Текст книги "«Сатурн» под прицелом Смерша"

Галя чувствовала себя поначалу неловко: вот уже несколько дней из-за боев не приводила лицо в порядок. Женщина с брезгливостью думала, что перед Александром, красавцем, она в таком виде представлена измазанной дурнушкой. Но ее успокаивало то, что в таком положении находились и другие девушки отряда, не говоря уже о рыцарях сильного пола. Все они были измазаны войной. Пыль и гарь не щадила никого из воюющих, тем более в партизанских условиях.

Женщина сильна своим особым женским эгоизмом, и это называется быть личностью. А иначе нельзя, иначе будет как у Льва Николаевича Толстого: было за что ценить, не было за что любить. Тут же такой проблемы не возникало – они ценили и любили друг друга. Он подошел к жене, разгладил морщинки на лбу, чуть сдвинул платок-косынку. Русая прядь с промельками седых волос незаметно упала на лоб.

Как странно ему было увидеть эту раннюю седину. И он подумал: «Гале всего два десятка годков и вдруг – серебро. Война все наделала, подлая! Она уже столько сумела пережить!»

Как-то, сидя под сенью огромного дуба, ветви которого закрывали обилие открытого неба с ярким и жарким светилом, Галина заметила:

– Саша, какое умиротворение – вот так сидеть и на мгновение забыть о войне…

– Согласен, такое наше с тобой мгновение пробуждает в душе светлые мысли воспоминаний. Не кажется тебе, что это не что иное, как дежавю? – ответил Александр.

– Было и у меня такое состояние в детстве, когда мы с девчонками ездили помогать колхозу. На отдыхе сидели так же в тени от кроны огромной березы.

– У меня тоже на Ставрополье такие посиделки с ребятами присутствовали, когда ходил в горы. Отдых после усталости перехода был каким-то блаженством…

Однажды, при возвращении группы с удачной разведки, Галя взглянула на небо и была очарована красотой небосвода. Набежали слова:

 
Голубая звезда, ты компАс
На пути сердца в милые кущи.
В люстре неба мерцающий глас,
И мотив ностальгии зовущий…
 

Милыми кущами для нее теперь был партизанский отряд и ее Саша…

* * *

Галя сразу же перебралась в отряд к мужу. Вскоре она стала выполнять две функции: и лечить, и быть разведчицей отряда. Хотя вскоре пришлось переквалифицироваться полностью в лекаря. После встречных боев с карателями появлялось немало раненых партизан, нуждающихся в первой медпомощи.

Козлов дрался с немцами храбро и умно. Он первым из руководителей отряда народных мстителей понял, что против гитлеровцев надо действовать из засад и смело идти на риск подрывов транспортных коммуникаций – мостов, складов и железнодорожных составов противника.

При нападении из засад партизаны Козлова из-за недостатка боеприпасов использовали «стеклянную артиллерию» – бутылки с зажигательной смесью, которую готовили кустарным способом.

Именно этими «огневым стеклом» были подожжены две немецкие автомашины, а солдаты уничтожены из автоматов. При быстром возвращении с задания сердце билось так, что дыхание стало прерывистым. Перед привалом группу партизан обстреляли немцы. Обошлось – никого даже не ранило. Один бывалый солдат со странным именем Ферапонт стал рассказывать Козлову и своим друзьям-партизанам:

– Я уже стал узнавать по звуку свою бомбу, снаряд, мину или пулю. Бомба воет. Если над тобой, то улетит дальше, а если немного в стороне – ложись. Снаряд, если свистит, значит, летит мимо, а если шипит – твой. Пуля «у-у-у» – мимо, если «фить-фьюить» клокочет, значит, рядом… «Хенкели», когда летят на бомбежку – моторы гудят низкими басами. А вот когда отбомбятся – моторы работают с металлическим завыванием…

– Оказывается, Ферапонт, у тебя еще и музыкальный слух. Нет, нет – от того, что по нам стреляет и нас бомбит враг не спрячешься, это уж судьба. Главное быстро найти укрытие, согласуясь с обстановкой, – заметил Александр Козлов.

– Кто кого боится, тот от того и погибает, – вставил молодой боец Коля Свиридов.

– Это верно. У меня в отделении был боец, который очень боялся минометных обстрелов. Всегда прятался в траншеи, ямки, воронки. Так что вы думаете – погиб в ямке от мины, попавшей прямо в его земляной схрончик, почти дупло, – поведал усатый сибиряк Сиволапов, которого все называли «дядя Никанор».

Бойцы закивали головами, повернув головы к рассказчику…

В стороне группа партизан хохотала, слушая анекдоты говорливого пожилого бойца с кажущимся не закрывающимся ртом, заполненным двумя подковами фиксов из нержавейки:

– Гитлер и Геринг стоят на вершине берлинской радиовышки. Гитлер говорит, что он очень хотел бы сделать что-нибудь, что в трудную пору поднимает настроения берлинцам. «Почему бы тебе просто не спрыгнуть, Адольф? – предлагает Геринг.

Хохот.

– Двух евреев ведут на расстрел. Внезапно приходи приказ их повесить, а не расстреливать. Один говорит другому: «Вот видишь, у них уже кончились патроны».

– Рудольфа Гесса (правая рука Гитлера до 1940 года. – Прим. авт.) привели к Черчиллю. – О, это вы тот самый псих?! – Нет-нет, я заместитель! Снова хохот огласил лес…

– Необразованная немецкая крестьянка замечает в доме сельского учителя глобус и спрашивает: «Что это?». Учитель рассказывает. Тогда крестьянка просит показать, где на глобусе Россия. Увидев Россию, женщина поразилась: «О, какая это великая страна!». Затем учитель указал на другие великие страны, с которыми воюет Германия – США, Канаду, Китай. Тогда крестьянка попросила показать ей «Великую Германию». Рассмотрев маленькое пятнышко посередине Европы, женщина спросила: «А у Гитлера есть глобус?»

Железные подковы анекдотов продолжали высекать новые вспышки раскатистого смеха у слушателей. Это были редкие моменты улыбнуться или даже от души захохотать. Хуже всего советским партизанам, вынужденно скрывавшимся в лесах и горах, приходилось зимой. С проблемой холода до этого ни одно партизанское движение в мировой практике не сталкивалось. Это природное явление добавляло проблему маскировки. На снегу партизаны оставляли следы, а растительность больше не скрывала их убежище. Среди партизан были и женщины. Немцы этого не понимали, считая, что удел слабого пола – кухня. У нас они были и разведчицами, и врачами, и радистами, и даже участвовали в боевых действиях. Гитлеровцы боялись партизан и свирепо расправлялись над ними, попавшими в плен.

В одном из боев «козловцы» нашли у погибшего фрица, старшего ефрейтора Роберта Кюхлера неотправленное письмо своей невесте. Он писал:

«Вчера партизаны совершили нападение недалеко от нас. Они взорвали поезд с отпускниками, а потом завязали бой. Можешь себе представить, что осталось после этого. Не чувствуешь себя в безопасности даже тогда, когда идешь в уборную. Нигде не проехать, не пройти. Эти партизаны орудуют совсем близко от нас. Их силы исчисляются тысячами. Можешь себе представить, что получится, если они ворвутся в наш лагерь…»

Первая зима войны на Восточном фронте 1941–1942 годов многих солдат вермахта разочаровала. Помогали снижать боевой дух гитлеровцев распространяемые антивоенные листовки советского командования. Немцы их читали. Прямо высказываться по этому поводу в своих подразделениях и частях они боялись – офицеры расстреливали паникеров и недоброжелателей.

Сдавшийся в плен в районе действия 5-й армии ефрейтор 497-го полка Отто Липский на допросе показал:

«Советские листовки я и другие солдаты немецкой армии читали, хотя это и запрещено. В плен готовы сдаваться многие солдаты, лишь бы покончить с войной. Но это делать они боятся, так как офицеры за это их расстреливают».

Особенно успешной партизанская война была в Белоруссии – леса и болота скрывали «второй фронт» и способствовали их успехам. Поэтому до сих пор в Белоруссии помнят подвиги партизан и их обожествляют.

* * *

В годы войны у некоторых новых видов оружия появились не только официальные, но и неофициальные названия. Так, например, советские реактивные бесствольные системы БМ-13 получили у воинов название «Катюша». А против танков применялись бутылки с зажигательной смесью, названные немцами «коктейлем Молотова». Солдаты их величали просто «бутылочками» или «стеклом». Горючую смесь для них производили в самых различных артелях или даже на лимонадных заводах, причем рецепты бутылочного напалма были различны. Например, в подмосковном городе Крюково их готовили в одной из школ ученики старших классов под присмотр военных химиков…

Партизанам не хватало оружия. Козлов вспоминал, что народные мстители в ответ на этот вызов развернули масштабное производство кустарного оружия и даже своих танков, переделанных из гусеничных тракторов в созданных тайных мастерских.

Помимо ремонта партизаны занимались и конструкторской работой. В одном из документов народных мстителей говорилось:

«Большое количество самодельных мин, автоматов и гранат партизан имеют оригинальное решение как всей конструкции в целом, так и ее отдельных узлов. Не ограничиваясь изобретательством «местного» характера, партизаны отправляли на Большую землю большое количество изобретений и рационализаторских предложений».

Самым популярным кустарным оружием были самодельные пистолеты-пулеметы ППШ – первый из них был сделан в бригаде партизан «Разгром» под Минском в 1942 году. Бригада «Разгром» – одно из крупнейших партизанских соединений Белоруссии. В ее многонациональном составе было много тех, кто вышел из окружения. У бригады были своя типография, школа сержантов, госпиталь, оружейная мастерская, где было создано около 200 единиц оружия.

Также партизаны изготавливали «сюрпризы» со взрывчаткой и неожиданные разновидность мин с особым детонатором, секрет которого знали только свои. Партизаны с легкостью ремонтировали даже подорванные немецкие танки и применяли их в боевой обстановке.

Популярность «разгромовских» ППШ была такова, что у Козлова в отряде прижились эти самодельные автоматы. А о действиях немецких танков с красными звездами ему рассказывали подчиненные – разведчики партизанского полка.

«Бабка, яйки, млеко! Шнель!» – подобные крики немецких солдат навсегда засели в памяти всех, кто вырос на советских военных фильмах. Местные жители села Починок под Смоленском рассказывали партизанам Козлова, что отправляющиеся в отпуск в Германию солдаты старались заполучить как можно больше куриных яиц – они выменивали их на иголки, которые в селе были страшным дефицитом. У каждого солдата вермахта под клапанами накладных карманов всегда блистало десятка два иголок. Их находили и у погибших солдат вермахта, называя их «несостоявшимися яйцеголовыми».

Большинство съестного при шмонах крестьян гитлеровцы забирали с собой, но никогда не трогали грибы в любом виде: свежие, сушеные, соленые, маринованные. Дело в том, что немцы, как и другие центрально-европейцы, у себя на родине не собирают грибы и не разбираются в них. При этом они понимают, что грибы могут быть ядовитыми – съешь даже кусочек такого гриба и «капут». Боялись – вдруг «руссиш партизанен» при помощи грибов запланировали изничтожить своего врага? Брезговали они хлебным квасом – «мутной бурдой», окрошкой – «набором не сочетаемых продуктов» и воблой – «вонючкой» или «сухой смертью».

Остальные продукты оккупанты пожирали с удовольствием. На полевых мясокомбинатах быстро перерабатывали мясо свиней и крупного рогатого скота и готовили сосиски – любимое лакомство германцев…

В некоторых деревнях немцы открывали мельницы и объявляли местным жителям, что можно молоть зерно. Когда же жители привозили на мельницу зерно, немцы его забирали. Для борьбы с партизанами и охраны населенных пунктов немцы вооружали часть лиц, враждебно настроенных к советской власти. Группы таких вооруженных лиц патрулировали окраины населенных пунктов.

По мере приближения зимы со стороны немцев участились случаи грабежей. Забирали хлеб, скот, птицу. В одной из семей села Калита под Дорогобужем забрали даже тесто, приготовленное для выпечки хлеба. Крестьянскую семью гитлеровцы обычно выгоняли в сарай или хлев, а сами поселялись в избах. Всех, кто оказывал сопротивление, немцы убивали на месте, не щадя женщин и детей.

В селе Громани фашисты расстреляли местную жительницу за отказ отдать им корову. У пленных красноармейцев немцы отбирали шинели, гимнастерки, брюки и даже нательное белье. Солдаты вермахта стреляли из пистолетов и винтовок овец, свиней и домашнюю птицу.

* * *

На одном из совещаний руководитель народных мстителей Воронченко, «наш дедушка», как его называли бойцы, заметил, что партизаны, подрывая рельсовое полотно, в одинаковой степени рискуют. Но немцы с учетом наличия технических возможностей быстро восстанавливают участки подорванного пути. Он продолжал:

– Поэтому, как писал товарищ Ленин, – лучше меньше, да лучше. Подрыв эшелона по эффективности на порядки весомее взорванного рельса. Тут качество нашей с вами работы повышается. Да, надо потратить больше времени, больше сил, больше рисковать, но результат будет достойней. Под откос поползут и паровозы, и весь состав. А там может быть и оружие, и боеприпасы, и бензин, и, главное, личный состав – исчадье коричневого ада.

Александр Козлов поддержал командира соединения «Дедушка» и сообщил, что его ребята недавно еще повторили свой успех – подорвали и сожгли с применением бутылок с зажигательной смесью на шоссе несколько грузовых автомашин с топливом. А сопровождающую охрану перебили из засады.

– Вот так и надо действовать – прицельно, – похвалил молодого командира Василий Исаевич.

– Наверное, до сих пор горят бензовозы, – улыбнулся Александр Иванович.

Большой объем профилактической работы, которую Козлов называл «прополкой», партизанам пришлось вести с предателями: полицаями, бургомистрами, старостами, составлявшими немалую часть карательной системы оккупационных войск. В одной из деревень Дорогобужского района была уничтожена группа полицейских, прибывшая на совещание по совершенствованию карательных операций против партизан. Но начать собрание предатели не успели. Как только они вошли и расселись по местам, в окна сельского клуба полетели гранаты. Мгновенно загорелась деревянная постройка. Добивали народные мстители выбегающих коллаборационистов из автоматов и винтовок…

Героическое сопротивление частей и подразделений РККА осеннему наступлению группы армий «Центр» заставило несколько охладить пыл с идеей блицкрига. Враг приостановил высокие гудериановские темпы продвижения к Москве сначала из-за распутицы, а потом из-за ударивших ранних морозов. Произошла высокая концентрация гитлеровских войск на территориях, прилегающих к Москве – Брянской, Калининской, Смоленской и Тульской областей. К полицейско-карательным функциям фельдмаршал фон Бок стал подключать и упершиеся в стенку советского сопротивления свои регулярные войска. Крупным силам партизан все труднее было вступать в боестолкновения с регулярными войсками вермахта, временно «сидевшими без дела». Москва приказала дивизию «Дедушка» разделить на более мелкие партизанские отряды и группы для более эффективной борьбы с захватчиками.

В партизанской характеристике на А. И. Козлова на тот период отмечалось:

«Тов. Козлов с октября 1941 года принимал активное участие в партизанском движении в Смоленской области. Он был организатором партизанского отряда в деревнях Селянка, Фенино, Громани, Калита Дорогобужского района. Был назначен командиром 3-го батальона 1-го партизанского полка. В 1942 году дважды представлялся к правительственным наградам.

Командир партизанской дивизии «Дедушка»

Воронченко В. И.

Комиссар Силантьев П. Ф.»

Однажды разведчики старшего лейтенанта А. И. Козлова в буквальном смысле приволокли в отряд упирающего четырьмя конечностями фрица из подразделения СС – тучного фельдфебеля. Но чем больше он суетился в этой своей трясине пленения, в которую попал, тем больше увязал – его крепко скрутили и держали руки партизан.

На допросе эсэсовец под угрозой расстрела, если он не ответит правдиво на задаваемые вопросы, признался переводчику, что против партизан готовится всеохватная карательная операция.

Он подтвердил, что в деревнях, расположенных в лесах с партизанами, концентрируются войска и полицейские силы. Немец назвал эти деревни и, борясь за жизнь, рассказал о системе подготовки молодых фашистов.

Кроме того, немец поведал, что их, готовя для службы в СС, заставляли помногу и систематически заниматься спортом, отбывать трудовую повинность и 2 года прослужить в вермахте. Тех, кто выдержал эти испытания, принимали в СС, вручали каждому кинжал с руническим знаком нацистской организации. С этого момента они имели право защищать свою честь с оружием в руках. Носили эсэсовцы и значки: спортивный значок штурмовика и бронзовый спортивный значок. Эсэсовцы вообще всю службу должны были заниматься спортом, сдавая до 50-летнего возраста ежегодно хотя бы одну из спортивных норм в беге, прыжках в высоту, длину, плавании и подтягивании на турнике.

За сдачу нормативов они получали серебряные и золотые значки. Именно в частях СС руководители умело вселяли уверенность не только в своей непогрешимости, но и в своей верности Гитлеру и вечности национал-социализма…

Финал: пришлось явно токсичного фашиста по приказу Козлова пустить в расход, так как возиться с ним было некогда и некому – отступали окруженные воины с боями…

Показания немецкого эсэсовского фельдфебеля подтвердились.

Фашисты бросили против партизан громадную, беспощадную, невероятно прожорливую машину: 6 пехотных дивизий, 2 танковые, авиацию. Для расправы с партизанами была повернута фронтом с востока на запад даже 4-я армия противника.

Это была огромная мясорубка вермахта, в раструб которой враг бросал истерзанные тела наших бойцов и мирного населения. Но души россиян она не могла перемолоть.

Разведчики получили сведения, что немцы стали активно ремонтировать дороги для своего проездного транспорта и восстанавливать взорванные отступающими красноармейцами мосты через реки. Для этих работ, со слов селян, было привлечено более 2000 наших военнопленных. В районе села Гормани оккупанты валят лес, а затем пилят его на бруски и доски на полевом лесопильном заводе.

«Не иначе, как готовятся к броску на Москву, – подумал Козлов. – Торопятся до зимы управиться со взятием столицы».

* * *

Как уже говорилось выше, после упорных кровопролитных боев соединение народных мстителей «Дедушка» по приказу вышестоящего командования было разделено на мелкие группы. Москва посчитала, что они будут более эффективно использоваться для действий в тылу противника.

С февраля 1942 года в этих краях начала действовать РДГ старшего лейтенанта Анатолия Петровича Шестакова (переросшая в дальнейшем в партизанский отряд «Славный»), которая могла взаимодействовать с партизанской дивизией «Дедушка», и Козлов мог встречаться с Шестаковым. Его отряд действовал дерзко против карателей, полицейских и предателей – пособников немцам из местного населения. Действуя из засад, как временных, так и неподвижных, они наводили ужас на немецкий транспорт на автомагистралях и проселочных дорогах.

К сожалению, после одной из успешно проведенных сложных операций нервы у 29-летнего командира отряда А. П. Шестакова, ставшего майором, не выдержали. От нервного напряжения у него начался бред и 12 июня 1944 года он застрелился.

На войне даже мужественных людей сгибало нервное перенапряжение, и они становились жертвами суицида.

Разведчики Козлова постоянно получали информацию, что в деревнях Селянка, Громани, Калита и других, занятых немцами, население предупреждено о том, чтобы никому из красноармейцев, выходящих из окружения, не оказывался приют, иначе деревни будут сжигаться. В результате в ряде хуторов, деревень и сел наших воинов в хаты не пускали и хлеба не давали.

Из-за повальных грабежей со стороны гитлеровцев селяне находились в крайне тяжелых условиях. Даже та часть крестьян, которая вначале была рада приходу немцев и желала им победы, теперь высказывала желание скорейшего прихода Красной армии и с нетерпением ждала этого дня.

Колхозники деревень, расположенных вблизи Дорогобужа, заявляли, что немцы у них забрали буквально все. Утром приходила одна группа немцев, а затем вечером вторая группа забирала все то, что не нашли первые.

Забирали гитлеровцы все – не только продукты, но и любую одежду. В осенне-зимний сезон можно увидеть немцев, не только разодетых в красноармейские шинели, но и в гражданской одежде, как мужской, так и женской. Однажды подстрелили-ранили одного боша даже в беличьей шубе. При допросе он заявил:

«Россия намного сильнее, чем нам говорили на родине. У вас есть что кушать и одевать, а у нас этого нет. Приходит зима холодная, наверное, придется сдаваться русским…

– Почему вы не берете Москву?

– Москва кругом минирована, силы наши уменьшились, а самое главное – мало горючего, да к тому же еще холодно. Наши солдаты не выдержат. Да, Москва близко, а Берлин далек. Русским все верят, а нам и есть нечего. Конину резиновую, как коровы жвачку, жуем ежедневно. Если и возьмем Москву, то там тоже ничего не будет – ни горючего, ни провианта. Видимо, придется отступать, а отступать некуда. Подохнем с голода или придется сдаваться в плен».

После объявления бойцам содержания этого допроса все окрылились, поняли, что есть в РККА еще порох в пороховнице.

Получили разведчики еще одну информацию: в связи с повальными обысками крестьяне оккупированных деревень стали кушать только ночью…

* * *

После расформирования крупного отряда Александр Иванович Козлов с 12 партизанами, в числе которых была и его беременная жена, направлялись в Кучеровские леса для проведения разведывательно-диверсионной работы. Там работало несколько разведывательно-диверсионных групп НКВД СССР. Такую задачу им поставил «Дедушка».

Они блуждали несколько дождливых суток – шли только ночью. Днями отсиживались в зарослях кустарников и в густолесье, но чаше в болотах, порой по горло в зловонно-стоячей и холодной воде, затянутой ряской или тиной. Туда вражеские танки не могли пробраться. Остатки густой болотной жижи на солнцепеке быстро высыхали, и становились сухими струпьями, приносящими мученья при ходьбе. Кончились продукты. Оружие быстро ржавело вместе с боеприпасами. Усталость и бессонница валила с ног. В один из погожих летних дней группа решила выбраться на небольшую поляну, залитую солнечным светом и теплом, чтобы отдохнуть и просушиться. Передохнули и через некоторое время отправились снова в дорогу.

Но по пути в вечернее время 23 июня 1942 года наши воины увидели людей в советской форме.

«Наши, наши!!! Тоже, наверное, выходят из окружения, – обрадовался Александр Иванович, – соединимся и станем действовать сообща. Так легче будет».

Светлая надежда овладела всеми измученными тяжелым переходом партизанами. Но, к великому сожалению, группа попала в своеобразную засаду из предателей-полицаев, переодетых в форму советских военнослужащих. Это были каратели, выполнявшие задание одной из команд германской военной разведки. Как потом выяснилось, данная группа принадлежала созданной по приказу местного начальника Абвера АК-103.

– Кто старший? – спросил Козлов.

– Я… Иван Невский, – ответил незнакомец, скрывающийся за густым кустарником.

– Значит, мы вместе с вами, – обрадовался один из козловцев.

– Конечно, вместе будем бить врага, – опять ответил из засады тот, кто назвался Иваном Невским. После этого в сторону изможденных партизан стали выходить люди, облаченные в обмундирование красноармейцев с автоматами ППШ и отечественными винтовками. На груди у некоторых поблескивали советские ордена и медали.

А дальше события разворачивались не по сценарию, запланированному Александром Ивановичем. «Партизаны» из засады оказались, как говорилось выше, карателями. При помощи провокаторов, представлявших себя «народными мстителями», Александр Иванович был сразу же оглушен ударом увесистого приклада автомата ППШ. Когда очнулся – оказался на носилках. Он сразу задал себе вопрос: «Где Галя?» Она шла рядом. Впереди он увидел спины своих боевых товарищей. Когда включилось сознание, он заставил себя силой воли подняться с носилок. Он пошел пешком рядом со своими боевыми товарищами.

Именно таким образом группу Козлова удалось мгновенно разоружить и захватить в плен…

Так все 12 партизан попали в один из лагерей для военнопленных под Вязьмой. Там они рассказали своему командиру, что когда от удара прикладом он упал, пролежав некоторое время в забытьи, к нему подбежала жена. Ее словно током ударило. Она почувствовала страдания Александра. Супруга, накрыв его своим телом, дико закричала: «Не трогайте моего мужа!»

В голосе ее были и слезы, и испуг, того и гляди нервный припадок мог случиться. Она заплакала сама, торопливо смахивая быстрые слезинки, которые побежали по щекам.

Нельзя исключать того, что этот крик отчаяния женщины и спас Александра от дальнейшей расправы карателем. Его могли расстрелять на месте…

Именно так партизанская эпопея Александра Ивановича Козлова закончилась, началась прелюдия умной и смелой борьбы за выживание в конкретно сложившейся обстановке. Он понимал – на войне выживают два типа людей: сильные и трусливые. Храбрецы же обречены на смерть.

Такие люди обычно бывают до поры малозаметными, пока не пробьет их звездный час. Он считал себя первым из двух типов, который должен, нет – обязан был приспособиться к изменившейся обстановке и продолжить борьбу с заклятым врагом. Поэтому он отбросил понятие «выживание», а принял идею – «жить во имя борьбы»…

Он рассуждал, нет – философствовал:

«Погибнуть – это просто, выстоять – сложнее. Жизнь наша – следствие наших мыслей и больше ничего. Если человек говорит и действует с доброй мыслью – радость следует за ним как тень, никогда не покидающая. Жизнь нашу изменяет не случайность. Она в нас самих, она ждет внешнего повода для выражения конкретным и логически выверенным действием. План действия должен быть нарисован быстро и на перспективу. Трудности человек преодолевает поступком или серией таких явлений. Мысль сейчас должна работать, как найти лучший способ или повод сделать добро себе, Гале и Родине».

Кроме стихийного партизанского движения, в котором он пытливым умом нашел элементы явной неподготовленности партийных советских бонз к такой форме всенародного отпора врагу, он быстро спрогнозировал, что есть и другой способ ведения этой борьбы.

И он уже все просчитывал в уме, сидя со своими боевыми друзьями, запрокинув голову к небу, под старыми высокими деревьями, сомкнувшими кроны, которые там, в вышине, удерживали зной причудливым зеленым щитом…

А пока фашистская машина, совсем не фигня, как трактовали ее преподаватели в военном училище, продолжала вращать свои окровавленные жернова на оккупированных территориях, перемалывая людские судьбы и нанося миллиардный экономический ущерб советской стороне. Она быстро двигалась по направлению к Москве. Она яростно наступала грозной силой…