Текст книги "Двойная звезда"

Дома, начиная путешествие в бутылке коньяка, я задал себе вопрос: как теперь смотреть на «Сестёр Гримм»? Как на женщин с пониженной социальной ответственностью? Хотя, может быть, эта ответственность у них ещё выше, чем у меня. Ведь они за Родину и для Родины идут на всё! Или, может быть, они всё-таки так поступают из-за денег, из-за будущей протекции в мире шоу-бизнеса? Так было бы и понятнее и честнее.

После первого стакана я вспомнил, что надо отдать ключи от квартиры соседке. Я и раньше их отдавал, уезжая на гастроли. Моим доверенным лицом была соседка Рая. Немного младше меня, симпатичная барышня, жена алкоголика и мать двоих детей. Большая любительница секса. О последнем я узнал совершенно случайно, лет пять тому назад. А было это так: в мою дверь позвонили, я открыл. Она – крашеная блондинка небольшого роста. Растерянное лицо, в руке сломанный ключ от двери её квартиры.

– Помогите! На плите борщ. Варится. И, может быть, утюг не выключила! Мне дурно…

Я видел, что женщина на самом деле в панике. У меня на балконе хранился ящик с инструментом. Повозился я с её дверью не больше десяти минут, стараясь как можно меньше чего-нибудь раскурочить. Получилось. Она сказала: «спасибо» и слегка порозовела, наверное, от счастья, что борщ не выкипел и утюг оказался выключенным. Потом, где-то через полчаса – снова звонок в мою дверь. Опять она. Нафуфырилась, приоделась. В руках кастрюлька с борщом. В пакете чекушка и контейнер с салатиком. Так мы и познакомились. С того дня мы с Раей периодически встречались накоротке. Всегда на моей территории.

В общем, взял я запасные ключи от своей квартиры и отправился к соседке. Она, девушка сообразительная, только и спросила: на долго? Я не знал, что ответить, поэтому сказал: может быть навсегда… Раиса почуяла запашок коньяка и уловила моё настроение. Взяла ключи и сказала: сейчас заскочу. И заскочила. Аж на два часа! Выжала меня, как лимон. Она это умеет. Но, странное дело, вместе с отданной телом энергией, из моей головы выскочили почти все мрачные мысли. Стало даже интересно.

– А что, – подумал я, – вдруг всё не так уж и плохо…будет. Ведь обещали мне сегодня приключения, деньги и, даже, женщин! Всё за казённый счёт, халява, сэр! И вообще, уныние – это смертный грех.

Так как бутылку коньяка мы добили вместе с Раисой, делать было совершенно нечего. Вот я и решил, напоследок, убраться в квартире. Не в плане чистоты, а просто навести порядок. Собрал все деловые бумаги и документы со стола и запер в сейф. Потом долго бродил туда-сюда, думая, куда бы спрятать ключ от сейфа. Не найдя ничего лучше, я отодрал одну из качающихся паркетин в углу у окна. Сунул под неё ключ, благо он был плоский и восстановил паркет. Потом отключил стационарный телефон. Газ и воду я решил перекрыть уже утром. Посмотрел на часы – пора одеваться и двигать в «Белую лошадь». В ресторации меня встретил улыбающийся и довольный жизнью Хосе. Я пожал его руку, хотя мне не очень этого хотелось.

– Агент трёх разведок, – подумал я о Хосе, – оборотень. Теперь всё в этом человеке казалось мне фальшивым. Усы стрелками – приклеенными; выпуклый живот – накладным; улыбка – наигранной. Хосе щёлкнул пальцами и, невесть откуда взявшийся официант, проводил меня к столику, уютно примостившемуся в нише за пальмой. Пальма росла в большой кадке. Её экзотический шикарный вид показался мне неуместным здесь, в помещении под белым искусственным освещением электрических ламп.

– Вернуть бы тебя, красавица, в родную Сахару, – погоревал я о пальме, – в оазис раскалённой солнцем пустыни. Бедная пальма…

За столиком уже сидели братья Высокие. Всё ещё трезвые, что, видимо, давалось им не просто. Я взглянул на часы: без пяти минут восемь вечера, а они – трезвые и даже слегка озабоченные. Наверное, обмозговывают недавнюю беседу с капитаном Ерёминым и ждут мою реакцию на все открывшиеся обстоятельства, в связи с тем, что мы оказались под «колпаком» у СВР. Но, где же Колесов? И девчата опаздывают. Я присел на свободный стул, машинально поздоровавшись с Высокими и обдумывая тот факт, что сёстры Гавриленко никогда и никуда не опаздывали. За те полтора месяца, что я их знал. Не опаздывать – качество, абсолютно не свойственное обычным женщинам. Вот что значит – шпионки!

Ровно за десять секунд до назначенного времени(я следил за бегом секундной стрелки на часах) в ресторацию в сопровождении Хосе вошла троица: Колесов между близняшками. Сергей вёл их под белы ручки. Все трое были в хорошем расположении духа, что вновь всколыхнуло во мне, угасшее было, чувство неприязни к коллегам и чувство недоверия к ним. Вот так же, совсем недавно, он – друг Колесо, ввёл в мою жизнь этих шпионок. Обе – красавицы и не замужем, без детей, хотя возраст обязывал их обзавестись семьями. Странно… Почему я раньше об этом не задумывался?

– Смотрите, как это здорово, – воскликнул Колесов, подойдя к нашему столику и, обращаясь прежде всего ко мне, – можно каждый день загадывать желания, находясь между этих прекрасных созданий!

Я не ответил, но подумал о том, какова действительная роль Колесова в развитии сюжета? Он ли вербовал сестрёнок по заданию Ерёмина, или здесь попотел сам Крутов? Как осуществлялась вербовка, через постель? Никогда ранее не посещавшее меня чувство тяжёлой ревности, глухо заворочалось где – то в области сердца. Ну и ну! Этого ещё не хватало! Я постарался отогнать глупые внутренние эмоции и натянул на свою физиономию некое подобие улыбки. Попутно я пришёл к решению: сегодня, непременно, надо нажраться, может быть, до зелёных чертей, до блевотины. Фу, прости Господи… Ну, действительно, вдруг меня впереди ждут месяцы полного трезвяка? Не смертельно, конечно, но всё же… Я и не предполагал, что будет так и не так. Что меня обучат пить спиртное, не пьянея. Но, не будем забегать вперёд. Вновь пришедшие расселись вокруг стола, имевшего прямоугольную форму, на свободные стулья. Девицы расположились напротив братьев Высоких, а мы с Колесовым оказались друг против друга по торцам. При этом я – под пальмой, как бы во главе застолья. Все поглядывали на меня, не прикасаясь ни к питью, ни к еде. Видя это, я взял слово.

– Ну, что, дамы и господа, – я старался быть приветливым, хотя в голове вертелось сравнение с пиром во время чумы. – Сегодня все мы здесь собрались не знаю зачем, но ведаю, почему. Скорее всего, потому, что время от времени людям надо расставаться со своими иллюзиями и хоронить такие отжившие понятия, как дружба, любовь, порядочность. Ладно, оставим лирику поэтам и, если всё оплачено, грех этим не воспользоваться. Серый, наливай.(Я знал, что Колесов не любил, когда его так называли и сделал это сознательно, так как он, на самом деле оказался серым. Типа, оборотень.) – Пить будем, – продолжил я с большим воодушевлением, – гулять будем. А смерть придёт – помирать будем!

Я обратил внимание на то, что братья Высокие, при упоминании мной о смерти, тревожно переглянулись, а сёстры Гавриленко одновременно вздрогнули, фужеры в их руках звонко и печально звякнули.

– Ну, Соло, ты и сказанул! – Разливавший Шампанское Колесов, передёрнул плечами, – смерть придёт…

Таким образом, благодаря мне, начало нашего застолья оказалось безрадостным. Но, постепенно, под воздействием алкоголя и закуски, моя душа начала оттаивать и распускаться, как подснежник под первыми лучами весеннего солнца. Глядя на меня, остальные всё более и более расслаблялись.

В этот вечер на сцене «Белой лошади» обосновался незнакомый мне возрастной коллективчик. Я ещё подумал, что может быть это самодеятельность из дома престарелых чекистов (если таковые дома имеют место быть). Какая-то бабуся исполнила «Очи чёрные». Хорошо, однако, исполнила, душевно. Под аккомпанемент семиструнной гитары и печальной скрипки. Седовласые дедушки слаженно орудовали, скрюченными подагрой, пальцами. Инструменты в их руках послушно солировали. Особенно усердствовал пианист. Вроде и придраться было не к чему, но я в тот вечер был готов придираться ко всему. Окружающая обстановка казалась мне гротескной, бутафорской и мрачноватой. Я упорно искал глазами скрытые камеры слежения, микрофоны, ловящие каждое слово посетителей, ощущал себя неловко, будучи в самом центре шпионского гнезда. Как в кино! Только я не зритель, а актёр. И все вокруг меня – тоже актёры, включая сотрапезников-собутыльников. И невидимый режиссёр дёргает за ниточки. Впрочем, я был недалёк от истины. Чтобы развеять мрачные мысли, я решил немного потанцевать. Но что могут изобразить эти старперы? А если заказать им мою любимую танцевальную мелодию: «Рио – Риту»? Хорошая идея. Я привстал и сразу встретился глазами с Хосе, который постоянно крутился неподалёку. «Испанец» подошёл и я переговорил с ним на, интересовавшую меня тему. Потом он метнулся к ретро-оркестрику и уже через две минуты зазвучала божественная «Рио – Рита». Я церемонно поклонился ближайшей ко мне Гавриленко, как меня учили в секции бальных танцев в годы моей детдомовской юности, приглашая её на танец. В себе я был уверен, так как два года оттачивал всякие там «па» под руководством хорошего педагога. Вальс, фокстрот, танго. Я умел двигаться в ритме и ноги девушкам не оттаптывал. А вот как поведёт себя партнёрша – не знал. Лиля (или Роза) встала из-за стола и мы вышли в центр зала. Девушка оказалась сведущей в этом деле, прекрасно владела телом и, танцуя, вкладывала в свои движения эмоции. В общем, у нас неплохо получалось, чем мы и привлекли всеобщее внимание. Хотя я смотрел только в лицо партнёрше, но краем глаза успел заметить, что публика, оставив свои столики, подтянулась к танцполу и все глядят только на нас. Последний аккорд «Рио – Риты» утонул в аплодисментах. Наверное, это было необычно для посетителей ресторации: красивая музыка и красивый танец из прошлого века. Парни из нашей кампании тоже не смогли сдержать удивления и восхищения.

– Соло, молодец! Ты это как, когда? На курсы ходил? А мы не знали… – братья Высокие кипели эмоциями. – А Роза – звезда!

Честно говоря, мне было без разницы, с кем я танцевал: с Розой или с Лилией. Факт в том, что я не знал с кем. Ни одна из сестёр, при этом, как обычно, и бровью не повела. Роза, так Роза. Не спорить же по пустякам! Парням же я ответил, что да, было время – тренировался, давно. А мастерство, как и опыт – не пропьёшь. Это общеизвестно. Поэтому, вот и могу, когда хочу. Старцы из оркестрика, воодушевлённые успехом своего исполнительского мастерства, грянули танго «Брызги Шампанского». Я сфокусировался на шушукании второй близняшки и Колесова. Судя по всему, девушке тоже хотелось праздника и она тянула Сергея на танцпол.

– Ну – ну, – подумал я, – интересно, как покажет себя барабанщик в непростой обстановке? – Танго требует наличие умения, так сказать.

Она всё же вытащила его из-за стола, но лучше бы этого не делала. Это было жалкое зрелище. Серый повис на партнёрше и томно вилял задом в такт музыке. Наверное, Хосе решил более не искушать публику. Оркестрик «Весёлая старость», как я мысленно окрестил коллективчик престарелых музыкантов, покинул сцену, уступив место более молодым и современным артистам. Братья Высокие не стали ловить ноздрями мух и пересели к двум разбитным молодящимся дамам, скучавшим без кавалеров. Правильное решение. Таким образом за нашим столиком образовались две пары. Мне не хотелось более разминаться на танцполе и я приналёг на оч-чень качественный коньячок «Арарат». В мире, как известно, настоящий коньяк вырабатывают только две страны: Франция и Армения. Остальные гонят бренди. Это не я сказал, а специалисты в области виноделия.

Мы болтали ни о чём. Все четверо. Хотя, поговорить стоило и поговорить серьёзно о нашем настоящем положении. О планах на жизнь. Первым, у кого развязался язык, стал Колесов. Он находился уже в состоянии значительной степени подпития.

– Денис, вижу ты на меня в обиде, – начал Серый свою оправдательную речью – Зря. Сам ведь тоже не долго ломался. А они, знаешь как? С ними не поспоришь. Тем более, когда, как у меня – всё рыло в пуху! – И так как я не перебивал, он продолжил, – я дал подписку. О неразглашении. Не мог я тебя ввести в курс раньше времени…

– Когда, – спросил я его, – когда это началось? Когда взялись валить «Великолепную семёрку»?

– Ещё зимой. Вскоре после Нового года. – Колесов чему-то усмехнулся. – Они рассчитывали справиться с тобой за месяц. Сильно удивлялись твоей изворотливости. Говорили, что им такой и нужен! Соло, ведь ты им сопротивлялся целых полгода, даже не догадываясь, что к чему и почему!

– Ну, да, не догадывался. – Я тоже усмехнулся, – а вы, наверное, ставки делали на то, сколько промучается фраер?

– Зря ты так, брат. – Колесов нахмурился. – Думаешь, мне было легко?

Мне вдруг надоели эти выяснения. Не знаю, о чём он, когда говорил о своём «рыле в пуху». Неважно. Теперь уже неважно. Проехали. Я высказался как-то в этом духе и предложил Колесову выпить на брудершафт. Все мы люди-человеки. Кто не ошибался?

Наши дамы удалились по своим женским делам и Серого, в их отсутствии, потянуло на интимные откровения.

– А ты, Денис, разбираешь их? – Спросил он меня, – Ну, кто есть кто: Розка? Лилька? Я так ни бум-бум! Там в Алабино, в гостинице, когда одна осталась у тебя, я хотел гульнуть со второй. Так не вышло… Я и раньше пытался замутить с какой-нибудь. Они ведь одинаковые! Так что, без разницы… Можно бы и с двумя, как с одной, ха-ха-ха! Не, не дала. В общем, не знаю кто из них, но не дала. А ты как? Можешь их различать после секса?

То, что я услышал от Колесова, почему-то обрадовало меня. Даже облегчение испытал. Мой друг не имел с сёстрами интима и это облегчало наши взаимоотношения. Это не несло в себе опасности каких-либо разборок и ссор.

– Колесов, – я погрозил ему пальцем, – сейчас ты вторгаешься в область личных отношений. Это бестактно. Секса между мной и сестрёнкой Гавриленко могло и не быть…

– Э-э-э, – теперь уже собеседник погрозил мне пальцем, – ты, Денис, мужик! Ты – джентльмен. Ты не мог обидеть красивую женщину невниманием. Не смог бы отказать ей, когда она сама…

– Не буду с тобой спорить, – ответил я, – потому что по половому признаку, действительно, я – мужик и стараюсь быть джентльменом. Что касается возможности распознавать девушек, то – нет. С первого дня знакомства с ними и до дня сегодняшнего, для меня они – загадка. Загадка века!

– Бабы, они все – одна сплошная загадка! – Вдруг выдал Серый, как выстраданное. – А близнецы – загадка в квадрате.

Я обратил внимание на то, что Колесов «поплыл». Его явственно штормило. Время уже было позднее. Тут подошли сёстры Гавриленко. Одна из них, видя состояние нашего барабанщика, взъерошила ему волосы и, совсем как мамочка, прижала к своей груди его буйную голову.

– Серёженька, пора домой, домой, в кроватку, – пропела она.

Подгребли братья Высокие и я попросил их эвакуировать Колесова.

– Денисик, а ты не спеши уходить, – обратилась ко мне та из сестёр, что прикинулась мамочкой для Колеса, – Смотри, сколько ещё всего на столе. Куда спешить? Тут вот ещё какое дело: Хосе попросил нас оказать ему помощь. У него сегодня что-то не срослось в программе вечера. Часик-полтора в пролёте. Мы с сестрёнкой оденем наши сценические наряды, которые так и висят здесь, в гримёрке и выйдем попоём. Устроим, так сказать, прощальную гастроль! Но, петь будем для тебя. А ты сиди и оценивай. Заодно, будешь нашей группой поддержки.

Я сидел за столом в одиночестве смотрел и слушал. Смотрел, в который уже раз, на их золотые полумаски; на шикарные каштановые волосы, волнами сбегавшие с милых головок куда-то в пол; на гипнотизирующие движения их рук. Я снова услышал удивлённый, как бы единый, вздох публики, последовавший за исчезновением полумасок и превращением певчих птичек в миловидных девушек – близнецов. Сказка вновь разворачивалась перед моими глазами во всей своей прелести. Когда это было увидено мной впервые? Казалось, прошла целая вечность, а на самом деле – всего два месяца. Я закрыл глаза и попытался представить, что ничего этого не было. Что я никогда не видел сестёр Гавриленко. Сон. Это был сон. И мне стало грустно. Не просто грустно, а очень печально. Даже тоскливо. Я уже готов был взмолиться, обратясь к судьбе: прости меня, грешного! Не лишай прошлого и не отбирай будущего! Но, вместо этого просто открыл глаза и вновь включил слух. Совершённого оказалось достаточно, чтобы вернуть себе счастье жизни. Девушки исполняли мою любимую «KARAMIA»: Не было печали, просто уходило лето…

Час пролетел незаметно. Вернулись братья Высокие и помахав мне издали, всё, мол, в порядке, снова подсели к тем же дамам, преданно поджидавшим своих кавалеров. Однако, вскоре старший из Высоких подошёл ко мне и спросил: шеф не будет против, если я загребу со стола бутылочку Шампани?

– Саша, что ты такое говоришь, – я искренне удивился, – вы вообще, можете все вместе просто взять и пересесть сюда. Мне одному всё это не одолеть. – Я обвёл рукой стол, – Смотри, поляна ещё почти не тронута. А я, на самом деле, уже не боец. Я тяжело ранен алкоголем и чувствую, что пора отваливать.

Второго предложения не понадобилось. Высокие и их подруги дружно оккупировали стулья вокруг нашего дармового угощения. Тут я обратил внимание на то, что уже не менее получас прошло после исполнения Розой и Лилей последней песни, но они всё ещё отсутствуют и на сцене и за столом. Меня охватило лёгкое волнение. Но, имелся ли к этому повод? Наверное, певчие птички, утомившись после выступления, просто удалились восвояси, поехали домой спать – почивать. Я попрощался с Высокими и их дамами, пожелав всем приятного вечера, хотя была уже глухая ночь и двинулся к выходу из ресторации. Зайдя, на дорожку, в комнату под буквой «М», я лицом к лицу столкнулся с человеком, которого, точно, недавно где-то уже видел и запомнил. Худощавый, лет пятидесяти, коротко стриженый седой ёжик, добротный костюм, волевое лицо аскета, обуреваемого какой-то целью. И только в такси я вспомнил: Алабино, концерт в воинской части и он. В первом ряду с края. Сидел и не хлопал в ладоши. Странно… Следит за кем? За мной или за всем составом «Двойной звезды»? Шпион иностранной разведки? Пока товарищ Крутов разрабатывает детали операции, сама операция, возможно, под угрозой провала! Шпион ходит вокруг нас, а товарищ майор ни бум-бум, как выразился недавно Колесов. Что, если, по недосмотру старших товарищей, мы вляпаемся в западню? Я твёрдо решил, при первой же возможности, рассказать Крутову об этом подозрительном типе. Вдруг он отменит своё мероприятие и отпустит нас с миром?

Есть не хотелось, но я подумал о, не далёком уже, завтраке. Я знал, что мой домашний холодильник пуст, поэтому попросил шофёра остановиться у продовольственного магазина «Дикси 24». Деньги у меня, за вычетом налички для уплаты за такси, остались только на карточке «Сбербанка». Последние несколько тысяч. Именно этот банк был у меня на слуху всю мою сознательную жизнь. Именно Сберу и привык я доверять. Я всегда знаю, какой суммой денег обладаю в данный момент, так как с карточки пополняю счёт мобильного телефона. И в ту ночь, пускаясь в дикий шопинг, всё же знал границы своего аппетита. Я подумал: вдруг впереди гастрономическое однообразие, типа «лошадиной радости» то есть – перловки? Кто его знает, как там кормят будущих шпионов, одним из которых мне предстояло стать. Надо побаловать себя напоследок. В мою покупательскую корзину упало: винограда кисть, клубники упаковка, парочка ярко-красных яблок. Десяток яиц; вакуумная упаковка хамона; карбонат, сыр, багет с чесноком и прочее. Венчала список покупок бутылка красного грузинского вина. Они, грузины, хоть и бычат на нас за две тысячи восьмой год, но некоторые сорта грузинских вин из наших магазинов, я признаю хорошими. А чего бычат? Сами виноваты. Не надо было убивать наших миротворцев и колупать Цхинвал «Градами». Так и жили бы в мире…

Вот и заветная дверь моей квартирки. Моё любимое жилище, на долго ли я оставляю тебя в этот раз? С трудом удерживая в одной руке пакет со снедью, я, наконец, попал ключом куда положено и отпер дверь. В темноте прихожей я с налёта наткнулся на что-то, похожее на обувь. Странное дело. Оставлять среди помещения обувь – не мой стиль поведения. Я включил свет. Верно, обувь: знакомые женские туфли. Ключи имелись только у меня и у соседки Раи. Муж её что ли выгнал? Я прямиком прошёл на кухню, где и оставил пакет с покупками. В темноте зала у окна угадывался женский силуэт. С моего языка уже готов был слететь вопрос: что, Рая, с мужем не лады? Однако, я сдержался и правильно сделал. Просто вдруг понял, что это не Рая, а какая-то другая женщина. Опять штучки майора Крутова? Это начинало злить. А что, трудно ли им, профессионалам проникнуть в мою квартиру? Чёрные перчатки, набор отмычек и вот он результат – мой дом уже не крепость. Успели, поди и видеокамер понатыкать! Женщина у окна повернулась ко мне лицом и я включил свет. И тут моя нижняя челюсть просто отвисла. Вид у меня был явно обескураженный или по – другому говоря, крайне удивлённый. Видя такую мою реакцию на своё явление, девушка, щурясь от яркого света люстры и тихо смеясь, поплыла мне навстречу. Это оказалась одна из наших солисток. По-прежнему одетая в своё сценическое платье в пол, с расширенными к низу рукавами, она двигалась по ковру мелкими шажками, словно плыла, как плывут русские красавицы из фольклорных танцевальных ансамблей, выступая по телевизору. Будто лебёдушки на пруду.

– Лилечка… Роза? – это всё, что я смог выдавить из себя и покрепче ухватился за притолоку.

Взмах и нежные руки легли мне на плечи. Губы цвета и вкуса спелой малины оказались совсем рядом. Карие шоколадные, бархатные очи начали свою колдовскую игру, увлекая меня в водоворот любовного безумства.

– Ах, почему же мы так любим Лилечку и только Лилечку? – Услышал я, как сквозь вату. – Ведь мы, девочки, такие одинаковые…

Неимоверным, диким усилием воли мне удалось выпятить в своём сознании вопрос: где установлены, снимающие нас сейчас, видеокамеры? Сознание, освободившись от наваждения, заработало логично. В голове возник новый вопрос: но, в чём резон? Меня не возможно шантажировать кадрами моей голой задницы, или чем ещё, запечатленным во время секса. Ведь я – холостяк. Ничего не понимаю…

Уловив перемену во мне, почувствовав, что её чары рассеиваются, красавица поняла это по-своему.

– Да Лилечка я, Лилечка! – Услышал я её горячий шёпот, – твоя ненаглядная Лилечка!

Ещё не до конца разобравшись в ситуации, я приобнял девушку и спросил: скажи мне, милая, как ты попала в мою квартиру?

– Просто…Сидела на ступеньках, ждала тебя. – Её карие глаза лучились правдивостью и я совсем позабыл, что никогда не называл сёстрам Гавриленко свой домашний адрес. Между тем, девушка продолжала рассказ. – Открылась соседняя дверь и добрая женщина поинтересовалась, что происходит и не нужна ли мне помощь? Я назвалась твоей двоюродной сестрой из Барнаула. Сказала, что не могу до тебя дозвониться. А мой багаж – в камере хранения вокзала. Вот и приехала сюда налегке. Тогда женщина тоже попробовала дозвониться до тебя, но ты не брал трубку. Она посмотрела прописку в моём паспорте и, так как я точно из Барнаула, или почему то ещё, поверила мне. Потом сходила за ключами и впустила меня к тебе.

Я достал из кармана свой мобильный телефон. Точно, три пропущенных от Раисы. И значок отключения звукового сигнала. В шуме ресторации я их не услышал, а зуммер не ощутил, так как был не трезв. Телефон я оставил на столе и прислушался к своим ощущениям, не сводя при этом глаз с девушки. В моей душе творилось Бог знает, что. В ней зажглось какое-то северное сияние. Первой прошла волна огромного облегчения: она сказала правду! Значит, мои страхи и сомнения – полная ерунда и её явление здесь никак не связано с кураторами из разведки. Потом я попал под водопад нежности к этой прекрасной, словно статуэтка античного мастера, представительнице женского мира. Мне захотелось растворить девушку в себе, слиться с ней в одно целое. И, наконец, волна любви…

Как мне казалось, я и раньше кого-то любил. Но тогда надо было доказывать свою любовь и не только словом. Конфетно-цветочный целомудренный период в нашей стране всё еще пользуется популярностью. Часто считалось приличным выдержать определённое время между обнимашками и сексом. Были периоды взаимного охлаждения и нового сближения; обоюдного подозрения, некой ревности и лёгкого недоверия. Порой, возникала необходимость в «разборках». Но, в этот раз взаимоотношения с девушкой складывались по-другому. Её чары имели надо мной почти всесильную власть. И у меня не было необходимости завоёвывать красавицу. Она и так проявляла ко мне благосклонность. Мне хотелось даже не подчинить её своей воле, а самому добровольно и навсегда остаться в её плену. Посвящать любимой каждую минуту своей жизни, свои стихи и песни, отдавать ей зарплату – всю до копейки. Всё, что угодно, лишь бы для неё и с ней. Лишь бы не расставаться более ни на миг. Короче, я по-настоящему попал! И меня это радовало…

Я поднял девушку на руки нежно, как хрустальную вазу, наполненную драгоценным вином. Как Чашу Святого Грааля, прости Господи! Спросил: хочешь винограда? Она молча кивнула. Потом я неспешно кормил свою гостью янтарными виноградинами, постепенно освобождая её из плена одежды. На её правой груди, за линией бюстгальтера, мне открылась маленькая аккуратненькая родинка, требовавшая поцелуя. Сна в эту ночь не было. Кто бы смог уснуть в такой ситуации, когда рассвет нёс с собой расставание с любимой женщиной и полную неизвестность? Я не знал, какие меня ждут впереди испытания и будут ли эти испытания мне по – плечу. А что ждёт её – мою Лилечку? Или…Розочку? Это тоже скрывалось за завесой тайны.

За утренним кофе, с аппетитом уплетая бутерброд, девушка вдруг спросила: – А что у тебя с этой доброй женщиной, с твоей соседкой? У неё ключи от твоей квартиры, знает номер твоего мобильного… Кстати, забери пожалуйста у неё мой паспорт.

– У соседки ключи от моей квартиры имеются для того, чтобы, если вдруг прорвёт трубу, она смогла бы в моё отсутствие впустить для ремонта сантехника, – пояснил я. – С ней у меня ничего. – Я соврал уверенно и твёрдо, без минимальных колебаний. Уже в тот момент я был твёрдо уверен в завершении моих шалостей с Раисой. – Номер мобильного дал ей из тех же соображений бытовой безопасности. Вдруг пожар, или что ещё… А за паспортом сейчас схожу.

Когда я вернулся с её паспортом, гостья продолжила допрос, но уже в другом направлении.

– Денис, тебе не нравятся розы? – Спросила она. – Или, тебе больше нравятся лилии?

– Как известно, – ответил я, не почуяв в вопросе ни намёка, ни подвоха, – розы прекрасны и мне они тоже нравятся. Но, у этих цветов есть шипы. А лилии нежные и беззащитные.

– Ты плохо знаешь мою сестру, – заявила девушка, одарив меня долгим, изучающим взглядом. – Моя сестра хоть и роза – но роза без шипов. Есть такой сорт. Она тоже нежная и беззащитная.

Я не стал спорить, углубляясь в ботанические дебри, так как совсем не ботаник.

– Розы без шипов? – Удивился я, – замечательно. За розами нужен тщательный уход…