Текст книги "Взаимосвязан мир. Фантастическая поэзия и проза"

Здесь уместно начать разговор о некоторых особенностях стихотворения «Сон».

 
В полдневный жар в долине Дагестана
С свинцом в груди лежал недвижим я;
Глубокая еще дымилась рана,
По капле кровь сочилася моя.
 
 
Лежал один я на песке долины;
Уступы скал теснилися кругом,
И солнце жгло их желтые вершины
И жгло меня – но спал я мертвым сном.
 
 
И снился мне сияющий огнями
Веселый пир в родимой стороне,
Меж юных жен, увенчанных цветами,
Шел разговор веселый обо мне.
 
 
Но в разговор веселый не вступая,
Сидела там задумчива одна,
И в грустный сон душа ее младая
Бог знает чем была погружена;
 
 
И снилась ей долина Дагестана,
Знакомый труп лежал в долине той;
В его груди, дымясь, чернела рана,
И кровь лилась хладеющей струей.
 

Стихотворение «Сон» совершенно необычное – так считают многие исследователи. Ираклий Андроников заметил в нем зеркальное отображение сна одного человека во сне другого. А вот слова философа Владимира Соловьева: «Это стихотворение достойно удивления. Лермонтов видел не только сон своего сна. Но и сон, который снился сну его сна, – сновидение в кубе! Поэт не только предчувствовал свою роковую смерть, но и прямо видел ее заранее. Удивительная фантасмагория, которою увековечено это видение в стихотворении «Сон», не имеет ничего подобного во всемирной поэзии».

Позволю себе сказать еще несколько слов.

В произведении речь идет прежде всего о телепатии – доныне неизведанном свойстве человеческой природы, суть которой заключается в способности передавать через пространство мысли, образы и реальные события одних людей и воспроизводить их – других. Как установлено исследованиями, чаще всего телепатическая связь проявляется между родственниками и близкими людьми в критических ситуациях, или, как сейчас говорят, в экстремальных условиях. И действительно, в приведенном выше стихотворении смертельно раненный на Кавказе человек видит в своем последнем «живом» сне близкую ему женщину, которая, находясь за тысячи верст на веселом пиру, словно засыпает и видит образ того, кому она снится, и то, что с ним происходит в данную минуту. Лермонтов не мог остаться равнодушным к телепатии, ибо он знал большее: это не простые случаи, а особое свойство человека. Человека, имеющего потрясающий мозг, удивительное сердце и неизведанные органы, которые могут подавать через необозримую пустоту совершенные сигналы, дающие реальные картины бедствия, радости, открытия, познания или иных эмоциональных всплесков у другого человека. Механизм этих передач Лермонтову неизвестен: он признается в этом словами: «И в грустный сон душа ее младая Бог знает чем была погружена», поэтому речь идет не только о неизученных органах чувств человека, но и о таинственных свойствах материи (на современном языке информационные каналы, биополя, параллельные миры и т. п.).

Яркое описание поэтом странного сна в данном стихотворении лишь прием, с помощью которого автор раскрывает более тонкие грани возможностей человеческого существа: предчувствия и предвидения, когда сигналы о неизбежности тех или иных событий улавливаются не в реальном времени от реального человека, а от судьбы, предначертанной кем-то еще до их свершения… Стихотворение «Сон» было написано в 1841 году, то есть в год смерти поэта, и он не просто предчувствовал, а предвидел свои последние мгновения. Поэт не говорит, погибнет ли он в сражении или на дуэли, но он точно знает, что произойдет это на Кавказе, и не кинжал или какое-то другое оружие смерти, а пуля пронзит его грудь. Предчувствие как будто порождает предвидение, и автор стихов не только знает, что произойдет, но и как это будет происходить. Известно, что после роковой дуэли Лермонтова с Мартыновым разразилась гроза, и смертельно раненный поэт пролежал несколько часов у подножья горы Машук, точь-в-точь как в вышеприведенном стихотворении:

 
С свинцом в груди лежал недвижим я;
Глубокая еще дымилась рана,
По капле кровь сочилася моя.
 

Нам известно про смерть поэта, настигшую его на Кавказе, – ее он точно описал в пяти четверостишьях, но пока остается неизвестным, какой сон снился поэту на его смертном одре, и состоялся ли сеанс телепатической связи, и, если да, то с какой женщиной? Заканчивая разговор о стихотворении «Сон», можно с грустью констатировать: своей трагической смертью Лермонтов доказал существование у себя дара ясновидения[1]1
  В представленном материале использована статья автора «Он уходил в надземный мир», напечатанная в журнале «Чудеса и приключения» (№ 7, июль 2008 г., с. 21–23).


[Закрыть].

Предчувствовать и предвидеть свою смерть, возможно, дано многим людям, а вот предсказать судьбу целого народа на сто лет вперед мог только настоящий гений. Обратимся к стихотворению «Предсказание», написанному в 1830 году, когда поэту было 16 лет!

 
Настанет год, России черный год.
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума от смрадных мертвых тел
Начнет бродить среди печальных сел,
Чтобы платком из хижин вызывать,
И станет глад сей бедный край терзать;
И зарево окрасит волны рек:
В тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь – и поймешь,
Зачем в руке его булатный нож:
И горе для тебя! – твой плач, твой стон
Ему тогда покажется смешон;
И будет все ужасно, мрачно в нем,
Как плащ его с возвышенным челом.
 

Точнее, чем Нострадамус, юноша описал судьбу России и русского народа, которая постигнет его тогда, «… когда царей корона упадет…». Истории известно, что беззаконие началось через год после падения короны, с казни в 1918 году без суда и следствия царя, отрекшегося от престола, царицы, их невинных детей и слуг, и продолжалось многие десятилетия. Мор и голод сопровождали страну, вспыхивая с особой силой трижды только за первые тридцать лет советской власти: в 1918–20, 1933, 1947 годах. И зарево от крови миллионов, погибших в Гражданской войне, убитых при подавлении народных бунтов, в Великой Отечественной войне и других бедах, окрашивало волны рек. Но апофеозом трагедии русского народа стало явление мощного человека с карающим ножом, перед жестокостью которого кажется смешным плач и стон россиянина XIX века. Думаю, вряд ли кто из современников Лермонтова верил пророческому содержанию этого стихотворения, но история все расставила по своим местам. Более того, нам, современникам XX-XXI века, известно, что трагедия русского народа проходила на фоне глобальных трагедий человечества: Первой мировой войны, пандемии гриппа «испанки», унесшей десятки миллионов жизней, кризиса тридцатых годов, Второй мировой войны. То есть, по сути, Лермонтов предугадал планетарные потрясения первой половины XX века.

Предвидел поэт и неизбежное противоречие Человека и Земли, или то, что мы называем сейчас глобальным нарушением экологического равновесия. Сегодня мир захлестнули проблемы, связанные с разрушением среды обитания людей самими людьми. Мы знаем о широкомасштабных загрязнениях воздуха, воды, почвы и даже ближнего космического пространства, о варварском отношении к лесам, заповедным зонам, редким и исчезающим видам животных и растений. Везде, где ступает «царь природы», неизбежно возникают экологические проблемы.

Тенденция людей вступать в противоречие с природой и предупреждение о гибельной опасности такого пути ярко освещена в уже упоминаемом нами стихотворении «Спор»:

 
Как-то раз перед толпою
Соплеменных гор
У Казбека с Шат-горою
Был великий спор.
«Берегись! – сказал Казбеку
Седовласый Шат. —
Покорился человеку
Ты недаром, брат!
Он настроит дымных келий
По уступам гор;
В глубине твоих ущелий
Загремит топор;
И железная лопата
В каменную грудь,
Добывая медь и злато
Врежет страшный путь…
 

«Страшный путь», врезанный в землю, – не это ли стало в наше время самой жуткой угрозой существованию человечества?! Погоня за золотом и страсть к обогащению являются главной причиной «страшного пути» нашей цивилизации, при которой жители планеты ради наживы готовы погубить ее. Своими «взглядами в будущее» Лермонтов как бы предупреждает человечество о грозящей ему опасности.

Откуда столь зрелая проницательность опять же у молодого (27 лет!) поэта? Мне кажется, что глубокое понимание Лермонтовым основ мироздания и ощущение связи Человека с Вселенной являются ключом к разгадке неисчерпаемости его литературного творчества.

Знал ли сам Лермонтов о своем космическом озарении? Судя по стихотворению К* «Я не унижусь пред тобою…», можно ответить: да.

Указанное произведение было написано в 1832 году, и посвящено оно расставанию с любимой женщиной, Натальей Федоровной Ивановой, ответившей на любовь поэта изменой. Стихотворение пронизано глубоким откровением, сожалением о потерянных годах, гордостью и болью. И в нем поэт осторожно признается в том, что его чудесный дар связан с небесными силами, которые могли бы принести ему бессмертье.

 
Быть может, мыслию небесной
И силой духа убежден,
Я дал бы миру дар чудесный,
А мне зато бессмертье он?
 

Таким образом, Лермонтов получал из Космоса не только творческое вдохновенье и видение будущего, но и информацию о самом Космосе, и она в той или иной степени отражена в произведениях поэта.

Искусный ход Троянским конем

Семь чудес света изумляли и приводили в восторг своим совершенством жителей античной эпохи. Из них, как известно, до нас дошли лишь египетские пирамиды. Между тем существовало в те далекие годы еще одно искуснейшее произведение человеческих рук, которое, на мой взгляд, было не менее дивным, чем статуя Колосса Родосского или, к примеру, Александрийский маяк. Безусловный шедевр инженерной мысли и ее идеальное воплощение в жизнь – статуя Троянского коня, с помощью которого была взята неприступная крепость.

Давайте вспомним, как это было… После долгих лет неудачных попыток одолеть древний Илион силой ахейцы переиграли врага хитростью: сделали вид, будто сняли осаду и все их войско уплыло на кораблях восвояси, а у стен Трои оставили деревянную скульптуру коня, внутри которого был спрятан вооруженный отряд. Восхищенные великолепным конем, троянцы ввели его в город. Ночью затворники вышли из своего укрытия, перебили стражу и открыли городские ворота. К этому времени корабли возвратились под Трою, и греческое войско свободно вошло в город…

Если следовать описаниям осады и взятия Трои, изложенным Гомером в «Илиаде» и «Одиссее», и логике событий, то можно понять, что необходима была личность, способная воплотить в жизнь проект Троянского коня, а деревянный конь должен был обладать уникальными по тем временам качествами, иначе греки не смогли бы осуществить свой хитроумный план. Прежде всего, вид коня должен был поразить все сословия Трои – от простого воина до царских особ и одновременно восхитить как символ победы над греками и обрадовать как чудо, которое хотелось бы видеть каждый день самому, показывать своим детям, гостям, друзьям. Следовательно, троянцы должны были захотеть поместить это чудо в своем городе, водрузив его на главной площади на всеобщее обозрение.

Что же могло поразить воображение человека Медного века?

Конечно, огромные размеры деревянной скульптуры. И непременно оригинальная внешность – близкая к реальной лошади, украшенная некими атрибутами Греции, и в то же время очаровательная. Такой проект должен был создать талантливый дизайнер.

Что касается «начинки» коня, то к ней предъявлялись весьма жесткие конструктивные требования.

Во-первых, внутри него должен быть создан обитаемый отсек с автономной системой жизнеобеспечения как минимум для пятерых воинов-диверсантов: Менелая, Одиссея, Антиклеса, Диомеда, сына царя Тидея, и Неоптолема, сына Ахиллеса. Этот отсек не просто жилой, но еще и достаточно комфортный: грекам требовалось просидеть в утробе коня почти неподвижно много часов, а может, и несколько суток. Поэтому каждый воин должен иметь удобное сиденье, и обязательно с поручнями, чтобы крепко держаться за них при движении коня (ведь троянцы, возможно, потащат его волоком!), во избежание получения травм еще до решительного боя. Между сиденьями должны располагаться проходы для быстрого выхода воинов из коня и просто возможности передвижения членов экипажа, если им понадобится общаться друг с другом. В отсеке необходимо иметь минимальный запас воды и пищи плюс средства личной гигиены (рыбьи или бычьи пузыри и т. п.).

Во-вторых, вход в устройство, в котором скрывались греческие диверсанты, требовал тщательной маскировки, чтобы при самом пристальном и критическом осмотре у неприятеля не возникло никаких подозрений, будто внутри могут сидеть враги или имеется люк, через который можно проникнуть внутрь коня и тем более – выйти из него. Пространство обитаемого отсека должно иметь идеальную звукоизоляцию представим себе на мгновение, как усиливает любой звук пустая бочка! Но, обив отсек овечьими шкурами (наиболее подходящий для этих целей материал тех времен), требовалось создать систему вентиляции, дабы люди не перегрелись. И что еще важно тем, кто притаился внутри коня, жизненно необходимо ориентироваться во времени и в пространстве и адекватно понимать и оценивать обстановку вне коня, иначе говоря, иметь замаскированную систему наблюдения. А уже открыв ворота Трои, воины должны оповестить об этом греческую армию, используя световой сигнал, установленный с внешней стороны ворот, – следовательно, в коня надо принести огниво и факел, пропитанный смолой или нефтью.

В-третьих, вся эта деревянная громадина должна быть прочной (ей предстояло пропутешествовать энное количество километров, да еще нести в себе вооруженных солдат) и одновременно достаточно легкой, транспортабельной и устойчивой. Исходя из чего надо упрочить и утяжелить основание возможно, поставить коня на массивную мобильную платформу, снабженную, как один из вариантов, колесами.

В-четвертых, коня в окончательном виде нужно было воздвигнуть в короткое время (за одну ночь).

В-пятых, эта «ловушка для человеков» должна быть совершенной, то есть сработать в логове врага с первого раза, сама собой, безо всякого вмешательства извне.

Но и всех этих, пусть и самых замечательных, качеств коня для успешного осуществления дерзкого плана недостаточно. Надо заранее провести тщательную разведку в стане противника; разработать тактику действий; подобрать, подготовить и обучить команду; определить время и сроки операции и разрешить еще много сопутствующих задач… И все нити операции должны сосредоточиться в руках человека, который сумеет объединить процесс создания коня с проведением всех предыдущих и последующих шагов по захвату Трои. Таким человеком оказался главный герой второго эпоса Гомера Одиссей, царь Итаки.

О первостепенной роли Одиссея в победе над троянцами постоянно напоминает Гомер. Вот так отзывается об Одиссее царица Елена Аргивская, все время находившаяся в осажденной Трое и ставшая свидетельницей ее падения, в беседе с греческим царем Менелаем:

…Как Одиссей, непреклонный в бедах, подвизался и что он,

Дерзко-решительный муж, наконец предпринял и исполнил

В крае троянском…

(«Одиссея», Песнь четвертая)[2]2
  Гомер. Илиада. Одиссея / Пер. Н. И. Гнедича и В. А. Жуковского. – СПб.: Кристалл, Респекс, 1998.-1120 с.


[Закрыть]

А потом о значимости Одиссея автор добавляет словами самого царя Менелая:

…Случай имел я узнать помышленья, поступки и нравы

Многих людей благородных, и много земель посетил я,

Но никогда и нигде мне досель человек, Одиссею,

Твердому в бедствиях мужу, подобный, еще не встречался.

Вот что, могучий, он там наконец предпринял и исполнил:

В чреве глубоком коня (где ахейцы избранные были

Скрыты) погибельный кров и убийство врагам приготовив…

(«Одиссея», Песнь четвертая)

Чтобы воплотить свой замысел, Одиссей, как и подобает военному стратегу, в первую очередь организует разведку, для чего проникает под видом нищего в неприступную Трою. Там он вычисляет трассу, по которой может транспортироваться конь, измеряет ее длину и ширину, обследует профиль, точно определяет размеры ворот (чтобы громадная деревянная скульптура без труда могла пройти через них), пересчитывает воинов, охраняющих эти ворота, оценивает их вооружение, определяет частоту смены караула и т. п. Затем выстраивает версию, где именно троянцы могут оставить коня на ночь, и изучает дорогу, ведущую от этого места к воротам. (Что делали бы воины, вышедшие из темной утробы коня глубокой ночью, не знай они плана города?) Диверсантам предстояло не просто найти ворота, а незаметно и бесшумно пройти по незнакомым улицам и по-кошачьи подобраться к охране! Более того, даже перебив охранников, можно было не открыть ворот, не разобравшись в системе их запоров. Следовательно, «нищий» поработал и в этом направлении! И только тщательно изучив город и собрав все необходимые сведения, Одиссей возвращается невредимым к своим кораблям.

Царица Елена Аргивская в разговоре с царем Менелаем подтверждает факт разведывательного похода Одиссея, когда рассказывает о том, как в осажденной Трое она встретила его, переодетого в нищего:

…Так посреди он троян укрывался; без смысла, как дети,

Были они; я одна догадалась, кто он; вопросы

Стала ему предлагать я он хитро от них уклонился;

Но когда, и омывши его, и натерши елеем,

Платье на плечи ему возложила я с клятвой великой

Тайны его никому не открыть в Илионе враждебном

Прежде его возвращения в стан к кораблям крутобоким,

Все мне о замысле хитром ахеян тогда рассказал он.

Многих троян длиноострою медью меча умертвивши,

Выведал в городе все он и в стан невредим возвратился…

(«Одиссея», Песнь четвертая)

Более того, Елена намекает на свою помощь ахейцам, ибо сердце ее рвалось на родину в милую Грецию, в чем она искренне признается:

…Многие вдовы троянские громко рыдали, в моем же

Сердце веселие было: давно уж стремилось в родную

Землю оно, и давно я скорбела, виной Афродиты

Вольно ушедшая в Трою из милого края отчизны,

Где я покинула брачное ложе, и дочь, и супруга…

(«Одиссея», Песнь четвертая)

После разведки, когда основные параметры коня были определены, потребовалось найти скульптора и одновременно конструктора, который бы спроектировал коня и собрал мастеров, способных выполнить проект. План Одиссея, конечно, оставался для многих закрытым, но высшее руководство греческой армады было в него посвящено, потому что действия отряда диверсантов и армии за пределами Трои должны быть четко согласованы. Из стана, осаждающего Трою, Одиссей, скорее всего, отбывает на встречу с художником Эпеосом. О том, что он плавал во время осады Трои в Грецию, говорит сам Одиссей (уже после умерщвления Ахиллеса), когда в царстве Аида объясняет душе героя, как он доставил его сына Неоптолема под Трою:

…Сам я его в корабле крутобоком моем от Скироса

Морем привез к меднолатным данаям в троянскую землю…

(«Одиссея», Песнь одиннадцатая)

По вполне понятным причинам Гомер не использует таких слов, как «конструктор» или «скульптор». Возможно, что в медном веке не было столь узких понятий, поэтому Эпеос назван творцом. Более емкого звания, чем «творец», поэт просто не мог дать тому, кого считал чудным гением. Так отзывается о конструкторе коня Одиссей, когда рассказывает душе Ахиллеса о красоте и отваге Неоптолема:

После Мемнона, подобного богу, был всех он прекрасней.

В чрево коня, сотворенного чудно Эпеосом, скрыться

Был он с другими вождями назначен…

(«Одиссея», Песнь одиннадцатая)

Всего три слова, сказанные об Эпеосе, свидетельствуют о безусловном гениальном таланте человека, выступающего в одном лице и как художник, и как скульптор, и как конструктор. А еще о том, что конь создавался на глазах Одиссея и не без его участия.

Итак, Одиссей ставит перед Эпеосом задачу – построить коня, обладающего всеми необходимыми качествами. Творец рисует эскизы, разрабатывает конструкции отдельных элементов, делает расчеты, определяет узлы и детали креплений, придумывает систему вентиляции и звукоизоляции, подбирает материалы, краски, компоненты маскировки люков, продумывает хитрости для дезинформации противника и т. п. Одиссей при этом выступает в роли военного консультанта. И вот план готов и наступает время изготовления макета. Тут, наверное, Одиссей воочию убеждается в чуде, «сотворенном Эпеосом». (К сожалению, в поэме мы не найдем подробного описания внешнего облика коня – ясно лишь то, что он был громадным, оригинальным и имел ребристую поверхность.) После всевозможных доработок и окончательного одобрения надо было сооружать коня в натуральную величину. По всей вероятности, макет разрезается на составляющие элементы, которые маркируются. И лишь затем с учетом последующего разбора на части строится большой конь. Потом уже в разобранном виде конь доставляется к Трое на кораблях вместе с «монтажниками» и главным конструктором Эпеосом. Такое деревянное сооружение не могли изготовить простые воины, да еще в полевых условиях, поэтому можно утверждать: он сотворен руками умелых мастеров-плотников, шорников, маляров и др. Уже у стен Трои по шаблону (им служил утвержденный макет) под руководством Эпеоса монтажники смогли за одну ночь собрать деревянное чудо.

Далее надо подобрать надежную команду из вождей-смертников, которым предстояло свершить подвиг или достойно умереть. Одиссей подбирает таких людей заранее, их имена он, вероятно, сообщает Елене, и она обещает использовать свое умение искусно подражать чужим голосам для передачи затворникам определенной информации (например, о смене количества стражников на воротах и т. п.). Но вожди – это люди, их надо ознакомить с планом операции, всем и каждому поставить задачу, выработать тактику боя при захвате ворот, четко изложить сигналы оповещения, обучить, как вести себя в ограниченном пространстве коня и слаженно решать поставленные задачи при выходе из него, а также подготовить их к возможным непредвиденным ситуациям. Требовалось провести с диверсантами не одну репетицию. И такое обучение воины должны были проходить в каком-нибудь отдаленном от Трои месте, исходя из соображений строжайшей конспирации подготовки диверсии, и непременно под руководством Одиссея. И вот конь доставлен на троянский берег и собран. Греческим воинам дана команда уплыть на своих кораблях за горизонт, а бойцы вооруженного отряда должны занять свои места в коне. При этом Одиссей тщательно контролирует их посадку и все последующие действия:

…А двери громады мне отворять, затворять и стеречь поручили ахейцы…

(«Одиссея», Песнь одиннадцатая)

и только потом забирается в тайник сам.

Вхождение в коня греческих вождей-смертников и пребывание в нем не было ни простым, ни однозначно героическим. И Одиссею приходится и здесь проявлять отвагу и находчивость. Вот как характеризует их состояние перед открытым люком сам полководец, когда, попав в царство Аида, он встречает душу Ахиллеса и он спрашивает его о своем сыне Неоптолеме (тот, напомним, был в числе героев, удостоившихся чести отправиться в деревянном коне в Трою):

…Все, при вступлении в конские недра, вожди отирали

Слезы с ланит, и у каждого руки и ноги тряслися;

В нем же едином мои никогда не подметили очи

Страха…

(«Одиссея», Песнь одиннадцатая)

После загрузки коня Одиссей уже изнутри закрывает секретные люки, и Эпеос в последний раз осматривает свое творение. Затем специальная команда отправляет грозную приманку на запланированное место.

С рассветом изумленные троянцы обнаруживают, что ни греков, ни их кораблей под Троей нет, а у стен города мирно стоит громадный конь дивной красоты. Об этом докладывают военным начальникам и троянскому царю Приаму. Разумеется, троянцы не были столь наивны, чтобы сразу препроводить в свою крепость оставленную греками чудесную наживку.

Приам поручает своему сыну Деифобу – храброму и умному вождю, заменившему убитого Ахиллесом Гектора, – обследовать коня вместе с царицей Еленой Аргивской и другими троянцами. Так описывает Гомер разговор царя Менелая, который находился в коне, когда тот уже был в руках троянцев, с Еленой, осматривавшей деревянное чудо вместе с сыном Приама.

К нам ты тогда подошла – по внушению злому, конечно,

Демона, дать замышлявшего славу враждебным троянам, —

Вслед за тобою туда же пришел Деифоб благородный;

Трижды громаду ты с ним обошла и, отвсюду ощупав

Ребра ее, начала называть поименно аргивян,

Голосу наших возлюбленных жен подражая искусно.

Мне ж с Диомедом и с бодрым царем Одиссеем, сокрытым

В темной утробе громады, знакомые слышались звуки.

Вдруг пробудилось желанье во мне и в Тидеевом сыне

Выйти наружу иль громко тебе изнутри отозваться;

Но Одиссей опрометчивых нас удержал; остальные ж,

В чреве коня притаяся, глубоко молчали ахейцы.

Только один Антиклекс на призыв твой подать порывался

Голос; но царь Одиссей, многосильной рукою зажавши

Рот безрассудному, тем от погибели всех нас избавил;

С ним он боролся, пока не ушла ты по воле Афины…

(«Одиссея», Песнь четвертая)

Деифоб и его помощники пристрастно осматривают и прослушивают коня, но не находят ничего подозрительного и докладывают об этом Приаму. Приам, по всей вероятности, собирает совет и выслушивает мнение троянцев. Их мнение разделилось:

…Было меж ними троякое мненье:

Или губительной медью громаду пронзить и разрушить,

Или ее, докативши до замка, с утеса низвергнуть,

Или оставить среди Илиона мирительной жертвой

Вечным богам…

(«Одиссея», Песнь восьмая)

Последнее мнение восторжествовало троянцы как драгоценный трофей «ввели» коня в город и поставили на всеобщее обозрение… Таким образом, Эпеос, Одиссей и греческие мастера смогли не только создать чудо, но и побудили высшее руководство Трои считать его абсолютно безопасным для жителей древнего Илиона. Сработал должным образом и обитаемый отсек: воины вышли из него боеспособными, они сумели открыть ворота Трои и, свершив это, тут же ринулись штурмовать дом Деифоба.

Одиссей вложил столько душевных и физических сил в операцию с Троянским конем, что она волновала его всю жизнь. Так, в конце своих странствий он попадает к феакиянам, где их царь Алкиной устраивает в честь умного гостя пир, на котором поет слепой поэт Демодок о подвигах греков под Троей, и, слушая его, Одиссей с волнением и слезами на глазах просит рассказать именно о Троянском коне:

…Теперь о коне деревянном,

Чудном Эпеоса с помощью девы Паллады созданье,

Спой нам, как в город он был хитроумным введен Одиссеем…

(«Одиссея», Песнь восьмая)

В своих удивительных поэмах «Илиада» и «Одиссея» Гомер показал всю нелепость начала Троянской войны, бессмысленность и жестокость ее продолжения и триумфальное завершение. Трою не удалось взять ни с помощью огромного войска – греки бросили на город свыше тысячи кораблей по пятьдесят – сто воинов на каждом («Илиада»[3]3
  Гомер. Илиада. Одиссея / Пер. Н. И. Гнедича и В. А. Жуковского. – СПб.: Кристалл, Респекс, 1998.


[Закрыть], Песнь вторая) – ни с помощью побед всемогущего Ахиллеса, умертвившего главного героя Трои Гектора, ни многолетней осадой… И все же крепость была завоевана! Причем в один день. И в основу столь замечательной победы было заложено чудесное произведение искусства бессмертный Троянский конь.