Текст книги "Маски сбежавшей невесты"

Глава 9

Я надеялась, что Лорри, с энтузиазмом воспринявшая мое будущее перевоплощение из компаньонки в лжефрейлину, действительно преподаст мне пару уроков придворного этикета или втайне от гувернантки немного обучит модным танцам. Но куда там! Графиню Хенсли куда больше интересовало другое.

– Держаться с достоинством и не паниковать по мелочам – вот в чем тебе действительно надо попрактиковаться, Эв, – наставительно проговорила Лорри. Я фыркнула, закатив глаза, – неосмотрительное решение, ибо графиня с ловкостью и безжалостностью заправской горничной воспользовалась моей промашкой, чтобы туже затянуть шнуровку шелкового верхнего платья. – А ты что хотела? Быть фрейлиной – тяжкий труд.

– Я не собираюсь всерьез становиться фрейлиной, – буркнула я, пытаясь заново научиться дышать. – Разве смысл маски не в том, чтобы стать незаметной? А ты будто нарочно затаскиваешь меня в самую гущу событий. Хочешь, чтобы кто-нибудь раскусил нас раньше времени?

– Хочу, чтобы ты привыкла к маске и чувствовала себя на балу менее скованно и более свободно, – парировала юная графиня.

– Свободно – это точно не про твой корсет.

– Зато мне легко и удобно! – Донельзя довольная, Лоррейн закружилась по комнате, демонстрируя мое платье, сидящее на ней как влитое. – Ах, Эверли… то есть, я хотела сказать, графиня Хенсли! Как же хорошо сбросить груз светских условностей и завышенных ожиданий и просто наслаждаться жизнью.

– «Графиня Хенсли»… – Я поежилась. – Придумаешь тоже.

– Привыкай. Когда Коул возьмет тебя в жены, все будут обращаться к тебе только так. И с поклоном.

Я закатила глаза. Шутки шутками, а с лордом Хенсли в таком виде лучше не встречаться.

– Лорри…

Громкий стук в дверь оборвал меня на полуслове. Скрипнул замок.

– Быстрее, Эв, повернись спиной! – прошипела графиня, прячась за меня от бдительного взора гувернантки.

– Леди Лоррейн, мисс Эверли, – раздался ворчливый голос леди Норры. Я замерла, чувствуя, как оглушительно стучит в ушах сердце. Лорри прильнула к моей груди, усердно делая вид, что поправляет кружевной воротничок шелковой нижней рубашки. – Если хотите успеть прогуляться перед обедом, советую поторопиться.

– Сейчас-сейчас! – не поднимая головы, тоненьким голоском пропела из-за моего плеча графиня. – Уже идем.

Но леди Норра уходить не торопилась. Тяжелый взгляд гувернантки обжег затылок.

– Мисс Вестерс! – Я вздрогнула всем телом и едва подавила желание обернуться. Неужели леди Норра способна видеть через иллюзию? – Что вы там возитесь? Простое платье застегнуть не можете?

Я дернулась было помочь, но тонкие воздушные плети Лорри перехватили мои запястья.

«Молчи», – одними губами прошептала графиня.

– А все потому, – наставительно добавила гувернантка, – что надо меньше мечтать наяву о благородных лордах. Отойди, сделаю сама.

– Нет! – вырвался предательский возглас.

Леди Норра остановилась:

– Нет? Это еще почему?

– Нет нужды беспокоиться. – Я вырвала руки из воздушной хватки Лоррейн и сама затянула последний узелок. – Я уже закончила.

– Точно-точно, – поддакнула графиня. – Все в порядке, Норра, можете возвращаться к своим делам.

– Ну уж нет. – Гувернантка сделала еще шаг. – Что-то здесь нечисто…

На наше счастье, катастрофы не случилось. Из гостиной послышался звон, охи и причитания Марты, и леди Норра, пробурчав что-то неодобрительное напоследок, отправилась разбираться с незадачливой служанкой. Воспользовавшись моментом, мы с Лорри сбежали прочь.

– Восхитительно! Невероятно! – Восторгам Лоррейн не было конца. – Она ничего-ничего не заподозрила, Эв… то есть леди Хенсли. Сработало!

– Так уж и сработало, – мрачно откликнулась я. – Еще бы пара шагов и…

– Еще пара шагов, и я разбила бы сразу две вазы, – беспечно отмахнулась графиня. – Мне они все равно никогда не нравились. Ох, Эв, я чувствую себя героиней настоящего шпионского романа. Как же здорово притворяться кем-то другим!

Оптимизма Лоррейн я не разделяла. Столкновение с леди Норрой, едва не закончившееся позорным разоблачением, оставило мутный осадок неуверенности. Кожа под маской чесалась, платье на спине было влажным от пота, и вся затея с переодеванием казалось еще менее чудесной, чем прежде. Лучше бы Лорри просто попросила кого-нибудь из многочисленных знакомых семейства Хенсли представить ее во время бала загадочному Джеррарду и честно узнала у него о Мэр. Потому что…

Я тихо вздохнула.

…потому что Мэрион тоже постоянно притворялась кем-то другим. И это не довело ее до добра.

Словно по заказу, с самого утра стояла отвратительно хорошая погода, отчего в Дневном саду было особенно много людей. И всем – всем и каждому – непременно надо было пообщаться с новой любимицей императрицы:

– Лорри, иди к нам!

– Леди Лоррейн, расскажите о вашей первой встрече с Луноликой.

– Говорят, вас приняли в свиту ее величества. Вы не слышали, императрица планирует посетить скачки в Боствилле через три недели?

– Можете представить меня и моего отца его светлости графу Хенсли? У нас есть интересное деловое предложение.

– Флора устраивает шарады сегодня вечером в своей гостиной. Обязательно приходи!

– Графиня Хенсли, не хотите ли познакомиться с моим старшим братом?

Я отмахивалась, отнекивалась, улыбалась намертво приклеенной к розовым губам улыбкой – и всем сердцем мечтала оказаться как можно дальше от изучающих пристальных взглядов, просачивавшихся под кожу сквозь иллюзию чужой маски. Как будто половина дворца высыпала на улицу специально, чтобы привлечь внимание лже-Лоррейн и поймать меня на какой-нибудь неточности или ошибке. А что, «разоблачи самозванку» – замечательная игра для придворных бездельников. Модное веяние нового сезона – весело, познавательно и свежо. В качестве главного приза можно продавать места в первые ряды на увлекательнейшее зрелище казни незадачливой притворщицы.

Казалось бы, догадаться было нетрудно. Я краснела, бледнела – Лорри со смехом рассказала, что лепестки иллюзорной розы вокруг моего лица меняли цвет в строгом соответствии с оттенком румянца, – запиналась и постоянно смотрела под ноги, боясь поднять взгляд на собеседника, чтобы не выдать себя синевой глаз. И даже голос, который я всеми силами старалась делать выше, подражая Лоррейн, был далек от оригинала. Я была абсолютно, совершенно, целиком и полностью неубедительна. Но… никто не торопился разоблачить мой обман.

В глазах светского общества маска, дорогое шелковое платье и камень силы в золотой оправе делали меня настоящей графиней Хенсли. Потупленный взгляд лорды и леди, жаждущие встречи с обласканной императорским вниманием дебютанткой, принимали за милое смущение, тихий голос считали признаком хорошего воспитания, а робость и скованность в движениях находили прелестными. Отовсюду сыпались приглашения и карточки, и Лорри едва успевала тайком сжимать мою руку, давая понять, от кого можно принимать знаки внимания, а кого лучше сразу отправлять к лорду Коулу.

Саму же Лоррейн, одетую в простое темное платье, не удостаивали взглядом. Несмотря на то что добрая половина встреченных нами придворных видела лицо настоящей графини буквально пару дней назад, неброская одежда и скромный вид скрывали ее едва ли не лучше, чем меня – украшения и цветочная маска. Даже волосы, наверное, можно было не перекрашивать, никто все равно ничего бы не заметил.

Лоррейн, нисколько не огорченная ролью невидимки, развлекалась вовсю, играя в шпиона под прикрытием, и хлопотала вокруг меня с рвением служанки, рассчитывавшей к вечеру добиться от госпожи статуса личной горничной, не меньше: «Вот ваш зонт, леди Хенсли… Принести лимонаду, леди Хенсли?.. Вам не печет голову, леди Хенсли?.. Не желаете ли присесть отдохнуть, леди Хенсли?..»

– Леди Лоррейн, – прошипела я, улучив момент, когда мы наконец-то ненадолго остались одни, – в следующий раз обещаю вот так же надоедать вам всю прогулку, если сейчас же не прекратите этот цирк!

– Как пожелаете, леди Хенсли. Больше ни словечка вам поперек не скажу, леди Хенсли. Только не наказывайте меня десятью ударами плетей, как в прошлый раз, умоляю!

– Лорри!

Присев в реверансе, графиня тряхнула крашеными каштановыми кудрями и украдкой показала мне язык.

– Зато за целый час никто даже не заподозрил, что ты – это я, а я – это ты. Ах, Эв, после такого удачного дела Коул точно возьмет нас в тайную службу. Мы будем расследовать самые трудные дела. И тогда вы точно сблизитесь… Только представь, – Лоррейн всплеснула руками, зеленые глаза засияли, – вы работаете вместе, расследуете какое-нибудь непростое дело государственной важности. Ищете украденные подвязки Луноликой…

– Подвески, Лорри, – буркнула я, догадавшись, какой сюжет модного в прошлом сезоне романа она пыталась пересказать.

– Подвязки интереснее, – отмахнулась графиня, целиком отдавшись новой фантазии. – И вот: поздняя ночь, ты склоняешься над столом, разбирая бумаги, а он не может не смотреть на твою спину, шею… Он не может больше бороться с собой. Страсть поднимается в нем бурным потоком, кровь ударяет в голову…

Заметив в ближайшей беседке компанию молодых лордов, с интересом наблюдавших за нашей прогулкой, я будто невзначай выронила платок. Лоррейн, упустившая момент коварной мести, дернулась было назад, но я подхватила «компаньонку» под локоток, не позволяя вернуться за пропажей.

– Ну зачем? – обреченно простонала графиня, обратившая внимание на невольных зрителей. – Теперь кто-нибудь из тех ужасных лордов подумает, что я сделала это специально, и решит навязать нам свою компанию. Надо подобрать скорее…

– И чем они тебе так не понравились? – фыркнула я, крепко держа Лорри за руку. – Разве ты не хочешь, чтобы кто-нибудь воспылал к тебе горячей страстью? Чтобы долго и безуспешно искал встречи, а потом, во время бала, решительно увлек бы тебя в круг, прижимая к крепкой мужской груди?..

– Фу! Ни за что! – пылко отрезала графиня. – Отпусти, я сама подберу!

– Ну уж нет, леди Хенсли…

– Сама ты леди Хенсли!

Шуточная борьба закончилась победой Лорри. Выдернув ладонь из моих пальцев, она резко развернулась, готовая броситься за злополучным платочком…

И вдруг застыла на месте.

Мне показалось, будто все звуки разом пропали. Смолкло пение птиц, лорды, еще секунду назад весело смеявшиеся в беседке, замолчали встревоженно и угрюмо. Лорри застыла рядом со мной, тихая и напряженная, словно небо перед грядущим штормом.

В десяти шагах от нас остановилась темная карета. Кони замерли почти без движения, точно обсидиановые статуэтки. Владелец экипажа, статный мужчина в простой черной маске, невозмутимо стоял рядом.

Рука, обтянутая темной кожей перчатки, сжимала крохотный белый платок.

Мужчина неспешно осмотрел находку, изучил витиеватый вензель «ЛХ», вышитый в уголке тонкого батиста. Поднял голову – и наши взгляды встретились.

– Вы уронили, моя леди.

У него был необыкновенный голос – густой, властный, гипнотизирующий, а величественной фигуре, ширине плеч и росту позавидовал бы любой из лордов, спрятавшихся в глубине беседки. Камень силы в булавке галстука сверкал серебром. Незнакомец был явно богат – крупные перстни, золотые запонки, дорогой шелк. Вот только его маска была совершенно не такой, как у других придворных. Она выглядела донельзя простой и настолько черной, что, казалось, поглощала свет вокруг себя, приглушая яркие краски поздней весны. И лишь один цвет четко выделялся на окутанном мраком лице.

Глаза. Синие. Глубокие. Холодные. Один короткий взгляд – и тело вдруг стало непослушным, чужим. Не отступить, не отвернуться. Меня словно сковало льдом и повлекло – глубже, глубже – на самое дно синих омутов, откуда никогда не будет возврата…

Первой очнулась Лорри. Стряхнув оцепенение, графиня, переодетая компаньонкой, храбро вышла вперед и, поклонившись незнакомцу, потянулась забрать платок.

– Спасибо-спасибо! – затараторила она. – Сердечно благодарю вас, – короткий взгляд на карету, перстни и камень силы, – лорд Голден, вы так добры…

Имя ударило словно разряд молнии. Тело бросило в жар, голова закружилась. На долю мгновения я потеряла над собой контроль. Камень силы у самой шеи, где нервно и часто билась тонкая жилка, сверкнул отчетливой рубиновой вспышкой.

Лорд Голден изучающе наклонил голову.

Увидел? Понял?

Нет, показалось – в тот же самый момент в темном проеме экипажа появилась белая девичья фигурка, и герцог, обойдя Лорри, протянул спутнице руку, помогая выбраться из кареты. Нескольких секунд передышки хватило, чтобы немного прийти в себя и успокоить бушующую в крови огненную силу. И только после этого я разглядела девушку, шагнувшую из герцогской кареты.

Мисс Селия Фаулер, та самая фрейлина, с кем мне не посчастливилось столкнуться в коридоре во время поспешного бегства из бывших покоев Мэр. Высокая, светловолосая, в платье цвета слоновой кости, неудачно оттенявшем бледные щеки, рядом с герцогом она казалась невзрачной серой мышью. Возможно, цветочная маска добавила бы красок ее бесцветному облику, но маски на Селии не было. Конечно, придворный этикет не обязывал фрейлин носить иллюзии в отсутствие императорской четы, но большинство предпочитали скрывать настоящие лица.

Не зря.

Мало того что Селия не пряталась за маской – в карете лорда Голдена она была совершенно одна. Более компрометирующего положения невозможно и представить. Но Селию, казалось, не слишком волновало мнение света: молодых лордов, во все глаза наблюдавших за необычной сценой, она проигнорировала, а по Лорри мазнула невидящим взглядом и сразу же отвернулась. Графиня, конечно, узнала знакомую, но виду не подала – только опустила голову ниже.

Наконец фрейлина заметила меня.

– Леди Хенсли, – бесцветным голосом поздоровалась она. – Сегодня прекрасная погода, вы не находите?

Я не успела ответить.

– Графиня Хенсли? – Синие глаза посмотрели на меня с цепким интересом. – Селия, дорогая, – пальцы в черной перчатке опустились на руку спутницы, едва заметно погладив локоток через плотный шелк, – ты же представишь меня своей подруге?

– Разумеется, милорд. Лоррейн, это герцог Эдельберт Голден, доверенный советник Солнцеликого и наместник Южного Айлеса. Лорд Голден, это Лоррейн Хенсли, дочь Малколма Хенсли, графа Хенсшира.

– Счастлив познакомиться. – Оставив Селию, лорд шагнул ко мне. Взяв в плен мои безвольные пальцы, он, не отрывая испытующего взгляда, утянул их во тьму. Я почувствовала легкое прикосновение губ к обнаженной коже и едва сдержала дрожь. – Полагаю, это ваше.

– Б-благодарю, милорд, – выдавила я, забирая протянутый платок и изо всех сил стараясь не коснуться черной кожи перчаток. От пугающей близости лорда Голдена язык сделался неповоротливым, мысли совершенно спутались. Если бы я могла, сию секунду сбежала бы прочь, но, увы, приличная «графиня» не могла позволить себе такую роскошь. – Вы очень любезны.

– Рад услужить, моя леди. – Тьма маски герцога дрогнула. Наверное, это должно было означать любезную улыбку, но мне отчего-то стало еще жутче. – Надеюсь, вы не откажете мне в удовольствии видеть вас на балу в честь моего возвращения.

«А как же Мэрион? – захотелось закричать мне. – Как же та, кого вы полюбили и потеряли всего месяц назад? Неужели она ничего для вас не значила?»

Но я вовремя прикусила язык. Сейчас я как никогда понимала предостережение лорда Хенсли. Герцог пугал меня. И последнее, чего бы мне хотелось, – пообещать ему новую встречу.

– Милорд, я…

– Ничего не говорите, моя дивная Роза, – мягко оборвал он. – До скорого свидания. Селия, дорогая, прошу тебя.

Фрейлина молча вернулась в карету, лорд Голден забрался следом. Кучер, одетый в темное и оттого почти сливавшийся с экипажем, хлестнул поводьями. Обсидиановые кони синхронно застучали копытами по мощеной мостовой, направляясь прочь от дворца к границе Ночного сада – туда, где, по слухам, располагался особняк герцога, он же загадочный и непристойный Дом удовольствий.

Мы с Лорри проводили карету взглядами.

– Эв, – тихо и непривычно серьезно прошептала графиня, – забудь все, что я говорила о храпе, собаках и неряшливом виде. У меня теперь только один вопрос: как твоей сестре в голову пришло выйти за него замуж?

Хотела бы я знать ответ!

Нет, если честно, последнее, что я хотела, – знать, почему Мэрион решила связаться с лордом Голденом. Гораздо охотнее я предпочла бы никогда больше с ним не встречаться, а еще лучше – навсегда уехать с Дворцового острова, найти Мэр и всю оставшуюся жизнь объезжать столицу и Южный Айлес десятой дорогой.

Синие глаза преследовали меня весь день. Мерещились за портьерами полутемного коридора, чудились в безлюдном Золотом зале, куда леди Норра отправила меня в поисках дворцового камердинера, сверкали под темными сводами прачечной, пока я ждала корзину свежевыстиранного белья. Каждый раз, стоило мне только остаться одной, я чувствовала между лопаток испытующий взгляд герцога. Так удав, должно быть, смотрит на обездвиженную жертву, размышляя, стоит ли съесть ее сейчас или оставить до ужина.

Приближения ночи я ожидала с содроганием. Лоррейн, которой тоже отчасти передалось мое подавленное состояние, предложила занять кушетку в ее спальне, но строгая леди Норра прогнала меня прочь. Дороги до этажа слуг я не запомнила. Очнулась лишь тогда, когда влетела в свою комнату, запыхавшись от быстрого бега. На кончиках пальцев нервно пульсировала огненная магия, а сердце стучало так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

Само собой, дело закончилось бессонницей. Я честно пыталась успокоить расшатанные нервы: читала скучнейший учебник по светским манерам, заменивший мне годы в пансионе Вест-холл, вспоминала мамины рецепты и песни, считала выщерблины на неровно окрашенной стене – но ничего не помогало. Мысли постоянно возвращались то к Мэр, то к графу Хенсли, то к Лоррейн и предстоящему балу, а оттуда неизменно перепрыгивали на встречу с лордом Голденом – и страхи вгрызались в душу с новой силой. Темнота смотрела из углов пронзительным синим взглядом, пробирающим до самых костей, – не спрятаться, не скрыться. Я зажгла все свечные огарки, что были в комнате, но мрак не исчез, а лишь отступил под кровать, выжидая подходящего момента, чтобы окончательно завладеть моим рассудком.

Отчаявшись, я решила прибегнуть к крайнему средству. Вытащила папин кисет, где табак давным-давно сменили пряные чайные травы, и, накинув потертый пеньюар, подаренный старшей леди Хенсли, отправилась на кухню, чтобы сделать отвар по маминому рецепту.

Храбрости хватило ровно до третьего этажа. Не успела я добраться до черной лестницы, которую слуги использовали для передвижения по дворцу, как что-то скрипнуло – и в следующую секунду по комнатам и коридорам прокатился нестройный гул.

Бом. Бом. Бом.

Последний «бом» я услышать не успела – ноги сами понесли меня прочь, ниже и ниже, как можно дальше от гула, черноты и анфилады пустых залов.

Четыре часа ночи. Мертвый час. Время, когда проигравшиеся в пух и прах картежники, подвыпившие гуляки и припозднившиеся любовники уже давно вернулись в свои покои, а самые ранние горничные еще досматривали последний сон в крошечных полуподвальных каморках. Императорский дворец, огромный, как целый город, был погружен в безмолвие, нарушаемое лишь боем часов.

Из приоткрытых дверей кухни шел свет. Я ожидала, что буду здесь единственной живой душой, но оказалось, кому-то еще не спалось в эту тревожную ночь. И каково же было мое удивление, когда вместо Кэти, поднявшейся ни свет ни заря, чтобы подготовить кухню, из-за плиты появился граф Коул Хенсли. В одной руке у него был совок с углем, в другой – кочерга. На железной поверхности нагревался пузатый чайник.

– Лорд Хенсли? – ошалело моргнула я, надеясь, что странное видение растворится в ночной мгле. Но нет, глава императорской службы безопасности собственной персоной стоял у плиты, глядя на меня с легким недоумением в усталом аметистовом взгляде. Смущенная и взволнованная, я плотнее запахнулась в пеньюар, мысленно пожалев, что не выбрала одежду поприличнее. – Что вы здесь делаете в такое время?

– Как видите, мисс Вестерс. – Лорд махнул рукой, рассыпая по полу крохотные кусочки угля, будто забыв, что все еще держал совок. Я смущенно хихикнула, заметив, как приподнялись в растерянности темные брови. – Чай. Вас это удивляет?

– Нет… – Я замялась, обескураженная его прямотой. – То есть да. Если лорд желает чаю, в любое время дня и ночи найдутся слуги, чтобы приготовить его.

– Не хотелось их будить. В конце концов, сделать чай – это не такое уж сложное дело.

– Я могу! – Проклиная себя за недогадливость, я бросилась к полкам с травами, но была поймана на полпути крепкой рукой и аккуратно усажена на удачно подвернувшуюся табуретку. – Нет, правда, я могу…

– Успокойтесь, мисс Вестерс. – Вторая попытка вскочить на ноги была пресечена так же решительно, хоть и мягко. – Я прекрасно справлюсь сам. Сидите. Вам с молоком или без?

– Просто чай, – не вполне осознавая происходящее, ответила я. – Правда, я собиралась… вот…

Лорд Хенсли взял из моих рук кисет с травами, задумчиво повертел в пальцах, особое внимание уделив буквам «ЛИ», вышитым мелким жемчугом.

– Тоже отцовский?

– Я считаю, что да. Нашла, когда мы с сестрой разбирали мамины вещи после ее смерти.

– Хорошая вещь, – без тени иронии проговорил граф.

Он вновь повернулся к плите. На пышущей жаром металлической поверхности появился еще один чайник. Раскрыв мой кисет, лорд Хенсли перебрал засушенные травы, на глаз отмеряя порцию, достаточную для одной чашки. Воздух наполнил знакомый аромат шалфея и мяты…

Я не сразу сообразила, что происходит. А сообразив, подскочила на табурете, взволнованная и смущенная одновременно.

– Лорд Хенсли! Вам не стоит… лишние хлопоты… из-за меня. Не нужно, милорд. Я могу сама…

– Сидите. – Граф даже не обернулся. Спокойный и уверенный голос пригвоздил меня к месту не хуже руки, опустившейся на плечо. – Мне не трудно.

Его поведение совершенно сбило меня с толку. Мысль, что лорд Хенсли начал заново заваривать чай исключительно ради того, чтобы приготовить именно тот напиток, который хотела простая служанка, попросту не укладывалась в голове. Сиятельный граф, ухаживающий за безродной компаньонкой так, словно я была одной из первых невест Айоны, – подобное могло случиться разве что на страницах дешевых романов, которыми тайком зачитывались горничные, мечтая заполучить руку и сердце молодого хозяина, а уж никак не в обычной жизни.

Между мной и лордом Хенсли была пропасть, непреодолимая пропасть. Леди Тэмзин была права: самое большее, на что могла претендовать такая, как я, – несколько дорогих безделушек и место в графской постели. На месяц-два – а может, и на целый сезон, но этим бы все и закончилось. Это только в сказках и романтичных фантазиях Лоррейн влюбленный лорд долго добивается внимания простушки, а после женится и живет с ней до самой смерти в любви и согласии. Реальность же была совсем иной, сегодня днем я увидела это собственными глазами.

Но как же тогда объяснить то, что происходило сейчас в полутемной кухне, я не имела ни малейшего понятия. И… почему-то искать объяснения не хотелось. Хотелось греться от жара печи и наблюдать, как размеренно и ловко двигаются крепкие мышцы широких графских плеч под темной тканью камзола. Вдыхать ароматный пар, вслушиваться в треск угольков и ни о чем не думать.

Если бы только все было так просто.

В пальцы толкнулась теплая кружка. В зеленоватой поверхности травяного отвара отражался темный прокопченный свод, краешек светильника и лорд Коул, непропорционально высокий, будто подпиравший плечами потолок.

– А теперь расскажите, – тоном главы службы безопасности проговорил он, – что вас так расстроило.

Ровная гладь дрогнула, подернулась мелкой рябью, искажая безупречный образ графа. Я стиснула белые бока кружки и выдавила, с трудом заставив себя разжать губы:

– Я видела… лорда Голдена. Совершенно случайно конечно же… Я не хотела… не искала этой встречи… – Слова застревали в горле горьким комом, но я уже не могла остановиться. – Мэр пропала, а он… как ни в чем не бывало… уже нашел ей замену. Мисс Селия Фаулер, фрейлина… вдвоем с ним в одной карете… А как же любовь, чувства? Как?..

– Вы же знаете, не все браки заключаются по любви.

– Да, – опустив голову еще ниже, прошептала я отражению лорда Хенсли. – Знаю. Конечно, знаю. Просто хотелось верить… Вы же читали письма Мэр, они с герцогом были так влюблены. А теперь… Так больно… от мысли, что всем наплевать. На Мэрион, на меня… Мы никто. Безродные выскочки. Раз в наших жилах нет благородной крови, наши судьбы не имеют значения…

Последние слова оборвались тонким всхлипом. Невыплаканные слезы жгли изнутри, рвались наружу. Грудь сдавило – горе камнем легло на сердце. Я замолчала, остервенело кусая губы, чтобы не разрыдаться в голос, окончательно уронив себя в глазах графа Хенсли.

– Вы ошибаетесь, Эверли.

Пальцев коснулась горячая ладонь. Я подняла взгляд и вдруг увидела лорда Хенсли так близко, что можно было разглядеть все пятнышки на необыкновенной аметистовой радужке. Опустившись передо мной на корточки, граф посмотрел мне в глаза уверенно и прямо, будто в самую душу глянул. И…

Я не знала, была ли это игра света или отголоски магии мастера над разумом, но мне показалось, что в глубине его зрачков было что-то – какая-то теплота, мягкость, тень потаенной улыбки. Нечто особенное, предназначавшееся только мне.

– Мисс Вестерс, – проговорил он, не отводя взгляда, – попробуйте чай. Он не так плох, как вы думаете.

И от этой неожиданной, непривычной заботы, от искреннего небезразличия в аметистовых глазах и без того хрупкий кокон напускной сдержанности дал трещину. Я задрожала, чувствуя, как горит кожа под горячей ладонью лорда Хенсли. Глаза защипало.

Все это: чай, взгляд, участливое прикосновение к руке – было чем-то абсолютно невозможным. Никто не заботился обо мне… так. Даже Мэр. Сестра была крайне скупа на эмоции, а мама за долгие годы нашего сиротства превратилась в туманный светлый образ, который я практически не помнила. Я всхлипнула вновь.

Граф Хенсли понял все по-своему. И, верно, решил окончательно сломать мое представление о мире, о лордах и об одном конкретном главе императорской службы безопасности, потому что снял камзол и накинул мне на плечи. Ткань еще хранила его тепло, обняв меня, словно крепкие руки. Терпкий мужской запах окутал, пощекотал ноздри.

– Вы в безопасности, Эверли. – От низкого голоса по телу прошла волна совсем другой, практически приятной дрожи. – И если будете вести себя благоразумно, все будет хорошо.

Благоразумно? Я невольно хихикнула. О каком благоразумии могла идти речь, когда я сидела в четыре часа ночи на пустой кухне императорского дворца в компании неженатого мужчины, да еще и одетая в его камзол?

– Не волнуйтесь, – лорд одним движением поднялся на ноги, – в такое время сюда никто не явится. Пейте чай, приходите в себя и не дрожите. Здесь вы в полной безопасности. Даже если какой-нибудь злодей вдруг вылезет из-под стола, кочерга в моих руках может быть страшным оружием.

Я удивленно подняла на него взгляд – как раз вовремя, чтобы поймать ускользающую улыбку. Аметистовые глаза насмешливо сверкнули, словно говоря: «Да, даже глава императорской службы безопасности иногда может позволить себе пошутить».

А потом мы пили чай и молчали, глядя, как потрескивают угли за ажурной железной створкой. И было так легко…

На несколько минут я совершенно расслабилась, почти забыв о Мэрион, герцоге и предстоящем маскараде. Здесь и сейчас был только душистый аромат и блики огня, окрашивавшие бледные щеки лорда Хенсли в здоровый цвет. Да я и сама разрумянилась от тепла и почувствовала себя… счастливой.

Жаль только, что все когда-нибудь подходит к концу, даже чай. Я с сожалением посмотрела на глиняное дно кружки. Вдруг стало неловко – наверное, у графа были важные государственные дела, а я так бессовестно нарушила его уединение и отняла столько времени. Да еще и пеньюар этот, вечно норовящий распахнуться…

Я поднялась и суетливо одернула полы.

– Наверное, пора. Уже поздно… то есть рано…

Я повернулась было к выходу, но замерла, осознав, что лорд Хенсли не спешил уходить.

– Вы остаетесь?

Он посмотрел на меня со странным выражением и слегка пожал плечами:

– Дождусь Кэти. Нет смысла гасить плиту, если совсем скоро ее придется вновь разжигать.

– Я могу покараулить.

– Идите спать, мисс Вестерс. – От графа не укрылся мой зевок. – Говорят, это крайне полезная для здоровья вещь.

И, наверное, после встречи с герцогом Голденом и вечера, полного теней и кошмаров, я окончательно тронулась рассудком, потому что вместо того, чтобы развернуться и тихо уйти, как полагалось благовоспитанной девице, я хитро посмотрела на лорда Хенсли и шутливо уточнила:

– А вы сами не пробовали? Может, стоит пойти со мной? Ой… – Я запоздало покраснела, почувствовав, что сказала откровенную глупость. – Ну, я имела в виду пойти спать. К себе.

– Непременно воспользуюсь советом, мисс Вестерс, но в другой раз. Я бы проводил вас, но, боюсь, это может быть превратно понято дворцовыми сплетниками. Если хотите остаться незамеченной, поднимитесь через западную галерею по черной лестнице. – Лорд Коул указал на лестницу с противоположной стороны от той, по которой спустилась я. – Так не придется проходить по центральному коридору, и вы быстрее окажетесь в своей комнате.

– А вы-то откуда знаете? – вырвался у меня не очень-то вежливый вопрос. – Ой, простите…

– Я сам пришел этим путем, – пояснил лорд. – Мои покои и рабочие комнаты расположены на третьем этаже рядом с черной лестницей западной галереи. И поскольку бодрствовать, пока все спят, мне приходится часто, я успел неплохо изучить, так сказать, служебную часть дворца.

Я усмехнулась про себя. Вот тебе и «шпионские коридоры», Лорри. Вместо тайных ходов безопасники попросту использовали лестницы для слуг.

Отдав графу кружку и камзол, я, неловко присев в реверансе на тесной кухне, заторопилась к выходу. И уже в самых дверях обернулась, чтобы бросить на лорда Хенсли последний взгляд. Отчего-то хотелось запомнить его таким – непривычно умиротворенным, уютным, таким не похожим на обычно хмурого, замкнутого и усталого главу императорской службы безопасности.

– Спасибо, милорд, – искренне проговорила я. – Спокойной ночи.

Он кивнул:

– Добрых снов, мисс Вестерс.