Текст книги "Замуж за принца? Увольте!"

Глава 2

Неделя пролетела, точно один миг. Я была настолько занята с утра до вечера, что не составила идеального плана по скорейшему возвращению домой. Засыпала, едва голова касалась подушки, просыпалась на рассвете и погружалась в новый водоворот дел.

Бабушка оказалась права: стражников приставили ко мне уже через час после обнародования имен. На следующий день явился целитель на пару с повитухой. Первый осмотрел меня с головы до пят, выискивая какие-либо болезни и врожденные отклонения, со второй мне пришлось пройти через унизительную процедуру подтверждения непорочности. Вероятно, во дворце боялись, что принцессой станет ушлая девица, пребывающая в положении, и ее безродный сын однажды взойдет на трон.

Во вторник прибыла столичная модистка. Женщина перебрала мой гардероб, сняла мерки и удалилась, даже не посоветовавшись насчет фасона и цвета, что вызвало у меня сильное беспокойство. Я ненавидела корсеты и пышные юбки. Пусть только попробуют сшить нечто наподобие стога сена. Сами будут носить! Или я в тот же день перекрою сногсшибательные и удушающие наряды!

Вся эта суета в преддверии отъезда ужасно утомляла и раздражала. Не пройди я предварительный отбор, занималась бы привычными делами: изучала бы книги по водной стихии, придумывала бы новое заклинание и готовилась бы к празднованию дня рождения. Так нет же, темные силы подослали своего приспешника – лорда Хитроу! Чтоб ему трижды икнулось за обедом и любимый куриный окорок встал поперек горла.

В среду визит нанес столичный дознаватель и едва до белого каленья не довел меня вопросами, в которых слышалось лишь: не желаю ли я причинить вред императору и его семье, взорвать или ограбить дворец. Разозлившись, я сказала, что да! По каждому пункту да! В итоге меня чуть к повстанцам не причислили. В четверг вовсе заявилась дюжина стражников и перевернула дом с ног на голову. Даже бабушкин костыль разобрали по частям. Провинившись, остаток дня, также всю пятницу и субботу пришлось держать язык за зубами, лично собирать вещи и делать вид, что умираю от мигрени.

Воскресенье подкралось незаметно. Вместе с ним настал час отправляться в путь. У дома собралась едва ли не половина города. Мишволдцы откуда-то прознали, что имперская карета прибудет за мной к одиннадцати, и пришли попрощаться. Либо хотели собственными глазами засвидетельствовать мой отъезд и облегченно выдохнуть.

– Алексия! Алексия! – скандировали люди, призывая меня показаться.

– Пора, – всхлипнув, произнесла мама и сжала в объятиях.

Всего на миг. Но их крепость показала силу ее любви. Несмотря на частое непослушание и бесчисленное число проделок, мама продолжала беззаветно любить меня и всем сердцем желала исключительно счастья.

– Лиадна, имей совесть. Позволь мне обнять нашу девочку, – проворчала бабуля, оттеснила невестку и сомкнула руки за моей спиной.

Я положила голову ей на плечо и простояла так около минуты.

– Хватит вам, – раздраженно произнесла родительница и даже ногой притопнула. – Прибыла карета. Негоже заставлять ждать имперских служащих.

Бабушка помедлила немного, отпрянула и протянула мне коробочку со словами:

– Хоть твой день рождения только завтра, позволь нам преподнести подарок сегодня. Надень его в свой праздник. И не грусти, если не сможешь провести этот день с нами. Вернешься – закатим пир на весь мир.

– Что значит «вернешься»? – возмутилась мама высказываниями свекрови. – Пусть остается в столице. Помимо кронпринца, там полно богатых и титулованных холостяков.

Не обращая внимания на новые препирательства двух самых близких мне женщин, я приподняла крышку темно-синей коробки и увидела инталию с собственным изображением, выполненную искусным мастером.

– Какая прелесть! Спасибо, – с придыханием произнесла я и коснулась пальцами холодного аметиста. Его цвет был точь-в-точь как мои глаза.

– Носи на здоровье и, пожалуйста, Алексия, веди себя прилично. Не устраивай спектаклей, не заставляй нас краснеть, – наказала мама и посмотрела на меня с мольбой. – Вдруг тебе все же удастся околдовать Его высочество и стать со временем императрицей. Возможно, тогда и нам даруют новый титул.

– Размечталась, – фыркнула бабушка. – Скажи Брэндону спасибо, что стала виконтессой, иначе так и осталась бы баронессой. Никто другой тебя все равно замуж не взял бы.

– Ошибаетесь! Я могла стать графиней, но приняла предложение вашего сына, – парировала родительница, уперев руки в бока.

– Теперь мне действительно пора. Берегите себя! – велела им, убрала инталию в сумочку и устремилась к выходу, не желая становиться свидетельницей очередной перепалки.

Стоило выйти на крыльцо, как собравшиеся разразились приветственными криками и взялись скандировать мое имя еще громче. Лорд Хитроу двинулся вперед, вероятно, чтобы произнести напутственную и в то же время прощальную речь. Завидев бургомистра, я чуть ли не бегом рванула к карете, что дожидалась меня на подъездной алее. Она была запряжена четверкой великолепных серых лошадей, а место возничего отливало серебром в свете солнечных лучей.

Стражник спешно распахнул дверцу и помог мне взобраться в уютный черный экипаж, оборудованный для дальних поездок. Обивка из бордового плюша и золотая отделка поражали своим великолепием и непрактичностью. Едва я устроилась на удобной скамье, как лошади тронулись с места. Я прилипла к окну, оглядела мишволдцев, улыбнулась и замахала рукой. У одних на лицах читалась непомерная гордость, словно это их дочь или ближайшая родственница отправлялась покорять столицу, у других – ничем не прикрытая ненависть наряду с завистью, у третьих – радость и облегчение в связи с моим отъездом.

Карета меж тем неспешно миновала ворота и покатилась по оживленным улицам. Из-за нарастающего волнения я испытывала легкую жажду. Желая утолить ее, взяла из приготовленной корзины кувшин с апельсиновой водой, наполнила две трети чашки, сделала пару глотков – и… тьма накрыла сознание.

К реальности вернул шум дождя, барабанящий по крыше. Я открыла глаза и увидела голубое небо с розовыми облаками и парящими среди них птицами. Вскоре ко мне пришло осознание, что они неподвижны и не более, чем искусная роспись на деревянном сводчатом потолке. Кружевные занавески рядом с широченной кроватью приглушали и без того тусклый солнечный свет.

Убранство покоев кричало о богатстве и респектабельности здешних владельцев: камин из черного мрамора с позолоченной решеткой, поверх него – часы в деревянной оправе, слева – гобелен, передающий невероятный закат над морем. Платяной шкаф, письменный стол, сервант, резная кровать с балдахином были изготовлены из розового дерева. Голубой мраморный пол украшал темно-синий ковер с высоким ворсом.

Полежав еще несколько минут, с трудом села на кровати. Болели голова, желудок и даже в области груди – следствие действия мощного снотворного. Кто-то добавил его в апельсиновую воду, чтобы со мной не возникло проблем по пути во дворец.

– Миледи, как вы себя чувствуете? – взволнованно спросила молоденькая темноволосая служанка, поспешившая на шорох шелковых простыней. – Позвать лекаря или принести горячего чая?

– Как тебя зовут? – собственный голос походил на скрип несмазанных дверных петель.

– Кларисса, Ваша милость, – шатенка исполнила книксен и сложила руки на животе в ожидании приказов.

– Где мои вещи? – требовательно спросила я, поднялась с постели и покачнулась. Пришлось ухватиться за изголовье, чтобы не упасть.

«Сколько же они влили снотворного в апельсиновую воду? Неужели двойную дозу?» – подумала я, коснувшись виска подушечкой указательного пальца.

– Ваши вещи разложены. Наряды, сшитые модисткой, тоже в шкафу. Сейчас четыре вечера. Через час состоится собрание в Главном зале, в семь часов – ужин. Давайте я помогу вам одеться и соорудить прическу.

Я не стала возражать. Налила воды из хрустального кувшина в бокал, едва ли не залпом осушила его содержимое и расставила руки в стороны, разрешая горничной делать со мной что пожелает.

Кларисса выбрала для похода в Главный зал простое темно-фиолетовое платье и туфли того же цвета. Заплела волосы по бокам в две косы, но только до середины длины, остальные тщательно расчесала.

Без десяти пять за мной явился стражник и проводил в просторное помещение, в котором туда-сюда сновали двадцать девять девушек. Все до единой были встревожены. Одни щебетали без умолку, успев познакомиться, другие – волками смотрели друг на друга и с трудом сдерживали волнение. Казалось, только я была спокойна как удав и преисполнена надежд уже сегодня, в крайнем случае завтра покинуть дворец.

Большинство девушек происходило из благородных семей, однако имелось и несколько простолюдинок. Несмотря на красивые наряды и модные прически, их лица выглядели затравленными, волосы тусклыми, ногти неопрятными. Им придется приложить немало усилий, чтобы достичь уровня других претенденток на сердце принца.

Ровно в пять в зал вошла властная брюнетка, по чьей милости я оказалась здесь. Она окинула всех тяжелым взглядом и представилась:

– Уверена, многим известно, что меня зовут леди Уинслет Крисби, – произнесла она, поздоровавшись. – С сегодняшнего дня и до тех пор, пока наследный принц не остановит на ком-то из вас выбор, я буду распорядительницей отбора, отвечать за ваш режим, за аудиенции с Его высочеством Эйнионом, императором и Ее величеством Адрианной, отчасти за безопасность, решать возникающие проблемы. Этим вечером вы в последний раз будете предоставлены сами себе. За ужином сможете познакомиться друг с другом, найти союзниц. Утром же начнется отбор. Сейчас я назову имена тех, кому следует задержаться, остальные после могут быть свободны. Кэтрин Карли, Синтия Гадриэл, Меральда Уислоу, Оливия Чеорот.

Брюнетка назвала имена исключительно простолюдинок. Скорее всего, хотела лично рассказать о нормах поведения, возможно, научить реверансу, без которого не обойдется ни одна встреча с венценосными особами.

– Хорошего вечера! – пожелала Уинслет, намекая, чтобы расходились.

И стоило битый час приводить себя в порядок, чтобы послушать пятиминутный монолог? Никакого уважения!

Девушки одна за другой начали покидать Главный зал. Я последовала их примеру, вышла в коридор, как вдруг путь преградила прекрасная блондинка с удивительно голубыми глазами. Стройная, среднего роста, впрочем, как и все мы, словно девушек отбирали по какому-то единому шаблону. Однако простой ее нельзя было назвать. Вопреки миловидной внешности и добродушному выражению лица, блондинка обладала лисьей хитростью и изворотливостью.

– Ты ведь Алексия? – пропела она сладким голосом.

– Верно, а ты?

– Лайма. Графиня Лайма Тирель, – подчеркнула блондинка высокий статус, обольстительно улыбнулась и проворковала: – Не хочешь прогуляться по дворцу?

– Разве можно?

Девица превосходительно усмехнулась и вымолвила наставническим тоном:

– Нам нельзя покидать дворец и проникать в Восточную часть. Там живет император со своей семьей. Так что? Составишь компанию?

– С удовольствием, – вымолвила с показной беззаботностью и жестом предложила собеседнице выбрать направление дальнейшего следования.

– Давай начнем с галереи. Думаю, прежде ты не встречалась с кронпринцем. Так почему бы тебе не познакомиться с ним заочно? Может, взглянув на портрет Его высочества, изменишь мнение и решишь остаться?

Я прищурилась и с опаской посмотрела на Лайму.

– Откуда тебе известно, что я не горю желанием становиться принцессой?

– Тебя доставили во дворец в бессознательном состоянии. Не будь ты против, стража не пошла бы на крайние меры. Только не обижайся на генерала Литена, он просто учел горький опыт, – завуалированно ответила блондинка и устремилась к парадной лестнице.

– Какой еще горький опыт?

– Императрица дважды пыталась сбежать, но охрана каждый раз ловила Ее величество и возвращала обратно. Первый – по пути в столицу, второй – уже будучи здесь. У правительницы все получилось бы, сбеги она в первый же вечер, пока охранники не приноровились к новому графику, и не повстречайся она с будущим мужем. Но у Ее величества ушло три дня, чтобы изучить схему дворца, составить план и подготовиться к побегу. Она полагала, что все предусмотрела, только выбрала неверное направление – Южную часть. В итоге попалась, не добравшись до стены. Более того, к тому времени между ней и нынешним императором пробежала искра. В итоге Ее величество осталась и ввязалась в борьбу за сердце наследного принца. Нам сюда, – указала Лайма на арку, предлагая мне первой ступить в галерею.

Она так хорошо ориентировалась в лабиринте бесчисленных коридоров, словно не единожды бывала здесь. Кроме того, не обращала внимания на безмолвных охранников, не дергалась от резких звуков. Проще говоря, чувствовала себя во дворце, будто рыба в воде.

– Какое, на твой взгляд, направление стоило выбрать Ее величеству? – крайне осторожно осведомилась я и двинулась по красной дорожке вглубь огромного помещения, снизу доверху увешенного портретами венценосных особ.

– Конечно, Северное. Там обитает едва ли не вся прислуга. Ее почти не стерегут. В Южной части живут придворные, в Восточной, как тебе уже известно, император с семьей. Охрану Западной части дворца всегда усиливают из-за участниц отбора. А вот и Эйнион IV. Как тебе? – спросила блондинка, встав перед изображением мужчины среднего возраста.

Я едва не лишилась чувств, когда увидела этого писаного красавца. Он был совершенно рыжим, с залысинами и жиденькой, прямо-таки козлиной бородкой. Уши оттопырены, брови широкие и густые, как лес дремучий, возле рта большая бородавка, глаза злющие-презлющие. И это портрет! Значит, в живую принц был еще страшнее! Придворный художник ни при каких условиях не осмелился бы отобразить реальную внешность кронпринца, иначе бы на следующий же день расстался с жизнью.

Чем дольше я на него смотрела, тем сильнее качался под ногами пол. Казалось, он вовсе скоро разверзнется, если не отвести от картины взгляд.

На мгновение в голове промелькнула мысль, что Лайма обманула меня, но нет, под холстом имелась надпись «Эйнион IV». Все совпадало. Желание бежать из дворца стало неуемным.

Я попятилась от стены, произнося на ходу:

– Скоро ужин. Следует тщательно подготовиться к нему, поэтому давай прогуляемся как-нибудь в другой раз.

– Как скажешь, – повела блондинка плечом с безучастным выражением.

Я повернулась и чуть ли не бегом рванула в отведенные мне покои. Несколько раз заплутала. К счастью, услужливый лакей проводил меня до самой двери и передал под опеку горничной.

– Миледи, с вами все в порядке? – взволнованно спросила Кларисса. – Вы такая бледная. Может, позвать целителя?

– Ужасно раскалывается голова, – страдальческим тоном ответила я, завела руку за спину и тихонько щелкнула пальцами. – Слышишь, как трещит? Где мои зелья?

В глазах служанки вспыхнуло недоверие, но вскоре ее лицо приняло крайне виноватый вид.

– Генерал Литен велел выбросить все флаконы. Я выполнила приказ. Простите, миледи, но я не посмела ослушаться. В противном случае меня ждало бы наказание.

Я прикоснулась пальцами к вискам и шумно втянула ртом воздух.

– Ох уж этот генерал. Что ж, раз мои разработки пали смертью храбрых, тогда зови целителя. Иначе до утра не доживу. И захвати чего-нибудь поесть. Может, мигрень вызвана голодом. Целый день ничего не ела. Не хватало еще желудок испортить.

– Как прикажете, Ваша милость, – горничная исполнила книксен и выпорхнула в коридор.

Не прошло и четверти часа, как в комнату неторопливым шагом вошел худощавый мужчина шестидесяти лет в просторных светлых одеяниях. Он открыл кожаный саквояж и вымолвил приглушенно:

– Служанка сказала, что вас мучает головная боль.

– До зубного скрежета.

– В таком случае примите десять капель обезболивающей настойки, три капли успокоительного и ложитесь спать. Утром проснетесь бодрой и совершенно здоровой.

Целитель покопался в сумке, извлек серый флакон, отмерил десять капель, затем три из зеленого пузырька, налил воды в бокал и протянул мне.

– Но скоро ужин… – с наигранным волнением начала я, забрав посудину.

– Не беспокойтесь насчет ужина. Я сообщу леди Крисби, что у вас сильное недомогание, вызванное большим количеством снотворного.

– Благодарю за заботу, милорд, – признательно произнесла в ответ, сделала глоток под неусыпным взором старца, поморщилась, приложила рукав ко рту и, делая вид, что вытираю губы, аккуратно выплюнула смесь настоек. – До чего невкусное лекарство у вас, целитель. Думаю, стоит еще немного его разбавить.

Я подошла к прикроватной тумбочке, взяла в правую руку кувшин, левую завела за спину, чтобы у старца не возникло подозрений. С помощью заклинания выплеснула смесь настоек в зазор между стеной и резной мебелью, наполнила бокал чистой водой, повернулась к созерцателю и выпила «разбавленное лекарство».

– Прекрасно, – довольно ухмыльнулся целитель. – Через десять минут вы почувствуете слабость, через пятнадцать погрузитесь в крепкий сон. Хорошего отдыха, Ваша милость! – мужчина закрыл саквояж и покинул комнату, как только мы распрощались.

– Старый прохвост, – проворчала я, тщательно прополоскав рот. – Успокоительное… Как же! Думал, не распознаю дурман? Кажется, во дворце даже собаки предупреждены на мой счет. Ничего! Посмотрим, кто кого…

В этот миг с подносом в руках вернулась Кларисса. Чего на нем только не было: ломтики ветчины, вяленого мяса, козьего сыра, свежайший хлеб, пышные пирожки, дымящаяся чашка чая. Аппетитные запахи заставили желудок скрутиться в тугой узел и заурчать.

– Миледи, садитесь скорее ужинать. Целитель предупредил, что у вас всего десять минут, чтобы поесть. Или того меньше, – тараторила Кларисса, расставляя тарелки.

Я уплела три наспех сооруженных бутерброда, выпила чашку чая. Утолив голод, провела тыльной стороной ладони по лбу и протянула:

– Ох, что-то меня клонит ко сну…

– Ваша милость, постель готова. Давайте помогу вам переодеться в ночную сорочку.

Я слова против не сказала, наоборот, принялась изображать смертельно уставшую девицу, неспособную стянуть с себя платье. Клариссе же доставляло удовольствие возиться со мной, точно с маленьким ребенком. Уложив меня в кровать, девушка подоткнула одело, пожелала спокойной ночи, погасила свет и покинула покои.

Действовать было рано. Следовало дождаться темноты, а пока позволял тусклый свет, проникавший в комнату сквозь окно, приготовить одежду.

Я выбралась из постели, открыла платяной шкаф. К счастью, дверцы не скрипнули и мой сундук оказался внутри. Я догадывалась, что вещи из родного дома подвергнутся тщательному осмотру, поэтому наказала горничной взять сундук с ложным дном, куда, собственно, спрятала черные штаны, того же цвета тунику и сапоги из тончайшей кожи. Помимо парализующего зелья, пустого бурдюка и двадцати золотников, туда ничего больше не поместилось.

Вопреки желанию немедленно облачиться в любимую одежду, снова улеглась в постель. Я боялась, что в любую минуту сюда кто-нибудь ворвется и разоблачит меня. И не прогадала. Не прошло и часа, как дверь в комнату распахнулась. Раздались тяжелые шаги. Открывать глаза было опасно, поэтому навострила уши.

– Генерал, я же говорил, что она спит младенческим сном. От трех капель концентрированного настоя дурмана не только эта хилая девчонка, даже лошадь проспит до утра, – проблеял целитель и взялся заверять главного стража: – Я собственными глазами видел, как она выпила настойку. Беспокоиться не о чем.

– Следите за ней в оба, – пробасил некий мужчина, очевидно, Литен. – Уинслет сказала, что от этой девчонки стоит ждать неприятностей. Заглядывайте каждые четыре часа.

– Слушаемся, генерал! – гаркнули охранники.

Я аж вздрогнула от их зычных голосов.

– Тише вы, остолопы, – шикнул грозный начальник. – Разбудим – беды не оберемся. Идемте.

Вновь послышались шаги. На этот раз торопливые. Я слегка приоткрыла глаз и заметила, насколько внушительная у генерала фигура. Он практически заслонял собой весь проход. От такого лучше держаться подальше.

После их ухода я продолжила нежиться в постели вплоть до очередного визита стражников, который состоялся в начале одиннадцатого. Стоило им покинуть комнату, как я в считанные минуты сменила ночную сорочку на штаны и тунику, наполнила бурдюк чистой водой, сложила пирожки в маленькую заплечную сумку, распахнула окно и столкнулась с новой проблемой: как спуститься с третьего этажа, если в комнате нет ни веревок, ни дюжины простыней?

Выбираться через дверь было себе дороже. Поблизости несомненно бродил какой-нибудь охранник, приставленный генералом Литеном. Придется что-то придумать.

Я перегнулась через подоконник и чуть не взвизгнула от радости, увидев неподалеку фонтан в виде рыбы, держащей во рту шар. Его не только не осушили с нашим приездом, но даже отключить забыли.

Путь к спасению нарисовался сам собой. Стоило прочесть заклинание и совершить несколько витиеватых пассов, как у окна появилась прозрачная лестница, наподобие веревочной, сотканная из сотни потоков. Я аккуратно поставила правую ногу на первую ступень, затем левую и начала спускаться. Перебирала руками крайне тихо, постоянно поглядывала по сторонам, чтобы не попасться. Заметив вдали стражников, спрыгнула на траву и притаилась у ближайшей полосы ровно стриженных кустарников.

Охрана прошла мимо, и я мелкими перебежками рванула к Северной части дворца. Лайма оказалась права: здесь было гораздо меньше стражников, да и более шумно. Слуги не сдерживались в высказываниях, громко обсуждали прожитый день, хохотали вовсю, что было мне только на руку.

Однако действовать импульсивно не стала. Прижавшись спиной к раскидистому дереву, принялась высматривать наиболее подходящее место для побега и вскоре заприметила на первом этаже распахнутое окно. Взобраться в него не составило труда. Комната оказалась маленькой и, к счастью, пустой. Обнаружив на стуле поношенный плащ с капюшоном из мешковины, набросила его на радостях для лучшей конспирации.

В коридоре никто даже внимания на меня не обратил. Прислуга после тяжелого рабочего дня занималась своими делами. С каждым шагом свобода казалась все ближе, но у черного хода возникло новое препятствие. Дворец окружало высоченное здание без окон и дверей со ступенчатой деревянной крышей необычной формы: со слегка приподнятыми углами.

«Что делать? – пульсировал в голове тревожный вопрос. – К центральным воротам без пропуска соваться нельзя. Сразу схватят. Придется лезть на крышу».

Меня совершенно не заботило, что я могла поломать ногти, оцарапать ладони или же сорваться с высоты. Желание вернуться домой было превыше всего.