Текст книги "Неидеальная"

Анастасия Эвелин
Неидеальная

Глава 1

Отец молча кивает, когда протискиваюсь через гудящую толпу, полную чужих запахов и голосов, прямо к нему и едва не падаю на пол. Кустистые брови сурово сводятся к переносице, и мне хочется провалиться сквозь землю от стыда. Вот же растяпа.

Надеюсь, никто не заметил моего позорного почти падения. Испуганно кошусь в сторону гостей, но тем до меня нет никакого дела. По сути, кто я им? Всего лишь дочь мэра Бэйкера. К тому же не самая лучшая. Я не блистаю умом, как моя старшая сестра Элис, и не так красива, как Мари. Всего лишь крошка Джессика – плод тайной любви именитого отца и какой-то простушки, фамилии которой никто не знает.

Когда тайна моего происхождения оказалась раскрыта, был большой скандал. Матушка грозилась уйти, прихватив с собой половину наследства, потому что была не готова к шумихе, «порочащей ее славное имя», но вовремя вспомнила: без мужа она никто. А мне сразу стало понятно, почему она так холодно ко мне относилась все это время. Я для нее чужая.

Я бы сказала, что ничего не изменилось, но, увы, это не так. Далеко не так. Давление со стороны, постоянные подколы и напоминания, где же все-таки моё место, вынуждали до боли в мышцах сжимать челюсти, дабы не ответить колкостью на колкость, а потом рыдать, зарывшись носом в подушку, до самого утра. Ещё вчера сестры казались самыми близкими и родными людьми на свете, а теперь я осталась одна против целого мира. Получила нож в спину от тех, кому доверяла больше всего.

Отец поначалу пытался замять эту историю, подкупая журналистов. Но стоило информации попасть в сеть, как её уже было не остановить. Не помогли ни деньги, ни власть. Все пошло прахом. Я стала неугодным элементом, грязным пятном на светлом имени семьи Бэйкер.

Решение пришло внезапно. Поразмыслив, что больше не стоит тратить на меня время и ресурсы, мэр нашёл, как ему казалось, идеальный вариант. Выдать меня замуж.

– Джессика, – громогласный голос отца, от которого трясутся поджилки, вынуждает тут же встать по стойке смирно и натянуто улыбнуться.

Кривлю губы, ощущая, как те дрожат от напряжения, и робко отвожу взгляд. Смотреть на него сейчас – смерти подобно.

– Дорогая, позволь представить твоего будущего мужа, – дыхание перехватывает. Что? – Мистер Харрингтон.

Кончики пальцев покалывает от волнения. Нет, я не безвольная кукла, идущая на поводу у отца и беспрекословно исполняющая любые его прихоти. Но и не бунтарка, к сожалению. Я обычная. Неидеальная. И до боли в груди чужая. Чужая им всем, чужая даже самой себе. А теперь еще и тому несчастному, кому выпала «честь» стать моим супругом. Вместе со мной к нему перейдет и это клеймо, которое не отмыть, не выжечь синим пламенем.

Поднимаю затравленный взгляд на отца, а потом робко поворачиваюсь к мужчине, выжидательно застывшему слева от него. Высокий, с темными, почти черными глазами, грубая щетина, облепившая щеки и подбородок, орлиный нос, непослушные кудри цвета воронова крыла. Он похож на типичного мачо из бразильских сериалов, однако далеко не так красив. Черты лица слишком резкие, словно вытесаны из камня. Невольно вспоминаются женские романы, которые я читала, будучи шестнадцатилетней дурочкой, где каждый первый обязательно «брюнет с невероятными глазами и гипнотизирующим голосом». Как жаль, что это описание ему не подходит.

Сглатываю, неловко перетаптываясь с ноги на ногу. Отец – по глазам вижу – начинает злиться. Приходится взять себя в руки и снова натянуть улыбку. Актриса из меня никакая, но этикет обязывает, поэтому приседаю в глупом книксене – будто мы застряли в девятнадцатом веке, – дожидаясь, когда незнакомец заговорит первым. Но он молчит. Молчу и я, опасаясь гнева отца.

– Джессика, – рычит седовласый мужчина, грубо хватая меня за руку. Обидно до слез. За что ты так со мной, папа? – Представься, – рычит на ухо, подтаскивая ближе к будущему мужу.

– Добрый вечер, сэр, – киваю, застенчиво отводя взгляд. Ладно, возможно я погорячилась. Актриса из меня неплохая. Но что сказать дальше, я не знаю.

– Мисс, – сухо отвечает брюнет. Оценивающе осматривает меня, как товар в магазине, задерживаясь чуть дольше положенного в районе декольте, и нервно дергает щекой. Не понравилась? Пф-ф, я к тебе в жены не напрашивалась! – Когда я смогу забрать мисс Бэйкер? – уточняет у отца. Словно я какая-то игрушка.

– Вещи Джессики уже собраны, – так же безэмоционально отвечает отец.

Слезы щиплют глаза, но я не имею права разрыдаться. Только не здесь, не в этой толпе стервятников, что жаждут моих слез и крови, будто одержимые. Алчные свиньи, не видящие ничего, кроме денег.

Как же быстро продал меня отец. За что? Почему из-за ошибок его молодости должна страдать я? Мне казалось, он любил меня. Я сама души не чаяла в этом холодном, жестоком человеке, зная, что на самом деле он вовсе не такой. Он лучше. А теперь так просто вручает меня, будто приз какому-то…

– Дорогая, можешь попрощаться с сестрами. Мистер Харрингтон будет ждать у выхода.

Смешно. Словно он не знает, что ни Элис, ни Мари больше не считают себя моими сестрами. Прощаться в этом доме, где в один миг я стала чужой, мне попросту не с кем. Но все же улыбаюсь отцу, бросаю еще один быстрый взгляд на брюнета и ухожу. Мне нужно побыть одной, чтобы немного прийти в себя.

Закрываюсь в ванной на втором этаже, брызгаю в лицо прохладной водой и смотрю в зеркало. Каштановые волосы некрасиво выбились из прически, под глазами темные круги, в самих глазах – невыразимые тоска и боль. Хочется утопиться прямо в раковине от осознания того, как же жалко я выгляжу. Держу слезы из последних сил, но и те заканчиваются.

Пока рыдаю, рассматривая сквозь мутную пелену, как кривые черные полоски расчерчивают щеки, слышу за дверью знакомые голоса. Элис о чем-то громко говорит с Мари. Вытираю разводы туши под глазами, шмыгаю носом, медленно приближаясь к выходу, и приникаю ухом к двери. Подслушивать нехорошо. Плевать.

– Бедняжка, она еще не знает, куда попала, – наигранно-грустным сопрано щебечет младшая сестра, а потом обе хихикают. – Ты его видела? Этого Харрингтона? Боже, что за урод.

Сердце замирает на мгновение. О, мать моя женщина, они это обо мне. Чертовы сплетницы!

– Мало того, я слышала, что он был уже трижды женат, представляешь? – тонкий писклявый голос Элис я не спутаю ни с чем. – Сколько ему лет? Тридцать? Фу, еще и старикан!

Девушки снова заливаются смехом. Голоса становятся все тише, а я так и стою, прижавшись всем телом к двери, и боюсь пошевелиться. Мне страшно. Чертовски страшно. Внезапно понимаю, что не просто покину родной дом, но и стану чьей-то женой. Мне придется жить с совершенно незнакомым человеком, мириться с его привычками, есть за одним столом, спать на… Боже!

Пулей вылетаю в коридор. Озираюсь, но мозг будто отключился. Сбежать? Куда? Была бы обычной девушкой без высоких фамилий, давно бы рванула прочь. Но мне некуда пойти, не к кому обратиться. Весь мир настроен против меня.

Но, может, все не так плохо? По крайней мере, я вырвусь отсюда, а дальше… только Бог знает, что будет. А вдруг будущий муж вообще забудет о моем существовании после свадьбы? Интересно, зачем ему жена? Надеюсь, не для удовлетворения мужских потребностей. Потому что, если так, удавлюсь в первый же вечер, но тронуть себя не дам. Нет, я давно не девственница и не такая монашка, какой могу показаться на первый взгляд. Я умею и знаю, как привлекать мужчин. Но всегда только по собственной воле.

Из мыслей выдергивает недовольный голос отца. То, что он сам поднялся сюда – дурной знак. Желает поскорее от меня избавиться. Сердце ноет от тоски, но я уже свыклась с мыслью, что для него больше никто. Просто девчонка, которую он держал при себе долгие двадцать лет. Дал крышу над головой, образование. На этом, видимо, его родительские обязанности закончились.

Подбираю подол слишком длинного платья и бегу к лестнице. Отец сурово смотрит на меня и качает головой, а потом молча протягивает руку, слегка сжимая мою дрожащую ладонь. Давно забытое чувство необходимости в какой-то грубой, неотесанной мужской нежности больно сдавливает грудь. Не подаю вида, как же на самом деле хочется прижаться к горячему телу мужчины, чтобы, как в детстве, гладил по волосам и говорил, что все будет хорошо. Увы и ах. Он подводит меня к мистеру Харрингтону и передает мою руку. Чувствую легкий разряд тока от прикосновения к чужим пальцам.

– Дамы и господа! – голос папы перекрывает шум и музыку. – Хочу поделиться с вами радостной новостью. Моя средняя, но не менее любимая дочь Джессика выходит замуж!

Глава 2

Наша свадьба запланирована на последний понедельник октября и будет проходить прямо в фамильном особняке Харрингтонов. Решив не тратить «лишние деньги на глупый праздник», мой почти муж заказывает всё, что нужно, прямо на дом: украшения, цветы, еду, музыкантов. Свадебное платье, как и прочие аксессуары для невесты, выбираю по каталогу в Интернете. Потому что больше не с кем ходить по магазинам. Да и не хочется лишний раз попадаться на глаза репортерам. Им только дай повод. А от мысли, что на следующий же день страницы местных газетенок опять запестрят нелепыми заголовками с моим именем, становится тошно.

Все две недели, что я живу у будущего мужа, мы почти не разговариваем, ограничиваясь лишь сухими приветствиями и пожеланиями доброго утра/дня/вечера. К счастью, жених выделил мне отдельную комнату в противоположном конце коридора и теперь со спокойной душой делает вид, будто меня не существует. Сам Рэймонд – так его зовут – почти всё время проводит в кабинете. Не знаю, чем конкретно он занимается. Главное, что практически забыл о моем присутствии.

В целом, меня не тяготит нахождение в его доме, мало чем отличающемся от огромного особняка Бэйкеров. По крайней мере пытаюсь успокоить себя тем, что теперь я полноправная хозяйка этого шикарного почти замка в три этажа. Поэтому не отказываю себе в удовольствии бродить по коридорам и заглядывать в комнаты. Других развлечений нет. Разве что считать дни до свадьбы, которая неумолимо приближается…

Всё сливается в сплошное персиково-белое пятно. Голова идет кругом. Ноги гудят. Хочется поскорее скинуть белоснежное платье и прилечь, но чем ближе вечер, тем страшнее становится.

Оказывается, целоваться с чужим, практически незнакомым человеком мерзко. Противно ощущать, как жесткая щетина царапает щеки, а мужские, чуть суховатые губы больно терзают мои. Неприятно чувствовать его прикосновения и вкладывать свою ладонь в его руку. Но ещё более гадко улыбаться и принимать бесчисленные поздравления. Лицемеры! Все они лицемеры, прекрасно знающие, почему я вышла за него.

Рэймонд Харрингтон. Какое глупое имя для такого пугающего существа, на целых две головы выше меня. Он грубый и холодный, словно лед. Действительно жуткий. Ропщу от одного его взгляда и хочу разреветься, как маленькая. Но нельзя.

Торжество заканчивается. Гости разъезжаются по домам, а мой муж берет меня за руку и тащит наверх. В спальню? О, неужели потребует исполнить супружеский долг, когда сам весь вечер только и делал, что пил, изредка оставляя на моем лице поцелуи с ароматом виски? Жмусь, чувствуя, как горят легкие, отчего-то переставшие снабжать организм кислородом. Ладони потеют, особенно та, что крепко зажата в грубой хватке Рэймонда.

Мужчина ведет меня по коридору, не оборачиваясь, печатая шаг, будто солдат, а потом резко тормозит перед моей комнатой. Открывает, бесцеремонно запихивая внутрь, и просто уходит. Это все? Он не тронет меня? Хочется верить.

Запираюсь на ключ, на всякий случай пододвигая к двери тяжелую тумбочку. Теперь он может потребовать от меня все, что угодно, и я не имею права отказать, хотя всеми силами пытаюсь избежать этого.

Отныне я его жена. Миссис Джессика Харрингтон. Даже звучит нескладно, а на душе от этого еще более мерзко.

Скидываю платье прямо на пол и сразу же направляюсь к кровати. Постельное бельё приятно пахнет морским бризом. Падаю на подушки. Засыпаю.

Меня будит какой-то противный скрежет, будто кто-то царапает двери с той стороны. Я бы решила, что это собака, но прекрасно знаю, что никаких животных в доме нет. Приподнимаюсь на локтях, вслушиваясь. Звук повторяется, и мне приходится встать с постели и закутаться в халат. Губы немного дрожат, когда все же решаюсь спросить:

– Кто там?

– Джес… си-ка, – язык муженька еле ворочается, отчего машинально отпрыгиваю назад и перестаю дышать.

Он ещё пару минут скребётся, дёргает за ручку, но потом всё же уходит, а я забираюсь на кровать и обнимаю колени, прижатые к груди. Неужели Рэймонд так напился, что пришел за «долгом» в столь поздний час? Мне страшно и противно. Хочется выть в голос, проклиная чертовых журналистов, которые докопались до истины, сунув свои длинные носы, куда не следует. Если бы не тот парень, я всё ещё жила бы с папой и сёстрами в родном доме. Даже не догадывалась бы, что Кэтрин мне не мать, и продолжала безмятежное существование.

* * *

Проходит две недели, а между нами ничего не меняется. Абсолютно ничего. Рэймонд снова делает вид, будто меня нет. Я брожу в одиночестве по дому, иногда читаю или выхожу в сад. Погода портится, деревья стремительно лысеют, а холодный ветер всё чаще кусает замерзшие щеки. Ночами запираюсь на ключ, но муж больше не предпринимает попыток вломиться в мою комнату.

В один из ноябрьских вечеров долго ворочаюсь и не могу уснуть. То снится папа, который прогоняет меня под проливной дождь и кричит, что больше знать не хочет, то Рэймонд вдруг прижимает к стене и начинает целовать в шею, больно сдавливая запястья огромной ладонью. Просыпаюсь с криком.

На утро чувствую себя разбитой. Глаза припухли, под веками легли темные тени. Руки немного дрожат, но заставляю себя доползти до ванной и поколдовать над лицом. Консилер и лёгкий тональный крем выравнивают цвет кожи, расческа врезается в волосы, вытягивая спутавшиеся пряди. Надеваю тёплое домашнее платье и спускаюсь вниз.

Обычно я завтракаю одна, но, судя по голосам внизу, сегодня это будет не так. Первой замечаю Шарлотт – домработницу. За длинным столом сидит выспавшийся и довольный Рэймонд. Заметив меня, он встает и подходит ближе. Отшатываюсь, опасаясь заглянуть в глаза. Не имею ни малейшего понятия, как себя вести. Мы друг другу абсолютно чужие. Я не знаю, что он любит, как жил до брака со мной. Куда делись его предыдущие три жены? Может, он их убил? Я следующая?

– Джессика, – кивает мужчина, опуская ладонь на мою талию, и подталкивает к столу. Отодвигает стул, помогая сесть. Сглатываю. – Прекрасно выглядишь.

Хмуро смотрю исподлобья, как Харрингтон возвращается на место и принимается за трапезу. Мне кусок в горло не лезет. Хочется вскочить и начать крушить столовую, кидаться вещами, кричать, плакать. Но я держусь. Лишь озлобленно кошусь на слишком довольного мужчину, не понимая причины такого веселья.

– Дорогая, сегодня мы идем на прием к твоему отцу, – спокойно произносит Рэймонд, а я роняю вилку. – Будь готова к семи.

– Зачем? – вопрос звучит совершенно не к месту, но слетает с языка до того, как успеваю подумать.

– День рождения твоей сестры, – Рэймонд приподнимает бровь. Точно. Сегодня Мари исполняется восемнадцать. Как я могла забыть?

– Да, верно, – бормочу, беря обратно в руку столовый прибор. Рассматриваю вилку пару секунду, после чего решаюсь задать еще один вопрос. – Мы можем остаться дома?

Мужчина удивлённо приоткрывает рот. Хмурится. Ох, зря спросила. Но потом Рэймонд неожиданно кивает и продолжает как ни в чем не бывало завтракать.

Я удивлена. Поражена. Хочется задать очередной глупый вопрос, но сдерживаю себя, опасаясь, что он может передумать.

– Тебе нравятся лошади, Джессика?

– Что?

– Лошади, – повторяет брюнет, внимательно следя за моей реакцией. – Мы могли бы прогуляться за город к конюшням, если не хочешь на праздник.

Как странно. Разве он не должен таскать меня по разного рода светским мероприятиям и делать вид, что мы пара?

Нерешительно киваю. Мне нравятся лошади, их сила и грация. Я умею ездить верхом и люблю проводить время с этими умными животными.

– Хорошо, – тень улыбки мелькает на суровом лице мужа, на мгновение срывая с него маску холода и высокомерия. – Значит, вечером мы отправимся в конюшни.

Глава 3

Рэймонд держит меня за руку, а я не решаюсь поднять на него взгляд. Мы идём через весь город прямо так, пешком, но мне почему-то уже не хочется сбежать. Да, он всё ещё пугает. Все ещё жуткий и некрасивый. Только что-то как будто изменилось во мне после того, как он согласился пропустить праздник моей сестры. Ведь мы в первый раз сказали друг другу больше трех слов. Удивительно, что он пошёл навстречу, не требуя ничего взамен. Может, решил, что стоит начать нормально общаться, раз живём под одной крышей? Может, я заставила себя свыкнуться с мыслью, что теперь принадлежу ему? А может, пытаюсь прямо сейчас как-то оправдать? Не знаю. Если подумать, Рэймонд ни в чем не виноват. Это отец продал меня.

Но я отлично помню, как муж ломился ко мне ночью, и не уверена, что об этом помнит он сам. Потому что утром сделал вид, будто ничего не было, а теперь вообще предложил посмотреть на лошадей. Чего же он хотел? Взять силой? Если и захочет, я даже сопротивляться не смогу. Кольцо на пальце обязывает, и никто не воспримет это как изнасилование. Скажут, что строптивая, и пожалеют бедного Рэймонда. Всего-то.

Мужчина уверенно идёт по главному проспекту, кому-то кивает и периодически останавливается, чтобы пожать руку. Плетусь чуть позади и натянуто улыбаюсь встречным. Ко мне обращаются, как к миссис Харрингтон, но это уже не раздражает. Привыкла, что теперь я не Джессика Бэйкер – дочь мэра, а замужняя дама, супруга богатого и очень известного бизнесмена.

Наконец, узкие улочки заканчиваются. Рэймонд резко сворачивает направо, продолжая волочить меня за собой.

– Не замёрзла? – спрашивает вдруг, бросая короткий взгляд на меня через плечо.

– Нет.

– Хорошо, – задумчиво отвечает мужчина и умолкает. Разговор никак не клеится, я сама не знаю, что можно сказать.

Он держит мою ладонь в своей, и я чувствую, как большой палец осторожно поглаживает кожу. Словно успокаивает. Но я и так чертовски спокойна. О чем мне переживать? В особняке отца я теперь чужая, в своём новом доме – тоже. Я замужем за мужчиной, о котором ничего не знаю, а моей личностью он и вовсе не интересуется. Уверена, этот поход в конюшни – всего лишь повод показаться вместе на людях. Но глубоко внутри мне всё равно приятно. Просто вырваться из этого средневекового замка и побывать где-то ещё. Несмотря на холодный ноябрь. Несмотря на сомнительную компанию.

– Думаю, нужно иногда выбираться в город, чтобы не сойти с ума от скуки дома, – бормочет Рэймонд, снова обращая любопытный взгляд на меня.

– Угу.

– Кстати, ты умеешь ездить верхом? – задаёт очередной вопрос брюнет.

Вскидываю брови и утвердительно киваю. Он непривычно разговорчив сегодня, хотя вряд ли это можно назвать полноценным диалогом.

Пока бредем по извилистой тропинке, пытаюсь представить, что мы счастливая пара, которая вышла на прогулку после тяжёлого дня. Так глупо. Я не испытываю к этому мужчине даже симпатии. Думаю, обо мне он точно такого же мнения.

Тропа снова сворачивает, уходя в лес. Становится не по себе, но не подаю вида. А когда впереди, наконец, брезжит свет, не сдерживаю восторженного вздоха.

Поле, огромное зелёное поле с идеально ровно скошенной травой, на котором пасется около десятка лошадей самой разной масти. Удивительно, но в этой части пригорода природа ещё не успела приготовиться к зиме. На деревьях хоть и виднеются редкие проплешины, всё же они выглядят намного лучше тех, что растут у нас в саду.

– Нравится? – тихо спрашивает Рэймонд.

Я улыбаюсь ему. Наверное, впервые за время нашего знакомства. И, о чудо, он улыбается в ответ. Так вот как он выглядит, когда доволен. Глаза светлеют, меняя цвет с космической черноты на глубокий карий, в уголках появляются морщинки, а на правой щеке – милая ямочка. Не знала, что она у него есть. Неудивительно.

– Идём же, – сама тяну его дальше, и мужчина молча повинуется.

Большой чёрный конь бьёт копытом, когда подхожу ближе к загону. Он невероятен. Прекрасен. Свободен.

– Это Бурч, – поясняет Рэймонд, видимо заметив, как я уставилась на животное. – Он немного своеволен, не советовал бы приближаться.

– Но я хочу…

Харрингтон пару секунд о чем-то размышляет, а потом лихо перепрыгивает через забор и тянет ко мне руки. Серьёзно?

– Давай же, – подначивает мужчина.

Закатываю глаза. Желание получше рассмотреть Бурча пересиливает недовольство, и я неловко принимаю руку Рэймонда. Мужчина тихо смеётся, а потом наклоняется, чтобы ухватить меня за талию, и легко отрывает от земли. По телу бежит ток, замираю, практически не дыша. Какой же он сильный! Ох, неужели я растаяла, только потому что он привёл меня на конюшни и смог поднять на руки? Глупая Джессика!

– Держись рядом, – говорит Рэймонд, снова хватая мою ладонь, после того, как привожу одежду в порядок. – Бурч может разозлиться. С ним очень сложно.

Согласно киваю и осторожно подхожу ближе к жеребцу. Чёрная шерсть сверкает на блёклом ноябрьском солнце крупными бисеринками пота. Он снова бьёт копытом, задирает голову, недовольно фыркая. Выглядит опасно, но при этом завораживающе красиво.

Рэймонд без капли страха смотрит животному прямо в глаза. Кажется, будто они ведут немой диалог. После чего Бурч громко ржёт и… отворачивается от моего мужа, принимаясь жевать траву.

– Я же говорил, – усмехается мужчина. – Гордый.

– Можно мне? – руки дрожат. Но если Бурч и затопчет меня, я буду совсем не против.

– Уверена? – удивлённо уточняет Рэймонд, а когда киваю, лишь пожимает плечами. М-да, похоже, и он не прочь от меня избавиться. И зачем нужно было жениться тогда?

Опасливо обхожу Бурча, едва касаясь кончиками пальцев грубой кожи. Он дёргает головой, бьёт хвостом по ногам, но не отрывается от своего занятия. Даёт понять, что заметил чужое присутствие, но до меня ему нет никакого дела.

Глажу его по морде, аккуратно переходя на уши и гриву. Она тёплая, немного спутанная и пахнет прелой соломой. Мне нравится. Бурч поднимает на меня чёрные глаза и смотрит в упор. Сердце сжимается от страха. В его взгляде столько понимания и тоски. Как будто знает обо всех моих печалях. Ох, милый мой, сейчас бы забраться тебе на спину и укатить в закат, да только я точно так же, как и ты, нахожусь в клетке. У тебя забор, у меня – кольцо на пальце и брачный договор. Это так несправедливо.

Рэймонд неожиданно оказывается за спиной, и я вздрагиваю. Мужская ладонь ложится поверх моей. Он неприлично близко, ощущаю кожей горячее дыхание. Бурч издаёт громкий звук губами, будто выражает негодование. А я боюсь пошевелиться, оказавшись зажата с одной стороны сильным телом мужа, с другой – лошадиной мощью и изучающим взглядом.

– Ты ему понравилась, – шепчет на ухо Рэймонд. Дрожу. – Теперь он твой.

– Мой?

– Да, – ощущаю, как мужчина становится ещё ближе. Практически вжимаюсь в его грудь позвоночником. Все-таки конь сейчас представляет больше опасности, чем Харрингтон.

Он начинает вести мою ладонь по чёрной гриве, и Бурч, наконец, отводит глаза, склоняясь обратно к траве. Рука скользит дальше от мощной шеи к плечу.

– Чувствуешь? – спрашивает Рэймонд.

– Да, – говорю неуверенно, не особо понимая, о чем речь.

– Какая сила сокрыта в этих мышцах, какая скорость подвластна этим ногам.

– Да, – повторяю чуть громче. Он прав. Бурч великолепен.

Только почему-то кажется, что Рэймонд говорит не только о жеребце, но и о себе. Они ведь так похожи. И как я сразу не поняла? Тёмный, молчаливый, гордый и… мой. Мои. Оба.

– Думаю, на сегодня достаточно, не стоит попусту беспокоить его, – мужчина отпускает мою руку, и я разочарованно вздыхаю, потому что не хочу возвращаться домой. Но Рэймонд расценивает это по-своему. Опять берет мою ладонь, переплетая пальцы. Не сопротивляюсь. – Идем?

Мы возвращаемся тем же путём. Я уже скучаю по Бурчу, но молчу всю дорогу до особняка.

Рэймонд зачем-то провожает меня до спальни. Не успеваю понять, как он неожиданно хватает меня за талию и прижимает к себе, грубо целуя. Мычу в его губы, ощущая, как от страха трясутся колени. Я так и думала, что он потребует плату за прогулку! Мы пропустили день рождения Мари, и наверняка отец был недоволен, высказав все мужчине. А теперь он срывается на мне. Какая же ты дура, Джессика! Так легко поверила в его благородство.

– Я не трону тебя, – мужчина на мгновение отстраняется. Вкус его губ всё ещё неприятен, хотя уже и не вызывает омерзения. Только боюсь, он захочет большего. – Пока ты сама не попросишь, – добавляет быстро, чмокает напоследок и тут же отпускает.

Прижимаюсь спиной к двери, боясь рухнуть на пол. Губы дрожат. Дыхание такое частое и шумное, что пугает. Рэймонд странно улыбается, кивает и разворачивается на пятках в сторону лестницы. Скорее всего снова всю ночь просидит в своём кабинете.

Когда он скрывается за поворотом, вваливаюсь в комнату, привычно запираюсь на ключ и падаю на кровать. Пальцы невольно тянутся к губам. Мотаю головой, чтобы выкинуть дикую мысль: этот поцелуй совсем не такой, какие были у нас на свадьбе. Приятнее. Тогда мы целовались на публику – иначе я бы ни за что в жизни не позволила ему прикоснуться ко мне – и от него несло алкоголем. А вот сегодня… Было в этом что-то искреннее, что ли. Голова начинает болеть от напряжения. Потираю виски, но ощущение только усиливается. Зачем? Зачем он меня поцеловал? Знает же, что не хочу, точно знает.

О нет, он не дурак. Рэймонд хитрый и очень умный. И так похож на Бурча. Интересно, мне разрешат на нём прокатиться? Уверена, нестись по полю на бешеной скорости невероятно. Но раз теперь лошадь моя, почему бы не попробовать? Даже если я упаду и сломаю шею, никто не будет грустить обо мне. Особенно Рэймонд.