Текст книги "Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV–XVII вв."

Анатолий Ефимович Тарас
Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV–XVII вв

© А. Е. Тарас, 2005

© Подготовка. Оформление. ООО «Харвест», 2018

Предисловие автора

Я написал эту книгу с той целью, чтобы познакомить российских читателей с неизвестными им событиями нашей истории, о которых они знают много меньше, чем о войнах с Наполеоном или Гитлером. Например, существует тезис «все славяне – братья». Вдохновляясь им, многие россияне думают, что те или иные проблемы, возникающие в нынешних взаимоотношениях между Россией, Украиной, Беларусью и Польшей обусловлены исключительно амбициями отдельных политиков, либо пресловутыми «происками Запада». Увы! Причины этих трудностей надо искать в целом ряде факторов, в том числе и в истории, которая была весьма далека от дружбы, братства и любви.

Моя книга начинается с рассказа о возникновении Великого княжества Литовского и завершается описанием разрушительной войны Москвы с Речью Посполитой в середине XVII века. При этом я стремился к тому, чтобы пролить свет истины на историю русско-беларуских, русско-украинских и русско-польских отношений. В какой-то мере она просто забыта, но большей частью подается в извращенном виде.

Во-первых, для сочинений не только дореволюционных, но и современных русских историков характерен принципиально неверный тезис. Суть его в том, что литвинов – исторических предков беларусов – в ряде случаев они считают предками современных литовцев, но чаще всего называют их то поляками, то русскими.

Мы, беларусы, категорически не согласны с тем, что веками российские историки (иногда по невежеству, чаще по политическим и религиозным соображениям) называют литвинов (а заодно и беларусов периода XIX–XX веков) то поляками, то русскими. Кстати, такова же позиция польских авторов. Те и другие с давних пор относят к числу «своих», соответственно, православных жителей Великого княжества Литовского и униатов (дескать, это «русские»), либо католиков и протестантов (это, ясное дело, «поляки»). При подобном подходе остается лишь удивляться, откуда вдруг появились какие-то «беларусы».

Во-вторых, несмотря на то, что все рассматриваемые в книге войны полностью, либо большей частью, происходили на территории Великого княжества Литовского (ВКЛ), российские историки почти во всех случаях отождествляют это государство с Польшей. Они явно не понимают того исторического факта, что Речь Посполитая, возникшая в 1569 году, являлась конфедерацией двух суверенных государств – Великого княжества Литовского и Польского королевства. А до этой даты называть литовское (древнебеларуское) государство «Польшей» вообще нет никаких оснований.

В-третьих, их сочинения, как правило, выражают типично имперские и шовинистические взгляды на рассматриваемые исторические события. Чтобы не быть голословным, приведу всего один пример. В ходе войны 1654–1667 годов, развязанной против Речи Посполитой царем Алексеем Михайловичем, численность населения ВКЛ сократилась более чем вдвое!

Однако никто из русских историков ни в одном труде не сказал ни слова об этом геноциде. Более того, упомянутая война получила в русской исторической литературе приниципиально неверное название «войны за освобождение Белоруссии и Украины от польского ига»!

В-четвертых, многие российские авторы до сих пор рьяно отстаивают так называемую «москвоцентричную» концепцию.

Согласно ей, все славянские государства, существовавшие одновременно с Великим княжеством Киевским либо после него (Господин Великий Новгород, Господин Великий Псков, Великое княжество Литовское, Великое княжество Тверское, Великое княжество Рязанское, Великое княжество Галицкое) непременно «должны были» признавать ведущую роль «старшего брата» – Великого княжества Московского и Владимирского, только его считать «единственным законным преемником» Киевского княжества.

Храм-памятник в Вильно в честь Оршанской битвы 1514 г. Худ. К. Вейерман, 1890 г.

Например, в книге «История России с древнейших времен до конца XVIII века», изданной не в «период расцвета эпохи застоя», а в 2001 году, сказано: «со второй половины XIV века… явственно проявляется лидирующая роль Москвы и стремление ее князей к объединению русских земель под своим главенством» (с. 12). Столь изящно некоторые современные авторы обосновывают и оправдывают задним числом все завоевания Московской Руси.

Соответственно, земли Великого княжества Литовского российские историки всегда считали «исконно русскими» территориями (на том основании, что они якобы входили в состав Киевского княжества), захваченными коварными литовцами, воспользовавшимися «слабостью» Москвы!

* * *

Отмечу в данной связи, что в 1930-е годы большевики физически уничтожили тех беларуских историков, писателей, филологов, преподавателей высшей и средней школы, журналистов, чиновников, общественных и церковных деятелей, которые пытались что-то говорить о национальной самобытности беларусов, об их истории и культуре. Десятки тысяч людей погибли либо провели много лет в концлагерях. Наиболее образованная и сознательная часть беларуского этноса была удалена – одни «на тот свет», другие – в Сибирь, на Север, на Колыму!

Именно с тех пор в России прочно утвердилось мнение, что беларуский язык – всего лишь диалект русского (в самом деле, говорят «карова» вместо «корова»), никакой «истории» у беларусов нет (жили в лесах и болотах, одевались в шкуры животных), а христианскую религию, культуру, вообще цивилизацию им подарил великий и добрый русский народ.

В результате сегодня мы можем читать такие перлы: «Смоленск – известен с 862 года, с конца IX века в составе Киевской Руси, с XII века центр княжества, в 1404–1514 гг. в составе Великого княжества Литовского, в 1611–1667 гг. в составе Речи Посполитой, затем возвращен России по Андрусовскому перемирию 1667 года».[1]1
  Новый иллюстрированный энциклопедический словарь». Москва, 1999, с. 668. – Здесь и далее примечания автора.


[Закрыть]

Но как может быть возвращено то, что раньше никогда не принадлежало?! Русь Киевская и Русь Московская – это совершенно разные государства. Смоленское княжество до 1404 года являлось независимым, не входило в состав Московской Руси, не было даже ее вассалом. Сначала его завоевали литвины, и лишь через 260 лет – московиты! (Термин «московиты» автор использует в отношении жителей феодальной Руси – предков современных этнических русских. Точно так же термин «литвины» обозначает предков нынешних беларусов, а не современных литовцев.)

В 1930-е годы рассматривался вопрос о включении Смоленской области в состав БССР – именно потому, что большинство ее населения даже через три века составляли беларусы. Нынешние жители области – их русифицированные потомки.

Точно так же Московская Русь завоевала Новгородские земли, Тверское княжество, ВКЛ, Польшу, Правобережную Украину, Сибирь, Дальний Восток, Среднюю Азию и Кавказ.

Российская империя создавалась – как все империи – «железом и кровью». Об этом я и рассказываю.

Часть I
Войны московской Руси с великим княжеством Литовским в XIV–XVI веках

Глава 1
Возникновение великого княжества Литовского

К началу XIII века на землях древней Литвы (исторической Беларуси), которые сейчас входят в состав не только Беларуси, но и Лиетувы, Латвии, Белостокского и Люблинского воеводств Польши, Псковской, Тверской (Калининской), Смоленской и Брянской областей России, украинской части Полесья, жили несколько десятков славянских и балтских племен.

Известны названия наиболее крупных славянских племенных союзов того времени: радимичи (люди одного рода), кривичи (люди одной крови), лютичи (лютые воины) и дреговичи (жители болот, от беларуского слова «дрыгва» – болото). Они явились предками современных беларусов. Здешние балты, называя себя, говорили, что они – жемойты или аукшайты. Они были предками теперешних литовцев.

Вся территория Литвы (исторической Беларуси) в те времена представляла собой нескончаемый лес, исполосованный множеством больших и малых рек, украшенный тысячами озер, а местами переходивший в болота. Редкое население (в Х веке здесь проживало, по оценкам ученых, не более 800–900 тысяч человек), разрабатывало небольшие участки земли, как правило, по берегам рек и озер. Там же находились почти все деревни и первые города («грады», от скандинавского «горд» – укрепленное место). Дорог, доступных для гужевого транспорта, долгое время не было, их заменяли лесные тропы (даже сейчас, в начале XXI века, леса и болота занимают около 35 % территории Беларуси).

Экономика Литвы (древней Беларуси) во все времена ее независимости являлась аграрной. Главную роль в товарном производстве играли, во-первых, имения феодалов (фольварки) и, во-вторых, цехи ремесленников в городах и местечках. Основными сельскохозяйственными культурами были рожь, овес, ячмень, просо, бобовые, овощи, лен, конопля. Широкое распространение имели бортничество, собирательство ягод и грибов. В лесах особо ценились бортные деревья. Были популярны хмельные напитки из меда; пчелиный мед и воск являлись главными предметами вывоза, поэтому их добыча регламентировалась. За вырубку или порчу бортных деревьев виновные подвергались суровым наказаниям.

Реки и озера изобиловали рыбой, составлявшей заметную долю в повседневном рационе простолюдинов. Охота играла важную роль в жизни феодальной знати, любившей эту рыцарскую забаву, а также блюда из дичи (остальные жители питались, в основном, мясом домашних животных).

В Беловежской пуще, куда выезжали охотиться великие князья, они нередко вели дипломатические переговоры с соседними государями. Право охоты в лесах регулировали удельные князья (магнаты); в селах жили крестьяне-бобровники, собиравшие «бобровую дань» для феодалов, и охотники, в изобилии снабжавшие княжеские дворы дичью.

Древние племена и первые княжества на землях Литвы (IX–XII вв)

Ремесленники производили гончарные изделия, кожи, ткани, деловую древесину, дёготь, смолу, стекло, ювелирные украшения, оружие и многое другое. Уже в XIV веке в Великом княжестве Литовском были известны свыше 200 специальностей ремесленников. Ремесленники жили в городах и местечках. С конца XV века их жизнь организовывалась по принципу цехов (или братств). Это было связано с тем, что во время гуситских войн (1419–1437 гг.) в Литву переселилось много ремесленников из городов Чехии и Германии – чехи, немцы, евреи.

К началу XVII века на территории ВКЛ существовали около 70 городов и 500 местечек. Большинство городов насчитывало 200–300 дворов (1,5–2,5 тысячи жителей), в местечках обычно имелось 100–150 дворов (750—1200 жителей). Общую численность населения страны в то время историки и демографы оценивают примерно в 4 миллиона человек, из которых шляхетское сословие (включая магнатов) составляло до 400 тысяч (примерно 9—10 %).

* * *

Первым государственным образованием на территории будущего Великого княжества Литовского (и будущей Беларуси) стало Полоцкое княжество.[2]2
  Российские историки с давних пор называют жителей этого княжества «русскими», несмотря на то что оно не имело никакого отношения к Московской Руси, а в состав Российской империи вошло лишь в 1772 году, после первого раздела Речи Посполитой. Конечно, полочане были славяне, но вовсе не «русские», а литвины. Кстати говоря, Москва впервые упоминается в летописях под 1147 годом, на 285 лет позже Полоцка. Это к вопросу о том, в каком направлении распространялась славянская цивилизация.


[Закрыть] Скандинавские саги упоминают Полоцк уже в VI веке. Первое упоминание о нем в киевской летописи датировано 862 годом. Там сказано, что новгородский князь Рюрик направил в Полоцк своего наместника.

Киевские летописи также сообщают, что полоцкие дружины участвовали в походах на Византию князей Олега (в 907 году) и Игоря (в 944 году). С 60-х годов Х века в Полоцке правил варяжский князь (конунг) Рогволод.[3]3
  Рогволод (или Ругволод) пришел сюда из «заморья». Некоторые ученые считают его не варягом, а выходцем из балтского племени ругов. В 980 году киевский князь Владимир Святославович захватил Полоцк, убил Рогволода и его сыновей, а дочь Рогнеду насильно сделал одной из своих жен. Ее сыновьями были Ярослав Мудрый, а также Изяслав – родоначальник полоцкой ветви Рюриковичей.


[Закрыть]

Наибольшего расцвета Полоцкое княжество достигло при князе Всеславе Брячиславовиче (1044–1101), которого былины, легенды и предания именуют Чародеем, Кудесником либо Волхвом Всеславовичем. Именно он построил Софийский собор, символизировавший равенство Полоцка Киеву и Новгороду, где такие соборы были построены в 1037–1042 и 1045–1050 гг.[4]4
  Князь Всеслав Брячиславович был внуком Ярослава и правнуком Владимира Святославовича, т. е. имел варяжское происхождение, а не славянское. Полоцк находился в земле кривичей, но Всеслав, как прямой потомок Владимира «Святого» и Ярослава «Мудрого» претендовал на Псков и Смоленск, где тоже жили кривичи, и Новгород – землю племени словен. Претензии обусловили его войны с другими рюриковичами, правившими в этих княжествах. Летописец отметил, что князь Всеслав был «немилостив на кровопролитье», т. е. отличался воинственностью.


[Закрыть]

Полоцкое княжество охватывало значительную часть территории современной Беларуси. Ему принадлежали земли по обоим берегам Западной Двины, вокруг Нарочанских и Браславских озер, а также нынешняя Минская область.

Рогволод и Рогнеда. Рис. Я. Кулика

Позже (в XI веке) образовалось Туровское княжество. Еще до начала XIII века к Полоцку и Турову добавились княжества Новогородское (Новогрудское), Городненское (Гродненское), Слонимское, Заславльское, Волковыское, Мстиславльское, Витебское, Менское (Минское), Друцкое, Пинское и целый десяток других.

Теперь дадим слово беларуским историкам:

«Великое княжество Литовское создавалось как полиэтническая страна. На протяжении столетий продолжались процессы сближения и взаимной ассимиляции племен и народов, одновременно ускорялся этногенез новой нации. Балтский этнос на территории современной Беларуси постепенно славянизировался, сначала знать, а потом и простой люд переняли славянский язык, крестились по православному или католическому обряду. Вместе со славянами центральной и западной частей ВКЛ они идентифицировались под общим наименованием литвины…

В стороне от процесса формирования нации литвинов остались жемойты и часть аукшайтов, присоединившаяся к ним. Компактное проживание значительной части балтского этноса на севере ВКЛ, почти полное отсутствие там славянского субстрата, особенности исторической судьбы /пребывание в подчинении у крестоносцев до 1411 года. – А.Т./ привели к тому, что Жемойтия сохранила не только административную автономию, но и культурные, этнические отличия.

Древний Полоцк. Худ. В. Стащенюк

За пределами литвиноского этноса осталось и население Украины, освобожденной от господства Золотой Орды и присоединеной к ВКЛ. Южные окраинные районы были почти безлюдными, более заселенными были Галиция, Волынь, Киевщина. Жители этих регионов придерживались наименования русины».

Беларусь: Государство и люди. Минск, 2002, с. 53–55

Большинство княжеств Литвы занимали в XIII веке площадь меньшую, чем современный сельский район, имели население всего несколько тысяч человек. Славяне, жившие в замках и городах этих княжеств, в своем большинстве уже стали православными, но славяне в деревнях и подавляющее большинство балтов все еще были язычниками. Между тем численность горожан в ту пору не превышала 5–8 % от всего населения. Следовательно, все эти княжества еще долгое время после крещения Киева оставались языческими. Отметим, что первая православная епархия на территории Литвы была создана в Полоцке в 992 году. Однако православной церкви с самого начала пришлось здесь конкурировать с католической. Всего один пример: туровский князь Святополк крестился в 1010 году по католическому обряду.

Конфликты Киевского княжества с северными языческими племенами впервые отмечены в летописях времен князя Владимира I Святославовича (правил в 980—1015 гг.). Однако летописцы фиксировали лишь факты набегов язычников и походы на них киевских князей, не приводя никаких подробностей. Новгородские летописи XIII века приводят кое-какие детали о таких нападениях. Вот, например, запись, датированная 1234 годом (в современном переводе):

«Литва явилась внезапно перед Русою и захватила посад до самого торга. Но жители и гарнизон успели вооружиться: огнищане и гридьба, купцы и гости ударили на литву, выгнали ее из посада и продолжали бой на поле. Литва отступила.

Князь Ярослав Святославович, узнавши об этом, двинулся на врагов с конницей и с пехотой, которая ехала в ладьях по реке Ловати. Но у Муравьина князь отпустил пехоту назад, потому что у ней кончился хлеб, а сам продолжал путь с одной конницей. В Торопецкой волости на Дубровне встретил он литву и разбил ее. Побежденные потеряли 300 лошадей, весь товар (добычу) и побежали в лес, бросивши оружие, щиты, совни, а некоторые тут и костью пали».

Долгое время, вплоть до конца XVIII века, земли нынешней Беларуси называли Литвой, а беларусов – литвинами. Под этими именами они вошли в историю. Что же означало наименование «Литва»? Разгадку его происхождения следует искать в древнейшей истории.

В античные времена на территории нынешней Беларуси жили кельты. Так, Геродот (V век до н. э.) писал, что это земли кельтского племени невров. Следы кельтов сохранились в ряде топонимов (например, Галацк, Клецк, Кимбаровка) и гидронимов (например, Ареса, Ачеса, Дриса, Лучеса, Плиса, Уса и т. п.). Вообще, названия многих беларуских рек имеют кельтские суффиксы «са».

Название же реки Нёман (по-русски – Неман) напрямую происходит от имени кельтской богини Немон. Само имя «невры» сохранилось в названиях ряда селений и рек: Навра, Нарвелишки, Неравка, Невришки, Нерис или Нярис (прежнее название реки Сож) и прочих.

Важным для наших рассуждений является упоминание Геродота о том, что невры ежегодно на несколько дней превращались в волков. Несомненно, он имел в виду ритуально-магическое отождествление с тотемным животным племени – волком.

Среди беларусов сохранилось множество преданий о волколаках – людях, превращавшихся в волков. Любопытно, что прославленного полоцкого князя Всеслава Брячиславовича, прозванного «Чародеем», современники считали волколаком. Волчий мотив присутствует и в легенде об основании князем Гедимином города Вильно. Кстати, одного из предков Гедимина (согласно Воскресенской летописи) так прямо и звали – Волк!

Итак, различные источники (античные авторы, народные предания, топонимика) свидетельствуют, что на территории древней Литвы (современной Беларуси) существовала устойчивая традиция культа волка, впервые возникшая у невров.

Геродот сообщает, что впоследствии невры покинули этот край из-за нашествия змей. Видимо, их вытеснили северные соседи, имевшие своим тотемом змею. Все же какая-то часть невров оставалась в прежних местах обитания вплоть до прихода славян.

Не случайно в ономастикон литвинов входили кельтские имена Гедимин, Свидригайла, Сколад, Ягайла, Скиргайла и другие.

Культ волка от невров переняло славянское племя велетов (волатов). Птолемей (II век н. э.) указывает, что они жили по берегам Вислы и Нёмана, а также восточнее этих рек, в регионе между городами Вильно (ныне Вильнюс), Городня (Гродно) и Новогородок (Новогрудок). В скандинавской саге о Дитрике (IX век) страна велетов – Вильтинланд – граничит с Полоцкой землей. Упоминаются в ней велетский город Вилькимабор (Вилькомир) и лес Лютувальд.

В Беларуси сохранилось много топонимов, происходящих от наименования «велет» или «волат» (кстати, в беларуском языке слово «волат» означает «богатырь»). Это такие названия, как Валотин, Велетин, Велятичи, Волатово, Волатовка и т. д. Между прочим, словом «волатовка» беларусы еще в XIX веке называли многочисленные курганы, думая, что в них похоронены древние богатыри.

Чешско-словацкий историк Павел Шафарик (1795–1861) считал велетов потомками невров (т. е. кельтов). Но современные историки относят велетов к славянам, хотя и признают воздействие на них материальной и духовной культуры невров. Ясно одно: велеты, как и невры, отправляли культ волка. На это четко указывает их второе имя – Волки, Вильки, Волчуны – и топонимы, такие как Вильковщина, Волковичи, Волчки и подобные им.

У восточных славян волка называли еще и «лютым зверем». Поэтому не удивительно, что велетов-волков называли также лютичами. И это наименование велетов многократно отпечаталось в беларуской географической номенклатуре: Лютин, Лютино, Лютица, Лютовичи, Лютовка, Лютые, Лучицы, а также болота Лютень (в Старобинском районе), речки Лютка и Лютинка. Вспомним заодно одно из старых названий Нёмана – Люта, а также лес Лютувальд из саги Дитрика.

Видимо, от этнонима «лютичи» и произошло название «Литва». Сначала оно имело форму «лютва» как собирательное обозначение всех лютичей. Однако в славянских языках имеет место переход «лю» в «ли». Например, в беларуском языке: люра – лира, лютасць – литасць, лютаваць – литаваць; в чешском: люд – лид, людства – лидство, люты – литы и т. д.

Заклятие меча. Худ. М. Андриоли, 1883 г.

Постепенно «лютва» превратилась в «литву». На то, что под «литвой» имели в виду «лютву», указывает, например, слуцкое наименование литвинов – «лютвины», а также нередкие случаи упоминания Литвы в исторических документах времен князя Миндовга (XIII век) как Лютвы.

По нашему мнению, лютичами, или лютинами у велетов звали воинов-зверей, то есть тех, кто в бою воображал себя тотемным зверем. Напомним в данной связи о скандинавских «берсекрах» (или «берсерках») – тех, кто «перевоплощался в медведя» и об «ульфхеднарах» – тех, кто «перевоплощался в волка».

Такие воины-звери известны у древних германцев, кельтов и скандинавов. Они составляли братства-дружины из представителей разных племен, живших в селениях-лагерях отдельно от всех остальных. Римский историк Тацит (58—117 н. э.) писал, что воины-звери были у «варваров» самыми доблестными из всех.

Логично допустить, что аналогичный институт воинов-зверей существовал и у славян, в частности, у велетов. Часть велетских воинов поддерживала ритуально-магическую традицию перевоплощения в волка, связанную с ношением волчьей шкуры и подражанием повадкам этого животного. Кстати, от слова «вой» (в смысле – волчий вой) происходят беларуские слова «вояр» и «вой» (в смысле – воин). Незнакомый с дохристианскими обычаями своего народа летописец написал позже, что литвины «вовчии невыправные скуры носили» и объяснил это их бедностью. В действительности же он зафиксировал один из важнейших элементов воинского культа волка.

Ворота Минского замка (XII–XII вв.). Реконструкция Ю. Зайца

У наших соседей украинцев представления о литвинах как о чародеях и волколаках сохранялось в народных легендах и сказаниях до начала ХХ века! Откуда оно могло взяться? Только из имевших место в прошлом встреч и столкновений с «волками»: лютичами – велетами. Напомним, что Геродот писал о неврах как о людях, известных своим колдовством и превращением в волков. Именно дружину велетских воинов-зверей называли сначала лютва, а позже – литва.

До нас дошли кое-какие письменные свидетельства, подтверждающие эту мысль. Например, о разбойничьих набегах «литвы»; о службе «литвы» полоцким, минским, новогрудским, пинским, псковским князьям; выражения в русских былинах типа «хоробра литва». Князь Миндовг, с которого начинается история Великого княжества Литовского, поначалу выступает в летописях наемником, предводителем дружины (литвы). Например: «Даниил возведе на Конрада литву Миндога…», «Воеваша литва…», «И послаша сторожа литва…», «Выступи на нь из города с литьвою…», «и его дружку литву».

В беларуском фольклоре термин «литва» тоже вытупает в смысле «дружина». Например, в свадебной песне для обозначения друзей (дружины) жениха (князя):

 
Не наступай, литва
Бо будзе з нами битва.
Будем бити, воевати
И девоньку не давати…
 

В России среди народных низов слово «литва» долгое время тоже означало боевые дружины. Так, в Новгородских землях времена шведской интервенции начала XVII века вспоминали как эпоху, когда «литва шла». В Онежском крае вплоть до ХХ столетия сохранялось употребление слова «литва» для обозначения сражения, битвы («Уж раз пошла такая литва, то худо»), а также и воинской дружины («ты коей земли да коей литвы?»).

Зная, что в старину название «литва» относилось к боевой дружине, нетрудно объяснить тот факт (ставящий в тупик многих современных авторов), что в ономастиконе литвинов встречаются кельтские, славянские, балтские, скандинавские имена. Сравним в этом смысле дружину «воинов-зверей» (воинов-профессионалов) с казаками Запорожской Сечи, где были и литвины, и московиты, и молдаване, и татары. Так и «литву» велетов составляли не только славяне, но и балты, кельты, варяги, которые жили на тех землях, где позже остались одни беларусы (литвины).[5]5
  Действительный член Российской императорской академии наук Е.Ф. Карский (1860–1931) считал, что беларуская нация в основном сформировалась к XIII веку на основе трех восточнославянских племен – радимичей, дреговичей и кривичей, с участием некоторых балтских и западнославянских племен. См.: Карский Е.Ф. Белорусы. Введение к изучению языка и народной словесности. Том 1. Вильно, 1904, с. 113–114.


[Закрыть]

Вплоть до XIII века слово «литва» означало дружины воинов-язычников, занимавшихся набегами на соседей. Многочисленность подобных дружин обусловила многочисленность их предводителей (князей), что отмечено в Ипатьевской летописи. Постепенно они расширяли границы своих владений, в связи с чем термин «литва» тоже постепенно утратил свое собирательное значение и начал обозначать всю совокупность земель, подвластных литве, то есть князьям, возглавлявшим воинские дружины. В конце концов князья Миндовг и Войшелк с помощью своей «литвы» попытались создать целое государство, что им удалось. Оно получило название Великого княжества Литовского (ВКЛ).

Его гербом стало изображение воина верхом на коне, а красный цвет на гербовом поле – это традиционный цвет воинской касты. Кстати говоря, по некоторым свидетельствам, этот воин символизирует языческого бога Ярилу. В христианской традиции черты Ярилы приобрел святой Юрий (Гюрга, Егорий), считавшийся, в частности, заступником… волков: «что у волка в зубах – то Егорий дал». Иначе говоря, язычники-славяне считали Ярилу заступником волков (тотема лютичей) и, следовательно, покровителем дружины воинов-волков – лютвы или литвы.

Постепенно, примерно к середине XV столетия, термин «литва» (политоним) распространился на все славянское население ВКЛ и превратился, таким образом, в этноним.

* * *

В дополнение к изложенной концепции (ее автор – современный беларуский историк Витовт Чаропка) скажем, что термины «Белая Русь» и «беларусы», «Малая Русь» и «малороссы» являются по своему происхождению чисто русскими. В связи с тремя разделами в конце XVIII века конфедеративного государства Речи Посполитой (эти события российские историки до сих пор продолжают называть разделами Польши, вообще не упоминая Великое Княжество Литовское) встал вопрос о том, как именовать захваченные земли и здешнее население.

Что касается территории, то она вплоть до конца XIX века в различных государственных документах, а также в сочинениях русских авторов носила такие названия, как «Западный край», «Северо-Западный край», «Западные губернии», «Губернии от Польши возвращенные», «Западная Русь», «Литовско-Русское государство» и даже «Западная Россия».[6]6
  См.: Бобровский П. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба. Гродненская губерния. СПб, 1863, с. 150–153.


[Закрыть]

Например, столь одиозный персонаж, как журналист и писатель Фаддей Булгарин (1789–1859) включал в состав «Западной России» губернии Белостокскую, Виленскую, Витебскую, Волынскую, Гродненскую, Минскую, Могилевскую и Подольскую. При этом большинство жителей этих губерний он считал православными, хотя в действительности здесь господствовали униатство и католицизм.[7]7
  См.: Булгарин Ф.В. Россия в историческом, статистическом, географическом и литературном отношениях. Часть 1. СПб, 1837, с. 47–48.


[Закрыть]

Что касается населения, то жителей бывшего ВКЛ, исповедавших православие либо униатство, российские чиновники именовали «западноруссы», «православные русские», «местные православные русские», «малороссы». Тех, кто исповедал католицизм или кальвинизм, они всегда называли «поляками».

К концу XIX века территорию бывшего Великого княжества Литовского власти в Петербурге официально разделяли на два генерал-губернаторства: Белорусское, включавшее Витебскую, Могилевскую, Минскую и Смоленскую губернии, и Литовское, состоявшее из Виленской, Гродненской и Ковенской губерний. Такое разделение абсолютно не совпадало ни с этническим, ни с конфессиональным составом населения.

Шляхта (дворянство), интеллигенция, купечество, другие образованные слои населения на территории бывшего ВКЛ мало-помалу стали употреблять термин «беларусы» лишь после подавления восстания 1863 года. «Простому народу» он оставался чуждым еще очень долго.

Одним из свидетельств тому может служить опрос, проведенный немецкими оккупационными властями в июне 1942 года, то есть через полтора века после упомянутых трех разделов. Опрос проходил на территориях Виленской и Минской областей. Выяснилось, что сельские жители, исповедавшие православие, называли себя «литвины» либо «тутэйшыя» («здешние»), а исповедавшие католицизм – «поляки»! При этом те и другие говорили на беларуском языке![8]8
  См.: Малецкий Я. Под знаком «Погони». Торонто, 1976, с. 66–72.


[Закрыть]

Только после 1945 года, благодаря оголтелой русификаторской политике партийного руководства СССР и БССР, термин «беларусы» постепенно распространился и в сельской местности, где в 1946 году проживало около 80 % жителей Беларуси.