Текст книги "Двойная звезда"

Подполковник Андреев встретил нас приветливо и не один. Бывший с ним рядом капитан представился начальником особого отдела. Особист сразу же потребовал для просмотра сценарий концерта. Пока, выделенные для этого бойцы, под руководством Колесова разгружали и устанавливали аппаратуру и оформляли сцену нашими декорациями, мы вместе с особистом и заместителем командира части по воспитательной работе согласовывали сценарий в кабинете последнего. Впрочем, оба начальника остались довольны программой и правки не потребовалось.

Зал оказался заполненным на сто процентов. Публика: офицеры и члены их семей; солдаты и сержанты срочники и контрактники. Я даже немного удивился. В наше время, когда достаточно набрать в интернете название любой песни из репертуара любой группы и прослушать её, посмотреть клип, эти люди были радостно возбуждены, предвкушая встречу с неведомыми им артистами. Когда всё было готово, я дал команду поднять занавес и представление началось. Сначала на сцену вышли наши девушки-близняшки. Их шелка, кудри и чарующие улыбки в сопровождении великолепно звучавших голосов произвели фурор. Первой исполнялась песня испанского дуэта «BAKKARA» в русском переводе «KARAMIA».

– …Не было печали, просто уходило лето… – Наверное эти слова вызвали особые чувства именно у солдат срочной службы. Далее звучала лирика. Песни отечественных и зарубежных авторов на родном языке и на английском. Время, отведённое на первую часть концерта пролетело незаметно. Благодарные зрители активно аплодировали, издавали крики, типа: браво, бис, супер… И только один, уже не молодой товарищ, коротко стриженый, сухощавый и седой, портил картину всеобщего удовольствия. Я обратил внимание на его безучастность и даже отстранённость от происходящего. Он сидел в первом ряду справа крайним. Сидел ровненько, ручки на коленях, как у первоклассника на уроке. Никаких эмоций. Надеюсь, что он хотя бы слушал.

Во второй части концерта мы, как и было задумано, ударили по нервам слушателей. Демонстрировалась, в основном, военная тематика. Наши солистки встали на подпевку-подтанцовку, переодевшись в камуфляж. При этом они ничуть не потеряли ни в женственности, ни в привлекательности. Солировал я лично. Мне было известно, что в полку служат люди из числа солдат-контрактников, офицеров и прапорщиков – участников боевых действий на Кавказе и не только. Поэтому я волновался, представляя на их суд, впервые озвучиваемые со сцены, несколько песен собственного сочинения. Эти песни были посвящены именно таким парням. Вот одна из них «Патруль»:

 
Рвануло под колесом, в ушах осколки звенят,
Дрожа, плюётся свинцом в моих руках автомат!
Похоже, я ещё жив, не просто будет со мной,
Затылком чувствую взрыв ручных гранат за спиной.
 
 
Свист пуль,
Крик – боль!
Попал в засаду патруль и начинается бой.
Пуль свист,
Боль, страх!
И смерть танцует свой твист на человечьих костях!
 
 
В «зелёнке» прячется гад, его попробуй возьми,
Но как архангел крылат, огнём щетинится «МИ»
Но, к счастью, метко кладёт снаряды дивизион,
Сегодня снова везёт: я буду жить, а не он!
А смерть выходит на «бис», опять в ударе она.
Закрутит, только держись! Но, нам победа нужна.
Победа именно здесь, для нас важней во сто крат.
Неси безропотно крест своих страданий, солдат!
Три дня я не на войне, но мне опять снится сон:
Колонна наша в огне, рвануло под колесом.
Я вижу лица своих, я вижу тени врагов
И мне осталось до них всего пятнадцать шагов.
 
 
Свист пуль,
Крик – боль!..
 

Исполнение песни сопровождалось световыми и звуковыми эффектами, имитирующими грохот боя. Колесов молотил от души, даже сломал одну из своих палочек для пущего эффекта. Это был его продуманный трюк. Щепки взлетали над сценой и дождём сыпались на помост. Зрители ревели от восторга. Слышались крики: вот даёт барабанщик! Барабанщик – зверь! И так далее и тому подобное. Когда замерли последние аккорды в зале на пару секунд повисла мёртвая тишина. Потом прорвало. Казалось, потолок обрушится. Хлопали и даже топали от избытка чувств. С не меньшим воодушевлением была отмечена после прослушивания моя следующая песня «Невесёлая работа»:

 
Винтокрылая машина опустилась на песок,
Поспешила и прошила пуля первому висок.
С неба в бой идёт пехота, прикрывая каской лоб.
Невесёлая работа, но романтики взахлёб!
 
 
Здесь люди целятся в людей,
С обочин дыбятся фугасы.
Но я люблю тебя сильней,
Сильней и крепче с каждым часом!
Здесь даже капелька тепла,
С письмом, полученная вновь,
Нам не позволит сжечь дотла
Надежду в сердце на любовь…
 
 
Снайпера у них отменны. Рядом падают друзья.
Их оставить, непременно, неотмщёнными нельзя.
Я залёг у пулемёта: живы будем – не помрём!
Невесёлая работа: стынут нервы под огнём.
 
 
Здесь люди целятся в людей,
С обочин дыбятся фугасы…
 

И так, с неизменным успехом и благодарными эмоциями зрителей-слушателей, включая последнее исполнение, опять же, моей песни «Я нажимаю на курок»:

 
В перекрестие прицела ты попался – боевик,
Камуфляж не спрятал тело, жить тебе осталось – миг!
После вспышки и разрыва, чтоб развеялся твой прах,
Хватит первого порыва ветра свежего в горах.
 
 
Я нажимаю на курок, я знаю – цель поражена.
Они усвоят наш урок и здесь закончится война!
И пусть зарыл свой автомат, сменив личину, террорист,
Его, конечно, выдаст взгляд, ведь перед Богом он не чист!
 
 
Ты, от века, был бандитом, только силу уважал.
Рот, с отменным аппетитом, на чужое разевал.
Я тебя предупреждаю, что не будет больше так,
В глотку жадную вгоняю бронированный кулак!
 
 
Я нажимаю на курок, я знаю – цель поражена…
 

Нас не сразу отпустили со сцены. Пришлось, даже, по заявкам на бис спеть ещё пять песен. Только вмешательство подполковника Андреева, напомнившего, что по распорядку наступает время ужина, прекратило поток зрительских просьб и заявок. Потом радушные хозяева пригласили, как и было обещано, весь творческий коллектив «Двойной звезды» на ужин в банкетный зал, располагавшийся на втором этаже офицерской столовой полка. Стол оказался неплохо сервирован. Мои ноздри, когда я вошёл, приятно защекотал вкусный запах любимой гречневой каши с говяжьей тушенкой. Царская еда!

На банкете присутствовали офицеры управления полка вместе с жёнами и мы – артисты неизвестной ранее никому новой группы «Двойная звезда». Командир части – полковник Насонов – первым произнёс краткую речь о пользе патриотического воспитания военнослужащих. Его зам по воспитательной работе напомнил, что песня нам «строить и жить помогает». Потом поздравил нас с рождением нового творческого коллектива и пожелал успехов на нашем поприще. Далее пошли тосты без речей, короткие, как выстрел. Как и любят военные. Кто-то включил музыку. Кто-то первым пригласил кого-то на танец. Веселье было бурным, но не долгим. Военным на следующий день предстояли ответственные мероприятия, да и нам надо было возвращаться в Питер. Эту ночь членам «Двойной звезды» предстояло провести в скромной гостинице подмосковного городка Алабино. Тот же автобус от воинской части, что утром привёз нас с вокзала в полк, был любезно предоставлен артистам для поездки к месту ночлега. Так что я, верный своему принципу – всегда спать в «своей» постели, уже до двадцати четырёх часов успел разместиться в одиночном номере, предоставленном мне, как начальнику. Однако, напрасно я надеялся завалиться на боковую, предвкушая скорый и глубокий сон. Вдруг, ко мне в номер гурьбой ввалились все ребята и девчата «Двойной звезды». Возбуждённые и взбудораженные. Возглавлял их Колесов, державший в каждой руке по две бутылки Шампанского.

– Соло, ты что, вот так сейчас и уснёшь? – Серый не мог скрыть своего безмерного удивления. – Мы более месяца вкалывали, больше, чем лошади. И вот – успех, триумф, победа! А ты – спать?

– Ну, с триумфом ты загнул, – попытался я охладить пыл товарища. Солдатская аудитория… Они и меньшему были бы рады. Вспомни себя на срочной службе. Можно сказать только о первом шаге на пути к успеху.

– Да, да, первый шаг! – Затрясли чубами братья Высокие, одновременно выхватывая у Колесова бутылки Шампанского и нацеливаясь пробками в скромную люстрочку моего номера.

Бах! Бах – бабах! Пробки ракетами взвились к потолку. К счастью, люстра не пострадала. Только Алексею прилетела в голову обратка.

– Откуда Шампанское? – Только и успел спросить я. – На банкете, вроде, только водка была.

– Это от заместителя командира полка по тылу, – пояснил Колесов, – мне всегда нравились эти пухлые майоры! Всё у них есть, как в Греции. Стоит только намекнуть. Я шутливо погрозил ему пальцем: не балуй, когда он слишком тесно прижимался к нашей Розочке во время танца и, вот оно – Шампанское!

Вино пили, в основном, из горлышка, так как стакан в номере был всего один. Гранёный. Каждый хотел высказаться: как волновался, чего опасался. Ведь концерт, хотя и шефский, всё же – есть свёрстанная программа настоящего выступления. Первого выступления «Двойной звезды» на публике. Все мечтали о новых концертах, о гонорарах, о славе, наконец. Дружеские объятия, сверкающие глаза. Я и сам, незаметно, погрузился в сладкие грёзы. Этому весьма способствовало Шампанское, выпитое на водку и шоколадные бархатные взгляды одной из девушек, открыто ласкавшие меня на расстоянии опасной близости. Наконец, опустевшие бутылки оказались частично под столом, частично под кроватью. Вот и последний посетитель покинул мой номер. Я запер дверь на ключ и, обернувшись, обнаружил, что ошибся. Вышли не все. На моей кровати сидела девушка необыкновенной красоты – одна из солисток «Двойной звезды». Не знаю почему, но я подумал, что это Лиля. Может быть я видел хоть какую-то разницу между сёстрами? Нет и ещё раз нет. Может быть дело в имени? Всё-таки в имени Лиля есть что-то от музыки, например, звук ноты «ля»… Спрашивать бестактно. Если я ошибся, она вдруг обидится и уйдёт.

Как я уже говорил, последний месяц мы так плотно работали, что времени посмотреть друг-другу в глаза в спокойной обстановке у участников проекта «Двойная звезда» просто не было. Всё заслоняли профессиональные интересы. Моё мужское сознание, конечно, отмечало красоту и обаяние девушек. Я даже стал про себя, а иногда и вслух называть их «наши певчие птички». Нередко ловил на себе внимательные ласковые взгляды. Но чьи? Кого из них, или обеих сразу? Вникать и распутывать эту загадку было недосуг, но вот… Я присел рядом с ней и, приобняв, шепнул на ушко: чего это мы сегодня такие красивые? Наши губы сами нашли друг-друга.

– Только сегодня? – Спросила она между поцелуями.

– Прости, конечно же нет. Всегда. С первой минуты мне стало очевидно, что ты… – и хотя говорить в тот момент мне совершенно не хотелось, я всё же завершил фразу, – ты замечательно, необыкновенно красивая.

– Только я? – Хитрые карие глазки с нетерпением ожидали ответа. – А моя сестра?

– Но, помилуй! – Взмолился я, – вы ведь совершенно неотличимы. Твоя сестра такая же красавица. Но сейчас со мной ты. Значит ты – лучше всех. Ответ её не остановил и девушка продолжила коварную игру.

– Могу поспорить, – сказала она, – ты не уверен, с кем имеешь дело. Назови моё имя!

Я лишь помотал головой и вернулся к её замечательным губам вкуса спелой малины. Ответом на моё молчание был тихий смех. Кто из нас выключил электричество не имеет значение. Девушка оказалась для меня идеальной партнёршей во взрослых играх. Её чудесные волосы источали аромат природных трав. Её руки, то мягкие и нежные, то упругие и сильные, дарили моему телу неизъяснимое ощущение полёта. Казалось, её сердечко стучало прямо в моей груди.

Полнолуние. Свет Луны, проникая сквозь жидкие гостиничные шторы, в достаточной степени освещал лицо красавицы, её упругую развитую грудь. При этом, правая была украшена аккуратной маленькой родинкой, которую мне всё время хотелось поцеловать. Её миленький уютный животик вызывал восхищение. Ничего более прекрасного в женщине я раньше не видел. Карие глаза – омуты безвозвратно тянули в водоворот наслаждения. Сопротивляться этой силе было невозможно, да и не нужно.

Да, это была великолепная, пожалуй, лучшая ночь в моей жизни. Ночь физической и моральной разрядки. Ничто так не сближает мужчину и женщину, как секс по обоюдному влечению. Именно эта страсть, дарованная людям Богом, помогает нам пережить стресс, воспарить духом. Помогает выразить особенно хорошее отношение к предмету своей любви. Любви? Наверное, рано было говорить об этом высоком достижении, но желание видеть и чувствовать эту девушку постоянно и не далее, чем на расстоянии вытянутой руки, в ту ночь прочно укоренилось в моём сознании.

Утро застало нас в одной постели. Моя подруга была очаровательна, когда спала и ещё более красива, когда проснулась. Кожа лица гладкая. Естественный лёгкий румянец щёк. Как будто и не было накануне переезда из Петербурга в Москву, трёхчасового концерта и банкета после него, а потом почти бессонной ночи в моём номере. Выглядела она, как новенькая! Как выглядел я – мне показало зеркало в ванной. И не скажу, что моё отражение мне понравилось. Всё-таки мужчины – это не женщины. Но, как говорится: «да здравствует мыло душистое и полотенце пушистое!» Бритва, шампунь, фен и расчёска сделали своё благородное дело. Я стал снова похож на себя (на Соло) и, ко времени завтрака был бодр, как огурчик. Моя гостья упорхнула пока я кувыркался в ванной. Мимолётные обрывки воспоминаний о прошедшей ночи окончательно привели меня в приятное расположение духа. Я ещё подумал, что теперь, после близости с Лилией(?), сумею безошибочно определять, кто есть кто из сестёр Гавриленко. Сняв телефонную трубку я распорядился насчёт завтрака и заказал микроавтобус – такси до Ленинградского железнодорожного вокзала Москвы.

В кафешке, располагавшейся на первом этаже гостиницы, меня уже поджидали: Колесов и братья Высокие. Чуть позже появились и они: Лилия и Роза. Обе оживлённо переговаривались, поглядывая в нашу сторону. Весёлые, свежие, как ягоды клубники в утренней росе. Как будто только что с грядки. Смеющиеся глаза излучали хорошее настроение. Лёгкий сквознячок шаловливо играл пушистыми длинными прядями их причёсок и складками их одежды. Парни вскочили, услужливо отодвигая дамам стулья. А я смотрел, открыв рот и силился понять, с какой из них провёл эту ночь. Но, тщетно. Официантка принесла заказанную еду. Когда она удалилась, Алексей предложил всем опохмелиться. Во внутреннем кармане его пиджака бугрилась какая-то ёмкость. Оказалось – армейская фляга в зелёном матерчатом чехле.

– Спирт, – пояснил Лёха, – чистый медицинский. Жаль только, что не полная…

– Когда вы всё успеваете? – Спросил я, будучи в реальном недоумении.

– Это так… – Алексей поскрёб затылок. – Не виноватый я! Она сама дала. (Дамы прыснули в кулак) Медичка. Мадам Прошкина. Елена Михайловна.

Мимика и гримасы Алексея окончательно всех развеселили. Девушки отказались от спирта, а мужики разбавили чай по чуть-чуть. Через двадцать минут мы уже мчались к Москве, оставив позади Алабино. А там «Сапсан» и, спустя пять часов, благословенный и милый сердцу Питер.

Глава 3

Я всегда самокритичен. Почивать на лаврах не привык. Этого же требую от товарищей по работе. Второй оплаченный мною месяц пребывания нашей новой группы в арендованном студийном помещении подходил к своему календарному завершению. Нам было просто необходимо срочно отправляться на гастроли – зарабатывать деньги. Однако, к этому имелось два существенных препятствия. Репертуар группы если на что и годился, так это на бесплатные, шефские концерты. Честно говоря, наш репертуар был специфичен, с воинским уклоном. С таким не подкатишь ни к одному продюсеру. Репертуар – это первый минус. Второй минус, собственно, и есть они – эти самые продюсеры. По приезду в Питер из нашей кратковременной командировки я встретил одного. Он смотрел на меня, как на приведение, как на зачумлённого.

– Двойная звезда? Соло, ты о чём? Ты ведь… Да тебя, не сегодня, так завтра…

– Ну, договаривай, – я ухватил его за плечо.

Он юлил и изворачивался, но я вцепился, как клещ. Затащил его в бар. После третьей рюмки, выставленной мной в качестве угощения, продюсер приблизился к моему уху и сообщил шёпотом, что мной интересовались… Что не рекомендовали иметь со мной никаких дел, а то… Теперь уже я смотрел на него, как на сумасшедшего. Смотрел и не мог поверить в услышанное.

– Слушай, – запальчиво возвысил я голос(он тут же съёжился: тише, тише!), – на дворе не тридцать седьмой год двадцатого века! – Я сбавил громкость и спросил, – что, КГБ воскрес, или этот, НКВД?

– Одну букву из всех ты угадал, – ответил продюсер, – букву «Б». Но, не КГБ, а ФСБ! Один капитан, фамилию не помню, подходил ко всем, корочки показывал. Беседовал приватно. О тебе, Соло…

Вот так номер! Голова моя пошла кругом от такого известия. Но, почему, за что? В чём я провинился? И почему тогда не вызвали в кабинет, не предъявили? С ума сойти… И всё же я не смог тогда увязать в своём сознании крушение «Великолепной семёрки» с непонятной мне деятельностью какого-то капитана с корочками сотрудника ФСБ. К полной непонятке в делах шоу-бизнеса добавился и мой душевный раздрай. После ночи, проведённой в объятиях одной из наших певчих птичек, мне вдруг приспичило влюбиться. Я каждый день отчаянно пытался понять, кто из двух близняшек и есть моя красотуля, временами пристально вглядываясь в их лица, в их движения, вслушиваясь в их голоса – бесполезно. Между тем, обе красотули вели себя со мной безупречно, ничем не выдавая себя. Так как мои мучения, видимо, уже нельзя было не заметить, обе девушки участливо спрашивали меня: уж не заболел ли? Или может в кого влюбился? Как правило, эти вопросы задавались ими прилюдно. Я бесился, но не мог прийти ни к какому решению. Куда подевалась моя природная смелость в обращении с женщинами? Взять бы и посадить обеих перед собой и спросить напрямик. Но, о чём? Кто из вас неделю назад кувыркался со мной в постели всю ночь? Бестактно. Вполне могут и обидеться. Скажут, что мне это приснилось. Мне совсем не хотелось выглядеть круглым дураком. Наблюдение за близняшками показало, что они никогда и никого не поправляли. Например, если к одной из них только что обращались, называя Лилей, она отзывалась на Лилю. Если через пару минут кто-то другой называл её же Розой, она отзывалась на Розу! Наверное им так было проще общаться с людьми. Проще, чем каждому объяснять: я, мол, не та, а другая… То есть, в этом вопросе царила полная неопределённость.

С каждым днём я всё больше осознавал, что снова нахожусь в тупике. Нет, даже ещё в более тупом тупике, чем раньше! Мои дёргания с «Двойной звездой» казались мне теперь глупыми и бесполезными дрыганиями жука, упавшего на спину в ямку с осыпающимися краями. Я недоумевал: причём здесь спецслужба? Где я и где ФСБ! Может меня с кем-то попутали? – Гадал я и порывался, вот пойду сам к ним в логово спрошу в чём дело? Месяц кончается. Надо что-то делать, что-то предпринимать, или хоть вешайся.

Находясь в состоянии, близком к отчаянию, я решил спросить совета у друга. Однако, Колесов, в тот день, несмотря на то, что стрелки часов уже приближались к двенадцати дня, на работе ещё не появлялся. Но, с другой стороны: что это за работа, которая не кормит? Я не мог забыть того, что неделю назад Сергей уже одолжил мне крупную сумму денег из личных сбережений, которая почти вся ушла на организацию поездки группы в Подмосковье. Обращаться к нему снова с той же просьбой было непорядочно и, скорее всего, бесполезно. Но, может быть он что-нибудь посоветует и с деньгами и с ФСБ? Я достал из кармана мобильник и уже нашёл в телефонной книге фамилию друга, как вдруг дверь моего кабинета без стука отворилась. Так ко мне входил только Серый. Точно, он. Колесов, собственной персоной, стоял на пороге.

– Денис, – начал он, не поздоровавшись, – тут вот к тебе…

Из-за плеча Колеса выдвинулись двое мужчин. Один – ну, прямо голливудский герой – супермен! Фактурная внешность: высокий рост, красивое лицо, добротный костюм и дорогая обувь. Смотрит прямо в глаза, с выражением учёного, готовящегося препарировать лягушку, или сделать инъекцию белой лабораторной мышке. Мол, уколем и будем наблюдать. На вид ему лет сорок-сорок пять. Второй попроще: джинсы не первой свежести, линялая футболка, потёртые кроссовки. Лицо обычное – через пять минут встретишь – не узнаешь. Возраст близок к моему. В руках чёрная кожаная папка. Колесов сразу же испарился, а парочка посетителей направилась ко мне.

Подойдя, красавец мужчина сунул мне под нос свои корочки. Я не вчитывался и не вглядывался в документ. Какая разница, что там написано? Моё сердце заколотилось: вот оно, началось! Второй посетитель не предъявлял мне удостоверение, но и так было ясно, что он здесь не случайно. Когда оба гостя уселись, я, охрипшим от волнения голосом, осмелился спросить: чем могу быть полезен такой важной организации и как смогу повлиять на безопасность Российской Федерации?

– Денис Иванович, – ответил красавец, – вы невнимательны. Мы представляем здесь не ФСБ, а СВР – Службу Внешней Разведки.

– Что за СВР? – Я не понимал ни аббревиатуру, ни её расшифровку. – Я знаю, что разведкой занимается ГРУ.

– ГРУ – терпеливо пояснил старший из посетителей, – это Главное Разведывательное Управление Генерального Штаба Вооружённых Сил страны. Мы представляем Службу Внешней Разведки России. Обе службы родственны, но мы работаем не только в интересах нашей армии. Вместе мы выполняем одну задачу, имя которой – безопасность Родины. Я – майор Крутов и со мной, – майор ткнул пальцем в своего попутчика, – капитан Ерёмин.

– Но, позвольте, – я ткнул себя в грудь, испытывая некоторое облегчение от того, что посетители не из ФСБ, – перед вами всего лишь музыкант. Не разведчик, не супермен. Даже в армии я был механиком-водителем танка. Это всё равно, что тракторист.

После моих слов Ерёмин, раскрыв кожаную папку, извлёк из неё увесистое дело. На картонной обложке стоял штамп: «секретно». В центре моя фамилия, имя и отчество.

– Взгляните, – сказал капитан, – мы хорошо вас изучили и пришли к выводу, что вы нам нужны для… Для одного мероприятия. Просто необходимы.

Он развязал тесёмки и пододвинул дело ко мне. Я открыл папку и увидел себя. Фотография, девять на двенадцать, как в песне. Правда петь в тот момент мне совсем не хотелось. Далее шла вся моя жизнь, представленная в справках, выписках, копиях, анализах и в некотором количестве других фотографий. Подробнейшая психологическая характеристика, где были указаны мои предпочтения в женщинах, еде, музыке, алкоголе и так далее и тому подобное. Вся подноготная. Далее выводы: чего от меня можно ждать в той или иной ситуации. Бегло ознакомившись с материалом, я, не скрывая удивления, сообщил представителям разведки, что они, действительно, знают меня лучше, чем я сам себя.

– Но, опять же, – не сдавался я, – из материалов исследования следует вывод: Денис Солениченко – самый обычный человек. Никаких супер – способностей. В общем, не Джеймс Бонд! Нет ни особых знаний, ни умений, никаких иных талантов. Я – обычный гражданин своей страны.

– Вот именно, – подчёркнуто строго произнёс Крутов, – гражданин. Сержант запаса. Присягу, которую вы дали Родине пока никто не отменял. И потом, давайте вместе обсудим ваше сегодняшнее положение. После того, как нами была торпедирована «Великолепная семёрка», вы наспех сбили новую группу. Вы не сдались и снова ринулись в бой, проявив организаторские способности и волю. Вы пошли наперекор обстоятельствам. Это свидетельствует о том, что наши психологи не ошиблись в вас. Но, давайте смотреть правде в глаза: сейчас вы не можете использовать «Двойную звезду» для зарабатывания денег. Группа сколочена, но репертуар не носит характер коммерчески благоприятного проекта. И вам, как профессионалу это понятно. Для раскрутки группы нужны деньги и время. У вас нет ни того, ни другого! Вы, по сути, банкрот, Соло. Вам нужен толковый импресарио, но его нет и не будет. Ни здесь, ни в Москве. Предположим, вы обратитесь в банк за кредитом. Будьте уверены – вам всюду откажут. А время неумолимо толкает вас к роковому концу. Продадите квартиру? Нет, на это вы, точно, не пойдёте. Квартира – не машина, верно?

Речь майора порядком разозлила меня. Мало того, что из-за их деятельности мой мир стоит на грани катастрофы, этот франт, похоже, гордится своими делишками.

– Зачем? – Я отодвинул от себя папку. – Для чего вам было вгонять меня в эту…позицию? Можно было бы вызвать к себе и всё по-человечески объяснить!

– Нельзя. – Майор был категоричен. – Нельзя было по-человечески. Слишком многое связывало вас с… – он пошевелил пальцами, – с этим миром. Мир разведки иной. Он, скорее, виртуальный, нежели реальный. В общем, надо было, с одной стороны выбить у вас почву из под ног, а с другой стороны – привязать вас к нашему делу. К делу служения Родине – закончил он почти пафосно.

– Да, – согласился я. – От моего дела вы меня успешно оторвали. Чем же будете привязывать к своему?

– Как чем? – Крутов ласково посмотрел на меня и сказал как-то буднично, – Чувством долга. Долга гражданина. Деньгами. Вы официально поступите на службу в СВР. И по окончании мероприятия станете обладателем кругленькой суммы денег. Женщинами.

Произнеся последнее, майор достал из кармана пачку фотографий и веером рассыпал их на столе передо мной. Я обалдел. На всех фото красовались наши девочки Лиля и Роза, Роза и Лиля. На сцене, в бальных нарядах; в быту в обычной одежде; даже в купальниках, на пляже. Как-то, чтобы развеяться, в пору усиленной подготовки к первому концерту, я предложил посетить один из питерских пляжей. А точнее, пожалуй, лучший пляж наших прибрежных окрестностей – «Ласковый», в посёлке Солнечное. Выехали всей группой. Погода стояла прекрасная, что само по себе – редкость в наших краях. Об этом приятно было бы вспомнить в иной обстановке. И ещё одно фото: красивая девушка и я рядом с ней. На кровати в гостиничном номере в Алабино. К счастью, пока ещё одетые. Я машинально собрал фотографии в стопку и оставил их лежать на столе.

– Я могу подумать? – Спросил я у Крутова. – Хоть как-то собраться с мыслями, пораскинуть мозгами…

– Денис Иванович, а что тут думать? – Крутов пожал плечами. – Откажетесь и для вас всё рухнет. Теперь уже и без нашей помощи. Да и сёстры Гавриленко… Не думаю, что вы когда-нибудь ещё увидите их. Или её. – Майор повертел в руках фото, где я сидел в обнимку с одной из близняшек.

– А вы знаете, – не удержался я, – знаете, с кем из них я был в ту ночь?

– Она сама вам скажет, – Крутов посмотрел на меня, как на ребёнка, у которого он только что отнял любимую игрушку. – Скажет, когда-нибудь. Тем более, что сёстры Гавриленко уже дали своё согласие на сотрудничество.

Я молчал. Тупо пялился на майора и молчал. Он же, видимо, приняв моё молчание за согласие, продолжил жёстко, по-деловому, или по-военному, безапелляционно.

– Завтра для вас начнётся новая жизнь. Всё, что вам нужно сделать до девяти утра завтрашнего дня – это поручить кому-нибудь из соседей приглядывать за квартирой. Скажете, что отправляетесь в творческую командировку, что, впрочем, не далеко от истины. В девять за вами заедут под видом заказа такси.

Концовка фразы майора про творческую командировку могла бы удивить меня, если бы я ещё мог чему-то удивляться. Затем, мне было сказано, что брать с собой ничего не нужно. Что всё, вплоть до зубной щётки и бритвенного станка я получу на месте. Крутов пояснил это так: Родина заботится о своих героях. На мой вопрос о судьбе товарищей из «Двойной звезды», о финансовых и хозяйственных делах, которые просто повиснут в воздухе без меня, он ответил, что всё уладит товарищ Ерёмин. Что касается Колесова и братьев Высоких, то они, в той или иной мере, тоже участвуют в данном мероприятии.

– Я рекомендовал бы вам, – сказал на прощание Крутов, – провести этот вечер в «Белой лошади», в кругу коллег и друзей. О деньгах не беспокойтесь. Деньги есть у Колесова. Да, и если что, Хосе в курсе. Он не пожадничает, угостит за счёт заведения. Столик на шестерых для вас уже заказан.

Посетители вышли. Я сидел ошеломлённый. В голове всплыли слова из песни Высоцкого: «Обложили меня, обложили. Бьют уверенно, наверняка.» Профессионалы, мать их…Все: верный друг Колесо, Лиля, Роза, Хосе! Все они разыгрывали мою карту под руководством кураторов. Оказывается, даже Высокие в курсе! И только я, как лох, ничего не мог понять. А девчата? Ночь в гостинице – тоже по указанию? Как это у них называется? Кажется «медовая ловушка»… С меня вдруг сняли розовые очки. А точнее, зелёные и Изумрудный город в миг стал серым и скучным. А жизнь дерьмовой и никчемной.

– Дерьмо, дерьмо, дерьмо собачье! – Произнёс я вслух и с большим чувством. И именно в этот момент на пороге возник друг Колесо.

Он вошёл, как всегда, без стука, но увидев моё лицо и услышав что-то о собачьем дерьме, смутился. Смущение, вообще, не свойственно Колесову. Парниша даже закашлялся. В горле запершило. То, что он хотел мне сказать, так и не вылетело из его рта. Потоптавшись молча, он, наконец уселся на дальний от меня стул. Я мог бы сказать ему что-то типа: «И ты, Брут!». Совсем, как Юлий Цезарь, пронзённый кинжалами сенаторов Рима. При этом, последний удар ему нанёс близкий друг – сенатор Брут. Да, я имел на это право. Как ни крути, а налицо было предательство близкого друга. Вслух же я сказал:

– Мне предложено провести этот вечер в кругу своих друзей. Не знаю теперь, кто они такие – мои друзья, но мне сказали, что эти люди соберутся в «Белой лошади». Ты идёшь, друг?

Колесов кивнул. Тогда я продолжил.

– Столик заказан, финансовое обеспечение на тебе, Хосе на подхвате…Полагаю, круг друзей уже оповещён?

Колесов снова молча кивнул.

– Тогда до встречи в двадцать ноль-ноль.

Я поднялся из-за стола и прошёл мимо Колеса, не удостоив его больше ни одной из своих эмоций. Так, в паршивом настроении я, к обеду, добрался до своей квартиры, посетив попутно продуктовый магазин. Сначала мои мысли беспорядочно роились в голове, мешая найти конец цепочки, потянув за который можно было бы распутать всю головоломку. Но, постепенно, события и факты последнего времени выстроились в понятный, логически обоснованный ряд. Меня разрабатывали ни день и не два. Месяцы! При помощи ранее завербованных друзей и коллег подвели к дилемме: либо в дворники – либо в разведчики. Меня обманывали все, зная о тщетности моих усилий, изображали воодушевление и даже рвение в работе над созиданием новой музыкальной группы. И ведь работали, казалось, не за страх, а за совесть! А радость, проявленная коллегами после первого удачного концерта? Она никак не казалась поддельной. Люди, люди… Но, особенно обидным было то, что одна из близняшек была вынуждена лечь со мной в постель. Мата Хари, мать её! А я и сопли развесил. Любовь – морковь и всё такое. Размечтался…