Текст книги "Наперегонки с хитрецом"

Наперегонки с хитрецом
Анатолий Юрьевич Костерин

Редактор Тамара Кузнецова

© Анатолий Юрьевич Костерин, 2017

ISBN 978-5-4485-0790-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Весь мир – театр.

В нём женщины, мужчины – все актёры.

У них свои есть выходы, уходы,

и каждый не одну играет роль.

Вильям Шекспир

Он стоял на просторном балконе своей таёжной резиденции и с предвкушением наблюдал, как постепенно прибывают гости. На его холёном лице раз за разом появлялась саркастическая ухмылка, больше похожая на волчий оскал. Увидев, как в широкие ворота въезжает серебристый «Мерседес» его любовницы, он довольно улыбнулся и взял с подноса, который услужливо держал невозмутимый охранник, бокал с коньяком.

– Как всегда опаздывает, зараза, – делая небольшой глоток, произнёс далеко не радушный хозяин. – Вот же хитрая пигалица.

Услышав, как хмыкнул охранник, он бросил на него недовольный взгляд. Бодигард, зная крутой нрав своего босса, побледнел и, приставив свою ладонь к груди, извинился за несдержанность.

– Борис Моисеевич, – раздался за спиной хозяина голос помощника. – Привезли журналиста, куда его определить?

– В подвал. Только так, чтобы раньше времени другие овцы его не увидели, – распорядился удовлетворённый босс, допивая одним глотком французский коньяк. – Теперь все в сборе. Представление начинается.

Глава первая

Очнулся я в кромешной темноте – связанный по рукам и ногам. Голова гудела от тупой боли, отдаваясь пульсацией в висках. В горле саднило, нестерпимо хотелось пить. Я попытался крикнуть, чтобы привлечь к себе хоть чьё-то внимание, но вместо этого лишь судорожно закашлялся.

Мгновение спустя под потолком помещения вспыхнул яркий свет, больно резанув по глазам. Я невольно зажмурился. Открылась дверь – кто-то вошел.

– Вижу, очнулся, Иван Сергеевич, – послышался смутно знакомый голос. – Рад, весьма рад видеть тебя в своей скромной хижине, Ваня.

– Пить, – с трудом прохрипел я.

– Миш, уважь бедолагу, – с явной усмешкой распорядился всё тот же тип.

Вместо спасительного глотка на меня неожиданно выплеснулся целый поток ледяной воды, наверняка вылитый из ведра.

– Ну что, полегчало, писака? – разразился неприятным, хрюкающим смехом до боли знакомый голос.

Вспомнив его обладателя, я невольно сжав кулаки. Борис Моисеевич Гульденман – хозяин заводов, газет, пароходов. С недавних пор – объект моих разоблачительных статей.

– Вашими молитвами, Боря, – я изобразил улыбку, невзирая на боль.

– Хамишь, Ваня, – процедил сквозь зубы миллионер и присел возле меня на корточки.

– Бить будете, папаша?

– А смысл? – хмыкнул Гульденман, отвесив мне увесистую пощёчину. – Не для того тебя сюда приказал доставить, сынок.

– Неужто решили мне наследство оставить? – сглотнув слюну, спросил я с сарказмом в голосе. – Весьма польщён.

– Юморист, ты, однако. Миша, развяжи его и дай воды. Пусть утолит жажду.

Освободившись от пут и напившись минералки, я снова посмотрел на Бориса Моисеевича, сверлившего меня внимательным взглядом. В его карих глазах не было злости – в них таилось что-то настораживающее.

– Тогда для чего вам понадобился бедный журналист? – произнёс я, растирая запястья. – Меня обязательно будут искать…

– Пригласил к себе в гости четыре особы, – перебил меня старый еврей. – Они в той или иной мере предали меня и нанесли определённый ущерб. Ты пятый в этой компании. А ведь тебя предупреждали – придержи коней, не суй свой нос в мои дела. Ты же просто пешка. Не послушал доброго совета. Я никому не прощаю оскорблений, а тем более – предательства. Слышишь – никому! Иначе не достиг бы того положения и уважения, что имею сейчас.

– Решили устроить показательную порку? Или придумали более изощрённую месть?

– Скоро всё узнаешь, Вань, – улыбнулся Моисеевич, чьи глаза не излучали радости. – Не спеши.

– Боитесь вы правды, – массируя виски, чтобы хоть немного унять боль, произнёс я. – Но найдутся другие журналисты, которые откроют ваше истинное лицо и вскроют все махинации. Тогда, может, и прокуратура до вас доберётся.

Гульденман снова разразился неприятным смехом, глядя на меня как на сумасшедшего. Отсмеявшись, он схватил меня за волосы и вплотную приблизил свою откормленную ряху. От него исходил аромат дорого одеколона и хорошего коньяка.

– Вот скажи мне честно, как на духу – ты сам, по своей воле начал расследование моих дел, сунул нос в мой бизнес? – брызгая слюной, прохрипел мне в лицо Боря Моисеич. – Если ответишь, что сам, что твоей легкоранимой душе стало нестерпимо наблюдать мои махинации… Короче, если ты по своей инициативе влез в это болото, я обещаю тебе, что через час будешь дома, с компенсацией за моральный ущерб.

Он внимательно смотрел на меня, ожидая ответа.

– Нет, это было задание редакции. Вы же знаете, что наша газета специализируется на скандальных расследованиях…

– А кому принадлежит твоя газетёнка, знаешь? – ухмыльнулся Гульденман. – По глазам вижу, что в курсе.

– Это не имеет значения, – искренне начал я, но толстосум снова бесцеремонно перебил меня:

– Ты дурак или глупый идеалист? Очнись, писака. Хаван, он же Серёжа Хаванов, никогда просто так ничего не делает. Не тот человек. Он позарился на мой кусок пирога, чтобы самому влезть в этот бизнес. Вот и заказал твоему главному редактору скандальный материал, чтобы выбить меня из колеи и нанести побольше вреда. Глядишь, и органы мной заинтересовались бы… Лаяла моська на слона. Ничего, всему своё время. Скоро и до него доберусь, чтобы не гадил где попало.

Похлопав по карманам в поисках сигарет, я достал мятую пачку. Но увидев, что они промокли, с досадой засунул её обратно.

– В моём доме не курят, – недовольно проворчал Борис Моисеевич, поднимаясь в полный рост и направляясь к выходу. – Миша, дай ему что-нибудь из одежды и веди его к остальным.

Охранник рывком поднял меня на ноги и повёл – навстречу неизвестности.

Глава вторая

Когда мы вошли в гостиную, все присутствующие обратили на нас свои взоры. Кто с интересом, кто-то мимолётно. Я остановился и попытался осмотреться.

Зал был со вкусом обставлен, хрустальные люстры, и светильники мягко освещали пространство. Мраморный пол был украшен готическим рисунком.

– Проходи, не стой столбом, – процедил конвоир и толкнул кулаком меня в спину.

По всей видимости, не все гости догадывались, что за встречу приготовил им Борис Моисеевич. Во всяком случае, длинноногая брюнетка беспечно пила апельсиновый сок, стоя у большого малахитового камина. На её пухлых губках сияла лучезарная улыбка. Она нарядилась, явно ожидая весёлую вечеринку. Белое шикарное платье выгодно подчёркивало её идеальную фигуру, а декольте почти не скрывало соблазнительную грудь третьего размера. Густые вьющиеся волосы были собраны в сложную причёску.

Да, подумалось мне, вечер предстоит весёлый. Девушку невозможно было не узнать. Это была фотомодель Маргарита Шик, любовница Гульденмана. Насколько мне было известно, до Бори она была на содержании у бизнесмена, который занимался оптовой торговлей. Но стоило ему обанкротиться, девушка тут же исчезла как мимолётное виденье. Она презирала неудачников.

– Ну что, господа, все в сборе, – прервал мои воспоминания Борис Моисеевич. – Думаю, можно начинать. Прошу к столу.

В центре гостиной стоял большой круглый стол из красного дерева с расставленными возле него стульями с кожаной обивкой и одним креслом, наверняка предназначенным для хозяина дома.

Направляясь к столу, я размышлял над тем, что же придумал хитрый еврей. Какую пакость приготовил для нашей разношёрстной компании.

Усевшись между брюнеткой и молодым высоким парнем с фигурой атлета, я посмотрел на главное действующее лицо предстоящего представления.

Гульденман, не спеша, солидно подошёл к своему креслу и с едва слышным кряхтеньем устроился за столом. На нём был чёрный бархатистый фрак и белоснежная сорочка с расстёгнутым воротом. На шее висела массивная платиновая цепь.

Положив перед собой красную папку, он обвёл собравшихся тяжёлым взглядом из-под густых бровей.

– Не все из вас друг друга знают, так что для начала представлю каждого из сидящих за этим столом, – хрипловатым голосом начал Борис Моисеевич.

– К чему такой официоз, Боря, – неожиданно прервала вступительную речь своего любовника легкомысленная фотомодель, игриво улыбаясь. – Может, просто выпьем за знакомство, и тогда…

– Закрой свою пасть, Марго! – жёстко оборвал её хозяин. – Откроешь его тогда, когда я разрешу. Ясно?

Не ожидавшая ничего подобного, привыкшая к совершенно другому обращению, обласканная вниманием брюнетка вздрогнула, побледнела и, плотно сжав губы, молча кивнула. В её голубых глазах затаилась обида.

– Тогда и начну с тебя, чтобы напрасно не дула свои шаловливые губки, – ухмыльнулся Гульденман, в глазах которого полыхал огонь ненависти. – Это моя бывшая пассия, возомнившая себя неприкосновенной, незаменимой и самой хитрой. Как оказалось – слаба на передок. Тайком трахалась с менеджером моего автосалона.

– Враньё! Не верь в эту грязную ложь! Я люблю только тебя, котик! – не выдержала Марго, на глаза которой навернулись слёзы. – Как ты можешь такое говорить, после всего, что между нами было!

Моисеевич спокойно выслушал, а затем открыл свою папку и бросил стопку фотографий ей в лицо. Одно фото упало рядом с моей рукой, и я невольно бросил на него взгляд.

Кто-то профессионально сделал свою работу – качество фото было отменное. Да, во вкусе Боре не откажешь – Маргарита без одежды выглядела просто сногсшибательно, красивая грудь так и манила взгляд, а упругая попка и мёртвого могла поднять из могилы. На снимке девушка оседлала какого-то обнажённого парня – по всей видимости, того самого менеджера.

Рассмотрев фотографии, Марго вскочила со стула, попытавшись убежать. Лицо покраснело, ненависть плескалась в голубых озёрах глаз.

Тихо подошедший охранник положил свою тяжёлую ладонь ей на плечо, заставив сесть обратно на стул. Девушка нервными движениями поспешно собрала разлетевшиеся снимки и убрала в сумочку. А затем, закрыв лицо руками, притихла, не издавая ни звука.

– Представлю вам вторую даму, присутствующую за столом. Вероника, моя бывшая личная помощница, – забыв про любовницу, продолжил Гульденман. – Мата Хари, чёрт её побери!

Я с любопытством посмотрел на девушку в строгом деловом костюме от Армани, которая расположилась напротив меня. На вид ей было около тридцати лет. Каштановые волосы были коротко подстрижены, что придавало ей определённый шарм. Чувственные губы, курносый носик и карие глаза настороженно смотрели на бывшего босса. Длинные ухоженные пальцы с шикарным маникюром вертели айфон последней модели, выдавая волнение и тревогу.

– Что, тоже скажешь, что за тобой нет греха, и я ошибаюсь, обвиняя в шпионаже?

– Вы пока мне только польстили, сравнив со знаменитой дамой, – приятным голосом ответила Вероника. – Жду конкретики. Надеюсь, пошлых фото не предъявите.

Надо отдать ей должное, держалась она хорошо – голос не дрожал. Но всё равно чувствовалось напряжение во всей её позе и движениях.

– Очень жаль, что ты оказалась засланным казачком. Я ценил твою работу, и ты мне была просто симпатична, – процедил Гульденман. – Нет, пошлых снимков не будет. Ты случайно засветилась, когда встречалась в Питере с неким Стасом. Вас увидел один мой человек и навёл справки о твоём кавалере.

Борис Моисеевич достал из папки бумагу с отпечатанным текстом и пробежался по ней взглядом, освежая в памяти информацию.

– Станислав Владимирович Попов, известный в криминальных кругах под кличкой – Мастер. Можно сказать, правая рука небезызвестного Хавана, то бишь Сергея Хаванова. Моего конкурента и врага. Знаешь этих людей?

Вероника отложила свой телефон и достала из сумочки пачку сигарет с золотой зажигалкой. Быстро прикурив тонкую сигарету, она выдохнула ароматный дым и молча продолжала смотреть на Борю.

Хозяин дома едва заметно кивнул своему телохранителю, и тот стремительно подошёл к девушке, выхватив сигарету и затушив её об экран айфона. Затем он засунул бычок в карман пиджака Вероники, забрал себе пачку сигарет и молча удалился.

– Ты же знаешь, что в моём доме не курят, – повысил голос Гульденман. – Перед смертью, как говорится, не накуришься!

Бывшая помощница побледнела и сжала кулачки, но снова не проронила ни слова.

С возросшим интересом я наблюдал за девушкой. Она невольно вызывала уважение. Фотомодель ей и в подмётки не годилась.

– Молчание есть знак согласия, – ухмыльнулся Боря. – Ты работала у меня три года. Я доверял тебе, почти как себе. Неужели я мало платил, или подарки были дешёвыми?

– Дело не в деньгах и подарках, – чуть хрипловатым голосом начала Вероника. – Ты, тварь, виноват в смерти моих родителей и младшего брата.

– Что-то не помню никаких Громовых на своём пути, – прищурившись, смотрел на бывшую помощницу Гульденман.

– Плохо работают твои ищейки, мразь. Я – Валерия Михайловна Титова, – с этими словами она молниеносно и метко кинула зажигалку в своего врага.

Расстояние было небольшим, и Боря не смог увернуться от летящего в него предмета. Зажигалка рассекла ему бровь и отлетела на пол. Из раны хлынула тёмная кровь, заливая лицо и белоснежную сорочку.

Глава третья

Гульденмана, чертыхавшегося и сыпавшего проклятия в наш адрес, под руки увели телохранители, а нас тщательно обыскали, забрав все более или менее увесистые вещи. Валерии напоследок досталось от одного из бодигардов – разозлившийся бугай подскочил к девушке и без замаха ударил её в живот. Она согнулась, пытаясь восстановить дыхание, на её глазах выступили слёзы. Мы с молодым незнакомцем почти синхронно вскочили со стульев, но Лера взмахом руки остановила нас. Ухмылявшийся холуй олигарха держал нас на прицеле пистолета. Он медленно вышел из помещения, а мы снова уселись на свои места. После этого нас оставили одних. Только здоровенный дог лежал возле широких входных дверей, навострив уши.

За это время я успел рассмотреть двух оставшихся не представленными мужчин. Слева от меня сидел тот самый накачанный парень лет двадцати пяти, вместе с которым мы хотели кинуться на помощь бывшей помощнице бизнесмена. Чёрная футболка, голубые джинсы и хорошие «найковские» кроссовки завершали наряд незнакомца. Волевые черты лица, прикрытые глаза, короткая аккуратная стрижка, синяк на скуле, разбитая и опухшая нижняя губа, крепкие кулаки в ссадинах – одним словом, занимательная личность. Интересно, кто он? Точно не тот менеджер со снимка с Марго, у того другой типаж.

Рядом с Вероникой-Валерией сидел невысокий лысый мужичок, обильно потевший и поэтому постоянно обтиравшийся платком. Под выпуклыми глазами были видны тёмные круги. Одет он был в мятый, хоть и явно недешёвый серый костюм, розовую сорочку и строгий однотонный галстук. Очки в золотой оправе так и норовили сползти с носа. Бухгалтер или финансист, подумалось мне.

– Как думаешь, что задумал Боря? – нарушив гнетущую тишину, задал я волновавший всех вопрос молодому парню.

– Ничего хорошего, – взглянув на меня, ответил незнакомец.

Он хотел ещё что-то сказать, но в этот момент в гостиную в сопровождении своих хмурых телохранителей вальяжно вошёл раненый еврей. Рассечённая бровь была заклеена пластырем. Вместо окровавленной сорочки он надел бордовую водолазку, а в правой руке сжимал револьвер.

Валерия, хоть и побледнела, но вся напряглась – как будто для решающего броска, чтобы попробовать сыграть наперегонки со смертью.

– Расслабься, девочка, – прошипел Гульденман. – Я не собираюсь в тебя стрелять.

Он снова уселся в своё кресло и задумчиво посмотрел на бывшую помощницу, постукивая пальцами левой руки по подлокотнику.

– Значит, ты – дочь Михаила и Людмилы, – негромко произнёс Борис Моисеевич, проведя левой рукой по седому ёжику своих волос. – Это многое объясняет.

– Ты ещё ответишь за их смерть, – воскликнула девушка. – Надеюсь, в аду уже приготовили для тебя котёл с кипящей смолой, Мося.

– Какие глубокие познания загробной жизни, – мрачно произнёс Боря. – Уж не оттуда ли тебя ко мне занесло, Лера? Все мы смертны, просто у каждого свой срок.

– Заканчивай этот спектакль, Моисеич, – вклинился в перепалку молодой парень. – Что ты от нас хочешь?

Лицо еврея исказилось от гнева, он покраснел и грохнул кулаком по столу.

– Заткнись, Лёша. Я сам решу, когда опустить занавес. Лучше расскажи, как ты стал предателем, когда решил меня продать? Кстати, не представил – мой бывший телохранитель, один из лучших.

Парень непроизвольно взглянул на Валерию и быстро отвёл взор. Он поставил локти на стол и прислонив лоб к сжатым кулакам, закрыв глаза.

– Ну? Я жду! – повысил голос Мося.

– Это моя вина, – неожиданно сказала бывшая помощница. – Я случайно узнала, что у него смертельно больна младшая сестрёнка. Рассказала Мастеру. Его люди подъехали к Алексею домой, и предложили два варианта: либо он работает на них и получает деньги на лечение. Либо они её убьют на его глазах, предварительно изнасиловав. Лёш, прости, я не этого хотела, не знала, что тебя будут шантажировать вторым вариантом. Прости, ради Бога!

– А ко мне почему не обратился? – Боря, прищурившись, смотрел на своего бодигарда.

– Вы бы дали мне триста штук баксов? – тихо спросил Алексей.

– Честно сказать – не знаю, – после паузы ответил хозяин дома, почёсывая стволом револьвера висок.

При взгляде на оружие у меня возникла нехорошая догадка относительно того, для чего еврею был нужен этот ствол. Меня передёрнуло от нехорошего предчувствия, но я постарался отогнать от себя эту сумасшедшую мысль. Поёжившись, я обхватил себя руками и, как кролик на удава, смотрел на бизнесмена.

– Ну и четвёртый член команды, собравшейся за этим столом, – прервал затянувшуюся паузу Борис Моисеевич. – Василий Леонидович Шпак. Проворовавшийся управляющий моего филиала в Новосибирске.

– Я всё верну, с большими процентами, – поправив сползшие на переносицу очки, испуганно затараторил потеющий тип с обширной лысиной на голове. – Клянусь!

– Эх, Вася, Вася! – мрачно ухмыльнулся Мося. – Это само собой. Сколько тебе потребуется времени?

– Дайте мой ноутбук, подключите доступ к интернету, и через несколько минут я всё переведу на ваш счёт.

Гульденман щёлкнул пальцами, и телохранитель быстро принёс то, что требовалось.

Шпак включил ноутбук и, дождавшись загрузки, торопливо застучал по клавишам, то и дело облизывая губы и протирая платком блестящую лысину.

– Готово, Борис Моисеевич, – облегчённо выдохнул очкарик и подвинул хозяину раскрытый ноутбук.

Мося взглянул на цифры на экране, задумчиво кивая головой.

– Ну и аппетит у тебя, Вася. И ведь наверняка припрятал для себя не меньше. Ну да ладно, пусть семье останется…

– Я могу представить отчёт по всем финансовым сделкам, – забормотал бывший управляющий, но Гульденман его остановил взмахом руки:

– Мои аудиторы уже работают в Новосибирске.

– Я уволен и могу ехать в аэропорт?

– Нет, Василёк, – процедил Моисеич. – Ты, вместе со всеми будешь проходить испытания…

– Какие испытания?! – испуганно воскликнул Леонидыч, снова потянувшись за платком. – Я же перевёл деньги.

– Ты решил легко отделаться, – ухмыльнулся Гульденман. – А про испытания чуть позже.

Бизнесмен перевёл на меня свой тяжёлый, недобрый взгляд и представил собравшимся:

– Иван Новиков, печатающийся в прессе под псевдонимом Правдолюб.

Я немного смутился под пристальными взглядами окружающих, но меня всё-таки больше беспокоили слова Бори, про какие-то испытания. Что он задумал?

– Писал про мой холдинг и лично про меня разные гадости, – продолжал тем временем хозяин дома. – Идеалист, етить его через коромысло! Хаван использовал его как шавку, а Ваня думал, что борется за правду… Современный Дон Кихот Ламанческий. Сергеич, сейчас мельницы смертельно опасны!

– Дон Кихот Ламанчский, Боря, – автоматически поправил я Гульденмана.

– Заткнись, умник, – вспылил Мося. – Теперь все представлены, можно и перейти к «десерту».

Он обвёл всех загадочным, не сулившим ничего хорошего взглядом.

– Никогда не прощаю предателей, шпионов, воришек и прочих мелких вредителей. Но просто уничтожить вас мне неинтересно. Вы любите играть со смертью, раз влезли в это болото. Что ж, поиграем. Чтобы у вас был стимул помимо борьбы за свои жизни, я оценил жизнь каждого в сто тысяч долларов. Итого, как не трудно посчитать, выходит полмиллиона баксов. Неплохой приз для одного оставшегося в живых.

Глава четвёртая

В установившейся тишине мне казалось, что все слышат, как гулко бьётся моё сердце, отбивая неровный ритм. Нет, отнюдь не сумма, озвученная Гульденманом, взбудоражила мою кровь, а душу заставила спрятаться в пятки. Мне казалось, что я наяву услышал звук защёлкнувшегося капкана.

Хитрый представитель иудейской нации тем временем отвёл влево барабан револьвера и высыпал в свою ладонь пять блестящих патронов.

– Есть интересная забава – русская рулетка, – подтверждая мою злосчастную догадку, произнёс Мося, саркастически улыбаясь. – Слышали о такой?

– Это не смешно, Борис, – с мольбой в покрасневших глазах хрипло воскликнула фотомодель.

– Кто сказал, что я шучу? – прищурившись, посмотрел на любовницу бизнесмен.

– А если мы откажемся участвовать в твоей кровавой игре? – поинтересовалась Валерия.

– Я предусмотрел этот вариант, – вставляя один патрон обратно в барабан, процедил Гульденман.

Он снова подал знак одному из своих телохранителей и тот принёс другой ноутбук и включил воспроизведение видеозаписи. На лесной поляне оператор показал большой муравейник приблизительно полутораметровой высоты, в середине которого был вертикально вбит деревянный брус с горизонтальной перекладиной. Объектив на мгновенье приблизил изображение, показав зрителям крупных, красно-бурых муравьёв. Через несколько мгновений подвели вяло сопротивляющегося, раздетого догола молодого парня.

Я узнал в нём менеджера с фотографии, несмотря на его заплывший левый глаз и разбитые в кровь губы. Затаив дыхание, я наблюдал за ужасной казнью – по-другому то, что происходило на экране, назвать было трудно. Парня сильно ударили под дых, он согнулся. Несколько человек, подхватив его, с размаху посадили на жилище лесных обитателей. Затем, не обращая внимания на крики бедолаги, они невозмутимо привязали его руки к столбу. Изображение на мгновение пропало, а когда запись возобновилась, менеджер был буквально облеплен муравьями, его ноги судорожно подрагивали.

Марго громко взвизгнула и упала в обморок. Остальные, наверняка не исключая и меня, побледнели. Лера вообще стала белее мела и закрыла руками лицо.

– У вас есть выбор, – защёлкивая барабан на место и прокрутив его, ухмыльнулся кровожадный бандит. – Или сыграть, или закончить так, как этот любовничек моей бывшей пассии.

– И что, будем стреляться, пока не останется один из нас? – хрипло поинтересовался Алексей.

– Нет. Это первый тур игры, – голливудская улыбка снова появилась на устах Гульденмана. – Как только один из участников поймает свою пулю – раунд закончится, и перейдём к следующему. Миша, приведи в чувство эту шалаву.

– Я не смогу этого сделать, – очнувшись от нашатыря под носом, истерично выкрикнула Марго, с ненавистью глядя на бывшего благодетеля. – Я с детства боюсь оружия!

– Тогда сядешь на то же место, что и твой Рома, – процедил сквозь зубы Мося. – Думаю, тебе должно понравится.

Мне не хотелось верить во всё происходящее – мечталось, чтобы всё исчезло как дурной сон. Вот сейчас я проснусь на своей мягкой кровати в холодном поту и с облегчением переведу дух. Меня начал бить озноб, кожа покрылась мурашками. Словно сквозь вату, я услышал голос хозяина дома:

– Ну, что – начнём забег на перегонки со смертью. Посмотрим кому улыбнётся удача, а кого примет в свои жаркие объятия ад.

Все молча смотрели на олигарха, не решаясь, что-то сказать. Гульденман нетерпеливо заёрзал в своём кресле, задумчиво потирая рукой подбородок.

– Раз, два, три, четыре, пять – я иду…

– Давайте револьвер, – оборвал считалочку Алексей и протянул руку к Мосе. – Я начну эту игру.

Моисеич положил оружие на стол и резким движением швырнул в сторону молодого парня. Телохранители бизнесмена предусмотрительно направили свои пистолеты на бывшего товарища.

Лёша поймал револьвер и уверенным движением провернул на нём барабан с единственным патроном.

– Бог не выдаст, свинья не съест, – прошептал он, поднося к своему виску воронёный ствол.

Закрыв глаза, парень нажал на спусковой крючок. Раздался сухой щелчок.

– Дальше по часовой стрелке. То есть, теперь очередь Васи, – проворчал Гульденман.

– Я не хочу! Не надо, ради Христа! – дрожащим голосом закричал Шпак. – Я же вернул деньги, Боря! Прости!

Бывший управляющий разрыдался, уткнувшись в сложенные на столе руки.

– Раньше надо было думать, – зло прошипел Мося, подавая знак одному из телохранителей.

Невозмутимый бодигард подскочил к Василию. Придав ему вертикальное положение, удерживая за отворот пиджака, он вложил в его ладонь финансиста револьвер.

Дрожащей рукой Шпак обречённо поднёс дуло к виску. Оглушительно грохнул выстрел, завоняло пороховыми газами. На сидевшую рядом Леру брызнула тёплая кровь, и она, вскочив, завизжала. Тело Василия начало медленно заваливаться в сторону орущей бывшей помощницы, и она отскочила в сторону. Труп глухо упал на пол, под головой стала растекаться густая кровь.

– В кочегарку его, – распорядился хозяин дома. – И дайте какую-нибудь тряпку даме. Видите же, что она немного запачкалась.