Текст книги "Угрюмый дудочник"

Все остальные, должно быть, уже получили свою долю, потому что Айфорс спокойно сидел спиной к тюку, а Прита пила из фляжки, в то время как Тед разбирал груду припасов, Эмрис помогал ему, а Сабиан стоял рядом. Гита склонилась к Лугарду, держа наготове другую фляжку.

Аннет остановилась перед Лугардом.

– Как мы выберемся отсюда? Дети…

– Вероятно, в большей безопасности, чем на поверхности, – ответил он.

– Здесь? – недоверчиво переспросила она. – Здесь камни падают на головы.

– Дальше будет безопаснее. Мы пойдем туда.

– Это землетрясение, – спросил я шепотом, наклонившись, – оно не разбудит вулканы?

– Землетрясение? – переспросил Лугард. Рот его исказился, как от сильной боли в ноге, которую он массировал. – Бедные… – Он спохватился и продолжил: – Это не землетрясение.

– Что? – Аннет присела на корточки, так как иначе не могла смотреть Лугарду в глаза: он по-прежнему не вставал. – Тогда что же это?

– Дистрибьюторы.

Сначала я не понял. Думаю, Аннет вообще не поняла. Когда значение этого термина всплыло в памяти, у меня перехватило дыхание. Я мог бы задрожать, как Дагни, все еще лежавшая на полу. Дистрибьюторы – удлиненные заряды – невинное название для смерти и таких разрушений, каких никогда не видели на Бельтане. Дистрибьюторы немало мирных планет превратили в пустыню.

– Беженцы? – Я ухватился за единственное возможное объяснение.

– Именно.

Лугард перестал массировать ногу, медленно и осторожно согнул колено, но не смог скрыть, что у него от боли перехватило дыхание.

– Что это значит? – еще громче спросила Аннет.

Гита придвинулась ближе. Тед прервал свое занятие, все слушали.

– Дистрибьюторы?

– Бомбы, – сказал Тед, прежде чем Лугард смог объяснить.

Вероятно, Лугард не мог простить себе, что открывает нам такую правду. Но мы все равно должны знать, что нас ожидает.

– Бомбы? – недоверчиво переспросила Аннет. – Бомбы… здесь, на Бельтане? Но почему? И кто?..

– Беженцы, – ответил я. – А какова вероятность?..

Боясь продолжать, я замолчал. Нет, лучше сейчас не думать, что могло произойти наверху. Сейчас нужно сосредоточиться на тех, кто смотрит на меня, на ответственности перед бродягами, которых я так опрометчиво завел в опасность. Я спросил Лугарда:

– Вы знали… или подозревали?

Он медленно кивнул.

– Подозревал с самого начала. А со вчера был убежден.

– Коммуникатор?

Он опять кивнул. Я непроизвольно стиснул плечо Дагни, она негромко вскрикнула. Если Лугард предвидел нападение, значит он сознательно привел нас сюда, потому что… Он как будто читал мои мысли.

– Потому что это самое безопасное место на Бельтане… вернее, в Бельтане – теперь и здесь. Я ведь говорил, что мы обнаружили это убежище еще до войны. Если бы у меня было больше времени, если бы эти глупцы в Комитете поверили мне… мы все были бы здесь в безопасности.

– Нет! – Аннет зажала рот руками, размазав грязь по щекам и подбородку. – Не верю! Зачем им это? Мы приютили их…

– Им нужна только база, – ответил Лугард.

Голос его звучал устало, как будто он силой тащил себя, а теперь, когда его худшие опасения сбылись, сила оставила его.

– Может быть, проголосовали против посадки двух новых кораблей, а те готовы брать то, что им не принадлежит.

– Куда теперь? – нарушил я наступившее молчание.

– Вниз, – указал Лугард на туннель. – Там есть база.

Я ожидал, что Аннет возразит, но она медленно встала и подошла к медицинской сумке. Лугард протянул руку.

– Помоги мне встать, – приказал он. – Мы сможем использовать тележку. Нужно нагрузить ее.

– Это продовольствие?

– Да.

Я помог ему подняться, и он секунду-две опирался на меня, прежде чем перенести свой вес на ногу. Очевидно, это ему удалось, и он сделал, прихрамывая, один-два шага. Но по сжатому рту видно было, чего это ему стоило. Пока Аннет заботилась о близнецах, остальные грузили тележку. Я подумал, что вскоре ее придется разгрузить и посадить туда Лугарда, а может, и близнецов. Тед и я ухватились за веревку, Гита подставила плечо Лугарду. Аннет понесла Дагни, прижавшуюся к ней с закрытыми глазами под действием успокоительного, а Эмрис и Сабиан вели с собой Дайнана. Айфорс ковылял у тележки, придерживая груз одной рукой. Мы двигались с частыми остановками, и наконец я убедил Аннет положить Дагни на тележку. Но взамен она взяла с тележки узел. Больше Аннет не пыталась спорить. Думаю, она все еще не верила Лугарду и в глубине души сердилась, что не может выйти и доказать свою правоту.

Дважды нам попадались боковые туннели, здесь потоки лавы разделялись. Но Лугард всегда указывал на главный туннель. Он тяжело дышал, струйки пота образовали полоски на его покрытом грязью лице. Иногда он начинал дышать ртом. Но остановки объявлял я, а он ни разу ни на что не пожаловался. Мы уже больше двух часов находились под землей. Сделали более продолжительную остановку и поели. Я видел, как смотрит Аннет на еду, и догадывался, о чем она думает. Она не верила, что это могло произойти, произошло с того самого утра, когда она сама намазывала этот хлеб джемом – и джем она сама варила и хранила в шкафу в своем доме в Кинвете. Существует ли еще Кинвет?

Лугард лишь делал вид, что ест, но дети были голодны и съели все, что им дали. Не уменьшить ли порции? Сколько нам еще предстоит оставаться в пещере? Лугард захватил припасы: еду, воду, но… А что мы увидим, выйдя наружу? Допустим, беженцы покончили – мой разум не мог с этим смириться, и я заставлял себя смотреть в лицо жестокой правде – покончили с жителями Бельтана? Лучше ли нам оттого, что мы избежали общей гибели? Но, очевидно, Лугард считает, что у нас есть шанс выжить, иначе он не затеял бы это. Отодвинув еду почти нетронутой, он рылся в кармане куртки. И извлек свою дудочку. Аннет рядом со мной шевельнулась, но сдержалась. Может, она собиралась возразить? Но если и так, то передумала.

И вот в глубине пещеры, вдали от внешнего мира, Лугард заиграл. И его волшебная музыка влила в нас уверенность и надежду. Я сам чувствовал, как успокаиваюсь; вихрь мыслей замедлился, я снова поверил. Во что именно, я не мог бы сказать, но я верил в правоту правого, в то, что человек может надеяться и в надежде обрести истину. Я никогда не забуду этот миг, хотя никак не могу вспомнить мелодию. Эти чувства всегда во мне, и я сожалею, что мелодия больше не согреет меня: хоть мы многое испытали в этот день, судьба готовила нам еще более тяжелые удары.

Началось, когда Лугард опустил дудочку и мы очнулись от успокаивающего волшебства. Послышался звук, ничего общего не имеющий с музыкой. Голова Лугарда дернулась, он закричал:

– К стенам!

Мы бросились туда. Я швырнул Аннет вместе с Дайнаном, затем Гиту и Эмриса; в то же время Тед подтолкнул Айфорса и Приту к противоположной стене.

– Дагни! – закричала Аннет.

Дагни спала на груде одеял у тележки, и теперь нам было до нее не достать. Но Лугард был ближе. Я видел, как он кинулся туда, схватив девочку, и бросил ее в сторону от себя. Но тут ноги его подогнулись, и он упал в ярком свете прожектора. С боковой стены пещеры с грохотом соскользнули камни. И прежде чем я смог вытащить Лугарда, каменный поток сомкнулся над ним, как река в пик наводнения.

6

Та же каменная река завалила прожектор, и мы оказались во тьме, кашляя и задыхаясь в облаках пыли. Какое-то время я мог только прижиматься к стене и пытаться облегчить боль в легких. Потом мне удалось включить фонарь на поясе. Вместо яркого луча прожектора появилось слабое пятнышко. И то, что оно осветило, заставило меня снова пожелать тьмы. Наша тележка, оставленная посреди туннеля, должно быть, сыграла роль дамбы, хотя камни протащили ее немного. В груде обломков за тележкой Лугард – он должен быть там.

– Гита! Дайнан! Тед! – голос Аннет, но настолько хриплый, что имена можно разобрать с трудом. Аннет делала перекличку.

Я уже был возле тележки, и Тед рядом. Приходилось работать с раздражающей осторожностью: камни шевелились, и мы боялись, что они снова обрушатся. К нам присоединились Гита и Эмрис, включившие свои поясные фонари. Стало лучше видно. Аннет брала у меня камни и относила в сторону. Мы молчали, слышался только резкий кашель; я знал, что все прислушиваются со страхом и надеждой. Работа шла медленно, а нужна была скорость.

Когда мы откопали Лугарда, оказалось, что именно груз на тележке избавил его от мгновенной смерти. Случайно два ящика упали по обе стороны его тела и отчасти защитили его. Он лежал лицом вниз, и я боялся пошевелить его. Он молчал; мне казалось – умер; мы расчистили пространство вокруг, и Аннет быстро расстелила одеяла рядом с его засыпанным пылью телом. Нам кое-как удалось положить его лицом вверх. Глаза его были закрыты, из угла рта стекала темная струйка. Я не медик, могу лишь оказать первую помощь при несчастном случае. У Лугарда были переломы и, я уверен, внутренние повреждения. Аннет раскрыла медицинскую сумку. К счастью, сумка лежала у стены, там, где Лугард оказался бы в безопасности, не вернись он за Дагни. Но в сумке почти ничего не было – только болеутоляющее кратковременного действия. Может, мы убьем его, если переложим хотя бы на тележку, но это единственная возможность его спасти.

– Расчисть дорогу, – приказал я Теду, – и разгрузи тележку.

Он кивнул и вместе с остальными мальчиками принялся за работу. Аннет смочила водой из фляги обрывок одежды. Когда она коснулась его лица, Лугард открыл глаза. Я надеялся, что он не придет в себя. Ему, должно быть, ужасно больно. Губы его шевельнулись, я нагнулся.

– Вам нельзя говорить…

– Нет… – он шептал чуть слышно. – Карта… внутренний закрытый карман… достань ее… к базе…

Тут лицо его расслабилось, уголки рта обвисли, изо рта пошла темная пена. Аннет обтерла ее. Я нащупал пульс у него на горле. К груди прикоснуться не решился – бьется ли сердце. Он не умер… еще нет. Я не верил, что он выдержит перемещение на тележку. А нести в одеялах еще хуже. Там, впереди, есть припасы, Лугард упоминал об этом. Но есть ли среди них медикаменты? В распоряжении Лугарда была вся крепость Батт. Значит, должны быть. Но в глубине души я понимал, что только немедленная госпитализация в порту может его спасти. Но нельзя же просто сидеть и ждать, пока он умрет, если есть хоть малейший шанс. Аннет, должно быть, думала о том же. Она взглянула на меня:

– Возьми карту и иди. Там могут быть медикаменты…

Но оставить всех… Она угадала мои сомнения.

– Так будет лучше. Мы не можем сейчас двигать его. А там могут быть носилки… да мало ли что еще.

– А если снова начнут падать камни?

– Мы расстелем одеяло здесь, – она кивнула в сторону, продолжая стирать с лица Лугарда кровавую пену. – Это мы сможем сделать. Побудем тут. Оставить его нельзя, но и ждать бесконечно мы не можем. Там должно быть что-нибудь – может, более подходящая тележка. Попробуй, Вир.

Мы осторожно передвинули Лугарда к стене. Я как можно осторожнее расстегнул его куртку и достал сложенную пластиковую карту. Линии на карте засветились от наших ламп: они были нанесены специальной краской для использования при ограниченном освещении. На карте было множество туннелей, и потребовалось некоторое время, прежде чем я нашел тот, в котором мы находились. Проследив наш путь от входа в пещеру, я увидел, что впереди относительно ровная дорога. И база Лугарда, возможно, не так уж далеко.

Тед отыскал прожектор и осмотрел его. Он был предназначен для работы в трудных условиях; после того, как мы починили один из контактов, прожектор заработал. Я взял одну флягу; мне хотелось пить, но благоразумнее было поберечь воду; к тому же мы обнаружили, что бак с водой на тележке дал течь. Аннет заполнила все наши фляги и занялась поиском других емкостей.

Перед уходом я постоял рядом с Лугардом. Он дышал, а пока человек жив, остается надежда. С этой надеждой я и ушел. Некоторое время дорогу мне освещал прожектор, но я не оборачивался. Затем подошел к очередному разветвлению, и на этот раз карта подсказала, что нужно свернуть с главного туннеля. Через мгновение я оказался во тьме и включил свой поясной фонарь.

В пещерах есть своя жизнь; она разная в зависимости от влажности, наличия пищи, количества света и других обстоятельств. Я видел в лабораториях слепые создания, извлеченные из вечной тьмы. Когда-то на Бельтане была небольшая биологическая лаборатория, занимавшаяся пещерными обитателями, но после смерти Йена Такуата ее забросили. Но те создания жили в богатых водой пещерах, здесь же совсем другие условия. Я направлял луч фонаря в разные стороны. Хоть бы простого червя увидеть!

Но луч высветил у стены груду костей и обрывки шкуры. Чувство отвращения рассеялось – это не останки человека. Рогатый бородавочник, но очень большой. Я таких не видал. Бородавочники живут в болотах. Что делал здесь этот? Возможно, в лабиринте ходов есть и такие, что ведут к воде. Бородавочник мог заблудиться. Тогда это вселяет надежду на находку воды. Воздух здесь холоднее, причем с каждым поворотом температура падает. На скалах появилась изморозь. Я добрался до конца спуска и огляделся. Вот тропа. По ней перетаскивали тяжести. Я удивлялся энергии Лугарда. А может, это следы тех, кто думал о подземном убежище еще до эвакуации Батта?

Пещера от узкого входа резко расширялась. Луч фонаря осветил ее, и я в удивлении застыл. Показались три постройки, дальняя чуть видна. Между ними груды ящиков и тюков. Лугард не мог один все это проделать. Остатки незавершенного замысла.

Строения были сложены из блоков. В каждом по одной двери и больше никаких отверстий. Полукруглые крыши из таких же блоков. Если они когда-то и были закрыты, Лугард их открыл. Возможно, код ворот Батта действовал и здесь. Я заглянул в первое строение. Должно быть, оно предназначалось для командного пункта, а может, и для связи. Невысокая перегородка, не доходившая до потолка, делила его на три части. В одной два стола, стеллаж с грудой папок и небольшой компьютер. В другой – табло коммуникатора, почти такого же, как в Батте. Я попытался включить связь. Не знаю, на что я надеялся, – может, получить какой-нибудь ответ с поверхности. Но связь не действовала. В третьей, и последней, «комнате» находились четыре койки и простейшие бытовые приспособления. Похоже, ими никогда не пользовались.

В следующем сооружении – в большом помещении – много коек, а за перегородкой – кухня и баки для воды. Я повернул кран – тонкой струйкой потекла вода.

В третьем – множество контрольных табло. Во всяком случае, это не связь. Может, пункт управления ракетами и защитными устройствами. Вероятно, оружие, которым должны были управлять отсюда, так и не было установлено или его демонтировали, когда силы безопасности отправлялись в космос.

Я вернулся в помещение с койками. Одна из них, самая легкая, оказалась единственным, что можно было использовать в качестве носилок. Какое-то время я провозился, снимая койку с креплений. Посмотрел на часы. Должно быть, уже ночь. Впрочем, ночь или день – какое это может иметь значение здесь? Строения защитят от холода; их можно обогреть, если мы разберемся в оборудовании. У нас есть достаточно надежное убежище.

Койка оказалась неудобной ношей. К тому же у меня совсем не было веревок, чтобы привязать Лугарда или спустить койку с уступов. Может, удастся разорвать одеяла на полосы. Добравшись до конца подъема, я тяжело дышал и готов был устроить продолжительный отдых. Но времени для этого не было.

В конце концов я потащил койку за собой, время от времени меняя руки, когда затекали пальцы. Койка цеплялась, царапала камни и издавала грохочущий шум, от которого болела голова. Мне все время приходилось останавливаться и давать отдых пальцам, иначе они совсем онемели бы. Койка была слишком тяжела, чтобы ее нести, тяжела и неудобна, чтобы тащить за собой. Она застревала в обломках скал, и тогда приходилось высвобождать ее. И во всем мире не осталось ничего, кроме этого упрямого каркаса, который я с радостью разбил бы о стену.

Неожиданно боковой туннель кончился, и я увидел свет прожектора. Темная фигура бросилась ко мне, мой фонарь осветил Теда. Он мгновение смотрел на меня, потом подхватил койку. Я один за другим расцепил пальцы.

– Что там? – спросил Тед.

– Все в порядке. Как Лугард?

– Пока жив.

Я и не надеялся на такой ответ. Но если Лугард продержится, пока мы не опустим его в нижнюю пещеру, – я не искал там медикаментов, но они наверняка есть. Тяжело дыша, я опустился на колени у тележки; Тед подтащил койку. Аннет укрыла Лугарда, оставив снаружи только лицо. Кровотечение изо рта прекратилось. Я не знал, хорошо это или плохо.

– Привяжите его к койке. Поднимите на тележку. Но придется опускать его в другую пещеру. Там база сил безопасности. Даже бараки есть…

– Бараки?

Аннет протянула мне упаковку саморазогревающегося рациона. Пахло восхитительно. Я протянул руку, но пальцы мои онемели. Еда упала бы, если бы Аннет не продолжала ее держать. Она поднесла банку к моим губам, и я с благодарностью отпил, чувствуя, как рассеивается туман усталости. Между глотками я продолжал:

– В них оборудование. Но есть и казарма. Мы можем там остановиться.

Аннет взглянула на Лугарда:

– Он без сознания.

– Так лучше.

Это была правда. Придется для безопасности привязать его к койке. Мне не хотелось думать, что должно вынести его изломанное тело. Однако у меня… у нас не было выхода. Идти значило дать ему хоть небольшой шанс, оставаться на месте – просто ждать неизбежного конца. К тому же опять могут быть обвалы, хотя Аннет заверила меня, что пока я отсутствовал, ничего угрожающего не произошло. Мы как могли осторожнее подняли Лугарда, уложили его на койку и обвязали полосками одеял, приготовленными Гитой и Притой. Таким образом мы неподвижно закрепили раненого. Вещи мы собрали в одном месте, а свои походные рюкзаки взяли с собой. Мы с Тедом взялись за петли из полосок одеяла и подняли Лугарда на тележку.

И вот мы медленно двинулись. Аннет с детьми – по обе стороны тележки, мы с Тедом направляли ее по центру туннеля. Гита с прожектором шла впереди, благодаря освещению мы обходили самые крупные препятствия. И все же мы не могли заставить тележку двигаться ровно. Необходимо было спешить, в то же время нельзя было и торопиться. Койка с Лугардом находилась в неустойчивом равновесии, и любой толчок мог, несмотря на наши усилия, швырнуть ее на скалы. Мы свернули в боковой туннель, ведущий к нижней пещере. Аннет взглянула в лицо Лугарда. Он был без сознания. Во всяком случае, я на это надеялся.

– Нужно выйти наружу. Ему нужна помощь… в порту доктор Симонс…

Если еще есть в порту доктор Симонс, подумал я. Но Аннет продолжала упрямо считать, что Лугард ошибся в своей догадке о бомбардировке; а может, она хотела сохранить надежду в детях. Я не собирался выяснять ее истинные мысли, слишком пугал меня предстоящий спуск с уступов.

– Смотрите! – Эмрис показал на высохший остов бородавочника. – Что это?

– Рогатый бородавочник, глупышка, – ответила Гита. – Вероятно, забрался сюда и заблудился. Но он должен был идти от воды…

Она пришла к тому же заключению, что и я.

– Внизу есть вода, – ответил я, – в трубах. Ведь в трубы она откуда-то попала. А вода может послужить проводником наружу.

Мы подошли наконец к спуску, и Гита направила вниз луч прожектора, осветив крутизну. Я услышал восклицание Аннет:

– Туда?! Но нам никогда не спустить его…

– Придется. Мне не удалось найти веревок.

Я тупо смотрел на гигантскую уступчатую лестницу, на груду щебня у ее основания. Спуститься вниз и вернуться… хватит ли у меня сил? Ответ нашелся у Теда.

– Эмрис, Сабиан, разворачивайте нашу находку.

По его приказу младшие мальчики начали вытаскивать что-то из-под курток. Это оказалась даже не обычная веревка, которая может порваться или перетереться, а ленты тангфора – сплава, применяемого при изготовлении сопел ракет. Полоски были изготовлены в виде цепи, и на каждом конце цепи

– крюки из того же прочнейшего материала.

– Нашли в припасах, которые мы разгружали, – объяснил Тед. – То, что нужно?

Будь у меня возможность выбирать, ничего лучше я бы не нашел. Я так и сказал, когда мы разложили цепи. Они достанут с одного уступа до другого; впрочем, я не знал, выдержим ли мы вес койки с Лугардом.

– Иди вперед с детьми, – сказал я Аннет. – Мы с Тедом, Эмрисом и Сабианом попробуем управиться тут. Но вначале вы должны спуститься и отойти в сторону.

Я понимал, что малейшая ошибка – и мы вчетвером полетим вниз. А это опасно не только для нас, но и для тех, кто будет ждать внизу. Аннет, часть пути, и передумала.

– А как… – ага, ремни рюкзака! – Она положила девочку на пол и начала снимать рюкзак.

– Мне кажется, ты не…

– Я смогу! – Она повернулась ко мне с той же яростью, с какой рвалась на поверхность после первой бомбардировки.

Я не стал с ней спорить. Силы мне потребуются для спуска.

Мы смотрели, как они спускаются один за другим: вначале Гита, которая установила прожектор на краю спуска, чтобы освещать дорогу; затем Прита, которую Гита уговаривала не смотреть вниз, а только себе под ноги; затем Айфорс; последней, очень медленно, после Дайнана, спускалась Аннет, неся привязанную к ней Дагни. К счастью, уступы не представляли серьезных препятствий для спуска; гораздо больше беспокоила меня груда щебня у основания. И не только холодный воздух заставлял вздрагивать, когда мы следили за их спуском. И вот Гита внизу, за ней остальные – все, кроме Аннет, двигавшейся все медленнее и медленнее. По собственному опыту я знал, что утомило ее. Мне казалось, она отдыхала очень долго, прежде чем спуститься с последнего уступа. Наконец все они перебрались через осыпь. Эмрис собрался открепить прожектор. Я покачал головой.

– Оставь его. Нам понадобится свет.

– Как мы будем спускаться? – это Тед.

Я видел только одну возможность, может, и не лучшую, но других у нас не было.

– Прикрепим здесь, – я указал на один крюк цепи, – Другой – к койке. Один из нас с нижнего уступа будет регулировать спуск. А мы опускаем, я за один конец, остальные двое – за другой.

Тед кивнул:

– Регулировать будет Сабиан.

Сабиан самый младший. Сила нам понадобится для спуска. Я взглянул на него.

– Справишься?

– Не знаю, – честно ответил он. – Не могу сказать, пока не попробую.

– С этими словами он соскользнул на первый уступ и стоял там, глядя вверх; большие темные глаза выделялись на слишком бледном в свете прожектора лице.

Мы прикрепили крюки с обеих сторон рамы и испытали их прочность. Другие два крюка закрепили на поверхности скал и тоже испытали. Затем подтащили койку с неподвижным грузом к краю обрыва, и начались худшие часы моей жизни. Нам потребовалось больше двух часов для медленного спуска; на каждом уступе мы останавливались и заново проверяли крюки, немного отдыхали, наклонялись к Лугарду и вслушивались в его неровное дыхание, чтобы убедиться, что он жив. Я утратил всякое представление о времени, каким оно было в нормальном мире. Здесь время превратилось в злобное существо, которое изобрело для нас страшную пытку. Последнюю часть спуска я проделал как в густом тумане и внизу упал, способный только дышать. Остальным было не легче. Эмрис неподвижно лежал рядом с койкой. Тед сгорбился с другой стороны. Я услышал шорох и радостный возглас.

– Аннет!

Мне что-то сунули в руки, я не смог удержать, тогда это что-то оказалось возле моего рта. Я почувствовал вкус укрепляющего напитка. В чрезвычайный рацион всегда добавляют специальные восстанавливающие средства, но поможет ли это мне? Наконец мы, шатаясь, смогли идти, а Аннет, Гита, Прита и Айфорс несли перед нами койку с Лугардом, используя петли из одеял. Я уже настолько пришел в себя, что мог поддерживать Эмриса и Теда. Плечи и руки онемели. Потом они начали болеть, и боль все усиливалась. Мы спотыкались и скользили, хотя по-настоящему ни разу не упали; наконец опасная осыпь осталась позади, мы были в более широкой части пещеры. Из дверей бараков струился свет. Я помню только, как перевалился через порог.

Проснувшись, я обнаружил, что лежу на полу, на матраце той самой койки, на которой мы принесли Лугарда. Как все болело! Руки будто вывихнуты, кости смяты непомерным напряжением. Видимо, я застонал. Даже повернуть голову было невыносимо больно. Надо мной появилось лицо Аннет, с темными кругами под глазами, с таким выражением, какого я у нее раньше не видел.

– Ты проснулся…

Голос ее звучал резко, и что-то в ее тоне немедленно привело меня в себя. Я попытался сесть. Аннет не помогала, она с каким-то нетерпением смотрела на меня, как будто ждала слишком долго. Я руками протер лицо, ощущая пыль и обломки, и замигал.

– Как Лугард?

– Умер, – ровным голосом ответила она.

Первой моей реакцией был гнев: все наши усилия оказались напрасными; после всего, что мы сделали, Грисс ускользнул от нас. Но тут же появилась другая мысль. Кто будет руководить нами после смерти Лугарда? До сих пор мне некогда было думать о будущем. Когда мы достигли основания, у меня даже появилось ощущение, что самое трудное позади. Неправда. Кое-как я поднялся. Слева на койке лежал Тед; за ним на одной койке остальные двое из спускавших Лугарда. А из глубины помещения, оттуда, где кухня, доносились голоса.

– Вир, ты проснулся!

Я медленно повернул голову – ощущение такое, что от быстрых движений можно распасться на части. Из общего помещения вышла Гита. Она схватила меня за руку.

– Идем, ужин готов. Ты проспал почти весь день.

Пошатнувшись, я встал. Аннет поддержала меня.

– Здесь много еды, – сказала она, как бы уверяя себя, – и кухня работает.

Возможно, на кухне в Кинвете пахло привлекательнее, но в ту минуту я так не думал.