Текст книги "Трактат о любви, как её понимает жуткий зануда"

Про алкоголь

Наше сознание определяют три вещи:

Бытие, битие и питие.

Приписывается К. Марксу

Все мужики – сволочи.

А кто не сволочи – с теми скучно…

Из женского трепа

В ходе вышеупомянутого опроса выяснялось также и отношение к алкоголю, почему-то не попавшее в эти таблицы, и оказалось, что мужа девушки хотели бы, разумеется, непьющего, но на практике трезвость юноши не давала ему решительно никаких преимуществ перед пьющими и даже, скорее, наоборот, вызывала какую-то настороженность. Алкоголь, подавляя высшие проявления рассудка, привносит в облик человека определенную скотоподобность, столь любезную первобытным инстинктам. Вы, кстати, и сами могли бы заметить, как часто это судьбоносное для каждого человека (да и всего человечества…) решение принимается по-пьяни. И вообще, как тесно связано взаимоотношение полов с алкоголем. Любовь, и без шампанского?!

Эксперименты на животных дают очень интересные для нас результаты. Алкоголь повышает низкий ранг и снижает высокий! В этом одна из причин неэффективности «сухих законов» и прочих мер борьбы за трезвый образ жизни. Без освобождения первобытных инстинктов и повышения рангового потенциала, проще всего достигающиеся алкоголем, человечество несколько затруднилось бы с собственным воспроизводством. И особенно трудно было бы самым достойным людям, олицетворяющим цивилизованное культурное общество – низкопримативным. Приходится только сожалеть о негативных издержках его употребления, а также о том, что больше всего алкоголь употребляют те, кто в освобождении инстинктов меньше всего нуждается.

Поскольку среди животных алкоголиков не бывает, то половой отбор не знает, что это такое, а потому тот факт, что некий конкретный мужчина – откровенный пьяньчуга или по крайней мере – демонстрирует явные тенденции к становлению таковым, практически никак не влияет на его популярность среди женщин. Причем большинство женщин, которые «влипли» в такого мужа, приводят примерно одинаковую отговорку: «Думала – начнет семейную жизнь (станет отцом и пр.) – бросит пить». На вопрос: «С чего это вы взяли?» внятного ответа, как правило, не следует. А дело-то в том, что очень хотелось, и под это желание далее подгонялись благовидные построения.

Если кому-то вышеизложенные рассуждения покажутся неубедительными, то предлагаю для наглядности представить себе такую альтернативу – предпочесть ли мужчину нетрезвого, но интересного, или же наоборот – трезвого, но скучного? Вряд ли по этому поводу могут быть большие разногласия – конечно, интересного! Хотя особо осторожные не предпочтут никого из этих двух, но это будет не решение вопроса, а лишь его отсрочка. В любом случае шансы скучного столь же скучны и безрадостны. Закономерный вопрос – разве трезвый человек не может быть интересным? Может, конечно! Однако при этом нужно ответить себе на пару вопросов:

1. Что такое интересный человек и чем он объективно отличается от неинтересного?

2. Меняется ли поведение человека в состоянии определенного подпития в сторону большей «интересности» или меньшей?

Очевидно, что интересный человек – это человек, вызывающий у собеседников позитивные эмоции (как их не называй – впечатлениями, ощущениями, как угодно; оставляю психологам копания в тонких смысловых нюансах этих терминов). Вместе с тем раз эмоциональность теснейше связана с инстинктивностью, то, стало быть, наиболее сильные эмоции вызовет инстинктивноактивное поведение, то есть поведение, в наибольшей степени резонирующее на инстинктивных струнах у окружающих. Но раз уж поведение нетрезвого человека более инстинктивно, то и эмоциональность реагирования на него будет больше. Разумеется, эти эмоции не обязательно будут позитивны, но они будут, и будут более сильными, чем при общении с человеком трезвым. И хотя трезвый человек тоже может быть «интересным», однако умеренные дозы алкоголя тем не менее повышают шансы на позитивное эмоциональное восприятие данного человека.

Короче говоря:

• Алкоголь, «выпуская на волю» первобытные инстинкты, а также нивелируя ранговые потенциалы, облегчает сексуальное сближение, чем повышает шансы для низкоранговых; однако общеизвестны и негативные последствия его употребления.

• Поскольку инстинктивный половой отбор ничего не знает про алкоголизм, то признаки злоупотребления им никак не препятствуют подсознательному предпочтению потенциального партнера.

О педагогике и внебрачных; детях

Сон разума рождает чудовищ.

Ф. Гойя

Если вы хотите, чтобы ваши дети были добрыми, лучше не стройте лишних иллюзий о «правильном воспитании», а выбирайте себе доброго брачного партнера – так будет надежнее.

А.В. Марков. «Эволюция человека: Обезьяны, нейроны и душа»

Очевидно, что отцами таковых в подавляющем большинстве случаев являются «поручики» – независимо от того, произошло это действо в браке или нет. Даже если внебрачный ребенок растет в полной семье (с отчимом, который бывает даже не в курсе…), то окружающие очень часто отмечают его «трудность». Достаточно часто внебрачные дети являются завсегдатаями криминальных компаний. Обычно эвфемизмом «трудность» обозначается неуправляемость ребенка цивилизованными методами, свидетельствующая о его высоком ранговом потенциале.

По традиции принято списывать «трудность» или криминальность ребенка на проблемы воспитания детей в таких условиях. Конечно, эти педагогические проблемы действительно имеют место, но специфическую высокоранговую и высокопримативную психику ребенка формируют вовсе не они. Тут явно правит бал наследственность. Скажите, мужчина, «поматросивший и бросивший», – порядочен? Как минимум, не очень. А имеют право те качества характера, на основе которых развилась его непорядочность, передаться по наследству?

Еще раз напомню, что исходный ранговый потенциал – есть нечто врожденное, его достаточно хорошо видно уже у грудных младенцев. Высокая или низкая врожденная примативность проявляется позже. Как уже было сказано, чем выше ранговый потенциал и примативность ребенка, тем больше требуется педагогических усилий для воспитания культурного человека. Очевидна необходимость для педагога обладания неменьшим, чем ребенок, ранговым потенциалом (обычно говорят: «педагог должен быть авторитетен для ребенка»), иначе все эти педагогические усилия просто не будут замечаться ребенком.

В ситуации, когда ребенка воспитывают его биологические (генетические) родители, понять, какие из особенностей его характера унаследованы, а какие – привиты воспитанием, невозможно, по крайней мере, с достаточной убедительностью. Как-то судить о воспитанности или унаследованности можно лишь, если воспитатель не является биологическим родителем ребенка, особенно, если он (воспитатель) этого не знает. В последнем случае эксперимент получается наиболее научно «чистым». Особо ценным в этом смысле случаем является изучение однояйцевых близнецов, разлученных в младенчестве и воспитанных в разных культурах. К сожалению, мне неизвестны строгие исследования по сопоставлению различий характеров детей и их родителей, как приемных, так и биологических; но исследования характеров и образа жизни однояйцевых близнецов, разлученных в младенчестве, проводились давно и неоднократно. И эти исследования показывают, что роль наследственности в классической педагогике определенно принижается, и все исправить (как, впрочем, и испортить) воспитанием нельзя. Нередко такие близнецы, с младенчества живущие в разных странах, ведут себя, как неразлучно выросшие в одной семье.

И хотя вопрос о том, в какой мере дружелюбие или его важнейшие компоненты являются предопределенными генетически, а в какой – формируются средой, относится к числу наиболее дискуссионных в эволюционизме (к чему мы вернемся в этологическом продолжении). Однако несомненно, что наследуемость тех или иных предпосылок к альтруизму имеет место, и если подходить к вопросу зачатия ребенка хоть сколько-то ответственно (а именно так и следует подходить к вопросам всемирно-исторического значения!), то во имя ребенка игнорировать тревожные черты характера потенциального родителя никак не следует. Да, конечно, воспитанием можно многое подправить, однако какие-то неприемлемые врожденные особенности могут быть настолько крепки, что вы как педагог можете просто обломать об них зубы. Ведь гениальных педагогов, к тому же не ограниченных ни во времени, ни в средствах, на свете ничуть не больше, чем гениальных художников. С другой стороны, если у ребенка не будет, к примеру, высоких врожденных иерархических амбиций, то и весьма мерзкая и агрессивная обстановка в ходе его воспитания будет слабо к нему «прилипать», вызывая возможное удивление у окружающих его взрослых.

Здесь, в какой-то степени повторяясь, в какой-то – забегая вперед, я напомню о принципиальных отличиях во взглядах на воспитание на базе концепции «чистого листа» и на базе концепции, скажем так, «листа исписанного». Если из первого следует, что для формирования должного характера ребенка достаточно самых скромных педагогических талантов и усилий (ведь они ложатся на чистый лист, и значит в любом случае будут вполне четко проявляться в характере ребенка[9]9
  Впрочем, адепты этой концепции часто сетуют на конкурирующих «писарей» – пресловутое «влияние улицы» например. Но почему ребенку хочется брать пример с уличного лидера, а не со своих хороших родителей? Почему этот хулиган может быть более авторитетен для ребенка? Обычно этот вопрос обходится молчанием…


[Закрыть]), то из второго следует, что педагогические воздействия в общем случае конкурируют с врожденными схемами поведения, которые обладают ненулевой прочностью и силой, а стало быть педагогика должна иметь не абы какую хилую, а напротив, достаточно высокую эффективность, чтобы воспитанные схемы поведения возобладали в конечном итоге. Или образно говоря, педагогические письмена должны быть более яркими и прочными, чем врожденные. Вот если у человека нет врожденной программы поведения, затрагивающей тот или иной аспект современной жизни (или врожденная более-менее приемлема в нынешних условиях), то тогда да, достаточно самой скудной педагогики. Но, к нашему сожалению, вроженные иерархические инстинкты к числу слабых или всесторонне приемлемых не относятся.

Означает ли это, что воспитанию, как процессу формирования тех или иных поведенческих характеристик личности, бесполезно уделять большое внимание, раз уж такое значение имеет наследственность? Вовсе нет! Наследственные предпосылки лишь обеспечивают бо́льшую или меньшую легкость усвоения тех или иных линий поведения, однако если образцов для усвоения вовсе не будет в окружающей ребенка обстановке, то эта легкость усвоения просто не будет реализована! Правда в нашей реальной жизни ребенка окружает весь спектр поведенческих реакций как взрослых, так и других детей, что позволяет ему «всосать» именно те из них, к которым у него есть наибольшее сродство, что производит иногда впечатление, что воспитание как будто ни на что не влияет. Тем не менее целенаправленное формирование желательных в педагогическом смысле поведенческих установок имеет очень важное значение. Особенно это касается детей с наименее желательными природными особенностями характера, например детей с высокими иерархическими амбициями, склонными проявлять их в стремлении унизить окружающих детей и взрослых. Да, переформировать такую особенность характера особенно трудно, однако и очень нужно. Трудно – не значит невозможно; во всяком случае – такие амбиции можно при соответствующих усилиях или как-то сдержать, или хотя бы перенаправить, пример в спорт или (с оговорками) в военную карьеру. По крайней мере, выбрать тот «люфт» в границах природной предрасположенности, который посилен конкретно вашим педагогическим способностям и ранговому потенциалу, сведя тем самым к возможному минимуму нежелательные последствия унаследованных качеств, вы просто обязаны. Понятно, что прирожденный хулиган будет менее хулиганистым в результате усердного и вдумчивого воспитания и, напротив, невыносим и опасен для окружающих, если его воспитание пустить на самотек. Тем не менее начинать заботу о воспитании надо раньше – до того, как ребенок зачат.

Как воспитывать – очень большая и сложная тема, заслуживающая отдельной книги; вкратце же могу сказать, что стержнем любой педагогики должно быть строительство внеиерархических, доверительных отношений с ребенком, но не попытки привить те или иные навыки или привычки «любой ценой». Если нормальные отношения не построены, то означенные попытки что-либо привить будут восприниматься лишь как усилия по иерархическому принижению либо вызывать «срыв резьбы» (если ребенок высокоранговый), либо подавлять нормальное развитие личности у низкорангового ребенка. К примеру, бабушка хочет, чтобы высокоранговый внук вырос культурной и гуманной личностью, для чего заставляет его читать много книжек из сокровищниц мировой литературы. Однако чтение у него «не идет»; бабушка начинает читать книги сама. В конце концов, ребенок не выдерживает пытки культурой и убегает из дому, пополнив ряды беспризорников. Если бы бабушка столько же сил положила на строительство располагающих (но ни в коем случае не заискивающих!) отношений с внуком, то результат был бы гораздо более позитивен хотя, может, и не достиг бы тех сияющих вершин культурного развития (типа чтения Шиллера без словаря), кои были намечены в начале процесса.

Однако еще раз уместно напомнить, что доверительные отношения это далеко не синоним самоуниженных – позиционировать себя низкорангово по отношению к ребенку столь же нежелательно, сколь и демонически тиранить его. Недопустимо ни самому становиться в позу раба, ни ставить в эту позу ребенка; казалось бы – общеизвестная банальность. Однако иерархические инстинкты лучше всего понимают только эти две позы – или раба, или надсмотрщика; в результате многие воспитатели, соглашающиеся с недопустимостью роли надсмотрщика, машинально встают в позу раба! Внеиерархической позиции приходится учиться…

Короче говоря:

• Зачатие ребенка по любви (вопреки популярному тезису) – НЕ есть обстоятельство, само по себе способствующее проявлению у этого ребенка любви к окружающим и высоких морально-нравственных качеств. Поскольку женщины склонны влюбляться в эгоистичных мужчин, то ребенок, зачатый по любви, скорее, будет предрасположен к такому же эгоизму.

• Проявлению у ребенка любви к людям способствует его зачатие от родителя, проявляющего любовь (неполовую) к людям вообще (альтруизм).

О мужьях, любовниках и половом удовлетворении

Наслаждение доставляет не секс, а любовник.

А. Пирси

Шварценеггер поволок ее вдоль длинного сталинского дома. Через несколько шагов Мария приноровилась к его быстрой поступи и затрусила рядом, держась за рукав его плаща. Она чувствовала, что стоит ей сбавить шаг, и рука Шварценеггера из галантно предоставленной ей точки опоры превратится в стальной рычаг, который безжалостно потащит ее по мостовой, и эта мысль отчего-то наполняла ее беспредельным счастьем, которое возникало в самом низу живота и теплыми волнами растекалось по телу.

В. Пелевин «Чапаев и пустота»

Хотя понятие «любовник» часто ассоциируется с деньгами и дорогими подарками, оставим на время этот очень важный аспект межполовых отношений, а рассмотрим любовника лишь как фактор сексуального удовлетворения женщины. Впрочем, даже в этом, казалось бы глубоко интимном вопросе, деньги косвенно тоже играют не последнюю роль. Люблю, дескать миллионеров…

Медики и физиологи дружно заверяют, что физиологически любую женщину может удовлетворить любой мужчина (если, конечно, не рассматривать органические патологии типа полного отсутствия гениталий), – большинство случаев неудовлетворенности, утверждают они, находится в нервно-психической сфере. Достаточно отметить, что большинство таких неудовлетворяемых женщин получают удовлетворение при мастурбации. Удовлетворяет женщину не половой член, а мужчина. Причем не столько как физическое тело, столько как образ, в той или иной степени соответствующий каким-то критериям. Если этот образ соответствует этим критериям в достаточной степени, то у женщины возникает «настрой» на этого, возможно вымышленного, мужчину. Он может носить характер влюбленности, заинтересованности, любопытства, очарованности и еще бог знает чего. Без этого «настроя» удовлетворение проблематично, особенно для высокопримативных женщин. Но если одни женщины с легкостью настраиваются на любого мужчину, то другие почему-то – на одного из многих сотен. Очевидно, что первые имеют, скорее всего, низкий ранговый потенциал и/или низкую примативность, вторые – высокий; и «настрой» гораздо чаще возникает в отношении мужчины, чей ранговый потенциал не ниже определенного, а поведение согласуется с первобытными брачными ритуалами. Наблюдающиеся иногда случаи, когда нет удовлетворения с мужем, но удовлетворяет акт изнасилования, хорошо это иллюстрируют – изнасилование чаще всего происходит в весьма брутальной манере, как это делали в первобытном стаде высокоранговые самцы. Это явление, между прочим, в числе не последних причин того, что изнасилованные женщины не всегда заявляют об этом событии в органы правопорядка; бывают даже случаи, когда они насильников защищают и выгораживают!

Я далек от намерений утверждать, что все случаи изнасилования приносят сексуальное удовлетворение, равно как и утверждать, что все случаи молчания изнасилованных женщин – есть следствие их удовлетворенности. Во многих случаях они могут элементарно бояться за свою жизнь, это верно и очевидно. Речь идет о случаях, когда оснований для опасений нет, но и желания «наказать негодяя» – тоже. Что же до удовлетворенности, то изнасилование по сути противоречит фундаментальному принципу полового размножения – выбирающей роли самки. А раз этот выбор в данном случае делает не она, то и упомянутые случаи удовлетворенности актами изнасилования (при неудовлетворенности при «мирной» половой жизни) не должны бы иметь места вовсе. Да и с чисто житейской точки зрения насильственные действия не должны бы вызывать позитивных эмоций и ощущений. Однако, парадоксальным образом, вызывают. Хотя, повторюсь, и не всегда. Сущность этого парадокса заключается в том, что эмоционально-одобрительный «выбор» нередко мгновенно делается на основании созерцания ярко маскулинного поведения и внешности, весьма нередко характерных для насильников.

Выход же замуж по иным соображениям, чем «зов предков», не важно – сделанный самостоятельно или под давлением внешних факторов, всей его положительности, чреват теми или иными проблемами с половым удовлетворением женщины, по крайней мере первое время, пока не выработается привычка к этому мужчине.

Совершенно понятно желание женщин, особенно законных жен, заставить мужа стирать белье, мыть полы, ухаживать за ребенком и т. п. Но вот занимались ли столь презренной деятельностью высокоранговые самцы в первобытной стае? Если вам удастся это сделать (что маловероятно, если он к этому не был склонен сам по себе), то ваш рассудок, возможно, будет доволен какое-то время. Однако ваше первобытное «Я» тотчас же отметит снижение статуса этого самца, и… вам захочется завести любовника. Следует ли из этого совет мужчинам уклоняться от домашних дел? Вообще говоря – нет. Ведь в семейной жизни нужно удовлетворять сразу двум «Я» вашей супруги, и уклонение от выполнения хозяйственных обязанностей вызовет справедливое раздражение рассудочного «Я». Не забудем также о ресурсоемкости (в том числе в форме помощи по дому) воспитания детей, которая является не последней причиной формирования института семьи. Очевидно, что речь здесь может идти о компромиссном варианте – дела делать с достоинством и честью, не допуская признаков униженного положения в семье.

Короче говоря:

• Наиболее вероятно сексуальное удовлетворение женщины с подсознательно привлекательным мужчиной. Причем на рассудочном уровне он может быть неприятен вплоть даже до отвращения. Если такой подсознательной притягательности этого мужчины нет (даже при рассудочно высокой его оценке), то попытка достичь удовлетворения совершенствованием только техники секса вряд ли даст эффект. Наиболее же вероятно притяжение к высокоранговому и высокопримативному мужчине, которые и преобладают среди успешных любовников.

• Выход замуж по рассудочным соображениям (за доброго, честного, порядочного…) при всех плюсах такого решения может быть первое время чреват проблемами с вашим сексуальным удовлетворением.

Так кого же больше?

Если у тебя нет женщины, значит, у кого-то их две.

Аркадий Давидович

В бытовом обсуждении проблемы женского одиночества часто звучит мнение, что в означенном одиночестве виновата нехватка мужчин. И хотя строгие социологические исследования не подтверждают (применительно к России и более развитым странам) этого мнения, тем не менее оно повторяется вновь и вновь, выходя не только на страницы средств массовой информации, но и в иные учебники.

Рассмотрим ситуацию подробнее. Вот такой известный факт: мальчиков рождается больше, чем девочек. Это преобладание в полном соответствии с эволюционной теорией пола [4] больше в странах с низким уровнем жизни, меньше в странах с высоким, но всегда имеет место. Еще один известный факт: смертность особей мужского пола в любом возрасте выше, чем женского. Следовательно, рано или поздно их арифметическая численность сравняется, что собственно и происходит. Весь вопрос в том – в каком возрасте. Обычно этот момент расплывчато называется как «возраст совершеннолетия», или «возраст вступления в брак», однако из результатов переписи населения России (см., например, [12]) можно отчетливо видеть, что изначальное преобладание мальчиков сохраняется и среди мужчин вплоть до 35-летнего возраста, от 35 до 45 лет их примерно поровну, далее наблюдается отчетливое преобладание женщин. Вступать в брак в 35 лет, даже для мужчины, скажем так – несколько поздновато, особенно учитывая, что это средние цифры. Но интересно, что статистика по другим странам и эпохам дает еще более удивительную картину – в развитых странах этот возраст уравнивания численности мужчин и женщин еще выше. В современной Финляндии он, например, доходит до 55 лет… на пороге пенсии положено женить детей, а не жениться самому, однако!

Вместе с тем взгляд в прошлое показывает именно такую картину, что описана в учебниках: возраст уравнивания в той же России 50–70 лет назад соответствовал как раз возрасту массового вступления в брак (20–25 лет), в других странах картина была качественно сходной. В малоразвитых же странах такая картина наблюдается и поныне.

Понятно, что на этот возраст непосредственное влияние оказывает качество жизни, развитость здравоохранения и прочие факторы развитости общества. Я могу предположить что цифры, полученные и опубликованные полвека назад (и истинные на то время), позднее просто некритически перепечатывались из издания в издание.

Вместе с тем даже истинные цифры современных переписей, поданные без должных пояснений, способны ввести общество в заблуждение: женщин-то и в самом деле больше, чем мужчин! Но каких женщин? Что ни говори, а 50-70-летние женщины (которых и в самом деле намного больше), увы, не представляют массового интереса как брачные и сексуальные партнеры. В репродуктивном же возрасте – избыток мужчин. Это значит, что среднестатистическая женщина имеет выбор в течение всего репродуктивного периода, что явно имеет глубокий биологический смысл.

Полагаю, что здесь имеет место сильная наблюдательная селекция – женщины о своих проблемах с замужеством рассказывают часто и без особого стеснения, а для мужчин такие проблемы всегда были делом постыдным, потому тщательно замалчиваются. Ну а дитя не плачет – мать не разумеет. Нехватка мужчин могла бы иметь место, если бы одна женщина могла быть замужем за несколькими мужчинами, хотя бы неофициально. Тогда бы другим женщинам действительно не доставалось бы мужчины. На практике, женщины гораздо более склонны сбиваться в тайные гаремы при высокоранговых женатых мужчинах и при этом часто проявляют им такую завидную верность, что другим мужчинам, даже свободным, там просто нечего делать. И такие женщины считаются одинокими! Между тем, раз уж мужчин и женщин примерно поровну (проценты не в счет, да и те в пользу женщин), то по «закону сообщающихся сосудов», чем больше женщин в гаремах у одних мужчин, тем больше других вынуждены изображать убежденных холостяков. Мужчина, работающий любовником при замужней женщине, как правило, женат, и он никогда не бывает им обоим настолько верен, чтобы у других женщин не было шансов.

Короче говоря:

• Мнение о том, что женщинам трудно выйти замуж из-за нехватки мужчин – массовое заблуждение, основанное на поверхностном знакомстве со статистикой, усугубленное скрытностью мужчин в своих брачно-сексуальных проблемах.