Текст книги "Тайны Кудыкиной Горы"

Спокойствие длилось до утра, когда вытащили пять раков того же кудыкиногорного вида. Заволновались, конечно, но и для этих временное пристанище нашли, а что дальше с ними делать – никто не знал.

Пацаны уселись на берегу с удочками – и ракам в ваннах пища нужна, и что покрупней может попасться. Тихо, ветра нет, солнышко пригревает, рядом дикие утки плещутся – красота и покой. Правда, эти птицы рыбу пугают, а сами на деревяшки и даже на камешки внимания не обращают – принимают за хлеб, что им народ бросает. Привыкли к халяве. Неожиданно одна из крякуш заголосила, суматошно забила поводе крыльями и с явным трудом пошла на взлёт. Но к её лапе прицепился рак! Видать, не крепко ухватил или разрезал перепонку на птичьей лапе – утка улетела, а бандит скрылся в глубине. Ясно, что слух о событии тут же разлетелся по всей Горе.

Это уж переполнило терпение всегда спокойного Егора, он начал лихорадочно набирать Знаменского. У открытой двери кабинета уже толпились пришедшие по делу работники, ожидая научных указаний из Пскова. Профессор долго не отвечал, наконец откликнулся. Директор в двух словах обрисовал опасную ситуацию.

– Нет, уважаемый Егор, – голос абонента хорошо слышен, – к сожалению, ничем сейчас помочь не смогу. Отдыхаю с семьёй в Ялте. Если уеду отсюда, то узнаю, наконец, где раки зимуют. Так что советую перейти на питание ценным продуктом. Может, и мне парочка перепадёт, как вернусь. Всего доброго!

Вот такие, оказывается, фанаты науки эти профессора. Без ажиотажа к объектам исследований, но вежливые. И что теперь? Директор в растерянности посмотрел на любопытных, забивших дверной проём. Оттуда тут же донёсся приглушённый спинами людей голос Лены.

– Егор, а может, нужно связаться с тем Ильёй из Тридевятова. Это ведь он два дня из озера не вылезал, потом с вами ещё, из-за него небось…

Не дослушав, директор немедленно внял доброму совету.

– Добрый день! – донеслось из смартфона. – Небось проблемы у озера, Егор?

– А как вы… Ладно. Здравствуйте! И да, именно у озера. Раки там. Вот такенные! Уток жрут, – нервно, но внятно ответил директор.

– Понятно, лезут, значит, – задумчиво протянул Илья. Интересно, как он узнал? – Но может, пока ничего страшного. Вы коробочку куда заныкали?

– О, чёрт! – директор с досады хлопнул себя смартфоном по голове. – Совсем из памяти вон. Щас… – вытащил из недр стола прямоугольный чёрный пенал, сообщил: – Горит красная.

– Так нажмите другую, – посоветовал голос из телефона.

– Вот, всё. Загорелась зелёная.

– Значит, больше никакого вреда от этих существ не будет, сколько б их не повылазило.

– Так они нам всё озеро переполнят, у нас уже ванн не хватает! – запаниковал Егор.

– Есть их надо, чего там миндальничаете. Или продавать. И вот что. Прибор отнесите в избушку, построили ведь, надеюсь? Он там и без вас отреагирует, если что. А с хищниками этими… Мне-то подъехать – не проблема. Но опять от меня только слова, которым не все поверят. Вы, давайте-ка, возьмите кого-либо из помощников да прилетайте сюда на пару дней, понятней станет общая ситуация.

– И кто из вас, любознательных, сейчас более-менее свободен? – спросил, глядя в дверь, директор. – Юлия Николаевна, вы заходите, примете срочные дела на несколько дней моей поездки. Ага, я так и думал: все вдруг свободными стали. Я ведь без шуток, база хоть и на половину заполнена, так люди внимания требуют, не задаром живут.

Народ заполнил кабинет, доказывая, что без каждого из них база вполне обойдётся.

– Я это учту на будущее, – замечание директора умерило ажиотаж.

– А что думать, возьмите Валентину, – самоотверженно предложил Николай Второй, который только что отпихивал других претендентов на поездку, предлагая себя. – Я пока и один справлюсь, народу не столь и много…

– А как сама Валентина? Где она, кстати? Странно, что её нету…

– Да… Василия воспитывает. У медсестры – он снова ни свет ни заря с дерева упал.

– Созрел, видать. Ладно, зови её. А пацана сам воспитывай, учи по деревьям лазить. Своим личным примером.

Валентина ни секунды не возражала против своей кандидатуры – кто бы сомневался! Ей завидовали: чай, не в Великие Луки или в Псков, а в саму Сибирь собирается – это вам не Турция или Сочи, другое, незнакомое направление! Заказали, естественно, мешок кедровых орехов.

Лена забронировала билеты на самолёт до Тюмени – нынче в полночь вылет. После обеда и выехали на служебном минивэне – долго ли тут до Москвы?

За четыре дня отсутствия директора ничего особенного не произошло. Раков продолжали вылавливать потихоньку, объедались, чучела начали делать – процедура не быстрая. Разве что в избушке попугай объявился, посмотрели на картинках – ара называется, здоровенный, яркий, крикливый и общительный. Сразу же подрался с котом Василием, но быстро замирились и часто вместе проводили время на вкопанном у избушки столике: один валялся, второй сидел рядом, важно осматривая окрестности. Питались совместно также у кухни. Подношения посетителей ара принимал с достоинством. Вредничал, пытаясь отодрать с одежды людей блестящие пуговицы, пряжки, застёжки, а также обращал внимание на серьги, часы и браслеты. Укусил за палец Лену, снимая перстенёк. Она обиделась, забрала у грабителя презентованное ему яблоко и съела сама. Это как раз в то утро, когда вернулись Егор с Валентиной.

И не одни.

– Где это поранилась с утра пораньше? – спросил директор, поздоровавшись. – В пластыре с ног до головы.

– Да не преувеличивайте, Егор, один палец всего. Ой, здравствуйте, с приездом! Попугай это ненормальный укусил недавно.

– Что ещё за попугай? Хищный?

– Нет, наверно, просто вредный, большой и никого не боится, даже кота, – объясняла Лена, украдкой разглядывая незнакомых людей: парня с девушкой в джинсах и курточках и мужчину очень маленького роста во всём зелёном – шляпе, куртке, брюках, сапогах. – Ара он. Явился в избушке три дня назад, не улетает. Нравится всем: и нам, и отдыхающим. Только ворует помаленьку. И кусается вот. Юлия Николаевна вас уже ждёт, – указала на дверь в кабинет. – Говорит, достали со всякими проверками-отчётами, будто раньше не знала.

– Нет погоди… И что, у ары этого тоже хозяин не нашёлся, как у лобстеров и Василия? А чего наши домой забрать не хотят?

– Не знаю, – пожала плечами Лена, – просто не хотят. И раков между прочим никто за территорию не выносит. Вот родню приглашают сюда попробовать экзотику, а чтобы куда-то – никто. Не знаю, почему…

– Ладно, пусть живёт птица, лишь бы ещё орнитологов не вызывать – ихтиологов хватило. Заходим, – пригласил он гостей, открывая дверь. – Лена, будь добра, кофе, и через часик собери свободных в зале минут на пятнадцать.

Егор поблагодарил Юлию Николаевну за неожиданные хлопоты, бросил взгляд на стопу распечаток. Выпили кофе и пошли знакомиться с Кудыкиной Горой. Сама база с её хозяйством гостей не шибко интересовали, да директор сам знал, зачем они тут. Поэтому, сделав короткий обзор, привёл их к избушке. Тут уже развлекались трое отдыхающих с Василием и Арой, но они вовсе не мешали. Кстати, почему-то никто из посетителей базы совсем не удивлялся ни коту, ни птице, ни тем более ракам. А что, собственно, для них в том необычного, они же не знали, как вся эта живность появлялась. Но привлекает внимание – как раз то, что и требуется для дальнейшей рекламы. Попугай застыл столбиком при виде подошедших, осматривая их немигающим орлиным взором, взлетел и уселся на плечо Ирины. Василий же поначалу выгнулся, скакнул со стола и начал тереться о ноги маленького мужчины, издавая утробное мурлыканье. Отдыхающие, видимо, давно тут находились, потому вежливо поздоровались и тихонько удалились.

Гости, не спеша, обошли вокруг здания, побывали внутри, Егор показал прибор в сундучке. Но больше всего они заинтересовались небольшим пространством между избушкой и озером, точней, пятачком земли, где сильно примята трава и поломаны низкие кустики. Парень с самого начала путешествия по базе держал в руке неизвестный приборчик, иногда внимательно вглядываясь в дисплей. А на этом месте аппарат тихонько заверещал, перемигиваясь цветными индикаторами.

– Что ж, не всё, конечно, понятно, однако можно сказать, что это окошко, – парень указал на землю, – чего-то враждебного сюда не пустит.

– А не враждебного? – спросил директор, – Здесь это, оказывается, несколько субъективное понятие. Вон раки – чего в них враждебного, а заполни ими озеро доверху? Да и не доверху – всё ведь сожрут: и рыбу, и уток. Оно надо?

– Вот с этим и будем разбираться, с недельку нужно тут пожить.

– Что за проблемы? Найдём место.

– Нет, место мы сами найдём, нам тут поблизости в палатке удобней будет. А кое-кому и просто в лесу. Вот насчёт питания… Куда заплатить?

– Чего платить, вы ж не просто гости, на работе вроде…

– Нет уж, – вступила девушка. – Не хватало нам и вам слухов разного калибра. И всяких подозрений. Будто сами не знаете, как бывает, а нам не накладно.

– Ладно, раз так, касса недалеко от моего кабинета, там скажут, сколько внести. А сейчас пора, надо вас коллективу представить…

– …а также представить всем наших гостей из Тридевятова. Информацию о самом городе, надеюсь, Валентина распространяет с огромной скоростью…

– И восторгом! – добавила Валентина.

– Ирина и Сергей Некрасовы, супружеская пара – эксперты по необычным ситуациям, событиям и явлениям. Думаю, они ответят на вопрос о том, какой аист принёс раков и откуда взялся хищный попугай. Сухой – именно так зовут этого представителя сибирских лесов, – невысокий мужчина в зелёном поднялся и поклонился присутствующим. – Настоящий природный представитель и хозяин. Он – лесовик, по нашей терминологии – леший. На такое обращение не обижается, но лучше так к нему не обращаться. Во избежание.11
  Об обитателях Тридевятова см. в книге «Город Тридевятов» (А. Завражнов)


[Закрыть]

– Да не может быть, Егор! – не утерпел Вансаныч. – Когда космические корабли бороздят просторы вселенной, как говорил известный прораб, какие тут к лешему лешие? Сказки!

Директор усмехнулся, Валентина посмотрела на садовника укоризненно, Сухой никак не прореагировал.

– У вас смартфон при себе, Вансаныч? Будьте добры, сфоткайте Сухого и покажите всем, что у вас получилось.

Долго ли? Вансаныч сфоткал. Проверил. Нажал на кнопку ещё раз, и ещё. Потряс телефон, приложил к уху.

– Сломалась, небось, игрушка. Или разрядилась. Ни фига, извините, не видать…

Народ заинтересовался, пошла фотосессия. Даже со вспышками. В конце концов, вынуждены были признать, что да, Сухой – явление необычное, фотографированию не подвержен.

– Вопросы гостям можете задавать в индивидуальном режиме, пока – к работе…

Через день, но уже вечером собрались опять – в привычку стали входить ежедневные посиделки. Такие и прежде практиковалось, мало ли вопросов при обслуживании людей появляется. Но сейчас становилось интересно и за рамками работы. Не подвел в этом плане и прошедший день.

– Не знаю, что там с появлением посторонних существ, этим Ирина с Сергеем занимаются, – рассказывал в полнейшей тишине Сухой, – у меня свои проблемы. Местного значения. Еле вашего лесовика отыскал, совсем он обленился с тех времён, как и вы к лесному хозяйству интерес потеряли. А мне всё равно, по каким таким причинам и кто в том виноват. Только и Леший – это имя у него такое – погряз в безделье по макушку. Да ещё и воду тутошнюю сероводородную пить начал. А она для наших организмов, что для ваших – сивуха одной перегонки.

– А где он берёт её? – удивилась Настасья. – В Новосокольники бегает?

– Не бегает, хоть и мог бы. Ему воду русалки поставляют, отыскали, видать, заброшенную артезианскую скважину поблизости…

– А эти-то чего ввязались? – вскинулась Юлия Николаевна. – Жили бы спок… ой! Откуда русалки взялись? Шутить изволите?

– Да эти уж неведомо сколько тут живут. Водяной привёл когда-то и сам остался. Вот он с Лешим скорешился и отправляет девиц за той водой. А Леший их своим бальзамом угощает. Из волчьего лыка. Это для вас отрава, а Водяному для сугреву. Из мухоморов тоже. Из трын-травы. А у Лешего тех запасов – ещё с царских времён.

– Дела… – почесал затылок Вансаныч. – То, значит, пенсионный возраст повышают, то ковид злобствует, то циклоны как с цепи срываются. Теперь омары, лешие и русалки! Осталось только инопланетян дождаться!

Тут чего-то Валентина ожила и чуть было не засмеялась, но удержалась. А директор – нет.

– А не хотите ли, Вансаныч, как и все остальные, узнать, что как раз с инопланетянами вы уже встречались? Точней, с настоящими инопланетянками?

– Как это? Что у вас за приколы? Я в общем-то трезвенник!

– Помните отдыхающих из Тридевятова? Женщин не забыли, четырёх жён Ильи?

– Не забыли, их даже лошадки уважали. И что?

– Все они четыре и есть инопланетянки с двух планет, а вовсе никакие не иностранки.

– Валентина, подтверди! – тут же потребовали ошарашенные женщины.

– Подтверждаю! – гордо произнесла Валентина. – В Тридевятове такие ещё есть, встречалась, а как же. Чай пили и другое всякое…

– А… это… – с трудом вернулся в себя Вансаныч. – Ладно, до тех женщин далеко, хотя и непонятно, какие-такие доказательства своего происхождения они вам представили. Люди как люди. Сухой, а увидеть их можно? Русалок? Чтоб окончательно сомнения снять?

– Вообще-то не положено, – задумался Сухой. – Это им положено самим решать, показываться людям или нет. Но сомнения – дело серьёзное. Я нынче Лешему кое-как мозги вправил, но он слёзно попросил последней встречи с Водяным. Последней – в смысле не на сухую. Клялся, что потреблять напитки станут только по праздникам, о чём и должен сообщить. Но с собой могу взять только троих…

Ох, что тут началось! Кандидатура директора и Валентины сами по себе отпали по причине личного общения с инопланетянами. Заодно в категорию уже посвящённых и Николай попал – жена видела чудеса в Тридевятове? Чай там пила? Стало быть, и тебе нечего к русалкам. Постановили делегировать вместе с Вансанычем Настасью – эта после выдумывать не станет и медсестру Ларису Павловну с аптечкой на всякий пожарный.

Русалки и другие новости

Небольшая экспедиция во главе с руководителем-консультантом Сухим вышла с наступлением темноты. Лесовик одет, как обычно: зелёные куртка, брюки, сапоги и непременная шляпа. Вансаныч, Настасья и Лариса Павловна «утеплились», как могли – конец мая всего лишь, а придётся лежать на земле незнамо сколько. Коврики прихватили, само собой, но они так – от сырости. Начавшая расти луна свету не давала, фонарики запрещены, так что держались друг за дружку, но проблем не возникло: почему-то веток, сучьев и корней не оказалось, хотя и днём тут по берегу Удрая трудно пройти, не оцарапавшись. А Сухой повёл не прямо через мостик к избушке, а в обход, и занять наблюдательный пункт нужно пораньше.

Ничего, добрались, с условным комфортом разместились в зарослях метрах в двадцати от предполагаемой вечеринки. Изба впереди смутно белела свежими ещё боками на фоне непроглядной тьмы. Тишина, лишь с базы едва доносились звуки танго, да в озере что-то плескалось и булькало изредка: то ли рыба играла, то ли раки дрались… Народ нервничал и глотал из термосов кофе, заедая припасёнными Настасьей бутербродами – время, по версии Сухого, немного имелось. Он, кстати, перед выходом сообщил, что эти любители посиделок всегда закрываются от взгляда и слуха людей своими средствами. Их только кот Василий замечал, но, видать, с ним договорились, и он не сигналил, информируя население базы о нарушениях порядка и режима.

Неожиданно в озере у самого берега раздался шумный всплеск и невнятное чертыханье. Вскоре «нечто» завозилось у столика, захлопало там, словно кто-то устраивался поудобней и стол накрывал. Когда над столом засветился непонятный огонёк типа старой керосиновой лампы, кофе и бутерброды оказались напрочь забыты, как и ночная сырость с прохладой. Сомнения – тоже. Потому как уже можно разглядеть, кто там за столом устроился. С правой стороны сидело одно недоразумение: толстое, с головой тюленя и рыбьим хвостом, только горизонтальным, как у дельфина. Руки нормальные, лишь не разобрать, какого цвета: чёрные ли, синие, зелёные. Неважно – действовали по-человечьи, расставляя по столу чашки, бутыли, стаканы… Это, стало быть, и есть Водяной.

На другой скамье, что слева, уселись две явно женщины – по некоторым особенностям обнажённых фигур это легко определялось, хотя длинные космы многое скрывали. Но те же рыбьи хвосты виднелись неплохо.

– И где этот наш дружок? – простуженным голосом спросила одна. – Вечно опаздывает, позвать что ли?

– Не надо, не свисти, – посоветовал «тюлень», – вижу уже, огонёк мерцает.

– Опять свои гнилушки тащит, – посетовала вторая, – нашего света мало ему, глаза ему, видите ли, режет, надевал бы очки, у нас этого добра накопилось…

– Ладно, не заводись, – успокоила первая, и обе повернулись лицами к лесу, вглядываясь в темноту чуть мимо наблюдателей.

Вот тут те и заметили такое странное двойное сходство, что Настасья рот зажала ладонью, чтобы вслух не удивиться. Ещё бы: первая, которая сидела ближе к ним и где-то простудилась, один в один похожа на бывшую канцлера ФРГ Ангелу Меркель, правда, копия выглядела моложе. Вторая же – всемирно известная американка Псаки, та, что грозилась выслать военный флот к берегам Белоруссии. Не успела только, сменила её симпатичная чёрненькая лесбиянка, от вида которой Настасью корёжило до желания разбить телевизор. Ладно…

Мимо засады, не замечая её, в глубокой задумчивости чуть слышно прошелестел мужичок ростом с Сухого, тоже в шляпе неопределяемого во тьме цвета с огромной бутылью в одной руке и корзиной в другой. Молча бухнул на стол свою ношу, так же молча уселся, ни на кого не глядя. Покопался в корзине, открыл два сосуда – свой и русалочий. По лесу от стола раздался чудесный аромат печёной рыбы, солёных грибов, ягодных настоек и сероводорода.

– И что это с тобой нынче, Лешачок? – ласково спросила «Меркель». – Выглядишь, словно лягушку беременную проглотил, они в таком состоянии отравить могут.

– Хуже, – буркнул Лешачок. – Наливай! За встречу! Может, последнюю, – добавил он и единым махом опрокинул в себя содержимое здоровенной деревянной кружки.

Собутыльники повторили жест Лешего, слегка закусили, но молча ждали продолжения.

– Эх, да что говорить, – грустил Леший, вновь наполняя кружки. – Кончилась моя спокойная жизнь. Напрочь прервалась и приказала долго жить. Проверка явилась в лице проверяющего с полномочиями отправить меня в тундру. Выращивать, значит, карликовую берёзу, ягель и спасать леммингов от суицида. Не работаю я, говорит. Давайте по второй…

– А ты работаешь? – заинтересовалась «Псаки». – И как ты работаешь, расскажи!

– Некогда мне работать! – возмутился Леший. – Я думу думаю!

– Ого! Хорошо, хоть есть, чем думать! И о чём же?

– Как это о чём? О работе, конечно, о труде, стало быть.

– Правильно! – встряла «Меркель». – Труд делает из нас человеков!

– Ты давай не заговаривайся, – осадил русалку Водяной. – Какие такие из нас человеки? Оно нам надо? Наслушались пьяных лодочников, разливай, шибко нынче бальзам вкусный, до хвоста пробирает.

– А что не так? – русалка завелась, бальзам действовал старательно и неотвратимо. – Вы гляньте только, он уже совсем стал на человека не похож: шляпа помята, дырки на ней, на кафтане пуговиц не хватает.

– Не было на нём пуговиц сроду, – начал оправдываться Леший.

– Я и говорю, их не хватает, – не унималась «Меркель».

– Ладно, прекращаем скандал, – Водяному разговор не нравился. – Вот станешь ты, Леший, к примеру, работать, думать вовсе перестанешь, что изменится, а? В наших отношениях? Что, у тебя времени не останется иногда в гости заходить?

– Мало его будет, только в праздники, – уныло протянул Леший, – а я привык. Думаешь одному в лесу весело? С зайцами да божьими коровками не шибко поговоришь.

– И праздников хватит! – приговорил «тюлень». – Лето на носу, дел прибавится: народ понаедет, а он разный – кто песни кричит так, что уши закладывает, кто золото теряет, а кто и вообще утопнуть норовит. Да и без народу… Ты вот скажи, откуда тут могла такая напасть взяться – раки? Ты видал такого? – Водяной шмякнул на стол членистоногого.

– Не, – Леший в испуге отшатнулся, – не видел, а что…

Сам по себе меж мужской частью стола завязался отдельный серьёзный разговор. Дамы защебетали о своём, о девичьем, за что-то выпили вдвоём, обнялись, запели. Голоса звучные, хрипотца «Меркель» придавала особый шарм печальной песне. Водяной пригорюнился, Леший тоже начал бездумно покачивать в руке забытую кружку… Не всё было разборчиво для наблюдателей, на бис исполнителей не вызовешь, но за душу брало.

На пустынной реке

Слёзы лью под луной.

Ты услышь вдалеке,

Как мне грустно одной.

Я бы нежным хвостом

Обнимала тебя

И под старым мостом

Целовала, любя.

Приплывай поскорей —

Стану ждать у ручья,

Я хочу быть твоей,

А теперь я ничья…

Помолчали. Леший встрепенулся.

– Пойду я, с утра на хозяйство. Спасибо за компанию, за песню!

– Да уж, – подтвердил Водяной, – уж сколько лет слушаю, а всё щиплет где-то внутри, так и тянет плыть по ручью под старый мост. Но послушаем ещё, думаю. Эй, вертихвостки, прибирайте на столе, рассвет скоро, подремать тоже не лишним будет.

Незаметно место гулянки очистилось. Как пропали русалки, никто не заметил, а Леший так же бесшумно и печально прошёл мимо, и скрылся в зарослях. Поднялись, кое-как размялись, отряхнули с одежды прилипшую траву и листву, отправились восвояси. Осмотрели стол, скамейки – никаких следов, лишние запахи не ощущались. В дверях избушки выгибал спину Василий, широко зевая. На коньке крыши сидели два попугая. Настасья протёрла глаза.

– Двоится, что ли? Вроде не я пила…

– Да не, – успокоил Вансаныч, – видать, второй приплыл, то есть прилетел, то есть опять снова явился незнамо откуда. Нахлебники.

– Ладно, не тебе кормить, – вздохнула всеобщая кормилица, – не убудет. Василий, завтракать пойдешь?

Кот не отказался, пристроился на плечах Сухого – действительно, чего в росе лапы мочить? Попугаи также транспорт выбрали – садовника, женщин поберегли от своих когтей и немалого веса. Совсем задумчивый Вансаныч и не заметил наездников.

Полдня зрители ночных русалочьих посиделок ходили задумчивыми. Нет, они, конечно, не скрывали от любознательного народа то, что увидели и услышали, но как-то так… без особого восторга, даже несколько грустно вроде. Потому в настроении подавляющего числа сотрудников отсутствовали мечты типа «вот жизнь начнётся!» Наоборот, кажется, в атмосфере витали сомнения по поводу необходимости этого знакомства – жили же спокойно прежде и мы, и не мы, друг другу не мешали… Несколько изменилось отношение к событию на традиционном совещании, потому как Егор прояснил вполне реальную ситуацию.

– …и не надо думать, что всё останется по-прежнему. Нечего было некоторым сомнения в словах Сухого высказывать, но дело прошлое. Теперь просто появятся сомнения в словах самого Вансаныча, пусть не у всех, но появятся. Вы что думаете, пацаны из наших, да и отдыхающих не захотят увидеть эти чудеса? Да они всё озеро перебаламутят, и никакие запреты не помогут. А нынешние взрослые ничем не лучше. Или не хуже – с какой стороны посмотреть, привыкли к необычным фотосессиям. Что за жизнь начнётся для Водяного и русалок, сами представляете. Потому сейчас речь не о том, продолжать ли отношения с водяным разумным населением, а какими эти отношения должны быть. С чего их начинать и что в итоге? Об этом и прошу высказываться без ограничения в фантазиях с учётом реальной обстановки.

Не сразу, но дискуссия разгоралась, директор о чём-то шептался с Сергеем, Ириной и Сухим.

– Да не надо им мешать! Не нужны мы были друг дружке раньше, так чего навязываться!

– А спросить? Вон Леший нужен стал…

– Нам что теперь, самогоном их снабжать, разговоры бесконечные вести или хором петь?

– Насчёт напитков пусть Леший заботится, чего конкуренцию устраивать, а остальное – в тему, я бы поболтала…

– А спросить? Может, им не только алкоголь по нутру, есть же кола, фанта, чай в конце концов.

– Мы им чай, а они?

– А они вытаскивать утерянные в озере вещи станут, дно проверять вместо водолазов.

– Это эксплуатация женского труда!

– Тогда пускай просто рекламу делают теми же фотосессиями!

– Если договориться, чтобы разведением раков занялись, а? Егор, у меня коммерческое предложение! – подняла руку бухгалтер Татьяна Юрьевна. – Нам пора бы озаботиться нашими раками, в порядок дело привести, организоваться рачью ферму, да и продавать на сторону. Деньги лишними не бывают.

– И кто же покупать станет? Ты знаешь, почём на рынке обычные раки? – это Вансаныч, кто же ещё?

– Знаю, а ещё знаю, откуда у тех цен ноги растут. А мы – по себестоимости. И не волнуйся, посчитаю, будто первый раз. Учту даже, сколько тратится сил на нервы с тобой разговаривать. Так что, Егор?

– Думаю, отличная мысль. Что, других предложений нету? Не густо…

– Как не быть, – встал задумчивый Ломакин. – Я о спорте, рекламе и зрелищах. Не понимаю, чего молчит культорганизатор Марина.

– Аниматор, – поправила Марина.

– Пусть так. Вот представьте себе… – Николай Второй принял творческую позу, то есть прикрыл глаза, слегка развёл в стороны руки.

Валентина насторожилась, остальные приготовились представлять.

– Представьте тёплый летний вечер. Всё население Кудыкиной Горы с отдыхающими, само собой, собралось на берегу озера. Кругом – тишина, аромат цветов и ожидание необычного. Безветренно, не шелохнётся листик на деревьях, только осинки, как обычно, мерцают серебром. Комары пропали. Слышно лишь, как стрекочут кузнечики. Солнышко прямо перед нами, не спеша, опускается к окоёму…

– Перед нами – юг, – усомнился Николай Первый, – а солнце вроде на западе опускается. Даже ближе к северу сейчас.

– Прожектор за озером повесим вместо солнца, не мешай, – отмахнулся творец. – А там вдали, на фоне вечерней зари, белеют несколько одиноких парусов.

– «Несколько одиноких», как романтично… – Лена закатила глаза. – Это надо поместить туда, где «пять неравных половинок». Ладно, продолжай.

– Белеют, значит, белеют… чёрт, всё время кто-то суфлирует… От коснувшегося горизонта светила к нам протянулась по воде алая дорожка. И в этот момент паруса превращаются в огромных белых лебедей! Они медленно и торжественно приближаются к нам и словно тянут за собой огромный корабль… нет, по солнечной дорожке движется украшенный цветами плот. На плоту трон, на троне – Водяной. Не какой-то там Нептун ряженый, а наш, натуральный Водяной! Лебеди плавно опускаются на воду вдоль берега и застывают перед нами белоснежными изваяниями. Водяной поднимает огромную витую раковину и трубит парадную трель. Тишина вокруг взрывается сразу в нескольких местах под торжественную музыку, льющуюся прямо с небес. Пусть это будет марш Мендельсона. В разных точках озера поднимаются из синих волн подсвеченные фонтаны, раскрываются огромные лепестки лилий, в центре которых танцуют пары Дюймовочек и Дюймов! Из вод, поднимая радужные брызги, словно дельфины, вылетают русалки, сверкая…

Женщины судорожно и шумно вздохнули

– …сверкая серебром и мельхиором хвостового оперения.

Облегчённый выдох в зале.

– А на русалках гарцуют пацаны с пиратскими флагами, – включился Вансаныч.

– С флагами? – переспросил Николай. – Да, именно с флагами – так зрелищней. А в это время в сгустившихся сумерках над горизонтом поднимается полная багровая луна, даря нам свой добрый зловещий свет. И уже от неё, над лунной дорожкой летят дельтапланы, переливаясь всеми цветами радуги. Начинают выделывать замысловатые фигуры высшего пилотажа, плавно переходящие в красочный и спокойный небесный танец. Лебеди не выдерживают и тоже поднимаются ввысь. И тут добавляют живую ноту веселья наши попугаи! Два, нет – двадцать… тридцать восемь попугаев летают над зрителями и кричат приветствия!

– Нецензурные, – уточнил Вансаныч.

– Что нецензурные? – удивился Николай.

– Приветствия. У попугаев это в крови, все знают.

– Нет, наши Ары никогда не ругались, – возмутилась Настасья. – При мне. Эх, Вансаныч, какую красоту опошлил! На корню, можно сказать, идею загубил.

– Да нет, Настасья, ничего тут не загублено, – рассмеялся директор. – Наоборот, я бы продолжил. А в свете луны над озером поднимается воздушный шар, из гондолы которого Ломакин в белых одеждах Пьеро разбрасывает зрителям ветки сакуры и мороженое эскимо…

– Убиться можно! – оценила Лена и зааплодировала, глядя на Николая.

Зал её поддержал, Ломакин ожил, а Егор продолжил.

– Знаете, чем хороша идея? Во-первых, все фантазии по поводу лебедей, попугаев и солнца с луной на юге можно реализовать техническими средствами. А главное – сам такой необычный праздник стоит провести для выпускников школ района. Думаю, и питерские «Алые паруса» превзойдём красочностью и необычностью. И, чтобы времени не терять, сходу раздаю поручения. Николай Второй должен за три дня написать подробный сценарий.

– Не, Егор, я в этом деле пас, – признался Николай. – Я больше по устному творчеству. А писать сценарии – дело культ… извини, Марина, дело нашего медиатора.

– Аниматора, – опять спокойно уточнила Марина.

– Верно, Марина, принимай задание, а Ломакин займётся техникой. Вместе с Вансанычем, он тормознёт, где надо. Потом план на обсчёт расходов в бухгалтерию. И не только техникой – нужны будут договоры со сторонними организациями, электриками, пиротехниками, к примеру. Главное же и срочное – обговори сценарий с Водяным и русалками. Без них и праздника не будет, да, собственно, из-за них и началось.

– НИ-ЗА-ЧТО! – вдруг громко заявила Валентина и припечатала стол ладонью.

– Что «ни за что»? – не понял директор.

– Ни за что я не отпущу Ломакина к этим… хвостатым. Не хватало, чтобы он на их прелести пялился! Все слыхали, как он размечтался, что они прыгают и сверкают, думает, не поняли мы, чем они там сверкают, кроме мельхиоровых задниц!

– Что ж ты так грубо-то, Валентина? – укорил Николай Первый под смешки окружающих. – А на что ж нам пялиться, если не на прелести, сама же их прелестями назвала, стало быть, пялиться положено. Иначе – зачем они? По-другому именуй.

– Ещё один выискался! – возмутилась Анастасия. – Дома я тебе объясню, чем отличается эстетика от разврата. Прелести – это название нормальное, да то, что означает, не для всех должно быть открыто. А у этих… для всех. Не отпускай мужа к русалкам, Валентина, не рискуй! Слышьте, Николаи – не злите нас!

– Да и не особо хотелось, -заявил Ломакин. – Не знаю, зачем меня директор туда направляет, у нас по договорам Юлия Николаевна специалист. Я больше по плотам и дельтапланам, вот прям сейчас и начну у Некрасовых интересоваться: есть такая возможность направить сюда группу ваших летучих?