Текст книги "А ничего и не было…"

Диалог в эропорте

 
– Так, что мне до смерти тут вкалывать одной?
Они тут ходют, мне за каждым подтирать?
Не эропорт, а двор реально проходной!
– Ты слышь, Семёновна, не начинай опять!
 
 
Аэропорт наш уже много достиг.
Глядь – урн полдюжины, культуру чтоб блюсти.
– Всё ходют, мусорют… Реально тьфу на них!
– А ты б, Семёновна, могла бы подмести!
 
 
– Чуть что, Семёновна… Их много, я одна!
И может статься, что не будет ни одной —
Весь день со шваброю. Метёшь туда-сюда…
А как случиться может что-нибудь со мной!
 
 
Ведь эропорту без Семёновны каюк…
– Тьфу ты глашенная – накличешь знать беду!
– Ты, это, критики убавила бы звук —
Из авиации я точно не уйду!
 
 
Так, что мне до смерти тут вкалывать одной?
Они тут ходют, мне за каждым подтирать?..
 

Дикая роза

 
Я росла будто дикая Роза,
Старый плющ рядом вился стеной.
Жуткий зной, холода и морозы
Обходили меня стороной.
 
 
Словно еж распускала колючки,
Когда кто-то склонялся ко мне.
И меня называл «Милой злючкой»
Иван-чай и краснел до корней.
 
 
В том году было хмурое лето —
Дефицит жарких солнечный дней.
Когда я расцвела алым цветом,
Стебелька два склонились ко мне.
 
 
Сказал «Вася!» один сочным басом,
А сам был мужичок с ноготок.
И его я поправила сразу:
«Василек, милый мой, Василек!»
 
 
А другого назвала Ромашкой —
Ну, какой в самом деле, Роман?!
Загибались от смеха букашки
И средь них несмеян-таракан.
 
 
Стебельки к концу лета окрепли,
Подставляя порой мне плечо.
Ну, чего с них возьмешь, – однолетки,
И здесь чувства совсем не причем!
 
 
Василек и Ромашка завяли,
И я слез не скрывала уже.
Ближе к осени стал не столь алым
Пышный цвет мой – совсем порыжел!
 
 
В том году было хмурое лето —
Дефицит жарких солнечный дней
 

Дилемма

 
Настоящий мужик в дефиците! —
Нам ли, бабоньки, это не знать?
Вот опять он хрипит: «Помогите!»
Мужика надо срочно спасать!
 
 
Мне ж коня на скаку – не проблема,
Иль в горящую избу войти…
А спасать мужика… – Вот дилемма,
Ведь его сперва нужно найти!
 
 
Я искала его даже в думе —
Там спортсменов, артистов полно…
Но средь них настоящих… – кто умер,
А другой, приглядеться, не то!
 
 
Правда вышел один чуть помятый,
Говорит: «Потерпи восемь лет…»
Я вздыхаю в ответ: «Страшновато!»
Он – иначе, мол, выхода нет!
 
 
А другой – настоящий мужчина
Предложил: «Ну, хотя бы лет пять!»
Я умилилась: «Вот, молодчина,
Может женское сердце понять!
 
 
Отдала б ему руку и душу,
Только бают – он, бабы, женат!
Я невинность его не нарушу,
Потому возвращаюсь назад
 

Для тех, кому за…

 
Ветерок терзает краешек афиши,
Интригуя рвется строчка «… кому за…»
Угол с цифрой вьется где-то выше крыши,
Там, где солнышко, склоняясь, бьет в глаза.
Манит музыка, что слышится из зала,
Все сомненья скомкав, как входной билет.
Как принцесса… нет, как королева бала
Величаво я ступаю на паркет.
Припев:
Сорок пять – три раза по пятнадцать —
Детский возраст! Ягодка опять…
И на принцев я гляжу с прохладцей,
Нагляделась уж за сорок пять!
 
 
Как Атланты, подпирающие своды,
Расположились вдоль стен и по углам.
Белый танец! По широкому проходу
Я походкой от бедра шагаю к Вам!
От стены Вы отстранились мне навстречу,
И учтиво чуть склонились. Шаг, другой…
Я же знала, что случится в этот вечер:
– Ваша светлость, потанцуйте же со мной!
Припев.
 
 
Заалев пионом точно именинник
Растворяясь в танго талию обнял.
А годков, похоже, где-то так с полтинник…
Знать бы: подполковник или генерал?
Две звезды сияют златом на погоне —
Нет, для лейтенанта вроде староват…
И опять склонился он ко мне в поклоне:
Нет кольца на пальце – значит, не женат!
Припев.
 
 
Ах, как он целует нежно мою руку,
От усов по телу вьется змейкой дрожь…
Принц мой, умоляю: дайте волю звуку —
Пару слов шепните милой даме все ж!
Снова мы от шквала музыки оглохли
Но плывем по залу слившись с ним опять…
Я же как девчонка – в горле пересохло!
Нет, ну, детский возраст – эти сорок пять!
 

Довольно лирики!

 
Видать, Вы, сударь, сильно согрешили,
Коль Вам судьба подкинула меня…
Когда бы Вы как прочие все жили,
Вам не пришлось бы что-либо менять!
 
 
А так есть я! – Факт остается фактом,
Из песни слов не выкинуть и треть…
Вам суждено со мною стать инфантом!
А без меня в геенне огненной гореть.
 
 
А потому гуляем бесшабашно!
Грехи еще успеем замолить…
Ну, что Вы, сударь, умирать совсем не страшно!
Куда страшнее дух свободы заморить!
 
 
Ну, хватит лирики – летим как вольный ветер…
Коль Боливар не вынесет двоих,
Я, сударь, Вам шепну: «Еще не вечер!»
А между тем шквал присмирел, затих.
 
 
Похоже на затишье перед бурей…
Еще чуть-чуть и в клочья паруса!
Пусть чертом ветер воет со всей дури,
Давай не будем мы ему мешать!
 
 
А между тем семь валов миновало.
И вот восьмой, за ним девятый вал!
Ах, сударь мой, меня Вам не хватало?
А кто меня любимой называл?
 
 
Довольно лирики! Прости – отвечу прозой:
Сейчас обоим нам воздастся за грехи…
Коли у тебя ко мне еще вопросы,
На после шквала их побереги
 

Дождливое

 
Плачет дождик осенний весною,
Вместе с ним я рыдаю навзрыд!
Я не стала твоею женою,
Хоть любовь к тебе сердце хранит.
 
 
Почему вдруг я камень на шее?
Как такой мог сложиться финал,
Ведь меня называл ты своею,
И еще много как называл!
 
 
Ты же мне обещал звезды с неба,
Лил коньячные звезды в стакан!
Эх, поглубже копнуть тебя мне бы,
Коль ты каменный весь истукан!
 
 
Я не стала любовью твоею,
Твоей сказкой, твоею мечтой…
И безумной назвал ты затею
Обвенчаться навеки со мной!
 
 
И в тоске я грущу у окошка,
За стеклом хмурый дождь слезы льет.
За спиной умывается кошка,
Видно вместе со мной чуда ждет
 

Дождливый романс

 
Бреду по пустой аллее, где раньше с тобой гуляла.
Беседки свод мавзолеем. Клен клонится к ней устало.
А раньше он рвался в небо, да вот, дожди зачастили…
Ему улыбнуться мне бы: «Ну, вот – до весны дожили!»
 
 
Пусть свет не сошелся клином, но что-то в глазах померкло…
Тот старый клен исполином ко мне тянет ветви-жерла.
И даже весенний дождик романсы запел стаккато.
Не звала я осень в гости, но знаю – придет когда-то.
 
 
Вот если бы был ты рядом, и мне подарил улыбку.
Забыть бы тебя мне надо, исправить свою ошибку!
А ты, как назло, навстречу калины кустом иль кленом…
И шепчешь мне: «Добрый вечер!» в сознании воспаленном.
 
 
Пусть клин выбивают клином, забить бы его обратно…
И струи дождя калина взахлеб поглощает жадно.
Как вышло, что бабье лето явилось ко мне весною?
Один дефицит ли света виновен? Иль мы с тобою?
Бреду по пустой аллее…
 

Дочки-матери

 
Не ругай так пожалуйста, мама,
Ты свою непутевую дочь!
Неужели такая уж драма,
Что тебя покидаю я в ночь?
 
 
Как невольно сжимается сердце,
Неотложка жалейкой кричит…
А ты ждешь, ну, когда скрипнет дверца,
Когда в скважине скрябнут ключи.
 
 
Разогреешь нетронутый ужин,
Ранний завтрак скорее уже.
Проворчишь: «Он зачем тебе нужен?
Прогнала бы его ты взашей…»
 
 
И опять, в пол потупясь паркетный,
Лепечу, что в последний мол раз.
Улыбнешься ты мне чуть заметно,
Собирая морщинки у глаз:
 
 
«И сама ведь была я такая
Хохотунья, певунья точь в точь!»
И опять провожаешь вздыхая
Непутевую взрослую дочь
 

Дурочка

 
Уберу прочь платье белое,
Вновь надену сарафан.
Что такое я наделала,
Окунувшись в твой обман?
Ты стихи читал мне, песни пел,
От тоски спасеньем звал.
Сам на грудь мою в упор смотрел…
А в окне луны овал!
 
 
А луна светила в форточку
В полнакала на палас…
И по отблескам, как жердочкам,
Наплывал туман на нас.
Как кружило мою голову
Толь от счастья, толь – вина…
Мы в любви купались поровну,
А в тоске плыву одна!
 
 
Я одна осталась в комнате,
Почему же ты ушел?
Разлюбил меня? Ну, полно те,
Может новую нашел?
И теперь другая дурочка
От сонетов без ума…
Душу рвет мне эта думочка,
Не дает мне спать луна.
 
 
Что же ты, луна, нас предала?
Обманулись мы с тобой…
Я тебе одной поведала
О любви своей большой!
Вновь надену платье белое,
Уберу прочь сарафан,
Ведь девчоночка я смелая —
Попадись мне, хулиган!
 

«Если бы!» да «Кабы…»

 
Эти «Если бы!» да «Кабы…»
Столько шансов, а все не можется!
И упорно сердечко саднит,
Кровоточа под содранной кожицей.
 
 
Эта ранка не зарастет,
Не затянется, как мне кажется…
И не лечит бальзам, лишь жжет.
Бесполезная сохнет кашица.
 
 
Все расставили точки над «И»,
И над разными прочими гласными…
Что с того, что не по-людски
Расстаемся мы несогласными.
 
 
Разошлись. Ветер лишь ворошит
В клетку лист с смеющейся рожицей…
А сердечко упорно саднит,
Кровоточа под содранной кожицей.
Эти «Если бы!» да «Кабы…»
 

Женщина весною

 
Смотришь на меня как мудрый грек,
На лице твоем печать ненастья…
Женщина ведь то же человек!
И желает радости и счастья!
 
 
Ну, не хмурься, – выбрось календарь!
Сделай свою женщину счастливой!
Ты же можешь… Хоть по струнам вдарь
От души! И, главное – красиво!
 
 
Мудрости тебе не занимать…
Сделай праздник! Пусть для нас с тобою!
Мудрый грек обязан понимать,
Что желает женщина весною!
 
 
Ну-ка, улыбнись мне сей момент!
Подари цветок, духи, конфету,
Безделушку в обрамленьи лент, —
Звездочку иль новую планету!
 
 
Пусть не грек… Но праздник за тобой!
Сделай что-нибудь… Хотя бы чудо…
Коли стала я твоей судьбой,
То пусть я судьбой счастливой буду!
 

Женщина летом

 
Смотришь, как три месяца назад,
Словно ничего и не случилось!
Между тем мороз под пятьдесят,
А согреться как, скажи на милость?
 
 
Вот мы и дожили до зимы,
Образно сказать, так докатились…
Пару дней у осени взаймы
Мог бы взять. Сейчас бы пригодились!
 
 
Да не те, где дождь стеною льет,
Лучше, что зовутся бабьим летом…
А прогноз погоды снова врет,
Но не будем говорить об этом.
 
 
Ну, не может женщина, пойми,
Вымерзать подобно бабе снежной!
Делай что-нибудь! Тепла займи,
Чудо сотвори… но только нежно!
 
 
Где ты взял подснежники? Июль?
Лето, говоришь, сейчас в разгаре?
А у нас на градуснике нуль!
Да, про пятьдесят чуть-чуть наврали.
 
 
И при этом снова дождь стеной!
Вот у нас такое нынче лето…
Сделай же хоть что-нибудь со мной,
Чтоб я, наконец, была согрета
 

Журавлик

 
Какая кошка пробежала между нами?
Откуда повод, чтоб обидеться, скажи!
В пике сорвался наш журавлик оригами,
Где-то под кручей, нами брошенный, лежит.
 
 
Журавлик счастья он один из многих тысяч,
Что так хотел желанья выполнить людей.
И он метнулся в облака все выше! Выше…
Но, знать, возможности не рассчитал своей.
 
 
И сразу стало пусть не то что холоднее,
А как-то пусто, неуютно на душе…
Твой добрый взгляд с тех пор ее уже не греет,
Я не дарю тебе улыбку до ушей!
 
 
Какая кошка пробежала между нами,
А может нас она хотела примирить?
И может в наших бедах мы виновны сами?
Давай опять с тобой журавликов творить!
 
 
И все желания осуществятся сами,
Хотя я знаю, что желанье-то одно!
И взмоет в небо наш журавлик оригами,
Смотри, да он уже ложится на крыло
 

За холмами

 
Он улетел, но обещал вернуться!
Стих за холмами стрекот от мотора…
Его как прежде провожала в путь я,
Глядела вслед, не в силах скрыть укора.
 
 
Мы оба знали: нить, что нас связала,
В один ненастный день вдруг оборвётся!
Натянутая нить струной дрожала,
А я уж знала: Вряд ли он вернется!
 
 
А то, что обещал, так было ясно —
Там за холмами точка невозврата!
Надежды смесь всегда взрывоопасна,
И потому бьет колокол набатом!
 
 
Слова прощения пристали к нёбу,
А Млечный путь устлал дорожкой небо.
Чтоб вслед за ним бежать по небоскрёбу,
Чтоб за холмами встретиться с ним мне бы
 

Забегай!

 
Ты забегай… хотя бы невзначай,
Пускай не на часы так на минуты…
Пусть без причины – вроде как на чай!
Соври, что заблудился почему-то.
 
 
Опять меня колдуньей назови,
Спроси: чем я тебя приворожила?
Ну, да… могла любовью отравить,
Когда бы так безумно не любила!
 
 
Я обещаю – плакать воздержусь,
Ну, разве что от смеха или лука…
Какая, в самом деле, это грусть,
Хотя напрасно ждать, конечно, мука!
 
 
А ты соври, что дел невпроворот:
Авто, работа, прочие делишки…
И что возможен в жизни поворот.
Но только обнадеживай не слишком!
 
 
Да, что я, право, чай давно кипит,
И выпечка, похоже, подгорела…
Ах, Боже мой, да он же сидя спит,
А я еще так многого хотела.
 
 
Светает… закипел на кухне чай.
Ты убегаешь – нету ни минуты?!
Ну, забегай… хотя бы невзначай
Соври, что заблудился почему-то
 

Забыть всё!

 
Ты все забудешь! Может и не все,
А много больше – ты забудешь счастье!
Возможно даже будешь ты спасен,
Когда тоска земная рвет на части.
 
 
Ты позабудешь, как рыдал навзрыд,
В охапку обхватив мои колени.
Ты все забудешь: горечь, боль и стыд,
Когда уйдешь, как в ночь уходят тени.
 
 
А если даже вспомнишь ты меня
В слепой мечте, что снова повторится,
Поймешь, что поздно что-либо менять.
И не смогу тебя остановить я.
 
 
Ты все забудешь! Даже дежа вю
Тебя ночами перестанет мучать,
Когда забудешь ты любовь свою,
Подаренный судьбой счастливый случай.
 
 
Пусть невозможно разом все забыть,
Но у тебя сумеет получиться.
Ты все забудешь! Даже может быть,
Узнав меня, сумеешь ты забыться
 

Занимательный ребус

 
Уж, конечно, не сладкий, и, пожалуй, не горький.
Он какой-то весь пресный! Но на вкус, да и цвет…
А в стогу, как известно, не отыщешь иголки,
Да к тому же иголки в никаком стогу нет!
 
 
Но должно отыскаться в нем хоть что-то из специй,
На изюминку даже я надежд не таю…
Я должна Вам признаться, что мутит от префекций.
Вот об этом вот «что-то» я Вам песню пою!
 
 
Я искала упорно. Но чем глубже вникала,
Понимала, что тщетны все старанья мои!
Он такой бронебойный. Ну, а вскрыть слой металла
Мне едва ли удастся, чтоб понять, что внутри!
 
 
Неразгаданной тайной он ушел как троллейбус,
Что не брал пассажиров, так как следует в парк.
Я же губы кусала – занимательный ребус,
Пусть по вкусу и цвету далеко не нектар!
 

Заслоняя Млечный путь

 
Вновь рыдает старая гитара.
Ну, чего ты, дурочка, не плачь!
А луна над табором усталым
Рвется толи в пляс, а толи вскачь!
 
 
Искры от костра на небе рдеют,
Напрочь заслоняя Млечный путь.
Милый, ну иди ко мне скорее,
И свою гитару не забудь!
 
 
Мы с тобой ускачем в степь верхами
Прямиком по Млечному пути!
Ну, стряхни с души обиды камень,
И чуть слышно прошепчи «Прости!»
 
 
И преград не будет между нами,
В жилах забурлит свободы кровь.
И тела костра согреет пламень,
Ну, а души греть будет любовь!
 
 
С этой ночи стану я твоею
На всю жизнь. А, может, до утра…
Ну, ударь по струнам веселее,
Вытряхни из сердца боль утрат!
 

Затишье

 
Хочу шампанское и розы, еще брильянты в пять карат!
А ты опять принес мимозы, и этому, похоже, рад!
Наивный… думал откупиться! Или еще что замышлял?
Ну-ну, не стоит торопиться… А хочешь, так начнем с нуля!
 
 
Меня ты завоюешь прозой, – уже устала от стихов!
А тут еще эти мимозы… Побольше дела, меньше слов!
Оставь в покое одностишья, имела я не их ввиду!
Теперь какое-то затишье сложилось на мою беду.
 
 
Хочу шампанское и розы, еще брильянты, шоколад…
Ведь можешь изъясняться прозой! Что ж ты опять стихами, гад?
 

Затмение

 
Ах, оставьте про гордость, не надо про стыд!
Он ушел, не сказав «До свиданья!»
А я думала, что как обычно простит,
Что смогу его вновь удержать я…
 
 
Я готова за ним на коленях ползти,
Чтоб вернуть… Только он не вернется.
Я готова сказать ему: «Милый, прости!»
И опять для двоих вспыхнет солнце!
 
 
Вполнакала светило устало светить,
И на нем проявляются пятна…
Не найду в себе силы его отпустить,
И нет сил, чтоб вернуть все назад нам!
 
 
Даже страшно представить, что солнце опять
Раскалится, как раньше бывало…
Но похоже, что время отправилось вспять, —
Он вернулся! И смотрит устало.
 
 
Солнце слепит и катятся слезы из глаз,
И затмения как не бывало!
Мы сказали друг другу всего пару фраз,
И, конечно, «Прости!» прозвучало
 

Затяжечка

 
Сигареты огонек прижигает губы.
Ну, затяжечку еще! Дальше пустота…
Ты сегодня мне сказал беспощадно грубо,
Что «намерен жизнь начать с чистого листа!»
 
 
Так что больше не звони и писать не надо!
«Разошлись как в море два белых корабля…»
На окурке словно кровь запеклась помада,
Пепел горкой, в потолок дым из хрусталя.
 
 
Горько-сладкий аромат… Голова кружится,
И твоя любовь была в точности такой…
Ах, какие песни пел… Обещал жениться!
Словом, голову кружил «дуре костромской».
 
 
Ты прости, что сорвалась на твои цитаты!
«Не бывает, говоришь, дыма без огня…»
В злоключениях моих, знаю, виноват ты.
Правда, ты в ответ твердишь – виновата я!
 
 
Полно, что теперь судить, кто здесь виноватый?!
Разошлись как в море два белых корабля…
На окурке словно кровь запеклась помада,
Пепел горкой, в потолок дым из хрусталя
 

Знаешь, прошлое не вернешь…

 
Знаешь, прошлое не вернешь…
Отпусти меня, так будет лучше!
Ты зачем о любви мне врешь?!
Впрочем, ясно – тяжелый случай!
Это ж надо так учудить —
Без каких-либо объяснений
Заявиться, прижав к груди
Свежеломаный куст сирени!
 
 
По-собачьи глядя в глаза
Сообщить, что пришел на ужин…
Где слова взять, чтоб отказать?
Ну, на кой ты мне, милый, нужен?!
Неухоженный полубокс
В сочетаньи с недельной щетиной.
А в глазах плохоскрытый упрек…
Лепет: «Можешь назвать скотиной!
 
 
Только выслушай… Не гони!
Без тебя мне, поверь, так плохо…»
Ну, еще разок обмани,
Ведь до этого врал так много!
– Ради Бога, позволь войти!
Все тебе объясню, родная…
Но редутом став на пути,
Куст сиреневый отвергаю:
 
 
«Знаешь, прошлое не вернешь…
Отпусти меня, так будет лучше!
Ты зачем о любви мне врешь?!
Впрочем, ясно – тяжелый случай!
Нынче вторник – разгрузочный день!
Отдан ужин врагу с обедом…»
Удалился согнувшись в тень,
Лепеча, что вернется в среду!
 
 
Словно стон скрип дверной петли.
Надо постным хоть маслом смазать…
Может стоило рюмку налить
И сказать наболевшую фразу:
«Как тебя не хватает мне!
А, давай, попробуем снова…»
Но сиреневое амбре
Словно кляп заглушило слово.
 
 
Но ведь он же пообещал
Придти завтра! Поставлю тесто…
И неплохо б запечь леща,
Но никак не сойти мне с места!
Перспектива ночь простоять
Неприступным почти редутом
Не прельщала… Хотелось спать
И чуть-чуть всплакнуть почему-то
 

И молчания печаль…

 
Не ждалА и ждать не стану – не надейся! Не мечтай…
Слов твоих бальзам на рану и молчания печаль.
Если, что меж нами было, то полынью поросло.
Отболело, отлюбила… Нет, люблю тебе назло!
 
 
Только ты узнать об этом не надейся! Не мечтай…
Мотыльком порхай по свету. Дурочкам стихи читай.
А меня забудь скорее. Привей как-нибудь склероз…
Сотри с памяти, как фее сулил миллионы роз!
 
 
А принес-то три гвоздички и эклера то же три.
Видимо виной привычка… Ну-ка быстро все сотри!
Феи, знаешь ли, порою пополняют список ведьм!
И так хочется, не скрою, отомстить! Любила ведь…
 
 
Не ждалА и ждать не стану – не надейся! Не мечтай…
Слов твоих бальзам на рану и молчания печаль
 

И точка!

 
Неважно что… «Куплю и точка!» —
Сказал и словно отрубил.
Этим «Куплю» меня он точно
К себе навек приворожил!
Пусть не навек – на четверть века,
Но прёт харизма за квартал…
И сразу видно человека —
Мужик, и правда, идеал!
 
 
Ах, он купил часы с кукушкой
И коммуналку оплатил!
Купил в рассрочку две подушки,
Сервиз кофейный отхватил…
И лет две дюжины с лихвою
Ему я, девки, отдала…
Те годы лучшие… Не скрою —
Его любила, как могла!
 
 
Стирала, гладила, кормила
Мужа суфле и фуа-гра…
Я как безе перину взбила,
А взбить измену не смогла!
Он говорил: «Машину купим
Candy иль Вятка-автомат…»
А сам удавится за рубель…
Пусть сам в тазу стирает, гад!
 
 
И он повадился в химчистку
Таскать сорочки и бельё…
И там влюбился в аферистку,
Что всем квитанции даёт!
И что она ему давала,
Узнала я лет через пять,
Когда унёс он одеяла,
Подушки стали пропадать…
 
 
Что то за прачечная, девки? —
Туда несёт с возвратом? Без!
Осталось от торшера древко,
А абажур льняной исчез!
И следом муж исчез – кукушка
Его сманила от меня…
У ней пуховые подушки
И чайник с ситечком… Змея!
 
 
Ушёл к ней, не моргнул и глазом,
Оставив тапки и кредит…
Вернётся – не пущу заразу,
Пускай теперь в химчистке спит!
Неважно что… «Прощай и баста!» —
Сказал и словно отрубил.
Пусть забирает свои ласты…
Милый, ты тапочки забыл!
 

Иди ко мне!

 
Так случилось, что счастье непрошено
В полутьме забрело на порог.
Ну, иди же ко мне, ну, хорошая!
Ты – богиня моя, я – твой Бог!
Ты моя от макушки до пяточек,
И я твой весь – чего там делить?
Ну, иди же ко мне, моя лапочка,
Я успел уж бокалы налить!
 
 
«За любовь тост!» – Я жду продолжения,
А ты шепчешь в ответ: «Не спеши!»
Ну, войди же в мое положение,
А, точнее, со мной полежи!
Как случилось, что счастье нежданное
Заблудилось при ясной луне?
Ну, иди же ко мне, ненаглядная!
Умоляю – иди же ко мне!
 
 
От вина раскраснелась как солнышко —
Сколько сладости в «Полусухом»…
За любовь пьем до самого донышка,
Раз уж счастье явилось в мой дом!
В счастье я растворюсь без остаточка,
Растворяется счастье во мне.
Не осталось в бокале осадочка,
И счастливый тону я во сне
 

Изморось

 
Моросит слезами дождик,
Вьется в форточку дымок…
Вновь, как прежде, счастье в гости
Мы не пустим на порог!
Не войдет уже несмело,
Подарив тепло и свет…
Этого ли я хотела?
Вряд ли да, скорее нет!
 
 
Окровавленное тело —
Хладный труп былой любви!
Ну, и что нам с этим делать?
Лучше на куски порви!
Можешь растерзать на части,
Чтоб не склеить и не сшить…
Видишь – вся в твоей я власти!
Ну, и как нам с этим жить?
 
 
Пятна черные на белом,
Словно сигаретный дым…
Этого ли я хотела?
Иль мы этого хотим?
А любовь ушла неслышно —
Вьется в форточке дымком…
Чуть горчит настоем вишни,
Обдувая холодком
 

Инфаркт

 
Когда любовь столкнулась с нелюбовью,
Точнее так – с отсутствием любви,
То следствием явилось нездоровье,
И раненое сердце все в крови.
 
 
Разбито сердце вдребезги… на части.
Врачи диагноз вынесут – инфаркт.
Он у любви всецело был во власти,
И вряд ли в том один виновен март.
 
 
Боль захлестнула жаркою волною,
И не давала выдохнуть, вдохнуть…
Разбито сердце! Пусть еще живое,
Вот только бьется медленнее чуть.
 
 
Оно когда-то от любви пылало,
Но жгучий холод пламя охладил.
А может сердце трепетать устало,
А он, несчастный, так любить спешил!
 
 
Но не успел… И вот уж «Безнадежен!» —
Звучит как приговор вердикт врачей.
Разбилось сердце от любви… о, Боже,
От нелюбви, пожалуй, что точней