Текст книги "Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV–XVII вв."

«Так добил московский государь Новгород, и почти стер с земли отдельную северную народность. Большая часть народа по волостям была выгублена во время двух опустошительных походов. Весь город был выселен. Место изгнанных старожилов заняли новые поселенцы из Московской и Низовой Земли. Владельцы земель, которые не погибли во время опустошения, были также почти все выселены; другие убежали в Литву».

Добавим к его словам, что в 70-е и 80-е годы XV века Новгород покинуло большинство иностранных купцов, занимавших ранее целый квартал в городе – «Немецкий двор». А в 1494 году Иван приказал закрыть Немецкий двор и посольство Ганзы, конфисковать товары и капиталы находившихся там в это время купцов из Любека, запретил новгородцам вести самостоятельную торговлю с другими странами.

Таким образом, не «литовские люди», не поляки, не шведы и не «латиняне», а великий князь московский Иван III самолично заколотил «окно из Руси в Европу».

* * *

Весьма примечательна в данной связи аргументация русских националистов, всецело оправдывавших завоевание Новгорода Иваном III. Процитируем Нечволодова:

«В вольном городе, как всегда раздираемом раздорами различных партий, к этому времени возникло разделение между сторонниками Москвы и сторонниками другого собирателя Руси – Литвы, которая одна могла противостоять Москве. Литовские князья были католиками, а новопоставленный для Западной Руси митрополит Григорий человеком весьма сомнительного православия. Поэтому отделение Новгорода от Москвы на сторону польско-литовского государя Казимира являлось, несомненно, изменой как русскому делу, так и православию».

Нечволодов А. Сказания о Русской земле. Книга 3, с. 111

Вот так, не больше, и не меньше. Дескать, сам Господь Бог даровал Москве право захватывать все приглянувшиеся земли и насаждать там свои деспотические порядки. Республиканское правление новгородцев, их пресловутое «вече», всегда было московским князьям занозой в глазу. Но самое главное то, что Новгород был возмутительно, до неприличия богат и притом не желал добровольно отдавать свои деньги московским властителям!

Московские книжники, находившиеся на службе у Ивана III, претензии вольного города на независимость изображали как крамолу. В их глазах только абсолютная монархия являлась естественной и законной формой государственного устройства, тогда как вечевая демократия изображалась «дьявольской прелестью».

Так, под пером дьяка Степана Бородатого решение новгородцев отстаивать свою независимость любой ценой превратилось в заговор бояр Борецких. Само вече сей московский писатель изобразил как скопище «злых смердов» и «безименитых мужиков». Дескать, они били в колокола и «кричаха и лааху, яко пси, глаголаху «за короля хотим».

В течение 535 лет, прошедших с той поры, даже самые эрудированные национал-патриоты от истории не нашли других аргументов в оправдание предприятия великого князя московского Ивана III Васильевича. По сей день они повторяют выдумки Бородатого, присовокупляя к ним кое-какие собственные фантазии.

Как уже сказано, Казимир IV все же пытался помочь Новгороду. С этой целью он использовал Ахмата – хана Золотой Орды (с 1465 года). Казимир заключил с ним соответствующий договор.

Ахмат пошел на Москву летом 1472 года. Войска противников встали по берегам Оки, южнее которой в те времена расстилалась, словно океан, необъятная степь. Увидев многочисленную московскую рать в доспехах и верхом на конях, хан Ахмат задумался. Тем временем вернулись его лазутчики и сообщили, что на рубеж Коломна – Серпухов выдвинулись войска касимовских «царевичей» Данияра и Муртаза.[71]71
  Касимовским «царством» называлось княжество на Оке, в нынешней Рязанской области. С 1450 по 1681 годы московские князья давали его в удел татарским «царям» (ханам), переходившим на службу Москве. Первым их владетелем был Касим-хан, по имени которого назвали основанный им город и само княжество.


[Закрыть] Они явно готовились зайти Ахмату в тыл и захватить огромный обоз, пока тот будет драться с москвичами. Подумав, Ахмат повернул назад. По пути домой он лишь сжег маленький город Алексин, жители которого храбро защищались.

После этого Иван заключил мир с Ахматом, и в 1474 году более трех тысяч татарских купцов привели в Москву 40 тысяч лошадей на продажу.

Но в 1476 году Ахмат прислал в Москву посольство. Послы потребовали уплаты дани, а также предъявили князю ханский портрет («басму») с тем, чтобы он ему поклонился. Как сообщает летопись, великий князь разломал басму, бросил на пол и потоптал ногами. Затем приказал убить всех послов, кроме одного, которого отправил назад к Ахмату с такими словами:

«Ступай и объяви хану: что случилось с его басмою и послами, то будет и с ним, если не оставит меня в покое».

Спустя четыре года после этого инцидента Ахмат-хан решил воспользоваться удобным моментом для того, чтобы привести Ивана к послушанию. Во-первых, в 1479 году началась война между Москвой и Ливонским орденом в связи с тем, что Орден вторгся в земли Пскова.

Во-вторых, против Ивана выступили его братья Андрей Васильевич (удельный князь в Угличе) и Борис Васильевич (удельный князь Волоцкий). Они «отступиша» от Ивана III, ссылаясь на то, что тот присвоил себе город Дмитров, удел умершего четвертого брата Юрия, не считаясь с их интересами. Мятежные братья двинулись к литовской границе, разоряя все на своем пути. Вместе с ними были не только бояре и ратники, но также семьи. Ссылаясь на феодальное право «отъезда», они заявили, что уйдут в Литву, а потом вернутся вместе «с литвой» и силой восстановят свои права.

В такой обстановке Ахмат в августе 1480 года начал поход, двигаясь к верховьям Оки. Войско во главе с Иваном III и его сыном, решительным и храбрым Иваном «Молодым» (1458–1490), срочно вышло навстречу и стало на берегу Оки, препятствуя переправе татарской конницы. Ахмат расположился на другом берегу, пытаясь найти слабое место в обороне московитов. Полтора месяца прошли в мелких стычках. Убедившись, что Оку им не перейти, татары двинулись в западную сторону, к реке Угра (притоку Оки), где Ахмат рассчитывал соединиться с войсками Казимира IV, а также Андрея и Бориса Васильевичей.

Тем временем Иван договорился с братьями, разделив пополам между ними Дмитровское княжество. Получив желаемый кусок, они пошли к Угре, но на соединение с московским войском, а не татарским. Казимир IV тоже не смог оказать поддержки Ахмат-хану, ибо в Литву вторглась орда крымского хана Менгли-Гирея, которого натравил Иван.

В октябре 1480 года началось знаменитое «стояние на Угре». Татары несколько раз пытались прорвать позиции московских войск, но каждый раз терпели неудачу. Между тем наступил ноябрь, начались холода. Испугавшись падежа лошадей из-за бескормицы, Ахмат-хан пошел в южные степи. По пути он разорил несколько литовских волостей в отместку за то, что Казимир не пришел к нему на помощь. Со всем взятым «полоном» (пленниками) Ахмат-хан расположился на зимовку в устье Донца, где во время внезапного набега его убил ногайский хан Ибак.

«Стояние на Угре» означало окончание пресловутого татарского ига. Иными словами, московские князья отныне не считали себя вассалами татарских великих ханов. Прекратили они и выплату дани ордынским ханам – «выхода». Но опустошительные набеги татар из разных ханств (например, крымчаков) на Московскую Русь продолжались еще более двух веков!

Прежде чем перейти к рассказу о войнах Москвы с Литвой при Иване III, упомянем об изменении его титула. Дело это на первый взгляд формальное, но именно споры о титуле служили в дальнейшем одним из предлогов для войн.

В 1467 году у Ивана III скончалась жена, великая княгиня Мария Тверская, дочь князя Бориса Александровича. Выше уже отмечалось, что Иван был обручен с ней в 1447 году, когда ему было всего лишь 7 лет, а свадьба состоялась в 1452 году. Некоторые современные российские историки (например, С.Ю. Шокарев) считают, что Марию Борисовну отравили в результате дворцовых интриг. Как бы там ни было насчет причин, она умерла.

Сразу же после смерти жены Иван стал искать ей замену. При этом его, с одной стороны, распирало честолюбие. С другой стороны, он всегда помнил войну отца с Дмитрием Шемякой и Василием Косым, до конца жизни боялся ближних бояр, удельных князей, и особенно – родственников. Поэтому князя не устраивала невеста из своей среды. И вот ему предложили греческую принцессу Софию (Зою) Палеолог (1455–1503). Ее Иван счел достойной своего нынешнего величия.

В 1453 году при взятии турками Константинополя погиб последний император Византии Константин XI Палеолог. Его брат Фома владел Мореей, частью полуострова Пелопонесс. Но в 1450 году под ударами турок пала и Морея. Фоме со всем семейством удалось бежать в Рим. Его дочь София, родившаяся примерно в 1447 году, не имела шансов на приличное замужество. Ведь за ней в приданое не было ни денег, ни земель. И вот эту девушку Папа Римский Павел II через греческого униатского кардинала Виссариона (до подписания Флорентийской унии он был патриархом в Никее) предложил в жены московскому великому князю. Он явно стремился воспользоваться случаем, чтобы завязать отношения с Москвой и утвердить здесь свое влияние через униатку Софию.

В феврале 1469 года некий грек Юрий приехал к великому князю московскому с письмом от Виссариона, в котором кардинал предлагал Ивану руку греческой царевны, будто бы отказавшей из преданности отцовской вере двум женихам – французскому королю и миланскому герцогу. Великий князь, хорошо подумав, посовещавшись с матерью и боярами, в следующем месяце отправил в Рим своего «посла по особым поручениям», монетного мастера Ивана Фрязина – итальянца Джана-Батиста делла Вольпе, принявшего православие.

Фрязин вернулся в Москву с портретом Софии и с самыми лестными характеристиками достоинств невесты. Тогда Иван снова отправил его в Рим в качестве своего представителя при обручении и доверенное лицо по доставке принцессы в Москву.

Следует отметить, что Фрязин (или делла Вольпе) был ловкий малый. В Риме он выставлял себя ревностным католиком и, помалкивая о своем переходе в православие, уверял всех, будто бы великий князь Иван весьма благосклонно относится к католицизму и с удовольствием поможет Папе в крестовом походе против турок.

Папа дал Софии богатое приданое, с которым 24 июня 1472 года она выехала из Рима в сопровождении придворных греков и специального папского посла, кардинала Антония Бонумбре. Проехав через всю Германию, София 21 сентября прибыла на корабле из Любека в Ревель, а оттуда 11 октября во Псков. Наконец, 12 ноября 1472 года 25-летняя принцесса въехала в Москву и в тот же день обвенчалась с 32-летним Иваном.[72]72
  Зоя Палеолог, которую в Москве именовали Софией Фоминичной, умерла 7 апреля 1503 года и была похоронена в Вознесенском соборе московского кремля, где хоронили великих княгинь и цариц. За 30 лет супружеской жизни она родила 12 детей: 5 дочерей и 7 сыновей, старший из которых стал великим князем Василием III.


[Закрыть]

На другой день папский легат предстал перед великим князем и поднес ему дары от Папы. Кардинал Антоний должен был сразу поставить вопрос о соединении двух церквей посредством унии, но не решился, потому что, как говорит летописец, московский митрополит Филипп выставил против него для спора весьма толкового книжника Никиту Поповича. «Иное, спросивши у Никиты, сам митрополит говорил легату, о другом заставлял спорить Никиту». Кардинал не сумел найти достойных аргументов в ответ и, заканчивая спор, сказал: «Нет книг со мною!» Так неудачно закончилась попытка римского двора распространить Флорентийскую унию на Московскую Русь посредством брака князя московского и Софии Палеолог. Зато брак этот имел другие важные последствия.

Безмерно возгордившийся Иван повелел называть себя государем. А в 1483–1484 годы в ряде документов впервые появился титул «царь». Позже, в 1498 году, Дмитрий Иванович, внук Ивана III, восходил на престол уже по всем правилам венчания на царство византийских императоров.[73]73
  Следует объяснить этот казус. Дело в том, что Иван III, боясь очередной усобицы, велел своего сына Ивана «Молодого» (от Марии Тверской) тоже величать великим князем московским. Но 7 марта 1490 года Иван Иванович умер в возрасте 32 лет. Дождавшись 14-летия внука Дмитрия, Иван III торжественно венчал его на царство. И опять на Руси стало два номинальных государя. Однако после смерти Ивана III его сын от Софьи Палеолог (Василий III) заковал племянника Дмитрия (внука Ивана) «в железа и поместил в палату тесну», где тот и умер.


[Закрыть]

Именно женитьба на Софье дала повод Москве впервые заговорить о претензиях на Константинополь. Так, в ряде документов, датированных 1499 годом, Софья именовала себя «царевной царь-градской великой княгиней московской Софьей великого князя московского». Старый московский герб с Георгием Победоносцем, введенный князем Юрием Дмитриевичем, был заменен византийским двуглавым орлом.

Что означал этот герб, Иван и его бояре, видимо, не поняли. С VII века до Рождества Христова символом Римской империи являлся одноглавый орел. А двуглавый орел появился в IV веке после Р.Х. Он символизировал разделение Римской империи на Западную (со столицей в Риме) и Восточную (со столицей в Константинополе). Так что Москве двуглавый орел по сути подходил мало, чтобы не сказать хуже.

Что же касается отношений Московской Руси с Литвой и Польшей, то самым важным событием в этом плане стало принятие Иваном титула Государя Всея Руси. Ведь он владел лишь частью того, что в тогдашней Москве относили к землям якобы единой древней Руси времен Владимира Святого и Ярослава Мудрого. Взяв этот титул, Иван Васильевич тем самым заявил о своих претензиях на многие земли, входившие в состав Великого княжества Литовского. Разумеется, это вызвало резкий отпор в Вильно и в Кракове.

В январе 1480 года войска Ливонского ордена произвели несколько нападений на владения Господина Великого Пскова – Вышгородок, Гдов, Изборск. Летом того же года они усилили набеги на пограничную полосу. В августе магистр Ордена Бернгард фон Борх двинул против Пскова все свои силы, по ливонским летописям, до 15 тысяч человек.

Простояв двое суток под Изборском, магистр подошел к Пскову, осадил его и начал обстреливать из пушек. Ливонцы сделали безуспешную попытку высадить десант со стороны реки Великая, но псковичи отразили приступ, сбросили атакующих в реку и захватили все немецкие лодки. Активной обороной они заставили магистра снять осаду и отступить.

«Разобравшись» с Ахмат-ханом, Иван III решил использовать ситуацию в псковских землях в своих интересах. Сославшись на то, что в 1460 году делегация псковских бояр назвала его отца Василия II своим «государем», а Псков – его «отчиной», он решил укрепить свое влияние в этом регионе. По приказу Ивана Васильевича, 20-тысячная московская рать, получив подкрепления от новгородцев и псковичей, в конце февраля 1481 года вторглась в Ливонию.

Наступление шло по трем направлениям – на Дерпт, Валк и Мариенбург. За четыре недели были также взяты Феллин и Тарваст – важные центры Ливонии. Ливонцы побоялись дать решительное сражение и заключили перемирие сроком на 10 лет, которое подписали в 1482 году. В 1493 году по их просьбе оно было продлено еще на 10 лет.

Завоевание Твери (1483–1485 гг.) Захватив Новгород, князь Иван III взялся за Великое княжество Тверское. Предлогом для войны послужил тот факт, что Михаил Борисович (ок. 1457—ок. 1505), сын его тестя, младший брат первой жены Марии, заключил в 1484 году договор о дружбе и взаимной помощи с великим князем Литвы. Князь Михаил занял престол в 1461 году, четырехлетним ребенком. В 1470 году, достигнув возраста 17 лет, он женился на Софии, родственнице Казимира IV и таким образом породнился с ним. В последующие годы Михаил попытался продолжить политику своего отца Бориса Александровича, направленную на сохранение Тверью независимости при опоре на Великое княжество Литовское. Отсюда и договор. Узнав о соглашении, Иван сразу же предпринял поход на Тверь. Московские войска окружили город, после чего тверскому князю пришлось признать себя «подручником», т. е. вассалом Ивана III. Но вскоре после этого он снова вступил в переговоры с королем. Тогда в августе 1485 года последовал новый поход. Тверские бояре, «дети боярские» и купцы, понимая бесполезность сопротивления Москве, в своем большинстве не поддержали Михаила Борисовича.

В ночь на 12 сентября князь Михаил с семьей и верными боярами бежал в Литву. В Твери наместником Ивана III стал его сын от Марии Тверской, князь Иван «Молодой» (впрочем, через четыре с половиной года он умер). Казимир IV своевременно не помог Твери войсками, хотя договоры и 1449 и 1484 гг. прямо это предусматривали. Лишь в 1486 году он выделил Михаилу Борисовичу небольшой отряд (максимум две тысячи человек), с которым тот попытался вернуть Тверь, но безуспешно. Ни горожане, ни крестьяне не оказали ему существенной поддержки.

В качестве компенсации за утраченные владения Казимир дал ему изрядную сумму деньгами, подарил имение Печихвосты на Волыни и несколько деревень в Слонимском повете. Михаил был женат дважды (второй его женой была женщина из рода Радзивиллов), однако остался бездетным. После смерти его владения в Литве перешли к князю В. Глинскому.

Несомненно, в данном вопросе Казимир проявил политическую близорукость. Устранив самого сильного конкурента среди русских княжеств, к тому же служившего «буфером» между Москвой и Литвой, Иван III очень скоро предъявил территориальные претензии уже к самому ВКЛ.

Этой войне предшествовали пограничные конфликты, участившиеся с 1486 года. «Яблоком раздора» служили земли Верховских княжеств, границы которых не были точно установлены.

Сознавая свою силу, Иван Васильевич 18 мая 1492 года отправил из Москвы посла к Казимиру IV, великому князю Литвы и королю Польши, с целым списком территориальных претензий. Он, ни много ни мало, желал забрать под свою «высокую руку» всю «отчину», понимая под этим термином те земли Великого княжества Литовского, где когда-то сидели князьями отпрыски Рюриковичей.

Пока посол ехал, Казимир IV внезапно умер в Гродно 7 июня. После этого королевский престол в Кракове занял его старший сын Ян-Альбрехт (1459–1501). Согласно условиям Кревской унии, он должен был стать и великим князем Литвы. Но литовские магнаты объявили своим великим князем Александра (1461–1506) – младшего сына Казимира.

Иван III любил действовать по точному расчету, наверняка. Он решил воспользоваться ситуацией (т. е. тем, что личная уния Литвы и Польши оказалась нарушенной) и начать войну с Литвой, в надежде отхватить если не все земли, на которые претендовал, то хотя бы значительную их часть.

Внешняя политическая обстановка благоприятствовала его планам. Он заключил союз с молдавским господарем, установил дружественные отношения с венгерским королем, укрепил союз с Менгли-Гиреем, существовавший с 1472 года. Иван срочно отправил в Крым своего посла Константина Заболоцкого. Посол должен был сказать хану Менгли-Гирею, что хотя Казимир умер, его сыновья такие же враги Москве и Крыму, как их отец. Иван советовал хану идти войной на Литву. Мол, великий князь тоже скоро «сядет на коня».

Хан хорошо принял Заболоцкого, но послал в поход не орду, а лишь небольшой «загон», не более двух тысяч человек. Этот отряд действовал в районе между Черниговом и Киевом. Несмотря на малочисленность, он все же отвлек довольно значительные силы литовцев.

Сам Иван III, несмотря на обещание крымчакам, в поход не пошел, а послал два больших отряда и два отряда численностью поменьше. Рать рязанского князя овладела Мещевском, штурмом взяла Серпейск и Одоев; рать князей Патрикеева и Данилы Щени захватила Вязьму. Отряд князя Федора Телепнева-Оболенского напал в августе 1492 года на Мценск и Любутск, сжег их, жителей увел в плен. Второй отряд захватил города Хлепень и Рогачев, позже – Мезень, Одоев, Опочку и Новосиль.

В тот же год, в надежде получить новые пожалования землей с крестьянами и деньгами, на службу к Ивану III перешли некоторые православные князья из пограничных районов Литвы. Так, в Москву «выехал» князь Семен Воротынский, захвативший сначала Серпейск и Мезецк, а затем и Мосальск. Осенью 1492 года к Ивану III «отъехал» вместе со своей вотчиной князь Александр Юрьевич Вяземский.

Готовясь к расширению военных действий, Иван III приказал собрать к лету 1493 года крупные силы в Великих Луках, Пскове, Новгороде и Твери. Он также отправил послов к князю Конраду Мазовецкому и к магистру Тевтонского ордена, предлагая им совместно воевать против Литвы и Польши.

В Вильно сильно забеспокоились, понимая, что крайне трудно одновременно бороться с Иваном, Менгли-Гиреем и немцами. Терпя неудачи на фронте, литовские власти направили в Москву двух тайных агентов, которым поручили убить либо отравить Ивана III. Но диверсантов схватили и казнили. После этого не осталось ничего иного, как просить мира. Чтобы склонить Ивана Васильевича к уступкам, ему через посредника предложили выдать одну из его дочерей за великого князя Литвы Александра Казимировича, недавно овдовевшего.

В ноябре 1492 года в Москву прибыл литовский посол Станислав Глебович. Однако посол и московские бояре заспорили об очередности мероприятий. Глебович предлагал сначала устроить свадьбу, а потом вести переговоры о мире, бояре же предлагали заключить мир по воле Ивана III, то есть, чтобы к Москве отошли пограничные города Мценск, Любутск, Вязьма, Серпейск и другие. В конце концов, Глебович безрезультатно вернулся в Литву.

Великий князь Литвы Александр Казимирович

Все же переговоры продолжились. Теперь уже московский посол, дворянин Загряжский, поехал в Литву. Задачу ему поставили вполне конкретную – отспорить у Литвы города, ранее захваченные московитами. В его верительной грамоте придворных Александра удивил новый титул Ивана III. Ранее Иван писал так:

«От великого князя Ивана Васильевича»…

Ныне его грамота начиналась следующими словами:

«Иоанн, божьею милостию государь всея Руси и великий князь владимирский, и московский, и новгородский, и псковский, и тверской, и югорский, и болгарский, и иных»…

Почему великий князь московский назвал себя в таком документе «государем всея Руси» именно в этот момент? Да потому, что военная мощь ВКЛ ослабла. Никаких других аргументов, кроме силы, у Ивана III не было. Он даже не стал рассуждать о преемственности московских князей древним киевским князьям.

17 января 1494 года в Москву приехали большие литовские послы: трокский воевода П. Янович, жмудский староста С. Кезгайло и писарь великого князя Григорьев. После долгих препирательств они уступили Ивану III часть спорных земель. Литва потеряла Одоевское и Вяземское княжества. Но точная граница в бассейне Оки не была определена, что давало формальный повод для новых конфликтов. Одновременно ВКЛ отказалось от претензий на Новгород, Псков, Тверь и Рязань.

В московском экземпляре договорной грамоты Иван III был титулован как «государь всея Руси, великий князь владимирский, московский, новгородский, псковский, тверской, югорский, пермский, болгарский и протчая». В литовском экземпляре «вся Русь» не упоминалась.

По окончании переговоров Иван III объявил, что соглашается выдать дочь за Александра, если только, как говорили послы и ручались головой, неволи ей в вере не будет.

В январе 1495 года новые послы (наместники гродненский и полоцкий, братья Александр и Ян Заберезинские) приехали за 18-летней невестой. В Виленском кафедральном соборе венчали Александра и Елену епископ Войцех Радзивилл и московский поп Фома.[74]74
  У Елены Ивановны (1476–1513) сложились хорошие отношения с мужем, несмотря на твердую приверженность к православию. Папа Римский Юлий II благословил этот брак и разрешил Елене быть королевой без перехода в католичество. С 1497 года ее отношения с отцом, надеявшимся через нее влиять на политику ВКЛ, резко ухудшились. В 1503 году она послала письмо Ивану III, в котором упрекнула его за нарушение мирного договора: «От твоих людей упад великий стался, городы и волости пожжены, а иные позасеканы и безчисленный люд в полон поведен». После смерти царственного супруга (1506) уединенно жила в Трокском замке, где и умерла.


[Закрыть]