Текст книги "Обними мои кошмары"

4

– Ева, ты ушиблась? Можешь встать? – спрошено негромко, но твердо, словно ответ обязателен.

Какого… она живет одна! Не успела Ева ничего понять, некто коснулся ее плеча…

Ева на чистом адреналине принялась отбиваться от противника, которого толком не видела. Обзору мешали горячие слезы, никак не выходило прогнать из памяти образ Ари в операционной. Стоит, вся упакованная, одни глаза торчат, вытягивается, чтобы хоть что-то рассмотреть. Евин пульс частил, легкие заходились, но какое-то ограничение мешало сделать хороший вдох. У нее спазм? Колотило, как при ознобе, и каждое движение чувствительно отдавалось в бок.

– Да тихо ты! Это я, Костя. Не дергайся, здесь батарея. Дыши носом.

Его слова помогли окончательно проснуться. Она дома. На полу. В объятиях мужчины. Точнее, он держит так, что ей не пошевелиться. Отличный способ, чтобы усмирить впавшего в истерику человека – умеренное давление оказывает благотворное воздействие на нервную систему. Ей что-то говорили на правое ухо. По обрывкам Ева догадалась, что извинения за присвоение единственного спального места в квартире. Было непросто, но она переборола желание положить голову ему на плечо. Его вообще тут не должно быть.

– Все… прошло. Отпусти.

Тепло кончилось – Константин отстранился, и стало легче думать. Содержание кошмара заблокировала до момента, когда останется одна. А пока нужны какие-то ориентиры, чтобы прийти в себя. Ева поднялась, чувствуя, как неохотно расправлялись мышцы от неудобного спанья. Часы на микроволновке показывали начало пятого. Она избегала смотреть в глаза, благодарная, что он не лезет с вопросами, металась в поисках предлога, чтобы выставить его и не лишить себя встреч в будущем. И хлеб пусть забирает, а то даже сюда долетает умопомрачительный запах корочки. Такого в ее рационе не водилось.

– Ты… – начала было, но взгляд напоролся на кляксу, белевшую на полу, и она забыла, что хотела сказать.

Не смотреть.

– … что-то потерял.

Конечно, Ева посмотрела. Но неуютно себя почувствовала она, полностью одетая, а не мужчина, стоявший перед ней без всего. Пару минут назад он видел нечто более интимное, чем голое тело.

– Стыд и совесть, – снова этот тон, в котором ничего, кроме уверенности не звучало. Его бы голосом рекламу озвучивать. Разметут все, включая товары из магазина на диване. – Как насчет второго захода?

Не́ва долго не думала. Желая как можно дальше убежать от сновидения, коснулась теплой кожи на его плечах. Исчез аромат сандала, зато вернулся пляжный бриз, побуждающий вдыхать глубже. Хотелось в объятия, без подтекста и цели. Просто так.

Она вздрогнула, пытаясь сбросить неуместный порыв. Нельзя!

Без слов ее руки взлетели, и он понял – взялся за край лонгслива и стащил через голову. Под ним – ничего. Ева стояла спиной к единственному источнику освещения, к окну.

Но Костя не жаловался и не пытался увидеть больше. Он запустил было ладонь под резинку ее домашних штанов, но передумал. И кончики его пальцев заскользили вверх, едва касаясь. Ева задержала дыхание.

Живот он исследовал медленно, заставляя гадать, где коснется в следующий миг.

Тягучие поглаживания вокруг пупка.

Скольжение по ребрам к середине.

Едва уловимый нажим в зоне солнечного сплетения…

Подхватил ладонью грудь снизу, задев большим пальцем напряженную горошину.

Прохлада бриза сменилась ощущением соли на губах, штаны стали слишком теплые и хотелось сбросить их поскорее. Ева сдавленно застонала.

Он же ничего такого не сделал! И они недавно… но колени подкашивались, и она прогнулась в спине, подставляя себя. Константин предвидел ее реакцию и удержал. Горячими губами он приник к шее, несомненно, ощущая, как истошно бьется ее сердце. Ева застонала, а он продолжал целовать, спускаясь к упругому холмику, и затем укусил.

Ева выдохнула весь воздух и стремительно выпрямилась. Не больно, но возмущало. И градус возбуждения стал еще выше. Костя вдавил ее в свой торс и поцеловал. Не извиняясь, а продолжая получать свое.

Кто и кого потащил в сторону подиума – сложно вспомнить. Под Евой сминалось прохладное стеганое покрывало, немного остужая и помогая перевести дух. Костя избавил ее от остатков одежды, просунул руки под ягодицы и подтянул к себе.

Спасибо тебе, гимнастика, за хорошие контуры…

Все мысли разом оборвались, когда он раздвинул складки… носом.

Сначала хотелось его остановить. Слишком сразу. Слишком умело. Слишком… все слишком. Было не просто хорошо.

Божественно.

Костя знал, что делает. И это бесило.

На первой встрече вытворяет такое, словно ему не нужно более близкое знакомство, доверие к партнеру. Ева ни за что ему не скажет, но он обыграл ее. Все делал уверенно, не спрашивая, интуитивно. Мастерски расставленные паузы выкручивали нервы и заставляли ее подвернутые пальцы на ногах распрямиться.

А она не готова хныкать и просить его продолжать. Не хочет отдавать всю власть над собой.

– Остановись, пожалуйста.

Он прекратил без заминки, и тогда дошло, что же бесило. Расчетливость и невовлеченность. Он давал то, что нужно ей, чтобы самому забрать больше. Чувство контроля. Это была неравная игра с самого начала. Он указал на брешь в ее плане: эмоции никуда не денутся. И повел себя так, как должна была она – сплошная механика со счастливыми исходами. Так что же ей не так?

– Что дальше?

Ева села, подобрав ноги, и потянулась к нему, чтобы поцеловать. Сначала скромно, потом смелея. Смелея до того, что рискнула дотронуться его ниже пояса. Шелковистая кожа, твердый и пружинит… Константин отнял ее ладонь.

– Не сегодня.

– Почему?

– Я не спрашивал, почему ты меня остановила.

– Потому что не хочу заканчивать слишком скоро! Хочу попробовать что-нибудь еще!

Выпалив ответ, Ева ничуть не солгала. Пусть не сказала правды о заморочках про контроль, но разве любовнику такое говорят?

– Аналогично.

Она почувствовала, что Костю слегка тряхнуло. Сдерживал возбуждение… или смешок?

Он уложил ее на спину и потянулся к изголовью, где громоздилось четыре подушки.

– Миссионерская? Скукота.

– Попробуй сказать такое, когда я с тобой закончу.

Она предпочла не отвечать, сделав жест, что отдает ему вожжи. Выудив что-то из-под горы, он прихватил одну из подушек.

– Читер!

Костя ухмыльнулся и подоткнул ей под попу мягкий комок. Провел руками вдоль тела, не обделяя вниманием выпуклости. Словно считав нужные параметры, немного исправил высоту и вытряхнул на Еву последний фольгированный квадратик. Внутри сразу взвилось недовольство: первый из трех он использовал с другой.

Пока она бесилась, чувствовала на себе прямой взгляд. Освещения по-прежнему было немного, но он словно угадал ее мысли.

– Ванили не жди, – предупредил Костя, перед тем как взять быстрый темп.

Хотелось возмутиться. Первые секунд десять. А потом он полностью оправдал заявление, что хорошо будет всем. Хорошо и красиво. Ева любовалась его силуэтом, освещенным из окна. Откуда только взялись заметные бицепсы, сужающиеся к талии линии и акромион. Черт, это заводило сильнее всего – выступающие уголки на плечах.

Даже не пытаясь себя сдерживать, она приподнялась, нарушая заданный ритм, и впилась, смакуя посолоневший вкус. Костя толкнул ее назад, не обращая внимания на возмущенное сопение.

Помогая себе пальцами, он довел Еву до крайней точки. Ей оставалось совсем немного до опрокидывания в бездну, когда Костя, до этого лишь нависавший над ней, навалился всем весом и утащил их обоих с обрыва. Падение вышло упоительным и громким.

Отдышавшись, сказал:

– Миссия выполнена.

Ева улыбнулась довольной кошкой, не переживая, что он это почувствует. Спихнув его, осторожно встала, проверяя не отдавил ли ей что-нибудь. На удивление, все ощущалось хорошо.

Даже лучше прежнего.

– В следующий раз приноси закрытую пачку, – оставила за собой последнее слово, прежде чем сбежать в ванную, негостеприимно оставляя его ждать своей очереди.

* * *

Константин вышел из ванной в брюках и рубашке. Оглядывая его, такого элегантного в несусветную рань, Ева подумала, что выглядит нелепо в домашнем наряде в психоделические эскимошки. Также непроизвольно сравнивала свои обесцвеченные волосы и его натуральные кудри. Ее рваная стрижка торчала, словно никогда не знала расческу.

Память отказывалась отвечать на вопрос, когда она успела пообещать Косте завтрак. И тем не менее, на стол были выгружены вредности, притащенные Натом. Хитрые блондиновы маневры вписывались в теорию о том, что он успешный продажник.

– Что предпочитаешь? Могу сделать капучино.

Тут же захотелось откусить себе язык – не стоило напоминать о вуайеризме. Но если бы не его способность наслаждаться радостями жизни, вряд ли бы она обратила на него внимание. Мужчина за столиком у окна всегда вкусно ел, отдавая должное красиво поданным блюдам. А может, заворожило то, как безупречно он умел обращаться с приборами. В любом случае, он холил себя, а именно с этим у нее проблемы, по словам психотерапевта.

– В пять утра другое не пью. Нечестно, что у тебя фора – недели наблюдения. Как долго ты шпионила?

– Немного. Всего шесть суббот. Зато ты знаешь, где я живу, – парировала Ева, наливая в капучинатор молока.

– Когда-нибудь узнаешь, где живу я. А пока там ремонт.

Ну конечно ремонт! Буквально на днях начавшийся. Только дура обнадежится расплывчатым «когда-нибудь». Константин улыбнулся половинкой рта, словно опять догадался, о чем она думает, но оправдываться не стал. Не понравилось, что он пристально наблюдает, сидя за островом со столешницей из белого камня. Чего доброго, заметит ее бездействующие пальцы. Ева протянула нож левой рукой, нарочно держа его неправильно – лезвием вертикально.

– Нарежь хлеб, пожалуйста. Доска там.

Он с преувеличенной осторожностью забрал у нее острый предмет.

– Играешь ты?

Кончик ножа указывал на уголок с телевизором и низким креслом. На маленькой стойке примостилась «Play Station», там же хранились контроллеры. Еще были наушники, но ими Ева почти не пользовалась.

Вопрос противоречил оговоренным условиям, но почему-то захотелось улыбнуться так же коварно, как это делал блондин с минуту назад. Его точит невыгодность положения, отсюда попытки набрать о ней информации. Даже любопытно, как он будет решать эту проблему.

– Скорее, проигрываю.

А теперь пусть думает, что бы это значило.

– В Соника? – с беспечным видом уточнил Константин.

– Люблю найти укромное место и пошмалять неудачников из слона11
  Слон – сленговое название винтовки в игре «Counter-Strike».


[Закрыть].

Реакция блондина была неожиданная: сначала нахмурился, затем понял и, кажется, расстроился.

– Ну да, агрессию надо куда-то девать.

Ева по одной перенесла чашки на стол и остановилась, одернув себя. Глупость какая-то. Ее не должно задевать неодобрение мужика строгого назначения!

Константин оставил попытки что-либо разведать и занялся бутербродом, который сам наваял. Перед этим он бухнул в капучино три ложки сахара. Ева села справа от него, радуясь, что конструкция стойки не предусматривает посадки лицом к лицу.

– Новости включить? – поинтересовалась она, смущенная пылом, с которым он уничтожал еду. Но если вспомнить события последних десяти часов, то неудивительно, что у него разыгрался аппетит. Организму нужно восполнять калории, это нормальное поведение. В отличие от нее. Вместо заботы о себе хотелось сделать что-то деструктивное. Может, снова начать курить.

– Плохое само нас найдет, а потреблять пищу лучше в спокойной обстановке. Почему не ешь?

– У меня йога по утрам в нашем клубе внизу, – вдохновенно сочиняла Ева. – Гуру велит приходит голодными.

Не совсем йога, не совсем по утрам и не совсем в клубе. Лечебная физкультура в реабилитационном центре, куда она добиралась в лучшем случае к обеду. Блондин словно почуял ложь и скептически посмотрел на нее. Не краснеть. За четыре месяца занятий она неплохо подтянула мышцы. А в комплексе с обезболивающим не проблема согнуться в любой претцель. Он имел шанс оценить это. Целых два шанса.

– А вам не положено пить чай с какой-нибудь просветляющей травой?

– Слышала, что для просветления траву надо применять иначе. Наш инструктор советует воду с электролитами и настраиваться на хорошее. После кофе я однозначно не хочу никого убивать, и в нем есть вода.

– И ведь не поспоришь.

Несмотря на всю демонстрируемую смелость, Ева терзалась волнениями о том, что дальше. Она сделала достаточно подач, выступила принимающей стороной и беспокоилась, возьмет ли Константин на себя какую-то инициативу.

Не провожать его с потерянным видом.

Не заглядывать в глаза.

Пусть идет.

Пальто уже обтягивало его плечи, когда он вытащил телефон.

– Диктуй номер, нахалка.

Он набрал за ней, показал на экране, что записал ее под этим именем, и нажал вызов. В квартире крадучись заиграли скрипки, к ним присоединилась мелодичная челеста, а потом грянули басы современной аранжировки. Евин телефон старался в оба динамика.

– Чайковский в гробу переворачивается, – покачал головой Константин, узнавший «Танец феи Драже».

– Держи.

В ее левой руке был брелок от шлагбаума. В крайнем случае, брату скажет, что потеряла.

– Как соскучусь – напишу, – ответил блондин, вскинув кулак с зажатым в ладони крошечным пультом.

– Аналогично, – сказала Ева закрытой двери. И сохранила его в контактах, назвав «Эстет».

* * *

Доспать не получилось даже после смены постельного. Стоило закрыть глаза, как взбудораженный мозг принимался анализировать события, прыгая с эпизода на эпизод. Она, примерная девочка, у которой кроме Олега был всего один мальчик, и то назло маме, вот так взяла и сказала мужчине, чего хочет. Он согласился. Пусть и не сразу. И было круто. Невероятно.

На воспоминания о сне пришлось ставить блок покрепче. Может, проблема в том, что близится годовщина по Ари. Говорили, первый год самый трудный. Надо стиснуть зубы и не циклиться на этом. Достаточно кошмаров наяву, не хватало еще мучиться во сне. Иначе придется идти на поклон к психологичке и просить рецепт на качественные снотворные.

После фиаско в страховой компании она ни на шаг не приблизилась к появлению дополнительного источника дохода. Найти работу человеку в ее положении непросто. Главным ограничением выступает состояние здоровья и идущая с ним в комплекте реабилитация. Еще месяц-полтора предстоит выполнять назначения. Днем! Потому что с инструктором.

Невесело, но на данном этапе карьеры Ева не может заработать своей профессией. Сосудистого хирурга из нее не получилось. Полная ставка терапевтом в центре даст копейки. На зарплату не снять приличную квартиру, не говоря о том, чтобы остаться в этой. Совесть не позволит предложить Эле оплату ниже рынка. Кроме того, роль проблемного довеска в семье брата уже надоела.

Можно, конечно, пойти в сферу, не имеющую ничего общего с медициной. Но Ева как никто знала, что стоит выпасть из системы, нагонять потом очень сложно. Глупо вилять в сторону, когда впереди ординатура. Значит, в приоритете сохранность места в центре, а новая работа должна допускать совмещение.

С таким сумбуром в голове она ехала на занятия и массаж. Живет в элитном доме, но каждый день сайгачит четверть часа до остановки. А потом пятьдесят минут на трамвае по старым путям, которые грозятся со дня на день разобрать. Этого события Ева ждала с некоторым страхом – автобусов терпеть не могла.

– Не́ва! Ты рано!

Психологичка с глиттерной улыбкой уже догнала Еву и стояла перед ней во всей своей кукольной красе. По справедливости, она не была ужасной. Симпатичная, молодая, с большим желанием помочь. Но раздражала манера этой с локонами подстегивать пациентов, не давать спуску и лезть буквально во все аспекты жизни. Еще не поздоровались, а уже провоцирует оправдываться, почему пришла на занятия в нетипичное время.

– Доброе утро, Вася, – с такой же деланной улыбкой повернулась к ней Ева. – Много дел, пришлось встать пораньше.

– Василиса, – невозмутимо поправила краса. – Когда ждать тебя для завершения нашего лечения? Ты же знаешь, все врачи должны иметь заключение на случай, если понадобится комиссия.

– Мне не нужна комиссия, – дернулась Ева, чувствуя, как пульс стал карабкаться к трехзнаку.

– Не́ва… я говорю «если понадобится». Приходи, и мы все обсудим. Ты должна быть готова к любому развитию событий.

К присвоению третьей группы ее точно никто не подготовит.

– У меня все отлично. Я работаю над списком желаний. И у меня появился… друг.

– Это замечательно!

– Я тоже так думаю.

– Что он сказал?

– О чем?

– О твоей ситуации.

– Я у тебя на приеме? Или ты хочешь посплетничать?

– Считай это дружеской беседой с налетом медицинской тайны. Ты мне не безразлична, и мой долг – помочь тебе встроиться в новую реальность. Сейчас каждый новый контакт важен…

– Ты каждому любовнику выкладываешь анамнез?

– В общении с людьми важно слушать…

– Ну так услышь меня! Для секса не важно, что у меня полкисти не работает. Не нужно ничего усложнять задушевными разговорами.

– Ты и просто секс? Ты носки выбираешь по составу и пьешь только черный кофе. Твой мужчина должен пройти тщательный отбор. Это не вписывается в понятие «просто».

– Да, я и «просто секс».

– Не верю. Почему этот мужчина?

Ева, конечно, не собиралась давать Васе подтверждения, что та угадала с тщательным отбором. Иначе пристанет с обсуждением критериев, и до обеда от нее не отделаешься.

– Ты сама говорила «попробуй новое». Поэтому у меня нет ответа «почему он», – пожала она плечами.

– Я говорила о желаниях, Не́ва! О реалистичных вещах, к которым ты подойдешь с умом.

– Что может быть желаннее и реалистичнее секса, Вася? И результат понятен сразу.

Ей нравилось смущать психотерапевта. Вон, уже разрумянилась до самой шеи. Или возмущена?

– Ты так не сможешь, Не́ва.

– Уже смогла. Это также ответ на твой вопрос, почему я пришла рано – бодра и полна сил после волшебной ночи. Мы можем считать это за выздоровление по твоей части?

– До этого еще далеко. Когда станет хуже, приходи в любое время, – покачала головой Василиса.

Ева все-таки купила пачку сигарет и, таясь как малолетка, выкурила сразу две возле загрузочного окна продуктового магазина. Каждая затяжка запивалась большим глотком капучино с сахаром. Гадость какая. Она отвыкла от такого. Желудок тоже не понимал, за что ему такое счастье – лактоза, которую он забыл, как переваривать. Один мозг кайфовал от нежданного подарка в виде глюкозы.

Не сможет! Как же! Она многое может. Чертов список. Люди вносят в него пункты вроде «взять автограф у звезды», «научиться печь макаронс», «побывать в Лондоне», «прыгнуть с парашютом», «попробовать устриц». Потом они делают селфи со своим достижением и выкладывают его в соцсети, сопровождая максимально допустимым количеством хэштегов. Мир должен знать своих героев.

На кой черт нужны эти глупости, когда ее ненавидят родители Ари? Невозможно вписать «получить их прощение» первым пунктом. Вася говорила, что вещи должны быть реалистичные.

* * *

Неделя была непростой. Ева отправила с десяток откликов на вакансии фармацевтов и получила только два ответа. Один отказ и одно интервью, во время которого ее одаривали оценивающими взглядами из-за «плюсовых» очков. Опытная кадровик, явно из бывших фармацевтов, гоняла по лекарственным группам, перемежая вопросами личного характера на грани с этичностью. Убедившись, что Ева не собирается врачевать клиентов аптеки и сумеет прочитать рецепт, она сообщила, что готова взять несостоявшегося хирурга на совмещение с преобладанием ночных смен.

Работа по ночам не пугала – тот случай, когда проблемы со сном только на руку. Теперь вместо сетевых игр будет оплачиваемая деятельность. Только и вся разница. Многие сокурсники подрабатывали в аптеках во время интернатуры или ординатуры. Пришел ее черед встать за прилавок.

Хоть и вымотанная после собеседования, Ева не хотела сразу ехать домой. В последние дни было слишком много шума, безрезультатных выбросов энергии. На работе прибавилось писанины, и первичный энтузиазм стал угасать. Насколько нравилось вести прием, настолько же угнетала необходимость фиксировать каждый шаг. И дело не в том, что она медленно писала, а в том, что именно писала – далеко не каждая бумага имела непосредственное отношение к пациенту, а времени отнимала прилично.

Алкая тишины, отправилась заряжать батарейки в ботанический сад. Точнее, в его теплицу, потому как в конце октября – да еще вечером – в парке не на что смотреть.

Есть масса исследований о пользе растений, и раньше Ева первая бы встала на защиту теории о том, что зелень умиротворяет. Побродив в узких проходах между клумбами, обнаружила, что выпала из процента людей, набирающихся сил от общения с природой. Здесь слишком влажно, слишком пестро и слишком похоже на Таиланд.

Она ретировалась в зал с суккулентами, где воздух был суше и меньше посетителей. Никто не хотел любоваться на колючих. А вот Ева находила их сильными – так долго выживать без воды, и очаровательными – особенно в период цветения. Один кактус, покрытый бледно-желтыми бутонами, напомнил кое-кого несносного. Такое же неуправляемое буйство кудрей, к укладке которых она приложила руку.

«Ненавижу писать первой».

«Ты свободна сегодня?»

«Да».

«Куда приезжать?».

«Я в ботаническом саду. Закрытие через 40 мин».

«Оставайся там. Буду через хх мин».