Текст книги "Твой яд мне по вкусу"

Твой яд мне по вкусу
Анастасия Полянина

© Анастасия Полянина, 2023

ISBN 978-5-0060-0445-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

МАКСИМ

Я одним глотком осушил свой бокал с бурбоном. Ворот рубашки давил на мою шею, и я расстегнул верхнюю пуговицу, чтобы ослабить это стеснение.

Затемненная вип-ложа ночного клуба начинала вызывать у меня легкий приступ клаустрофобии, и я вышел на балкон. Оглушительная электронная музыка сотрясала воздух, наполненный хмельными парами и запахом пота, заставляя людей вдыхать его и поддаваться танцевальной волне. Стробоскопы, излучающие яркий белый свет, создавали эффект отрывистости движений. Это выглядело как-то сюрреалистично.

Я посмотрел на оживленный бар. Два ретивых бармена молниеносно обслуживали клиентов, удовлетворяя их алкогольные потребности. Барная стойка была окружена веселящимися людьми – они много пили, громко разговаривали и активно жестикулировали, некоторые пьяно пританцовывали.

Мой взгляд остановился на девушке, которую мне не доводилось встречать в этом клубе. Я был тут завсегдатаем и имел знакомство почти со всеми присутствующими – так или иначе. Но она оказалась здесь однозначно впервые. И я бы не сказал, что это место ей подходило. Она ерзала на высоком стуле, пытаясь принять непринужденную позу, но выглядела все равно какой-то скованной. Со своего места я не мог разглядеть ее лица, потому что она сидела спиной в мою сторону. Мне виднелись только очертания ее хрупкого тонкого тела в облегающем черном платье с открытой спиной и длинные светлые волосы, перекинутые на левое плечо. Одной рукой она медленно помешивала соломинкой коктейль в бокале, а в другой держала телефон со светящимся дисплеем. Что-то в ней притягивало мой взгляд, почти гипнотизировало…

– Неплохой экземпляр. Но простовата для тебя, бро, – мой друг Стас хлопнул меня по спине, заметив мой интерес, и встал рядом со мной у балконного ограждения. Он покачивал головой в ритм музыке и пьяно ухмылялся, поглядывая на меня.

– С каких это пор ты стал знатоком моего вкуса, Стасян? – спросил я, стараясь не отрывать глаз от застенчивой девушки у бара. Черт, мне хотелось посмотреть на ее лицо.

«Повернись…»

– Я слишком долго тебя знаю, Макс, – сказал Стас и подпихнул меня своим плечом.

Я хотел закатить глаза, но боролся с этим желанием, чтобы не потерять из виду загадочную незнакомку. Мой взгляд словно примагничивало к ее изящной спине и струящимся волосам.

«Повернись, девочка…»

– Что бы сказала Элла, если бы заметила твой интерес к другой женщине, а? – продолжил поддразнивать меня Стас.

Не успел я ответить, как ощутил мягкое прикосновение женской ладони к своей спине.

– Макс, может, поедем уже к тебе? Я что-то устала сегодня… – игриво прошептала Элла мне на ухо.

Я, не глядя на нее, достал из кармана джинсов ключи и протянул ей.

– Езжай пока. Я буду позже. Джакузи в твоем распоряжении, если хочешь расслабиться, детка.

Стас справа от меня весело хмыкнул, а Элла без лишних вопросов приняла из моих рук ключи от квартиры. Я, наконец, оторвал взгляд от объекта своих наблюдений и посмотрел на роскошную даму рядом с собой. Это было определенно то, о чем может мечтать притязательный мужчина: точеная фигура с плавными женственными изгибами и идеально красивое лицо, обрамленное вьющимися каштановыми волосами. Ах, да. Еще она была просто дикой кошкой в постели. Ну вообще-то, Элла являлась дежурным вариантом для меня, когда хотелось потрахаться, а «окучивать» новую телку было лень. Мы знали друг друга чуть больше года и встречались с ней время от времени на тусовках, после которых обычно я увозил ее в свою берлогу. Элла никогда не возражала против такого характера отношений.

– Я буду ждать тебя, малыш, – она поцеловала меня в щеку и, призывно покачивая бедрами, устремилась вниз по винтовой лестнице – в гущу двигательной активности. Я следил за тем, как она грациозно пробиралась через толпу танцующих людей и постепенно потерялась из виду.

– Наверное, в Элле есть что-то большее, чем горячая задница, раз ты с такой легкостью даешь ей ключи от своего пентхауса, мужик, – заметил Стас.

– Ты же говоришь, что знаешь мой вкус. Тогда ты должен быть осведомлен, что горячей задницы, ну и пары упругих сисек, – вполне достаточно. На неделю или две, – усмехнулся я.

Стас дьявольски заржал. Придурок.

Мои глаза снова обратились к белокурой девушке у барной стойки. Она уже не казалась скучающей и весело общалась с каким-то парнем. Он что-то говорил ей, склонившись над ее ухом. Она хихикала. Мои руки почему-то рефлекторно сжались в кулаки. Что за черт?

«Ну пожалуйста, дай мне посмотреть на тебя…»

– Хватит пялиться! – раздражительно сказал Стас, – Пойдем выпьем!

Я нахмурился и посмотрел на друга.

– Да, пойдем.

Пока я возвращался в нашу «випку», мне хотелось стряхнуть с себя въедливый образ этой стройной блондинки. Что меня так привлекло в ней? Я ведь даже не видел ее лица… Это был необъяснимый магнетизм. На каком-то глубоком уровне я чувствовал, что мои глаза были созданы для того, чтобы смотреть на нее.

Когда я обернулся, чтобы взглянуть еще раз, ее уже не было за баром. Сверлящее чувство опустошения пробралось в мое нутро…

МАЙЯ

«Так, Майя, соберись. Это просто еще одно собеседование. Ты справишься. У тебя нет другого выбора. В отличие от твоего потенциального работодателя…»

Я быстрым взглядом обвела просторную светлую приемную, в которой собралось несколько претенденток, включая меня. В мое сердце закралось тянущее ощущение неуверенности в себе.

Напротив меня – блондинка вопиющей красоты с совершенно нескромным декольте и бесконечными ногами, едва прикрытыми мини-юбкой. Она хлопала нарощенными ресницами и выстукивала по экрану телефона длинными наманикюренными ногтями.

«Не самый удачный выбор для собеседования на должность управляющего гостиничным комплексом. Слишком откровенно. Подходит больше для администрирования стриптиз-бара…»

Рядом с раскрепощенной блонди нервно жевала губу девушка – типичный книжный червь: ее неухоженные волосы были собраны в кривой хвост, на носу сидели старомодные очки с толстыми линзами, и одета она была в поношенный свитер с катышками и джинсы-варёнки.

«Снова промах. Только это другая крайность. Отсутствие аккуратности и опрятности не сыграет в ее пользу».

Прямо рядом со мной сидела девушка – нечто среднее между двумя вышеописанными кандидатками. На ней было классическое платье-футляр чуть ниже середины бедра и туфли на невысоком устойчивом каблуке. Ее волосы были оформлены в идеальный пучок, открывая лицо с безупречным макияжем. На коленях она держала папку – предположительно свое личное дело со всеми выходными данными. От нее исходила аура компетентности и решительности.

«А вот это уже заявка на успех. Она подготовилась основательно – от своего образа визуального до образа профессионального».

Волнение и беспокойство накатили с новой разрушающей силой. Эта работа должна достаться мне, чего бы это ни стоило! Было такое чувство, что у меня больше не будет блестящей возможности, подобно этой, в ближайшее время. А между тем, бабушке регулярно нужны были дорогостоящие лекарства. Да еще и Василиска осенью должна была пойти в первый класс – столько всего нужно купить младшей сестре перед началом учебного года…

Я окинула себя субъективным, оценивающим взглядом, прикусив губу. Я никогда не считала себя выдающейся красавицей. Возможно, я была мила и симпатична – этакая девчонка из соседнего двора. Но сегодня со мной все было в полном порядке: начиная с волос, уложенных элегантными локонами, и спокойного макияжа в нюдовом стиле и заканчивая моим стильным брючным костюмом, купленным на последнюю стипендию.

«Было рискованно – беззаботно тратиться на пару кусков ткани. Надеюсь, что это окупится с первой зарплаты управленца…»

От моих мыслей меня оторвал телефонный разговор соблазнительной блондинки напротив. Не то чтобы эта дама стеснялась своего общения с кем-то. Она разговаривала нарочито громко, обращая на себя недовольные взгляды своих конкуренток.

– Да, я уже тухну здесь больше часа!

…

– Может, мне просто ворваться в кабинет и заявить о себе?!

…

– Ты же знаешь, я не люблю, когда меня заставляют ждать!

…

– Кстати, я слышала, что у большого босса чертовски горячий сыночек! И он тоже вроде как работает здесь! Так что… Я бы хотела познакомиться с ним и установить тесный деловой контакт…

Блондинка манерно хихикнула в трубку, заставив меня слегка усмехнуться ее бесцеремонности…

***

Мое терпение было уже почти на исходе, а нервы натянуты как струны, когда я наконец услышала свое имя из уст секретаря:

– Майя! Савицкая! Вас ожидают!

Я сделала глубокий вдох и поднялась с места, окинув быстрым взглядом опустевшую приемную. Максимально уверенной походкой я двинулась в направлении кабинета руководителя. Сердце стучало о ребра, готовое пробить мою грудную клетку. Еще чуть-чуть, и у меня началась бы гипервентиляция от волнения. Но мне удалось взять себя в руки. Я ждала этого момента долгих три часа и шла получить свою первую настоящую работу.

…Кабинет моего потенциального непосредственного начальника Бориса Николаевича оказался, к моему изумлению, не сказать что напыщенно шикарным. Конечно, здесь чувствовалась рука талантливого дизайнера интерьеров. Отделка помещения и мебель – все из дорогих и качественных материалов. Но тут не было характерной демонстрации роскоши. Едва я переступила порог кабинета, меня окутала аура уюта и комфорта…

– Итак, Майя… Будучи такой юной, помимо высшего профильного образования по специальности «Гостиничное дело», вы имеете довольно внушительный послужной список… – сказал Борис Николаевич, пробегая глазами по моему резюме.

Я робко пожала плечами и улыбнулась. Моя рука машинально потянулась к уху, чтобы потеребить мочку и тем самым снять нервозность состояния.

«Успокойся, успокойся, успокойся…»

На вид Борису Николаевичу было около пятидесяти-шестидесяти лет, и он был очень хорошо сложен для своего возраста. Он был высок, и дорогой деловой костюм, вероятно, сшитый на заказ, скрывал поджарое телосложение. Но самое большое впечатление на меня произвело то, как его грубоватое мужественное лицо могло излучать такую искреннюю приветливость. Борис Николаевич моментально расположил меня к себе теплым звучанием своего низкого голоса и приятной мимикой. Когда он говорил, уголки его рта были изогнуты в легкой улыбке.

– Вы работали и официанткой, и бариста, и патронажной сестрой… И даже состояли в волонтерском обществе! Не буду скрывать, это впечатляет! – продолжил Борис Николаевич, качая головой.

Он встретился со мной глазами, и я почувствовала, что расслабляюсь от его доброжелательного взгляда.

– Да, у меня большой опыт… Так уж сложилась моя жизнь…

Борис Николаевич нахмурился, но это была не сердитость с его стороны. В выражении его лица читалась скорее немая заинтересованность. И я решила продолжить:

– Мои родители трагически погибли пять лет назад. Я тогда только поступила на первый курс университета. Мне пришлось взять на себя заботу о младшей сестре и бабушке…

Я старалась не смотреть на него. Обычно, когда я рассказывала историю своей жизни, я видела в глазах людей жалость. И это меня угнетало. Я не считала, что нуждаюсь в том, чтобы меня жалели. Но, решившись все-таки взглянуть на Бориса Николаевича, я не заметила той эмоции, которую привыкла наблюдать в такой момент у своих собеседников. Он смотрел на меня с… восхищением?

Борис Николаевич прочистил горло.

– Майя… Я хочу выразить вам соболезнования по поводу вашей утраты. Но также я должен признаться, что потрясен вами до глубины души. Я уважаю людей, которые не ломаются перед лицом неудачи и готовы брать на себя ответственность.

Я не могла не смутиться, услышав это. Мои щеки обдало теплом.

– Спасибо, Борис Николаевич.

– Больше всего меня интересует, как вы стали членом волонтерского отряда…

– О, это было пару лет назад! У дедушки моей подруги прогрессирующая болезнь Альцгеймера, и он вышел из дома и заблудился. Причем он умудрился так далеко забрести, что пришлось подключить волонтеров! Я просто не могла остаться в стороне. Так я и стала их членом на относительно постоянной основе.

Борис Николаевич выглядел искренне увлеченным моим рассказом, что не могло не подпитать моего энтузиазма.

– Ну а дедушку-то в итоге, как я понимаю, обнаружили, живым и невредимым? – спросил он, сверкая нетерпеливой улыбкой.

– Да! С нашей помощью его нашли меньше чем за сутки у одной добродетельной старушки. С которой он, кстати, и обрел вторую молодость! – с нескрываемой гордостью сказала я.

Борис Николаевич добродушно посмеялся. Но за доли секунды его веселость сменилась серьезностью.

– Майя…

Он не успел договорить, потому что дверь его кабинета внезапно открылась, и в помещение вихрем влетел мужчина. Молодой мужчина. Красивый мужчина. Он казался сильно взбудораженным. Его донельзя мускулистое тело было напряжено до предела, рискуя прорваться сквозь слабую защиту рубашки. Волосы цвета горького шоколада были слегка всклокочены. На широком лбу пульсировала вена. Густые брови были сведены. Ноздри раздувались. Губы сомкнулись в тонкую линию. Прежде чем отвести от него наполовину смущенный, наполовину испуганный взгляд, я заметила на его левой щеке шрам – как от глубокого пореза, идущий по линии скулы. Но этот рубец на коже не уродовал его, а скорее придавал определенную изюминку и без того выраженной мужественности этого Адониса…

– Отец, что за херня?! – пронесся по кабинету его хрипловатый вибрирующий голос.

– Максим, я занят…

– Да мне насрать!

Борис Николаевич откинулся в своем кожаном офисном кресле и принялся молча наблюдать за действиями своего сына – Максима. Тот, в свою очередь, в два длинных шага преодолел расстояние до сейфа и набрал комбинацию. Я в стеснении опустила глаза на свои колени и судорожно теребила мочку уха.

«Майя, это не твое дело. Просто отвлекись и не прислушивайся. И не вздумай на НЕГО смотреть!»

– Ты что, изменил код?! – прорычал Максим, развернувшись своим мощным телом к отцу и выпятив могучую грудь. Его глаза метали молнии.

– Это так очевидно? – спокойно ответил вопросом на вопрос Борис Николаевич. На его лице играла улыбка. Я наблюдала за этим действом исподлобья, боясь своим дыханием привлечь к себе ненужное внимание.

Максим сделал глубокий вдох носом и медленно выдохнул через рот. Его взгляд прожигал отца – еще чуть-чуть и благородная седина на голове Бориса Николаевича могла задымиться.

– По-че-му? – по слогам произнес Максим, пытаясь сохранить остатки самообладания.

Его отец наклонил голову и прищурился.

– Потому что я могу, сын.

Максим подошел к большому столу из массива дерева, за которым восседал Борис Николаевич и так резко ударил по нему ладонью, что я почти подпрыгнула на своем месте от испуга.

«Какие красивые пальцы… Черт, нет! Отвлекись!… О, симпатичные подлокотники у моего стула!»

– Не можешь, – процедил Максим сквозь стиснутые зубы.

Кажется, его родитель терял терпение, потому что он приподнялся со своего кресла и встал, опираясь запястьями в стол. Их ожесточенные взгляды были устремлены друг на друга. Воздух в кабинете становился слишком густым.

– Выйди немедленно. И дай мне закончить собеседование. Сейчас же! – рявкнул Борис Николаевич.

Я чувствовала, как у меня затряслись поджилки. Мочка моего уха, вероятно, уже побагровела от нервных манипуляций.

Максим усмехнулся и бросил на меня короткий смертоносный взгляд, от которого я была готова провалиться сквозь землю.

«Да что ты о себе возомнил, избалованный папенькин сынок?!»

– Отлично, папа! Поговорим позже! – сказал он язвительно и вылетел из кабинета так же стремительно, как ворвался в него. От громкого хлопка двери я вздрогнула.

Борис Николаевич сел в кресло.

– Майя, я прошу простить меня за моего сына, – он совершенно невозмутимо обратился ко мне. От его раздражения уже не осталось и следа: голос был снова спокойный и ровный, на тонких губах играла любезная улыбка.

– Все в порядке. Это прошло мимо моих глаз и ушей, – солгала я и натянуто улыбнулась в ответ.

– Он бывает несдержан порой… – смутился Борис Николаевич и отвел взгляд в сторону панорамного окна, открывающего прекрасный вид на весь гостиничный комплекс.

– Это меня не касается, Борис Николаевич, – сказала я, стараясь не дать своему голосу дрогнуть. На самом деле, я до чертиком была напугана этим потрясающе красивым разгневанным мужчиной по имени Максим – сыном моего возможного босса. Что-то в его виде и поведении было таким одновременно и отталкивающим, и дико притягательным.

– Вас в полной мере устраивают условия работы, которую мы предлагаем, Майя? – спросил Борис Николаевич, отвлекая меня от мыслей о том, как в порыве ярости выпуклые мышцы Максима чуть не разорвали его белоснежную рубашку.

Я медленно кивнула. Но, кажется, моя неловкая мечтательность не осталась им не замечена.

– Мой сын умеет произвести впечатление на девушку.

«Почему он так двусмысленно улыбается?»

– Я просто…

Борис Николаевич сделал властный взмах рукой, призывая меня к молчанию, и я послушно замолчала.

– Вы приняты, Майя. Добро пожаловать.

«Это моя челюсть сейчас стукнула об пол?»

– Борис Николаевич…

Он бросил на меня пронзительный взгляд.

– Вы приняты на должность управляющего гостиничным комплексом, Майя. У вас остались вопросы, требующие немедленных ответов?

Я захлопнула рот и посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Н-нет… С-спасибо, – заикалась я.

Борис Николаевич одарил меня широкой улыбкой и наклонился вперед над столом.

– Майя, послушайте. Я вижу, вы обескуражены моим стихийно быстрым принятием решения. Но все дело в том, что я привык полагаться на свою интуицию… Сейчас я наблюдаю перед собой хрупкую молодую девушку, которой на долю достались испытания. Но в ваших глазах я вижу силу воли и духа. Это, конечно, имеет прямое отношение к вашему непосредственному функционалу как управляющего. Но это больше поможет вам работать в тандеме с моим сыном.

«Что??? Работать с его неуравновешенным и сногсшибательно красивым сыном? В тандеме? Вместе? О, боже… О, нет…»

БОРИС НИКОЛАЕВИЧ

Эта девушка… Майя… Я сразу заметил в ней что-то особенное.

Она не выглядела вычурно, как большинство дам ее возраста, и вела себя сдержанно, демонстрируя свои хорошие манеры. Возможно, она была слегка нерешительна и смущена. Но я снисходителен.

У нее удивительно добрые глаза. Они напомнили мне глаза моей матери. Такой же теплый блеск и намек на озорство. Я был честен с ней, когда сказал, что в ее глазах я вижу силу. За этим фасадом скромной труженицы определенно скрывалась перспективная деловая леди.

А мой сын… Максим… Мой мальчик…

Он, конечно, отвратительно повел себя, когда ворвался в мой кабинет. Ни капли того воспитания, которое я ему дал. Иногда мне казалось, что он никогда не поборет эту боль в своем сердце. Что с ним сделала его драма? Я не узнавал своего сына. Я хотел протянуть ему руку, предложить свою помощь и поддержку, но он был слишком горд и замкнут, чтобы принять это. Ему проще пускаться во все тяжкие, позоря нашу фамилию. Но, повторюсь, я был снисходителен. Тем более, в отношении своего сына.

Помяни дьявола…

Дверь моего кабинета отворилась, и вошел он – Максим. Я настолько устал, что даже не собирался отчитывать его по поводу игнорирования вежливого стука.

– Отец, – обратился он ко мне, встав посреди моего кабинета и сложив руки на груди.

– Валяй, сынок.

Я снял очки и положил их на стол. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы сфокусировать зрение. Мой сын прошел вглубь кабинета и присел в кресло напротив. Он был не спокоен, если не сказать озлоблен.

– Это правда? – спросил он, на удивление, совершенно безэмоционально.

– Смотря, о чем ты, Максик… – вздохнул я.

– Не называй меня так. Я уже не ребенок.

«Глупый юнец: для меня ты всегда будешь моим маленьким мальчиком…»

– Хорошо, Максим. Что ты имеешь в виду?

– Ты нанял мне надзирателя? – голос сына повысился, его тело напряглось в кресле. Я увидел это по тому, как он вжал руки в подлокотники.

– Ты выбрал не то определение. Я бы назвал этого человека компаньоном, помощником, боевым товарищем… Выбирай любое.

Максим наигранно засмеялся, запрокидывая голову.

– Ты издеваешься, папа? – спросил он сквозь приступ глупого смеха.

Я помотал головой.

Максим остановил свой припадок и посмотрел на меня пристально, ожидая объяснений.

– Сын, ты единственный наследник моего дела. Это не просто придорожный мотель для дальнобойщиков. Это высококлассный гостиничный комплекс с полноценной инфраструктурой. И я хочу уйти на пенсию и передать его в надежные руки. Пока что я вижу только, как ты опустошаешь бар, зажимаешь горничных в номерах и хамишь клиентам. Такое поведение противоречит деловому кодексу и вообще человеческой этике, не находишь? Это не тот тип руководителя, которого я вижу в своем кресле после себя. Твои обязанности управляющего не выполняются ни в коей мере тобой. Ты просто пользуешься своим привилегированным положением. Я хочу видеть, что ты готов работать с этим. РАБОТАТЬ, а не создавать видимость работы, расхаживая с важным видом и раздавая бредовые указания в похмельном угаре. Мне нужен достойный управленец, способный справляться с критическими ситуациями и развивать бизнес по восходящей.

Я перевел дыхание. Максим слушал меня внимательно – хоть тогда он не проявлял неуважения.

– Я понимаю, сынок, что ты пережил сильную психотравму… Но жизнь продолжается. И ты должен найти в себе силы взять себя в руки и снова двигаться вперед. Мы не в силах изменить прошлое, но мы можем повлиять на наше будущее. Твое будущее – мой главный приоритет. Был, есть и будет.

Я замолчал и посмотрел на своего сына. Он сидел в кресле, устремив невидящий взгляд вперед себя. Я знал, что внутри него в тот момент бушевал ураган эмоций и чувств. Его трагедия не отпускала его, как бы он не маскировал это за своими шумными вечеринками и неподобающими выходками. Это просто был его изощренный способ справиться с горем. Но время не стояло на месте. Я должен был иметь преемника, который возложил бы на свои плечи груз обязательств.

– Сынок?

Он поднял на меня глаза. Мое немолодое сердце готово было разорваться от того, что я увидел в них – смесь боли, отчаяния, тоски, разочарования. Я хотел, чтобы он, наконец, пережил это. Мне был нужен мой сын. Такой, каким я его помнил до ТОГО. Как бы эгоистично это ни звучало, но он был нужен мне.

– Папа… Мне жаль… Я просто до сих пор пытаюсь… У меня плохо получается…

Максим провел костяшками пальцев по своему шраму, словно напоминая себе, что ЭТО действительно произошло с ним. Он поморщился от осознания реальности и сжал челюсть.

Мне хотелось подойти и обнять своего мальчика, но я знал, что он не одобрил бы этой нежности с моей стороны. Он слишком суров и мужественен. Поэтому я просто подарил ему самую теплую и ободряющую улыбку, на какую был способен.

– Я знаю, Максим… И ты сможешь это сделать. Возможно, для этого просто понадобится чуть больше времени… Ты не должен видеть во мне врага. Я делаю все для того, чтобы помочь тебе. И тот факт, что я взял для тебя напарника – в том числе.

Максим глубоко вздохнул и расслабился в кресле. Это уже был хороший знак. Мне показалось, что я даже заметил на его лице подобие улыбки.

– Нам нужно будет разделить обязанности или… как? – спросил он.

– Она приступит к работе со следующей недели. Утром в понедельник я представлю вас друг другу. И дальше это уже только ваша коммуникация. Я даю вам полный карт-бланш…

– Она? – Максим приподнял одну бровь.

– Да. Она. Это девушка…. И у меня будет к тебе личная просьба, сынок… Постарайся быть помягче с ней и помоги влиться в коллектив. Хорошо?

Наконец, я мог увидеть, как мой сын улыбался. Мое отеческое сердце оттаивало.

– Окей, босс! Устрою для нее вечеринку посвящения!

Я только покачал головой. Этот парень неисправим…