Текст книги "Украйна. А была ли Украина?"

Под пятой Литвы и Польши

Негодует на нас небо за наши грехи, а мир за наши добродетели.

Лев Толстой

В XII–XIV веках территория украинских земель с обилием раздробленных и постоянно враждовавших между собой княжеств после нападения кочевников на севере, на побережье Балтики, сложилось новое государство – Литва, которое объединило литовские племена. Оно формировалось в условиях непрекращающейся агрессии со стороны Ливонского и Тевтонского рыцарских орденов, которых поддерживала римская курия и западноевропейские феодалы.

Но со временем, особенно в период правление литовского великого князя Мендовга Литва, выстроив замки-крепости на берегах Немана, и заключив союз с Польшей, стала мощным государством в этом регионе. Почувствовав силу, Литва сразу же стала наступать на белорусские, а несколько позже и на украинские земли.

С временем быстро рос аппетит у литовцев. Скоро они заняли так называемую Черную Русь во главе с Новгородом и всё Полоцкое княжество. После некоторого спада активности, а потом и распада Литвы, пришедший к власти князь Гедимин восстановил страну, расширив государственные владения за счет захвата новых земель. Он занял Менщину, Берестенщину, Волынь, Туровщину и северную часть Киевщины.

Избрав себе в 1323 году столицу Вильно, он стал себя называть королем литовским и русским. Заметьте, не украинским, не белорусским, а русским. Видно считал, что эти пространства издревле являлись землями Руси. Получается ни белорусов, ни украинцев в то время не существовало.

При князе Ольгерде Литва еще больше расширилась за счет захвата Чернигово-Северской земли, новых земель Киевщины, Переяславщины, Подолья. Именно при этом князе территория Литвы на 90 % состояла из теперешних украинских и белорусских земель. Князья этих территорий охотно прогибались, а если точнее – предательски предлагали себя в услужение руководству Литвы.

После смерти Ольгерда к власти пришел его младший сын Ягайло, который из-за внешней угрозы, исходившей от Немецкого ордена и Московского княжества в очередной раз начал сближение с Польшей. Женившись на польской королеве Ядвиге, он заключил в Крево унию с Польшей, одновременно став польским королем и великим литовским князем.

Вот почему в дальнейшей истории влияние Польши на украинцев и белорусов было так огромно, что повлияло на формирование национальных языков двух братских народов и принятие католичества с одновременным отказом от православия, особенно в западных регионах.

Исторические события XIV века продолжали развиваться для Малороссии в неблагоприятном направлении. Именно в то самое время, когда она переживала политический, экономический и культурный спад, ее соседи – Литва, Польша и Московия – входили в период расцвета.

Эти государства быстро развивались и разрастались, поэтому взоры их правителей были обращены на земли своих южных рубежей. При литовском князе Альгердасе в 1350-х годах Литву стали признавать мелкие князьки днепровского порубежья. Они себя объяснимо считали вассалами литовского князя.

В 1363 году войско Альгердаса вошло в Киев, нанеся сокрушительное поражение Золотой Орде, литовцы вторглись в Подолье. Присоединив часть Украины и Белоруссии в ходе вторжения, они считали себя самым большим государством в Европе.

Почему же так быстро огромные и многолюдные малороссийские земли так быстро захватили литовцы, которых было намного меньше, чем украинцев? Дело в том, что основу войска Альгердаса составляли украинцы-вассалы, а потому местное население их встречало с хлебом-солью на всем протяжении их победоносного продвижения по Украине. Поэтому единственным противником для них были монголо-татары, которые вели себя более жестоко, чем литовцы. В летописях упоминаются некоторые рассуждения местных граждан, которые считали «новых гостей» более надежными.

* * *

И все же при всем размахе литовской экспансии на Украине, Литва не оставила столь глубокого следа в жизни местного населения. Гораздо большее влияние оказало завоевание Украины Польшей. Начало ему было положено при Казимире Великом (1320–1370), восстановившем средневековую польскую монархию.

Через несколько дней после смерти последнего независимого правителя Галицийского княжества Юрия II Болеслава на Волыни и в Галичине, закрепился энергичный сын Гедемина – Любарт. Проникновение литовцев на южнорусские земли привело к сорокалетнему военно-политическому противостоянию с Польшей, которая также претендовала на Галицко-Волынское наследство.

Захватническую политику в отношении украинских земель постоянно ощущали на себе местные граждане.

В начале апреля 1340 года, войска польского короля Казимира III вторглись в Галичину. Casus belli («повод для войны» – авт.) нашелся легко. Они быстро захватили Львов и тут же ограбили княжеский дворец.

Свое вторжение король объяснил защитой тамошних католиков от местного православного населения. Однако поляков галичане встретили не так, как литовцев. Местные бояре под предводительством Дмитра Детка дали отпор полякам и установили свою власть. Литовцы оказывали помощь галичанам.

После вторжения Казимира на борьбу с польскими панами поднялось всё население Галицкой земли. Польские и венгерские феодалы были изгнаны, но потом снова наведались – уж больно понравились им эти земли.

И вот в результате удачной военной кампании в 1349 году Казимир подчинил себе большую часть бывшего галицкого княжества и некоторые земли Волыни. В 1366 году поляки полностью оккупировали всю Галичину.

В знак протеста в 1370 году вспыхнуло новое антипольское восстание, которое продолжалось более двух лет. Крестьяне нападали на шляхетские фольварки, маетки и имения, убивали их хозяев, поджигали костелы, расправлялись с католическими священниками – ксендзами.

Восстания проходили волнами с великими всплесками ожесточения, – поджогами барских строений, убийствами ляхов, организацией вооруженных отрядов. Наиболее значительное восстание против поляков проходило в период 1490–1492 годов под предводительством Мухи (он же по некоторым данным – Андрей Борулей – авт.) с общей численностью до около десяти тысяч повстанцев.

Перемышльский епископ Ян из Торговицы, автор польской летописи, писал:

«Какой-то Муха из Валахии за короткий срок из крестьян 9000 войска и вторгся в ту часть Руси, где находится Снятын, взял его и разграбил, потом напал на разные города и села, и иные подчинил себе, аж до Галича»

Не в силах подавить вспыхнувшее восстание польский король попросил военной помощи у Тевтонского ордена. Муху арестовали и заточили в одиночную камеру Краковского каземата, где он и умер по одним данным от голода, по другим – от страшных пыток. Восстание было жестоко подавлено. Много повстанцев поляки казнили.

Подчинение украинских земель и украинского населения Польше явилось важным поворотным пунктом, существенно повлиявшим на судьбы народов этих государств. Крутая переориентация на чужую культуру, на другую религию, вернее ее отдельную ветвь, хотя и христианскую, негативно влияла на сознание галичан.

Литва со временем отыграла свою историческую роль в жизни Украины. Более агрессивная и напористая польская шляхта постепенно вытеснила литовцев из Украины через военное давление на Литву или посредством хитрой и агрессивной дипломатии.

Итак, Польша заняла все мощные позиции и важнейшие плацдармы для своей экспансии на Восток – в сторону России – московских царей. Поэтому перспективы к независимости Украины с каждым годом, если не месяцем, становились весьма проблематичными – они стремительно таяли и испарялись.

* * *

В конце пятнадцатого века на юге Украины возникло новое государство – Крымская орда, которая отделилась от Золотой орды и стала вассалом Турции. Крымские татары были воинственны и агрессивны, чувствуя за спиной турецких покровителей.

В 1485 году крымский хан Менгли – Гирей, подкупленный великим московским князем Иваном III, нападает на Киев и убивает многих местных жителей. Оставшихся в живых уводит в рабство. С этих пор крымские татары постоянно нападали на Западную часть России и Литву. Литва стала опять искать помощи у Польши.

Борьба против крымско-татарской угрозы, а также Московии вынудили Литву в 1569 году заключить в Люблине очередную польско-литовскую унию. Решением заседания объявлялось создание нового союзного государства – Речи Посполитой, с одним монархом, королем польским и великим князем литовским. Именно в это время к Польше была присоединена большая часть украинских земель: Подляшье, Волынь, Подолье, Брацлавщина и Киевщина. А вот Литва потеряла немало своих оккупированных земель. У неё осталась только часть Берестейщины и Пинщины.

Итак, столетиями население теперешней Украины были плавильным котлом могучих политических образований. Падение Галицко-Волынского княжества привело с серьёзным изменениям во всей истории бывшей Киевской Руси. Польша и Россия были во многом дирижерами этих событий, в том числе и кровавых.

* * *

На этом историческом полотне многие классики русской литературной и философской мысли оставили свои исследовательские следы. Николай Бердяев в 1918 году писал, что старая ссора в славянской семье русских с поляками, не может быть объяснена лишь внешними силами истории и внешними политическими причинами.

Русский мыслитель, – глубокий знаток славянской души, пришел к выводу, что народы родственные и близкие менее способны друг друга понять и более отталкиваются друг от друга, чем далекие и чужие. Родственный язык звучит неприятно и кажется порчей собственного языка. В семейной жизни можно наблюдать это отталкивание близких людей, родственников и невозможность понять друг друга. Чужим многое прощают, но своим, близким ничего не хотят простить.

Русские боролись с поляками не только за землю, они боролись против полонизации русского народа, но и агрессивно наступали на народ польский и делали попытки его русификации. Польское государство было раздавлено и разорвано, но его душа сохранилась. Поляки по их понятиям, совершенно не поддаются ассимиляции. Но если польское мессианское сознание и может быть поставлено выше русского мессианского сознания, но в русском народе есть более напряженная и чистая жажда правды.

По замечанию Солженицына тема Польши и поляков существовала в русской литературе почти всегда, так как Польша очень долгое время была самым сильным европейским соседом российской империи. В конце XVI и вначале XVII веков Польша пыталась распространить свое влияние на Русские Земли. Во время смуты появилась даже такая идея, чтобы польский наследник престола Владислав Четвертый Ваза стал царем России. Но начиная со второй половины XVII века ситуация изменилась – Россия начала экспансию на польские территории. Это привело в 1795 году к гибели Речи Посполитой. В разделе ее участвовала Пруссия, Австрия и Россия.

Польша стала частью Русской империи в качестве Царства Польского с 1815 года. Этот период ознаменовался серией восстаний за свою независимость. Философская мысль и русская литература того времени называли Польшу Иудой, говорили – как о предателе Славянства.

Анализ показывает, что существует два полюса в оценке польско-российских отношений – отрицательная Федор Михайлович Достоевского и положительная Александра Ивановича Герцена.

Достоевский писал:

«По внутреннему убеждению моему… – не будет у России, и никогда еще не было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только Россия их освободит, а Европа согласится признать их освобожденными! И пусть…не кричат на меня,… что я ненавистник славян! Я, напротив, очень люблю славян…

Распространяться не буду, но знаю, что нам отнюдь не надо требовать с славян благодарности, к этому нам надо приготовиться вперед. Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь, повторяю, именно с того, что выпросят себе у Европы, у Англии и Германии, например, ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских держав будет и Россия, они именно в защиту от России это и сделают…

Особенно приятно будет для освобожденных славян высказывать и трубить на весь свет, что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия – страна варварская, мрачный северный колосс, даже инее чистой славянской крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации…

Разумеется, в минуты какой-нибудь серьёзной беды они все непременно обратятся к России за помощью…Европа естественный враг их единству, была им и всегда останется, а что если они существуют на свете, то, конечно, потому, что стоит огромный магнит – Россия, которая неодолимо притягивая их всех к себе, тем сдерживает их целость и единство».

По-другому оценивал польско-российские отношения Герцен. Он в статье «Поляки прощают нас» трактовал польский вопрос такими словами:

«Соединитесь с поляками на общую борьбу за нашу и их вольность, и грех России искупится, и мы с гордостью и умилением скажем когда-нибудь миру: Польша не сгинула бы и без нас, – номы облегчили ей тяжкую борьбу».

А, давая оценку действиям русской армии при подавлении польского восстания 1863 года, он так критически их осмыслил:

«Это полицейское усмирение войсками, это те же ружья, которые стреляли в Бездне (населенный пункт Казанской губернии, где в 1861 году произошло восстание крестьян – авт.), это те же приклады, которые били петербургских студентов, это те же штыки, которые будут колоть крестьянина русского…за то, что он хочет с волею землю».

Сегодня власти Польши и Украины в объятиях Европы – Евросоюза и США. Надолго ли? Деньги с легкостью берутся чужие, а отдавать придется свои, а их надо еще заработать. Где и как? На него пока нет вразумительного ответа у нынешних властей на Украине…

Запорожская сечь

 
Казанской Божье матери – защитнице Сечи,
Молились запорожцы в часовне у свечи.
И вот затылки, бритые с веселым хохолком
Создали братство вольное на землях за Днепром.
 

Сергей Пилигрим

Первое письменное упоминание о создании в низовьях Днепра укрепленного казацкого лагеря или Сечи оставлено в 1489 году польским хронистом Мартином Бельским. С его слов казаки летом занимались промыслами по Днепровским порогам, – рыболовством, охотой, пчеловодством, а зимой расходились по ближайшим городам, оставляя в безопасном месте на острове в Коше несколько вооруженных огнестрельным оружием и пушками казаков.

Вот так и жили эти самостийщики, начиная примерно с тридцатых годов шестнадцатого столетия. И вот в 1552 году волынским князем Дмитрием Вишневецким на острове Малая Хортица был заложен крупный по тем временам деревянно-земляной замок. Со временем его назовут Сечью.

Надо признать, что Речь Посполитая не оказывала никакой помощи в строительстве этого форпоста. Сечь строилась на кошты исключительно князя Вишневецкого. Будучи дальним родственником Ивана Грозного, Дмитрий Вишневецкий обратился за помощью к Московскому царю, который материально поддержал главного казака. Дмитрий в свою очередь предложил организовать совместный поход против турецких и крымских войск. Но он завершился неудачно, – замок на Хортице после осады и штурма войсками Крымского ханства был захвачен и полностью разрушен.

Сам Вишневецкий со своими казаками в 1558 году перешел на службу к царю Ивану Васильевичу, который ему пожаловал «в вотчину» город Белёв (сегодня это Тульская область) и некоторые земельные наделы в окружении Москвы. В ответ князь «за всё это клялся животворящим крестом служить царю всю жизнь и платить добром его государству». После смерти Д. И. Вишневецкого о крепости забыли, но позорное поражения казаки помнили. Они предполагали, что набеги крымчаков в низовья Днепра могут возобновиться в любое время, поэтому надо готовиться к их отражению.

Вскоре идея создания нового форпоста возродилась конкретными делами, – появлением хорошо укрепленного военного лагеря казаков под названием – Запорожская Сечь. В зависимости от военно-политической обстановки Запорожская Сечь нередко меняла свое место расположения. По мнению историков за всю историю Запорожского казачества существовало восемь мест расположения Сечей, находившихся в нижнем течении Днепра, за днепровскими порогами. Всего Запорожские Сечи просуществовали, поочередно сменяя одна другую, около двух с половиной веков. При этом все Сечи имели собственное название по месту своей дислокации и существовали от пяти до сорока лет каждая.

Жизнь запорожцев отличалась тем, что они исповедовали безбрачие. Но дети рождались и о них казаки заботились. Отсутствие брачных отношений связано было по всей очевидности с суровой формой жизни и быта этих людей. Семья была помехой для запорожского казака.

Суд среди казаков руководствовался обычаями Сечи. Он был быстр и доступен. Перед судом были все равны, – начальствующий и простой казак. Запорожцы придерживались православной веры.

Главными источниками доходов на Сечи были: военная добыча и грабеж во время походов, внешняя и внутренняя торговля, дань от перевозов, царское хлебное и денежное жалование. По обычаям лучшую часть добытого имущества запорожцы отдавали на церковь, а остальное делили между собой. Утаивание части добычи казаком считалось особо опасным преступлением. Земледелием казакам не давали заниматься набеги татар, а вот охота и рыболовство получалась. Высоко ценились грамотные люди, поэтому были созданы сечевые, монастырские и церковно-приходские школы.

На вооружении у запорожских казаков были пушки, гаубицы и мортиры. Из носимого оружия в их распоряжении находились самопалы, пистоли, копья, сабли, луки, стрелы, клинки и кинжалы. Деление проходило и по родам войск: пехота, кавалерия и артиллерия.

Реестровые казаки, то есть служившие польскому королю, совершали часто походы. Так они в 1617 году напали на Новгородскую землю, где много чего пожгли и основательно ее пограбили. Потом, опустошив несколько уездов, возвратились в Каргополь с большой массой барахла и пленных, которых по пути продавали в рабство татарам и полякам.

А через год, в 1618 году состоялся поход на Москву во главе с польским королевичем Владиславом. Руководил войском гетман реестрового казачества Петр Сагайдачный. Бельская летопись свидетельствует о начале этого похода, отмеченным взятием казаками небольшого города Ливны, что на Орловщине:

«…А пришел он, пан Сагадачной, с черкесы под украинной город под Ливны, и Ливны приступом взял, и многую кровь христианскую пролил, много православных крестьян и з женами и з детьми посёк неповинно, и много православных християн поруганья учинил и храмы Божие осквернил и разорил и домы все христианские пограбил и многих жен и детей в плен поимел…»

Но вот что интересно, на протяжении своего существования Запорожская Сечь или Войско Запорожское Низовое находилось в той или иной зависимости, то есть служило интересам Речи Посполитой, Московскому Государству, Российской или Османской империям.

О запорожских казаках Н. В. Гоголь писал, что это было «необыкновенное явление русской силы». Он не делал разницы между русскими и украинцами. В повести «Тарас Бульба» главный персонаж, обращаясь к украинским запорожцам, употребляет словосочетание «русская душа». Идея единения слышится и в предсмертных возгласах казаков, погибающих в бою: «Пусть ликует вечные веки Русская земля!» «Пусть же славится до конца века Русская земля!»

А еще о запорожцах он писал как о рукастых людях, – что не было работы, которой бы не знал казак. Смастерить телегу, сделать порох, выполнить кузнечную или слесарную работу – всё он умел…

Говоря о запорожцах, нужно отметить такое явление того периода как раздвоенность казачества на реестровых и сечевых казаков. Реестровые казаки состояли на государственной службе у поляков, и нередко использовались в качестве жандармских и карательных подразделений, в том числе против низовых или сечевых казаков. В Московском государстве с сечевиками всегда считались.

В 1572 году польский король Сигизмунд Второй Август принял на государственную службу 300 реестровых казаков. Эту воинскую часть назвали «Войско Его Королевской Милости Запорожское». Но в 1654 году это войско изменило присяге королю и перешло на службу московскому царю. Таким образом, возникло новое государственное образование в составе Московского государства – «Гетманщина». И опять об Украине ни слова. Войско Запорожское Низовое также перешло в подданство к московскому царю, который рассматривал его независимой дополнительной военной силой. Войско Его Царского Величества Запорожское было распущено в 1775 году указом Екатерины Великой.

Казак Товкач, уводя раненного Тараса Бульбу из-под Дубно во время боя с поляками, говорит: «Хоть неживого, а доведу тебя до Укра́йны». Значит в те далекие времена Украина не только административно, но и по духу была совершенно иной, чем ныне. Поэтому можно только недоумевать по поводу ненависти галичан к Москве, бывшему Советскому Союзу, благодаря стараниям которых их край стал частью Украины. Если бы этого не случилось, Львовщина и по сей день была бы частью Польши. К сожалению, об этом почему-то забывают нынешние хозяева «незалежной».

Здесь уместно вспомнить и злодеев, и героев из верхушки Запорожской Сечи – кошевых атаманов, которые под национальными знаменами и православными хоругвями ходили на заклятых ворогов в лице крымских татар, пришельцев турок, проклятых ляхов и московских бояр. Время, обстоятельства и личности кошевых лепили внешнюю политику и идеологию в головах атаманов, облучая ею рядовых сечевиков.

Кошевые атаманы Запорожской Сечи:

• Евстафий Дашкевич (1472-1535)

• Иван Подкова (1533-1578)

• Дмитрий Вишневецкий (1516-1563)

• Самойло Кошка (1530-1602)

• Григорий Лобода (?-1596)

• Северин Наливайко (1560-1596)

• Яков Неродич-Бородавка (?-1621)

• Петр Сагайдачный (1570-1622)

• Данила Нечай (1612-1651)

• Иван Сирко (1610-1680)

• Иван Сулима (1615-1635)

• Петр Доошенко (1627-1698)

• Яков Барабаш (?-1658)

• Богдан Хмельницкий (1595-1657)

• Петр Сорочинский (1701-1709)

• Кость Гордиенко (?-1733)

• Иван Брюховецкий (?-669)

• Иван Самойлович (?-1690)

• Петр Калнышевский (1690-1803). Погиб после 26 лет заключения на Соловках

Моим родителям довелось родиться и жить на родине последнего кошевого атамана Запорожской Сечи Петра Ивановича Калнышевского и его благодарного потомка земляка – археолога и художника, реставратора, историка, академика Николая Емельяновича Макаренко (1877–1938), который много сделал для того, чтобы воскресить память о знатном казаке.

Каждый народ вправе гордиться своей историей. Но история православных народов – неповторимая, особенная, самобытная. Её тысячелетиями создавали наши предки. Они формировали государственность, по крупицам собирали земли, преумножали культуру, оттачивали свой язык, выковывали свою идентичность и характер.

Поэтому мы с благодарностью должны помнить о днях минувших, изучать и знать историю своего Отечества и своего народа.

Почти сорок поколений писали и творили русскую историю: с 862 года – года образования Русского государства, которое называлось Киевской Русью, до нынешних времен становления независимых государств: Белоруссии, России и Украины.

Историк В. О. Ключевский подсчитал, что с 1228 года по 1462 год только Северо-Восточная и Северная Русь вынесла 160 внешних войн и грабительских набегов. Все они заканчивались для неприятеля крахом, для отечественной культуры – огромным ущербом с потерями уникальных предметов старины.

Культура и искусство – это узел, связывающий опыт с его образным отражением. Опыт, как считал Аристотель, есть знание единичного, а искусство – знание общего. Если цивилизацию можно считать как власть над миром, то культура – это любовь к миру, поэтому, умирая, культура превращается в цивилизацию. Искусство – природа человека, природа – искусство Бога.

Искусствознание и искусствоведение понятия равнозначные. Они объединяют комплекс наук, которые изучают материальные и духовные основы культуры народов всех народов.

В своих лекциях перед студентами Николай Емельянович Макаренко не раз говорил о первых попытках «людей любознательных» создать теорию искусства, подчеркивая, что искусство – это одежда нации.

«Они, эти попытки, предпринимались, – писал он, – ещё в античную эпоху Платоном и Аристотелем, Витрувием и Павсанием, Филостратом и Плинием Старшим.

Новый всплеск развития искусствоведение пришелся на эпоху возрождения трудами Вазари «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих», Викельмана «История искусств древнего мира». Ценный вклад внесли в восемнадцатом веке просветители западноевропейского цивилизованного мира Дидро и Лессинг…»

Он хорошо знал, о чем говорил.

Французский политик Эдуард Эррио писал, что культура – это то, что остается, когда всё остальное забыто.

Эту мысль остро чувствовал Н. Е. Макаренко, считая, что, извлекая из «многометровых земных сундуков» детали прошлого, люди обретают высшую цель – они глубже понимают Родину и больше её любят. Искусство ревниво – оно требует, чтобы человек отдавался ему всецело. Этот тезис хорошо прослеживается в многолетних исследованиях открытых Макаренко точках материальной культуры поселений роменского типа теперешней северо-восточной Украины. К данному бесценному кладу, он возвращался часто на протяжении всей своей жизни, начиная с первых дней исследования этого исторического богатства.

Неисчерпаемым источником изучения творчества славян он считал в первую очередь памятники зодчества, преимущественно храмы, соборы, монастыри, божницы, часовни, иконы и пр. Однако особенно он ценил «предания старины глубокой» в виде предметов славянской культуры дохристианского периода.

«Изучение истории художественного изготовления у славян в дохристианский период ещё не начиналось, – писал ученый. – Материалов для такого труда ещё достаточно не собрано. Разные события и многочисленные факты, связанные с художественным изготовлением, с произведениями искусства, или их мало, или о них ничего не известно. Иногда, даже, отрицаются самые факты существования произведений искусств именно тех древних времен. Не лучше обстоит с проблемой изучения и достижений искусств первых столетий христианства у славян, например, днепровской группы…

Известные архитектурные памятники, настенные росписи, мозаичные композиции. Но только известны… Не больше. Их генезис, их эволюция, их технические особенности ждут будущих исследователей. Что же касается большого отдела – керамического производства или стеклянной продукции с её чудесными формами, или богатого металлического и деревянного производства, резьбы по камню и кости и других художественных промыслов – то по праву можно сказать, что ничего из исследовательских трудов не имеем».

Чувствуется, он болел душой, переживал за предмет увлечения, ставшего смыслом всей его жизни, с которой он связал все свои радости, всё своё счастье и все свои надежды. История Запорожской Сечи была одной из главных мотивов его деятельности по поискам материальных следов этого особенного сообщества Малороссии.

А ещё он как ученый и практик часто доказывал своим некоторым коллегам-реставраторам о том, что на разрушение фресок, мозаичных полотен и вообще настенной живописи влияют не столько внутренние условия содержания храмов, церквей, соборов, сколько внешние.

Эти советы Николая Макаренко тоже исходили из его огромного опыта искусствоведа. Он нарабатывался годами…

* * *

В 1900 году он посещает село Пустовойтовку, расположенное недалеко от города Ромны – родину последнего кошевого Запорожской Сечи Петра Ивановича Калнышевского. Нужно сказать, что жизнь запорожского атамана и его деятельность – это своеобразный срез условий, в которых варилась в последние годы своего существования эта организация истинного народовластия и достаточно высокого экономического развития.

В период исследовательской и поисковой работы Николаем Макаренко следов «славного Калныша», были скудные наработки материалов на эту тему. Ученый часто задавал сам себе вопросы: Кто он был – борец или жертва? Как попал в Запорожскую Сечь? Он был царский сановник или вольнодумец? Почему он попал в немилость к власти, будучи награжденным высоким царским орденом? А не пошел ли он на муки из-за желания спасти жизни своих казаков и лучшей доли родному краю?

После вынужденного отказа от гетманской булавы Кирилла Разумовского в октябре 1764 году, замены Генеральной военной канцелярии Второй Малороссийской коллегией, после превращения украинских генеральных старшин в должностных лиц российского государственного аппарата, знамя малороссийской государственности не попало в имперский архив. Его продолжала нести Запорожская Сечь.

Родился Петр Иванович Калнышевский в 1691 году в слободе Пустовойтовка, основанного переселенцами из правобережной Украины. Историки считали его род выходцами из малороссийской шляхты Лубенского полка. Шляхта – (slahta – род, порода – авт.) – основная часть господствующего феодального класса в ряде стран Центральной Европы.

Существует легенда, что в восьмилетнем возрасте полу сирота Петрик-пастушок (отец у него погиб на поле брани), сын казацкой вдовы Агафьи, пас скот за селом на зеленом прилужье реки Сулы. Вдруг он увидел клубы взвихренной лессовой пыли. Ее поднимали копыта лошадей небольшого отряда вооруженных конников. Как выяснилось потом – это были запорожцы.

– Как тебя, хлопчик, зовут? – спросил один из всадников.

– Петрик, Петрусь, – бойко ответил подросток.

Казаки предложили ему попробовать казачью трубку – «носогрейку». Затянулся Петрусь и тут же закашлялся. Загоготали казаки – «удачно пошуткувалы» – пошутили.

Когда брызнувшие слезы мальчик вытер, то неожиданно спросил:

– А куда же вы, козаченьки, едете?

– В Сечь, Запорожскую, Петрик!

– Так возьмите и меня с собой!

– Ну, если ты уже и люльку казацкую куришь, то садись сзади, – позволил сотник, тот, что «носогрейку» ему одолжил. – Ты, видать, парень бедовый, будешь мне джурой (товарищем – авт.).

Петрика дважды просить не пришлось – он сразу вскочил на коня.

– А отец что скажет? – спросил сотник.

– А нет у меня отца, – потупился Петрусь. – Батько Иван погиб.

– А мать?

– Она меня отпустит.

– Смотайся, предупреди ее…

Скоро он примчался радостным: «Дядьку, отпустила мама меня».

– Ну, так будешь мне и сыном.

И он через некоторое время после водопоя коней двинулся вместе с отрядом туда, где «Луг – отец, а Сечь – мать».

Впервые кошевым атаманом Запорожской Сечи он стал в 1762 году. До своего избрания 70-летний казак являлся военным судьей низового Запорожского Войска. По должностным ступеням это было второе лицо после атамана Запорожской Сечи.