Текст книги "Подлинное таро: история развития, культура, смыслы"

Формирование немецких, швейцарских и французских мастей

Когда игральные карты распространились из Италии и Испании в немецкоязычные страны, латинские масти были заменены мастями «листьев» (или «щитов»), «сердец» (или «роз»), «бубенцов» и «желудей». Однако это произошло не сразу, до середины XV века карточные производители экспериментировали с различными новыми системами мастей. Так, в одной из ранних немецких колод содержалось пять мастей, латинские с дополнительной мастью щитов. В Швейцарии примерно в 1460 году розы и щиты трансформировались в сердца и листья соответственно. Пару десятилетий спустя французы создали свою систему мастей на основе швейцарско-немецких мастей: «трефы» («клевера») вместо желудей, «плитки» («бубны») вместо бубенцов, «червы» вместо сердец и «пики» вместо листьев. Однако сохранилась ранняя французская карточная колода, в которой бубновую масть заменяет масть «полумесяцев». Изобретение французских мастей значительно облегчило и удешевило массовое производство игральных карт за счет простоты их символов и однотипной раскраски.

Илл. 26.Немецкие, швейцарские и французские масти

Считается, что французские масти первоначально обозначали рыцарские атрибуты: пики – копье или алебарду, трефы – меч, червы – щит, бубны – знамя. Действительно, при внимательном рассмотрении символов французских мастей можно заметить сходство пик с наконечником копья, а треф – с рукоятью, гардой и лезвием меча.

Некоторые историки предполагают, что вышеперечисленные европейские масти соответствуют классам средневекового общества: чаши (сердца, червы) – духовенству, мечи (листья, пики) – военным, монеты (бубенцы, бубны) – торговцам, а палицы (желуди, трефы) – крестьянам или ремесленникам[26]26
  См. Hargrave C. P. A History of Playing Cards and a Bibliography of Cards and Gaming. New York: Dover Publications, 2000. P. 100; Re: Playing Cards // The Art Digest. Vol 11, Iss 17. New York: Arts Communications Group, 1937. P. 24.


[Закрыть]. Масть монет и ее аналоги, вероятно, также символизируют знать, поскольку чеканкой монет в Средневековье могли заниматься только высокопоставленные лица, феодалы; английское слово, обозначающее масть бубен, diamonds переводится также как «алмазы», а бубенчики крепились к соколиным лапкам во время охоты, аристократического вида спорта. В немецких колодах сердца, возможно, связывались с Церковью, бубенцы – со знатью, листья – с охотниками, а желуди – с лесниками.

В XV веке появляются трактаты, в которых анализируется символика игральных карт с точки зрения морали. Так, итальянский гуманист Пьетро Аретино (1492–1556) в диалоге «Говорящие карты» связывает масть мечей со смертью тех, кто отчаялся во время игры, масть палиц – с наказанием шулеров, масть чаш – с примиряющими игроков напитками, а масть монет – с целью игры (получением выигрыша). Аретино рассматривает и другие европейские масти. Пики у него обозначают пробуждение аппетита, поскольку символ этой масти внешне напоминает каперс, бубны – стойкость игрока в карты, червы – желание бороться за руку, трефы – удовольствие от хорошей беседы, желуди – мелочи, достаточно хорошие для утоления естественного голода, бубенцы – глупость тех, кто трудится, чтобы накопить богатство.

Игральные колоды с вышеупомянутыми европейскими мастями, как правило, содержали 52 карты (три фигурные и десять очковых карт), но примерно к 1470-м годам немцы отказались от единиц (тузов)[27]27
  Тузами в немецких и швейцарских колодах со временем стали называть двойки, то есть карты с изображением двух символов мастей. Это произошло из-за того, что в конце XV века в швейцарско-немецких карточных играх двойки по силе стали превосходить королей.


[Закрыть], а в течение XVIII века – от троек до пятерок, этому же примеру последовали швейцарцы. В отличие от большинства немецких и швейцарских карточных колод французские колоды вместо унтер-офицеров содержат королев[28]28
  В немецкоязычных странах от королев окончательно отказались в начале XVI века.


[Закрыть]. На дизайн французских фигурных карт сильно повлияли испанские игральные карты, которые раньше были там в обращении, например, короли изображаются стоящими, а не сидящими, как в большинстве итальянских и немецких колод.

Технологический процесс, повлекший за собой рост печатной продукции, знаменовал начало Ренессанса, тексты античных авторов стали переводиться на латынь и другие языки, а гуманитарные дисциплины – переосмысляться. В этот период на игральных картах начинают появляться отсылки к популярным в то время произведениям, историческим и мифологическим персонажам.

Илл. 27. Реконструкция валетов, хранящихся в Британском музее (1844,0425.19.1–4)

В Британском музее хранятся валеты из французской колоды конца XV века, на которых написаны имена рыцарей из эпических сказаний. Валет пик назван в честь Ожье Датчанина, бубновый валет – в честь Роланда, червовый валет – в честь Валери, а валет треф – в честь Ланселота. В другой французской колоде, хранящейся там же и относящейся к XVI веку, червовая королева названа в честь библейской вдовы Юдифи, а король треф – в честь Александра Македонского. На различных временных отрезках карточной истории одни и те же фигурные карты отождествлялись с разными культурными героями. Короли, а также бубновый валет были частью христианской иконографической темы «Девяти достойных», воплощающей идеалы рыцарства и основанной в том числе на романах Круглого стола и истории франкских королей.

В общепризнанном «парижском шаблоне» установились следующие соответствия: червовый король – это Карл Великий или Карл VII Победитель, король пик – царь Давид, бубновый король – Юлий Цезарь, король треф – Александр Македонский, червовая королева – Афина Паллада, королева пик – Юдифь, королева бубен – Рахиль (ветхозаветный персонаж или псевдоним Агнессы Сорель, возлюбленной Карла VII), королева треф – Аргина (анаграмма латинского слова regina, то есть «королева», или одно из имен Аргии, матери культурного героя Аргоса), червовый валет – Ла Гир, соратник Жанны д’Арк, валет пик – Ожье Датчанин, валет бубен и валет треф – это соответственно Гектор и Ланселот, рыцари Круглого стола.

К середине XIX века в Венгрии стали производиться игральные карты, вдохновленные драмой «Вильгельм Телль» (1804) Фридриха Шиллера. Персонажи из этого произведения узнаваемы на фигурных картах, а тузы (двойки) представляют четыре времени года.

Таким образом, игральные карты стали неотъемлемой частью искусства и формой передачи знаний, игроки могли познавать этот мир играючи, приобщаясь к мудрости древних людей. Миф и реальность в карточной истории сплелись настолько, что сейчас сложно отделить одно от другого.

Прото-таро

Проба пера

В эпоху Нового времени интерес к карточным играм с момента их появления в Европе все возрастал. Сначала игральные карты были доступны только привилегированным особам, обладающим властью, богатством или статусом, однако, примерно полстолетия спустя они использовались также представителями более низких слоев общества. Качество изображений, а также расходные материалы и услуги профессионалов, затраченные на изготовление карточных наборов для массового потребителя, сначала были низкого качества: ситуация изменилась с ростом печатной продукции и упрощением производства. Игральные карты постепенно становились неотъемлемой частью повседневности и видоизменялись в зависимости от вкусов и предпочтений их изготовителей и заказчиков.

В элитарных кругах в связи с развитием гуманитарной мысли возникла необходимость в усложнении карточной символики, соединении высокого искусства с игральными картами. Так, великие умы Ренессанса поспособствовали возникновению совершенно нового типа игральных карт, которые мы сегодня называем «таро». Все началось в первой половине XV века с идеи, которая впоследствии приняла разнообразные формы. Упомянутая в предыдущей главе игра карнофель транслирует эту идею посредством специальных названий для козырных карт.

Одно из названий карнофеля – Kaiser («император»), что представляет интерес в контексте его связи с прото-таро. В 1423 году (практически одновременно с карнофелем) в Италии и спустя примерно 20 лет также в Германии появляются так называемые «Императорские карты». На основании этой связи исследователями выдвигается предположение, что две эти игры имеют родственное происхождение, но в отличие от карнофеля Императорские карты не просто носили специфические названия, но также включали соответствующие им образы. Вполне возможно, что в карнофель играли преимущественно солдаты и дворцовые стражники, а Императорские карты были игрой аристократов.

На сегодняшний день неизвестно, как выглядели Императорские карты, у нас есть только письменные свидетельства об их использовании представителями знати и рыцарями; однако в коллекции Эдмона де Ротшильда в Лувре хранятся девять позолоченных итальянских карт, среди которых выделяется Император (см. цветную вклейку 7), что может являться свидетельством их принадлежности к Императорским картам.

Другое свидетельство хождения игральных карт с участием особой карты Императора появляется в Испании – это поэма «Карточная игра» Фернандо де ла Торре, написанная в 1440–1450 годах. В вводной части этого произведения автор дает общее описание разработанной им карточной колоды и сообщает, что с ней можно играть в неустановленные perseguera и tríntin, а также предугадывать, кого человек любит, то есть на этой колоде можно гадать[29]29
  Это на сегодняшний день первая известная карточная колода, разработанная в том числе для гадания.


[Закрыть]. В колоде предполагалось наличие 49 карт: 48 обычных четырехмастных карт и одной особой козырной карты – Императора.

Однако только лишь наличия Императора недостаточно для получения полной колоды таро. Если мы возьмем стандартную широко распространенную колоду таро, то обнаружим в ней 78 карт, среди которых 56 четырехмастных карт и 22 особые карты, не похожие ни на карты двора, ни на очковые карты. Благодаря оккультистам, популяризировавшим эзотерический подход к таро, сегодня мы называем карты четырех мастей младшими (минорными) арканами, а 22 уникальные карты – старшими (мажорными) арканами. На итальянском языке эти уникальные карты называются trionfi, что переводится как «козыри» или «триумфы». Такое название было выбрано неслучайно. В Римской империи под словом «триумф» часто подразумевалась церемония торжественного вступления в столицу победоносного военачальника на круглой колеснице с последующим жертвоприношением царю богов Юпитеру.

Классическая триумфальная процессия была заимствована у древних римлян и популяризирована в итальянском Ренессансе благодаря политическому деятелю Кола ди Риенцо (1313–1354). Он вел дружбу с известным поэтом Франческо Петраркой (1304–1374), завершившем в конце XIV века свой magnum opus (великий труд) «Триумфы», вероятный источник вдохновения для рождения триумфальных карт. Текст этого произведения разделен на шесть частей, названных в честь понятий христианской этики: любовь, целомудрие, смерть, слава, время и вечность – которые одушевляются Петраркой и последовательно одерживают друг над другом победу. В поэме аллегорически описываются страсти, порабощающие человека, мимолетность жизни и вечные духовные ценности, способствующие обретению покоя в Боге. Эти аллегории можно отыскать и на старших арканах таро.

Илл. 28. «Триумф времени» Якопо дель Селлайо

(Музей Бандини, 1480–1485)

Благодаря красочным иллюстрациям, появляющимся в различных изданиях «Триумфов» Петрарки, тема триумфов стала популярной в итальянском искусстве Ренессанса. Однако с течением времени художники отошли от изображений триумфальных колесниц и заданных Петраркой аллегорий, заменяя их богами, культурными героями и людьми, а также декоративными элементами, символизирующими победу, такими как лавр, олива и орел. Это модное веяние не могло обойти стороной игральные карты.

Миланский герцог Филиппо Мария Висконти и его двор любили изобретать новые карточные игры и колоды. Так, в 1420-х годах Филиппо Мария попросил своего советника и астролога Марциано Рампини де Сант-Алозио придумать для него колоду игральных карт с новой концепцией; вероятно, поводом для этого могло стать зачатие его единственного и долгожданного ребенка – Бьянки Марии. Художником, воплотившим новую карточную колоду в жизнь, стал Микелино дa Безоццо, который ранее иллюстрировал книгу «Погребальный панегирик и генеалогия Джан Галеаццо Висконти» (1403), то есть был хорошо знаком с родословной дома Висконти. Когда изготовление колоды было завершено, Марциано составил для Филиппо Марии руководство, подробно описав в нем концепцию новой карточной колоды под названием ludus triumforum («триумфальная игра»). Самой этой уникальной игры, к большому сожалению, не сохранилось.

В колоде Марицано среди очковых и фигурных карт[30]30
  В каждой масти была лишь одна фигурная карта – король, а точное количество очковых карт нам неизвестно.


[Закрыть] четырех мастей («орлов», «голубей», «горлиц» и «фениксов») содержались особые козырные карты – «обожествленные герои», которые разделялись на четыре категории: «добродетели», «богатство», «девы», «удовольствия». К первой категории относились козырные карты Юпитер (справедливость), Аполлон (мудрость), Меркурий (умеренность) и Геракл (сила), ко второй – Юнона, Нептун, Марс и Эол, к третьей – Паллада, Диана, Веста и Дафна, а к четвертой – Венера, Бахус, Церера и Купидон. Кроме того, четыре масти триумфальной игры распределялись между вышеупомянутыми категориями: орлы относились к добродетелям, фениксы – к богатству, горлицы – к девам, а голуби – к удовольствиям. Символика птиц тесно связана с геральдикой дома Висконти.

Триумфальная игра была игрой этической, культивировавшей вечные ценности духовной жизни. В мастях, относящихся к добродетелям и девам, значение очковых карт увеличивалось в порядке возрастания, так как для духовного роста полезно развивать добродетель и воздержание, а в мастях богатства и удовольствий – в порядке убывания, поскольку избыток земных благ отягощает духовную жизнь.

Наработки Марицано являются пробой пера, первым видом триумфальных карт, за которыми последовало рождение карт таро. В отличие от последних триумфальная игра строго упорядочена и объяснена ее разработчиком; похожую стройную систему мы находим в более поздних колодах Тарокки Мантеньи, содержащих пять мастей, по 10 карт в каждой. Обожествленных героев Марциано тоже можно назвать своего рода пятой мастью, характерной особенностью которой является отсутствие нанесенных на карты рангов и наличие сложных неповторимых аллегорических образов.

Таро герцогов, или Великие иллюминированные таро

Вскоре после триумфальной игры Филиппо Мария снова подготовил карточную колоду в качестве подарка для своей дочери, но только на этот раз по случаю ее вступления в брак с кондотьером Франческо Сфорцей в 1441 году. Сохранившиеся карты этого свадебного подарка известны как таро «Висконти ди Модроне», или «Кэри-Йель Висконти» (в честь коллекции Кэри в Йельском университете, где они хранятся). На картах изобилуют символы брачных уз, связанные с преданностью, целомудрием и любовью. В каждой масти этого прото-таро содержится по 16 карт (10 очковых и 6 фигурных), среди которых сохранилось 56 карт, а старших арканов – 11 (Император, Императрица, Вера, Надежда, Милосердие, Сила, Влюбленные, Колесница, Смерть, Суд, Мир). К четырем фигурным картам в этой колоде добавились женские аналоги рыцаря и пажа – наездница и служанка. Это самые ранние известные на сегодняшний день карты прото-таро, которые значительно отличаются от их предшественников.

Вместо римских божеств на старших арканах колоды Висконти изображены аллегории, знакомые нам из поэмы Петрарки: любви на Влюбленных, целомудрия на Колеснице, смерти на Смерти, славы на Мире и вечности на Суде (см. цветную вклейку 8). Единственное, в колоде отсутствует карта, соответствующая триумфу времени: ее мы находим уже в другой колоде из той же серии «таро Висконти-Сфорца» – «Коллеони-Бальони», или «Пирпонт – Морган Бергамо», появившейся спустя примерно десять лет после первой. Эта карта Отшельник: на ней изображен опирающийся на трость старик с песочными часами в правой руке, подобный тому, что представлен на илл. 28. Петрарка служил Галеаццо II Висконти, деду Филиппо Марии, с 1353 по 1361 года, когда были написаны отдельные части его поэмы, поэтому оказанное им на семью Висконти влияние, кажется, вполне очевидным.

Илл. 29. Отшельник из колоды Пирпонта – Моргана Бергамо (Библиотека и музей Моргана, MS M.0630.10

Ряд исследователей предполагают, что подобно триумфальной игре Марицано в колоде Висконти ди Модроне изначально было 16 старших арканов[31]31
  См. Pratesi Franco. Cremona 1441? – Elucubrazioni sui tarocchi Visconti di Modrone o Cary-Yale // Opera ludica. 17.06.2016 // [URL] https://www.naibi.net/A/502-CARYYA-Z.pdf (дата обращения: 08.08.2023).


[Закрыть], которые соотносились с четырьмя мастями. Среди утраченных карт могли быть символизирующий время Отшельник, три недостающие кардинальные добродетели (Справедливость, Умеренность, Благоразумие) и Колесо Фортуны, которая фигурирует среди триумфаторов в поэме «Любовное видение» итальянского гуманиста Джованни Боккаччо (1313–1375), полной отсылок к «Божественной комедии» Данте Алигьери.

Для таро Висконти ди Модроне подробного руководства, в котором описывалась бы концепция игры, не существует, поэтому мы не можем с уверенностью сказать, как старшие арканы соотносились с четырьмя мастями и даже назвать их точное количество. Однако на официальном сайте Библиотеки редких книг и рукописей Бейнеке в Йельском университете, где хранится ранняя колода Висконти, первыми были выложены в открытый доступ очковые и фигурные карты масти мечей, затем – Императрица, Император и Влюбленные (до апреля 2019 года они носили титул масти мечей), после этого последовали карты масти палиц вместе с Силой, Верой и Надеждой, потом появились карты масти чаш с Милосердием, Колесницей и Смертью, последними были выложены карты масти монет с Миром и Судом. Старшие арканы распределили по подчиненным им мастям таким образом:

Табл. 1. Соответствие старших арканов Висконти ди Модроне мастям

Кроме упомянутых колод к серии таро Висконти-Сфорца также относилась колода «Брера-Брамбилла», названная в честь коллекционера Джованни Брамбилла, который приобрел эти карты в 1900 году, и Пинакотеки Брера, где она хранится с 1971 года. Это прото-таро было выполнено, по всей видимости, художником Бонифачо Бембо (1420–1480) по заказу Филиппо Марии в последние годы его жизни или по другой версии Франческо Сфорцы; из него сохранилось 48 карт, среди которых семь фигурных карт и лишь два старших аркана (Император и Колесо Фортуны), а среди очковых карт отсутствует только четверка монет. Такое малое количество уцелевших карт может являться следствием ранней смерти герцога или последующего за этим восстания, в результате которого значительная часть замка Сфорца была разрушена.

Илл. 30. Император из колоды Брера-Брамбилла (Пинакотека Брера, ELC5387862)

Согласно одной из версий, всерьез рассматриваемой западными исследователями, в колоде Брера-Брамбилла изначально содержалось 14 старших арканов, то есть вкупе с младшими арканами в колоде должно было быть 70 карт. Это мнение согласуется с записью 1457 года в бухгалтерской книге феррарского дома Эсте, в которой упоминается покупка двух триумфальных колод из 70 карт каждая, выполненных художником Герардо ди Андреа да Виченца. В это же время Феррару посещал сын Франческо Сфорца – Галеаццо Мария. Другая запись 1441 года упоминает подаренную Бьянке Марии в день Обрезания Господня (1 января) колоду «14 фигур».

Тем не менее учитывая, что уцелевшие старшие арканы из колоды Брера-Брамбилла это Император и Колесо Фортуны, на котором изображен коронованный персонаж, она может относиться к Императорским картам, количество которых значительно меньше в сравнении с вытеснившими их во второй половине XV века триумфальными картами.

Из всей серии таро Висконти-Сфорца наиболее согласуется с нашим представлением о таро колода Пирпонта – Моргана Бергамо. Если бы не отсутствие в ней Дьявола и Башни, она бы в точности соответствовала стандартной колоде таро. Как мы убедимся далее, Дьявол отсутствует в триумфальных колодах, которыми пользовались аристократы, но присутствует в колодах, созданных для массового потребителя. Это может быть связано с желанием провести социальную грань между высшим и низшим слоями общества или же с надеждой избежать несчастий, которые могут навлечь злые силы или поклоняющиеся им колдуны. Возможно также, что Дьявол наоборот был слишком популярным козырем, утраченным в связи с частой его эксплуатацией, поскольку пару столетий спустя обнаруживаются свидетельства его использования в приворотных ритуалах. Другая важная особенность колоды Пирпонта – Моргана Бергамо – это наличие Папессы, что является первым свидетельством ее появления среди старших арканов в карточной истории.

Описанные в этом подразделе колоды относятся к так называемым «играм герцогов», или «Великим иллюминированным таро», характерной особенностью которых является ручная роспись, золотое и/или серебряное тиснение. Такие колоды, как мы уже знаем, изготавливались именитыми художниками и разрабатывались придворными философами и астрологами. Помимо колод Висконти-Сфорца к играм герцогов относятся также игральные карты Алессандро Сфорца, Эстенси (Карла VI или Грингоньера), Эрколе I д’Эсте, Сола Буска.

Прото-таро Эстенси изначально ошибочно датировали XIV веком, поскольку в реестре Счетной палаты Карла VI указано, что в 1392 году художнику Жакемену Грингоньеру было уплачено 56 парижских солей за три набора позолоченных карт с различными орнаментами для короля Франции. Однако здесь не говорится о триумфальных картах, поэтому это могли быть колоды обычных четырехмастных карт, распространенных в то время. Колода Эстенси лишена каких-либо фамильных аллюзий, что характерно для прото-таро Висконти-Сфорца, ее иконография возвещает о конце золотого периода Великих иллюминированных таро, поэтому можно сделать вывод, что она была создана в период между 1470 и 1490 годами. По стилистике колода похожа на более ранние карты Ротшильдов и Алессандро Сфорца, которые, по всей видимости, были произведены в Ферарре, поэтому считается, что эта колода принадлежит дому Эсте.

Илл. 31. Башня из колоды Эстенси (Национальная библиотека Франции, IFN-10520262)

В прото-таро Эстенси среди сохранившихся карт присутствуют 16 знакомых нам старших арканов, за исключением Фокусника, Императрицы, Папессы, Колеса Фортуны, Дьявола и Звезды. На обороте карт от руки написаны римские цифры (от I до XVI), что могло произойти в первой половине XVI века, уже после издания колоды (см. цветную вклейку 9). Благодаря этим пометкам мы можем установить порядок старших арканов, если и не изначальный, то хотя бы тот, который применялся в какой-то неизвестной игре[32]32
  Карты ранжировались следующим образом: Дурак (I), Папа (II), Император (III), Влюбленные (IV), Умеренность (V), Сила (VI), Справедливость (VII), Колесница (VIII), Отшельник (IX), Повешенный (X), Смерть (XI), Башня (XII), Луна (XIII), Солнце (XIV), Мир (XV), Суд (XVI).


[Закрыть]. Среди своих роскошных карточных собратьев колода Эстенси выделяется наличием аркана Башни, а изображения пряхи с веретеном на карте Солнце и звездочетов на Луне связывают эту колоду с болонским шаблоном таро, который будет рассмотрен в следующей главе. Кроме того, на картах, связанных с добродетелями (Умеренностью, Справедливостью и Силой), изображена одна и та же дама, но в разных позах и с разными атрибутами, эту же даму мы находим на карте Мира, которую соответственно можно идентифицировать как четвертую кардинальную добродетель Благоразумие (см. цветную вклейку 9).

Итальянский искусствовед Эмилия Маджо утверждает, что отсутствие Благоразумия в большинстве карточных наборов может отражать категоризацию эпохи Возрождения, свидетельство которой прослеживается на картине «Паллада, изгоняющая пороки из сада добродетели» Андреа Мантеньи (см. цветную вклейку 10). Здесь из четырех основных добродетелей только Справедливость, Стойкость и Умеренность появляются в небе, в то время как Благоразумие отождествляется либо с самой Палладой, либо с «матерью добродетелей», превращающейся в дерево позади Паллады.

Триумфальная колода Алессандро Сфорца (1450–1460), названная в честь последнего из-за геральдического символа на короле мечей, – наименее известное прото-таро, из которого сохранилось всего 15 карт: девять очковых разных мастей, две фигурные (король мечей и паж чаш) и четыре триумфальные карты (Колесница, Отшельник, Умеренность и Мир). С колодой Эстенсип прото-таро Алесандро Сфорца объединяет образ Отшельника и Мира (см. цветную вклейку 11). Здесь впервые в карточной истории на Колеснице изображен наездник, а не наездница, как в прото-таро Висконти-Сфорца, что впоследствии закрепилось в карточном искусстве. Кроме того, уникальный рисунок Умеренности вызывает много вопросов у искусствоведов со всего мира; здесь представлен обнаженный андрогин (женщина/мужчина?), восседающий спиной вперед на олене, он выливает воду из верхнего сосуда, но она не попадает в нижний сосуд и течет вниз между его ног на землю. Вместо сдержанности добродетель Самоконтроля демонстрирует расточительность своей необычной для верховой езды позой, которая исключает контроль за движением животного, и пролитой на землю жидкостью, а ее обнаженное тело, что нехарактерно для образа Умеренности, намекает на грех похоти.

Илл. 32. Колесница и Умеренность из колоды Алессандро Сфорца

Колода герцога Эрколе I д’Эсте была предположительно изготовлена по случаю его бракосочетания с неаполитанской герцогиней Элеонорой Арагонской в 1473 году, однако в Библиотеке редких книг и рукописей Бейнеке это прото-таро датируют приблизительно 1450-ми годами; из нее сохранилось 8 старших арканов (Дурак, Фокусник, Папа, Умеренность, Звезда, Луна, Солнце, Мир) и 8 фигурных карт разных мастей. Уникальной особенностью этой колоды является изображение на карте Солнце сидящего в бочке философа Диогена Синопского, который беседует с Александром Македонским (см. цветную вклейку 11). Это иллюстрация популярной легенды о странностях Диогена: когда еще юный правитель Александр предлагал живущему в бочке философу свою помощь, но в ответ тот попросил его отойти, чтобы не загораживать солнце. Другой важной особенностью, отличающей прото-таро д’Эсте от других ранних колод, является изображение обнаженного мальчика с крыльями, сидящего на земной сфере, вверху карты Мира и орла с расправленными крыльями внизу (см. цветную вклейку 11); оба этих существа вместе с двумя другими (львом и тельцом) упоминаются в Откровении Иоанна и переходят затем в «Марсельское таро».

Последняя колода из Великих иллюминированных таро, которую мы рассмотрим – Сола Буска конца XV века. Она вдохновлена историей о Троянской войне, а также биографией Александра Великого, изображенного на короле мечей. Каждая карта этой колоды неповторима, здесь нет привычных нам образов старших арканов, а младшие арканы впервые в карточной истории проиллюстрированы (до этого изображались лишь символы мастей на очковых картах). Считается, что именно этой колодой вдохновлялась Памела Колман Смит (1878–1951), художница популярного сегодня таро Уэйта. Так, на тройке мечей в обоих упомянутых колодах мы видим сердце, пронзенное мечами.

В Сола Буска всего 78 карт, как и в обычной колоде таро, но только на старших арканах изображены известные исторические личности, мифологические и библейские персонажи, такие как Гай Марий (аркан IIII), Нерон (аркан VIII), Нимрод (аркан XX) и Навуходоносор (аркан XXI). Вполне возможно, что эта колода использовалась в образовательных целях для запоминания важных событий из истории Римской империи и Троянской войны. В отличие от более ранних прото-таро все карты Сола Буска пронумерованы: на старших арканах заметны римские цифры, а на младших – арабские цифры. По словам искусствоведа Лауре Пауле Ньякколини, концепция этой колоды принадлежит итальянскому гуманисту Лодовико Лаццарелли (ум. 1500). Однако исследователь эзотеризма Питер Марк Адамс в книге «Игра Сатурна» (2017) утверждает, что колоду Сола Буска разработал Пеллегрино Присциани (ум. 1518), придворный астролог семьи Эсте, и она служила талисманом для достижения желаемого, будучи произведением вредоносной звездной магии. Более того, Ньякколини предполагает, что это прото-таро связано с алхимико-герметической традицией, поскольку ключевой фигурой в нем является Александр Великий, который, согласно отраженной в средневековой рукописи «Тайная Тайных» легенде, был посвящен в алхимию своим учителем, философом Аристотелем.

Илл. 33. Тройки мечей из колод Сола Буска (слева) и Райдера – Уэйта – Смит (справа)

Мы рассмотрели триумфальные колоды герцогов, которые еще в то время не назывались словом «таро». Итальянское слова tarocchi («тарокки»), форма единственного числа которого – tarocco («обман»), впервые появляется в записях учетной книги феррарского двора в июне и декабре 1505 года. В этом же году фиксируется французское слово taraux («таро»).

Илл. 34. Нерон из колоды Сола Буска

Структура рассмотренных нами в этом подразделе колод строится на числах 7 и 4, что характерно для ближневосточных и восточноазиатских игр соответственно. В сформировавшейся во второй половине XV века системе триумфальных колод из 21 козырной карты и Дурака наряду с 56 четырехмастными картами также прослеживается деление колоды на семь. Дурак в ранних колодах таро не нумеровался. А в «феррарском порядке» козырей таро, который будет рассмотрен в следующей главе, помимо Дурака также не имеет своего номера, проставляемого на картах с конца XV века, карта Мир, то есть нумеруются только 20 старших арканов. Как упоминалось в Предисловии, столько же клеток в царской игре Ура; возможно, это совпадение, но это также может быть следствием культурной передачи. Кроме того, в индийской игре-прародительнице шахмат под названием «чатуранга», у каждого из четырех игроков по 8 фигур, а в триумфальных колодах Марциано, Висконти ди Модроне и, вероятно, Эстенси также прослеживается деление на 8.

Триумфальные колоды задумывались как этическая игра, благодаря которой юные правители могли запоминать не только историю знатных родов Италии, но также перенимать гуманистические идеи. Однако к концу XV века итальянская знать потеряла интерес к карточным играм. Миланское герцогство было завоевано в 1499 году французским королем Людовиком XII, правнуком первого герцога Милана Джан Галеаццо Висконти. Это событие стало поворотным для истории таро.