Текст книги "Магические целители. Добро пожаловать в другой мир!"

Глава 10

Агата Боярова

Разбудил меня характерный шум на кухне. Так как спали мы там же, ничего удивительного в чавканье над головой не было. Однако сам характер этого чавканья насторожил. Я приоткрыла один глаз и постаралась сфокусироваться на источнике звука.

Ну точно! Наглый мрых пожирал мой завтрак, который услужливо оставила для меня Кристина. К слову, от глазуньи не осталось ни глазка, разве что жирные разводы на тарелке, а поджаренный хлеб быстро исчезал в прожорливой пасти зверька.

Вопреки требованию освободить животину, на такой подвиг мы с целительницей не пошли. Все еще боялись, что он нам уши откусит или пальцы погрызет. Все же этот вид плотоядный. Поэтому отсиживался мрых в клетке, как и прежде. Вот только я точно помнила, что жилище крылатого стояло на другом конце стола. Каким же образом эта бестия добралась до еды?

Понимая, что завтраку все равно конец, я решила понаблюдать за членом нашей странной семейки. Как только это чудо дожевало хлеб, то перебежало на другой конец клетки, вытянуло крылатые лапки через прутья, выпустило коготки в поверхность стола и начало подтягивать клетку к противоположному краю. Через каких-то пять секунд хитрый зверек уже находился на изначальном месте и довольно умывался чрезвычайно сильными лапками.

– Оч-чень правильно, что мы тебя не выпустили, – заметила я, "пробуждаясь".

– Пи? – это точно звучало вопросительно. Глазки-бусинки преданно взирали на меня, носик нервно дергался, а лапки сложились. Прям бедная замученная милашка.

Ага, как же! Эта милашка кусками сырое мясо заглатывает и клетку весом не меньше четырех кило способна тащить хиленькими конечностями.

– Вкусный был завтрак? – пропела с фальшивой улыбкой.

Конечно же, это животное забилось в припадке страха и пустило слезу. Кто бы сомневался!

– Хватит комедию ломать, Станиславский. Я своими глазами видела, как ты дрейфовал тут по столу на клетке, попутно приговорив мой завтрак, – пристыдила я животное.

Мрых перестал притворяться и хитро сощурился, подходя к самым прутьям. Он демонстративно достал из-под опилок, которыми мы предусмотрительно засыпали дно клетки, кусок поджаренного хлеба и помахал им передо мной. Стоило мне инстинктивно потянуться за своей едой, чудом выжившей после нашествия этой летучей лисицы, как мелкая пакость отскочила на середину и начала со вкусом жевать тост. Аж мурчал от удовольствия.

– Вот же наглость! – Я стукнула ладонью по клетке, устроив ее жильцу небольшое землетрясение. – Теперь тебе точно свободы не видать.

В таком раздраженном и голодном состоянии я и прибыла на работу. А дальше нудная рутина. К середине дня я уже мечтала о еде и о том, чтобы хоть кто-то вломился в приемную и устроил скандал!

– Пустите! – заорал кто-то за дверью.

Я тут же встрепенулась и поддержала незнакомца в его стремлениях:

– Пустите!

– Простите, Агата, вы сказали впустить? – В двери показалась лысая голова Рудольфа.

– Да, что там у тебя? – Я готова была ко всему.

Не дожидаясь разрешения от охраны, в приемную прорвалась дородная женщина за сорок, с ярким румянцем и с бумагами под мышкой.

– Мне нужно к мэру! Перед нашим домом на городской аллее до сих пор стоят черные скамейки! – несла какой-то бред горожанка.

– А в чем, собственно, проблема? – Я решила не спешить списывать женщину в неадекват, все же до обеда был еще час, а скука бывает страшнее хорошего скандала.

– Как в чем?! – Она, как дракон, почти выпускала пар носом. Того и гляди спалит мне документы. – Они должны быть желтыми! Я уже десять раз отправляла жалобу. – Женщина потрясла кипой бумаг. – И все один ответ: казна не занимается оккультным дизайном! Да как вообще можно поставить черную лавочку? Вы хотите смерти жильцов близстоящих домов?

– Возможно, – я не стала отрицать своих враждебных настроений. Кто знает, может, там весь жилой комплекс состоит из подобных фанатиков колористики.

– Желтый – это цвет жизни, цвет начала! Черный – смерти. Я требую замены лавок! Иначе я засужу город за угрозу жизни жильцов посредством порчи благоприятной ауры аллеи и всего района! – не на шутку разошлась она, притопывая ногой, отчего мой стол слегка подпрыгивал. Совсем немного, но и это впечатляло. – Пустите меня к мэру!

– Простите, но мэр принимает только по записи, – спокойно ответила, помня, что наш Валиирийский встречается с людом очень редко, ибо чаще по записи принимает его зам. Но почему-то все недовольные желают поболтать именно с эльфом. – Я его сама еще сегодня не видела.

Светлый как закрылся в кабинете до моего прихода, так и не подавал до сих пор признаков жизни.

– Я не сдамся! Я буду писать королю! Так и передайте! – продолжала женщина, начиная надоедать. Такую энергию да в правильное русло…

– Рудольф, – больше ничего говорить не нужно было, недовольную горожанку вывели.

– Ты б поосторожнее, – неожиданно вернулся орк. – С драконами лучше не начинать спорить, чем потом разбираться с последствиями.

И тут я поняла, что не ошиблась в характеристике посетительницы. А ведь рисковала важными бумагами. Наверное, не стоит больше развеивать свою скуку таким образом, пусть даже тишина за дверью сбоку начала напрягать.

И почему наш светлоликий до сих пор не потребовал отчеты и приказы, да и вообще никак не явил себя? Это было странно. В конце концов я решила, что можно зайти под предлогом получения пособия для мрыха. И эльфа проверю, и деньги выбью – одни приятности.

***

Как приличная секретарша, я постучала в двери трижды. Как и ожидалось, никакого ответа не последовало. Глубоко вздохнув и приготовившись слушать возмущения недовольного эльфа, я нажала ручку и вошла.

В помещении стояла какая-то удручающая атмосфера, даже липкая, поэтому я инстинктивно передернула плечами от неприятных ощущений. Запах с кислинкой мне тоже не понравился, такой бывал в палатах инфекционного отделения, когда пациенты надышали и долго не проветриваешь. Самого мэра не было видно за горой бумажек, а вот его свисающую сбоку руку очень хорошо. Я обошла рабочее место и обнаружила Валиирийского лежащим частично на столе. С первого взгляда было ясно, что он спит, причем весьма беспокойно. На лбу и над верхней губой испарина, щеки покрасневшие, хриплое дыхание через рот. Из-за этого документ под светлым пропитался слюнями и был больше непригоден для использования.

– Лестар, – позвала, легонько потрясывая его плечо. Эльф промычал что-то нечленораздельное и продолжил спать. Забавно было видеть его таким разбитым и беспомощным.

– Господин мэр, – снова попыталась я, но все без толку. Тогда, стараясь заглушить совесть (хотя кого я обманываю, она меня не мучила в данном случае), я наклонилась и громко прокричала прямо на ухо Валиирийского: – Королевская проверка!

Вот тут эльф подскочил да как начал метаться по кабинету, хватаясь за предметы и стену, чтобы не упасть. Его сильно штормило, наверняка высокая температура.

– Проверка? Но мне не сообщали ничего. – Он пытался сфокусировать взгляд на мне, и у него это с трудом, но получилось. – Агата, какая, к черту, проверка?

– Вы задремали, – пояснила я. – Разгар рабочего дня, а вы вот-вот свалитесь без сознания. Отправляйтесь-ка к целителю, господин мэр.

Я смотрела на него строго, сложив руки на груди, и не собиралась сдаваться.

– Глупости, я совершенно здоров. – Он попытался опереться рукой на стол и принять расслабленную позу, но ожидаемо промахнулся и ухнул под стол. – Ай! Гарх! Больно-то как.

Я наклонилась, чтобы посмотреть на этого недотепу. Ну почему мужчины такие дети, когда болеют?

– Вставайте.

– Нет, спасибо, я лучше тут посижу, – хрипло ответил эльф, опершись о стол спиной и вытянув ноги.

– Пол холодный, у вас и так температура! Станет только хуже, – я попыталась вразумить этого конченого трудоголика.

– Мой кабинет, где хочу, там и работаю, – пробурчал светлый, доставая платок и смачно высмаркиваясь. Из-за легкой гнусавости в голосе было ясно, что тот окончательно заложен.

– Так, я сейчас не посмотрю на то, что вы начальник, и сдам вас ЦКЗ. – Я грозно уставилась на мужчину. – Ну или в больницу, что у вас тут есть.

– Мне не нужна больница!

– Зато вы нужны ей, – тут же парировала я. – Вы же такими темпами всю мэрию заразите! А судя по симптомам, у вас весьма противная зараза. Вы подвергаете своих подчиненных опасности.

– Я не болен! – все еще не сдавался эльф, хватая первый попавшийся документ и щурясь, чтобы хоть что-то там разглядеть. Жар и вирус ему в этом мешали.

– Рудольф!

Охранник тотчас же примчался.

– Бери этого амебу под белы рученьки и в больничку. – Я указала на мэра, который еле сидел и все пускал нескончаемые сопли. Совсем, бедняга, расклеился.

– Но… – растерялся орк. Приказы-то обычно начальство отдает, а не секретарь.

– Да он прям тут кони двинет, если ему не устроить постельный режим и не дать лекарства, – по-быстрому объяснила ситуацию я.

В результате охрана загрузила мэра в служебную машину, меня прихватили с собой как инициатора "похищения" главного лица столицы, после чего мы отправились в особняк Лестара. Как сказал Рудольф, у нашего светлоликого личный врач. Ничего нового этот целитель мне не сообщил. Влил жаропонижающее зелье, наказал много пить, рот полоскать, нос промывать и отбыл.

А дом у мэра оказался нехилый такой. Два этажа, галерея в правом крыле и застекленная мансарда в левом. Приличный такой особняк для одного жильца, да и участок в полгектара с садом тоже впечатлил. Однако не это было главным. Ванная! Да с горячей водой и в свободном доступе!

– Эй, господин мэр, – позвала я хозяина, стоя над мягкой широкой кроватью. Роскошная спальня, прилечь бы, да не в моем положении. Хватит и того, что собиралась сделать. – Я у вас душ приму, вы не против?

– М-м, – откликнулся во сне больной. Во всяком случае, я это так восприняла.

– Это не "нет", – усмехнулась, проверила температуру и со спокойной душой ушла в смежную со спальней ванную.

Должна же быть хоть какая-то польза от того, что меня назначили сиделкой до момента, пока эльф не проснется. Охрана, кстати, осталась у дома и на первом этаже. Сюда их занести не должно было, но занесло. Я как раз покинула ванную, мягко промокая волосы полотенцем, когда появился Рудольф. Он застыл посреди комнаты и даже не дышал.

– Даже не смей заикнуться об этом. – Я добавила во взгляд всю возможную угрозу. – Я неделю нормально не мылась.

Забавно, но орк кивнул и быстро покинул спальню. Засмущался, о чем говорили красные кончики ушей. А ведь я была одета.

– Кха-кха! – послышалось с кровати. Я поспешила к пациенту. У него вовсю тек нос и не давал мужчине окончательно провалиться в сон. Не стоит говорить, как "нравилось" мне подтирать все эти последствия простуды.

– Убила бы и тебя, и твой насморк, – прошипела и мстительно сжала нос светлого через платок. – Надо ж было так все запустить!

Мое раздражение странным образом прокатилось от груди к руке и осело черными сполохами на лице Валиирийского.

– Боги! Надеюсь, у него ничего не отмерло! – Я в ужасе начала ощупывать нос мужчины, но все было по-прежнему. Разве что он стал свободнее дышать, прекратил хрипеть и злосчастный насморк магическим образом прекратился.

– Чертовщина какая-то, – прошептала, после чего еще раз провела кончиками пальцев по переносице, убрала налипшие на лоб пряди и отстранилась. Пора было готовить болезному чай.

Тяжелый денек меня ждал.

Глава 11

Как и планировалось, девушки после занятий отправились к кабинету ректора. Однако Глостер был занят на совещании, пришлось ждать его под дверью.

– А я сегодня почти насладилась настоящим душем, – мечтательно вздохнула Кристина. – Если бы не Глостер… – Девушка покраснела.

Агата тут же подумала, что мысли дураков схожи, но стала рассказывать, как провернула ту же фишку в доме эльфа.

– Ты что, имела наглость помыться дома у работодателя? – Агата усмехнулась. Она точно не станет рассказывать, что ее наглость была не менее вопиющей.

– А ты бы не воспользовалась подобной возможностью? Шикарная ванная, горячая вода, пустой дом и ты, не видевшая нормального душа больше недели, – как тут устоять. Никто и не узнал бы об этом, если бы Глостеру не вздумалось вернуться в самый неподходящий момент.

– Это в какой именно? – тут же уцепилась за фразу Боярова.

– В тот самый, – нехотя произнесла Кристина и снова покраснела. – А шторка у них, как назло, прозрачная.

Агата не смогла сдержать смешок, представив все в красках.

– Попросила бы потереть спинку, – поддела подругу Агата. Уж слишком ярким был румянец.

– Я сейчас тебе что-нибудь потру, – огрызнулась Зайцева.

– Спасибо, не надо. Я и так сегодня весь день вытирала сопли одному капризному эльфу. Который раз убеждаюсь, что мужики совсем не умеют болеть достойно. Крики, причитания, сопли и нытье – хуже младенцев, разве что в туалет сами ходят. – Агату аж передернуло от воспоминаний. – Хоть душ приняла.

– Ага! – Кристина тут же ткнула пальцем в товарку. – Так и знала, лицемерка! Ты тоже согрешила с душем.

– У меня была уважительная причина: я была вся в соплях. Господин мэр меня всю обчихал. Я сделала это с его молчаливого согласия. – Некромантка не любила оправдываться, но ее поймали с поличным.

– Что значит с молчаливого? – не сдавалась Кристина.

Ну не говорить же, что эльф спал, когда Агата спросила его о душе. К облегчению Бояровой, к кабинету стремительно направлялся ректор.

– Что вы здесь делаете? – спросил озадаченно мужчина.

– Нам нужно с вами поговорить. Я упоминала об этом утром, – ответила Кристина, бросая тяжелый взгляд на Агату, давая тем самым понять, что разговор между ними не окончен.

– Точно, было такое, – устало произнес он и открыл дверь в кабинет.

Девушки с удобством расположились на двух креслах напротив рабочего стола. Мужчина сцепил руки в замок и откинулся на спинку кресла.

– Ну, и что у вас произошло?

– Нам кажется, что вокруг нас слишком большая концентрация несчастных случаев, – пояснила Кристина.

– А поподробнее, – некромант заинтересовался и придвинулся вперед.

– Два случая на зельеварении, приступ вашего сына, травма в приюте, чуть не задохнувшаяся хозяйка лавки и простывший мэр – и это все за несколько дней, – вкратце описала ситуацию Агата.

– Бедные люди, которым вы попались на пути. Жаль, что у мэра всего лишь простуда. Вы ведь у него работаете, Агата? – обратился к девушке Глостер

Боярова кивнула, не понимая, к чему тот клонит.

– Отлично. Значит, недолго этому эльфу осталось, – в предвкушении ухмыльнулся некромант.

– А я думала, вы друзья, – не смогла удержаться от реплики Кристина.

– Только когда между нами будет три метра земли и надгробие, – нехотя ответил ректор.

Кристина неприязненно поморщилась. Ее покоробило подобное высказывание в сторону живого человека. А вот Агата понятливо улыбнулась. Шуточка была в ее стиле.

– Возможно, до этого недолго. Он все еще может загнуться от простуды, – вспоминая последние мучительные часы с Валиирийским, поддержала черный юмор.

– Агата! – возмущенно воскликнула Кристина. – Как ты можешь говорить так о мэре. Он же душка.

– Эта душка произвела два литра соплей за сегодня. Минимум, – не сдавала позиций некромантка.

– Мне нравится ход ваших мыслей, но давайте вернемся к нашим мрыхам, – посерьезнел ректор. – Ваша проблема весьма очевидна, хоть и специфична. Смею предположить, что из-за работы целителями в вашем мире вы пропитались аурой болезни и боли. Так как наш мир магический, с более тонким восприятием, это ощущается в разы сильнее. Неудивительно, что к вам притягивает людей с болезнями и травмами.

Агата тут же насторожилась.

– Но я не занималась больными, только их трупами. – Девушка не на шутку испугалась.

– Поэтому я и пошутил про мэра, – криво усмехнулся некромант. – Не волнуйтесь, Агата. Лично вы никого не убьете, просто люди при смерти могут к вам притягиваться. А вам, – он посмотрел на Кристину, – я советую носить с собой аптечку. Спокойно ходить по улицам некоторое время не сможете.

– А это вообще когда-нибудь закончился? – спросила Зайцева, явно переживая за спокойную жизнь.

– Интенсивность будет сходить на нет, но если вы решите и в нашем мире посвятить жизнь целительству, то эффект сохранится, пусть и не так ярко выраженно.

– Может, частную клинику открыть? От пациентов отбоя не будет, – Агата почти пошутила, но посреди фразы осознала, что что-то в этой идее есть.

***

Кристина Зайцева

Мне наконец удалось встать пораньше и позавтракать без спешки. Конечно, это можно было сделать и у Глостера, но мне хотелось хотя бы раз прийти к нему неголодной, бодрой и… неприступной. В смысле, чтобы он сто раз подумал, прежде чем разговаривать со мной в своей презрительной манере и искать в каждом моем действии подвох и нелепость. А если еще вспомнить наше вчерашнее «столкновение» в его ванной… Нет, мне нужно было срочно стереть этот досадный, даже позорный инцидент из его памяти! Поэтому сегодня – только глухое темное платье и строгая прическа. И на лицо напустить равнодушие, какое он сам любит изображать.

– Уру-ру-ру, – жалобно произнес мрых из своей клетки, глядя, как я намазываю себе бутерброд маслом.

– Тебе нельзя, – строго заметила я. – И хватит на меня так смотреть, Станиславский! У тебя диета, ясно? Нам потом штраф выпишут, если узнают, что мы тебя кормим бутербродами.

Станиславский – эта кличка незаметно, но прочно прилипла к мрыху, он даже стал отзываться на нее, – посмотрел на меня со слезами в глазах. Но, помня о его актерских талантах, я стойко выдержала этот просящий взгляд, а когда уходила из кухни, вручила ему яблоко.

– Одно в день! – напомнила питомцу.

Он взял его, но с обиженным видом отошел в дальний угол клетки, а я вспомнила о том, что парень из приюта не велел нам держать мрыха в запертом пространстве и надо было бы выпустить зверька на волю, но мы с Агатой пока никак не решались сделать это. Боялись за свой скромный продуктовый набор. Вот купим замок на холодильник…

Уже на пути к Глостерам мои мысли потекли в другом направлении. Лекарство Микки – еще одна вещь, которая сильно беспокоила меня. Вчера ректор, когда мы беседовали с ним и Агатой после занятий, так и не упомянул о нем. Да и со мной вел себя так, словно не метал незадолго до этого молнии и не грозил мне удержанием из зарплаты.

– Доброе утро, господин Глостер. – При виде некроманта я, как и планировала, напустила на себя холодность.

– Доброе. – Он с таким же выражением лица поправлял лацканы пиджака, на меня даже не смотрел. – Как прошел вечер? Сколько болезных к вам с подругой еще притянуло?

– Отделались подвернутой лодыжкой одного нашего одногруппника, которому не посчастливилось пройти с нами часть пути, ну и шмель укусил почтальона, заглянувшего к нам с вечерней газетой… Аллергическая реакция была несильная, до отека Квинки не дошло, – ровным голосом отчиталась я.

Глостер покосился на меня, слегка поведя бровью, и произнес так же нарочито равнодушно:

– Я же говорил, что эффект будет ослабевать.

– Хорошо, если так. – Я кивнула. И все же решилась задать мучивший меня вопрос: – Господин Глостер, а что с лекарством Микки? Вы проверили его?

Ректор выдержал подозрительную паузу и только потом ответил:

– Результат будет сегодня вечером.

После этого он стал оглядываться, словно в поисках чего-то. Этим оказалась все та же шляпа, как и вчера, которую первой опять обнаружила я. Протянула ему молча, держа демонстративно за край двумя пальцами.

– Спасибо. – Некромант забрал у меня ее так же осторожно, избегая прикосновений.

Потом он двинулся к двери, но вдруг остановился и бросил через плечо:

– Если решитесь снова воспользоваться моей ванной, закрывайтесь на замок, – в его голосе сквозил явный сарказм, который все-таки заставил меня покраснеть. Снова. Счастье, что Глостер этого не видел.

– Нет, благодарю, – отозвалась я в тон ему. – Не хотелось бы, чтобы мне еще выставили счет за воду.

– А это идея, – хмыкнул ректор и вышел.

Прежде чем будить Микки, я заглянула в кухню, точнее, в холодильный шкаф, чтобы прикинуть меню на день. Вчера я натушила прилично мяса с расчетом, что останется сегодня на обед, однако кастрюля, в которой оно было, оказалась практически пуста: на дне в соусе плавал одинокий крошечный кусочек. Очень интересно… А не завелся ли у Глостеров тоже прожорливый мрых?

– Люси, – обратилась я к питомице, которая уже привычно топталась рядом, – у тебя, случайно, не появился крылатый друг? Пока еще живой…

Уверена, если некромант об этом узнает, не посмотрит, что крылатый мрых охраняется короной, быстро сделает из него приятеля для Люси.

Но та на мой вопрос мяукнула явно с отрицательной интонацией.

– Загадка. – Я достала пустую кастрюлю, выловила несчастный кусочек и отправила посуду в раковину.

А вот отгадку на этот ребус я получила от Микки за завтраком.

– Это папа все съел, – поведал мне мальчик заговорщицким шепотом. – Ночью. Я захотел пить, пришел в кухню, а он тут ест… Прямо из кастрюли! – Губы малыша обиженно скривились. – Мне он не разрешает так есть, а сам…

Я на это лишь вздохнула. Теперь понятно, кто в этом доме главный мрых.

Дальше день пошел своим чередом. Вчера мы с Микки на прогулке все-таки приглядели кое-какие семена и сегодня прямо после завтрака отправились за ними. Вначале я планировала попросить на это денег у Глостера, но утром за нашей традиционной перепалкой напрочь забыла, а когда вспомнила, было уже поздно. Но у меня с собой имелось несколько серебряных монет, которых вполне могло хватить на недорогие семена.

– Укроп, петрушка, морковь – два серебряных, – посчитал продавец. Он был стареньким, но очень милым, любезным и дружелюбным. И Микки ему, кажется, очень приглянулся, потому что под конец он сказал: – А в подарок – пакетик семян незабудки. Для юных растениеводов.

– Спасибо! – Микки был счастлив и, уже выходя из лавки, с особым трепетом прижимал этот пакетик к груди.

Я же была рада, что пока все шло без происшествий и несчастных случаев. Похоже, либо эффект притягивания действительно сходит на нет, либо он проявляется сильнее, когда мы с Агатой вместе. Но стоило мне об этом подумать, как Микки вдруг хныкнул.

– Что такое? – сразу забеспокоилась я.

– Ничего, все нормально, – Он шмыгнул носом, сдвинул бровки и пошел дальше. Вот только прихрамывая.

– Подожди, – остановила его я. – Что с ногой?

– Пятку натер. – Микки, словно стыдясь, отвел взгляд.

– Давай посмотрим. – Я подвела его к ближайшей скамейке, сняла ботинок и носок. Мозоль и правда была, приличная такая, водяная. С магией на улице я решила не шалить, попробую сделать что-то дома, а вот пятку пока неплохо было бы заклеить каким пластырем. Я огляделась и вдруг в самом конце улицы заметила вывеску «Аптека Вильяма. Лечебные снадобья». Кажется, то, что надо! У меня оставалось еще два серебряных, но я была уверена, что на маленький пластырь их точно хватит.

– А ну-ка, идем. – Яя взяла Микки на руки, решив поднести его немного, благо расстояние было небольшим.

Однако, подходя к аптеке, заметила то, на что сразу не обратила внимания: у крыльца стояла очередь.

– Это все в аптеку? – на всякий случай уточнила я.

– А куда ж еще? – грубо ответил мне мужчина, похожий на бульдога. И крикнул уже женщине, замешкавшейся у входа: – А ну, проходи быстрее, не задерживай всех!

– Надеюсь, от суставов сегодня будет мазь, – со вздохом сказала стоящая передо мной старушка. – Уже месяц за ней хожу…

– А я второй месяц мучаюсь несварением. – Женщина чуть помоложе, поморщившись, потерла свой живот.

Очередь двигалась медленно, и к моменту, когда мы с Микки вошли внутрь, за нами уже выстроилось человек пять-шесть. Аптекарь, толстый брюнет с бакенбардами и усами, стоял за прилавком и со скучающим видом выслушивал просьбу очередного покупателя. Сзади него высился шкаф, видимо выполняющий роль витрины, вот только представленный ассортимент был весьма скуден и большая часть полок – пуста.

– А что ж так дорого? – возмущался как раз мужчина-бульдог, отсчитывая золотые монеты. – Еще в прошлом месяце было в два раза дешевле.

– Не хотите – не берите, – ответил ему аптекарь. – Покупатели найдутся.

Но тот хоть и скривился, но отдал ему кучку золотых взамен на какой-то золотистый пузырек. Что ж там за лекарство такое ценное?

– Мази от суставов пока нет, – чванливо скривив губы, сообщил аптекарь уже старушке, стоило той только поинтересоваться.

– А когда ж ты ее сделаешь, сынок? – тон бабушки был умоляющим. – Уже месяц жду.

– Нет времени. Других заказов хватает, – ответил аптекарь, важно поправляя на животе красный атласный жилет. – Может, на той неделе…

– Эх… – сокрушенно вздохнула старушка и побрела к выходу.

Наконец дошла очередь до меня.

– Мне бы какой пластырь, будьте добры, – попросила я. – Ребенку мозоль заклеить на пятке.

Аптекарь без слов достал из-за прилавка маленький тканый квадратик, отдаленно напоминающий бактерицидный пластырь, и произнес:

– Один золотой.

– Сколько? – Мои глаза округлились и стали размером с блюдце. – Может, серебряный?

Хотя пластырь и столько не должен стоить. А на один золотой мы с Агатой могли купить продуктов на ужин. Да я за весь свой гардероб отдала пятьдесят золотых! А тут кусочек пластыря.

– Золотой, – процедил аптекарь, окидывая меня раздраженным взглядом.

– Да это грабеж! – выдохнула я, от возмущения растеряв всю вежливость.

Но толстяк даже бровью не повел.

– Золотой и ни грошем меньше.

– Вот именно, золотой у вас какой-то пластырь, – процедила я ему в ответ. – Клейте его себе сами. – И прошествовала к двери.

– Обойдемся без пластыря, – сказала я уже Микки, усаживая его обратно на ту же скамейку. Потом нашла в сумке носовой платок, свернула его в несколько раз и положила мальчику в ботинок между пяткой и задником. – Ну как? Лучше? До дома дойдешь?

– Дойду! – махнул Микки и соскочил со скамейки.

Кое-как мы дохромали до дома, а там мне удалось вполне удачно залечить мозоль (зацветшая фиалками ножка стула и несколько половиц не в счет).

А ровно в тот момент, когда я сняла с плиты свежесваренные на обед щи, явился Глостер.

– Опять что-то забыли? – полюбопытствовала я у него, наливая суп в тарелку Микки.

– Привез лекарство. – И некромант поставил на стол знакомый пузырек.

Мое сердце замерло в ожидании приговора.

– Вам повезло, – изрек Глостер, естественно выдержав паузу, – испортить вы ничего не смогли. Наоборот. Удивительно, но несколько компонентов усилили свою активность. Поэтому можно даже снизить дозировку.

– То есть я улучшила его? – Мои губы сами растянулись в торжествующей улыбке.

– Можно сказать и так, – нехотя признался ректор. И стрельнул глазами в сторону щей.

– Пообедаете с нами? – предложила я, уже пряча улыбку.

Глостер кашлянул в кулак и произнес нарочито безразлично:

– Пожалуй, перекушу.