Текст книги "Дети с неограниченными возможностями"

Чтобы помочь ребенку с особыми потребностями, нужно перестать пытаться заставить его сделать то, что ему не под силу. Необходимо осознать ту фундаментальную роль, которую мозг ребенка играет в усвоении и совершенствовании новых навыков. Мозг способен самостоятельно разобраться и, как это ни удивительно, найти способ решить проблему. Неважно, насколько сильно мы хотим помочь, насколько мы опытны. Все необходимые перемены на 100 % зависят от мозга ребенка.

Благодаря девяти принципам мы отойдем от ограниченных возможностей «починки» и поможем мозгу ребенка лучше справляться со своими задачами. Мы запустим внутренние процессы, на которых строится обучение и освоение навыков.

Девять принципов помогут вам научить мозг ребенка работать безупречно.

Да, вы все правильно прочитали. Эти страницы расскажут, на какие удивительные вещи способен мозг ребенка, несмотря на все сложности.

Когда мы заставляем особенного ребенка делать то, что у него не получается, включается парадигма «починки».

Например, малыш не умеет сидеть; мы сажаем его снова и снова, надеясь, что, если повторим это достаточное количество раз, он как-то поймет, что от него требуется, и сядет сам. Если ребенок не умеет говорить, мы просим его повторять определенные слова и звуки, надеясь, что нарушение речи исправится. Иногда такой подход дает желаемые результаты, а иногда оказывается провальным. Но если мы сфокусируемся на задаче запустить и закрепить процессы, благодаря которым мозг ребенка сможет создавать и находить собственные решения, то получим результаты совершенно иного порядка.

В этой книге я расскажу, как выйти за пределы парадигмы «починки», руководствуясь девятью принципами. Вместе с ребенком вы проложите путь к пробуждению потенциала его мозга. В основе идеи о помощи ребенку лежит простая истина: если бы он мог что-то делать, он бы это делал. Если бы он мог сесть, он бы сел. Если бы он мог говорить, он бы говорил. Умение распознать и с уважением отнестись к тому, что ваш ребенок может или не может в данный момент, и есть ключевой фактор в преодолении ограничений. Примите тот факт, что если бы ребенок мог – он бы сделал, и в свете девяти принципов вас ждет множество удивительных и воодушевляющих открытий.

Девять принципов – это инструменты, которые нужны мозгу вашего малыша (да и любого другого) чтобы проснуться, начать учиться, расти и прогрессировать на разных уровнях. Девять принципов помогут вам сформировать идеальную внутреннюю среду, в которой мозг ребенка сможет успешно развиваться, создавать уникальные шаблоны и решения для своих особых потребностей.

В основе идеи о помощи ребенку лежит простая истина: если бы он мог что-то делать, он бы это делал.

Все, что мы делаем – ходим, говорим, думаем, чувствуем, общаемся с другими, – основано на миллионах случайных крупиц опыта, которые мы получили с момента зачатия.

Все наши действия возможны благодаря тому, что мозг систематизировал полученный опыт в динамичные, постоянно меняющиеся шаблоны, которые и направляют наши действия, какими бы они ни были.

Когда у ребенка есть особые потребности, его состояние само по себе ограничивает его деятельность: физическую, эмоциональную и интеллектуальную. Например, когда здоровый младенец лежит в кроватке и не спит, его руки, ноги, спина и живот время от времени двигаются. Это непроизвольные движения, мы называем их случайными. Когда руки малыша напряжены, застывшие или спастичные, то спонтанные и бесконечно разнообразные движения ему недоступны. На первый взгляд, эти случайные движения ничего не значат. Но они поставляют в мозг поток опыта и информации, необходимой, чтобы тот в итоге смог управлять контролируемыми движениями и действиями. Этот случайный опыт ребенок получает благодаря собственным случайным действиям; они необходимы каждому ребенку, чтобы мозг полностью сформировался. Таким образом, мы должны найти способ дать особенному ребенку этот случайный опыт, который у него не выходит получить самостоятельно. Важно помнить, что все эти действия станут богатым источником информации для его мозга.

Хорошая новость заключается в том, что мы можем дать детям возможность получить этот опыт. Заставляя их совершать действия, которые им пока не под силу, – пытаясь «починить» их, – мы отказываем им в изобилии информации, необходимой их мозгу, чтобы научиться тому, чего мы пытаемся от них добиться. Но включая в процесс элемент разнообразия, мы даем мозгу ребенка возможность сформировать более совершенные модели для движений руками или других действий, которые были ему недоступны без этой информации. Ребенок может начать развиваться с теми навыками, которые у него есть на данный момент.

На первый взгляд, эти случайные движения ничего не значат. Но они поставляют в мозг поток опыта и информации, необходимой, чтобы тот в итоге смог управлять контролируемыми движениями и действиями.

Человеку, который хочет помочь ребенку, не умеющему ползать, вполне логичным кажется усесться с ним на пол, поставить малыша на четвереньки и, поддерживая его в этом положении, помочь ему сделать «ползающие» движения. Порой такой подход может принести результаты, но зачастую он не работает или работает недостаточно хорошо. Почему? Фокусируясь на конечном результате, мы лишаем ребенка возможности получить бесчисленное множество случайных переживаний и опыта, необходимого его мозгу, чтобы выстроить внутреннюю модель для нужного движения. Не забывайте, что здоровый малыш получает этот опыт сам. И хорошо, что есть альтернативный путь, который я называю «Девять принципов», – я опишу его на этих страницах.

Девять принципов дают ребенку возможность получить множество случайных впечатлений и массу информации, нужной его мозгу.

Огромный опыт, который ребенок при этом накопит, словно галактика знаний, даст его мозгу все необходимое, чтобы освоить определенный навык и усовершенствовать его: мозг начнет учиться.

Благодаря науке о нейропластичности – способности мозга перестраиваться и формировать новые нейронные связи – мы знаем, что мозг использует каждый бит информации бесчисленным количеством самых непредсказуемых способов. Эта галактика знаний, миллиарды связей и моделей, которые порождает мозг, в итоге и становятся источником информации для создания новых умений и улучшения навыков. Ползание, детский лепет, способность ловить мяч или понять разницу между холодным и горячим – весь этот опыт нужен нам, что бы мы ни делали: на физическом уровне, эмоциональном и интеллектуальном. Все, о чем мы думаем, что делаем и чувствуем, – это действия, которыми управляет наш мозг.

Девять принципов позволят нам быстро преодолеть недостатки парадигмы «починки» и помогут любому мозгу выполнять свою работу лучше, запустив скрытые процессы, необходимые для освоения навыков и обучения. Принципы заставят мозг вашего ребенка работать так же, как работает мозг других детей, или даже лучше. Ведь мозгу ребенка с особыми потребностями нужно решать собственные уникальные задачи и искать способы сделать невозможное возможным.

Девять принципов – это ваши инструменты, чтобы чувствовать, видеть, замечать и творить. И самое важное – они дадут вам возможность установить связь с ребенком и начать работать с ним вне зависимости от его особенностей.

Вы сможете увидеть мир с точки зрения своего малыша и будете делиться с ним возможностями собственного мозга, чтобы он мог чувствовать, думать, различать, двигаться и слушать.

Цель налаживания связи с ребенком путем использования девяти принципов – не только в том, чтобы проявить сострадание. И не в том, чтобы сделать за ребенка то, чего он не может сам. Напротив, вы сумеете дать ребенку прекрасную возможность развить реальные навыки и познакомиться с самим собой. Малыш будет доволен достижениями и сможет продолжать учиться и расти с чувством удовлетворения и гордости.

Связь, описанная в девяти принципах, строится на идее о том, что дети учатся на собственном опыте. Они не всегда изучают только то, чему мы хотим их научить. Когда мы требуем от ребенка сделать то, что ему пока недоступно, он усваивает весь опыт своих усилий. Он запоминает, что пытался и потерпел неудачу. Или приобретает вредные привычки вместе с изучаемым навыком. Кроме того, в процессе дети могут ощущать страх, неуверенность в себе, чувствовать себя плохими и неправильными, злиться или возмущаться, ощущать, что не оправдывают чьих-то ожиданий. Чему бы ребенок ни обучался, в процессе он усваивает весь полученный опыт. И если ребенок ощущает, что у него что-то не выходит, это может укрепить его веру в его неспособность выйти за пределы своих ограничений.

Все дети живые – они чувствуют, воспринимают, думают и активно принимают участие в развитии всех своих навыков.

Эффективность нашей помощи зависит от того, насколько успешно мы помогаем мозгу ребенка найти собственное уникальное решение.

И вместо того, чтобы навязывать свои решения – как механик, меняющий износившиеся запчасти, – мы должны обеспечить ребенку богатый опыт, который ему так необходим. Из этого опыта его мозг сформирует все способности малыша, все его движения и действия. Важно помнить, что весь этот опыт ребенок должен получать на основе того, что он уже умеет: только так малыш сможет ощутить связь со своими действиями, с самим собой и начнет осознавать опыт и движение за пределы своих особенностей.

Каждый раз, когда мы стараемся подтолкнуть ребенка вперед, опередить его имеющиеся возможности, связь между родителем и ребенком прерывается.

А когда связь потеряна, для нас это сигнал, что мы взяли на себя роль «механика», – и пока мы эту связь не восстановим, прогресса достичь не удастся. Например, если я вижу, что ребенку очень сложно сесть, я должна отступить, хотя бы на время, и не заставлять его садиться. Я переключусь на то, что у него хорошо получается. С девятью принципами вам будет легче понять, что испытывает ваш ребенок, и работать с его имеющимися навыками, какими бы они ни были, тем самым вы облегчите ребенку новый прорыв.

На страницах этой книги вы узнаете, как сделать этот крайне важный переход от «починки» к связи с ребенком. И пусть он кажется сложным и недостижимым – это решение изменит жизнь ребенка и вашу собственную. Родители часто отмечают, что новые возможности кажутся им чудом. Благодаря девяти принципам ребенок, который, казалось, не замечал окружающих, начинает проявлять живой интерес к людям; малыш с травмой плечевого нервного сплетения (когда повреждены нервы плеча, предплечья и кисти) внезапно начинает двигать и пользоваться рукой; ребенок, который не мог решать задачи по математике, начинает понимать значения чисел и, ко всеобщему удивлению, проникается к математике любовью. Переход от «починки» к налаживанию связей с помощью девяти принципов поможет вашему ребенку получить массу возможностей и обрести связь с самим собой: его мозг будет работать все эффективнее.

Девять принципов покажут вам, как запустить в ребенке процесс изучения и познания себя, который лежит в основе успешного роста и развития. Вы научитесь замечать не только то, что ребенок «должен» делать в своем возрасте или на определенной стадии развития.

Вы станете замечать малейшие изменения в своем ребенке, научитесь ценить их и поймете, как из таких мелочей складывается решение проблемы.

Мы рассмотрим, как и почему этот переход так важен для вас и вашего ребенка, и обратимся к науке, которая поддерживает этот метод.

Соблюдая девять принципов со своим ребенком, вы заметите, что переступаете через собственный страх, шок, смятение, чувство вины и множество других чувств. Как вы уже знаете, особенности вашего ребенка требуют от вас исключительных усилий, выходящих за рамки ваших ожиданий и стремлений. Девять принципов сделают доступным то, что казалось недостижимым, невозможное окажется возможным и для вас, и для вашего ребенка. Время, которое вы проводите вместе, станет приятнее и продуктивнее.

Глава 3
Невероятный мозг вашего ребенка

Мы находимся на ранних стадиях революции нейропластичности.

Профессор МАЙКЛ МЕРЗЕНИК

Когда тридцать лет назад я начинала работать, мне было совершенно ясно, что проблемы, которые я вижу у детей с особыми потребностями, напрямую связаны с мозгом. Вне зависимости от их состояния и диагноза, будь то аутизм или церебральный паралич, поиск причин неизменно приводит нас к мозгу.

Наш мозг организуют любую нашу деятельность. Он упорядочивает хаос и сортирует бесконечные входящие стимулы.

Но как же он это делает и как это относится к вашему особому ребенку? Первая часть ответа на вопрос звучит так: всем, что мы делаем, всеми нашими действиями, движениями, мыслями и эмоциями мы обязаны способности мозга организовывать и связывать между собой все элементы непрекращающегося потока стимулов и ощущений. У особых детей этот процесс нарушен. Именно в способности мозга организовывать и осознавать себя и окружающий мир и кроется масса возможностей помочь ребенку выйти за пределы своих ограничений.

После рождения ребенок лишь начинает осознавать, что он существует в этом мире отдельно, что у него есть свое тело, чувства, желания и потребности. Его переполняют ощущения, которые он получает через органы чувств, от различных внутренних процессов и от собственных движений до взаимодействия с окружающей средой. Здесь начинается то самое упорядочивание хаоса, благодаря которому его самые случайные движения и ощущения превращаются в осмысленные, целенаправленные и узнаваемые действия.

Пока ребенок проводит первые недели своей жизни в колыбели, его мозг потихоньку начинает понимать, что делать с ощущениями и как организовывать движения и восприятие. Если вы понаблюдаете за новорожденным, то заметите множество подергиваний, покачиваний и непроизвольных движений, которые я называю случайными. Может показаться, что они лишены какой-либо цели. Но мы не видим, что в эти моменты происходит в мозгу. А там кипит работа.

С каждым движением в мозг поступает масса ощущений: их посылает рука, проскользившая по пушистому одеялу, малейшее давление на спину, любое движение мышц, суставов и костей. Ребенок вытягивает крошечную ручку, мама ловит ее, нежно сжимает и что-то тихонько нашептывает – все это складывается в уникальный опыт, который получает ребенок. Каждое из этих ощущений может меняться от раза к разу. Способность мозга к восприятию очевидных различий между ощущениями становится источником информации, на основе которой мозг удивительным образом организует сам себя и тело, а также осмысливает окружающий мир. Этот механизм дает нам прекрасную возможность помочь особенному ребенку, стимулируя способности его мозга к восприятию этих различий.

Именно с восприятия различий наш мозг начинает переход от случайных движений к намеренным и осмысленным. Как просто принимать эту невероятную способность мозга как должное! Кажется, что может быть естественнее? Она лежит в основе всего, что мы делаем, а мы о ней не задумываемся или даже не подозреваем о ее существовании. Однако без нее мы едва ли могли бы что-нибудь совершить. От нее зависят все наши действия, умения, по сути, само наше выживание.

Способность ребенка отмечать различия в том, что он видит, слышит, чувствует на вкус, нюхает и ощущает в собственных движениях, позволяет мозгу создавать новые нейронные связи и сети.

Для него всё – источник информации. Из этого восприятия различий формируются все будущие парадигмы, будь то хватание игрушки, произнесение слова «мама», ходьба, реакция на какое-то слово или имя, выражение радости по поводу того, что папа вернулся с работы. Когда мы начинаем по-настоящему понимать всю важность этой способности, перед нами открываются бесчисленные новые способы помочь особому ребенку.

Мозг каждого без исключения особого ребенка нуждается в помощи с восприятием различий, по крайней мере в тех сферах, где малыш в данный момент сталкивается с ограничениями. Как это выглядит в реальной жизни? Я расскажу вам, как работала с одной маленькой девочкой, назову ее Касси. Ее история показывает, каких результатов мы можем достичь, если понимаем, что нужно мозгу для формирования конкретного движения, умения или действия, и как мы можем этому способствовать.

Я впервые увидела Касси в ее три года. При родах она получила повреждение мозга и сейчас страдала тяжелой формой церебрального паралича. Мышцы рук, ног и живота были крайне напряженными (спастичными), что очень ограничивало ее в движении. Когда девочка пыталась пошевелиться, все ее тело лишь больше напрягалось. Когда родители усадили ее на мой стол (широкий, очень стабильный, с мягкой обивкой, похожий на массажный), ее спина скруглилась, а руки еще сильнее прижались к туловищу. Было тяжело смотреть, каких титанических усилий ей стоит просто сохранять такое положение и не падать. Очевидно, что Касси испытывала страх. Ноги она держала перед собой прямыми и тесно сжатыми. Спустя несколько месяцев наших с ней регулярных занятий, на которых я использовала девять принципов (о них пойдет речь в последующих главах), ее состояние существенно улучшилось. Касси стала подвижнее и научилась лучше контролировать руки и спину. Ей стало проще сидеть и держать равновесие. Она больше этого не боялась. Даже ее речь стала увереннее, а с ней улучшились и мыслительные способности. Она больше не повторяла по многу раз одни и те же три-четыре предложения, вместо этого она стала мыслить независимо и научилась более четко выражать свои желания.

Но одна вещь нам с Касси никак не давалась, как бы мы ни старались. Ее ноги по-прежнему были напряжены и сжаты, будто бы связаны невидимыми ремнями, даже когда она ничего не делала. Когда я очень медленно и нежно их двигала, мне удавалось их разъединить и заниматься каждой по отдельности. Но как только Касси пыталась сама ими пошевелить или выполнить какое-то другое движение, в ногах немедленно возникала спастика. Я никак не могла понять, почему все ее тело учится новым движениям и освобождается, а ноги остаются в прежнем состоянии.

В один прекрасный день меня осенило. Касси не знала, что у нее две ноги. Она никогда не ощущала их отдельно друг от друга, потому что они всегда двигались вместе. Она не воспринимала разницы между правой и левой ногой. А невоспринимаемого различия попросту не существует. По ее ощущениям, в ее мозгу присутствовала только одна нога, а не две. Не было «одного» и «другого». Было только «одно». Естественно, любой, кто взглянул бы на Касси, подтвердил бы, что у нее две ноги, левая и правая. Однако ее мозг об этом не знал.

Невоспринимаемого различия не существует.

Недавно исследователю Майклу Мерзенику и его коллегам удалось вызвать симптомы, подобные церебральному параличу, в задних лапах у крыс. Для этого они связывали задние лапы сразу после рождения, и в результате крысы двигали ими как одной. По прошествии времени, когда эти ограничения снимали, крысы продолжали двигать задними лапами, будто бы их не две, а одна, прямо как в случае с Касси. В их мозгах существовала лишь одна задняя лапа.

Осознав, что мозг Касси воспринимал ее ноги как одну, я существенно продвинулась в своей работе. Это открыло мне целый мир новых возможностей для помощи особым детям: создавая условия для того, чтобы они воспринимали различия там, где раньше не могли, мы стимулируем их пользоваться невероятной гибкостью и способностями своего мозга к самопреобразованию.

Мозг Касси считал, что у нее одна нога вместо двух, и нужно было найти способ дать ей понять и почувствовать, что их на самом деле две. Как же это сделать? Я многократно двигала ее ноги по отдельности, но все тщетно: все эти перемещения и ощущения мозг по-прежнему вписывал в «одноногую» картину мира. Я поняла, что обнаружить наличие двух ног нужно не мне и не родителям Касси, а ей самой. Для этого мне предстояло заинтересовать ее этим фактом, заставить ее обратить на него внимание и воспринять.

Как и все дети, Касси любила играть. Я взяла стираемые нетоксичные маркеры, посадила девочку так, чтобы она спиной опиралась мне на грудь, и аккуратно приподняла ее правую ногу, чтобы она увидела свое колено. Я тихонько постучала по нему и, когда она посмотрела на него, спросила ее, хочет ли она, чтобы я нарисовала на нем картинку. Она сказала: «Да». Тогда я спросила: «Нарисовать кошку или собаку?» (На этом мои художественные способности заканчиваются.) Касси подумала и сказала: «Собаку». Я спросила: «А собака будет коричневая или рыжая?» Она выбрала рыжую. Для ответа на эти вопросы мозг должен был понимать различия – именно это и требовалось, чтобы у нее в голове возникло «одно» и «другое». Я стала рисовать красную собаку, очень медленно, называя по очереди все ее части: «Это нос. Это одно ухо, а это второе» и так далее.

Касси затаив дыхание слушала меня, наблюдала за тем, как я рисую, и ощущала прикосновения маркера к коже. Когда я закончила, я помогла ей повернуть ногу так, чтобы рисунок увидела ее мама, которая тоже была в комнате, потом чтобы его стало видно мне, а затем и ей самой. Затем я опустила правую ногу и медленно подняла левую.

Дальше я сказала ей с удивлением и наигранным разочарованием: «Ой, а на этой-то коленке нет ни кошки, ни собаки!» И увидела, как Касси впервые осознала, что там есть еще одна нога. Что их целых две. Я спросила ее, кого нарисовать на том колене – собаку или кошку. На этот раз она выбрала кошку. И я принялась медленно выводить очертания кошки на ее коленке.

Тот факт, что на двух ногах Касси были нарисованы разные картинки, создал для ее мозга огромное количество возможностей для замены «одноногой» картины на «двуногую». Какую картинку она хотела бы показать и кому? Она хотела бы, чтобы кошка и собака сидели рядом, когда колени сжаты? Или чтобы они были далеко друг от друга, когда я помогала ей раздвигать их? Насколько далеко друг от друга они должны быть? Чуть-чуть? Дальше? Совсем далеко? Собака могла потрогать ее руку, а кошка – мамину и так далее.

Вскоре впервые в жизни она смогла различать и сама намеренно и по отдельности двигать «кошачьим» и «собачьим» коленом. Первый раз в жизни она стала обладательницей двух ног. Эти первые движения оказались неуклюжими и отрывистыми, с небольшой амплитудой, однако это были ее собственные движения, она совершала их сама!