Текст книги "Танец чайки"

5

За порогом хибары Монтальбано содрал с лица клетчатый платок и побежал к машине. Следом за ним едва поспевал Дзито.

– Быстрее! Быстрее!

– Куда ехать? – спросил журналист.

– К горе Шибетта. Нужно спешить!

– Сальво, подумай сам, прошло уже много времени…

– Я думаю, думаю, не волнуйся.

– Похоже, ты не понимаешь: если они его…

– Я все понимаю. Но возможно, он еще жив. Ты знаешь, где эти пересохшие колодцы?

– Да.

– Сколько времени нужно, чтобы туда добраться?

– Часа два.

– Поехали. Дай мне твой мобильный.

У Мими сон как рукой сняло, когда Монтальбано все ему рассказал.

– Этот Никотра твой друг? Почему ты не убедишь его явиться с повинной? – спросил комиссар у Дзито.

– Сколько раз ему говорил! Какое там! Одна мысль о том, что он окажется за решеткой, сводит его с ума. Боится, что не выдержит в тюрьме. Все-таки двойное убийство – это двойное убийство.

– Я понимаю. Но у него есть масса смягчающих обстоятельств. Ты и сам знаешь, у нас рога – главное смягчающее обстоятельство. Рогоносец может полгорода перестрелять, и все будут на его стороне. Застать жену в постели с собственным братом и не убить обоих? Разве ты после этого мужик? Для присяжных Долг, Семья, Честь и Женская Добродетель – не пустые слова, скорее всего, Никотра будет оправдан.

Встречу назначили у пересохшего ручья. Ауджелло еще не подъехал.

– Где их черти носят? – нервничал Монтальбано.

– Подождем, им нужно время, – пытался успокоить его Дзито.

Комиссар закурил. Хорошо, что в Ривере был открыт бар, Монтальбано купил сразу три пачки, про запас.

Первыми приехали спасатели, у них была специально оборудованная машина и даже кран. Видно, Ауджелло хорошо объяснил задачу: спуститься в старые заброшенные колодцы, достаточно глубокие.

– Мы готовы. Можно начинать? – спросил командир спасателей по фамилии Маллия.

– Подождем, пока приедет мой заместитель, – сказал Монтальбано.

– Все-таки мы начнем, посмотрим, как ситуация. Может, выиграем время. Увидимся у первого колодца.

– Вы знаете, где это?

– Конечно, примерно километр отсюда. Два года назад мы вытаскивали оттуда труп, – сказал Маллия.

«Лиха беда начало…» – подумал комиссар.

Вскоре подъехал Мими Ауджелло на своей машине. За ним, на служебной, ехали Галло, Галлуццо и новый инспектор Ламарка, толковый юноша.

Три колодца были вырыты здесь лет тридцать назад метрах в ста друг от друга. Они соединялись между собой тропинкой. Земля с давних пор принадлежала семейству Фраделла. Несколько поколений этой семьи, хорошие земледельцы, так и не смогли вырастить здесь ни одного деревца, ни одной культуры. Мертвая земля. Легенда гласила, что она проклята: в стародавние времена лихие люди надругались в этих краях над девушкой и убили ее. Тогда Фраделла позвали монаха из Трапани, который умел изгонять дьявола. Он не смог ничем помочь. Слишком сухая, мертвая земля. Надо найти воду, чтобы оживить ее. Как раз тридцать лет назад из Америки приехал Джо Фраделла. В Америке у него было свое ранчо. Он сказал родственникам, что знает отличного лозоискателя, способного найти воду даже в Сахаре. И пригласил за свой счет американского умельца. Лозоискатель, оказавшись в этих краях, удивленно воскликнул:

– Здесь столько воды, что можно создать оазис!

Фраделла вырыли первый колодец, и на глубине тридцати метров нашли кристально чистую воду. Тогда они вырыли еще два, и через пару лет земля, орошаемая с помощью специальной системы полива, зазеленела. Все, что они ни сажали, росло как на дрожжах. Все тридцать гектаров превратились в цветущий рай. А потом местные власти решили проложить новую скоростную трассу между Монтелузой и Трапани, объект чрезвычайно важный, как объясняли политики. Дорога должна была пролегать через гору Шибетта. Туннель рыли, вгрызаясь в гору с двух сторон. С завершением туннеля завершились и работы по строительству магистрали.

В том смысле, что трассу так и не проложили, потому что с рекордной скоростью кончились бюджетные деньги, осевшие в карманах подрядчиков и мафии. Ко всему прочему, в землях семейства Фраделла исчезла вода. Возможно, когда долбили туннель, повредили водоносную жилу. Земля стала прежней: сухой и безжизненной.

С тех пор пересохшие колодцы обрели печальную славу безымянных могил.

В первом колодце спасатель в защитном костюме, обвязанный тросами, добравшись до дна, ничего не нашел. Люди и техника переместились ко второму. Спустившись метров на двадцать, спасатель подал сигнал тащить его наверх.

– Он не дошел до конца, – заметил комиссар.

– Значит, есть проблема, – коротко ответил Маллия.

Показавшись наверху, спасатель сказал:

– Мне нужна маска.

– Не хватает кислорода? – спросил Монтальбано.

– Нет, там ужасно воняет. Похоже на трупный запах.

Монтальбано как будто ударили под дых. Он побледнел, дыхание у него перехватило. К горлу подступила тошнота.

– Вы что-нибудь видели… – начал Мими Ауджелло.

– Нет, только чувствовал запах. Он очень сильный.

Маллия, командир спасателей, заметил, как изменился в лице комиссар:

– Подождите, может, это труп овцы или собаки…

Спасатель надел маску и снова спустился в колодец. Мими взял Монтальбано под руку и отвел его в сторонку.

– Ты чего? Это точно не Фацио.

– Почему?

– Прошло слишком мало времени, его труп просто не успел бы… Ты понимаешь…

Конечно, Мими был прав. Но на душе у Монтальбано кошки скребли.

– Не хочешь пойти в машину, отдохнуть? Если будет что-то важное, я тебе сообщу.

– Нет.

Отдохнуть! Монтальбано не мог стоять на месте. Нужно двигаться, хотя бы ходить кругами вокруг колодца. Все смотрели на него с пониманием.

Наверху показалась голова спасателя.

– Комиссар, там труп, – сказал он.

Монтальбано накрыла тошнота. Как сквозь сон, он услышал фразу:

– Думаю, что труп пролежал не меньше четырех-пяти дней.

– Нужно поднять его, – сказал Маллия.

– Это непросто, – заметил спасатель.

Монтальбано чувствовал себя неважнецки. По всему телу будто шли электрические разряды, от головы до самых пяток, а во рту был противный, как отрыжка, горьковато-кислый вкус. Если труп лежит там четыре дня, значит, Ауджелло прав, это не Фацио. Только эта успокоительная логика почему-то не работала, тело реагировало по-своему, не слушая доводов рассудка. Дорого бы дал Монтальбано, чтобы понять, куда подевался Фацио и где его искать.

– У вас есть все необходимое, чтобы поднять труп? – спросил комиссар у командира спасателей.

– Конечно.

– Мими, сообщи прокурору, криминалистам и доктору Паскуано.

– Так будем доставать труп или подождем их всех? – поинтересовался Маллия.

– Подождем. А пока обследуем третий колодец.

– Думаете, это не тот человек, которого вы ищете?

– Более чем уверен.

– Но…

– Вы со мной не согласны? – Комиссар начинал заводиться.

В такие моменты он не терпел возражений.

– Нет, – сказал Маллия, – я совершенно не в этом смысле… Я хотел сказать, лучше обследовать третий колодец не сейчас, а после того, как вытащим труп. Передвигать все это оборудование утомительно и сложно, понимаете?

Он понимал. Скрепя сердце, неохотно, но понимал.

– Хорошо, согласен.

Подошел Дзито, все это время он держался в стороне. Он знал, что Монтальбано дорожит Фацио, и сочувствовал другу.

– Сальво, я позвоню в редакцию?

– Зачем?

– Если не возражаешь, попрошу ребят приехать, сделать репортаж. Это важно.

Он был признателен Николо. Если б не журналист, неизвестно, как долго продолжались бы поиски Фацио.

– Звони.

Монтальбано зашагал по тропе к третьему колодцу. Дорога шла в гору. Пройдя шагов десять, он начал задыхаться. Сказывались усталость и волнение. В голове была полная каша.

Он боялся, что худшие опасения могут подтвердиться, боялся увидеть мертвого друга. Бог знает как он добрался до третьего колодца, рядом с которым на земле валялись ржавые остатки насоса.

Комиссар присел на полуразрушенную стену колодца. Солнце припекало, день выдался жарким, но по спине у Монтальбано стекал ручеек холодного пота. Земля вокруг колодца высохла и превратилась в пыль, дожди шли в этих местах редко. Невдалеке комиссар заметил следы, но на мертвой сухой земле невозможно было понять, старые это следы или свежие. Он лег на живот и заглянул в колодец. Тьма кромешная. Нет, нужно, чтобы спасатель спустился на дно. И все же, если Фацио там, внизу, нет ни малейшей надежды, что он еще жив.

Возвращаясь к спасателям, комиссар обдумывал ситуацию. В голову пришла одна мысль. Он отозвал в сторону Мими.

– Слушай, Мими, я говорил с командиром спасателей, после того как они вытащат труп, мы осмотрим последний колодец.

– Да, он мне сказал.

– Я очень надеюсь, что Фацио там нет. Когда все разъедутся, мы должны остаться.

– Зачем?

– Как зачем? Искать Фацио. Я уверен, он где-то здесь.

– Почему ты так думаешь?

– Фацио был ранен в порту. Там его погрузили в машину и привезли сюда. Здесь они вряд ли оказали ему первую помощь, скорее продолжили мучить. Вывод: если его не убили, то Фацио, раненый, где-то здесь. Подумай сам, его не повезут обратно в порт.

– Что ты предлагаешь?

– Как только мы избавимся от трупа, ты поедешь к шефу и все ему расскажешь. Придется устроить большую облаву.

– Ладно. А ты?

– Я возьму Галло, Галлуццо и Ламарку, будем искать.

– Хорошо.

Джентльменский клуб, обычно собирающийся по случаю убийств, прибыл из Монтелузы часа через два. Первыми приехали криминалисты и принялись отщелкивать тысячи фотографий, как обычно, бесполезных, но такая у них работа. На этот раз снимали колодец и его окрестности. Поскольку Аркуа, начальник криминалистов, которого Монтальбано терпеть не мог, не приехал, комиссар подошел к одному из них и попросил внимательно исследовать бетонное корыто у пересохшего ручья, нет ли там пятен крови.

– При чем тут бетонное корыто у пересохшего ручья? – подозрительно посмотрев на комиссара, спросил тот.

Черт, верно! Он перепутал Фацио и труп в колодце! Это от усталости, голова совершенно не работала.

– Делайте, как я сказал! – строгим тоном приказал он.

Тот ответил, что сделает, когда они закончат с трупом.

Затем приехал доктор Паскуано с труповозкой и санитарами и начал возмущаться:

– Вы хотите, чтобы я лез в колодец делать аутопсию? Доставайте его, чего ждете?!

– Ждем прокурора Томмазео.

– Он ползет как улитка! В следующий раз звоните мне после того, как он будет на месте!

Но прокурор Томмазео не ползал как улитка. Скорее он ездил, как подгулявший подросток. Приехав на место, он рассказал, что добирался из Монтелузы три часа из-за того, что дважды вылетел на обочину, а в третий раз – аккурат в дерево. Он также сообщил, что при столкновении с деревом ударился головой, поэтому плохо соображает.

– Это мужчина или женщина? – спросил он у командира спасателей.

– Мужчина.

Прокурор Томмазео тут же потерял к делу всякий интерес. Его интересовали лишь женские трупы, лучше обнаженные, и преступления на сексуальной почве.

– Хорошо-хорошо, вытаскивайте. Всем привет.

Помахав на прощание, он уехал. На встречу с очередным деревом. Все без исключения присутствующие мысленно послали ему вслед проклятия.

На этот раз на лебедку повесили дополнительную обвязку с брезентом, по бокам которого болталось много веревок. Монтальбано посочувствовал спасателям: работа не из легких, да еще и малоприятная. Как у могильщиков. При этой мысли машины, люди, пейзаж – все вдруг закружилось. Теряя равновесие, он крепко схватился, чтобы не упасть, за плечо стоявшего рядом Мими Ауджелло.

– Сальво, иди домой. Я буду здесь. На тебе лица нет, – сказал ему Мими.

– Нет.

– Ты на ногах не стоишь! Пожалуйста, посиди хотя бы в машине, – вмешался Дзито.

– Нет.

Отдыхать нельзя: уснет мертвецким сном.

Наконец, после многочисленных попыток, похожий на мумию труп, завернутый в брезент и обвязанный веревками, подняли наверх. Его положили на землю у колодца.

Все подошли посмотреть, предусмотрительно прикрыв платками нос и рот. На вид мужчина лет шестидесяти, совершенно голый, худой. Лицо у него было обезображено. Спасатель прыгнул обратно в колодец.

– Зачем?

– Забрать покрывало, которое было под телом.

Паскуано тем временем взглянул на труп.

– Здесь я ничего не могу сделать. Везите в лабораторию.

– Доктор, отчего он умер?

– Вы что, Монтальбано? Сами не видите? Ему в лицо разрядили целую обойму.

Репортеры из «Свободного канала» подоспели как раз вовремя, чтобы отснять сюжет. Когда они закончили, Дзито подошел к Монтальбано, крепко обнял его и уехал вместе со съемочной группой.

Пока криминалисты занимались своим делом, к комиссару подошел командир спасателей, Маллия.

– Пожалуй, лучше задержать их.

– Зачем?

– Если в последнем колодце мы что-нибудь найдем, всем придется вернуться.

– Лишняя предосторожность! Давайте не будем терять время!

Маллия отдал приказ, и техника направилась к третьему колодцу.

– Садись в машину, – сказал Мими.

– Нет. Я пешком, – ответил Монтальбано.

Они не понимают: если он сядет, то все.

Он дошел до колодца и почувствовал, что весь взмок от пота. Закурил. Сигарета дрожала в руке, и он ничего не мог с этим поделать.

Когда они спустят спасателя в колодец? Почему так долго возятся с обвязкой?

– Почему они еле шевелятся?

– Успокойся, Сальво. Они работают быстро, как только могут.

Наконец-то спасателя опустили в колодец. Боже, как медленно! Конечно, куда им торопиться?! Интересно, они специально действуют ему на нервы? Нет, смотреть на это невозможно. Он отошел на несколько шагов, поднял камень и бросил в торчавший из земли железный прут.

Промахнулся. Поднял еще один, снова мимо. И еще, и еще… Пока по шуму лебедки не понял, что спасателя поднимают наверх.

Поравнявшись с краем колодца, тот не спешил вылезать. Командир подошел к нему, и спасатель что-то сказал ему на ухо. Что это значит? Монтальбано перехватил быстрый взгляд, которым обменялись командир и Мими Ауджелло. Одно мгновение, взмах ресниц. Он сразу все понял, слов не требовалось.

– Вы нашли его! Он в колодце!

Монтальбано прыгнул вперед, но путь ему преградил Мими. Их окружили, словно сговорившись, Галло, Галлуццо и Ламарка.

– Брось, Сальво. Ради бога, успокойся!

– Комиссар, мы не знаем, кто это, – вмешался Галло.

– Ламарка, верни всех назад, криминалистов, прокурора… – начал Ауджелло.

– Нет!

Монтальбано крикнул так, что спасатели оглянулись.

– Я скажу, когда их звать! Понятно? – сказал он, отстраняясь от Ауджелло.

Все смотрели на него с удивлением. Усталость комиссара как рукой сняло. Он стоял прямо, неподвижно, руки у него больше не дрожали.

– Но почему? – спросил Мими. – Так будет быстрее.

– Не хочу, чтобы его видели посторонние, понятно? Не хочу! Сначала мы сами простимся с другом, потом позовем остальных.

6

Монтальбано решительно зашагал к колодцу. Подошел вплотную и припал к стене, чтобы все увидеть первым. Наступила напряженная тишина, тяжелая, будто свинцовая. Грохот лебедки как сверло ввинчивался в мозг.

Перегнувшись через край колодца, комиссар подался вперед всем телом, потом спрыгнул вниз, повернулся к своим друзьям и сказал:

– Это не он.

Ноги у него подкосились, и медленно, как мешок, он стал оседать на землю. Ауджелло с трудом его удержал.

Монтальбано видел как в тумане, как кто-то подхватил его и понес к служебной машине. Видел, как его укладывали на заднее сиденье. Это было последнее, что он видел, потому что сразу то ли провалился в сон, то ли потерял сознание. Галло, как всегда, пулей рванул с места.

Комиссар очнулся, когда машина резко затормозила. Он свалился на пол. Выругался. И услышал голос Галло, у которого тоже вырвалось крепкое словцо.

Интересно, сколько времени прошло? Удивительно, но Монтальбано чувствовал себя свежим и отдохнувшим, будто проспал всю ночь.

– Долго мы едем?

– Около часа, синьор комиссар.

– Значит, подъезжаем к Монтереале?

– Да, синьор комиссар.

– Бар «Реале» еще не проехали?

– Еще нет.

– Отлично. Остановись там.

– Но вам нужно отдохнуть и…

– Остановись у бара. Я отдохнул, не волнуйся.

Он выпил две чашки кофе, ополоснул лицо в туалете и вернулся в машину.

– Едем назад.

– Но, синьор комиссар…

– Не спорь. Позвони Ауджелло и узнай, что там.

Поговорив с Мими по телефону, Галло сообщил:

– Криминалисты еще на месте, заканчивают. Томмазео и доктор Паскуано уехали.

– Хорошо. Скажи Ауджелло, чтобы ждал нас у пересохшего ручья.

– Криминалисты нашли две гильзы, – первое, что сказал ему Мими.

– Где?

– Прямо у колодца. Их было не видно, они валялись среди остатков насоса.

– Они у криминалистов?

– Да. Но я успел сравнить их с той, что у меня в кармане, помнишь, мы нашли ее в порту. На мой взгляд, они идентичны.

– Кто этот парень?

– Неизвестно. Документов в карманах нет. На вид ему лет тридцать.

– Причина смерти?

– Падение.

– Как это?

– Так. Он упал в колодец и разбился насмерть.

– Когда это случилось?

– Паскуано говорит, с момента смерти прошло часов десять.

– На его теле точно нет огнестрельных ранений?

– Точно, Сальво. Что будем делать?

– Мими, я передумал. Не будем ставить в известность шефа. Давай осмотрим окрестности.

– Хорошо. Ты как думаешь, что произошло?

– Я думаю, Фацио понял, что его хотят сбросить в колодец, и сам столкнул одного из них, а потом убежал. Второй выстрелил вслед, но промахнулся.

– Не исключено, что так и было, ведь тела Фацио мы не нашли. Откуда начнем?

– С горы Шибетта. Видишь домик возле опоры линии электропередачи? Поезжайте туда; если ничего не найдете, поднимайтесь в гору, дорога там одна. В горе много пещер и гротов. Может, он прячется в одной из них. Время от времени зовите его по имени. Скорее всего, он не может передвигаться. Связь держим по телефону.

– Хорошо. А ты?

– Есть одна идея. Созвонимся через час.

– Куда едем? – спросил Галло.

– Рядом в горе есть туннель.

– Мне кажется, его закрыли.

– Поехали посмотрим.

Вход в туннель перекрывал деревянный забор. Конечно, машине не проехать, но человек может пройти.

Действительно, две доски прямо в центре были выбиты, так что попасть внутрь не составляло никакого труда. Очевидно, туннель использовали как пристанище бродяги и наркоманы.

– Заедем на машине, – сказал Монтальбано.

– Зачем?

– Там ничего не видно. Подсветим фарами.

– Пойду посмотрю, – сказал Галло, выходя из машины.

Галло подошел к забору и пнул его ногой. Еще одна доска с легкостью отвалилась.

– Выходите, – сказал Галло комиссару, садясь за руль.

Монтальбано послушно вышел. Галло завел мотор, подъехал вплотную к забору и медленно продолжал движение, напирая бампером на деревянные доски. Забор покосился и упал, в открытую брешь легко мог проехать грузовик.

Монтальбано вернулся в машину. Фары хорошо освещали туннель. Прямо перед ними лежало что-то, очень похожее на человека. Приглядевшись, они увидели кучу тряпок и рваных одеял.

Потревоженная светом, из груды лохмотьев вылезла кошка и бросилась прочь.

– Это кот, – сказал Монтальбано, – ему здесь вольготно, столько крыс кругом!

– Комиссар, это не кот, это крыса. Не выходите из машины, они сожрут вас живьем.

Проехав метров пятьдесят, они услышали выстрел. Лобовое стекло покрылось сеткой трещин.

Одновременно выпрыгнув из машины, Монтальбано справа, Галло слева, они залегли. Выждав немного, Галло сзади машины переполз к комиссару.

– Вы ранены?

– Нет. А ты?

– Я в порядке.

Они лежали бок о бок на земле и шепотом переговаривались. Мотор машины работал, и фары светили, прорезая лучом туннель. Тишина. Интересно, откуда стреляли?

– Комиссар, у вас есть оружие? – спросил Галло.

– Нет.

– У меня есть.

– Если он не дурак, должен стрелять по фарам. Почему он не стреляет?

– Или не хочет, чтобы мы его обнаружили, или патроны кончились.

– Видишь, на стене справа белая полоса, она обрывается метров через десять.

– Точно. Там ниша в стене туннеля, вроде как карман.

– Значит, он там.

– Кто?

– Тот, кто удерживает Фацио. Он увидел полицейскую машину.

– Что будем делать?

– Он может выйти, прикрываясь Фацио. Нам придется дать ему возможность уйти. Возможно, на нашей машине.

– Что вы предлагаете?

– Тихо садимся в машину, двери открыты. Даешь задний ход.

– Хорошо.

– Пригнись как можно ниже: как только он увидит, что мы отъезжаем, начнет стрелять.

Они осторожно пробрались в машину, ожидая, что в любой момент по ним откроют стрельбу, но все было спокойно. На лобовом стекле виднелось круглое отверстие и паутина трещин вокруг.

– Что дальше? – спросил Галло. Медленно сдавая назад, он поравнялся с выходом из туннеля.

– Газуй что есть мочи и включай сирену.

– Зачем?

– Чтобы сбить его с толку. Когда поравняешься с карманом, резко тормози и посвети туда фарами. Дай мне пистолет.

Галло дал ему пистолет. Монтальбано, ухватившись левой рукой за приборную панель, высунулся из окна.

– Надо понять, где Фацио. Не хочу ранить его по ошибке.

– Будет сделано!

– Вперед!

Галло превзошел самого себя. Достигнув кармана в стене галереи, машина резко повернула, будто хотела влететь туда, и внезапно затормозила. В нише стоял человек, ослепленный светом фар и оглушенный визгом сирены. Он вытянул правую руку и стрелял наугад, прикрывая левой рукой глаза. Монтальбано на полном ходу выскочил из машины и с силой ударил его головой в живот. Тот рухнул на землю, согнувшись от боли, и выронил пистолет. Наклонившись к нему, Монтальбано оторопел. Это был не бандит, который удерживал Фацио. Это был сам Фацио.

Рана была неглубокой, но, очевидно, Фацио потерял память, поэтому вел себя не вполне адекватно. Он вырывался, когда его пытались усадить в машину, и чуть не ударил в лицо Монтальбано – тот едва увернулся.

– Надень на него наручники.

– На Фацио?!

– Не будь дураком, Галло. Видишь, он нас не узнает? Должно быть, рана серьезная.

– В больницу?

– Да. Во Фьякку.

– Почему не в Монтелузу?

– Никто не должен знать, что мы его нашли. И никто не должен знать, в какой он больнице. Поехали.

Сначала он позвонил Мими, сообщил новости и велел возвращаться в Вигату. Потом позвонил синьоре Фацио. Но прежде чем набрать номер, спросил:

– Хочешь поговорить с женой?

Казалось, Фацио не слышит вопроса, он смотрел в одну точку перед собой. Комиссар сам поговорил с синьорой Фацио.

– Как он? – Синьора была немногословна.

– Ранен в голову, проблемы с памятью. Ради бога, не волнуйтесь, его жизни ничто не угрожает! Мы отвезем его в больницу, я вам позвоню.

«Вот это выдержка!» – с уважением подумал Монтальбано, завершив разговор. За всю дорогу Фацио не проронил ни слова. Даже не смотрел в окно, только уставился в затылок Галло, который гнал как сумасшедший.

Через два часа комиссар вернулся домой, в Маринеллу. Врач, осмотревший Фацио, диагностировал черепно-мозговую травму. Рана сама по себе пустяковая. Потеря памяти связана с травмой, но могла произойти в результате шока. Состояние стабильное, требуется наблюдение. Во всяком случае, жизнь Фацио вне опасности. Монтальбано, как обещал, рассказал все синьоре Фацио, и та решила немедленно приехать во Фьякку.

– Хотите, я пришлю за вами машину?

– Спасибо, не нужно.

Теперь, когда все было улажено, бессонная ночь давала о себе знать. Добравшись до дома, комиссар открыл входную дверь и сразу почувствовал, что ноги подкашиваются от усталости.

Все мускулы в теле просили об отдыхе.

Из последних сил он добрался до спальни, прямо в одежде рухнул на кровать и сразу провалился в тяжелый, глубокий сон.

Он проснулся около восьми утра – выходило, что проспал не меньше двенадцати часов. Чувствовал себя отдохнувшим и ужасно голодным. Интересно, когда он в последний раз нормально ел? Он открыл холодильник, и сердце у него сжалось. Шаром покати. Ни оливок, ни сардин, ни кусочка сыра. Почему Аделина не… Почему Аделина… Адели…

Он сразу вспомнил все.

И подумал, что, вероятно, потерял память за компанию с Фацио. Говорят, свет правды дарует спасение и согревает. Но свет правды, открывшейся Монтальбано, исходил из пустого холодильника, и это была погибель, а не спасение. Монтальбано замер, превратившись на мгновение в ледяную глыбу.

О господи, Ливия! Как он мог забыть?! Черт, черт, черт!

Он позвал ее, не смея сделать ни шагу. Голос его походил на кошачье мяуканье.

– Ливия!

Нет, бесполезно. Ее нет. С трудом оттаяв, он вернулся в спальню и огляделся по сторонам. Никаких следов пребывания Ливии, словно она и не приезжала из Боккадассе. Он прошел в столовую.

На столе лежало письмо.

Прощальное, конечно. Окончательный разрыв, ничего невозможно изменить. Как он мог? Так поступить с ней… Прежде чем прочитать эти горькие строки, нужно было привести себя в порядок, набраться сил, чтобы услышать то, что он несомненно заслуживал. Он разделся, бросил грязную одежду в корзину, принял душ, побрился, переоделся, сварил себе кофе, выпил одну за другой три чашки и позвонил в больницу, чтобы поговорить с синьорой Фацио.

– Какие новости?

– Его будут оперировать, синьор комиссар.

– Почему?

– У него гематома мозга.

– Из-за ранения?

– Доктор говорит, не исключено, что он упал и ударился головой уже после ранения.

– Когда операция?

– Точно не знаю. Сегодня утром.

– Я еду.

– Синьор комиссар, здесь прекрасный врач, он говорит, что операция несложная. Я дам вам номер моего сотового.

– Спасибо, давайте, но я все равно приеду.

Он положил трубку, взял письмо Ливии и вышел на веранду.

Сальво, дорогой,

прождав тебя три часа (помнишь, мы договорились пойти пообедать вместе?), я была просто вне себя от гнева.

Я хотела позвонить тебе, но потом меня осенила идея: пойти в комиссариат и отхлестать тебя по щекам. Я думала закатить такую сцену, чтобы твои люди запомнили ее надолго.

Я вызвала такси и приехала в комиссариат. Спросила у Катареллы, и он ответил, что тебя нет. Я спросила, знает ли он, когда ты вернешься, и он сказал, что не знает. И добавил, что ты собирался поехать в Монтелузу.

Поскольку все еще горела желанием отхлестать тебя по щекам, я сказала Катарелле, что подожду тебя в кабинете. И прошла в твой кабинет.

Но вскоре пришел Катарелла. Он закрыл дверь и с таинственным видом сказал, что хотел бы поговорить со мной, хотя не уверен, что это правильно. Он сказал, что, по-видимому, с Фацио что-то случилось.

Что-то серьезное, потому что Катарелла заметил, как ты взволнован.

Тогда я поняла, что, если ты напрочь забыл о встрече со мной, это действительно серьезно.

Я знаю, как тебе дорог Фацио. Мою злость как рукой сняло.

Я пообедала у Энцо, а потом на такси вернулась в Маринеллу. Около 18 часов я позвонила Катарелле. Он сказал, что новостей нет, и ты еще не вернулся.

Тогда я подумала, что мое присутствие здесь будет для тебя помехой.

Я забронировала билет на завтрашний рейс, на десять утра. Очень надеюсь, что все закончится хорошо.

Ничего страшного, встретимся в другой раз.

Я упрекаю тебя только в одном: почему ты не нашел времени позвонить мне и рассказать о том, что случилось. Дай мне знать, как Фацио.

Крепко обнимаю,

твоя Ливия.

Почему, почему Ливия не осыпала его проклятиями, оскорблениями, ругательствами? Он и так чувствовал себя полным дерьмом, он и был дерьмом, без сомнений! А может, она издевается? Смеется над ним? Допустим, беспокойство за Фацио лишило его возможности соображать, но позвонить-то он мог! Мог. Но не позвонил. Почему он забыл про Ливию? Что за чертовщина?

«Это не чертовщина, – сказал ему внутренний голос, – просто Ливия исчезла в тот момент из твоей головы. Поэтому ты ей и не позвонил».

«Интересно, к чему ты клонишь?» – поинтересовался Монтальбано.

«Ни к чему не клоню. Просто хочу сказать, что образ Ливии в твоем сознании прорисовывается довольно смутно».

«Хорошо, но, если Ливия в данный момент прорисовывается вполне явственно, что я, по-твоему, должен сделать?»

«Немедленно ей позвонить».

Но Монтальбано решил этого не делать.

Раз она вернулась домой, наверняка вышла на работу, а значит, разговор будет коротким и сдержанным. Нет, он позвонит вечером, в спокойной обстановке. А сейчас надо немедленно ехать во Фьякку.

Перед тем как сесть в машину, он позвонил жене Фацио.

– Он уже в операционной, синьор комиссар. Не приезжайте, все равно к нему никого не пустят, даже меня.

– Можете позвонить в комиссариат, когда закончится операция, и сообщить новости? Буду вам очень признателен.