Текст книги "Угрюмый дудочник"

– Кибтроу, – повторила она. – Это за горами, к северу от порта?

– Да.

– Вир, когда мы переберемся через горы, может, кто-нибудь пойдет туда? Просто, чтобы проверить…

– Обещаю тебе: мы это сделаем. – Я сказал это не просто чтобы отделаться. Просьба истробена в ягоднике – одно дело. То, что я обнаружил здесь, заставило меня принять решение: где бы мы ни искали выживших, одновременно нужно убедиться, что ни одно животное не осталось без пищи и воды просто потому, что человек не смог его освободить.

– Утром… – Аннет разгладила последнюю куртку, которую она подгоняла под размер маленького Дайнана Норкота, и застегнула молнию.

– Да, – ответил я на незаданный вопрос.

Утром мы отправимся в путь. Хотя в течение дня ничто не предвещало опасности, мы дежурили и вторую ночь. Небо было безоблачным, ярко светила полная луна. Последние выжившие мутанты покинули загон. Весь оставшийся корм я перетащил к ручью: если они вернутся, они не станут подходить к дому. Впрочем, когда их потребности были удовлетворены, ни один их них не проявил к нам ни малейшего интереса – как будто нас закрыло искажающее поле. Начиная свое дежурство, я обдумывал слова Гиты. Если человеческое население на Бельтане сильно сократится (я отказывался думать, что остались только мы), что станет с мутантами? В некоторых лабораториях заявляли, что вывели существа с высоким уровнем интеллекта. Континент велик, по большей части не населен, и животные могут там скрываться очень долго. Может ли возникнуть новая разумная раса, не знающая о своем происхождении? Но это при условии, что мы исчезнем. Мы поели в последний раз в доме и забрались в машину. Впервые Дагни как будто проснулась, осознала окружающее. Она сидела на коленях у Аннет, тесно прижавшись к ней, глядя вокруг, но говорила очень мало. По словам Аннет, Дагни была уверена, что мы только что вышли из пещеры. На нее благотворно подействовало спокойствие, отсутствие тревог и мирный ландшафт.

Мы предупредили всех, что в присутствии Дагни нельзя говорить ни о прошлом, ни о том, что может ждать нас впереди. Если она считает, что мы в обычном путешествии, какие не раз совершали раньше, тем лучше. Наш путь пролегал мимо утеса, на котором разбился флиттер, но я как можно дальше обошел это место. Обломки все еще дымились, но корпус был так изломан и оплавлен, что теперь я не смог бы опознать его. Мы подошли к старому руслу, ведущему в горы; согласно карте, это наилучший путь, если только не повторится гроза с наводнением. Многочисленные следы предыдущего наводнения, застрявшие в скалах, напоминали о том, что не всегда эта пустыня лишена воды. Мы ползли вверх так медленно, что спешащий пешеход обогнал бы нас. Я выключил поле: мы шли большей частью в тени стен каньона, и здесь мало опасных для нас животных.

Поздним утром мы встретили галофи – столкнулись с ним, выходя из-за поворота. Это был великолепный образец своей породы – одной из немногих местных для Бельтана пород, достигших значительных размеров. Спина его была покрыта грубой чешуей толщиной с палец; там, где чешуйки прилегали одна к другой, виднелась бахрома, напоминавшая мех; на самом деле это была мясистая плоть. Такие же выросты образовали кольцо на горле и нечто вроде гривы, шедшей от больших фасеточных глаз до спинного хребта и дальше до хвоста. Передние лапы – с острыми когтями, задние – плоские и широкие, приспособленные для быстрого продвижения по песчаной почве. Когда животное встревожено, грива его встает дыбом, высовывается раздвоенный язык, и зверь убегает на задних лапах.

Но этот не собирался убегать, и через секунду я понял почему. Я увидел тускло-зеленую самку, только что отложившую яйца. Где-то поблизости в скалах находилось гнездо, и нам противостоял серьезный противник шести футов ростом, способный, если действительно разозлится, порвать корпус машины.

Я кулаком ударил кнопку ультразвука, галофи отпрянул, но не отступил, а готовился к нападению; я видел, как молнией вылетает язык животного. Этим языком галофи воспринимает звуки, ушей у него нет. Должно быть, зверь сейчас испытывает страшные мучения.

Животное раскачивалось, дергалось и наконец, потеряв равновесие, упало за скалу, с которой готово было напасть. Я увеличил скорость. Эмрис, сидевший сзади, сообщил:

– Вон его голова. Он все еще размахивает языком, но нас не преследует. Теперь он лег спиной к ущелью.

– Гнездо, – коротко ответил я и выключил ультразвук.

Мы ушли уже далеко, вряд ли галофи будет нас преследовать. Инстинкт удержит его у гнезда, пока не вылупятся малыши. Сейчас его оттуда не оторвать. Но эпизод свидетельствовал о том, что нельзя слишком доверять окружающему спокойствию. Дагни! Как отразился на ней этот эпизод? Не отбросил ли снова в беспамятство? Аннет покачала головой, предупреждая и успокаивая одновременно. Дагни прижималась к ней, глаза ее были закрыты.

– Спит.

Прежде чем выйти из машины в полдень и поесть, мы внимательно осмотрели местность. Солнце стояло в зените, но было прохладно. Мы уже были высоко в горах; рассматривая карту, я подумал, что вскоре придется оставить машину. Поэтому я предложил, достигнув этого пункта, заночевать, даже если еще останутся светлые часы: так у нас будет убежище на ночь. А пеший переход начнем утром. Наконец мы остановились у выступа скалы. Сюда добирались уже с некоторым риском. Выйдя, я вместе с мальчиками укрепил гусеницы машины камнями для безопасности. Тут было совсем холодно, хотя солнце по-прежнему светило. Я поплотнее запахнул куртку и сказал, что пойду вперед – разведаю дорогу по крайней мере на час. А заночуем мы здесь.

Идти было трудно, но в дороге попадались указатели, выжженные бластером, и местами тропа была расчищена. Значит, я иду правильно. Если выступим на рассвете, к вечеру перевалим через самое высокое место и начнем спуск на другой стороне. А там должно быть убежище. Найдя подходящую скалу, я взобрался на нее и принялся осматривать в бинокль пройденный нами путь. Никакого движения, если не считать одной-двух птиц. Похоже, погода нам благоприятствует. Аннет расставила меж камней походную плиту, и когда я вернулся, кофе уже дымился. Это маленькое удобство тоже придется оставить. Я одобрил решение накормить нас горячим. До самого Батта теперь у нас не будет ничего, кроме чрезвычайного рациона. Я надеялся, что мы доберемся за два дня, хотя меня беспокоила лавовая местность. Ночью снова дежурили по очереди. На этот раз участвовала и Аннет, поэтому дежурства стали короче. Но в машине было так тесно, что, я думаю, только маленькие спали хорошо. Ноги мои затекли, спина болела, когда я на рассвете выполз из машины. Аннет опять подогрела еду и кофе, потом мы убрали плиту и все лишнее в машину. Затем все, кроме Дагни, надели рюкзаки и взяли по две фляжки. Я обрадовался, увидев, что Дагни идет самостоятельно. Выглядела она лучше, чем накануне. Она пойдет рядом с Аннет, а Прита непосредственно за ними, чтобы помочь в случае необходимости. Я пошел впереди, за мной Гита, Эмрис, Сабиан, Аннет и две девочки, потом Дайнан и Айфорс. Замыкал нашу цепочку Тед. Мы будем меняться местами, но впереди все время пойду я. Мы с Тедом несли тросы с крюками, которые хорошо послужили нам и могут еще понадобиться.

С первыми лучами солнца мы двинулись по тропе. Думаю, никто из нас не оглядывался.

13

Один я поднимался бы быстрее. Но приходилось беречь силы: чем дольше Дагни сможет идти, тем лучше для всех. Было холодно, почти так же, как в ледяной пещере. И ветер пробирал сквозь одежду. Не стало деревьев, только временами полоски травы и гнущиеся от ветра чахлые кустики. На скале сидел пакка; он не встревожился при нашем приближении, смотрел на нас круглыми глазами, ветер шевелил его длинную голубоватую шерсть, хвост он обернул вокруг лап. Щеки его раздулись от утренней добычи; был период, когда пакка запасает еду на зиму. Везде, где мы останавливались, чтобы перевести дыхание, я в бинокль осматривал пройденный путь. Не знаю, что я ожидал увидеть. Несомненно, никто не выжил в разбившемся флиттере. Но, может, кто-то вышел из него раньше.

Время от времени я видел движущиеся точки. Должно быть, крупные животные из заповедника. Но ничто не двигалось на пройденной нами тропе или возле оставленной машины. Дождя не было, но небо затянули тучи. Все предвещало ухудшение погоды, и мы заторопились. Пока Дагни держалась лучше, чем я мог надеяться. Она шла рядом с Аннет и Притой, не отставая. Даже заметила пакку и сказала об этом. Хороший знак. Мы дошли до высоты, на которой росли только лишайники. В тени скал появились снежные сугробы; в тех местах, куда не заглядывало солнце, они были довольно высокими. Ветер заставил поднять воротники, которые обычно, как флажки, болтались за плечами. Здесь Дагни начала спотыкаться, но мы не замедлили движения: нужно как можно быстрее миновать перевал и начать спуск. Между двух острых скал нашлась расселина; все сгрудились в ней и достали тюбики с рационом. Я посмотрел по карте путь от станции мутантов. Опасности сбиться с тропы не было: слишком ясно видны следы тех, кто проходил здесь раньше. Я старался определить расстояние до убежища по ту сторону перевала.

– Далеко еще? – спросила Аннет.

Дагни сидела у нее на коленях, прижавшись головой к плечу, закрыв глаза. Мне показалось, что у нее участилось дыхание. Впрочем, в разреженном воздухе высот все мы дышали чаще обычного.

– Через перевал и потом чуть больше, чем расстояние отсюда до машины,

– я не стал скрывать правды: не время пробуждать ложные надежды.

– Она не дойдет, – твердо сказала Аннет.

Я знал, что она права. Сняв рюкзак, я выложил его содержимое. Отобрано самое необходимое. Но мы предусмотрели и возможность, что придется расстаться с этим. Я начал отбирать то, что нельзя оставлять. Запасные заряды для станнера сунул в карман куртки. Тюбики с рационом можно разделить – все равно большая часть будет вскоре съедена. А вот одеяла… Тед положил на одно одеяло руку.

– Это понесу я. Во второе завернем Дагни. А это, – он выбрал самую тяжелую из оставшихся вещей – прожектор, – я смогу прицепить к поясу.

Когда мы снова двинулись, я нес Дагни в гамаке из веревок на спине. Она не просыпалась, положив голову мне на плечо. Снова в состоянии, похожем на кому. К счастью, горная тропа не требовала крайнего напряжения сил, и я снова и снова благословлял тех представителей службы безопасности, которые ее проложили. Конечно, это не гладкий асфальт, но на лучшее нельзя было надеяться. Тропа проходила в ущелье между двумя пиками, почти такими же величественными, как Гурий Рог. В ущелье было сумрачно, дул сильный ветер, мы жались к стенам, согнувшись, делая каждый шаг с осторожностью. Дагни тяжелее рюкзака, поэтому мне приходилось быть вдвойне осторожным, чтобы не потерять равновесие под порывами ветра. В ущелье тропа пошла под уклон. Выйдем мы из него ниже, чем вошли. Я обрадовался этому. Говорить мы уже не могли – приходилось перекрикивать вой ветра – и обменивались жестами, когда возникала необходимость.

Однажды путь нам преградил сугроб, пришлось брести по снегу. А в конце ущелья нас ожидала серьезная преграда. Идя впереди, я увидел поперечную трещину, которая аккуратно, как гигантским ножом, рассекала тропу. Не знаю, была ли она, когда прокладывалась тропа. Во всяком случае, на карте ее не отметили. Но она слишком широка для прыжка, и я не видел способа преодолеть ее.

Мы отступили в ближайшее укрытие и прижались друг к другу. У нас есть веревки с крючьями. С их помощью можно попробовать спуститься в трещину и попытаться выйти на поверхность с другой стороны. Оставив Дагни с Аннет, я велел всем закутаться в одеяла. Тед держал веревку и следил за моим спуском. На дне было множество осколков камня. Направо идти бесполезно: щель вскоре сузилась, и я уперся в скалу. Левая сторона выглядела привлекательнее. Я шел по ущелью, пока не нашел стену, по которой можно подняться с помощью веревок. Потребовалось немало усилий, чтобы всех переправить через трещину, и мы выбились из сил. Тед прошел немного вперед и вернулся с обнадеживающим известием: ему удалось найти продолжение тропы. К тому же ему показалось, что он видел крышу убежища. Но оно еще довольно далеко внизу. Приближалась ночь. Мы поели и стали совещаться. Аннет возражала против ночевки на открытом воздухе. Ее беспокоила не только Дагни, но и все остальные. Я склонен был согласиться с нею. У нас есть фонари, но они могут привлечь внимание, без чего нам лучше обойтись.

– Это только вероятная опасность, – заметила Аннет, когда я сказал ей об этом. – А ночь здесь гораздо опаснее. Если мы будем пользоваться фонарем осторожно…

– Заслоним со всех сторон, – размышлял я, – направим только на тропу. Двигаться придется медленно…

– Лучше, чем оставаться на месте.

– Тед, – сказал я, – пойдешь впереди. Я понесу Дагни и не смогу быть все время настороже. Эмрис замкнет цепочку.

Оно было не таким массивным и хорошо сооруженным, как станция рейнджеров. Дверь висела на одной петле, через порог надуло груду опавшей листвы. Я даже обрадовался этим следам запустения: они означали для нас безопасность.

Спотыкаясь, мы забрались внутрь и почти сразу упали на грязный, усеянный листьями пол. Тед провел лучом по сторонам, осветив убожество нашего жилья. Вдоль одной стены стояли койки, а скорее обычные нары. И больше ничего – ни мебели, ни плиты, вообще ничего. Груда высохшей травы и листьев в углу и несколько побелевших обглоданных костей говорили, что после ухода людей здесь было логово какого-то животного. Но кости старые, трава прошлогодняя, а может, позапрошлогодняя, так что даже нового жильца здесь больше нет.

Аннет развязала свой рюкзак, достала одеяла, торопливо расстелила их на койке и, взяв у меня Дагни, положила ее отдыхать. Хотелось чего-нибудь горячего, но на это не было никакой надежды. Тот, кто не поместился на нарах, лег на полу. Я прислонился к двери, расстегнув кобуру станнера. Хоть мы и устали, все равно нужно дежурить, особенно по эту сторону гор.

Ветер, сопровождавший нас на тропе, теперь стих. Я так устал, что с трудом шевелился, но спать не хотелось. Как будто я миновал пункт, за которым надобность во сне отпадает. Слышалось тяжелое дыхание спящих. Ни стонов, ни криков кошмаров – только тяжелое дыхание. Однажды я услышал шорох и ухватился за рукоять станнера. Медлительность собственной реакции меня поразила. Но звук не повторился; тот, от кого он исходил, не пытался приблизиться. Не знаю, далеко ли мы были от Батта. Может, карта подсказала бы, но ночью я не мог в нее заглянуть. И я не представлял, сможем ли мы пешком пересечь дьявольскую лавовую страну. А может, лучше и не возвращаться в Батт, хоть мы и оставили там хоппер и продовольствие в изобилии. Я слишком устал, чтобы думать последовательно, но мысли мои шли одна за другой в уставшем мозгу. Я уже готов был предпринять то, что с самого начала предлагала Аннет, – разведывательную экспедицию в населенную местность. Пешее путешествие будет долгим и трудным, не все из нас его вынесут. Поэтому нужно найти базу, с которой можно действовать. Но кроме Батта, я такой базы не видел.

– Вир…

Я узнал шепот Теда.

– Я сменю тебя…

Больше всего мне хотелось передать хотя бы эту часть ответственности, но я знал, что не усну.

– Не могу спать, – сказал я, когда Тед подполз ближе, – я подежурю еще.

– Вир… – он не принял мое невысказанное предложение вернуться к одеялам, – куда мы пойдем дальше?

– В Батт, если сможем.

– Ты думаешь, мы не сможем пройти по лавовым полям?

Видно, он думал о том же.

– Да… и крепость может быть занята.

В нескольких словах я впервые рассказал ему о встрече Лугарда с беженцами.

– По-твоему, они охотятся за сокровищами, за тем, что мы нашли в ледяной пещере?

– Да, это привлекло бы их.

– Что же нам делать?

– Что сможем. Утром посмотрим карту, поищем удобный подход к Батту. Если такой подход есть, а Батт не занят, остановимся там. В нем есть возможности защищаться.

– Лугард знал эти возможности, а мы – нет.

– Придется учиться; если потребуется, методом проб и ошибок, – возразил я.

Разговор с Тедом, как ни странно, успокоил меня; и тут же навалилась сонливость, глаза буквально слипались.

– Принимай дежурство, Тед, – с трудом сказал я.

Помню, как добрался до груды одеял, оставленных Тедом, и больше ничего. Проснулся я оттого, что солнце светило прямо мне в лицо. Тело нежилось в тепле. Я слышал, как рядом шепчутся, шевелятся.

Сев и протерев глаза, я заметил в убежище что-то похожее на порядок. Листва, высохшая трава старого логова, большая часть грязи и песка выметены. Койки аккуратно застелены одеялами, кроме той, на которой лежал я. На моем месте у двери сидела Аннет. Рядом с ней лежал станнер; она перебирала ягоды, складывая их на широкий лист. Прита была занята тем же. Дагни сидела между ними и время от времени брала ягоду и клала в рот. Остальных не было видно. Прита подняла голову, увидела меня и улыбнулась.

– Аннет, Вир проснулся.

– Пора! Не видела, чтобы так крепко спали!

Если бы не тон, ее слова можно было бы принять за осуждение. Но она улыбалась. Встав, она добавила:

– Иди умойся. Снаружи есть ключ. Потом поешь – тебе это нужно не меньше сна.

– После твоих слов – да!

Я вдруг почувствовал страшный голод, но продолжал сидеть, мигая. Как-то изменилась атмосфера. Аннет как будто в одном из наших прошлых походов, уверенная, что мы вернемся домой, где все нам знакомо. Может, это потому, что мы на краю знакомой местности? Неужели она думает, что все будет по-прежнему, когда (и если) мы вернемся в Кинвет? Во всяком случае, я не собирался нарушать очарование; слишком благодарен был за то, что слегка отпустило напряжение, давившее на всех с того момента, как нас замуровало в пещерах. Маленький ключ выбил в камне бассейн, и я хорошо попользовался им. Возможность умыться еще улучшила мое настроение. Поляна, на которой располагалось убежище, вся заросла кустами, большей частью ягодными. Вот откуда ягоды у Аннет.

Я все еще стоял на коленях у воды, когда появился Тед. Увидев меня, он быстро подошел и доложил:

– Я посмотрел утром карту. Между нами и Баттом лавовая местность. – Он нахмурился. – Я поднялся на высоту, чтобы осмотреться. Там что-то… Я не говорил никому. Хотел, чтобы сначала ты узнал.

– Хорошо. – Я вытер руки пучком длинной травы. – Где?

– Вир, ты готов? Завтрак! – позвала Аннет.

Тед продолжал хмуриться.

– Лучше не говорить при них? – кивнул я в сторону девочек.

Он подтвердил.

– Гита видела, но она будет молчать. Это… это не уйдет. Можно поесть сначала, чтобы они не беспокоились.

– Вир, – в свою очередь из кустов вышла Гита, – там…

Тед сделал выразительный знак; на мгновение Гита возмутилась, потом поняла. Итак, я не мог наслаждаться завтраком, просто проглотил рацион и похвалил добавку из ягод. Тед и Гита скрывали свое нетерпение лучше, чем можно было ожидать. Наконец я смог сказать, что должен осмотреться, и ушел. Аннет впервые не стала спрашивать, куда мы идем; я поторопился уйти, прежде чем она спросит. Тед привел меня к импровизированной лестнице, ведущей на вершину изогнутого ветром боргарного дерева. Лестница оказалась другим деревом – фенсалом. Буря когда-то вырвала его и наклонила так, что оно переплелось ветвями с боргарным. Красный ствол фенсала, лишившийся почти всей своей ароматной коры, резко выделялся цветом на фоне боргарного дерева, которое уже потеряло листву и взамен произвело множество бледно-голубых цветов. Тед, примостившись на соседней ветке боргарного дерева, поддерживал меня, а я смотрел в бинокль. Настроив оптику, я увидел хоппер. Насколько можно судить, он в порядке. Приземлился на ровной, незаросшей полоске, не пострадав при посадке.

– Доставит нас в Батт без труда, – заметил Тед.

Правда. Но то, что хоппер всего в одном-двух часах ходьбы от нас, вовсе не означает, что он пригоден к работе. Видимо, у Теда тоже были сомнения, потому что он добавил:

– Не знаю, что там внутри. Но мы с Гитой следим за ним по очереди все утро. Никого не видели. Может, это приманка…

Хорошая догадка, но Тед заходит слишком далеко.

– Если и приманка, то не для нас, – сказал я. Вряд ли нас могли выследить так, чтобы мы не заметили. Мы видели лишь тот флиттер, да и он разбился. С другой стороны…

Гита располагалась ниже нас.

– Ты думаешь, там внутри мертвецы, как в Фихолме…

Я не мог отказать ей в проницательности.

– Весьма вероятно.

– Но если они умерли от вируса, он нам не повредит. А хоппер нам нужен…

– Что ты знаешь о вирусе?

Я мог бы и догадаться. Мы были в тесной машине, когда Аннет рассказала мне о своих страхах.

– Мы слышали. Тед и я знаем, и еще Эмрис и Сабиан. Прита верит, что мама ждет ее. И Айфорс, он все время говорит о своем отце. Они не должны знать, пока можно скрывать. Но, Вир, – она вернулась к главному вопросу, – разве мы не можем использовать хоппер, если опасность заражения не грозит?

– Наверное, можем. Но мы ведь не знаем точно, отчего погиб Фихолм. Может, не от вируса.

– Ты не заболел, Вир, а ты был там. Ты принес пищу. Мы ели ее, и никто не заболел… кроме Дагни, но она не от вируса, – Гита логично перечисляла пункт за пунктом.

– Верно. Хорошо. Оставайтесь здесь. Тед, передаю тебе команду. Пойду посмотрю. Если его можно использовать, я на нем прилечу. – Я отстегнул от пояса компас и отметил направление, затем пометил ориентиры. – Если выступлю немедленно, смогу вернуться засветло. Остальным скажите, что я ушел разведать дорогу вниз.

– Хорошо. – Тед подождал, пока я спущусь, потом спустился сам. Гита уже ждала на земле.

– Я тоже хочу идти, Вир.

– Нет.

– Но, Вир, а вдруг это ловушка? Я хорошо управляюсь со станнером, а к машине не подойду. Прикрою тебя.

– Нет. – И добавил, чтобы подсластить пилюлю: – Именно потому, что ты хорошо управляешься со станнером, я и хочу, Гита, чтоб ты осталась. В одиночку легко проскользнуть и уйти незаметно. Поверь мне, я буду осторожен. Но если это ловушка, если нас каким-то образом выследили, они могут быть тут. Все должны быть в укрытии, с постоянным дежурством – понятно?

Угроза была маловероятной, но она была; я не обманывал Гиту. Она осталась недовольна, но больше не возражала.

– Если я не вернусь до темноты, – сказал я Теду, – скройтесь. Думаю все же, что лучше идти к Батту – если он пуст. Но…

Я замолчал в нерешительности. Можно ли предвидеть, что случится со мной, со всеми? Зачем обременять их советами, которые могут оказаться бесполезными? Если я не вернусь, ситуация изменится.

– Действуй самостоятельно, – единственное, что я мог сказать.

– Да, Вир…

Я оглянулся, потому что сделал уже два шага.

– Будь осторожен, – почти сердито добавил Тед. – Мы не можем потерять тебя.

Как далеко мы ушли от чувства, которое я испытывал когда-то – неужели это было всего несколько дней назад? – будто Тед бросает вызов моему старшинству. Мне пришло в голову, что Тед сейчас смотрит на меня, как я смотрел на Лугарда в начале нашего рокового путешествия. Мне это не понравилось, потому что ставило в положение, которого я не хотел. Я поднял в ответ руку и нырнул в кусты. До сих пор мы не заглядывали далеко в будущее. Я думал, как и другие члены группы, постарше, что произошло нечто ужасное. Но за завтрашний день мы не заглядывали. А если случилось худшее и мы единственные люди на планете?

Идти в порт, включить тревожный вызов. Но ответа можно ждать годами – если вообще дождешься. Что тогда? Я отшатнулся от этих мыслей. Лучше для меня и для все нас, если мы будем заниматься только неотложными делами. А моя задача сейчас – исследовать хоппер. Если он покинут или его экипаж мертв, это подарок судьбы. Не нужно бояться идти через лавовую страну. Я ее видел раньше и поэтому ужасался мысли о пересечении ее пешком, с ограниченными припасами, без проводника, без подробной карты. Идя по компасу, я оставил старую тропу и свернул влево. Местность была лесистая, но деревья не такие гиганты, какие можно встретить ниже. Чтобы не заблудиться, я часто смотрел на компас. Приходилось рассчитывать на свою подготовку будущего рейнджера. Деревья становились выше, а внизу – все темнее. Время от времени я останавливался и прислушивался. Но слышны были только обычные лесные звуки. Наконец я подошел к кустарнику, за которым – поляна, а на ней – хоппер.

Оставаясь в укрытии, я добрался до места, где кусты выдавались вперед. Дверца хоппера, которую я раньше не видел, была полуоткрыта. Увидев, что не дает дверце закрыться, я встал и, несмотря на протесты желудка, пошел навстречу тому, от чего в обычных условиях отпрянул бы.