Текст книги "Милашка"

– Представь к Платиновому. Остальным – Золотые. Не забудь тех, кто погиб. Наградим посмертно.

– Поняла!

– Цаю Крум и ее людей привезти в Мей. Награжу их лично. Церемонию покажем по телевизору – пусть страна знает героев.

– Сделаю!

 
– И отзови Влада.
 

– Зачем?

– Во второй раз он спасает нас от беды. Сначала на границе, теперь – после прорыва. Война не окончена, Хойя, предстоит решающее сражение, и я хочу, чтобы он был здесь.

Лейя встала и прошлась по кабинету.

– Почему он оказался в Сахья? Для чего его перенесло к нам? – она посмотрела на Хойю.

– Не знаю, дому.

– А вот я думала и пришла к выводу, что это воля богини. Она захотела нам помочь.

– Не могу поверить.

– Попытайся. Удар током – и Влад в парке Сайи, главы Дома Сонг. На первый взгляд, никто, чужак без профессии и языка. Но через месяц он играет в кино. Причем так, что фильм становится событием. Затем он пишет сценарий, по которому снимают картину. На первый взгляд, несерьезная комедия. Но она помогает нам расстаться с прошлым. Каждый шаг Влада идет на пользу стране. Его похищают в Куруме. Побег, скандал – и Курум остается без союзников. Влад решает ему отомстить – и мы получаем новое оружие. Не будь его, Мей бы уже пал. Да, Хойя, мы бы не устояли. А сейчас я думаю о победе, есть такая уверенность. Подумать только! Актер и певец становится инженером и военачальником. Да еще каким! Мне звонила Лойя. Она рада, что воюет с Владом, и ее можно понять. За три дня боев у нее нет погибших, а вот курумцы потеряли сотни бронеходов. Другие архи недовольны: они хотят воевать также. Меня просят направить их к Владу. Представляешь! Наши архи, традиционалы, рвутся под начало мужчины. Отзывай Влада! Его прибытие воодушевит войска. Они знают: где Влад, там – победа.

– Могу спросить, дому?

– Да, – кивнула Лейя.

– Почему Влад не награжден?

– Не хочет.

– Почему?

– Щепетилен. Он муж Сайи Сонг. Считает, что награждение воспримут неправильно.

– Это не так!

– Сама знаю. Но Влад просил, и я не хочу его огорчать. Нужно, чтоб он воевал. Разберемся после победы.

– Поняла, дому.

– А вот его людей наградим. Пришли представление на тучим. Не забудь дочь – Влад ее хвалит.

– Благодарю, дому.

– Начисли им деньги за бронеходы. Хотя все равно не возьмут.

– Почему?

– Берут пример с Влада. С началом войны свои отчисления за оружие он переводит в Фонд обороны. А еще за песни. Подчиненные это узнали и подражают.

– Хороший пример.

– Доведи его до других. Но не жми. Пусть сами решают.

– Поняла, дому.

– Иди.

Хойя отдала честь и вышла из кабинета. Лейя подошла к окну и некоторое время смотрела на парк. Налетел ветер и сорвал с деревьев начавшие желтеть листья. Они закружились в воздухе. Ветер стих, и листья опустились на газон. «Осень, осень! Вновь надо мной твое прозрачное крыло. Осень, осень, с тобой любовь, мое спасение пришло, – вспомнила Лейя популярную песню Влада. – Только не любовь, – поправила она себя. – Но спасение – это да…»

* * *

– За три дня наши войска продвинулись на сорок мергов, – доложила Криг.

– Почему так мало?! – нахмурилась президент. – По плану мы должны подходить к Мею.

– Непредвиденные обстоятельства. Противник применил необычную тактику. Он выставляет на дорогах заслоны. Их прикрываются минами, а сахья ведут огонь из рельсотронов. Таких, – Криг указала на ружье. Президент оставила его в кабинете, заявив, что прикажет убрать только после победы. Чтоб все смотрели и проникались. – При подходе наших колонн они открывают огонь. Мы разворачиваемся в атаку, но, вместо того чтоб принять бой, противник отходит. Войска собираются в колонну, идут дальше и вновь натыкаются на заслон. Темп продвижения падает, мы несем потери. Это плохо действует на дух войск. Штурм укреплений противника обошелся нам дорого, но там жертвы были оправданы, ведь мы прорвали фронт. Сейчас же, расстреляв бронеходы, враг ускользает.

– И кто виноват? Эти мины… Не Зерг ли уверяла, что сахья не смогут эффективно применить разрушающее вещество? Помнишь?

– Да, госпожа. Трудно было предположить, что враг додумается до такого.

– Это чужак, Криг. Зачем нужно было его похищать? Следовало убить!

– Мы это сделаем, госпожа. Как только возьмем Мей.

– А возьмем? Я начинаю сомневаться.

– У нас вдвое больше бронеходов.

– А было втрое. Каждый мерг на пути к Мею стоит нам десятков бронеходов. Ты молчишь об этом, но я знаю. Из Сахья идет поток трупов. Люди недовольны войной. Похороны превращаются в демонстрации. Люди требуют прекратить войну. Еще месяц – и нас ждет бунт. Как его подавить, если войска в Сахья? Нас выметут отсюда, да еще повесят на фонарях, как обещал чужак!

Криг молчала. Спорить с президентом, когда та зла, чревато.

– Что умолкла? Продолжай! – приказала президент.

– Мы научились бороться с минами, госпожа. Высылаем вперед муримов. У них есть щупы. Они втыкают их в землю, находят мины и выкапывают их. После чего бронеходы идут вперед.

– Муримы не гибнут?

– Нет, госпожа. Мины срабатывают под весом бронехода, на человека они не реагируют. Но если и взорвутся, так это муримы. Их не жаль.

– Но это снижает темп наступления. Сахья подготовят линию обороны и встретят нас на укрепленных позициях.

– Одна линия у них уже была. Мы ее преодолели.

– Потеряв тысячи бронеходов.

– Большей частью от мин. Теперь мы знаем о них. Вперед вышлем муримов, и они их снимут, потом подавим рельсотроны врага. Потерь будет меньше.

– Смотри! – пригрозила президент. – Я запомню.

– Не сомневайтесь, госпожа. Войну мы выиграем. Позже, чем планировали, но непременно. Пора думать, как воспользоваться ее итогами.

– Ты что-нибудь предлагаешь? – оживилась президент.

– За армией движутся учетчики. Они обследуют захваченные селения и ведут перепись имущества.

– Его много?

– Меньше, чем хотелось. Самое ценное противник увозит в тыл, если успевает, конечно. Эвакуирует население. Нам достаются брошенные предприятия и дома.

– Это плохо.

– Не страшно. После победы вернем жителей на места – тех, кто сможет работать. Остальные не интересны. Пусть уходят в другие государства, если их там примут, конечно, или дохнут с голоду.

– Правильно! – кивнула президент. – Список предприятий с тобой?

– Вот!

Криг протянула накопитель.

– Оставь. На досуге посмотрю. Иди.

Крик отдала честь и вышла. «Хорошо, что взяла список с собой, – подумала в коридоре. – Зерг, умница, надоумила. На досуге она будет смотреть! – Криг хмыкнула. – Первым делом займется. Выберет, что повкуснее. Пусть. Нам хватит…»

* * *

Автомобиль остановился у поместья, Сайя вышла наружу. Игравшие на ступенях дети уставились на нее. Сайя помахала им рукой, и направилась к входу. Дети носились и в коридоре, они кричали и толкались. Непривычно было видеть это в поместье, но Сайя привыкла. С началом войны в Мей хлынули беженцы. Их расселяли, где только можно, вот и Сайя приютила. Выбирала семьи с детьми. Теперь малышня носилась по коридорам, бегала в парке и во дворе. Крик, гам… Но это ерунда. Она уезжает утром и возвращается поздно. Детей отведут спать, в доме наступит тишина, и она еще поработает.

Встретившая ее в вестибюле Клея поклонилась и улыбнулась. Сайя насторожилась.

– Все хорошо, Клея?

– Да, дому.

– Дети не беспокоят?

– Нет, дому. Немного шумят, но нам веселее.

Сайя кивнула и пошла к лестнице. Безопасница что-то не договаривала. Сайя чувствовала это, но расспрашивать не хотелось. Устала. На ступенях ей повстречалась Грея. Она поклонилась Сайе.

– Приветствую вас, дому!

– И я тебя Грея. Все хорошо?

– Да, дому.

Грея улыбнулась. «Сговорились? – удивилась Сайя. – Почему все улыбаются? Ладно, потом…»

Она поднялась на второй этаж, зашла в спальню и замерла. На полу валялась военная форма и ботинки. По всему было видать, что их бросили впопыхах. Сайя прислушалась. Из-за двери душевой доносилась пение.

– Протопи, протопи ты мне баньку по белому, – самозабвенно выводил мужской голос. – Я от белого свету отвык. Угорю я, и мне угорелому пар горячий развяжет язык…

Слова песни были непонятны, а вот голос знаком. Сайя рванулась к двери и распахнула ее. Под струями душа спиной к ней стоял Влад и самозабвенно драл горло. Сайя покачала головой. Он, видно, почувствовал взгляд, обернулся и выключил воду.

– Саюшка! Солнышко мое! А я вот моюсь.

– Вижу, – сказала Сайя. – Почему не позвонил?

– Хотел сделать сюрприз. И других просил, чтоб не предупреждали. «Ага! – подумала Сайя. – Так вот почему они улыбались».

– Хотел встретить тебя на пороге с подносом в руках. Хрусталь и шампанское, – пропел он. – Чуток не успел. Вот что, милая! Поскольку не получилось, залезай ко мне. Я тебе спинку потру.

Он улыбнулся. «Почему бы и нет?» – подумала Сайя и сбросила с себя одежду. Влад включил воду и стал мыть ее. Он гладил ее аккуратно и нежно. Сайя жмурилась от удовольствия. Спустя полчаса они сидели в столовой за накрытым столом. Оба проголодались, поэтому жадно ели.

– Как ты здесь оказался? – спросила Сайя, насытившись. – Говорил: задержишься.

– Отозвали, – сказал Влад. – Причем спешно. Думаю, поручат оборону Мея.

– Даже так? – удивилась Сайя. – Почему тебе?

– Война другая. В это мир пришли огнестрельное оружие и взрывчатка, появились двигатели внутреннего сгорания. Это поменяло характер боевых действий, со временем изменит и мир. Это мало кто понимает, но Лейя догадалась и приняла правильное решение. Я единственный, кто понимает характер современной войны. Мы разобьем курумцев и погоним их обратно.

– Уверен?

– На все сто. Они мыслят категориями прошлого. Гонят в бой тысячи бронеходов, не понимая, что это отличная цель. Мы их встретим. Да так, что они десятому закажут! Я кое-что придумал, – он улыбнулся. – Хватит о войне! Давай за нас с тобой!

Он поднял бокал с вином. Сайя взяла свой, но пить не стала, только коснулась жидкости губами.

– Почему не пьешь? – удивился Влад. – Вино плохое?

– Врач запретил, – сказала Сайя. – У меня для тебя тоже сюрприз. Я беременна.

Он поставил бокал на стол и впился в нее взглядом.

– Это правда?

Голос его дрогнул. «Почему он так реагирует?» – удивилась Сайя.

– Да, – сказала она. – Сканер подтвердил. Третий месяц.

Влад соскочил со стула, подбежал к ней и подхватил на руки. Мгновение держал так, затем сел и прижал ее к себе.

– Ах ты, мое солнышко!

Он гладил и целовал ее. Этот восторг смутил Сайю.

– Я не надеялся…

– Почему? – удивилась она.

– Мы из разных миров. Внешне такие, но могла быть несовместимость. Я этого боялся. Но теперь все! У нас будет много детей. Они будут бегать по коридорам и кричать, как сейчас беженцы. Это так славно!

– Зачем много? – спросила Сайя.

– Я у родителей один, ты – тоже. Мне было страшно одиноко и тоскливо. Думаю, что и тебе тоже. Не хочу, чтоб наш ребенок испытал такую же судьбу.

– Я подумаю над этим, – сказала Сайя. – Позже. Пока у нас и одного нет.

– Исправим! – сказал Влад, встал и понес ее в спальню. «Ничего уже не изменить», – хотела сказать Сайя, но возражать не стала. Не хотелось…

22

Курумцы подошли к Мею и остановились. Пути дальше не было. Мей основали в излучине одноименной реки – широкой и полноводной. Город рос от нее, постепенно наползая на леса и поля. Рос и незащищенный периметр. Вдоль него и выросли укрепленные пункты, подходы к ним засеяли минами, вырыли рвы и эскарпы. Это я постарался. Работали экскаваторы, и мы успели. Рвы и эскарпы поставили курумцев в тупик – здесь их не знали. Испокон веков армии сходились в полях, где и выясняли, кто круче.

На Земле эскарпы защищали от танков, оказалось, и бронеходам их не преодолеть. На испытаниях машины скользили по склону и катились в ров. Пилоты получали ушибы. Лейя дала добро, и работа закипела. Я метался вдоль линии обороны: показывал, уговаривал, ругался. Домой возвращался ночью, иногда ночевал в поле. Сайя не упрекала. После нашего разговора ее словно подменили. Строгая и властная начальница превратилась в ласковую жену. Меня окружили заботой и вниманием. Нет, женщинам нужно беременеть! Желательно чаще.

Курумцы попытались эскарпы преодолеть – и получили по зубам. С искусственных холмов по ним били рельсотроны. Ответить враг не мог – в линиях не было электричества. Не было и самих линий – мы их демонтировали. Осада забуксовала. Курумцы встали и занялись разведкой. Беспилотники кружили над линией обороны. По ним стреляли, но не слишком активно – это было частью плана.

Через несколько дней враг определился с прорывом. Выбрал направления, где их ждали. Укрепления ведь строили с целью выдавить их туда. Я, правда, опасался и подготовил запасной вариант, но он, к счастью, не пригодился. Курумцы стянули бронеходы, куда нужно. И вот тут их разведчики стали сбивать. Врага это не смутило, он готовился к штурму. Этот день наступил. Беспилотники передавали картинку: выстроившись в колонны и закрывшись щитами, бронеходы шли на приступ. Я включил рацию и бросил в микрофон:

– Здесь Милашка. Приказываю: «Гроза»! Всем: «Гроза»!

В следующий миг земля затряслась. Тонны взрывчатки вздыбили землю. Взрывная волна докатилась до Мея, зазвенели и осыпались стекла в крайних домах.

Фугасы закладывали по ночам. Копали ямы, заполняли их толом и засыпали. Электрические провода прятали глубоко. Утром площадку ровнял бульдозер, и она становилась похожей на другие. Мы строили линию оборону, земляных работ было много, так что свежая земля внимания не привлекла.

У курмумцев имелись саперы, которые снимали мины. Они тыкали в землю щупами и находили заряды. Но здесь были фугасы, и мы заложили их глубоко. Заряды не обнаружили.

С КПП я видел, как подброшенные взрывами взлетали в воздух бронеходы. Многие рвало на куски. Оторванные манипуляторы и опоры долетали до укрепленных пунктов. Они еще падали, когда через проделанные проходы в атаку пошли наши бронеходы. Тойя Тим и ее девочки дождались своего часа. Они врывались в растерзанные порядки врага и били молниями. Оглушенные, потерявшие управление курумцы сопротивлялись слабо. Их жгли и втаптывали в землю. Пленных было мало – в основном саперы и тыловые части. Уйти они не успели.

Получив доклад, я выехал в войска. Бронеходчицы еще не остыли от сражения. Одни толпились вокруг пленных, другие бродили по полю, выискивая затаившихся курумцев. Там сверкали молнии – бронеходчицы добивали врагов.

Я отыскал Тойю.

– Прекрати расправу! – велел ей. – Хватит! Победили – этого достаточно.

– Добрый ты! – окрысилась она. – А они наших убивали. Вытаскивали раненых из машин и жгли.

– Мы не должны походить на них. Прекращай! Это приказ. Уничтожать только в случае сопротивления. Объяви по рации, что мы берем выживших в плен. Выйди на волну курумцев. Пусть сдаются.

– Ладно! – буркнула Тойя и забормотала в рацию.

Пленных бронеходчиц набралось много. Часть из них были ранены. Их вытаскивали из машин и везли в госпитали. Мест хватало – своих раненых было немного. По телевизору крутили кадры разгрома. Вечером выступила Лейя. Она поздравила всех с победой и объявила праздник. Народ высыпал на улицы. Люди пели, плясали и обнимались. Вино и местная водка лились рекой. Летели в ночное небо фейерверки – это ребята постарались. Нашли время и соорудили десятки батарей. Причем сделали в период отступления – так верили в победу.

Через два дня устроили прием, на который позвали меня с Сайей. Для торжества сняли зал «Победы». Это было символично. Гостей пришло много. Пригласили старших офицеров, отличившихся солдат, руководителей Домов, производивших оружие. Банкет начался с наград. Их получали командиры и рядовые, руководители промышленности и тыла. Знаки лились рекой. Наконец, она стала мелеть. Наградив последнюю бронеходчицу, Лейя повернулась к залу.

– Среди нас есть человек, который внес решающий вклад в победу. Для начала он придумал мины и ружья, которые разили врага, научил воинов применять его в бою. Он сорвал наступление курумцев на границе. Когда противник прорвал линию обороны, задержал его, имея под началом всего четыре тучима. Это дало нам возможность подготовить оборону. Он построил ее так, что мы уничтожили превосходящие силы врага с минимальными потерями. Я говорю о Владе Хоме.

Зал взорвался овацией. Люди били в ладоши и радостно кричали. Не ожидал, что я так популярен.

– Подымись сюда, Влад!

Я пошел к сцене. Мне улыбались и что-то говорили, некоторые касались моих рук. Какое-то безумие, честное слово. Наконец, это кончилось, и я встал рядом с Лейей. Она дала знак, и зал стих.

– Среди тех, кто приглашен на прием, Влад Хома – единственный, кто не имеет наград. Я считаю это несправедливым.

Зал одобрительно загудел.

– Мы не жалели их. Но Влад скромный человек, к тому же необыкновенно щепетильный. Он считал, что раз женат на главе Дома Сонг, то награждение воспримут неправильно. Он прав?

В этот раз гул был возмущенным. Послышались крики: «Ерунда!», «При чем тут это?»

– Вот и я так считаю, – улыбнулась Лейя. – Мы думали: как его наградить? Влад достоин Знаков Доблести, но их недостаточно для него. Потому Высший Совет учредил особую награду. Это Знак Спасителя Отечества. Сейчас я его покажу.

Лейя сделала жест, к ней подошла адъютант. В руках она держала поднос. Лейя взяла с него четырехлучевую звезду, переливавшуюся в лучах света.

– Знак изготовлен из золота и платины, украшен драгоценными камнями. Лучшие ювелиры работали над ним днем и ночью. По-моему, получилось.

Она показала Знак залу. В ответ раздались аплодисменты.

– Знак изготовлен в единственном экземпляре. Так решил Высший Совет. Носить его будет только Влад, причем постоянно. Статус Знака не позволяет его снимать. Пусть все видят героя. Думаю, это справедливо.

Ответом была овация. Лейя прикрепила Знак к моему мундиру. Ткань сразу отвисла. Тяжелый, блин!

– Носи! – сказала она. – И не дай Нихья снимешь…

Потом были здравицы. Их кричали командирам и подчиненным, метким стрелкам, трудолюбивым минерам и отважным бронеходчицам. Затем на сцену вышел оркестр. Хитро посмотрев в зал, Берг поднес к губам микрофон:

– Дому и домины! Хотим вас порадовать. В честь победы над врагом прозвучит новая песню. Ее сочинил Влад Хома. Надеюсь, герой не откажется спеть.

Зал зааплодировал. Я встал и поклонился. Текст и ноты я отправил Бергу два дня назад. Накатило после боя… А он, значит, разучил.

– Давай, Влад! – улыбнулась Лейя. – Не все ж воевать!

Я вышел на сцену. Берг протянул мне микрофон. Я взял и поднес его к губам:

– Защитникам Мея, павшим и живым.

Негромко вступили инструменты.

 
Мы так давно, мы так давно не отдыхали.
Нам было просто не до отдыха с тобой.
Мы слишком долго под напором отступали.
И вот он завтра, наконец, последний бой.
Еще немного, еще чуть-чуть.
Последний бой, он трудный самый.
А я вернуться домой хочу,
Я так давно не видел маму…[30]30
  Автор слов Михаил Ножкин. Текст изменен автором.


[Закрыть]
 

Зал затих. Сотни глаз смотрели на меня.

 
В последний раз сойдемся завтра в рукопашной.
В последний раз Отчизне нужно послужить.
А за нее и умереть не так уж страшно,
Но каждый все-таки надеется дожить.
Еще немного, еще чуть-чуть.
Последний бой, он трудный самый.
А я вернуться домой хочу,
Я так давно не видел маму…
 

– Забери тебя Пустота! – сказала Лея, когда я вернулся за стол. – Ты заставил меня плакать, да еще при всех. Что подумают о председателе Высшего Совета?

– Хорошо подумают, – сказал я. – Правильно. Как и о моей награде. Она, между прочим, тяжелая. А мне ее носить…

– Еще слово, и я награжу тебя Знаками Доблести. Они тоже тяжелые. Будешь носить все четыре.

– Молчу! – сказал я и поднял руки. За столом засмеялись.

Не все высшие офицеры были на приеме. Тойя Тим и ее бронеходы развивали наступление. Сопротивления им не оказывали – войск у противника не осталось. Лишь однажды колонны бронеходов натолкнулась на четыре тучима. Курум поскреб по сусекам и бросил на фронт всех, кого отыскал. Тойя не стала атаковать врага в лоб – эта война многому научила, и выслала грузовики с ружьями. Перед фронтом они развернулись и открыли огонь. Через пять минут курумцы сдались – умирать они хотели.

Вслед войскам Тойи шли ремонтные бригады. Они восстанавливали железнодорожные пути и электрические линии. За бригадами ехали беженцы, они возвращались в свои селения и дома. В покинутых местах возрождалась жизнь.

Я в этом не участвовал – остался в Мее. Мы снимали мины и неразорвавшиеся фугасы, приводили в порядок обезображенную войной землю. Еще помогал Каю. На его заводе делали ружья для пехоты. Война привела в армию мужчин, и они оказались беззащитны. Женщина может ударить молнией, мужчина – нет. Совет дал задание, конструкторы попотели. За образец взяли бронебойный вариант. Изобрели новый патрон, облегчили ствол и уменьшили калибр. Получился карабин. Весил он прилично, но бил метко. Военным нравилось.

Сводки с фронтов радовали – войска Тойи подходили к границе. В Куруме царила паника. Это сообщала агент Гайи. Война катилась к концу, и тут Лейя собрала Совет Обороны. Позвали и меня, я входил в Совет.

Выглядела Лейя хмуро. Меня это удивило – дисгармонировало с победными сообщениями с фронтов. Причина стала ясна сразу.

– Ко мне пришли послы соседних государств, – сообщила Лейя. – Принесли это обращение, – она достала из папки и показала присутствующим листок бумаги. – По сути это ультиматум. Нам угрожают войной, если перейдем границу.

– Это с чего? – возмутилась Хойя. – Им что за дело?

– Боятся. Их впечатлили наши победы. Взяв Курум, мы станем сильнейшим государством на континенте.

– Это блеф! – сказала Хойя. – Они не станут воевать.

– Настроены серьезно, – покачала головой Лейя. – Агенты доносят: они мобилизуют войска. Возможно, демонстративно. Но отмахнуться нельзя. Против трех государств нам не устоять.

– Курумцы постарались, – пояснила Гайя. – Соседи кредитовали их, теперь опасаются, что долги не вернут. Полагаю, им что-то пообещали. Предприятия или льготы по торговле.

– Мы утратим победу! – возмутилась Хойя. – Через десять лет курумцы нападут снова. Уже было.

– Соседей это не волнует, – вздохнула Лейя. – Воевать не им.

– Можно посмотреть? – спросил я, указав на бумагу.

Лейя протянула листок. Я пробежал его глазами. М-да. Два абзаца. Кто ж так составляет ультиматумы! Щительней надо быть.

– Предлагаю сообщить послам, что государство Сахья будет придерживаться буквы обращения.

Все посмотрели на меня.

– Да, – кивнул я. – Здесь написано: «если бронеходы Сахья перейдут границу с Курумом». Значит, не будем переходить.

Лицо Хойи налилось кровью.

– Мы ее переедем.

Брови членов Совета поползли вверх.

– Нет запрета въезжать в Курум на поездах.

– Гм! – сказала председатель Совета по иностранным делам.

– А что значит: «бронеходы Сахья»? Полагаю, речь о машинах, сделанных нами. Используем трофеи.

– Не поможет, – сказала Лейя. – Они принесут новое обращение.

– Как скоро?

– Дней через пять, – сказала председатель Совета по иностранным делам.

– А если Курум капитулирует?

– Не успеем, – вздохнула Хойя.

– Если наступать по правилам. Я предлагаю захватить столицу Курума. Войск там нет. Мы вышлем отряд и возьмем в плен их руководство. А оно подпишут капитуляцию.

– А если не захотят? – спросила Хойя.

– Уговорим, – я кровожадно улыбнулся.

– Соседи не одобрят, – сказала Лейя.

– Мы не станем аннексировать Курум. Объявим, что сохраним его независимость. Отстраним от власти скомпрометировавшее себя руководство, проведем свободные выборы, после чего вернем наши войска обратно.

– Не поверят, – вздохнула Лейя.

– Мы начнем выплачивать их долги.

– Где взять деньги? – спросила Гайя. – Их казна пуста.

– Государственная – возможно. Но вы забыли об олигархах. Попросим их поделиться.

– Думаешь, захотят?

– У них будет выбор: умереть или откупиться. Теперь о соседях. Они захотят воевать? Это не так просто. Нужно объяснить народам зачем. Причины-то нет. Курум независим, пусть даже на словах. Долги платит. За что воевать? И главное, с кем? У нас самая сильная армия на планете, передовое оружие. За нами промышленность двух стран. Мы сообщим это соседям. Не посмеют напасть. Надувать щеки легко, а вот поставить на кон жизнь… Перед глазами будет пример Курума.

– Согласна! – сказала Лейя.

– Мы – тоже! – поддержали члены Совета.

* * *

Эшелон вполз на приграничную станцию и замер. Я выглянул в окно. На перроне стояла тетка в железнодорожной форме и двое военных. В отдалении маячила пара бронеходов.

– Давай! – сказал я Клейе.

Она выскочила из вагона и направилась к встречавшим. Не дойдя пары шагов, остановилась и бросила ладонь к козырьку кепи.

– Грон Сольга Брен, командир сорок третьего тучима бронеходов Курума, – донеслось из рации. У Клейи она включена на прием. – Следую в столицу.

– Вас же разгромили! – удивилась одна из бронеходчиц.

– Погибли передовые части. Мы шли в арьергарде, поэтому успели отступить. Пошли обратно. На станции противника обнаружили исправные эшелоны. Поездные бригады имелись, ток в линиях был. Мы погрузились и поехали. По пути я получила приказ мчаться в столицу. Там бунт. Чернь восстала против законного правительства, а войск, считай, нет. Прошу немедленно пропустить.

– Не слышала о бунте, – сказала бронеходчица.

– Вам не сообщили, – пожала плечами Клейя. – Да и чем вы можете помочь? Сколько у вас бронеходов?

– Два.

– А у меня полный тучим. Мы сожжем эту чернь! Говорят, там заправляют муримы.

– Скоты! – плюнула бронеходчица. – Дали волю. Давно следовало прижать. Но вы точно сорок третий?

– Гляньте на платформы. На бронеходах тактические номера. Или вы думаете, что мы сахья?

Клейя рассмеялась. Молодец, девочка! Артистка!

– Просто не ожидали, – смутилась бронеходчица. – Думали, что все погибли. А тут тучим.

– Нас не просто убить, – хмыкнула Клейя. – Сорок третий себя покажет. Вот увидите!

– Что нужно от нас? – спросила железнодорожница.

– Свободный путь к столице, мы должны ехать без остановок. У меня приказ поспешать.

– Это не трудно, – сказала железнодорожница. – Движение встало, линия пуста. Я сообщу о вас, помчитесь без задержки.

– Благодарю!

Клейя бросила ладонь к козырьку, повернулась и пошла к вагону. Вошла в купе и плюхнулась на диван.

– Вспотела! – пожаловалась мне. – Думала, дойдет до чипа.

– Вряд ли у них есть сканер, – сказал я. – Здесь нет войск. В крайнем случае постреляли бы.

– Они могли перекрыть путь на других станциях, – сказала Клейя. – А брать каждую штурмом – потеря времени и внезапности.

– Ты отлично справилась, – сказал я. – Умница.

Она зарделась от похвалы. Электровоз дал гудок, состав тронулся. Железнодорожница сдержала слово. Вскоре дорога повернула, и я разглядел в окно отходящий от станции второй эшелон. За ним двигался третий. Кажется, получилось…

Сорок третий тучим сдался в полном составе. На допросе командир сообщила, что они из дальнего гарнизона. Знакомых в армии мало. Их часть считалась заштатной. Но пришел приказ, и они отправилась на войну. Умирать желания не было, потому сдались. До пилотов дошли слухи, что сахья пленных не убивают. Содержат в приличных условиях, хорошо кормят, обещают возвращение домой. Сработала пропаганда. Мы забивали частоты курумцев подобными сообщениями. Говорили и сами пленные. Это было частью мер из моей записки. Разложить часть врага – обычное дело на войне, эффективнее пушек.

На одной из станций войска Нойи захватили исправные эшелоны с поездными бригадами. Мы провели с ними беседу. В обмен на жизнь машинисты согласились сотрудничать. Остальное просто. Бронеходы погрузили на платформы, в вагоны сели пилоты. К ним добавились стрелки. Кроме бронеходов мы везли автомобили из трофеев. Свои брать было нельзя – их бы опознали. Не страшно.

Мы собирались прикинуться отступающей частью и под таким соусом и проникнуть в Курум. Но помог случай. Агент Гайи в Куруме сообщила о беспорядках в столице. Проигранная война, что скрыть было невозможно, невыплата зарплат – олигархи экономили, и рост цен вызвали возмущение людей. Они вышли на улицы. Войск в столице не оказалось, полиция справлялась с трудом. В такой ситуация войска с фронта – подарок божий. Мы убедились сами. При подъезде к столице ожила рация Клейи.

– Военный Департамент вызывает Сольгу Брен. Слышите нас?

Клейя посмотрела на меня. Я кивнул. Она включила рацию на прием.

– Сольга слушает.

– Говорит Криг Непс, директор Военного Департамента. Мне доложили: вы движетесь к столице.

– Да, госпожа.

– Кто отдал приказ?

– Не могу сказать, она не представилась. Сообщила, что в столице бунт и велела идти на помощь. Вызов был по защищенной связи. У меня не возникло сомнений.

– Ты правильно поступила – бронеходы нужны здесь. Сколько машин?

– Полный тучим.

– Отлично! По прибытию отправь орх к резиденции президента. Остальные пусть берут под защиту правительственный квартал. Знаешь где?

– Да, госпожа!

– По выполнению отправляйся в резиденцию президента. Найдешь там меня. Действуй, девочка! Тебя не забудут.

– Фух! – сказала Клейя, отключив рацию. – Вдруг она знала Сольгу?

– Вряд ли, – сказал я. – Командир заштатного гарнизона. Кто она для директора департамента?

– Зато теперь сделает карьеру, – засмеялась Клейя.

* * *

– У меня добрая весть, госпожа! Уцелели наши бронеходы, сорок третий тучим. Эшелоны с ним на подъезде к столице. Я говорила с командиром, приказала ей взять под охрану правительственный квартал. Мы наведем порядок! Покажем черни, где ее место!

– Благодарю, Криг! – сказала президент. – После вестей с фронта я, признаться, не надеялась. Как у них получилось?

– Тучим шел в арьергарде. Когда авангард сдался, отступил. Им удалось оторваться от противника. Отойдя к станции, они сели в эшелоны и отправились в Курум, затем получили приказ следовать в столицу.

– У тучима умный командир. Как ее зовут?

– Сольга Брен.

– Представь ее к медали. Объясни, что в случае успеха, получит повышение.

– Слушаюсь!

– Хочу домой! – сказала Мут, директор Департамента финансов. – Третий день в резиденции. А мой дом сейчас грабят.

– Придут бронеходы, выделю тебе пару, – пообещала Криг. – Съездишь и проверишь. Грабителей поджаришь.

– Об этом – позже, – сказала президент. – Вернемся к делам. Как видим, не все плохо. В столицу прибывают бронеходы, они помогут навести в городе порядок. Сахья приняло ультиматум соседних государств. Вторжения не будет.

– Нам это дорого обошлось! – вздохнула Мут. – Десять лет беспошлинной торговли! Выплата долгов! Мы разорены.

– Зато сохранили власть! – сказала президент. – Для выплаты долгов, введем новый налог. Народ жил неплохо, пусть затянет пояса.

– Он взбунтуется.

– Бунт подавим, зачинщиков повесим. Введем военное положение. Любой выпад против власти будем пресекать.

– Промышленникам не понравятся налог.

– На них он не распространится. Нам нужные рабочие места. Ведь так?

«А тебе – деньги! – подумала Криг. – Наверняка уже занесли. Свое ты не упустишь».