Текст книги "Маски сбежавшей невесты"

– Ах, Эв, разве это не чудесно? – Вытащив из корсета припрятанное последнее письмо Мэрион, Лоррейн на мгновение прижала его к груди. – Любовь, побег, романтика. Такие сильные чувства! Хотела бы я, чтобы и Коул, не спрашивая разрешения нашего отца, решительно выкрал тебя из дворца, а потом вы тайно обвенчались в древней часовне. Только обещай, что позовешь на свадьбу, Эв! Я никогда не прощу себе, если в такой трепетный и важный день меня не будет рядом.

– Обещаю, – буркнула я, только чтобы унять разошедшуюся графиню. – Буду задерживать церемонию, сколько смогу, чтобы ты успела вовремя.

Вспомнилась свадьба Мэр, на которую сестра не смогла позвать меня, и ее внезапный побег. На душе вновь стало муторно. Я окинула взглядом вернувшиеся письма, в беспорядке разместившиеся по всей поверхности стола, и замерла, ошалело уставившись на листы, не в силах осмыслить увиденное.

Разные. Они были совершенно разными!

Оживление сменилось страхом. Когда я читала письма Мэр одно за другим, небольшие перемены не бросались в глаза, но теперь все стало очевидным. С каждым новым письмом, написанным после зимнего бала, почерк сестры неудержимо менялся. Резкие и угловатые буквы обретали округлость, плавность, нажим ослаб. Если бы я не знала, что тут нет обмана, то подумала бы, что последнее и первое письмо написали два разных человека.

«…нажим, который является идентификационным признаком для исследования почерковедческих материалов», – промелькнул в голове прочитанный абзац из книги лорда Коула.

– Ох…

– Эв? – тут же вскинулась Лорри. – Что-то не так?

– Посмотри сюда. – Я пододвинула к ней два наугад выбранных письма. – Тебе не кажется это подозрительным?

Кепи тут же оказалось на голове, лупа – в руках. Лоррейн внимательно рассмотрела каждую буковку, а затем еще более тщательно прошлась по последнему письмо, которое все еще держала в руках.

– Да, – задумчиво протянула она. – Пожалуй, ты права. Это действительно странно. Вначале твоя сестра пишет почти как мой брат, а в последних письмах – совсем как моя мама, которая корпит над каждым письмом по два часа, выписывая все эти петельки и завитушки. Я, конечно, уверена, что любовь меняет людей, но чтобы настолько…

От мысли, что часть писем Мэр могли быть подделкой, по спине пробежал холодок. Но как тогда объяснить магические послания, о которых знала только я? Они-то явно принадлежали Мэрион.

– Думаешь, эти письма написал кто-то другой?

– Вряд ли. – К моему облегчению, Лорри покачала головой. – Буквы разные, но все-таки довольно похожие. Может, дело и правда в любви. Мама говорит, мужчинам нравятся красивые дамские письма. Может, твоя сестра просто тренировалась, чтобы произвести на герцога впечатление. А то, что в последнем письме буквы немного отличаются от остальных…

– Постой! – Я выхватила из ее рук желтоватый лист. – Какие буквы?

– Завиток у «д», лишняя надстрочная линия «т» и еще «я», – послушно указала Лорри, поднося лупу к нужным частям письма. Показалось или под слоем чернил мелькнул тонкий след полустертой графитной линии? – Но как по мне, Эв, так это просто перо плохое. Где бы Мэрион нашла качественные письменные принадлежности в маленьком почтовом отделении, если им с любимым нужно было как можно скорее покинуть Айону?

Но после увиденного это показалось неубедительным. Еще и отсутствие магического письма подливало масла в огонь моих подозрений. Буквально – я чувствовала, что еще немного, и моя огненная магия вырвется из-под контроля, разрушая и без того хрупкую маскировку. А если с Мэр действительно что-то случилось, мне надо было быть вдвойне, нет, втройне осторожнее.

Вдох. Выдох.

– Эверли, – донесся до слуха успокаивающий голос Лорри. – Наверняка с Мэрион все в порядке. Все было ровно так, как она написала в письме: тайная любовь, поспешное бегство. Возможно, поначалу она и была влюблена в герцога, но, едва выйдя замуж, разочаровалась. Может, он невыносимо храпит. Или разрешает гончим спать на хозяйской кровати. Или ужасно неряшлив, а его лощеный вид – целиком заслуга камердинера и мастера иллюзий. Представь себе, каково это – после брачной ночи обнаружить рядом не мужчину мечты, а немытого храпящего монстра, да еще и окруженного не менее грязными псами. От такого ужаса любая сбежит без оглядки! Неудивительно, что браки герцога оказывались такими недолговечными. Вот потому и жены одна за другой.

– Одна за другой?

– Разве ты не знаешь? – в свою очередь удивилась Лоррейн. – За прошлый год уже…

Она умолкла, так и не назвав число, но что-то подсказывало мне, что речь шла вовсе не об одной юной леди, неосмотрительно выбравшей в мужья храпящего любителя собак. Да, мне доводилось слышать, что герцог был неудачлив в любви, – о женщинах, раз за разом разбивавших лорду Голдену сердце, сплетничала вся Айона. Но катастрофические браки стали для меня ошеломляющей новостью.

Мэрион не упоминала о прошлой жизни супруга, и я предполагала, что герцог прежде уже был женат – один или, на худой конец, два раза – когда-то в далеком прошлом. И я не стала спрашивать. А следовало бы – об этом, да и о многом другом.

А теперь не у кого просить прощения за невнимательность и равнодушие.

В комнате повисла тяжелая, гнетущая тишина. Лорри рассеянно крутила в пальцах лупу, я терзала котенка, вышивая поверх рыжей шерстки черно-синий глаз, но взгляд детеныша получался таким несчастным, что самой хотелось разрыдаться.

– Ну, в общем, я уверена, что дело в невыносимом характере герцога Голдена, – наконец проговорила Лорри, но в нарочито жизнерадостном голосе отчетливо сквозило сомнение. – Вот и все. Ведь с остальными его бывшими женами все в порядке.

– Я не слышала ни об одной из них.

Лоррейн задумалась:

– Да? А ведь точно… Мне казалось, мама с кем-то знакома… была. Но сейчас, если честно, я понятия не имею, где она… Но уверена, что бывшая леди Голден находится в прекрасном здравии вдали от дворцовой суеты где-нибудь на водах Бардена-на-Локли или в горах Альмерны. А может, уехала в Варравию, кажется, у нее там остались родственники.

– Можешь спросить у леди Хенсли, где она?

– Увы, – Лорри вздохнула. – Пока письмо дойдет до нашего загородного поместья, мама напишет ответ и отошлет его императорской почтой, пройдет не меньше месяца. К тому же папа настойчиво просил не беспокоить ее перед родами. И это всего одна жена герцога, а нам надо узнать обо всех.

– Может быть, кто-то упоминал их в светских хрониках?

– Ну конечно! – Лорри просияла. – Ни за что не поверю, чтобы газетчики упустили возможность обсудить новую сплетню о сиятельном герцоге. И я даже знаю, кто сможет нам помочь. Моя тетушка Тэмзин Вудверт, кузина матери, которая должна представить меня ко двору. Она несколько лет жила в нашем поместье и немного занималась моим воспитанием. Леди Тэмзин ежедневно получала газеты и учила меня читать по светской и криминальной колонке из «Дейли хроникл». Мы весело проводили время, пока брат, вернувшись с учебы, не потребовал, чтобы мне подобрали более подходящую гувернантку, чтобы «не забивать юную головку всякими глупостями, не подходящими для девиц с буйным воображением».

Я хихикнула. Вот уж действительно, брат оказался прав. Тетушкино воспитание явно повлияло на неокрепший ум молодой графини. Теперь стало ясно, откуда у Лоррейн такой интерес к расследованиям и дамским романам.

– Надо ее навестить, – решительно постановила Лорри. – В конце концов, бал дебютанток уже в конце недели, самое время обговорить с тетушкой детали моего представления. А заодно поспрашивать о делах при дворе. Если где-то происходило хоть что-то интересное, тетушка Тэмзин просто обязана быть в курсе. К тому же у нас даже подарок есть, вот!

Лорри выхватила из моих рук пяльцы, не дав закончить последний стежок. Придирчиво осмотрела со всех сторон и одобрительно улыбнулась:

– Чудесно! Подарим ей твои розы! Тетушка будет в восторге!

– Это должен был быть котенок, Лорри, – вздохнула я.

– Правда? – В зеленых глазах мелькнуло искреннее недоумение. Я мысленно смирилась с полным провалом рукоделия. Цветы так цветы. Лишь бы графине понравились. – Ну… ничего. Леди Тэмзин подслеповата, так что она вряд ли разглядит, что именно изображено на платке. Зато с душой, верно?

С этим я не могла не согласиться.

Глава 5

– Тетушка Тэмзин! – бодро прокричала Лоррейн, когда на второй стук в дверь личных покоев баронессы так никто и не откликнулся. – Это Лорри! Я хочу с вами поговорить!

– С чего ты решила, что она у себя? – Я с сомнением покосилась на юную графиню. – Может, зайдем позже?

– Глупости, – отмахнулась Лоррейн. – После обеда тетушка всегда отдыхает за чтением. Наверное, просто надо постучать погромче.

Но не успела она как следует примериться к двери воздушной волной, как послышался перестук каблуков. Лорри торжествующе сверкнула глазами – «ну я же говорила!». Шаги замерли за дверью, но открывать нам никто не спешил.

– Ты одна? – требовательно спросила невидимая баронесса.

– С Эверли.

– Хорошо.

Несколько секунд тишины – и дверь распахнулась. Камеристка, миловидная девица в темном платье с белым передником, пропустила нас внутрь.

– Леди Вудверт, – торжественно проговорила она. – К вам графиня Лоррейн Хенсли и мисс Эверли.

Я едва удержалась от изумленного вскрика. Из глубокого кресла поднялось… нечто. Снизу диковинное существо выглядело вполне прилично – темно-зеленое платье с синеватым отливом, несколько метров изящного кружева и тонкие белоснежные перчатки, обтягивавшие пухлые пальцы. Глубокий вырез открывал выдающуюся грудь. А выше…

Начиная от ключиц, кожу баронессы усеивали крохотные зеленые перышки. На шее они были не больше ногтя, но к щекам становились все длиннее и пышнее, пока не распускались на лбу и висках высоким плюмажем, напоминавшим павлиний хвост. Подбородок, нос, скулы – все было скрыто за непроницаемой маской, переливавшейся на свету всеми оттенками зеленого и синего. Лишь губы, полные и алые, и живые зеленые глаза, немного напоминавшие изумрудный взгляд Лорри, казались человеческими на странном и удивительном лице женщины-птицы.

Конечно же все в империи, и даже в нашем провинциальном приюте, знали, что при дворе не принято показывать лица, и за три недели, проведенные на Дворцовом острове, я уже видела людей в масках. Но никогда – так близко, что можно разглядеть каждое перышко. Над созданием масок трудились лучшие императорские стихийники и маги разума. Иллюзия была совершенной – представить, как выглядела под слоем пуха и перьев леди Тэмзин Вудверт, немолодая статс-дама, попавшая к императорскому двору еще при матери Солнцеликого, было абсолютно невозможно.

Что уж говорить о самом императоре и его сиятельной супруге. «Солнцеликий» и «Луноликая» не были пустыми словами. Ослепляющий свет и камень силы, переливавшийся всеми цветами магии, – вот и все, что мы знали о внешности правителя Айоны. Никто и никогда не видел императора без маски. Да и для многих придворных карнавальные образы со временем стали сродни второй коже.

– Ты очень вовремя, моя милая Лоррейн. – Плюмаж из павлиньих перьев качнулся, повторяя кивок баронессы. Леди Тэмзин благосклонно приняла платок с котенком и повелительно махнула рукой, приглашая нас устроиться на диване напротив. – Мне как раз доставили твою маску для дебютного выхода.

– Правда-правда? – Глаза юной графини загорелись идеально отрепетированным энтузиазмом. – Вы ведь покажете ее нам, тетушка? Хоть одним глазком бы взглянуть. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

Леди Тэмзин окинула племянницу покровительственно-снисходительным взглядом.

– Что ж, полагаю, большого вреда от этого не будет, – разрешила она. – Нужно же посмотреть, насколько хорошо наложена иллюзия, чтобы во время представления дебютанток Луноликой не случилось какого-нибудь досадного конфуза. Все должно быть идеально.

Несмотря на почтенный возраст, – по словам Лорри, ее тетушка провела при дворе не менее пятнадцати лет, верой и правдой служа прошлой императрице, а после успела неудачно выйти замуж, удачно овдоветь и поучаствовать в воспитании любимой племянницы, – баронесса не утратила ни стати, ни привлекательности. Пышное платье идеально сочеталось с сиреневой лентой фрейлины, которую статс-дама имела право носить до самой смерти, подчеркивая свой высокий статус. Вместе с лентой баронессе полагались личные покои, выделенное из императорской казны содержание и почетная маска павы, служившая пропуском на все приемы, балы и маскарады, – о большей удаче придворной сплетнице нечего было и мечтать.

Оставив нас разглядывать изображения котят, украшавшие стены гостиной, леди Тэмзин ненадолго скрылась в спальне, откуда вернулась минуту спустя с большой картонной коробкой. Вслед за ней показались три кошки – белая, рыжая и палево-серая. Две величественно расположились на подлокотниках хозяйского кресла, а рыжая, чем-то напоминавшая вышитого котенка, забралась ко мне на колени.

– Осторожнее, мисс, – предупредила леди Тэмзин, заметив кошку. – Лилу не очень-то любит незнакомцев. Если ей что-то не понравится, порванным рукавом и покусанными пальцами ты не отделаешься. Предупреждаю заранее, ибо слез, жалоб и уж тем более криков я терпеть не намерена.

Мы с Лилу обменялись недоумевающими взглядами. Животные всегда любили меня. Птицы охотно ели с рук зерна и хлебные крошки, а приютские цепные псы мирно виляли хвостами, когда мы с Мэрион тайком сбегали в город. Вот и рыжая зеленоглазая кошка, проигнорировав нелестную характеристику, данную ей хозяйкой, боднула лбом мою руку и доверительно заурчала, напрашиваясь на ласку. Я почесала ее за ухом, не встретив никакого сопротивления.

Леди Тэмзин удивленно и, как мне показалось, неодобрительно покосилась на нас, но ничего не сказала.

– Лоррейн, – повернулась она к племяннице, – подойди-ка сюда.

На наших глазах леди Вудверт торжественно развязала сиреневые ленты и извлекла из коробки аккуратную белоснежную полумаску. Легкие перья обрамляли основу, украшенную крохотными бусинками. По бокам свисали две тонкие нитки жемчуга.

– Лебединая маска, – наставительно проговорила пожилая фрейлина, собирая волосы Лорри в высокий пучок, чтобы удобнее было повязать ленты, – выдается дебютанткам исключительно для первой встречи с Луноликой. Тем, кто пройдет отбор, императрица лично назначит придворные роли. После этого маска изменится, и иллюзия закрепится навсегда, если ее императорское величество не задумает пожаловать новую. Надеюсь, тебе удастся продолжить семейную традицию и произвести хорошее впечатление.

– Непременно, тетушка. – Лорри послушно застыла у большого зеркала, пока леди Вудверт прилаживала маску.

Я смотрела во все глаза, чтобы не пропустить момент, когда маска признает новую владелицу.

Мгновение ничего не происходило.

А потом…

Легкая рябь, невидимая и едва ощутимая, пробежала по воздуху. Дрогнули белоснежные перья, качнулись жемчужные капли – и вдруг на висках Лорри проступили маленькие белые перышки. Графиня хихикнула – иллюзия, распространявшаяся по лицу, должно быть, щекотала кожу, – и маска мгновенно повторила ее улыбку. Белый пух на щеках смешно встопорщился, удлинившиеся светлые ресницы затрепетали.

– Ну как тебе, Эв? – Лоррейн посмотрела на меня с лукавым прищуром, белоснежная, воздушная и совершенно неузнаваемая, если бы не изумрудные глаза и четко очерченный знакомый изгиб губ.

– Очаровательно, – не покривив душой, ответила я.

Кошка на моих коленях согласно мяукнула.

Следующий час прошел в бесконечных наставлениях касательно грядущего выхода в свет юной графини Хенсли. Совместными усилиями мы с камеристкой баронессы мебель в гостиной передвинули так, чтобы образовалась длинная ровная дорожка от дверей спальни к двум креслам. Леди Вудверт, царственно восседавшая на одном из них, изображала Луноликую, ее камеристка объявляла выход дебютанток, а мне досталась роль самой леди Тэмзин. Лорри, единственная из всех, играла саму себя. Место Солнцеликого, поначалу пустовавшее в знак почтения к незаменимому императору, бесцеремонно занял серый кот, наблюдавший за странными действиями хозяев с ленивым любопытством.

– Остановка, поклон, – командовала баронесса, дирижируя представлением. – А затем три шага вперед к трону императрицы… Да не ты, мисс Эверли! Только Лоррейн. Никогда не отводи взгляда от ее величества, дорогая, даже когда целуешь ей руку. Да, будет немного больно глазам, но не подавай виду. А теперь… Нет-нет-нет!

Вот и верь после этого, что тетушка Лоррейн была подслеповата. Леди Вудверт, как коршун, подмечала малейший промах каждой из нас.

– Нет-нет! Нужно отходить медленно и степенно, тремя пальцами подхватив конец шлейфа. Поворачиваться спиной к императорской чете – глубочайшее оскорбление! Заново!

Белоснежные перья лебединой маски безвольно поникли – видно было, что Лорри давно надоело ходить взад-вперед по гостиной, улыбаться приклеенной улыбкой и без конца целовать тетину руку, стараясь, чтобы спина была ровной, взгляд – почтительным, а импровизированный шлейф из прикроватного пледа леди Вудверт не путался под ногами и не мешал пятиться от «трона». Моя роль была скромнее, но до некоторой степени намного более ответственной, ибо строгая леди сидела прямо передо мной и не упускала случая раскритиковать каждую мелочь. Даже камеристке доставалось, если она «зачитывала» имя дебютантки слишком громко или недостаточно внятно.

Я начинала догадываться, почему на второй брак с леди-командиршей желающих за пятнадцать лет вдовства так и не нашлось, несмотря на ее немалое состояние и высокое положение при дворе.

– Баронесса Тэмзин Вудверт и леди Лоррейн Хенсли!

– Нет! Нет-нет-нет! Не «и леди Лоррейн Хенсли», а «представляет леди Лоррейн Хенсли». Лоррейн, не части шаг! Эверли, ровнее спину! Попробуй вообразить хоть на три минуты, что ты не безродная приживалка, а настоящая потомственная леди. Ты должна держаться рядом с Лоррейн, а не позади нее, как того требует твой настоящий статус. Заново!

Я растерянно покосилась на Лорри. Прошло уже немало времени, а мы так и не подобрались к разговору о бывших женах герцога Голдена. К счастью, графиня без слов поняла мой красноречивый взгляд, и стоило ей остановиться перед тетушкой для очередного поцелуя, как Лоррейн с присущей ей деликатностью выпалила:

– А вот герцог Голден!

Леди Вудверт ошарашенно замерла с вытянутой рукой:

– Что?

– Герцог. Голден, – терпеливо повторила Лорри. – Слева сидит император, справа – императрица. А где место герцога?

– По правую руку от Солнцеликого, – машинально ответила баронесса. – Но тебе не нужно кланяться ему отдельно. Герцог, хоть и приближен к императору, не является его кровным родственником. И для чего ты это спрашиваешь?

– Говорят, – захлопала ресницами-перьями графиня, – герцог снова женился. И возвращается во дворец как раз к первому балу. Такая неожиданность, правда?

– Не сказала бы.

– Но почему? Разве не чудесно было бы провести сезон на Дворцовом острове с молодой супругой? Балы, представления, карнавалы, императорская охота – что может быть увлекательнее?

Камень силы в колье леди Тэмзин вспыхнул серебристым светом, отзываясь на недовольное фырканье хозяйки. Воздух был фамильной стихией Вудвертов, и Лорри унаследовала дар от своей матери, тогда как лорд Коул, наследный граф Хенсли, пошел в отца…

Я помотала головой, прогоняя воспоминания о глазах цвета фрейлинской ленты. Аметистовый взгляд был полон укоризны. Вряд ли глава императорской службы безопасности был бы доволен, узнай он, что Лорри заинтересовалась расследованием таинственного исчезновения жены герцога Голдена. Но отступать было поздно: переключить внимание юной графини на другую, более безопасную, тему было труднее, чем повернуть вспять реку.

– Вижу, ты не настроена на занятия. – Леди Тэмзин поднялась из кресла. – Что ж, продолжим в следующий раз. Маску, Лоррейн.

Тонкие пальчики коснулись атласных лент, распуская бант. Хлопок ресниц – и рядом со мной оказалась привычная Лорри, а маска, еще мгновение назад выглядевшая совершенно живой, застыла в руках графини неподвижным украшением из перьев, жемчуга и папье-маше.

Бросив на племянницу строгий взгляд, баронесса забрала лебединую маску и аккуратно убрала в коробку – от греха подальше.

– Но все-таки, тетушка, – не дожидаясь, пока строгая леди Тэмзин выставит нас вон, продолжила наседать Лорри, потянув меня за собой к дивану. Понятливая горничная, поймав взгляд юной графини, тут же подала чай с печеньем. – Расскажите еще про герцога Голдена. Какой он из себя, чем увлекается? Я слышала множество совершенно невероятных сплетен – о его неудачах в любви, о знаменитом Доме удовольствий…

– И большинство этих историй не предназначено для ушей приличной юной леди, – отрезала баронесса. – Не понимаю, откуда вдруг такой интерес, Лоррейн? Мой тебе совет: держись подальше от герцога и его друзей. Женихов надо искать среди совершенно иных молодых лордов.

– А вот Эверли всегда была очарована им, – ни с того ни с сего ляпнула Лорри. – Она очень расстроилась, узнав о его скоропостижной женитьбе. Очередной. Кажется, не успеешь оглянуться, как этот мужчина женится снова и снова.

Зеленые глаза, обрамленные павлиньими перьями, буквально впились в мое лицо. Я застыла, втянув голову в плечи. И чего стоило Лоррейн придумать какой-нибудь более подходящий повод для интереса, вместо того чтобы выставлять меня охотницей за титулом и состоянием?

– Надеешься стать седьмой, мисс Эверли? – недобро сощурилась баронесса. – Что ж, разочарую – таких, как ты, у лорда Голдена были десятки, если не сотни. Одну – кажется, личную горничную маркизы Бенуа – он даже собирался взять в жены. И чем, думаешь, это обернулось? Девицу нашли отравленной перед самой свадьбой. То ли покончила с собой, не выдержав всеобщего порицания, то ли завистницы помогли – да мало ли причин. А если бы не высовывалась и сидела в любовницах, глядишь, жива бы осталась.

– И что, – осторожно спросила я, – не было никакого… расследования?

– Вот еще! – фыркнула леди Тэмзин. – Все и без того в курсе, кто это сделал. Леди Беттани Степридж, дочь барона Майлза… ну, по крайней мере, по мнению самого барона. Бедняжка совершенно помешалась от любви к лорду Голдену – настолько, что даже забеременела, чтобы женить на себе сиятельного герцога. У нее и способности были подходящие – мастер над сталью. Такой исподтишка булавкой отравленной кольнуть – что нам, воздушницам, на расстоянии задуши… задуть свечу.

Баронесса махнула рукой, и половина свечей потухла. В гостиной, окна которой отчего-то были зашторены в середине дня, сразу стало сумрачно и неуютно. Кончики пальцев зачесались от желания разжечь огонь или хотя бы раздвинуть занавески, но я подавила предательские мысли усилием воли. Рыжая кошка, точно желая помочь, снова вспрыгнула мне на колени, позволив опустить горячую ладонь на мягкий загривок.

– Удивительно, – не заметив моих терзаний, продолжила леди Вудверт, – но герцог согласился, благо к свадебной церемонии все уже было готово за исключением безвременно почившей невесты. Леди Беттани стала четвертой, если посчитать горничную, супругой герцога. Но счастья ей это не принесло. Ребенок родился намного раньше срока и уже мертвым. Мать тоже не удалось спасти. Отравилась собственной злобой, не иначе. А как еще объяснить, что у повитухи в руках иглы гнулись и щипцы рассыпались, точно пепел? Или, конечно, убитая горничная с того света привет прислала – все знали, она тоже тайком магичила, и как раз травками. Как ни пытался герцог жену спасти, как ни вдыхал жизнь в неподвижное тело, все без толку. Иной раз так судьба складывается, что даже лучшие из лучших оказываются бессильны.

Мы с Лорри переглянулись.

Воздушник? Разве герцог обладал не магией огня? Как же тогда понимать поэтичную фразу Мэрион, на публике демонстрировавшей исключительно владение водной стихией? «Он был огнем, я – текущей водой, но мы не тушили, а лишь распаляли друг друга».

– Герцог Голден – маг воздуха? – рискнула переспросить Лоррейн. – А леди Беттани была его четвертой женой? Ты точно ничего не путаешь, тетушка?

– Ну разумеется нет! – отрезала баронесса. – Герцог Голден искусно управляет воздухом, хоть и не приходится родней Вудвертам. Сама я не видела его в деле, но слышала о талантах герцога от моей доброй подруги леди Аннабель, которой не посчастливилось стать пятой в ряду неудачных браков лорда Голдена. Прекрасная была девушка, мастер над зверем, но, к сожалению, ужасная наездница. Смерть оказалась внезапной – падение с лошади, удар головой о камни. Жаль, очень жаль. Вот кто мог бы составить лорду Голдену прекрасную партию. – Она презрительно поджала губы. – В отличие от некоторых.

– А что стало с первыми двумя женами? – не отставала юная графиня. – Ты же сказала, что убитая горничная была третьей.

– На службу к Солнцеликому герцог заступил уже вдовцом. Это было незадолго до того, как я оставила двор, чтобы заняться твоим воспитанием, Лоррейн. Долгое время лорд Голден предпочитал не связывать себя брачными узами, ограничиваясь необременительными знакомствами при дворе. Пока вдруг два года назад в одной из поездок его императорского величества по стране внимание сиятельного герцога не обратила на себя ничем не примечательная девица, по слухам, незаконнорожденная дочь какой-то дальней родственницы лорда Хенсли… Не смотри так на меня, юная леди. Если бы не покровительство твоего брата и несомненные таланты разумницы, никто и никогда не узнал бы о связи Элии с вашим родом. Да, поначалу этот брак казался удачным. А потом, – леди Тэмзин вздохнула, – молодая герцогиня начала проявлять признаки тяжелой душевной болезни. Лорд Голден вынужден был отправить жену в родовое поместье, надеясь, что вдалеке от придворной суеты ей станет лучше. Но нет. Месяц спустя герцог овдовел второй раз, и с тех пор ни один его брак не длился дольше нескольких недель. Бедный лорд Голден.

– Бедные девушки, – поправила Лорри. – Погибнуть в самом начале жизни никому не пожелаешь.

– А все потому, – жестко отрезала леди Тэмзин, бросив на меня короткий многозначительный взгляд, – что надо знать свое место и не набиваться в невесты к тому, кому ты не ровня. И тогда проживешь долгую жизнь.

– Эверли ни к кому в невесты не набивается, – немедленно вступилась юная графиня, еще недавно сама придумавшая мой внезапный интерес к лорду Голдену. – Она очень честная и порядочная девушка.

– Вижу я, какая она порядочная! – фыркнула баронесса. – Уж поверь моему опыту, милая Лоррейн, я такую породу прекрасно знаю. Коварная обольстительница. – Леди Вудверт осуждающе покосилась на рыжую кошку, разлегшуюся на моих коленях. – Сидит, ресницами хлопает, точно невинная овечка, а сама только и думает, где бы найти покровителя побогаче. И вот что я скажу тебе, девочка: держись подальше от его сиятельства. Хватит с него подобных вертихвосток. Достаточно и той, что крутилась вокруг лорда Голдена весь зимний сезон. И что в итоге? Не успели умолкнуть свадебные колокола, как гнилая натура простолюдинки проявила себя во всей красе. Видят боги, герцогу нужно было десять раз подумать, прежде чем предлагать брак подобной особе. Не удивлюсь, если она и обокрасть его успела…

– Вы ничего не знаете о Мэрион! – Раскрасневшись от пережитого унижения я не помня себя вскочила на ноги, подхватывая на руки встрепенувшуюся кошку. – Она… она…

– А ты, стало быть, хорошо знала девицу Вестерс? – Леди Тэмзин смерила меня недовольным взглядом. – Неудивительно.

– Мэрион – сестра Эверли, – пояснила Лоррейн. – Она ее прекрасно знала.

Лучше бы графиня этого не говорила.

– Сестра? – Баронесса выпрямилась во весь рост, нависнув надо мной грозной темной тучей. По павлиньим перьям маски пробежали искры крохотных молний. Внутри ответом на угрозу всколыхнулся огонь, но, к счастью, ни одна из благородных леди не обратила внимания на красноватое мерцание камня силы. – То-то мне все казалось, что в этих синих глазах есть что-то знакомое! Я обязательно напишу твоей бедной матери, Лоррейн, что эта компаньонка тебе совершенно не подходит!

– Тетушка? – Лорри, не ожидавшая подобного поворота событий, растерянно воззрилась на леди Вудверт. – Вы что?..

– Что – «тетушка»? Кто-то же должен заботиться о твоей репутации, дорогая моя, раз матушка не смогла поддержать тебя в столь важный для каждой молодой леди период, а брат, вместо того чтобы подыскать подходящую спутницу, думает… ох, известно мне, чем он думает! Мужчины! – Она повернулась ко мне: – Думаешь, я не знаю, что представляла собой твоя сестра, мисс Вестерс? Я прожила бок о бок с императорской семьей весь прошлый год и могу сказать с полной уверенностью, что Мэрион была далеко не такой святошей, какой пыталась казаться. Позволяла молодым лордам разные… вольности. Думала, никто не видит. А я все видела! И руки мужские под ее юбкой тоже – и не раз! Даже накануне свадьбы!

– Что вы такое говорите, тетушка?..

– А то и говорю! – бушевала леди Тэмзин. – Я не потерплю рядом с дорогой племянницей девицу из семейства Вестерс! Подобная гнилая порода не подходит для приличных леди из приличной семьи!

– Эверли не такая!

– Это она только кажется не такой, а сама, верно, уже наизусть выучила дорогу в спальню лорда Хенсли. Уж я-то вижу, как он на нее поглядывает! Взглядом раздевает.

Я буквально лишилась дара речи. Кровь отхлынула от лица. Нет, положительно, это начинало походить на какой-то заговор – сначала Лорри, а теперь и ее тетушка! И откуда брались эти навязчивые идеи, что нас с лордом Коулом хоть что-то связывало?

Но мысль я додумать не успела. Тонкие пальчики Лоррейн обхватили мою ладонь и с силой потянули к выходу.

– Куда это ты собралась, юная леди? Я еще не закончила… Стоять!

– Бежим, – шепнула мне Лорри. – Не думай. Просто бежим.

– Не смей уходить! Я обо всем сообщу твоей матери! Я все напишу!

– До свидания, тетушка! – Юная графиня ослепительно улыбнулась взбешенной родственнице, выталкивая меня за порог. – Я обязательно загляну еще, чтобы как следует заучить поклон перед Луноликой!

И прежде чем в стену ударила воздушная струя, Лорри успела плотно затворить дверь.