Электронная библиотека » Андраш Рона-Тас » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 25 октября 2015, 15:00


Автор книги: Андраш Рона-Тас


Жанр: Культурология, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Андраш Рона-Тас
Монголия. Следами номадов

Открытие Монголии

Я дважды бывал в Монголии, что было сопряжено с моей трудовой деятельностью. Первая встреча с ней прошла во время двухлетнего пребывания в сомоне Хар-Хорин Убурхангайского аймака. Я работал в стройотряде Главвоенстроя МНР механиком по контракту. Рядом были занесённые песком развалины Каракорума, в XIII веке резиденции монгольского Каганата, откуда отправлялись монгольская конница покорять весь, существующий в понимании того времени, «мир». Рядом был храмовый комплекс ламаистского монастыря «Эрдэни-Цзу», или Чойжин-Ламы, построенный в XVI в. из камней Каракорума. Вся окрестность была отмечена вехами древних глиняных крепостей, старых могильников, вехами знаменитого древнего пути расселения номадов по долине реки Ор-хон.

Наши объекты находились на территории Архангайского, Убурхангайского, Среднегобийского и Южногобийского аймаков. Маршруты моих передвижений по Монголии захватывали и северную тайгу, мы ездили на грузовой машине вдоль замерзшего Орхона и Селенги, бывали у хребта Гурван-Сайхон Уул. И везде нас сопровождали древние безыменные памятники в виде вертикальных плоских плит с неизвестными письменами и грудой камней.

В 1968–1970 гг. мы наблюдали ещё экзотические случаи, когда охотники с монгольского Гоби-алтайского хребта предлагали купить шкуру снежного барса. Или в Хар-Хорин приходило несколько верблюдов с мешками ячменного зерна для помола на мельнице, из глубин Гоби. Офицеры батальона иногда принимали участие в охоте на кабана в предгорьях Хангая. Во время поездок, а это зачастую происходило ночью, монгол-водитель ориентировался, как правило, по звездам. Мы попадали весной в стену дождя, радовались начинающей зеленеть степи, удивлялись свадебным танцам журавлей. А осенью журавли прощались с нами, стаей кружась над поселком и выбирая вожака для далекого пути на юг.

Знакомство с Монголией и монголами ограничивалось бытом, языком, некоторыми обычаями и суевериями. Я уже мог отличить гобийского монгола от дархата из северной тайги, кроме того познакомился и с этническими казахами и уйгурами.

История монголов, история номадов оставалась для меня недоступной и требовала специальных знаний, которых я не мог получить при напряженной работе в монгольской «глубинке».

Многозначительный подарок получил я при расставании с Монголией от моего товарища, поляка Чеслава Пецуха, книгу венгерского этнографа Андраша-Рона Тас из Будапештского университета, «Монголия. Следами номадов» на польском языке.

На склоне лет я перевёл эту книгу и понял, какой бесценный подарок получил в своем монгольском прошлом.

Монголия представилась мне путем движения, жизни, битв и умирания многочисленных племён номадов. И зачастую забвения, так как расшифровать надписи на могильных плитах могли только специалисты, обладающие знанием древних языков и сопоставившие действие этих языков в хронологическом порядке. Уходили в небытие древние племена, но оставались в каждом следующем поколении традиции, обычаи, песни, сказки и поверья степных номадов. Оставались ремесла. Как скатать войлок, как поставить юрту, как готовить и сохранить продукты из молока и мяса в условиях степи и полупустыни, как охотиться в горной тайге, как и где пасти скот. И много, много собранных в копилке народной мудрости обрядов, сберегающих семью, скот и жильё от злых духов и явлений природы. Потом ламаизм заменил пантеоном богов языческие верования. Для простого номада смыслом и опорой жизни по-прежнему оставалось постоянное передвижение вместе со стадом в поисках кормов, воды.

Книга представилась мне глубоким, интересным и познавательным источником знаний.

Я узнал в подробностях о конной почте ЧингисХана, получил сведения о херегсурах (древних захоронениях), где спят Гунны, Тюрки, Монголы; узнал о богатейшем хранилище древних книг в музее Эрдэни-Цзу, в том числе написанных чернилами на основе из измельченных драгоценных камней; разобрался в загадке «Красной Хроники», старой тибетской книги; вошел в тайну старого монгольского письма «Пагра» – об этом и еще о многом другом узнают любопытные читатели, встретившись с этой книгой.

Уровень этой книги выходит из рамок простого описания, это скорее осмысливание, понимание всего процесса существования номадов в степной и полупустынной Центральной Азии. Вершиной этого извечного кочевого движения стали монголы, встряхнувшие и поставившие под сомнение возможность существования в прежнем направлении многих государств Азии и Европы.

Эта книга сделает ваше посещение Монголии захватывающим приключением и снимет завесу предвзятости с этого загадочного уголка планеты Земля.


Юрий Перцовский,

Многие годы любящий эту прекрасную страну. 25.06.2013

Предисловие

В сердце Азии исчезает сегодня одна форма жизни, чтобы уступить место другой, новой. Исчезает последнее кочевническо-пастушеское общество, а на его месте возникает новое, молодое общество, занимающееся промышленностью, земледелием и разведением скота. Не делается это, конечно, с дня на день. Общество это находится ещё в прошлом, от которого унаследовало много обременений, но также и свою жизненную мудрость, но всё же формирует, выковывает свою современность. Кочевники, странствующий народ пастухов строит социализм. Поразительна эта загадка, полная неожиданных событий. Откуда происходит этот народ? Чьим наследием распоряжаются показавшиеся на бескрайнем горизонте степи запряжённые в яков телеги? Откуда ведут свой род мчащиеся на конях пастухи с кнутами в руках? Что мы знаем о длинной дороге кочевников, которой тянулись они с незапамятных веков? Или всегда так жили? А что это, в общем, такое – этот характерный степной кочевой образ жизни? В настоящее время, когда народ пастушеский вступил на новую дорогу, что осталось от старой жизни? Какая эта новая жизнь, которая зарождается? Как народ пастушеский организует социалистическое общество и как отомрёт кочевой уклад жизни, как из сынов степей вырастет новый класс рабочих, новая интеллигенция, из конных пастухов – новое общество, из старых обычаев – новые?

Такая гуща вопросов встаёт перед путешественником, который двигается вслед за монгольской действительностью. Однако перед терпеливым исследователем, наблюдающим жизнь номадов, появляются поочерёдно также и ответы. Более того, ответы наплывают так обильно, что нужно из них выбирать наиболее существенное. Иную сторону этого захватывающего комплекса загадок тщательно изучает журналист, другую – экономист, инженер или художник, а другую – языковед или этнограф. Я не собирался писать репортаж. Я отправился в степи Центральной Азии с конкретной и – если удастся – сухой научной программой. Во время моего путешествия, охватывающего девять тысяч километров, я желал изучить разные загадки жизни кочевника, прежде всего, с научной точки зрения, но эмоциональные видоизменения переросли рамки ограничений. Таким способом родилась вот эта книжка в путешествии. Читатель встретится здесь более с описанием жизни, ежедневно наблюдаемой глазами учёного, и одновременно с эмоциональными случаями и приключениями путешественника. Я старался записать всё, что видел, и по мере возможностей всесторонне, так как видел это глазами этнографа. В зеркале небольших случаев прошедшего дня старался я разглядеть перемены большие, знаменательные. И пытался изучить и передать читателям столько из истории, старой культуры и страданий монгольского народа, сколько считал за конечное для понимание его настоящего.

Очевидно, что не смог одновременно поместить в этой книжке того, что дал бы журналист, экономист или художник, так как не смог даже описать совокупность всего, что смог бы в этой стране увидеть этнограф и языковед.

Ограничения во времени и пространстве во время моей трёхмесячной, а затем месячной поездки создали барьеры для наблюдения. Факт описания путешествия в форме дневника придаёт связи между переживаниями и записями характер случайный. С другой, однако, стороны, создаётся возможность непосредственного обмена с читателями впечатлениями и результатами личных наблюдений, а также возможность описания многих приключений.

До сих пор многие люди шли следами перемен в жизни номадов. Учёные и путешественники на протяжении долгого времени занимались изучением монгольской культуры. Их работы становятся прочным фундаментом, великим открытием. Я постарался в этой книжке использовать всё, чему от них научился, рассказал поэтому столько, сколько полагал возможным для передачи читателям.

Прежде чем открыть мой дневник, должен выразить благодарность всем тем, которые дали в моих путешествиях в руки «лампу и компас». В первую очередь, я благодарю моих профессоров, которые провели меня через мучения не раз, но всегда эмоциональной дорогой знаний. С ученической благодарностью вспоминаю о помощи и поддержке, которые получил я от моего профессора Лайоша Лигети, члена Венгерской Академии Наук, который был не только проводником по богатым научным материалам в сфере монгологии и тибетологии, а также дал мне много ценных методологических советов по использованию этого материала. Как он больше всего поддерживал меня также в организации научных экспедиций. Благодарю членов Венгерской Академии Наук, профессоров кафедр этнографии, которые давали мне первые указания, а позже много полезных советов по разделу этнографии.

Кто когда-нибудь работал в отдалении многих тысяч километров от Родины, тот отдаёт себе отчёт, сколько значит осознание, что за ним стоит коллектив, который отправил его в поездку. Большой помощью в моей работе в бескрайних степях Монголии была дружеская атмосфера, которая существовала в нашей группе трёх молодых венгерских монголистов. Коллега Каталин У. Кёхальми, коллега Гьорги Кара и я пробыли вместе в первой трёхмесячной научной экспедиции, во время которой переживания совместных наших исследований обогатились опытами совместной работы. День в день – часто после истощающих 200—300-километровых участков дороги – находили мы время поделиться мнением для взаимного контроля новых сведений и исправления ошибок. Эта работа ещё теснее связывалась с результатами дружеского сотрудничества. Часть из богатого и ценного материала, собранного с помощью моих товарищей по путешествию, увидело свет в наших научных журналах.

Выражаю благодарность лицам и институтам, без моральной и материальной помощи которых не было бы возможности организовать моё путешествие. Венгерская Академия Наук сделала возможным мой первый выезд, второй, в то же время, состоялся благодаря командированию меня через Министерство Просвещения. Значительную помощь получил также я от других научных и культурных институтов, а среди них от Университета им. Лоранда Еотвоса, Института Культурного сотрудничества с заграницей, Венгерского Общества языкознания и Национального этнографического музея. Снаряжению нас в дорогу содействовали предприятия и, в частности, фабрики «Орион», «Мадьяр Оптикал Мювек», «Форте» и «Озалид».

От научной экспедиции, или от сбора материалов, до написания книжки о путешествии ведёт длинная дорога. На этой дороге получил я много ценной помощи от двух рецензентов моей книги – Лайоша Лигети и Имре Патко. Их полезными советами пользовался я там, где это представлялось возможным.

Тексты монгольского фольклора, приведённые в книге, приблизил к читателям Гёза Кепеш на основе моих сырых переводов, придав им стихотворную форму. За хороший художественный перевод выражаю ему в этом месте благодарность.

Работе старинных путешественников надоедала и затрудняла беспрерывная борьба с местными властями. Здесь же венгерского учёного в Монгольской Народной Республике ждал братский, дружественный народ. Выражаю благодарность государственным органам МНР и, прежде всего, Комитету Науки и Высшей Школы МНР, руководство которого уделило мне в моей работе далеко идущую помощь, обеспечивая благоприятные условия в научном и материальном плане для работы моей экспедиции. Мне особенно приятно, что в этом месте могу упомянуть с благодарностью о моих коллегах из Улан-Батора, старых и молодых, которые во время моего пребывания в Монголии помогли мне многими полезными советами. Кроме того, не премину поблагодарить за сердечное гостеприимство, с которым во время путешествия монгольские пастухи, рабочие и служащие принимали меня и делились со мной своей едой, напитками и временем. Книга эта, рассказывая о них, может, станет частью оплаты моего долга благодарности.

1. Мальчик, боящийся собак

Два всадника в степи. Мальчика отдают в семью невесты. Есугэй отравлен татарами. Одиночество в степи. Погоня за Темуджином и взятие его в неволю. В укрытии. Побег. На тропе конокрадов. Чингис-хан.


В огромной степи властвует видимая тишина. Только срывающийся раз за разом ветер чешет низкий покров травы, которая волнуется, как большое озеро, названное окрестными жителями Тенгиз. Между стеблями травы бегут к своим норам небольшие удивительные зверьки величиной с маленьких собак. Тарбаган спешит к своему вырытому в земле укрытию. Встаёт у норы, поднимает две передние лапы и прислушивается. Издалека доносится мерный топот. Взлетающие вверх коршуны указывают дорогу нарушителя тишины. Заходящее солнце освещает двух всадников.

Старший мужчина ведёт с собой двух запасных коней. С его седла свисает кожаный мешок, отталкивающийся ритмично от бока коня. Другой всадник натягивает на глаза шапку, чтобы не ослепляло его солнце, сидящее низко над небосклоном, но и так легко узнать по его лицу, что находится он не в самом хорошем настроении. Его рост и движения на первый взгляд обнаруживают, что нет ещё ему девяти лет. Беспокойно оглядывается он вокруг, как бы опасаясь неожиданного нападения. Изредка поглядывает он на старшего мужчину, ища надежду и утешение в его лице. Лицо это, однако, сегодня необычайно сурово. Ничего утешительного невозможно в нём прочесть.

Мужчина внезапно натягивает уздечку, и конь с всадником останавливается неподвижно, как статуя. Мальчик следит за взглядом отца. На горизонте между склонами двух небольших взгорий, которые старики называют Чекчер и Чикурку, что-то движется. Может, это только игра меняющейся тени с осколком скалы, но мальчик знает, что осторожность никогда не помешает. Через несколько минут небольшое облако пыли показывает, что зрение старшего мужчины не обмануло. К ним приближается галопом какой-то другой всадник. На лицах старого и молодого появилось беспокойство. Но нет повода для бегства, так как на знакомой местности селится род Олкуноут из близкого по крови им племени Торгутов.

Старший мужчина погнал коня галопом. Мальчик не остался позади. Околицу обнял смерч пыли, когда три всадника встретились. Верховые лошади дрожат от сильного напряжения, нервно перебирают копытами. Их хозяева сидят неподвижно. Изучают друг друга взглядом, спокойно, без слов. Лица двух старших уже прояснились, только мальчик приглядывается, изучающе и подозрительно, то к чужому, то к тому, с которым приехал. Потом он успокаивается, так как видно, что встретились хорошие знакомые. Долгую тишину прерывает, наконец, незнакомый всадник:

– Куда это так, шурин Есугэй? – спрашивает он, а лицо мальчика заливается румянцем то ли радости, то ли неуверенности. Из этих слов следует, что они у цели. Тогда чего тут ждать?

– Приехали, – ответил всадник, названный Есугэем, принимая с должным уважением приветствие, – чтобы среди членов рода Олкуноут искать невесту для вот этого моего сына, у его дяди со стороны матери.

Мальчик вздрогнул от этих слов, не потому, что не знал, какую цель имела длинная дорога, но потому, что было трудно привыкнуть к новой роли. С большой охотой остался бы он дома со своими тремя младшими братьями Джучи-казаром, Качюн-элчи и Темюге, не говоря о сестричке, недавно родившейся Тэмюлюн, которую он охотно носил на плечах, когда они выходили на берег реки. Его, однако, не спрашивали ни о чём, а только он уже знал, что отец его очень суровый. Незнакомец смерил мальчика взглядом с ног до головы. Вгляделся изучающе в его испуганные глаза. Затем обратился к Есугэю с удовлетворением:

– В глазах твоего сына блестит огонь, а взгляд его полон света.

Мальчик усмехнулся незаметно. Он знал, что учтивые похвалы не нужно принимать буквально, несмотря на это, сделалось ему тепло. Он посмотрел дружелюбно на мужчину в убеждении, что это есть Дэй-сэчэн. Мать мальчика часто рассказывала ему об этом человеке вечерами у моргающего огня. Она охотно говорила о своей семье, избегала только темы, как попала она в юрту его отца. Мальчик от родных узнал, что его отец похитил неслыханную красавицу Хюелюн-удзин у воина Еке Чиледу. История эта переходила в семье из уст в уста, подобно другим сказаниям, слышанным стократ. Но у него не было сейчас времени думать об этом, так как Дай-сэчэн промолвил дальше:

– Шурин Есугэй. Сегодня ночью я видел чудный сон. Белый сокол сел мне на руку, сжимая в когтях месяц и солнце. Я сказал людям об этом знаке: «Солнце и месяц можно увидеть всегда, но в то же время, сокол принёс мне их в когтях, садясь на мою руку. Белый сокол уселся мне на руку». Что за красивый знак! Шурин Есугэй. Сон этот означал тебя, приведшего своего сына за руку. Это был добрый сон. А что же это значит? Означает, что вы, род Кият, приходите к нам как вестники счастья. Мы, род Онгират, славимся со старых времён красотой наших женщин. Поэтому никогда не выезжали мы на женитьбу в другие роды, но после избрания у вас нового владетельного князя мы посадили наших красивых девушек на повозку, запрягли чёрного верблюда и повезли их, чтобы посадить на троне хана. Мы действительно не стремились к покорению стран и народов, но воспитывали наших красивых девушек, садили их на повозку, запрягали серого верблюда и привозили их для того, чтобы на высоком троне восседать рядом с вами. С давних пор делается так у нас в роду Онгират. Наши женщины принадлежат общности супружеской с вами, наши девушки воспитываются для вас, а внуки наши так красивы, как прекрасны наши дочери. У наших парней, когда они женятся, забота об имуществе, у девушек – о красоте. Пойдём, шурин Есу-гэй, ко мне. Дочка моя ещё маленькая, но посмотри на неё.

Прежде чем Дэй-сэчэн закончил свои выводы, в темноте показались освещённые белые войлочные юрты. Прибывших приветствовал лай собак. Из низкой двери одной юрты выглянула голова пожилой женщины. От её крика собаки попрятались. Прибывшие слезли с конец и из-за ремней вынули кожаные путы, которыми связали лошадям ноги. Мальчику тяжело далась эта процедура, так как его конь постоянно пятился назад, впрочем, с помощью отца всё пошло гладко. Они вошли в юрту. Пожилая женщина приветствовала прибывших глубоким поклоном. Хозяин дома провёл отца мальчика к огню и посадил его напротив входа. Мальчик уселся, съёжившись, слева от двери. Это было место для него. Женщина подбросила в огонь сухой коровий навоз, а затем вымыла котёл и наполнила его водой. Прежде чем чай был готов, два мужчины провели время в отвлечённой беседе.

Есугэй разглядывал с интересом юрту. Он знал, что шурин обладал большим имуществом. Ведь его кони, овцы и верблюды были известны в дальних краях. Кроме того, он старался использовать время, чтобы подумать, в какое место отправил своего сына. Юрта была простая и чистая, но можно было заметить, что её хозяин ставит на шёлк также красивые фарфоровые чашки. Усиливающееся временами пламя костра освещало пёстрые постели и белые войлочные ковры. Мальчик в это время следил взглядом за улетающими искрами, которые зигзагами исчезали из юрты через верхнее отверстие, чтобы смешаться с заглядывающими внутрь звёздами. Мальчик думал, как хорошо было бы сейчас лежать навзничь в траве и всматриваться в красивые звёзды, слушать монотонные рассказы старых пастухов о их славных предках. В такие минуты чувствовал он в себе большую, неиссякаемую силу, мечтал о своём будущем. Здесь он должен будет служить, чтобы получить жену. Мысль об этом довела его до какого-то непонятного удивительного чувства. Мальчику подали кусок сыра. Он начал спокойно жевать его.

Играющий блеск огня падал в какие-то моменты на личико заинтересованной гостями девочки. Её мордашка была полна жизнерадостности, глаза блестели как угольки. Звали её Бортэ, и была она на год младше мальчика.

Все доели ужин, и после короткой беседы легли спать. Старшему гостю достался ковёр в левой части юрты. Он прикрылся своим плащом и уснул. Только притаившегося в углу мальчика не брал сон.

Наутро Есугэй в красивом, длинном и цветистом обращении попросил от имени сына руку маленькой Бортэ. Дэй-сэчэн прервал его:

– Если принуждаешь себя долго просить, прежде чем я её отдам, то я слишком высоко её ценю. Судьбы девушки такова, что не должна она состариться в юрте, в которой родилась. А стало быть, отдаю тебе мою дочку. Если хочешь, то оставь здесь своего сына на службе. Принимаю его зятем.

Два отца пришли к соглашению и обсудили подробности.

– Хорошо, оставляю тебе сына, пусть будет твоим зятем. Но мальчик боится собак. Прошу тебя, шурин, не допусти того, чтобы собаки испугали моего сына.

Вымолвив это, Есугэй подарил шурину одного из запасных коней, оставил сына в распоряжении Дэй-сэчэна и вскочил на своего коня. На глаза мальчика навернулись слёзы, но он их проглотил. Досадно было ему, что отец заметил его слабость. В эту минуту мысль о том поглощала его больше, чем то, что он уже, может быть, никогда более не увидит отца. Из раздумия его вывели слова пожилой женщины. Она сказала ему, чтобы он как слуга пошёл посмотреть овец. Мальчик глубоко вздохнул, распутал своего коня, оседлал его и поехал. Он испытал приятное чувство, что теперь он хозяин собственного коня, а может, даже целой окрестности, всей, от места, где солнце всходит, до места, где оно заходит.

Через несколько минут постарался он также забыть о всём другом, несмотря на то, что имел много причин для беспокойства. Так как его отцу грозила серьёзная опасность.

Есугэй ехал на коне в сторону дома, ничего не подозревая. Что-то сжимало его сердце, душило его каким-то неизвестным предчувствием. Он опасался за сына. О себе почти не думал. Когда бы побольше он был внимательным, он заметил бы, что дорога его проходит теперь через местность, находившуюся в собственности их извечных врагов – татар. Побороли его чувства, тем более он обрадовался, когда перед собой увидел группу людей, пирующих у пылающего костра. Есугэй смело поехал в ту саму сторону. Сидящие у огня мужчины сердечно приняли гостя, угостили его едой и напитками. Есугэй хотел узнать, с кем встретился, но не получалось спросить об этом по-простому. А кроме того, если он заблудился среди татар, то не могут они причинить ему вред, потому что хранило его право гостя.

Татары были его старыми заклятыми врагами. Взывал их взаимно долг кровной мести. Кто начал, трудно узнать. С незапамятных времён велась борьба с переменным успехом. Есугэй особенно «услужил» татарам. Вскоре после похищения для себя жены он должен был сразиться в битве с её мужем Каганом монголов Кутулом и наследником престола Каданом. Военный поход закончился для него победой, и даже он сам взял двух пленников. Одного из них звали Темуджин-игэ. Когда Есугэй вернулся домой, жена его была в положении. Поэтому, согласно обычаю, предназначил он для своего должного появиться на свет первородного сына имя пленника Темуджина. Знал, что татары этого ему никогда не простят. Теперь успокаивал себя тем, что маленького Темуджина нет с ним.

Несколько веселившихся людей узнали Есугэя, а когда на следующий день ехал он на коне дальше, то почувствовал, что с ним происходит что-то недоброе. Едва вернулся домой, как начали его мучит чудовищные боли. Понял он тогда, что произошло. Вызвал к себе своего родственника Монглика и сказал ему:

– Монглик, брат мой. На обратной дороге отравили меня татары. Очень плохо мне. Возьми под опеку моих малых детей, мою вдову и мою невестку. Езжай и привези домой Темуджина.

При этих словах Есугэй умер.

Монглик отправился в дорогу и привёз назад маленького Темуджина, так как в этом случае старший в семье мальчик должен оставаться около матери. Пришло тяжёлое время. Родственники, слуги и другие люди ушли, оставив небольшую осиротевшую семью, так как уже не связывали их с ней авторитет и власть Есу-гэя, главы рода. Растащили их имущество, увели скот. Хюелюн осталась одна с малыми детьми. Семья, однако, не впала в отчаяние. Они собирали коренья и ягоды. Загнутым металлическим прутом ловили рыбу, охотились на тарбаганов и прозябали таким способом.

Когда родственники увидели, что бедный род, оставленный на произвол судьбы, не погиб, решили его уничтожить. Род оборонялся отчаянно. Его члены окопались в середине густого леса. Атакующие потребовали в виде выкупа голову Темуджина. Мальчик вынужден был убегать. Окружённый, он три дня укрывался в чаще леса, в голоде и холоде, но, наконец, больше не выдержал. Попробовал выбраться из окружения. Однако когда он ехал на коне следом телеги, развязалось под ним седло. Он подумал, что это злой знак, и свернул с дороги. Через три дня он снова попробовал выбраться из засады и доехал до опушки леса. Здесь дорогой его насторожила большая скала величиной с юрту. Мальчик посчитал это снова за предостережение и снова возвратился. На девятый день не мог он более выдержать, и с помощью ножа для изготовления стрел прорвался через непроходимую чащу. В поле был он, однако, немедленно схвачен в неволю.

Родственники увели пойманного Темуджина, заложили ему на шею и обе руки колодки так, что он не мог пошевелиться. Стерегущие его люди пошли на пир, тогда он неожиданно ударил колодкой стерегущего его стражника и убежал. Деревянные колодки мешали ему в беге, но он добежал до протекающей поблизости реки Онон и погрузился в неё так глубоко, что только лицо торчало над поверхностью воды. Когда стражник очнулся, начал дико кричать. Родственники, которые уже возвращались с пира домой, бросились на поиски Темуджина. Каждый должен был обыскать свой участок околицы. Соркан-шира нашёл дрожащего мальчика в воде, но жаль ему стало решительного Темуджина, и он не выдал секрета.

После выхода из воды промокший и несущий оковы мальчик не мог думать о побеге без помощи коня. Отправился он в юрту Соркана-ширы. Тот очень тревожился из-за неудобного гостя, ибо рисковал собственной жизнью, но сыновья его сказали:

– Птицу, на которую нападает сокол, убережёт чаща, если в ней укрыться. Как можешь ты выгнать того, кто укрылся у нас?

Соркан-шира сжалился над мальчиком и спрятал его. На следующий день на рассвете родственники пришли к заключению, что обременённый колодками Темуджин не мог далеко уйти пешком и, наверное, с помощью кого-то скрывается среди них.

Они обыскали у себя взаимно юрты и телеги, не пропустив ничего. В юрте Соркана-ширы они также перевернули котёл, сбросили постели с кроватей и заглянули в каждый ящик. Затем дошла очередь до телеги с шерстью, находящейся рядом с юртой. Когда они начали там копаться, Соркан-шира обратился к ним:

– Кто в такую жару смог бы вытерпеть под шерстью?

Тогда люди пошли дальше, а спрятанный в телеге Темуджин снова избежал смерти. Его преследователи удалились, а Соркан-шира мог уже теперь отправить Темуджина в дорогу. Он дал ему кумыс, лук и стрелы, а также кобылу. Только огниво ему не дал, чтобы тот по дороге не обнаружил себя разожжённым огнём. Мальчик, проезжая берегом реки Онон, вскоре отыскал своих. Теперь они убегали уже вместе.

Маленькая семья ехала вдоль реки. Останавливались только для того, чтобы вволю попасти девять своих коней в долине на богатой траве.

Потом случилось так, что днём Темуджин вместе с семьёй без всякого риска сидел в юрте. От палящего солнца укрылись они под продуваемой тенистой крышей. Вдруг услышали они топот коней. Когда подняли войлок, закрывающий проём двери, к своему ужасу увидели, что украдено их последнее имущество – кони. Маленькая семья осталась у юрты в беспомощном положении. Был уже поздний вечер, когда Белгютей, младший брат Темуджина, возвратился с охоты на тарбаганов. К счастью, Белгютей брал с собой одного коня, и было хоть на чём-то пуститься в погоню за конокрадами. После короткого спора братьев и сестёр Темуджин выехал за грабителями на одном оставшемся богатстве.

В дороге нашёл он себе первого товарища, Борчу. С его помощью нашёл сначала восемь коней, а затем восстановил остаток имущества семьи, и даже собрал около себя слуг и всяких родственников. Темуджин воевал несколько лет. Иногда ему везло, иногда нет. Постепенно захватил он под свою власть соседние племена, пока Курултай, объединение монгольской феодальной знати, не выбрал в 1206 году Темуджина Великим Каганом монголов под именем Чингис-хана.

Так «Тайная История Монголов» представляет молодость Чингис-хана, который отправился в мир как маленький мальчик, боявшийся даже собак, отправился ни с чем, прошёл через нужду, чтобы потом войной, кровью и железом, интригой и гнётом стать «Владыкой Мира».

Когда в университете мы с профессором Лайошем Лигети, известным знатоком «Тайной Истории Монголов», читали это прекрасное произведение, вновь припомнился мне вопрос, который волновал меня с давних пор.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 6 7 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации