Текст книги "Звезды, не нанесенные на карты"
Автор книги: Андрэ Нортон
Жанр: Зарубежная фантастика, Фантастика
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава третья
Эта попытка противоречила всей человеческой логике. Если бы я не видел, как с помощью Иити изменил частично свою внешность, никогда бы не поверил в такую возможность. Другой вопрос, смогу ли я это сделать без Иити, но я хотя бы постараюсь получить ответ. Меня временами раздражает зависимость от этого мутанта, который в наших отношениях стремится к господству.
Существует высказывание: если выберешь ошибочную дверь, правда останется снаружи. И я начал борьбу со множеством ошибок, надеясь, что правда хоть частично мне поможет. С тех пор как я познакомился с Иити, я не раз старался пробудить в себе экстрасенсорные способности. Главный образом потому, что бы уверен: не пристало человеку мириться с тем, что его превосходит существо, так похожее на животное, – хотя, конечно, в обширной галактике термин «человек» скорее имеет отношение к уровню интеллекта, а не к гуманоидной внешности. Вначале и этот факт моему племени воспринять было трудно: ведь у нас столько врожденных предрассудков. И мы учились на горьком опыте, пока не усвоили этот урок.
Я как можно лучше перекрыл мысленные каналы сознания, придавил, словно крышкой, все тревоги из-за отсутствующего пилота, сокращающегося числа кредитов и того факта, что я, возможно, дичь в охоте, которую чувствую, но не вижу и не слышу. Шрам – это самое важное, это единственное, что должно быть в сознании. Я сосредоточился на изображении в зеркале, на том, что хочу увидеть.
Возможно, Иити прав – как почти всегда – и люди используют не все возможности своего мозга. Находясь под опекой Иити, я, должно быть, расширил и углубил свои возможности так, как было невозможно для человека раньше. Произошло нечто такое, что меня удивило. Словно в той части меня, которая стремилась овладеть способностями Иити, появился какой-то призрачный палец и крепко нажал. Я почти ощутил прошедшую по всему телу дрожь – и вслед за этим полную уверенность: я могу это сделать. Но другая часть меня со страхом и тревогой следила за этим превращением.
Лицо в зеркале… Да! На нем появился этот отличительный шрам, не свежий, который выдаст меня перед наблюдателем, а сморщенный и темный, словно запоздало была применена регенерация или вообще восстановительная работа проделана небрежно. Такое возможно с членом экипажа, которому не повезло, или выжившим после неудачного падения корабля на планету.
Настолько реально! Я осторожно поднял руку, не осмеливаясь притронуться к сморщенной неровной коже. Иллюзия Иити была не только зрительной, но и осязательной. А моя? Я коснулся лица. Нет, я не могу еще сравниться с Иити. Пальцы коснулись не шрама, как казалось, когда я смотрел в зеркало. Но зрительно шрам на месте, и это лучшая защита, какой я смог достичь.
– Начало, многообещающее начало…
Моя голова дернулась, я оказался вырванным из сосредоточенного состояния. Иити сидел на кровати и смотрел на меня немигающими глазами пукхи. Я снова посмотрел в зеркало. Вопреки моим опасениям, шрам на месте. И не просто на месте. Я правильно выбрал: он привлекает внимание, лицо при нем расплывается, словно этот шрам – маска.
– Сколько продержится? – Если мне придется выйти из номера и направиться за пределы портовой зоны, там трудно будет найти спокойное место, чтобы снова сосредоточиться, если понадобится возобновить маскировку.
Круглая голова Иити слегка поворачивалась из стороны в сторону: он словно критически разглядывал результаты работы моей мысли.
– Не очень большая иллюзия. Ты мудро поступил, начиная с малого, – заметил он. – Думаю, с моей помощью продержится весь вечер. А это все, что нам нужно. Хотя мне тоже придется измениться…
– Тебе? Зачем?
– Ты хочешь показать, что не имеешь чувства опасности? – Торчащая грива на голове уже исчезла. – Брать с собой пукху за пределы портовой зоны?
Он, как всегда, прав. Живые пукхи стоят больше своего веса в кредитах. И отнести пукху за пределы портовой зоны – значит напрашиваться на луч станнера, если повезет, или на лазер, если нет; а Иити сунут в мешок и отнесут к какому-нибудь скупщику краденого. Я рассердился на себя за такое проявление непредусмотрительности, хотя объяснялось это необходимостью сосредоточиться на поддержании шрама.
– Да, ты должен его поддерживать, но не всем сознанием, – сказал Иити. – Тебе еще многому предстоит научиться.
У меня на глазах он изменился. Пукха исчез, словно был слеплен поверх из пасты, которая, столкнувшись с космическим холодом, разлетелась на мелкие, невидимые глазу частички. Теперь передо мной снова был Иити, а не необычная для взгляда наблюдателя дорогая игрушка.
– Именно так, – подтвердил он. – Но меня не смогут увидеть. Для этого не нужно меняться. Просто нужно не позволить глазам меня увидеть.
– Как ты сделал с моим лицом, когда мы шли сюда?
– Да. А темнота нам поможет. Мы пойдем прямо в «Ныряющий червь».
– Зачем?
Представитель моего вида мог бы с раздражением вздохнуть. Мысленное ощущение, переданное моим спутником, имело то же значение.
– «Ныряющий червь» – место, где можно встретить нужного нам пилота. И не трать время, спрашивая, откуда мне это известно. Это правда.
Насколько Иити в состоянии читать мысли окружающих, я не знал; думаю, я и не хотел это знать. Но теперь он меня убедил, что у него есть какая-то конкретная ниточка. И я не мог с ним спорить: ведь сам я ничего иного предложить не могу.
Он, как всегда неожиданно, прыгнул мне на плечо и занял любимую позу, свернувшись вокруг шеи, как неодухотворенная полоска меха. Я в последний раз взглянул в зеркало, чтобы убедиться, что мое творение сохранилось, и почувствовал прилив торжества. Шрам на месте. Хотя позже мне может понадобиться помощь Иити, чтобы сохранить его.
Подготовившись таким образом, мы вышли и пошли по главной оживленной улице в сторону порта, готовые свернуть в первый же переулок, ведущий за пределы портовой зоны. Было сумеречно, темно-зеленое небо затянули тучи, единственным источником света была главная луна Тебы.
Но квартал за пределами портовой зоны, в который мы вошли с бокового прохода, был полон жизни. Яркие вывески на многих языках (хотя главным языком здесь был бейсик), понятные космонавтам самых разных рас, предлагали разнообразные товары и своеобразные развлечения. Многие из таких вывесок – сплошная сумятица цветов – должны были привлечь внимание нечеловеческих рас и потому болезненно действовали на наши органы зрения. Здесь лучше не смотреть выше уровня улицы. К тому же было так шумно, что прохожий мог оглохнуть, а запахи заставляли мечтать о защитном скафандре, который можно было бы закрыть наглухо, отрезать все звуки и дышать отфильтрованным, пригодным для дыхания воздухом.
Попав сюда, можно было подумать, что ты переместился в другой мир, не только опасный, но и негостеприимный. Как найти в этом океане смятения «Ныряющего червя» Иити? Проблема, решения которой я не видел. А бродить оглушенным и задыхающимся по этим улицам и переулкам значит напрашиваться на неприятности. У меня на поясе нет оружия, а за спиной вещевой мешок: десяток или больше пар глаз уже наметили меня в качестве возможной добычи.
– Направо… – Мысль Иити, словно лезвием ножа, разрезала путаницу в моем сознании.
Я повернул направо – с главной улицы на маленькую, узкую улочку; здесь было тише и, возможно, время от времени долетало дуновение настоящего воздуха. Если я не знал, куда идти, то, по-видимому, Иити хорошо это знал.
Мы еще раз повернули направо, потом налево. Здесь заведения для отдыха космонавтов были такими преступными притонами, что я опасался сунуть туда нос. Мы приближались к последним прибежищам отчаявшихся, к укрытиям, где можно спрятаться от тех, кто охотится на главной улице, отхватывая главную добычу.
«Ныряющий червь» был обозначен не вывеской, а сверкающим изображением этого неприятного на вид существа на входной двери. Художник изобразил червя так, что посетитель входил прямо в его пасть – возможно, предсказание того, что ждет внутри неосторожных. Здесь к вони снаружи добавлялись пары нескольких сортов напитков и дым наркотиков. Два таких запаха я распознал как смертельно опасные для тех, кто сделал поглощение этих веществ главным делом оставшейся недолгой жизни.
Но в помещении не было темно. У расположенного снаружи червя здесь были товарищи, очень жизненно извивавшиеся на стенах. И хотя частично эти бегущие потоки света потемнели и нуждались в замене, в целом было достаточно светло, чтобы рассмотреть лица посетителей, если не то, что подавали им в разнообразных чашках, графинах, трубках и тому подобном.
В отличие от заведений для еды и питья в более цивилизованных (если позволительно использовать это слово) частях порта, в «Ныряющем черве» на столах не было кнопочных панелей для набора заказа, не было и роботов-официантов. Подносы разносили люди и чужаки, и на лицо любого из них всех нельзя было долго смотреть без отвращения. Некоторые определенно выглядели женщинами, другие – ну, можно было только догадываться. И откровенно говоря, заказывай я здесь выпивку, после первого порции, поданной ящером с двумя парами рук, от второй я бы отказался. Разве что выпивка была бы для меня важней того, что я видел вокруг.
Ящер обслуживал три столика у стены и делал это весьма эффективно: четыре руки лучше двух. За первым столиком сидела группа очень пьяных ригелианцев. За вторым виднелось нечто серое, очень большое и все в бородавках. А за третьим сидел землянин, опершись головой на руку; вторую руку он положил на стол. На нем мундир космонавта, правда, очень давно не чищенный. На нескольких нитках с воротника свисала нашивка, но на груди не было значка торгового дома или корабля, только темное пятно свидетельствовало, что когда-то владелец мундира таким значком обладал.
Вытащить этого человека из его мутной похлебки – поистине зачерпнуть из самых глубин. С другой стороны, чтобы убраться из порта, нам нужен хоть какой-то пилот на борту. Я не сомневался в том, что мы с Иити смогли бы отправиться в первый прыжок, сами установив координаты. И наша единственная возможность – найти человека из черного списка, конечно, если он нам не подставлен.
– Он пилот и куритель фэша, – сообщил Иити, хотя мне слышать это сообщение не хотелось.
Фэш не вызывает привыкания, но приводит к опасным переменам в личности. И человек, подверженный такому пристрастию, определенно не может быть надежным пилотом. Если этот подонок и сейчас курит фэш, он мне заведомо не годится. Надежду внушала только мысль о том, что фэш дорог, и тот, кто в состоянии его вдыхать, не станет околачиваться в «Ныряющем черве».
– Не сейчас, – прокомментировал Иити. – Я думаю, сейчас он пьет вивир…
Самая дешевая выпивка, какую только можно купить; от нее становится очень плохо; да и пьющий бездельник в зеленом болезненном свете со стены выглядел неважно. Возможно, странное выражение его лица объяснялось особым спектром этого света. Подняв голову, человек пододвинул к себе графинчик и зажал в зубах трубочку для сосания. И продолжал пить, когда мы подошли к его столику.
Возможно, сам я бы даже не подумал, что он может быть тем человеком, что мне нужен. Но нашивка на воротнике свидетельствует о том, что он пилот, а других пилотов я здесь не видел. К тому же он единственный гуманоид с лицом, которому я хотя бы отчасти могу доверять, да и Иити, по-видимому, выбрал его.
Он не поднял голову, когда я сел за его столик, но подошел ящер-официант, и я указал на графинчик и поднял палец, заказывая второй такой же для соседа по столику. Человек посмотрел на меня, не выпуская трубки изо рта. Мрачно нахмурился, выплюнул трубку и неразборчиво произнес:
– Черт побери! Что бы ты ни предлагал – я не покупаю!
– Ты пилот, – ответил я. Ящер, затратив вдвое больше времени, чем нужно, наконец принес графинчик и поставил на стол. Я протянул жетон в десять кредитов, и одна из четырех рук выхватила его с такой быстротой, что я даже не заметил, как он исчез.
– Ты немного опоздал. – Он отодвинул первый, опустевший, графин и пододвинул к себе второй. – Я был пилотом.
– Летал в системе или в глубоком космосе? – спросил я.
Он остановился, держа трубку у губ.
– Глубокий космос. Хочешь посмотреть мою лицензию? – В его голосе прозвучала насмешка. – И какое тебе до этого дело?
Таково действие фэша. Под его действием человека охватывают приступы ярости, зато в перерывах между загулами то, что обычно вызывает гнев, проявляется только в легком раздражении.
– Есть дело. Работа нужна?
Он рассмеялся – по-видимому, искренне.
– Опять ты опоздал. Я теперь прикован к планете.
– Ты хотел показать лицензию. Ее у тебя не конфисковали? – настаивал я.
– Нет. Но только потому, что никто не хотел возиться. Я не взлетал два полных планетных года, и это правда. Что-то я сегодня много болтаю. Наверно, они здесь что-то подмешивают в выпивку. – Он со смутным интересом посмотрел на графин, словно ожидал увидеть что-то плавающее на поверхности мутной жидкости. Потом снова присосался к трубке, но свободной рукой расстегнул замок поношенной куртки и дрожащей рукой достал очень потрепанный бумажник; бумажник он просто бросил на стол, а не пододвинул ко мне, как будто оставался совершенно равнодушен к моему интересу. Я взял бумажник и при очередной вспышке света со стены увидел в нем лицензию.
Она была выписана на имя Кейно Ризка, пилота, лицензированного галактической службой. Выдана лицензия десять лет назад, и возраст пилота указан как неопределенный, поскольку он родился в космосе. Но меня изумил маленький символ, глубоко врезанный под именем, – символ определял пилота как вольного торговца.
С самого начала люди, готовые рисковать вдали от регулярных линий, ставших монополией больших компаний, вольные торговцы, одиночки и авантюристы по темпераменту, за столетия космических путешествий все более и более становились особой расой. Но свои корабли они считали родными планетами, а на настоящих планетах проводили мало времени, отправляясь туда, куда решаются заглянуть только Перворазведчики и исследователи. После этого первые годы они жили на остатках богатого пира, на котором жирели большие компании.
Не в состоянии покупать на аукционах права на вновь открытые богатые планеты, они рыскали по космосу, довольствовались небольшой добычей и большим риском и надеялись, что судьба пошлет им надежную прибыль. И такое случалось достаточно часто, чтобы они могли оставаться в космосе.
Но поскольку свои корабли они считали единственной родиной, то превратились в замкнутый клан и образовывали семьи только из своих, если вообще женились. Иногда у них бывали собственные порты в космосе – астероиды, которые они преобразовали и на которых вели квазисемейную жизнь. Но с теми, кто родился на планетах, вступали в контакт только ради бизнеса. И найти такого, как Ризк, в этом порту – вольные торговцы никогда не бросила своих, – настолько необычно, что вызывает изумление.
– Она подлинная. – Он не отрывал взгляда от графина. Должно быть, сталкивался с таким изумлением столько раз, что уже устал от него. – Я не ограбил какого-нибудь космонавта, чтобы ее забрать.
И это, должно быть, правда, потому что такие лицензии привязаны к телу – настроены на химизм этого организма. Если лицензия перейдет к другому, ее вскоре нельзя будет прочесть.
Нет смысла спрашивать, что лишило вольного торговца корабля и привело в «Ныряющий червь». Расспросы могут враждебно его настроить, и тогда я не смогу с ним договориться. Но то, что он вольный торговец, говорит в его пользу. Бывший служащий большой компании не согласился бы на полет, который мы планировали.
– У меня есть корабль, – прямо сказал я, – и мне нужен пилот.
– Поищи в регистре, – ответил он и протянул руку. Я закрыл бумажник и положил ему на ладонь. Может ли частичная правда помочь мне?
– Мне нужен человек, отсутствующий в регистре.
Это заставило его взглянуть на меня. Зрачки у него большие и очень темные. Возможно, и не фэш, но он явно под влиянием какого-то затуманивающего сознание наркотика.
– Ты не контрабандист, – сказал он немного погодя.
– Нет, – ответил я. Контрабанда – выгодный бизнес, но Гильдия наложила на нее руку, и только умственно отсталый может теперь ею заниматься самостоятельно.
– Тогда кто ты? – Взгляд его был мрачен.
– Человек, которому нужен пилот… – начал я, когда уловил мысль Иити.
– Мы слишком задержались здесь. Будь готов увести его.
Наступила тишина. Я не закончил предложение. Ризк смотрел на меня, но взгляд его не был сфокусирован, он как будто меня не видел. Потом хмыкнул и отодвинул от себя незаконченный второй графин.
– Спать хочу, – пробормотал он. – Пошли отсюда…
– Давай, – согласился я. – Пошли ко мне. – Я подхватил его слева, помог удержаться на подгибающихся ногах, взял под локоть и повел. К счастью, он еще достаточно владел телом, чтобы идти. Иначе я не смог бы его утащить: он хоть и ниже меня ростом, но за годы пребывания на планете растолстел и заплыл жиром.
Ящер как будто собирался преградить нам путь, и я почувствовал, как шевельнулся Иити. Не знаю, предупредил ли он официанта, как внушил Ризку желание уходить. Но официант неожиданно свернул к другому столику, освободив нам проход к двери. И мы без каких-либо помех вышли из этого вонючего заведения. Оказавшись снова в переулках за внепортовой зоны, я попытался идти быстрей, но обнаружил, что Ризк, хотя и держится на ногах и идет, торопиться не собирается. А когда я попытался его тащить, он словно начал испытывать сомнения в желании, внушенном ему Иити, поэтому я не стал настаивать. Меня угнетало ощущение, что нас преследуют или по крайней мере следят за нами. Хотя не мог сказать, обнаружили ли нас или просто наметили как добычу. И то и другое опасно.
Прожекторы порта разгоняли ночь, превращая три луны, которые неторопливо двигались у нас над головами, в бледные призраки. Войти в ворота и добраться до нашего корабля по-прежнему оставалось проблематичным. Если Патруль и, возможно, Гильдия наблюдают за мной, подумал я, у корабля оставлена постоянная охрана, даже если мы запутали преследователей в городе. Что касается моего шрама, то даже если он еще сохранился, то не устоит против сканнера личности в последнем пункте проверки. Успех зависит от нашей поспешности, но Ризку этого не объяснишь.
У первого контрольного пункта я задержался не дольше, чем нужно, чтобы сунуть в щель мое удостоверение личности и удостоверение Ризка – каким-то образом, подчиняясь указаниям Иити, он извлек это удостоверение. После этого я увидел возможность увеличить скорость. На пути стояла тележка для перевозки багажа. Я никогда не тратил полкредита на такую роскошь для своего походного мешка, но теперь тележка мне пригодится.
Я подтащил ее к себе и усадил Ризка. За использование тележки для перевозки пассажиров полагается штраф, но такие мелкие нарушения закона в данный момент меня не тревожили. Я накрыл Ризка чехлом и поверх поставил свой мешок как указание на то, что везу груз. Затем набрал причальный номер нашего корабля. Вложил кредит и позволил тележке двигаться. Если Ризк по пути не попытается сойти, я мог быть уверен, что тележка доберется до трапа моего корабля.
Тем временем нам с Иити предстояло добраться до корабля менее заметным и более быстрым путем. Я оглянулся, пытаясь найти способ осуществить это намерение. Шла погрузка на внутрисистемный пассажирский лайнер, толпа пассажиров ждала у трапа, а многие еще шли к кораблю. Улетающих сопровождали семьи и шумные группы друзей. Я присоединился к одной из таких групп и пошел в ее конце. Пассажиров в нашей группе сопровождало несколько телохранителей; корабль, судя по всему, направлялся на Мемфорс, более удаленную планету этой системы, имеющую репутацию далеко не приятного места.
Поскольку большую часть толпы составляли мужчины, и достаточно закаленные, я не чувствовал, что выделяюсь на их фоне. Но все же мне придется отойти от толпы, когда она доберется до трапа, и пойти к своему кораблю. Вот на этих последних этапах я буду заметен.
Я держался края толпы, стараясь, чтобы между мной и темнотой было как можно больше людей, и пытался определить, не привлек ли я чьего-то внимания. Но, насколько мог судить, я словно все еще был окутан искажающим пятном, созданным Иити.
Мне хотелось бежать или пробираться под какой-нибудь защитной раковиной, как краб. Но ни того, ни другого я сделать не мог. Я даже не осмеливался оглядываться, как ни боялся преследования: даже простейшие проявления опасения способны меня выдать.
Впереди я видел багажную тележку, она двигалась по гораздо более прямому курсу, чем мой. Мешок по-прежнему наверху, следовательно, надеялся я, Ризк не шевелился. Тележка достигла трапа намного раньше меня и остановилась, ожидая, пока с нее снимут груз.
– Соглядатай… справа… патруль…
Этим предупреждением Иити снова дал о себе знать. Я не смотрел в указанном им направлении.
– Он приближается?
– Нет. Но он снял на видео тележку. У него нет приказа мешать тебе стартовать – только проследить за стартом.
– Значит, они считают, что наживка готова, и хотят захлопнуть ловушку. Неплохо, – заметил я. Но пути назад нет, а Патруля в этот момент я опасался не так, как Гильдии. В конце концов, Патрулю я зачем-то нужен – в качестве наживки, вероятно, но момент принесения меня в жертву еще не настал. У меня было ощущение, что, как только мы уберемся с планеты, Патрулю будет вовсе не легко выполнить свой высокомерный план. У меня есть то, о наличии чего они не подозревают, – камень предтеч.
Поэтому я и виду не подал, что знаю о наблюдении, стащил Ризка с тележки, толкнул на трап, втащил внутрь и закрыл люк. Поместив свою добычу в одну из двух кают, я привязал его ремнями, взял с собой пилотскую лицензию и вместе с Иити поднялся в контрольную рубку.
Здесь я вложил лицензию Ризка в щель, чтобы ее смогла проверить администрация порта, и подготовился к старту. Иити помогал мне в подготовке автоматики. Но путевую ленту с координатами я не стал вводить: когда окажемся в космосе, Ризку придется выполнить свои обязанности, иначе может получиться так, что другой порт мы сможем найти лишь совершенно случайно.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?