Текст книги "Море любви. Купаться запрещено"

Катя

Конечно, не было секса! Кофе просто пили! Неужели ты не понимаешь, в чем разница между нами? Ты сама по себе, а я живу с Леней. И без него и шага сделать не могу. Я с ним с девятнадцати лет, по-другому никогда не жила, не знаю даже, каково это.

Путешествиями меня не дразни! Я в Тайланд вытащить его никак не могу – у нас такие бойни из-за этого. Ладно, что тебя грузить, ты знаешь лишь малую часть нашей жизни.

Опять полквартиры раскидали, пока выясняли, кто кому первый нахамил, кто во всем виноват и как дальше жить. Сейчас сижу как китаец – глаза опухшие, плакать уже больно, а слезы все равно откуда-то берутся. А ты мне рассказываешь про Европу и нашу жизнь – «мышиную возню». Это врезается в мое восприятие мира, как ржавый гвоздь. Да, мы допотопные, но по-другому сценарию жить у нас довольно трудно. Если ты белая ворона – тебя всегда будут осуждать. Я очень сильно ощущаю это лишь потому, что у меня до сих пор нет ребенка. А кому какая разница? Почему его до сих пор нет, я сама не знаю. И не могу ответить на этот вопрос.

И хватит пугать меня статистикой, мне и так по вечерам с Леней страшно!

Мне нравится твое выражение «программа семейной лояльности». Приезжай давай к нам или хотя бы в Россию. У меня коммуникационный голод.

Анна Федорова

Конечно, я многого не знаю, но мне и не надо. Достаточно посмотреть вокруг: так, как вы живете с Леней, живут 80 % населения нашей необъятной. Остальные и того хуже. Только я не могу понять – зачем? Мы априори согласны на несчастье и считаем это нормальным. Меня это просто убивает, будто сила русской души заключается в том, чтобы терпеть что угодно непонятно ради чего.

Почему мы боимся счастья? Почему уверены, что его надо заслужить прекрасными деяниями?

P. S. Все-таки придется лететь к вам. Признаю, вертится мысль, что можно еще разок покуролесить с Юлечкой.

Катя

* * *

Катя путешествовала по Германии чуть больше месяца. За это время она с подругой побывала в Берлине, Потсдаме, Гамбурге, Ганновере, Дрездене, Франкфурте, Лейпциге и в Бремене, родном городе Эммы.

У нее создалось впечатление, что Германия – страна прямоугольников. На улицах – немыслимое количество «коробочек»: аппараты по продаже билетов на общественный транспорт, сигарет, презервативов, воды, аппараты для вызова такси или аварийных служб города; ящики, куда можно скинуть уже ненужную одежду; контейнеры для разного мусора, пять разновидностей. Помимо «коробочек» улицы заполнены табличками. Они везде: на зданиях, на столбах, на асфальте, на газонах, на деревьях, на многочисленных прямоугольниках. И на табличках тоже таблички. Слоган шоколада Ritter Sport «Quadratisch. Praktisch. Gut» идеально подходит для всей Германии.

Знакомство с другой страной – всегда шанс лучше понять свою. Лучше понять себя.

Сейчас Катя сидела в просторном доме в пригороде Берлина на огромном кожаном диване с бутылкой пива в руке. Завтра у нее самолет, а сегодня она на вечеринке в честь дня рождения тети Эммы. Имениннице исполнилось сорок пять. Высокая статная женщина со спортивной фигурой внешне очень похожа на свою племянницу: такие же светлые волосы, только чуть длиннее, и обворожительная улыбка.

Просторная гостиная в доме заполнена людьми разных возрастов. Все разбились на небольшие группы и вели светские беседы. Поскольку вокруг звучала только немецкая речь, Катя понятия не имела, о чем все эти разговоры. Эмма знакомила свою русскую подругу с родственниками, иногда выступая в роли переводчика.

Время от времени к Кате подходили люди на small talk, поддерживая беседу на английском. Гости пили шампанское и пиво; праздничного стола, как это принято в России, нигде не было. Время от времени присутствующие брали слово – Катя думала, что это тосты. Хотя в Германии тосты как таковые не приняты и обычно состоят из одного слова, Prost. Типа русского «Будем!» Правда, если в России это чаще всего произносится, когда на другие слова уже нет ни физических, ни моральных сил, то Prost! – очень вежливый, весомый, многозначительный и веселый тост.

Хотя, как говорила Эмма: «В Германии вообще никогда не весело!» – в том широком смысле, что вмещает в себя загадочную русскую душу с ее любовью к бесконечным страданиям и безудержной радости посреди печали.

Катя мало понимала происходящее. Казалось бы, все то же самое: собрались близкие люди в честь виновника торжества. Но даже такое простое событие становится необычным, когда ты в стране, где господствуют другие традиции.

Молодые люди следили, чтобы в ее руке всегда была полная бутылка пива. Эмма общалась с родственниками и иногда пропадала из поля зрения подруги. Вдруг зазвучала живая музыка: из смежных комнат в гостиную зашел квартет. Родственники, которые умели играть на музыкальных инструментах, подготовили концерт. После выступления саксофона, скрипки, гитары и кахона эстафета перешла поэтическим чтениям и песням. В огромной гостиной царила атмосфера, которую Катя наблюдала только в фильмах.

Когда девушка свыклась с мыслью, что мероприятие пройдет в формате коктейльной вечеринки, посреди комнаты поставили огромный стол. Пришло время трапезы. Вся еда – на кухне, каждый волен накладывать, что душе угодно. После чего гость садился за общий стол. Ни тостов, ни спиртного, ни разговоров. Трапеза.

Через некоторое время стол исчез так же внезапно, как появился. На его месте теперь стоял барный столик с огромным выбором спиртных напитков. Гостиную вновь заполнили разговоры.

Катин вечер тянулся по минутам. Все маленькие сцены, из которых состояло торжество, казались бесконечными. Когда ты не знаешь, что и в каком порядке происходит вокруг тебя, время теряет свою быстротечность.

Формальная часть сменилась более раскованной. Впрочем, может Кате так показалось – на сытый желудок и пару-тройку бутылок выпитого пива.

Привыкнув к обстановке, девушка попыталась разобраться в одном нюансе: она запуталась в молодых людях, которые представлялись кузенами друг друга. Их было слишком много. Наконец она поняла: на дне рождения, помимо мужа именинницы, присутствовал ее бывший муж со своей новой женой. У всех были дети: общие и от предыдущих браков. Молодые люди формально друг другу не были родственниками. Но все они были здесь – седьмая вода на киселе, как сказали бы в России, – и очень душевно, по-родственному, общались.

Катя смотрела на теплые отношения между бывшими партнерами, на их многочисленных детей и размышляла про институт семьи. Почему здесь считаются нормальными хорошие отношения между людьми, которые когда-то были вместе, со всеми причастными детьми? И почему в ее стране «нормально» – это смерть любых связей сразу после расставания? Эти люди больше не существовали друг для друга, не говоря уже о детях, которые в большинстве случаев самоликвидировались в неизвестное и прекрасное далеко, существующее где-то рядом с миром женщины.

Эти размышления нагоняли грусть. Единственный вывод, который сделала Катя: в ее родной стране люди слишком боятся. Боятся, что их любовь могут и хотят украсть все вокруг. Страх, что хрупкое счастье разрушится от любого дуновения ветерка, создает торнадо почти в каждой семье. А делиться тем, что у тебя хотят украсть, глупо.

За все время международной дружбы и Катя, и Эмма объясняли друг другу много простых и очень сложных вещей, делились точками зрения и смеялись над очевидными стереотипами.

Эта дружба расширяла границы привычного восприятия: «правильного и неправильного» становилось меньше, больше смысла имело «по-другому» и «иначе». Эти понятия влекли за собой открытость, неподдельное любопытство и осознание важности самых очевидных вещей.

Русский авантюризм был оборотной стороной любви к страданию, так считала Катя. Эта любовь, приправленная ленью и смирением, что ничего нельзя изменить, иногда напрочь отключала страх и врубала веру в силу «авось». Настолько мощную, что она начинала работать там, где ни один слаженный механизм, даже немецкого производства, не справился бы.

* * *

Месяц пролетел, Катя вернулась в Россию. Путешествие вышло насыщенным, интересным и зарядило энергией – теперь девушка была настроена покорять Москву. Первое, что бросилось в глаза по возвращении – грязь и мусор на улицах. Второе – женщины с ярким макияжем и огромными нелепыми серьгами. От их вида рябило в глазах. Не покидало ощущение, что в Европе мужчины больше похожи на мужчин, а женщины – на людей. Российские мужчины на контрасте выглядели неухоженными обезьянами, а женщины – разукрашенными куклами.

Узнав в Германии, что ей надо вернуться в свой город для переоформления документов, Катя купила билет, так и не успев обосноваться в Москве.

За два дня в Москве Кате удалось пересечься с Мишей всего на несколько часов. Они гуляли по старым улочкам столицы, пили кофе в кафешках, болтали о путешествиях, смеялись и флиртовали.

– Когда ты возвращаешься? – Миша протянул руку вдоль круглого стола и слегка сжал Катины пальцы.

– Через две недели, но билет еще не купила, – Катя улыбнулась и почувствовала тепло, согревающее не только холодные руки, но и сердце.

Прогуливаясь по улицам вечерней столицы в обнимку с Мишей, она чувствовала, что этот город станет для нее домом. Начиналось что-то новое, интересное. Чужой город с сумасшедшей энергетикой и широкоплечий мужчина с зелеными глазами, шагающий уверенной и твердой походкой, манили и влекли за собой. В эти минуты малая родина казалась далекой планетой, на которую предстояло вернуться. Этого Катя совершенно не хотела. Сейчас ее место было здесь.

Миша второй раз проводил ее в аэропорт. Катя встала на носочки, прижалась к нему и поцеловала небритую щеку.

– До встречи! – сказала она, улыбаясь.

Миша чуть наклонился, заглянул в серые глаза, подмигнул и сказал:

– Хорошего полета! Я начинаю тебя ждать!

Она еще раз кинула взгляд на мужчину во всем черном, развернулась и пошла к стеклянным дверям.

Девушка села поудобнее в кресле. В голове замелькали образы – города, места, люди. Плавно мысли перенеслись туда, куда самолет ее вот-вот перенесет: к морю, родным улицам, друзьям, семье, Юлечке. «Наш самолет готов к взлету». Щелкнув замком ремня, Катя улыбнулась и слегка прикусила нижнюю губу. Что ж, она тоже готова.

Глава 3

Между фразами командира экипажа «наш самолет готов к взлету» и «мы приступаем к снижению» прошло всего несколько часов. Катя обожала время в пути за то, что оно не принадлежало ни прошлому, ни будущему.

Как только шасси коснулось земли, девушка включила телефон. После нескольких коротких звонков Катя открыла почту, игнорируя все чаты. В нем не было ничего нового, но было то, чего не передавали мигающие уведомлениями сообщения. В чатах лучше получается передавать настроение и эмоции, но в письмах по-прежнему можно поделиться частичкой себя. Это намного больше, чем сиюминутные эмоции.

При каждом удобном случае Катя говорила друзьям о том, как прекрасно писать письма. Именно они помогут спустя годы прожитых понедельников вспомнить и лучше понять себя. Минуты, обращенные в слова, тогда, когда они имели особое значение и были частью времени, прожитым другим человеком – прежним собой.

Все, что кажется невозможным забыть, превращается в обрывки малосвязанных воспоминаний: жизнь стирает даже самые прекрасные события. Впрочем, со временем стираются и самые ужасные страницы собственной истории – это и позволяет жить дальше.

С годами все усредняется. Пережитые взлеты и падения формируют среднюю линию с привкусом сладкой грусти и ностальгии. Единственный шанс избежать ровной прямой, похожей на илистое болото – мечта, сверкающая впереди путеводной звездой.

Сильных людей очень просто распознать: у них есть вера в мечту. Всегда, несмотря на пережитый опыт. Мечтать, а не грезить – вот настоящая сила человека. Страх рождается там, где собственная вера спотыкается о жизненный опыт. Пока ты молод, у тебя мало опыта и мало страха.

Привет! Как долетела? Рада, что ты вернулась, сможем встретиться и поболтать.

Вчера Алексей писал утром, сегодня молчит. На мой «Привет» не отвечает. ОН издевается? Прогноз давай. Что делать? Иногда путает телефоны и пишет мне на обычный.

После свидания Новенький (так проще его называть, имя Леня, по-моему, ему не подходит) меня одолевает. Хочет сегодня встретиться, а я нет. То хочу, то не хочу.

Анна Федорова

Вот тебе прогноз: ты перестанешь остро реагировать на исчезновения и молчанки Алексея, начнешь воспринимать их как должное, и тогда эта бадяга затянется года на два. Будешь довольствоваться обеденным сексом. Впрочем, максимум через месяц появится явочная постель.

Еще один прогноз: Леня твой не выдержит, сломается. Ну или ты не вывезешь и попросишь его съехать.

P. S. Долетела хорошо, как всегда. Стюардессы почти так же прекрасны, как небо.

Катя

Это все прогнозы? Можно выбрать? А может быть такое, что Алексей просто ни с того ни с сего перестанет отвечать?

Анна Федорова

* * *

Девушки, решившей уехать из родного города навсегда, не было в нем чуть больше месяца. Она ехала в такси по знакомым улицам, утопающим в желто-зеленой листве – которая напоминает, что ни лето, ни осень не бесконечны. Глядя в окно, Катя невольно отметила про себя красоту морского города и его неухоженность. После чистейших, почти игрушечных немецких городов, он был больше похож на разросшийся поселок, мечтающий преобразиться в настоящую морскую жемчужину.

Путешествия будто и не было. Словно она не прикасалась к другому миру, не знакомилась с новыми людьми – и с собой под другим небом. Через эту ловушку времени проходит абсолютно каждый: путешествия понемногу стираются в памяти и кажутся такими же нереальными, как сновидения по утру. Впрочем, сама жизнь – тоже путешествие. Его финал, как и начало, окутаны тайной. Жизнь одного человека – точка в бесконечной фигуре, у которой нет границ. Загадка, которая влечет к поиску ответов в расстановках, астрологических раскладах, гороскопах – для того, чтобы понять будущее.

Но ответы всегда ближе, всего лишь на расстоянии взгляда. Стоит отправиться на прогулку наедине с собой, и они придут. Другое дело, хватит ли сил и смелости, чтобы их принять?

По мнению Кати, вероятность исчезновения Алексея стремилось к нулю. Ане очень хотелось в это верить: пусть она и знала это в глубине души, страх потери все же жил в ее сердце. Чувства к нему заставляли ее летать, а это чертовски приятно, когда тебе за двадцать. И плевать на катастрофу, которая может случиться. Самое большое бедствие – отказ от любви, от своих крыльев. Даже если и кажется, что они растут и не там, и не в то время.

К счастью для людей, есть смельчаки, которые готовы поставить на карту все – несмотря на страх неизвестности, отсутствие перспектив и осуждение общества. В этой битве побеждает единство любви, свободы и жажда жизни. Финал у таких историй – триумф безграничного счастья или бесконечного страдания. Именно об этом снимают фильмы и пишут книги, а люди удивляются, что случившееся в жизни обычных женщин и мужчин возможно в реальности. Разгадка проста: в какой-то момент в жизни этих людей победили любопытство и страсть.

Ты только меня не осуждай. Это – эксперименты над моей личностью. Не знаю почему, но мне было нужно. Может, ты знаешь зачем? На обеде сгоняла к Новенькому в гости. На этот раз – не просто кофе. Получилось гармонично. Секс мне понравился.

С Леней – жуть. Даже не буду перечислять все нелепые и забавные ситуации. Вчера он меня отвозил в офис и звонил с моего телефона. Я так боялась, что Алексей снова напишет на мой основной номер, перепутав номера, пока мобильный у Лени! И все – капец мне! Пришлось проворачивать целую операцию, чтобы предупредить Алексея. Пока Леня возился с машиной, зашла в магазин, у продавщиц попросила телефон отправить сообщение: «Это я. Телефон у мужа. Не пиши».

Анна Федорова

У тебя каждая следующая серия интереснее и интереснее. С нетерпением жду твоего залета, группового секса, развода Алексея или, на худой конец, амнезии главных героев.

Аня, как бы тебя не контролировал Леня, ты все равно найдешь способ общаться. Чем дальше, тем изощреннее будут ходы. Большинство женщин не умеют жить на два фронта, поэтому кто-то из мужчин должен покинуть игровое поле. Я уже тебе говорила, кто именно.

Катя

Катя никого не осуждала и поддерживала эксперименты. Обеими руками. Эксперименты – это опыт, приключения. Она не просто бросалась им навстречу, а создавала их собственными руками. И для себя, и для тех, кто встречается на жизненном пути.

Желание жить приключением значило жить с полной отдачей – так, чтобы завтра не хотелось отыграть назад. В каждом дне Катя любила пересечение себя и настоящего, которое приходило из будущего и утопало в прошлом. Такая открытость миру дарила много случайных подарков, встреч и мгновений. Казалось, для удачи достаточно просто хорошего настроения. Катя часто гуляла по городу с музыкой в наушниках, подпевая и пританцовывая, будто на своем сольном концерте. Бывало, ее приглашали на вечеринки, в театр, оперу и даже на свадьбы незнакомые люди с улицы: «Вы такая веселая, присоединяйтесь». На такие предложения Катя всегда соглашалась. Сиюминутные авантюры, из которых и состояло счастье, доступны абсолютно всем.

Иногда Катя думала, что ключ к счастью – ответ на вопрос: «Чего ты хочешь здесь и сейчас?» На него она ответила уже давно, после свиданий с дамой по имени Смерть. Когда Катя озвучивала свои мысли на эту тему, людям казалось, что она лукавит, что-то скрывает или съехала с катушек. Все, чего она хотела – наслаждаться жизнью и собой. Пронизывающее счастье росло изнутри и врастало в мир – просто потому, что она была в этом мире. Счастье не измеряется достижениями. Счастье измеряется счастьем. Оно живет в мелочах, в мгновениях, в желании жить – которое совершенно не обязано пересекаться с жаждой урвать кусочек мира и спрятать в карман.

* * *

Катя ждала Аню перед входом в торговый центр, внутри которого было кафе. Здесь пару месяцев назад состоялось ее первое свидание с Юлечкой. Девушка опустила руки в карманы джинсов и вдохнула – как перед прыжком в воду. Теплый осенний ветер взбудоражил ее память. Рыжеватые кроны деревьев так подходили Юлечкиным кучерявым волосам. Казалось, она вот-вот появится из ниоткуда. Девушка набрала полную грудь резкого прохладного воздуха и выпустила его через нос, как дракон. Мысли о Юлечке полетели прочь вдоль проезжей части, вместе с одинокими и пожелтевшими листьями.

Наслаждаясь свежестью морского воздуха, Катя думала о том, что осенью город тонет в романтике, безмятежности и авантюризме исполняющихся желаний. Именно в это время года здесь можно застать всю красоту мира: небо, полыхающее оттенками красного, оранжевого и розового, звенящий прохладой воздух с легким привкусом соли, прозрачные синие воды моря, готовящегося к зимней спячке. Осенью здесь пахло свободой и мечтами. Когда Катю переполняло счастье, она была как осень в этом городе – собственной мечтой и свободой.

Почувствовав легкое прикосновение, девушка обернулась. Рядом стояла Аня – эффектная брюнетка с едва заметным макияжем, подчеркивающим ее большие красивые темно-зеленые глаза. Как и большинство прохожих, она была одета по-осеннему:

пальто кремового цвета, яркий бордовый шарф, перчатки и ботильоны в цвет.

Среди толпы в верхней одежде заметить Катю было легко: миниатюрная девушка в футболке изумрудного цвета, джинсах и кроссовках. Ане пришлось наклониться, чтобы обнять подругу – помимо того, что она была и так высокая, так еще и предпочитала каблуки.

Внезапное объятие вернуло Катю в реальный мир, где краски, запахи и звуки преломлялись через людей.

– Пойдем, нас ждет кофе! – резко сказала Катя, будто очнувшись. Открыла стеклянную дверь и пропустила подругу вперед.

В кафе, уже по традиции, подруги выбрали столик у окна. Пока Аня раздевалась, Катя сняла зеленый шарф и расположилась на диванчике.

Две абсолютно разные девушки сидели друг напротив друга. Одна – с серьезным выражением лица, с собранными в ракушку волосами (как у стюардессы), в строгом офисном костюме: черный жакет, юбка, белая блузка. Она создавала впечатление расчетливой, холодной и деловой женщины; таковой она и была на работе. Вторая – улыбающаяся, с игривым взглядом, с распущенными темно-каштановыми волосами и в яркой футболке с глубоким декольте, нагло привлекающим к себе внимание. Девушка создавала впечатление очень жизнелюбивой, открытой, веселой и страстной натуры.

– Рассказывай! Я хочу знать все! – властно хлопнув по столу ладонью, сказала Катя.

– Да ты и так все знаешь, – вздохнула Аня, устало улыбнувшись.

– А ты все равно рассказывай. По второму кругу. Про Новенького поподробнее.

Бывает, долго не видишься с человеком, но встреча с легкостью стирает все время разлуки. Достаточно одного пересечения взглядов.

– Нечего рассказывать. Не цепляет он меня. Зачем общаюсь – сама не понимаю! Так, ради жизненного опыта.

– А как Леня? – резко сменила тему собеседница и автоматически потянулась к меню, хотя знала, что будет только кофе.

– Постоянно пугает меня своим уходом. Не знает, что мне говорить. Я прощения не прошу, вины не признаю – как ледяная глыба. Настроение Лени колеблется от жуткой злобы до безграничной любви.

– А ты что чувствуешь? – отложив меню, спросила Катя.

– Букет ужасных чувств: жалость, раздражение, злость. О, был недавно забавный момент, кстати.

Аня взяла салат, Катя заказала только кофе – черный с молоком. Тут же подлетел молоденький официант в белоснежной рубашке с замысловатым ржавым пятном, похожим на падающий лист. Оно напомнило, что за окном осень. Пока парень принимал заказ, его глаза невольно скользнули по Катиной футболке и нагло остановились на вырезе. Миновать его было невозможно. Катя поймала его взгляд, дерзко улыбнулась и неожиданно сказала:

– Красиво, правда?

Официант залился краской и молча ушел, явно смущенный.

– Были с Леней на свадьбе у Сони, моей подруги. На девичник он меня не пустил, кстати – писала тебе.

– Видимо, это была последняя свадьба, где вы гуляли вместе, – саркастично ответила Катя.

– Оптимистичные прогнозы. А как же наша? – Аня пристально посмотрела на нее и приготовилась к едкому замечанию.

– Думаю, ваша теперь возможна только в параллельной вселенной. Или если Леня попросит меня все устроить.

Катя сказала это таким серьезным тоном, что Ане стало не по себе:

– Надеюсь, ты пошутила и не собираешься выдавать меня за Леню. Я уже поняла: если ты захочешь – все получится.

– Случиться может все, если этого кто-то сильно хочет, не только я. Не переживай, к вашей свадьбе я руку прикладывать не собираюсь, тем более бесплатно. Рассказывай, что интересного было у Сони?

– Ничего, обычная свадьба. Куча людей ест, пьет, конкурсы, танцы. И один момент забавный с Леней.

– Рассказывай уже, – монотонно повторила Катя и на секунду опять вспомнила рыжеволосую женщину, несколько месяцев назад сидевшую в этом кафе. Там же, где сейчас Аня.

– Я пошла в туалет, он там общий, входная дверь стеклянная и перед кабинками – зеркало во всю стену. Стою вся такая красивая в длинном золотом платье с голой спиной, крашу губы перламутровой помадой, поправляю волосы. И тут выходит свидетель в костюме из соседней кабинки, встает рядом у зеркала и начинает галстук перевязывать. Выпивший Леня сидел в холле и наблюдал все через стеклянную дверь. Согласна, для человека под градусом это выглядело несколько странно: будто мы ванной на вечеринку собираемся. Свидетель просто галстук поправлял, который на шее носят, а не ширинку застегивал! Леня решил, что я сделала ему минет в туалете. Фантазер! Полночи потом ругались.

Катя едва не поперхнулась, представив эту сцену. Точнее, сразу две: реальную и ту, что нарисовал в своем воображении Леня.

– Устала я от скандалов и разборок. Надоело! Ты даже представить не можешь, как!

Аня ударила ладонью по прозрачному столику. Его стекло при встрече с кольцом на безымянном пальце левой руки издало звук, передававший все ее негодование.

– Представляю, очень даже. Интересно, к чему это приведет? Хотя вариантов немного и все они зависят от того, чего хочешь ты.

– Не знаю. Сложный вопрос.

Аня взялась руками за голову, собираясь мыслями и словами, но Катя ее прервала:

– Что ты хочешь? Простой вопрос, да? Но ответ прячется за списком навязанных желаний, а жить помогает наивная вера в то, что реализовав все пункты списка, ты наконец будешь счастлив.

Официант принес заказ, и, стараясь не смотреть в Катину сторону, аккуратно расставил его на столе. Клякса на груди исчезла под фартуком. Не было в нем больше ничего осеннего или романтичного, вид – сосредоточенный и деловитый. По крайней мере, он стремился выглядеть профессионалом, а не шкодливым мальчишкой, который засмотрелся на грудь женщины.

Катя, игнорируя его, подняла кружку с кофе и предложила выпить за счастье и силу его желать. Именно счастье, а не тонны вещей, создающих его иллюзию.

– Ты еще не передумала заканчивать с Алексеем после третьего свидания? – спросила она, когда кружки с американо вернулись на блюдца.

Аня не могла больше врать себе: заканчивать она не хотела, да и не могла. Хотя иногда и придумывала предлоги для расставания.

– Что правильно, а что нет – тоже не понимаю. И не уверена, что кто-то отчетливо это знает. Мир был бы лучше, если бы сочувствовать бросались так же часто, как кидаются осуждать. Я понимаю, что и сама так делаю, но не понимаю почему. Может, нас этому учат? – Аня говорила монотонно, почти без пауз, задавая вопросы и Кате, и себе.

– Кать, вот я не понимаю: почему то, что мне нравится человек, у которого есть семья – это плохо? Мы – живые люди. Нам кто-то нравится, и наличие у него своей истории не может выключить чувства. А все вокруг твердят, что это плохо. Чувствовать – плохо?

– Чувства – это прекрасно! Может, если бы нас учили больше говорить о них, а не впихивать, как мыло в дозатор, понятия «правильно» и «неправильно» стали бы не такими уж и категоричными. Чаще всего мы просто рабы чужого мнения. А чувства скрываем за потоком слов, лжи и блефа. Нас беспокоит, что подумают другие, но мы мало волнуемся о том, чтобы найти баланс между своими чувствами и мыслями, – едва заметно улыбнувшись, Катя пристально посмотрела собеседнице в глаза.

– Я бы хотела меньше переживать о том, что обо мне подумают другие, – задумчиво протянула Аня, – но перестать волноваться о том, что думает обо мне Алексей, я не могу. А вот что обо мне думает Леня, меня уже вообще не беспокоит.

Машинально ковыряя вилкой салат, она прокрутила в голове домашние сцены.

– Закончить с Алексеем сейчас не смогу. Хочу верить, что это взаимно. С Леней тоже, привыкла к жизни с ним и к нему. Я же говорила тебе – ничего нового. Все это ты и так знала.

Аня тяжело вздохнула. Казалось, она вот-вот заплачет, но спустя секунду настроение изменилось. С улыбкой на лице она спросила:

– Расскажешь про москвича, которого подцепила в столице?

– Кто еще кого подцепил. Но однозначно сейчас уже могу сказать: чем-то он мне явно приглянулся, – Катя, то ли в шутку, то ли всерьез, игриво подмигнула.

– Так что? Влюбилась? – Аня протянула последнее слово так томно и сладко, как это делает только влюбленная женщина.

– Влюбилась. Немножко. Чуть-чуть, – повторила Катя с той же интонацией. – Обожаю состояние влюбленности! Такое чувство, что вот-вот сорвешь куш.

– А с Юлечкой твой азарт еще не закончился? – с легкой ухмылкой спросила подруга.

– Еще нет. Это все юношеский максимализм и натура исследователя! Пока не могу с ней распрощаться.

Аня сначала улыбнулась, а через секунду засмеялась. Ни себя, ни Катю юными она уже не считала.

– Что еще ты хочешь получить от этой женщины? Я вообще не понимаю – то у тебя летчик, то Юлечка, теперь Миша. Ты что – всеядный змей-искуситель?

Катя расхохоталась так громко, что люди в другом конце зала обернулись на звук.

– Да, какой я змей! Брось! Я просто очень влюбчивая и увлекающаяся. Мне нравится, что с разными людьми я разная, это интересно. Говорю же – исследователь!

– Не совсем я понимаю твои исследования. Особенно отношения с женщинами. Как ты говоришь – «левое поле»? Как ты можешь увлекаться и мужчинами, и женщинами? Выбери что-то одно, не будь жадиной!

У Ани не было четкой позиции по вопросу однополых отношений. Для нее это была неизвестная и непонятная территория. Она знала, что мир сексуальных меньшинств существует, что он даже где-то рядом с обычным – но все же не понимала, почему люди выбирают в спутники человека своего пола. Катя об этом тоже не задумывалась. Ей просто нравились разные люди. Обычно мужчины, но бывало, и женщины. Анино «выбери что-то одно» поставило Катю в тупик. Она не была готова делать такой выбор. В конце концов: кого полюбит, того и выберет. Ей казалось, что это как спрашивать у человека, который мечтает о ребенке: «Кого ты хочешь больше? Мальчика или девочку?» Да все равно, это одинаково прекрасно. Главное – любовь.

Время за непринужденной беседой пробежало быстро, словно последние деньки школьных каникул. Расплатившись, девушки вышли из кафе. Попрощались там же, где и встретились – у входа в торговый центр. Они не знали, когда состоится следующая встреча, но распрощались легко и непринужденно. Катя крепко обняла Аню и весело сказала:

– Встретимся в сети!

– Не забудь рассказать, как пройдет свидание с Юлечкой. Если, конечно, она соизволит с тобой встретиться, – уже на бегу бросила Аня.

Долгожданная встреча пролетела молниеносно. Подруги соскучились друг по другу и говорили без умолку. Болтовня ни о чем и обо всем – неотъемлемая, важная часть жизни. Все содержание этого разговора уместилось бы в кратчайшем диалоге. Но вся ценность встречи в него не поместится. Разделенные переживания, эмоции, совместность – вот смысл встреч с друзьями.

Молодые женщины разошлись в разные стороны, словно агенты разных спецслужб. Осенний ветер усилился, будто намекая, что волнения и перемены еще впереди.

Аня возвращалась в офис в легкой печали, кутаясь в кашемировый шарф. Ей было грустно от того, что Катя все-таки переедет в Москву, и до ее отлета не так уж много времени. Как это все-таки приятно: не подбирая слова, болтать за чашкой кофе, быть откровенной и не стыдиться мыслей или нелепых поступков. Общаясь с Катей, она понимала: все люди действительно разные. Пусть они и стараются декларировать общие принципы морали, характерные для времени и культурной среды, но все же не следуют им беспрекословно. Зато частенько требуют этого от других. Аню это озадачивало – в своей обыденной жизни она бессознательно стремилась соответствовать негласным нормам и ожиданиям. Все, что не вписывалось в общепринятые стандарты, девушка переживала внутри себя. И почти никогда не выносила на публику – молчала даже в кругу близких подруг.