Текст книги "Сфера Вне Времени"

«Правильно, я тоже об этом думал, пока ждал вас у лифта. Что вы скажете о том, чтобы разбить эту стену между нами и начать обращаться друг к другу на «ты»?».

«Хорошо, с удовольствием», ответила я, мне действительно было это очень приятно избавиться от принуждений в общении.

Джон смотрел мне прямо в глаза, разговаривая со мной серьезно, как бы я смогла отвлечь его другими способами? Мне все больше и больше казалось, что я очень давно знаю этого человека.

Машина еще холодная, но скоро здесь будет комфортнее. Вы не возражаете если я включу кондиционер, мы так быстрее согреемся?».

«Нет, конечно, делай как считаешь нужным».

«Хорошо, как я вижу, припухлость на глазах действительно проходит. Сейчас они вновь стали прекрасны, как вчера вечером».

Я тихо улыбнулась ему, продолжая рассматривать его мягкие черты лица, а он, тем временем, внимательно глядя на дорогу, продолжал вести автомобиль по главной трассе. Мы немного помолчали, пока радио постоянно передавало классическую музыку. Мы проехали весь город, Портланд был очень динамичным городом, его дороги и тротуары были полны людьми, которые все быстро куда-то и зачем-то быстро шли. Мы пересекли мост на реке Вилламетте, которая была особенно прекрасной, будучи покрытой снегом. Я смотрела из окна машины и выхватывала взглядом виды пейзажей, стараясь понять была ли я здесь в прошлой жизни. Нет, здесь мне все было вновь, и поэтому я еще больше это все оценила.

«Ну что, вам нравится Портланд?».

«Город действительно прекрасен, и снег делает его волшебным. Он намного спокойнее, чем Нью-Йорк, и все здесь есть. Мне кажется, что он ему ни в чем не уступает».

«Это таинственный город. Это прекрасный город. Но когда живешь здесь давно, он начинает давить на тебя, как это случается с большинством крупных городов. Валлова же, напротив, находиться на лоне природе. Увидишь, какая разница, Кэйт! Там прекрасное озеро между гор, весной все цветет, вокруг все покрыто зеленью и деревьями. Прекрасное место Кэйт!», ответил он мне, «Как жаль, что вы сможете увидеть его только покрытым снегом».

«Ну, снег придает особое очарование, вы так не думаете?», продолжил он. «Я уже его видела», хотела я закричать. Но смогла сдержаться. Разговаривая о том и о сем, мы добрались до окраины города, за которой открывалась деревня. Температура внутри машины стала действительно приятной, поэтому я решила снять пальто и положить его на заднее сиденья. Так мне было удобнее двигаться, я чувствовала себя более комфортно, несмотря на высокий ворот моего свитера, носить который я не привыкла и который мне немного мешал. Когда я нагнулась, чтобы положить пальто, Джон повернулся и посмотрел на меня. Наши глаза встретились, и в этот момент я поняла насколько красив и глубок его взгляд. Несмотря на то, что я заметила это еще в аэропорту, но только сейчас смогла оценить насколько насыщенно зелеными были его глаза. Может быть из-за того, что я безумна, в тот момент мне сильно захотелось его поцеловать. Да, а почему бы мне этого не сделать? В конце концов, все мы – люди из плоти и крови. Почему бы не испытать радости жизни, раз уж она так коротка? Я любила одного мужчину в моей прошлой жизни, я об этом точно знаю благодаря тем милым образам, которые храню внутри себя. Почему же в этой жизни я до сих пор еще не сумела встретить любимого человека? Джон не был мне безразличен, и, наверное, я для него тоже. Может быть я во всем ошибаюсь? Может слишком тороплюсь? Может я опять упаду в пропасть, как это уже было в прошлом? Я задавала себе слишком много вопросов, на которые у меня не получалось ответить. Я слегка улыбнулась в ответ на его взгляд. Джон тоже улыбнулся. Между нами было взаимопонимание, от которого мне было спокойно. И пока что мне этого было достаточно.

ГЛАВА 5

Бесконечный снежный ковер занимал пространство вдоль дороги, тут и там на нем виднелись следы детей, играющих на заснеженных полях, было полно снеговиков и маленьких иглу. Джон был молчалив и внимательно вел машину. Он обратил мое внимание, что из-за ледяной корки на дороге, помимо явно перегруженной машинами трассы, нам понадобиться намного больше времени, чтобы добраться к цели нашего пути. По всей видимости та сотрудница аэропорта хорошо знала здешние места, и была права, когда говорила, что переезд займет у меня восемь часов.

Я спросила Джона знает ли он другую дорогу, для того чтобы слегка ускорить наш приезд в Валлову.

«Кэйт, я эту дорогу знаю почти что на память, я смог бы вести автомобиль даже с закрытыми глазами. К сожалению, у нас не выбора. Мы бы могли сойти с основной трассы и поехать деревенской дорогой, но мы очень отдалимся от основоного пути и нам придется все равно туда возвращаться. Тем более я не думаю, что другие дороги будут расчищены от снега и льда, и это рискует нас еще больше задержать. Нам понадобиться еще больше времени, лучше уж ехать так. Ты очень торопишься?» «Нет, я не тороплюсь. Мне просто нужно много что сделать в тех краях, и я хотела бы начать как можно раньше, не теряя времени», ответила я. Мне было необходимо поговорить с ним подробно о себе.

«Это что-то действительно важное? Вопрос жизни или смерти?», спросил он улыбаясь и поворачиваясь, чтобы посмотреть мне в глаза и уличить меня в возможной лжи. Он в первый раз сделал это с тех пор как мы выехали.

«Я бы сказала «вопрос жизни и смерти», и то и друое. Поверь мне, это не игра слов». Я уже решила, что если он меня еще спросит об этом, я ему все выложу. После смерти моей матери, я пообещала самой себе, что никому не расскажу о моих мыслях, но у меня явно не получалось сдержать самой себе данное слово. Я приняла это и решила открыться ему во всем постепенно.

«Объясни-ка мне получше, я тебя не понимаю», спросил он. Мой ответ явно возбудил его любопытство. На его лице было уже совсем другое выражение, похоже, что он начинал беспокоиться.

«Давай оставим этот разговор», я повернулась к нему, чобы посмотреть ему в глаза, «иначе, если я тебе расскажу, ты сочтешь меня несчастной безумицей». Эти слова только подзадоривали его любопытство.

«Ты бежишь от кого-то и от чего-то?»

«Нет, напротив. Я еду к кому-то».

«Речь идет о мужчине? Прости Кэйт, я не хотел вмешиваться в вопросы личного характера».

«Никоких мужчин, скорее речь идет о женщине».

Он весело посмотрел на меня, но не отступал. Я подумала, что может он принял это за нечто касающееся моей интимной сферы.

«Я думаю, что ты неправильно понял то, что я имела ввиду, Джон», предупредила его я, «Это не вопрос отношений или секса».

«А что же я был должен понять? Объясни получше, если можешь».

«Я не гомосексуальна».

«Знаешь, а я и не сомневался в этом?»

«Ты уверен? Ты только что так странно посмотрел на меня»

«С таким глубоким вырезом, который ты мне демонстрировала сегодня утором и твои шуточки по поводу умения итальянцев заниматься любовью, ты мне что, хотела дать понять о своей гомосексуальности? Мне так совсем не показалось! Ну может быть я был не в состоянии понять», ответил он гордо.

Меня веселил наш диалог, я хотела подзадорить его еще больше, прежде чем рассказать о моей прошлой жизни.

«Не делай так как те, кто притворяются дурачками, чтобы не воевать, дорогой Джон!», воскликнула я.

Он ответил вопрошающим выражением лица, ничего не говоря.

«Ты действительно никогда не слышал насколько итальянцы хороши в постели? Я бы не хотела ранить твою мужскую гордость, но думаю задуматься тебе об этом стоит, или я ошибаюсь?».

Лицо Джона вдруг посерьезнело, точь в точь как утром или даже еще больше.

Тем самым я получила поддтверждение, что аргумент для него был очевидно деликатным. Я сразу же поняла все, слушая его откровения.

«Моя жена меня бросила ради итальянца. Все, что между ними произошло, началось как просто отношения ради секса, еще много лет до того как мы с ней расстались. Потом это все переростло в любовь и закончилось беременностью. Его звали Антонио, это был парень из Авеллино, города на юге Италии, о котором ты наверняка слышала».

Я кивнула головой, намереваясь поддерживать его пока он открывается мне. Он тоже очевидно хотел освободиться он той боли, которую так давно носил в своем сердце.

«Он был моложе моей жены примерно на десять лет».

«Теперь мне все стало ясно Джон. Почему ты говоришь о нем в прошедшем времени?», спросила я как можно деликатнее.

«Их отношения стали очень трудными. Он хотел вернуться в Италию и увезти ее с собой, а моя жена не хотела. Он оставил ее после того как узнал, чо она ждет от него ребенка, спустя несколько месяцев после зачатия».

«А ты откуда узнал обо всем этом? Ты продолжал общаться с женой, пока они встречались?».

«Конечно же нет. Но люди меня информировали».

«Но ты же причинял себе боль, желая разузнать о ней и об этом человеке, Джон».

«Да, но я ее любил и не мог смириться с мыслью, что ее потерял».

Я поняла состояние его души; этот человек был действительно влюблен и исытал сильное разочарование. То, что жена ему изменила, чтобы потом бросить или же, что она умерла, для него не было никакой разницы. Это была бы та же самая боль, той же самой силы.

«Но вы ведь остались в добрых отношениях, правильно?».

«Правильно. Она вернулась ко мне, прося меня начать все заново, начать жить снова как пара. Я много раз закрывал у нее дверь перед носом, особенно в первое время я не мог даже смотреть ей в глаза. Я видел ее как женщину грязную внутри и снаружи. Не столько за ее неверность, сколько за ее наглость, когда она в слезах умоляла ее простить.

Потом, в один вечер я позволил ей войти в дом, для того чтобы позволить ей поговорить, и она мне рассказала все в деталях, не пытаясь защищаться. Она рассказала мне во всех подробностях как все было между ними. Она забеременнела по ошибке. На ее счастье, подумал я в тот момент, учитывая с каким мужчиной она связалась». Он сделал паузу, во время которой царила полная тишина. Никто из нас не мог сказать и слова.

«Это так. Может быть я ограниченный человек с опасным и закрытым складом ума. Но я действительно не смог принять тот факт, что эта женщина, моя жена, ждала ребенка от другого».

«А сейчас ребенок с ней?».

«Этот ребенок так и не родился. Сара тайно сделала аборт после того как ее просил Антонил, до того как сказала мне о своем решении».

«Получается, что она сделела все возможное, чтобы вернуть тебя Джон. Даже решилась на аборт. Для женщины это отнюдь непростое решение. Если ты еще испытывал к ней что-то, почему ты не позволил ей вернуться и стать частью твоей жизни?». За этим последовала еще одна длительная пауза, затем Джон отрицательно качнул головой в заключение нашего разговора.

«Теперь ты понимаешь, почему я так не люблю жителей Италии».

«Ну нельзя же обобщать. Не все все люди одинаковы, в независимости от их национальности, культуры или вероисповедания». Он мне не ответил, о я сразу поняла, что он не разделяет мои убеждения.

«Прости за то, что я сказала сегодня утром»

«Это отражало твои мысли, которые я уважаю, но не разделяю и ничего более, Кэйт», ответил он, даря мне улыбку. Его лицо опять просветлело и стало спокойнее. Может быть именно то, что он смог выговориться, нас сблизило, дов нам лучше понять друг друга.

Теперь наступил мой черед говорить, чтобы открыться этому человеку, которому я мгновенье за мгновеньем начинала доверять, чувствую что знаю его все лучше и лучше.

Я говорю с тобой и надеюсь, что ты меня слышишь, где бы ты не был. Твой секрет, он и мой тоже. Я сжимаю тебя в объятьях, когда ты со мной и задерживаю в моих мыслях, когда ты далеко. Сделай выбор провести со мой всю жизнь, любовь моя, проводи со мною дни, делись со мною радостями, и я буду делиться с тобой моими. Сегодня, гуляя по берегу озера, я опятьь увидела те цветы, что ты мне принес в тот дождливый день, возвращая мне улыбку и вырывая из моего сердца ту грусть, которая так давно в нем жила. Я знаю где они родились и выросли. Я также знаю, что ты был там и ждал, пока они вырастут сильными и красивыми, чтобы преподнести мне их. Я всего лишь бедная грешница, я грешу ради любви, которой не могу поделиться ни с кем в этом мире, значит я грешу просто так. Жестокая шутка, не правда ли? Я плачу за вину, которую перед глазами других я не совершала и не выдавала, я трачу жизнь и чувства день за днем, надеясь, что ты однажды ко мне вернешься. Вечером я смотрю в окно моей комнаты и обнимаю луну, произнося вслух твое имя, поскольку хочу его услышать не только сердцем, но и ушами. Ее слабый свет нежно входит в мою комнату, точно также, как ты входишь в меня, разогревая мне сердце и тело своим присутствием. Я поворачиваюсь в кровати, но она пуста и, я чувствую как мне тебя не хватает. Когда ты ко мне приходишь, я снимаю все с себя и чувствую себя настоящей женщиной. Я чувствую, как изголодалась по тебе, но это жадность любви, которой я достойна, ты удовлетворяешь другой женщине, которая тебе была обещена на все жизнь перед Господом.

Скажи, как это, заниматься с ней любовью? О чем ты думаешь, когда отдаешь ей свое тело, зная, что у она не испытывает ни в чем нужды и не понимает, что за счастье – иметь тебя рядом? А мой дух, тем временем, испытывает муки голода, которые ведут его к смерти. Вернись любовь моя, я жду тебя и всегда буду ждать.

ГЛАВА 6

Наш путь прдолжался за разговорами на различные темы, часто прерываемые длинными паузами и остановками на заправочных станциях. Каждый из нас думал о чем-то своем, видимо стараясь собраться с мыслями, прежде, чем другой что-либо предпримет. Мы уже были совсем недалеко до Джозефа, а я еще ничего толком не рассказала ему о себе, ничего достойного внимания и чтобы помогло ему действительно меня лучше понять. Мне было необходимо это сделать, я не могла больше ждать. Иначе было бы уже бесполезно потом говорить, такие разговоры, раз уже начала, надо доводить до конца. Я будто бы прыгнула в пустоту, надеясь, что он подхватит меня в свои объятья и не даст мне упасть на землю.

«Джон, помнишь я тебе говорила, что приехала сюда, чтобы встретиться с одной женщиной?», с явным смущением спросила я.

«Да, конечно, я помню. Мы мы сошлись во мнения, что ты не гомосексуальна. Значит твой визит связан с чем-то действительно очень важным. Ты хочешь мне рассказать об этом? Кто эта женщина, имеющая столь важную роль в твоей жизни?»

Он смотрел на меня, ожидая ответа. Наконец-то я смогла выговориться, рассказав то, что так тщательно скрывала внутри себя вот уже столько лет. Я ждала именно этого момента.

«Если я скажу тебе, что та женщина, которую я ищу – это я сама, ты мне поверишь?».

«Я тебе поверю. Ты хочешь мне сказать, что находишься в поиске себя самой, своей жизни, своих надежд…».

«Нет Джон», прервала я его прежде чем он успел закончить фразу, «Речь идет не о том. Я ищу именно «себя саму», ту что жила здесь много лет назад. «Себя саму» из моей прошлой жизни, Джон».

Я посмотрела на него и увидела, как он пристально смотрит мне в глаза, безрассудно отвлекаясь от вождения машины. Я пальцем указала ему на дорогу, но было видно, что мое заявление его сильно поразило.

«Позволь мне найти заправочную станцию, чтобы мы смогли спокойно поговорить. Прости, но я хочу лучше разобраться в том, что ты мне говоришь».

Он вел машину еще нескольео километров, ничего не говоря. Может быть он начинал думать о том, что посадил в машину сумасшедшую. Мы нашли заправку с довольно большой территорией вокруг, где бы мы смогли остановиться ничем не рискуя. Он припарковался, выключил мотор и сделал потише радио. Атмосфера вокруг стала ледяной, но не из-за зимнего холода.

«Объясни-ка мне получше как обстоят дела, Кэйт, а то я не уверен, что понял».

«Я не сумасшедшая, Джон, я не сумасшедшая! Иногда мне хочется, узнать о том, что безумна, по крайней мере тогда я бы знала откуда происходят все эти ощущения, которые я никогда не испытывала, эти образы, которые заполоняют мой ум и эти слова, которые эхом настойчиво отдаются в моих ушах, но которые я никогда не слышала», ответила я плача и размахивая руками. Джон был безучастен и смотрел на меня как на приближающегося к нему инопланетянина.

«Джон, послушай меня. У меня уже была жизнь, много лет назад. Не знаю точно, сколько лет назад это было, может пятьдесят или сто, а может и больше. Я жила в Валлове, Джон, в доме на берегу озера, в доме, покрашенном в красный цвет снаружи и цвета натурального дерева внутри. Я помню, что была влюблена в мужчину, я любила его безумно». Я дрожжала пока говорила, и мой голос не мог выдать те чувства, которые мое тело так хотело выразить. Джон заметил это, взял меня за руки, и сжал их.

«Сейчас успокойся, Кэйт. Ты слишком взволнована. Сделай глубокий вдох и расслабься. Мы позже поговорим об этом, когда ты успокоишься. Хорошо?».

Он внушал мне спокойствие, он был так добр ко мне, этот человек. Мы опять поехали, и пока он вел машину, он улыбался. Я недоверчиво смотрела ему в глаза. Проходила время и я успокоилась настолько, что смогла продолжить разговор.

«Я не сумасшедшая, Джон. Прошу тебя, поверь мне».

«Я знаю, что ты не сумасшедшая, не бойся. Все же не скрою, что то, что ты мне сейчас рассказала меня здорово сбило с толку. Это абсурдная история, и ее очень трудно принять человеку, который не знает всю глубину твоего прошлого.Допустим на минуту, что то, что ты мне рассказала – правда, тогда зачем ты вернулась к жизни? У тебя есть ответ на этот вопрос, Кэйт?», спросил он ласково, придавая мне уверенность своими словами.

«Нет Джон. Я еще не знаю зачем вернулась. Но вероятно, есть что-то незаконченное в моем прошлом, что-то, что я должна сделать сейчас в этой жизни, чтобы порвать этот круг и навсегда освободить мою душу. Понимаешь о чем я?».

«Да, я думаю, что понимаю Кэйт».

«Ты думашь,что я сумасшедшая, Джон? Ты думаешь, меня стоит запереть в доме для душевнобольных? Ты должен быть искренним и говорить всю правду о том, что думаешь обо мне, Джон, я прошу тебя! Ложь – она никому не нужна, тем более мне и особенно в этот момент». Я понимала, что умоляю его.

«А кто еще знает о твоей истории, Кэйт?», спросил он меня. Я ожидала этого вопроса и, поэтому, я легко и незамедлительно ответила.

«Моя мать, только она одна. Она уже умерла», ответила я , глядя на него. Джон бросил быстрый взгляд на меня, но не стал долго присматриваться.

«Мне очень жаль, Кэйт. То есть, на данный момент я – едиственный, кто об этом знает», ответил он.

«Только ты Джон. Только ты», эхом вырвались у меня слова с губ, сопровождая мысли.

«Хорошо. Если все так обстоит, то я помогу теве в твоих поисках Кэйт». Его слова меня удивили, и мое сердце наполнилось потоком счастья в этот момент.

«Правда, Джон? Ты не шутишь?», спросила я его.

«Я тебя когда-нибудь обманывал, Кэйт?», спросил он, «Опиши мне получше этот дом, сад, то, что тебе было видно из окна, все что его окрыжало и так далее. Детали – крайне важны. Допустим, что дом еще существует, но надо еще найти его и отличить от сотен других домой в окрестностях озера.

Валлова стал важным туристическим ценром и, в последнее время его сильно застроили». Я была искренне благодарны этому человеку, за то, что он так неожиданно из никуда появился в моей жизни. Я начала рассказывать ему в мельчайших деталях о тех картинах, которые моя память сохраняла столь яркими, я описывала их ему, как будто в тот самый момент они были у меня перед глазами. Джон слушал меня внимательно, в тоже время удивленно из-за точности и подробности моего рассказа. Тем временем мы доехали до Джозефа. Уже начинало смеркаться.

«Сегодня уже поздно, чтобы что-либо начинать Кэйт, солнце почти село».

«Спасибо Джон. Если тебе не трудно, ты бы не мог мне посоветовать какую-нибудь гостиницу, где бы я смогла провести ночь?», спросила я.

«Кэйт, у меня дома – две комнаты. У тебя было бы твое личное пространство и все удобства, которые тебе потребуются. Я буду рад тебе, разумеется если ты сама захочешь и тебе это не создасть никаких проблем».

Он предлагал мне гостеприимство в собственном доме, а это означало, что он еще воспринимал меня как нормальную женщну. Может он считал меня немного ненормальной, но точно не буйной помешенной. Как я могла войти в его дом? Я уже и так довольно бесцеремонно ворвалась в его жизнь, и так позволила себе слишком много.

«Джон, я думаю, что не стоит», ограничилась тем, что ответила я.

«Я не хочу принуждать тебя делать, то, что ты не хочешь, Кэйт. Мне будет действительно очень приятно помочь тебе. Твоя история пробудила мое любопытство, я не могу остаться безразличным. И если ты захотела поделиться со мною этим, значит ты думаешь, что каким-то образом нуждаешься в моей помощи. Я могу тебе ее предложить», ответил он мне со своей обычной красивой улыбкой, которая выдавала его белые и ровные зубы.

«Спасибо Джон. Я действительно благодарна тебе за то, что ты сделал и за то, что еще захочешь сделать для меня», ответила я, подразумевая, что принимаю его предложение.

«Очень хорошо Кэйт. Давай, пойдем домой. Нам надо еще поужинать, я довольно голоден. А ты?»

«У меня волчий аппетит Джон!», ответила я, а мое сердце разрывалось от радости.

Мы добрались до его дома, это была прекрасная вилла в самом центре округа Джозеф.

«Ты себе ни в чем не отказываешь, как я вижу!», воскликнула я.

«Мы живем только раз, зачем в чем-то себе отказывать?», ответил он не думая, повинуясь инстинкту.

Потом, взяв себя в руки, сказал, «Ну не всем же повезло так, как тебе, получить от небес второй шанс!».

Я ограничилась тем, что улыбнулась ему. Я подумала, что кто угодно в этом мире мог бы с ним согласиться. Я часто задавалась вопросом, что это для меня: наказание или благославление. Я так никогда и не решила. Джон, в отличие от того, как поступала моя мать до конца своих дней, меня не осуждал. Наоборот, он мне потакал. Он желал, чтобы я нашла ответ свой вопрос, доведя до конца мои поиски, чтобы смогла разрешить раз и на всегда все мои сомнения и имела возможность дальше спокойно жить. Может ему было и не важно, каков будет результат этих моих поисков. Ему, в конце концов, было важно, чтобы я смогла найти этот результат для себя. Мы зашли в дом. Как только Джон включил свет при входе, перед моими глазами появилась прекрасная, теплая и уютная обстановка.

«Это ты сдесь все так обставил?», спросила у него я. Мне было любопытно принадлежал ли ему этот прекрасный вкус в украшении дома.

«Мой архитектор» ответил он мне, скромно скрещивая руки.

«Это мужчина или женщина?».

«Женщина. А почему это так важно?».

«Просто так. Простое женское любопытство. Я сразу поняла, что это женщина, знаешь? Здесь явно есть женская рука».

«Располагайся поудобнее, я принесу тебе что-нибудь выпить». Пока Джон готовил напиток, я разглядывала картины, висящие в гостинной. Одна из этих картин была очень старинной, и на ней был изображен мужчина, сидящий в деревянном кресле. Он был достопочтенного вида, с густыми усами и одетый в элегантный черный костюм. Холст был покрыт множественными трещинами осязаемыми на ощупь, потому что не был защищен стелом. Рамка тоже была довольно старинная. Джон подошел ко мне, неся в руках бутылку вина и два позолоченных бокала. Он вместе со мной посмотрел на картину.

«Тебе нравится эта картина?»

«Это твой предок, Джон?», спросила я его стараясь найти между ними какое-либо сходство.

«Насколько я знаю, нет. Это явно весьма старинная картина, чуть ли не второй половины девятнадцатого века. Мне передали, что, по завещанию самого первого владельца этого дома, эта картина должна была остаться здесь навсегда. Насколько мне известно, она была найдена среди мусора!».

«Ты имеешь ввиду, что изобрженный на картине человек, он и есть самый первый владелец этого дома?»

«Я этого не знаю, но предполагаю, что это так».

«И ты исполнил его пожелание. Какой же ты хороший человек!», весело ответила я.

«По правде говоря, эта картина мне понравилась. Только поэтому. Я не знаю почему, но этот холст имеет для меня некую притягательную силу. Может быть из-за некоей ауры старины, присущей позе этого человека. Но я уверен, что она мне нравится. Подумай только, я нашел ее запертой в подвале, когда расладывал свои вещи после того, как прибрел этот дом. Она была завернута в покрывало и покрыта пылью. По всей видимости, предыдущему хозяину дома эта картина не так понрвилась как мне. Неизвестно сколько времени она там пролежала, всеми забытая. Я позвонил бывшему хозяину дома, чтобы его предупредить, что когда во время переезда он забыл забать с собой и картину. Тогда он и рассказал мне, что картина болжна была оставать ся в этом доме, такова была воля хозяина, написанная на задней стороне холста».

Джон снял картину со стены и показал мне пожелтевший листок, на котором было написано пером и чернилами.

«Ты видела как прекрасны глаза этого человека на холсте? Посмотри». Я приблизилась к картине и посмотрела прямо в глаза нарисованного мужчины.

Помни эти глаза, они видели как ты росла, сопроводжали тебя когда ты становилась женщиной, пока я становился мужчиной рядом с тобой, всегда рука об руку. Помни эти глаза, которые впервые имели честь и радость лицезреть твою таинственную наготу, столь долго скрываемую под длинными и широкими одеяниями твоего целомудрия, достигнувшие тайну всех тайн, там куда только я смог проникнуть, чтобы слиться с тобой, познать тебя и создать с тобой единое целое телом и душой. Любовь – это разрушение, она разрушает людей по одному, чтобы создать из них пару. Так было и у нас. Эти глаза первыми увидели струйку крови, вытекающую оттуда, где зарождается жизнь. Посмотри на на них еще, в последний раз. И сейчас, когда моя жизнь подходит к концу, не смотри на них как на отражение зла, а скорее на отражение той любви, в которой я тебе никогда не отказывал.

«Когда ты меня увидишь мёртвым от любви к тебе, о моя женщина, и губы мои будут приоткрыты и тело моё будет опустошено без души… тогда придёшь ты ко мне, поражённая болью и муками совести и скажешь нежным и мягким голосом: я та, которая его убила и в раскаянии вернулась…»

Я в страхе вздрогнула. Эти глаза… я их помнила! Меня начало трясти, и Джон сразу же это заметил.

«Что с тобой происзодит Кэйт?».

«Эти глаза, Джон! Я их уже видела! Я их хорошо помню! Пока я на них смотрела, я что-то вспомнила, как со мной уже случалось у меня была вспышка воспоминания из прошлой жизни. В моих ушах эхом четко отзывались слова, которые говорили мне о любви и смерти между мужчиной и женщиной. Но в этот раз со мной говорила не женщина, это не была моя душа из прошлого. Я четко и ясно слышала слова мужчины, который просил посмотреть ему в глаза и запомнить их навсегда, даже если бы моя жизнь подходила к концу. Что со мной происходит Джон? Помоги мне пожалуйста!», вскрикнула я, пока мои ноги подкашивались и слезы ручьем обильно текли из глаз.

«Иди сюда Кэйт, сядь. Ты уверена, что тебе знакомы эти глаза? Лицо этого человека тебе напоминает кого-то в особенности?»,

«Нет. Лица я не помню, а эти глаза – да».

«Не хочешь посмотреть получше?». Я была неуверена, хочу ли этого, но также мне не хотелось продолжать оставаться в сомнении.

Я робко кивнула головой в знак согласия. Джон держал картину прямо передо мной.

Я еще раз взглянула на этого человека, на его волосы, на его черты лица. Затем я осмотрела изобржение ниже шеи, задерживая взгдляд на деталях одежды.

Я постепенно расслаблялась и слышала шум у себя в голове. Мои глаза заметили цветок, который этот мужчина носил на груди, и который выделялся ослепительно белым цветом на его черном костюме…

Любовь моя, пока я сегодня сидела за письменным столом перед окном с видом на озеро, я любовалась на те цветы, которые ты мне подарил в последний раз когда приходил ко мне. Они так прекрасны, знашь? Но теперь они вянут и тем самым вызывают у меня грусть, потому что я думаю, что нашу любовь может постигнуть таже участь, если за ней правильно не ухаживать. Тогда я взяла свою юбку, ту самую, которую ты снял с меня в тот день с ловкостью и со страстью. Я использовала ту часть ткани, которая ближе всего прилегала к моему цветку, для того чтобы сделать тебе эту бутоньерку. От цветка к цветку. Я прошу тебя, надевай ее тогда захочешь и испытывай от этого удовольствие. Не думой обо мне как о грешнице, неси меня в своем сердце как женщину, которая любит грешить и ты сам являешься частью ее греха.

«Кэйт, Кэйт!!! Я прошу тебя Кэйт, открой глаза». Я медленно очнулась и увидела, что лежу на кровати в объятиях Джона.

«Что со мной произошло Джон?»

«Ты потеряла сознание. Ты смотрела на картину, сконцентрировавшишь на одной точне, а затем ты широко распахнула глаза, будто бы увидела привидение перед собой. Ты была очень напугана. Потом ты упала на пол, соскользнув со стула».

«Бутоньерка, Джон. Эту бутоньерку, которая у него на пиджаке подарила ему я», сказала я ему с вымученной улыбкой.

У меня кружилась голова. «Ты знаешь, я в прошлой жизни была почти что проституткой? Эту бутоньерку я ему сшила из ткани собственных трусов». Я рассмеяла. Джон улыбнулся и крепко обнял меня.

«Я думаю, что на сегодня достаточно. Что ты об этом скажешь? Пойдем поедим, согласна?».

«Пойдем», ответила я.

Картина исчезла. Я посмотрела на Джона, чтобы понять, что с ней произошло, и он не замедлил ответить на мой очевидный, хоть и не высказанный вслух, ворос.

«Я ее спрятал. Я не хочу больше рисковать, по крайней мере на седодня точно хватит. Включи телевизор, пульт на столике, рядом с диваном».

Я согласилась и сделала как он сказал. Я смотрела в телевизор отсутствующим взглядом и без какого-либо интереса к тому, что было происходило на экране.

Мои мысли продолжали возвращаться к тем глазам, на которых я до сих пор не могла сосредоточиться, а теперь казавшиеся будто они всегда были частью меня. Джон подошел к столу с готовым ужином, тщательно приготовленным и сервированным.

«Мои поздравления, все было очень вкусно. Ты где научился?», спросила я.

«В прошлой жизни я работал поваром», ответил он мне, вызвав у меня приступ смеха, с которым я не могла никак совладать.

«Я знаю, ты считаешь меня почти сумасшедшей. Ты прав, Джон, может так оно и есть!»

«Что ты думашь о том, чтобы выпить кофе?». Он взял мою руку в свою, держа ее и нежно поглаживая, и посмотрел мне прямо в глаза. Я почувствовала ту саму дрожь, что недавно испытала, глядя в глазы мужчины на катрине, но на этот раз не отреагировала. Но это была дрожь не из-за страха, мне нечего было бояться. Я смирилась со своим состоянием и с тем приятным ощущуением, которое я испытывала, находясь рядом с Джоном.

«Я сейчас очень легко поддаюсь влиянию, Джон, прости меня. И да, я охотно бы выпила кофе, только если это будет итальянский эспрессо».