Текст книги "Завет Нового Времени. Книга первая. Город двух лун"

Бубен и Кольт

Аркадий лежал на раскладушке посреди комнаты. После вчерашней попойки со школьным другом его немного подташнивало. Аркадий хотел пить. Рассовав по сторонам посуду, он воткнул в освободившийся проём раковины голову, и долго с жадностью пил воду из-под крана. Внезапно, как очумелый, он сорвался с места и помчался в туалет.

– Ты чем меня напоил, чудовище?! – успел крикнуть Аркадий, и его стошнило.

На кровати валялся, притворяясь спящим, Аркашкин друг, Сашка Бубен.

– Молчишь, гад?! – снова обращается к притворщику Аркадий. – Я тебе всё припомню, когда ко мне в Иерусалим приедешь. Буду поить палёной водкой из русских магазинов. Так и знай! Я тебе эту водку никогда не забуду, Бубен. И можешь дальше притворяться, что спишь, – Аркадий пробежал босыми ногами по кухне и с ходу запрыгнул на раскладушку, едва не завалив её набок.

Слушая притворное сопение Сашки, Аркадий закутался в одеяло. Сев поудобней, насколько позволяла раскладушка, он смотрел в окно, за которым раздавались первые звуки просыпающегося города. Аркадий вспомнил вчерашнего Ангела, так и не назвавшего своего имени, но позвавшего его на свидание. Фантазия быстро рисовала ему деревенскую картину, на которой колоколенка и часовня были изображены по утренней поре. И звонница была полна колоколами, и на часовне под весенним солнцем сиял золотой купол и крест. Аркадию даже на миг показалось, что это их сияние пробивается лучиком солнца сквозь занавески. А луч уткнулся в то место на стене, где висела старая школьная фотография. На ней Аркашка и Бубен, обнявшись, с сигаретами в уголках губ, стояли на задворках школы. «Восьмой… или девятый класс» – припоминает Аркадий, и проходит его обида на друга.

Фотоснимками обклеен весь угол, и на каждом – неразлучная парочка хохочет от собственных проказ. Старые снимки пробудили в Аркашке целый рой воспоминаний. Но все они быстро улетучились, едва он вспомнил о свидании, которое ему назначила милая и очень странная девушка.

– Ты даже не узнал её имени! – отговаривал Бубен друга от стихийно принятого решения. – А собираешься отвезти в Израиль. – Это не делается так скоро. Ты завязнешь здесь ещё на несколько лет, – пророчествовал Бубен, стоя в кабинке душа под струёй холодной воды.

– Она очаровала меня!

– Ну, очаровала! С кем не бывает. Сначала обворожат, а потом отваживают. Все они, ведьмы, одинаковые.

– Неправда! Всё было не так. Она мне почти сказала «да»… и назначила свидание.

Аркадий влезает в джинсы, засовывает руку в карман, затем в другой, нервно обыскивает пиджак… и, в отчаянье, бросает взгляд в угол.

– Что за чёрт! – кричит он и начинает метаться по комнате. – Не может быть! Не верю! Господи, сделай так, чтобы я оказался неправ!

Он со злостью пинает дорожную сумку, опрокидывает раскладушку.

– Чья-то злая воля надо мною куражится! – кричит Аркадий в лицо другу, выходящему из ванной. Но тут же, умолкает и с удивлением рассматривает изменения во внешности однокашника. Трёхдневная рыжая щетина ещё сильней выделяла подбитый глаз, распухшую губу с запекшейся на ней кровью и содранные до мяса ладони.

– Бубен, – развёл руками Аркадий, – только не говори мне, что это я тебя так отделал, когда ты рвался спасать мир от еврейской несправедливости.

Бубен отводит взгляд, мнётся, а потом переходит в наступление:

– Я, конечно же, не спас мир, но слова благодарности, надеюсь, от тебя заслужил.

– За что благодарность? Не тяни кота за хвост. Рассказывай! Вижу, что избили. Кто? Где мой кейс с деньгами? Где ключи от машины?

– Скажи спасибо, что живым остался, – мрачно произнёс Бубен.

– Даже так? – Аркадий сел на раскладушку.

– Да, так! Но я не виноват. Честное слово! Ты сам пришёл не вовремя. Долг на мне. Солидный. И «солидные» людишки прислали своих головорезов за деньгами. А тебе разве интересно, что происходит с твоим школьным другом? Ты привык: чуть что – и к Бубну перекантоваться. У тебя семь пятниц на неделе. Вчера улетал в Израиль, сегодня любовь закрутил, а завтра что ожидать от тебя? А у меня беда! Понимаешь?! Настоящая беда, Аркаш. Позавчера, ночью…

– Постой, как это – позавчера?

– Ты проспал больше суток, – уточнил Сашка, – счастливый человек. Эти сутки ада для тебя не существуют. А хочешь знать, что ты проспал?

– Я проспал свидание с внучкой звонаря! – прокричал Аркадий, но его крик потонул в отчаянном вопле Бубна:

– Ты проспал смерть!!!

Аркадий побледнел, ощущая, как схлынула кровь от головы, и глухая ватная пелена обвила его, лишая тело мыслей, воли и движения. А когда кровь волной цунами снова ударила в голову, он с жадностью глотнул воздуха, обретая непонятно откуда взявшиеся силы для освобождения от пут бездействия. Он снова услышал голос Бубна:

– Лихие людишки приходили. За деньгами. Им было пофиг, что в кейсе не мои деньги, а твои. Они пришли за ДЕНЬГАМИ. И если бы я не отдал их, они бы нас покромсали.

Аркадий посмотрел на Бубна с уважением, но тот неожиданно сам всё испортил.

– Я, может, тебя нарочно срубил, чтобы ты при этом не присутствовал, – ляпнул он.

– Вот теперь я узнаю старого циника, – ответил Аркадий.

– А чего? Мордобой, пушки. Слова грязные. Да и намерения. Не эстетично как-то. Так что… не только ты мне жизнь спас, но, выходит, и я тебе. А деньги – тьфу! Заработаем.

– Всё отдал? – сухо спросил Аркадий, рассматривая разбитую рожу Бубна.

– Аркаша, честное слово… да… всё им и отдал… повторяю ещё раз: они приходили за деньгами… с пушками… и очень недобрыми намерениями.

– Я это уже слышал, – Аркадий недовольно передернул плечами.

– А у меня, Аркаша – ни денег, ни пушки. Из всего ценного – только ты на раскладушке посреди комнаты. Твой кейс с баблом. И на полу – ключи от машины. «Судьба!» – решил я.

Аркадий выругался.

– Да друг ты мне или не друг?! – вопрошал дурным голосом Бубен. – Я же тебе всё объяснил!

– А ты мне кто? – тихо спросил Аркадий, и добавил, не дождавшись ответа:

– Картина, написанная болью и унижением.

– И это всё, что ты можешь сказать мне в утешение? – нарочито злился Бубен.

– Могу добавить, что картина уже «подписана» одним кровавым шрамом на твоей роже. Тебе что, одного мало?

– Вот видишь, – горько усмехнулся Бубен, – за тебя пострадал. А ты тут пургу поднял. Перепил, так хотя бы веди себя прилично. И нечего в чужом доме еврейский погром устраивать…

А дело обстояло так. Бубен увидел в окно, как из машины вышли двое подручных Кольта и направились в его подъезд. Не дав Аркашке осмотреться, он разлил по стаканам водку и незаметно подсыпал другу сильную дозу снотворного. Когда пожаловали незваные гости, Аркадий уже был в глубоком сне. Он лежал с закатанным рукавом, и разрисованная Бубном рука с чёрным синяком вдоль вены, свисала до самого пола, где предусмотрительно валялся шприц, и резиновый жгут.

– Да ты не один! – удивился вошедший незваный гость и, достав глушитель, стал накручивать его на ствол, приближаясь к Аркадию. Он был крепкого телосложения и слегка полноват. Эдакий тридцатилетний «крепыш», одетый в дорогой пиджак, поверх чёрной спортивной майки.

– Эй, не трогай его! – крикнул Крепышу Бубен. – Торчок не скоро в себя придёт. Пацан конкретно в улёте. Отойди от него. Я сказал – отойди!

Следом вошедший «посыльный», ударил Бубна в лицо. Бубен удержал удар и, облизав разбитую губу, повторил Крепышу:

– Очень тонкое состояние. Между жизнью и смертью. Сейчас Господь Бог решает его судьбу. Не мешай Всевышнему.

– Ты что, в Бога уверовал? – спросил у Крепыша рослый парняга, когда тот отошёл от раскладушки Аркадия.

– Похоже, он не дышит…

– Ну и пусть себе подыхает. Мы с этим решить должны, – сказал Рослый, тыча оружием в Бубна.

– Всё решено до вас! – взвился Бубен, судорожно окидывая взглядом комнату. У ножки стула, на котором висели джинсы друга, он увидел ключи от машины. Ещё не зная зачем, Бубен поднял их. На брелке было лишь два ключа. Один от машины, второй ключ от кейса. «Вот оно!» – пронеслось в голове Бубна, и по венам побежал адреналин. Куражась, он взял кейс Аркадия, и направился к двери.

– За мной! – скомандовал Бубен посыльным Кольта, прежде чем те сообразили, что происходит.

– Алло! Гараж! – возмущённо остановил его Крепыш, тыча стволом в спину. – Ты это куда намылился?!

– Передать деньги Кольту. Деньги в кейсе. – Бубен высоко поднял чемодан.

– Открой! – Приказал Рослый, доставая мобильный. Бубен положил кейс на стол, и стал тыкать ключом в замок, моля Бога, чтобы в кейсе оказалась хоть какая-нибудь наличность.

Наконец, замки щёлкнули и Бубен поднял крышку кейса. Глаза впились в содержимое. Сверху, на белой рубахе лежал билет на самолёт. А под рубахой…

– Дай гляну! – отстранил Бубна Крепыш, заглядывая в кейс. Из-за его плеча, Бубен успел увидеть деньги и облегчённо вздохнул: «Спасён!!!».

Взглянув на разложенные пачки долларов, Крепыш удивлённо хмыкнул, и закрыл чемодан. Но тут Бубен вцепился в ручку кейса и неожиданно закричал:

– Я сам!!!

– Не понял, – искренне удивился Крепыш, не выпуская кейса из рук.

– Что ты не понял?! Свои деньги я сам хочу отдать в руки Кольта, а не в твои, урод! Сам!!! убери руки!

– Да я тебя за «урода», – замахнулся парняга пистолетом.

– Оставь его! – улыбался Рослый, закрывая мобильник.

– Кольт сказал, пусть едет, если деньги при нём. Сядешь с ним в его тачку. А не сложится у него с Кольтом, «ваген» заберёшь себе.

– Так выходит, что урод – это ты! – ухмыльнулся Крепыш Бубну. – Понял, урод?!

– И что было дальше? – спрашивает Аркадий, очень подробно представив сцену, когда Бубен его разукрасил синяками и выставил умирающим наркоманом.

– Кейс я отдал Кольту.

– В кейсе были документы.

– Я переложил их в дорожную сумку.

– Бубен, ты меня зарезал, – Аркадий сел на пол, обхватив голову руками.

– Не горюй, – Бубен сел рядом и обнял Аркашку, – главное-то что? Что мы оба живы! А денег мы с нашими талантами срубим столько, сколько захотим. Я тут всё придумал… Ты со мной?

– Нет! – Аркадий был вне себя от ярости.

– Вот так всегда. И всё же, послушай меня, друг. Нужно кое-куда съездить… эта поездка дорогого стоит. Ты тачку, надеюсь, ещё не продал? Смотри, ты мне её обещал! Это как боевой конь. Она всегда приносила нам удачу. Ты уезжаешь, а тачку беру я, наследую наш талисман. Но для того, чтобы ты смог уехать, нужны деньги, которых ты лишился этой ночью. А мне, чтобы заполучить этот талисман – тачку – нужно тебя отправить в Израилыцину, так или нет?

– Попробуй только не отправь!

– Вот! Выходит, что мы снова по одну сторону баррикад. Я верну тебе все расходы сегодняшней ночи.

– Что ты придумал на этот раз? – поинтересовался Аркадий.

– Ничего криминального. Отвезти кое-что кое-кому.

– Что конкретно?

– Аркаш, этого даже я не знаю. И не хочу знать. Понимаешь, меньше знаешь, крепче спишь… да и времени на длинные разговоры уже нет.

Накануне, ночью, когда Аркадий валялся в распахнутой настежь квартире, Бубен ехал в его машине и думал, что друг спас ему жизнь, а он везёт его деньги очень крутому парню, которого побаиваются даже менты.

Две машины с выключенными фарами, – «Фольксваген» и «Ауди», остановились у «Мерседеса», образовав треугольник.

Посыльные вывели в центр Бубна, навстречу им вышел Кольт. Одет он был элегантно. Оранжевая рубашка, серый дорогой костюм, коричневые туфли. На шее – толстая золотая цепь, на пальцах – наколки и перстни. Лица было не разглядеть из-за надвинутой на самые глаза шляпы.

– Привёз? – спросил он, обращаясь к Бубну, поигрывая чётками из нефрита. Бубен улыбнулся, заглядывая под шляпу и аккуратно ставя рядом кейс Аркадия.

– Открой, – приказал Кольт, и посветил фонариком.

Бубен открыл кейс.

– Сколько?

– Сумма, которая с лихвой покрывает долг…

– Сколько? – настаивал Кольт.

– Угодно пересчитать? – спросил Бубен, и тут же неожиданно произнёс: – Не знаю. Точно…

– Ты их украл?

– Точно не знаю… Сейчас пересчитаю. Я быстро.

Кольт машет фонариком, и «посыльные» хватают Бубна за локти, отрывают от земли и бьют головой о машину.

– Пересчитайте! – приказывает Кольт, быстро перебирая чётки.

Крепыш высыпает деньги. Выбирает пачку, проверяет банкноту, пересчитывает пачки и складывает их в кейс.

В машине Кольта неожиданно зазвонила трубка. Кольт глянул на часы и дал отмашку фонариком Рослому. Тот подошёл к трубке и взглянул на хозяина, который направился, было, к машине, но во что-то вступил и теперь матерился, светя фонариком на туфлю.

– Включи громкую связь! Бестолочь!

Лежавший под машиной Бубен слышал, как звонивший спросил:

– Свитки у тебя?

– Да! – коротко ответил Кольт.

– Послезавтра в двадцать три часа их будут ждать в аэропорту.

– Ты же говорил – завтра!

– Заткнись и слушай! Если всё чисто, – в киоске, рядом с эскалатором, купишь зелёный воздушный шарик. Если почувствуешь нежелательные движения – жёлтый. Красного быть не должно!

– Что ещё?

– Расчёт с курьером прямо при вручении груза.

– Да, я помню! – крикнул Кольт.

– А то, что тебе придётся ещё делиться, ты помнишь?

– Помню, не кипишуй, генерал. Всё будет ништяк!

– Прекратить этот уголовный тон!

– Есть прекратить!

– Обеспечение операции на тебе и твоих урках. И чтоб комар носу не подточил! Со свитков глаз не спускать! Сворачивай все свои мелкие делишки. Выполнять приказ! – генерал отключил связь. Кольт наконец-то оттёр дерьмо от подошвы, а Бубен всё пытался понять, что означает слово «свитки».

– Ну, что там?! – крикнул Кольт, и Крепыш положил кейс на капот «Мерседеса».

– Семьдесят пять штук зелени, – сказал он.

– Расчёт, – нехотя произнёс Кольт и пнул Бубна ботинком, который всё ещё вонял дерьмом. Бубен простонал.

– Очухался? Вставай!

Тот встал. В лоб ему уткнулся холодный ствол. Кольт с любопытством посмотрел в глаза Бубна и сказал:

– Вали отсюда, пока я не передумал!

Через пять минут машина Кольта обогнала Бубна, а через десять, уже стоя у закрытого железнодорожного шлагбаума, Бубен слушал рассказ о том, как джип пытался проскочить переезд, и как его снесло товарным составом.

Водитель автобуса собрал у шлагбаума зевак и с удовольствием рассказывал подробности происшествия, кивая на заваленный локомотив и горящие вагоны, под которыми оказался погребённым джип Кольта. Бубен незаметно нырнул в темноту и оказался по ту сторону состава.

На месте катастрофы несколько железнодорожников, дрались, отбирая друг у друга пачки долларов, вывалившиеся из помятого кейса. Странно, но Бубен увидел что-то, что ушло из его жизни, едва он закончил институт.

Прямо под ногами лежал тубус. Нет, не гранатомёт, которому было бы уместней находиться на месте катастрофы, а студенческий тубус. В такой же тубус, учась в политехе, Александр Буенцов вставлял свёрнутые чертежи проектов…

«Свитки!» – промелькнула догадка, и Бубен схватил тубус и прижал к груди.

Чужая игра

– Слушай внимательно, – возбужденно говорил Бубен Аркадию, – мы, а не Кольт, передадим товар заказчику. Заказчик отслюнивает нам премию. Мы никому ничего не должны. Все довольны. Звено Кольта оказалось слабым. Кольт – выбывает! Но есть два парня – мы, которым ещё под силу делать добрые дела. Ты же не против того, чтобы делать людям добро? Тем более что это добро хорошо оплачивается.

– Скажи, что ты не придумал всё это!

– Да пойми ты, садовая твоя голова, – настаивал Бубен, – джип Кольта превратился в кровельное железо. А мне повезло! Я нашёл то, что Кольту поручили передать. И я знаю, где состоится передача и когда.

– Лучше бы ты мой кейс с деньгами отобрал у этих мародёров! – выдохнул Аркадий. – Сволочь! – сорвался он на крик и сильно приложился кулаком к скуле не успевшего увернуться Бубна. – Иуда! Мало того, что ты меня обокрал, так ещё и подставил! Ну, не Иуда ли?

– Иуда – это ты! Это ты предаёшь Родину, наше дело, дружбу, меня… и едешь в свою Палестину! Ну и езжай! Скатертью дорожка! Ты не просто уезжаешь! Ты продаёшь дорогие моему сердцу реликвии, – Бубен стал загибать пальцы: – Ты продал нашу с тобой фирму, продал квартиру, дачу, машину… А ведь я много лет, Аркаша, считал их тоже своими…

Аркадий молча слушал высказывания друга.

Бубен повысил голос:

– Но машина, Аркаша, моя! Смотри…

– Сволочь ты! И ворюга… – устало заключил Аркадий. – Нет, всё же правильно я сделал, что фирму закрыл! С таким, как ты, нельзя быть в связке. Чуть что, ты режешь обе верёвки! – Аркадий рассмеялся, и смех его был недобрый:

– Значит, хочешь, чтобы я тебе был благодарен за то, что жизнь мою спас? А вот не стану благодарить! Ты, Бубен, жизнь мне испортил.

– Не кипятись…

– Это ты передо мной пальцы гнёшь, спасителя изображаешь, предателя из меня пытаешься сделать!

– Да ты не знаешь, какая она – жизнь! – не унимался Бубен.

– Это всего лишь эмоции…

– Скотина! – ответил Бубен.

– Кто скотина – мы ещё посмотрим.

– Ладно, хорош, – пытается успокоить друга Бубен, доставая из бара коньяк.

– Я пить не буду! – сказал Аркадий.

– Это я себе, – улыбнулся Бубен. – Послушай, Аркаша внимательно. Без эмоций. По-деловому. Бизнес есть бизнес. А бизнес есть во всём.

– И в чём ты увидел здесь бизнес?

– Считай, что я не украл у тебя деньги. Я ими откупился, чтобы выжить и помочь тебе заработать на достойную жизнь с молодой женой в Иерусалиме. Я предлагаю заработать значительно больше, чем взял. Неужели не согласишься? Я удваиваю сумму. Решайся. Ты выступаешь исключительно в роли водителя. Готов?

– Нет!

– Дурак, – сплюнул в сердцах Бубен, – дурак, и не лечишься. Тебя, Аркаш, стыдно выпускать из страны – осрамишься перед арабами! Глядя на тебя, они будут плохо думать о России. Это, между прочим, называется международная подстава… Передадим тубус, получим деньги – и прямиком к твоей блаженной.

– Ладно, Иуда! – после продолжительного молчания произнёс Аркадий. – Излагай свой план.

– Молодец! – зазвенел Бубен. – Друг другу надо помогать! – Он залпом осушил рюмку с коньяком, и расслабленно рухнул на диван.

– Уф-ф! – улыбался он разбитым ртом. – Ну и замутим напоследок! Подробности, Аркаш, в пути. Времени у нас не густо.

Он облизал пересохшие губы, вскочил на ноги, достал из шкафа баул с тубусом и парабеллум. Повертев им перед носом совсем обалдевшего Аркадия, сказал:

– Вещь хорошая, но когда без патронов, совершенно бесполезная, – и сунул парабеллум за пояс под футболку.

– Да ты гангстер международного масштаба! – выдохнул Аркадий, удивлённо глядя на пистолет.

– Не ссы, прорвемся, – улыбнулся в ответ Бубен.

По пути из квартиры к лифту Бубен сказал:

– Ты прости меня, Аркаш. С тобой я был другим. Ты не появлялся больше года с тех пор, как распустил фирму. А год в наше время – это о-о-чень много.

Дверь лифта распахнулась, они вышли во двор, сели в серебряный «Фольксваген» и тронулись с места.

– На трассу! – скомандовал Бубен и ещё раз напомнил:

– Не забывай, ты сегодня только водила. Все проблемы в пути решаю я.

Аркадий свернул к автозаправке:

– Проблемы в пути решаешь ты? – переспросил он и, открыв окно машины, громко произнёс: – Полный бак!

Тут же возник крепко сколоченный паренёк со шлангом в руках и две сестры-близняшки в коротеньких юбочках. Сёстры синхронно размазали пену по стёклам и протёрли окна резинками.

– Есть что пожрать? – спросил Аркадий у парня.

– В ларьке пиво, сушёный минтай и чипсы.

– Дай деньги.

– Ты с ума сошёл! – звенел Бубен. – Зарплата только завтра, а ты уже бензоколонку скупаешь?!

– Проблемы в пути, – невозмутимо произнёс Аркадий, – и решаешь их ты.

– Ну да, ты прав, – процедил сквозь зубы Бубен, высовываясь в окошко с наличными, улыбаясь близняшкам.

– Бесстыдницы! – пропел он девочкам после того, как рассчитался с крепким пареньком. – Родители-то знают, чем их звёздочки зарабатывают?

Девчонки открыли рты от удивления.

– Ну вот, – надула губки одна, – опять без чаевых! Как две…

– Вот именно!

– …дуры! – вместе закончили сёстры.

Машина неслась по пустынной приморской трассе. Под звуки парада оркестров дремал Бубен, а на заднем сидении при поворотах перекатывались дорожная сумка и баул с тубусом.

Бубен сунул спросонок руку под футболку, и рукоять парабеллума обнажилась.

– Алло! Гараж!!! – Аркадий ткнул локтем Сашку. – Ты нас на первом же посту спалишь! Сунь пушку в бардачок!

Бубен послушно открыл бардачок, из которого вывалились посадочные билеты на самолёт до Москвы и израильской авиакомпании Эль-А ль.

– Так, когда ты улетаешь? – он рассматривал билет.

– Не видишь? Двенадцатого.

– Ух ты! Это через три дня! Мы можем всё успеть! Поднажми-ка! – куражился Бубен.

Неожиданно стемнело. По ветровому стеклу забарабанили горошины града и крупные капли дождя.

– Давай переждём, – предлагает Аркадий, – дороги не видно.

– Какой – переждём?! Вперёд! Включай дальний свет – и поехали!

У перекрёстка их остановил дорожный инспектор и проверил водительское удостоверение.

– Будьте предельно внимательны, – возвращает права инспектор, и Аркадий с улыбкой сарказма наблюдает, как вложенная в документ десятидолларовая купюра исчезает в кармане инспекторского кителя.

– Чтобы не намокла, – объясняет инспектор и выжидающе смотрит на Аркадия. Тот понимающе кивает.

– За поворотом дорога сужается, а километров через пять – она совсем разбитая. По ней грузовики целыми днями носятся. Работа срочная. Так что, будьте осторожны. Видимость плохая.

– Спасибо за расклад, командир, – Бубен пожимает менту руку.

– Счастливого пути! – козыряет тот.

Друзья не проехали и километра, как из водяной завесы вспыхнул сноп света, послышался стон тормозов и гул сирены. Аркадий резко повёл руль вправо. Машина заскользила и съехала на обочину. Её занесло, и она мордой уткнулась в кювет. Было слышно, как затормозил грузовик, как хлопнула дверца, и хриплый от волнения голос произнес:

– Эй! Вы как там? Живы?

– Живы, – послышались голоса из кювета и двое парней по очереди выбрались из «Фольксвагена».

Водитель грузовика – настоящий ходячий шкаф, был насквозь мокрым. На нём была прилипшая к телу тельняшка и штаны американского пехотинца. На ногах солдатские ботинки.

– Слава Богу! – воскликнул он, увидев парней живыми и невредимыми. Он вытер мокрое, то ли от дождя, то ли от пота, лицо, и подал им руки:

– Не забыть в церкву сходить. Свечку зажечь. Почитай, мы с вами сегодня родились вдругорядь. А?

– Мы, мужик, сегодня – точно в третий раз родились, – подытожил Бубен.

– Ну!.. – сочувственно промычал мужик. – Оценивая ситуацию… бывает…

Бубен вытащил кошелёк и, помахав им, сказал:

– Слышь, «тяжеловоз», подсоби. За нами не заржавеет.

– Так у меня же в кузове трактор! – обрадовался Тяжеловоз. – И тракторист на заднем сиденье спит. Пьяный, правда, но если сбудить – подсобит. Тут недалече есть деревенька. Звездино. Там хороший механик при МТС. Молодой, но хороший. Мы к нему вашу машину и доставим. А при станции – буфет. Вот там нас и ждите.

– Замётано! – бьют по рукам «Тяжеловоз» и Бубен.

– Как, ты сказал, деревня называется? – переспросил Аркадий, протягивая руку шофёру.

– Так ведь, так и называется – Звездино. Никак – бывал?

Аркадий ликовал. Перед его взором вновь явилась белая колоколенка и кусок грунтовой дороги, из которой торчал гарпун с перечёркнутой надписью «Звездино». И слегка подсвеченное закатным солнцем девичье лицо на колокольне…

– Хорош мечтать!!! Поехали! – кричит Бубен уже сидя в милицейской машине.

– Наш знакомый инспектор? – узнаёт Аркадий.

– Доставит в лучшем виде! Давай! Бегом!

Когда добрались до деревушки, дождь кончился, и на небе появилось закатывающееся за горизонт солнце. Инспектор остановил машину у станционного буфета. Бубен вылез.

– Лейтенант, – спросил Аркадий, – до колокольни далеко?

– Да нет, – пожал плечами инспектор, – если хочешь – могу туда подбросить. Мне по пути.

– Я еду! – сказал Аркадий Бубну. Он снял мокрую одежду, вытащил из сумки пиджак, свитер, джинсы и кроссовки. – А ты не стой на месте! Решай проблемы. В буфете обсохнешь и почистишь одежду. Починишь «талисман» – заезжай за мной. Адрес простой: колокольня.

– Там ещё и часовня имеется, – уточнил инспектор.

– Ты чё, взбесился? – не понял Бубен. – Какая часовня? Что за колокольня такая? Куда тебя несёт?

– Несёт меня течение сквозь запахи осенние. И лодку долго кружит на мели! – пропел Аркадий и добавил:

– На колокольне мне назначила свидание сама внучка звонаря – Ангел. Так что, Бубен – не мешай. Я в этом перст судьбы увидел!

– Ну-ну, – недовольно бурчит Бубен. – Она хоть – ничего?

– Глаза – с иконы!

– Так ты, что… Аркаш, решил из России иконы вывозить?

– Дурак ты, – впервые за всё это время они искренне, как в детстве, улыбнулись друг другу и обнялись.

И вот Аркадий вновь карабкается на колокольню по прогнившим ступеням винтовой лестницы, ведущей в небо. Его глаза неожиданно выхватывают из поля зрения крохотные пальчики ног. Он незаметно любуется их красотой и изяществом. В это же время два огромных девичьих глаза сверху наблюдают за ним.

Наконец Аркадий медленно поднимает голову, и его взору предстаёт та самая, безымянная босоножка, от мысли о которой у него начинало колотиться сердце. Он медленно растягивает рот в улыбке.

– Ты меня ждала? – шёпотом спросил он, и девушка кивнула:

– Вчера ждала…

– А сегодня?

– И сегодня, – сказала Босоножка, и вздохнула, а сердце Аркадия запело!

– Прости! – выдохнул он, пробежал оставшиеся ступени, и выскочил перед нею огромным и смешным увальнем. Она засмеялась, как смеются непосредственные дети, и захлопала в ладоши. И он схватил её на руки и стал кружить. Они долго хохотали – никак не могли прийти в себя, а потом, подстелив пиджак, сидели, свесив ноги вниз, держались за руки и молчали.

Босоножка была так близко, что у Аркадия захватывало дух. Девушка слегка подрагивала, и её лёгкое платье дрожало вместе с нею. А он рассматривал её – пользовался случаем, пока та сидела с закрытыми глазами – разглядывал русые волосы, белую кожу, ссадину на носу, шрамик на шее. Его взгляд скользил всё ниже и становился бесцеремонным.

Девушка с шумом выдохнула воздух и открыла глаза. Аркадий поспешно отвёл взгляд.

– Я так благодарна тебе за это!

– За что? – не понял он.

– За то! – сказала она.

– За что «за то»?

– Что ты меня нашёл, – Босоножка смущённо отвела глаза и, увидев кого-то, помахала ему.

– А это Велимир Иванович! – крикнула она, указывая пальцем вниз – туда, где сразу за площадью, у трактора с тележкой в прицепе, возился мужичонка лет тридцати пяти и то и дело поглядывал вверх. На нём были старенькие джинсы, заправленные в военные ботинки, рубашка в клеточку и расстёгнутая джинсовая безрукавка с уймой карманов.

– Кажется, он нас видит, – сказал Аркадий, ощущая какую-то неловкость.

– Да, – расхохоталась она, – Велимир Иванович за мной приглядывает.

– Зачем?

– Его мой дедушка попросил, чтобы не обижали.

– Вот как? – насторожился Аркадий.

– Да ты не бойся! Я дедушке вчера всё-всё про нас рассказала! Потому и не смогла прийти.

– Тебя дедушка не пустил? – догадался Аркадий.

– Да!

– И что он?

– Дедушка хочет тебя видеть! Очень. Он тебя назвал… знаешь – как?

– Нет. Откуда мне знать?

Она наклонилась к нему поближе и прошептала:

– Посланцем Иерусалима.

– Красиво, – облегченно вздохнув, улыбнулся Аркадий, – твой дед и впрямь – сказочник.

– Он у меня добрый сказочник. И по-доброму попросил Велимира Ивановича, приглядеть за мной. Ну, чтоб никто не обидел…

– Она кокетничала, и ей это шло, потому что она была сама непосредственность, – сказал Аркадий, словно обращался к кому-то другому.

– Это ты про меня? – спросила девушка и улыбнулась.

– Ты красиво разговариваешь.

– Велимир Иванович так не умеет?

– Нет. А вообще, он у нас в авторитете. Служил в ВДВ, теперь вот работает местным механиком…

– И что с того? Или он решил, что дед благословил его?

– Вчера, когда дедушка меня не пустил на свидание, он свататься приходил. Только я велела дедушке выпроводить жениха… Он ушёл ни с чем, но затаил обиду. – Она зашептала, словно Велимир Иванович мог её услышать:

– Не может стать моим женихом человек, который сам грешную вещь задумал.

– Откуда знаешь?

– Чувствую, – она посмотрела в глаза Аркадию так, что тот испугался.

– Послушай, а как тебя зовут, мою невесту?

– Не скажу, – капризно сказала она, склонила голову ему на плечо, и снова закрыла глаза.

Теперь Аркадий смотрел в сторону трактора, где Велимир Иванович, задрав голову, откровенно рассматривал его.

– Эй! Кавалер! – прокричал механик, помахав рукой.

– Спускайся! Разговор есть!

– Не ходи! – заплакало испуганное дитя, когда Аркадий попытался встать. – Он коварный…

– Коварный, говоришь? Ладно. Но поговорить надо. Аркадий выпрямился, сложил ладони трубочкой и прокричал:

– Вам укажут время и место!

– Надумал играться в дуэль? Не на того нарвался! Я не настолько интеллигент, чтобы знать все ваши заморочки и правила. Я с тобой бои без правил устрою. По-деревенски.

Рядом с трактором остановился «Уазик», крытый брезентом. Из него выскочил мокрый, перепачканный грязью мужик, в котором Аркадий узнал Тяжеловоза. Тракторист увидел на колокольне внучку звонаря и помахал ей рукой.

– Как дедушка?! – крикнул он.

– Хорошо! – ответила она, прильнув к перилам звонницы и заслонив собою Аркадия.

– Кланяйся Аникею! – прокричал тракторист, а Тяжеловоз задрал голову и тоже помахал девушке.

– Велимирушка! – пробасил он, осторожно обнимая механика, чтобы не перепачкать грязью. – Выручай, дорогой! Машина импортная, а я из шквала, как из тумана… Ну, и скинул её в кювет. И трезвый ведь! Иваныч! Глянь там, что надо… А хозяин уже в буфете, – Тяжеловоз махнул рукой в сторону буфета и расхохотался.

– Он там, это… бутылками с водкой жонглирует! Купил у Клавки последние три бутылки водки и говорит: буду их подбрасывать, пока машину не сделаете. Так что надо поторопиться: вдруг, разобьёт? Как думаешь? Выручай!..

Велимир кинул угрожающий взгляд в сторону Аркадия и повернулся спиной:

– Жонглёр, говоришь? – переспросил он.

– Жонглёр! Ещё какой.

Стемнело. Чистый, умытый дождём воздух был переполнен весенними ароматами. Казалось, они собрали в себя всё: и запах просыпающейся после зимы земли, и свежесть речки, и дух молодых трав. Аркадий и Маша ещё долго сидели, свесив ноги с колокольни. А когда она попыталась что-то сказать, Аркадий прикрыл ей ладонью рот и спросил:

– Скажи правду, ты его невеста? Подумай хорошо. Не торопись с ответом, – он смотрел на неё так, словно от её ответа зависела вся его жизнь.

– Нет, – беззаботно сказала она. – Я твоя невеста. А ты – мой посланник Небесного Иерусалима.

И он, воздев руки к почерневшему небу, громко проорал, точно вдогонку Велимиру:

– Она моя невеста! – и был готов поклясться, что увидел, как в это время на небе зажглась звезда. Поспешно утерев слезу, он как-то легкомысленно произнёс:

– Отныне прошлого больше не существует. Есть только настоящее, где ты и я.