Текст книги "Пристанище"

– Вы ко мне, молодой человек?

Голос мельника был настолько будничным и приветливым, что Крис даже не стал отнекиваться.

– Вы – мельник? Дортранд Элкон? – спросил Крис из-под капюшона.

– Да, это я, – голос мельника был мягким и дружелюбным. – Чем могу помочь? Мука нужна?

– Нет! Меня зовут Кристофер, я племянник Ларри Хилсона. В Пристанище недавно, пару дней. Мне просто сказали, что вы обладаете информацией о бывших обитателях замка, что стоит через речку. И я хотел немного расспросить вас об истории этого места. Это возможно?

– Возможно! – не раздумывая, ответил мельник. – Проходите сюда! Там, на калитке, увидите, как открыть.

Крис без труда открыл калитку изнутри и проследовал по тропинке, сложенной из насыпи мелких камней, к парадному входу. Дортранд, поеживаясь от нешуточной прохлады поздней осени, дождался гостя на крыльце. Он пожал Молу руку, и парень почувствовал уверенность и силу этого пожилого человека, а также отметил для себя, что это был первый человек во всем поселке, кто подал ему руку при приветствии.

– Вы пройдите в дом, Кристофер, – сказал Дортранд после рукопожатия. – Я на минутку оставлю вас. Мне нужно отнести вот, – он показал миску, содержимым которой были несколько зажаренных яиц. – Проходите, будьте, как дома.

Элкон приоткрыл Кристоферу входную дверь, а сам засеменил под дождем по грязи, пачкая сухие калоши, к огороженному строению. Мол не стал дожидаться хозяина на крыльце и вошел в дом. В нос ему сразу же ударил острый неприятный запах, а из задних комнат послышалось кудахтанье кур. В комнате было тепло, и от этого запах усиливался и становился более насыщенным. Кристофер был крайне удивлен. Он осмотрел просторную гостиную с высоким потолком. Предметы мебели здесь ютились, чуть ли ни друг на друге. Шкафы плотно были сдвинуты друг с другом, на комоде у входа громоздилась вешалка для верхней одежды, на столе стояли друг поверх друга навесные шкафы. Стулья и табуретки были либо задвинуты под стол, либо на них обязательно что-то стояло. Единственным свободным местом был диван возле небольшой печи. На нем лежало толстое одеяло, скомканное и одним краем заброшенное на спинку. Мельник подоспел через несколько минут.

– Я прошу меня простить за беспорядок, но я с недавнего времени вынужден жить в нем постоянно. Вот так.

Дортранд скинул калоши у входа и прошагал к дивану. Убрав с него одеяло, он сел и жестом предложил гостю присесть рядом. Крис учтиво снял грязные сапоги, так же оставив их у порога, и присел рядом с мельником.

– Я услышал, как кудахчут куры, – удивленно заявил Мол.

– Да, это так. Мне пришлось поселить их в одной из задних комнат, – Дортранд вздохнул, и его лицо сделалось печальным. – Дело в том, что моя дочь, она… мягко говоря, она не в себе. Жена, пока была жива, пыталась лечить ее, но приступы, которые проявлялись с рождения, перестали быть просто приступами и с годами превратились в постоянное расстройство. Вот так.

– Мне жаль это слышать, – искренне посочувствовал Мол.

– Ее поведение перестало быть адекватным. Рита стала агрессивной и почти неуправляемой, и я был вынужден отселить ее к курам. Это была моя ошибка. Куры едва остались живы, несколько из них. С десяток Рита успела уничтожить. После этого мне пришлось переселить их сюда. Вот так.

– Не знаю, что и сказать. Это действительно очень печально, – кивая, сказал Крис.

– Но вы хотели поговорить не об этом, насколько я припоминаю, – Элкон перевел тему, и лицо его сменилось на приветливое.

На улице прогремели отдаленные раскаты грома, и тут же им вторил затяжной приглушенный расстоянием вой из, донесшийся сарая. Выражение лица Дортранда не изменилось, в то время как Кристофер немного поежился от подобной атмосферы.

– Если честно, – заговорил парень после маленькой паузы, – я хотел узнать о владельцах замка у реки.

– А почему вам это так интересно? – спросил мельник.

– Просто интересно, – Крис впервые подумал, что серьезных поводов и крайней необходимости владеть этой информацией у него, в принципе, нет. – У себя на родине, в Литонии, я изучаю древние памятники архитектуры. И интерес к замку возник сам собой, – парень решил так преподнести причину своего интереса.

– Понятно, – задумчиво произнес Элкон. Через мгновение его лицо сделалось тревожным, и он резко спросил: – А может, вы хотите чаю? Я что-то сразу не предложил.

– Не откажусь, – ответил Мол.

Дортранд суетливо замаячил по комнате. Сначала он выудил из-под стола стоявший на табурете почерневший чайник, затем вылил из него остатки воды на улицу, чуть приоткрыв дверь и впустив в комнату прохладу и каменный звук грома. В застоявшемся птичьем запахе проникший в помещение уличный воздух стал для Криса чем-то вроде глотка свободы для узника. Мельник тем временем уже наполнял чайник водой из большого металлического бака. Поставив его на горячую печь, Дортранд снова присел рядом с Кристофером и заговорил:

– Вот так. Откровенно говоря, я не так много знаю об этом замке. Мой дед когда-то занимался поставкой муки людям, которые там проживали. Владельца звали Неон Кресс. Он жил там со своей женой и дочкой и занимался скотоводством. У него были внушительные стада коров и немалые доходы. Дед рассказывал, что Кресс был очень добродушным и мягким человеком.

Очередной сдавленный затяжной вопль, доносящийся из сарая, прервал Элкона.

– Он был успешным и деловым человеком, но что-то случилось. Не имею понятия, что, но вся его семья, все слуги и охранники исчезли в один прекрасный день.

– Исчезли? В смысле – покинули замок?

– Не знаю. Дед говорил об этом неохотно. Исчезли. Наверное, уехали, как еще можно это истолковать, – рассудил мельник.

– Интересно. Что же было причиной? – заинтересовался Крис.

– Я не знаю, – пожал плечами Элкон. – Я, правда, слышал когда-то давно, что Кресс потерпел какую-то финансовую встряску, разорился что ли. Может поэтому и съехал из огромного владения.

– Так часто бывает, – согласился Мол.

– Сейчас, конечно же, замок оброс всякими слухами и небылицами, – скептически сказал мельник. – Обязательно там, почему-то, должны быть спрятаны сокровища, которые стережет ужасный призрак.

– Значит, вы тоже считаете, что это лишь слухи?

– Разумеется! Поверьте мне, молодой человек. В жизни стоит бояться совсем иных вещей, нежели старых замков с призраками, – Дортранд вздохнул. – Реальность порой гораздо страшнее всяких выдумок. Вот так.

Кристофер понял, что мельник имел ввиду, ибо вой в сарае прекращался лишь на небольшие промежутки времени.

– Рита не любит дождь, – печально пояснил Элкон после короткой паузы.

– А что вы думаете о взрыве, который вчера устроили солдаты? – спросил парень.

– Да что тут думать? Делать им нечего! Перепили наверняка, вот и привиделся им призрак. А то и вовсе наврали, чтобы похвастаться, да еще погулять. Этот капитан Варсон – тот еще фрукт.

– А что с ним не так?

– А что с ним так? – переспросил мельник, скорее сам себя, чем Криса. – Думаешь, почему он тут постоянно отирается? Почему он не воюет, как все солдаты?

Кристофер вопросительно смотрел на Дортранда.

– Да потому, что его папаша – Серджис Варсон, один из генералов карбийской армии! – возмущенно пояснил Элкон. – Вот и пристроил он своего сыночка в один из пограничных гарнизонов на нагретое местечко. А тот и рад. Мотается теперь по окрестностям, занимается невесть чем. Теперь вот замок подорвал! Вот так!

– Тогда все понятно, – кивая, сказал Крис. Ему припомнились темные дела Варсона, о которых он случайно узнал ранним утром. – А про Сиду Леери вы бы что могли мне сказать?

– А что про нее скажешь? Всю жизнь гулящей была, такой и помрет! Еще повезло ей, что трактир от мужа достался, а так уже где-нибудь по трущобам скиталась бы или спилась. Дела-то конечно у нее идут, спору нету, но дела все какие-то мутные. И к Шэру-то она пристраивается, и к Штэфану Бо, да и ко всем подряд, бывает.

– А Сонди Шэр, как я понял, тут вроде самого главного? – уточнил Мол.

– Так и есть. Он мнит себя главным, и никто не против. У него деньги, вышибала, телеги и лошади. Его побаиваются и уважают, а он порой закатывает на свои средства пиры и праздники. Вот так.

– И наследничка, значит, растит себе, – подытожил Крис.

– Ох уж не знаю, – протянул Дортранд. – Если будет этот наследничек заправлять в будущем его делами, то старший Шэр может попрощаться со своей колесной империей.

– Что же так?

– Вырастил ленивца, каких свет не видал. Ну конечно! Сынок рос на всем готовеньком. Эдакий местный принц!

– Но я слышал, что когда старший Шэр в отъездах, его делом заправляет сын, – сказал Кристофер.

– Конечно! Повозку внаем сдать, и идиот сможет! Да и то, его дровосеки еще и надувать умудряются! – усмехнулся Элкон. – А если он столкнется со всем перечнем работ, связанных с конюшней, повозками и лошадьми, боюсь, все развалится быстрее, чем песочная фигурка в дождь. Вот так.

Тусклая вспышка молнии подсветила зашторенные окна, и гром проглотил последнее слово мельника.

– Наверное, я пойду, – решил Крис и уже хотел встать с дивана.

– А как же чай, молодой человек!? – огорчился хозяин. – Чайник уже, вон, вскипел.

– Если только самую маленькую чашку, – согласился Мол.

– Вот так! Отлично!

Мельник занялся приготовлением горячего напитка. Из нескольких банок он насыпал в две чашки по щепотке разных ингредиентов и залил их кипятком. Несколько минут содержимое стаканов заваривалось, прикрытое сверху блюдцами. После этого Кристофер получил в руку чашку с жидкостью красноватого цвета, от которой исходил приятный ягодный аромат. Сделав маленький глоток, Кристофер искренне изумился чудесному напитку. Смесь привкусов земляники, ванили и чего-то еще в совокупности давала великолепный вкус. Крис озвучил свои ощущения и похвалу в адрес Дортранда, а мельник лишь застенчиво кивнул, улыбаясь. Допив чай до конца, Кристофер даже пожалел, что попросил маленькую чашку. Он почувствовал какой-то прилив невесомой бодрости тела, непонятно каким образом сочетающейся с неким позитивным расслаблением сознания. Казалось, что сейчас Крис был готов к любым свершениям и подвигам, а также к самым смелым и плодотворным беседам. Отсюда пора было уходить. Мол поблагодарил Элкона за уделенное время и прекрасный чай, обулся и, попрощавшись, вышел под дождь. Мельник закрыл за ним дверь.

Мурашки снова пробежали по спине парня, когда до него донесся из огороженного сарая тонкий визг, превратившийся в нечто напоминающее нездоровый смех. Мол поспешил покинуть двор Дортранда Элкона. Теперь он все-таки направился в старую часовню. Кристофер бодро шагал между домами, с крыш и навесов которых стекали струйки воды. Серое окружение успело зарасти туманом, ограничивающим обзор до расстояния в пару домов. Фонари на крыльце трактира горели, и Крис даже хотел заглянуть туда, проходя мимо, но вовремя понял, что тем самым только вновь сознательно отсрочит свой поход к Кирсонам. Так можно было до бесконечности придумывать поводы отложить визит к музыкантам и в итоге дотянуть до того, что они просто уедут, или, что еще хуже, этот щеголь Шэр захомутает прекрасную незнакомку, не медля, в отличие от Мола. Мысль о наглом Леониде придала Крису пущей решительности, и он прибавил шагу.

Звуки чарующей мелодии были слышны уже на подходе к фигурному зданию часовни, давно простившемуся со своим прямым предназначением. Кристофер замешкался на пороге, но через несколько мгновений все же вошел внутрь. В помещении музыка плотно объяла его и заставила испытать легкую эйфорию. Кирсоны разместились возле трибуны перед рядами скамеек и, покачивая головами, творили свое волшебство. Сегодня у одного из мужчин был новый инструмент, который музыканты не использовали на рыбьем празднике в трактире. Этот инструмент был сделан из стекла и напоминал высокую бутыль, которая сужалась к верху, поделенная одинаковыми по длине, но разными по диаметру семью участками. Мужчина стучал по секторам деревянными палочками, и стеклянный звон гармонично вписывался в общую мелодию. Барабан и струнный инструмент складно и размеренно звучали в такт и в унисон друг другу, а флейта покрывала ритм своим плавным, свистящим звучанием.

Кирсоны не обратили на вошедшего парня никакого внимания, они продолжали играть. А вот пара, сидящая на одной из задних скамей, развернула лица. Кристофер в первые секунды даже не смог сообразить, что сделать. На него уставились злобные физиономии Леонида Шэра и его охранника Гольда. Холодок пробежал по спине Мола. Но прежде, чем он успел окончательно испортить о себе впечатление, Шэр и его громила отвернулись, не найдя ничего занимательного в появлении Криса. Недоумение, разочарование, злость и страх захлестнули Криса после мгновений осознания происходящего и сопоставления в голове очевидных фактов. Шэр явно не мог являться яростным поклонником музыки, а преподнесенные в вечер праздника цветы девушке и слова Сиды Леери о намерениях Леонида подсказывали только одно: этот щеголь уже активно пытался закрутить роман с юной участницей музыкального коллектива.

Кристофер не стал удаляться, хотя первое желание было именно таким. Подавив вспышку страха перед Гольдом и преодолевая отвращение к папенькиному сынку, Мол прошел по проходу и сел на одну скамеек посередине, чтобы лучше видеть музыкантов и не видеть презрительных лиц двух одиноких слушателей. Теперь Кирсоны по очереди обратили внимание на нового поклонника своего творчества. Каждый из музыкантов бросил на него короткий, ничего не значащий взгляд. Во взгляде девушки Крис уловил абсолютное равнодушие к своей персоне, хотя в глубине души надеялся на какую-то сказочную искорку, которая вспыхнет между ними при столкновении глаз. Ничего такого не произошло. Более того, теперь Кристофер отчетливо чувствовал себя лишним на этой репетиции. Но встать и уйти, сейчас являлось тоже не самым уместным действием. Его могли принять за какого-нибудь полоумного, шатающегося без дела. Либо за труса, чего и не хотелось парню больше всего. Потому, Мол решил просто сидеть на месте и слушать музыку. А там и видно будет, как лучше поступить.

Прослушав несколько раз одну и ту же затяжную композицию, которую упорно оттачивали Кирсоны, Крис пришел в состояние морального равновесия и даже сумел намеренно взрастить больше уверенности в себе. В его голове начали зарождаться мысли о том, как бы все-таки завести беседу с прекрасной особой. Чем больше он смотрел на нее, тем больше становилось желание заговорить с ней, зацепиться хоть парой слов, чтобы наладить хоть какой-то контакт. Сегодня она выглядела немного по-домашнему, но от этого не менее прекрасно. Этой девушке не зачем было прибегать к косметическим средствам, как это делали многие. Ее естественная красота, по мнению Криса, могла бы затмить сотни любых разрисованных девиц. Что-то было в ее чутких движениях, в ее непринужденной мимике, будто, родное либо очень близкое. Приятная улыбка, которой девушка улыбалась, словно самой себе или своей музыке, вызывала в Кристофере трепет и желание улыбнуться в ответ. Но она не замечала его. Она была поглощена музыкой.

По плечу Криса постучали. Он обернулся и обнаружил перед собой квадратное лицо, усеянное мелкими давно затянувшимися шрамами.

– Пошли-ка на улицу выйдем, паренек, – вполголоса сказал Молу Гольд. – Разговор есть.

– Я могу говорить и здесь, тем более, на улице дождь, – попытался протестовать Крис.

– Чего непонятного? – злобно процедил Гольд. Затем изобразил улыбку и добавил: – Не будем мешать людям музицировать.

Кристофер понял, что ничего хорошего грядущий разговор не сулил, и что избежать его никак не удастся. Он, молча, встал и еще раз взглянул на девушку, которая, прикрыв глаза, перебирала струны на своем инструменте. Она все так же не замечала его. Крис направился к выходу. Гольд шел позади, Леонида в помещении уже не было. Мол не услышал из-за музыки, когда Шэр покинул часовню. Крис увидел Леонида на улице стоящего у крыльца с черным широким зонтом, раскрытым над головой, и важно курящего небольшую изящную трубку. Кристофер ощутил прилив острой неприязни при виде этого напыщенного юнца, который мнил о себе слишком много, прячась за спины папы и своего громилы.

– Ты музыкант? – спросил Шэр, надменно глядя на Криса.

– А какое это имеет значение? – огрызнулся Мол.

Удар прилетел мгновенно. Кулак Гольда врезался Крису в грудь, и парень шумно выпустил воздух и отлетел к стене часовни, едва устояв на ногах.

– Тебе задали вопрос! – проревел громила. – Отвечай!

Сделав пару глубоких вздохов и держась за грудь, Крис был вынужден ответить:

– Нет, я не музыкант.

– Значит, пришел посмотреть на Миллу, – заключил Леонид. – Я еще в тот вечер в трактире приметил, что ты перед ней рисуешься.

Кристофер молчал, пристально глядя на Шэра, рядом с которым, пригнувшись под навесом зонта, ухмылялся и разминал руки Гольд. Мол не мог ничего возразить, ибо Леонид был прав. Он оказался наблюдательным и неожиданно предусмотрительным.

– Я тебя предупреждаю пока по-хорошему, – холодно проговорил Шэр. – Держись от нее подальше. Ты понял?

Крис прекрасно знал, что имеет полное моральное право делать то, что ему захочется и когда захочется. Одновременно с этим он понимал, что противопоставить в данной ситуации ему абсолютно нечего. Гольд мог бы двумя ударами надолго отправить его в горизонтальное положение. А то и одним. Это было очевидно. И не известно насколько быстро после этого он смог бы вернуться к нормальному состоянию. Но Кристофер решил промолчать, не давая каких-либо определенных обещаний и согласия. Холодные капли дождя, текущие по лицу, придали ему немного бодрости и концентрации.

– Похоже, он не понял, – обратился к Шэру Гольд.

Леонид покивал, выразительно поведя бровями, и громила двинулся на Криса со свирепым выражением на своем и без того страшном лице. Кристофер пытался увернуться и защититься, но, ни то, ни другое у него не вышло. Огромная пятерня схватила его за горло и пришпорила к стене, приподняв над землей. Прищуренные черные глаза Гольда смотрели в самую глубину хранилища страхов Мола. Вся уверенность и надежды на более или менее удачный исход испепелялись под сверлящим взглядом безжалостного здоровяка. Свободной рукой громила нанес парню удар в живот, от чего Криса чуть не стошнило. Кристофер поблагодарил свой организм за то, что рвотный порыв был подавлен, в противном случае содержимое желудка Криса оказалось бы на громиле, а после этого он бы точно остался, как минимум, калекой. Гольд бросил на землю кряхтящего Криса и провел по его правому боку смачный пинок, который отбросил парня еще на несколько шагов в сторону. Затем громила подошел к Молу, который никак не мог прокашляться от хватки железной руки Гольда, поднял с земли за волосы его голову и развернул лицом к приближающемуся Шэру. Леонид, подойдя, присел на корточки и, вытряхивая пепел из трубки на голову Криса, снова спросил:

– Ты понял?

Кристофер ненавидящим взглядом смотрел на молодого Шэра и был готов разорвать в клочья папенькиного сынка. Но наличие Гольда оставляло только один вариант ответа.

– Что здесь происходит? – услышали все три участника жестокой сцены удивленный вопрос.

Леонид, Гольд и Крис посмотрели в сторону голоса. На крыльце часовни в открытой двери стояло все семейство Кирсонов. Мужчины стояли впереди, скрестив руки на груди, а женщина и девушка тревожно выглядывали из-за их спин.

– О, право, ничего особенного! – расплылся в улыбке Леонид. – Этому молодому господину вдруг стало плохо. Но теперь ему уже намного лучше, и он уходит.

Шэр многозначительно посмотрел на Гольда, и громила одним быстрым движением поднял с земли Криса и поставил на ноги.

– Мы ни в коем случае не хотели отрывать вас от репетиции! Поэтому приносим свои извинения, господа и дамы! – распинался Леонид.

– Не похоже, чтобы ему стало лучше, – глядя на грязного и побитого парня, с подозрением проговорил один из мужчин.

– Да все с ним нормально… – начал было реветь своим грубым гонором Гольд, но Леонид ловко оборвал его, будто бы, нечаянным толчком в плечо и тут же поспешил обратиться к самому Кристоферу:

– Парень, ты как? Все в порядке?

Мол сообразил, что Шэр пытается выглядеть перед семьей Кирсонов с самой лучшей стороны. И эта ситуация могла бы в момент выдать истинное лицо Леонида, но, беря во внимание события минутной давности, Крис был вынужден играть не в свою пользу.

– Со мной все в порядке, – холодно ответил Мол.

– Точно? Если хочешь, я попрошу Гольда проводить тебя до дома, – в голосе Шэра звучали заботливые ноты, за которыми Крис отчетливо ловил насмешку и издевку над собой.

– Доберусь сам.

Кристофер бросил короткий взгляд на семью музыкантов, затем на не скрывающего ухмылки Гольда и на сощурившегося, наглого Леонида. Ситуация была проиграна по всем параметрам, и оставляла только один вариант действий: удалиться. Что Крис и сделал. Поливаемый дождем и одолеваемый болью от полученных ударов, Мол поплелся прочь от часовни. Он чувствовал себя более чем скверно. Направляясь в дом Ларри, Крис намеренно обошел трактир, чтобы ненароком не столкнуться еще и с Сидой, которая не упустила бы случая посмеяться над ним. Очутившись в доме рыбака, Кристофер привел себя в порядок, постирал перепачканную одежду и лег в своей новой комнате на лежанку. Мерзкое ощущение от своего сольного выступления в качестве размазанного по стенке червяка все еще не покидало его. После некоторой порции мрачных раздумий Крис задремал.

Проснулся Мол, когда Ларри вернулся домой. Старик осмотрел прибранную Крисом комнату, которая теперь снова стала жилой, и отреагировал одной простой, неоднозначной фразой:

– Ну, ладно.

После этого рыбак отправился на кухню сортировать улов и раскладывать снасти. Кристофер вышел к нему, прихватив с собой портрет женщины, который обнаружил, когда прибирал комнату.

– Может, это и не мое дело, но кто эта женщина? – спросил парень.

Старик обернулся, взглянул на портрет и вновь принялся перекладывать рыбу из ведер в таз.

– Она умерла, – ответил он после некоторого промежутка молчания.

– Очень жаль. Но кто же она? Или это большая тайна?

– Никакой тайны, Кристофер. Этой женщине принадлежал этот дом, пока она была жива.

– Это твоя родственница?

– Можно сказать и так.

– Что значит, «можно сказать»? – не понял Крис. – Либо – родственница, либо – нет.

– Если честно, она мне ровно такая же родственница, как и ты, – ответил старик.

– Ничего не понимаю, – признался Мол, вглядываясь в портрет.

– А зачем тебе понимать? Просто считай, что эта уважаемая женщина – очень близкий мне человек.

– Ладно, понял, – Крис вынес портрет в зал и положил на комод. – А ты как все это принес-то сюда? – спросил он Хилсона.

– Вот так вот, – недовольно буркнул Ларри. – Три раза ходил. Пришел, смотрю, ты дрыхнешь. Пришлось самому таскать.

– Ну, разбудил бы! – удивился Мол.

Старик вдруг заулыбался и даже тихонько посмеялся, в итоге разразившись своим страшным, хриплым кашлем. После этого он пояснил:

– Просто, когда я увидел, как ты уморительно дергал руками и бормотал что-то про младшего Шэра и его бугая, мне стало жалко тебя будить. Тебе явно нужно было закончить там с ними…

Ларри снова захихикал, а Кристофер надулся и через пару минут возбужденно сказал:

– Этот щуплый гаденыш, этот Леонид, он же ничего не стоит сам по себе! Прячется за спину своего амбала и пользуется папиной репутацией!

– Что поделать, мой юный друг. Так устроена жизнь, – с сожалением ответил старик. – Обидели тебя?

Кристофер не ответил, а сам задал вопрос:

– А что, если лишить Сонди Шэра его заочного титула главного здесь у вас?

Рыбак взглянул на Криса, как на расшалившегося малыша:

– Ты бы лучше чем-нибудь полезным занялся. Ты вот к кузнецу сходил за ведром и лезвием?

– Забыл, – опустил глаза Мол. – Пойду, схожу.

– Вот, вот. Прогуляйся, подыши воздухом, а всякую ерунду не выдумывай. Не наживай проблем ни себе, ни окружающим.

Когда Кристофер оделся и пошел к выходу, Ларри остановил его и, строго взглянув в глаза, повторил:

– Не наживай себе проблем, хорошо? Лишнее внимание может сыграть против нашей с тобой затеи злую шутку.

– Я все понял, – отвел взгляд Мол и вышел на улицу.

На улице уже царили сумерки. Дождь кончился, но грязь под ногами оставалась такой же скользкой и разъезжалась из-под ног с каждым шагом. Путь Мола пролегал мимо жилища Шэра. Проходя возле забора дома Леонида, Кристофер вновь услышал отчаянный, надрывный лай собак, судя по всему, отнюдь не маленьких. Волна гнева и обиды окатила парня при воссоздании в памяти дневных событий у часовни. Закупоренная злость искала выход, но инстинкт самосохранения и не утерянное здравомыслие удерживали Мола от свершения какой-либо глупости. Собственная жажда отмщения и восстановления справедливости не могла быть удовлетворена, но зато просьба Хилсона и спокойствие прекрасной девушки оставались превыше прихотей Мола. Приходилось пока довольствоваться этим. Теперь он хотя бы знал ее имя.

Милла!

Кристоферу казалось, что мягкое, миниатюрное имя идеально соответствовало милому облику юной девушки. Оставалось под вопросом теперь лишь одно: узнает ли она когда-нибудь, как зовут его.

Приведенный в душевное равновесие мыслями о Милле Кирсон, Кристофер достиг проволочной ограды дома кузнеца. Ни в окнах жилища, ни в мастерской Боргена Штромса свет не горел. Замок с внутренней стороны калитки был небольшим, но очень надежным. Кристофер нашел на земле толстую палку и забарабанил ей по калитке. Результата не последовало. Свет нигде не загорелся, кузнец не появился и никак не обозначил своего присутствия. Мол уже собрался уходить, как увидел приближающийся по дороге от центра города силуэт. Человек приблизился, и Крис узнал в нем Дортранда Элкона, которого посещал этим утром.

– Добрый вечер, молодой человек! – приветливо сказал мельник и пожал руку Кристоферу.

– И вам добрый вечер, господин Элкон.

– Что же получается? Штромса все еще нет?

– Ну, может, он отлучился куда-нибудь, – предположил Крис. – Пошел в трактир, например, или к кому-то в гости.

– Я только что заходил в трактир. Там его нет. А по гостям этот угрюмый затворник никогда не ходит. Вот так, – пояснил Дортранд. – Более того, я за сегодня уже третий раз прихожу, а его все нет. Вчера обещал к сегодняшнему обеду мне починить кое-что, а сам куда-то запропастился.

– Здорово, Дортранд, – раздался внезапно еще один голос.

К мельнику и Крису подошел мужчина лет сорока с лишним. Он был небольшого роста, с короткой стрижкой на голове и недельной темной щетиной на лице. Его живот висел внушительным шаром через ремень и выпячивался из распахнутой дырявой куртки. Походка мужчины источала важность и авторитетность. Плечи он расправлял максимально назад, а ноги при каждом шаге чуть выбрасывал в стороны. Мужчина поздоровался за руку с мельником и Крисом и спросил:

– А что, Боргена нет?

– Паслан, и тебе он, значит, понадобился, – заключил Дортранд.

– Подковы обещал новые к сегодняшнему дню закончить, – ускоренная манера изъяснения Паслана содержала излишнюю напускную деловитость. – А я уже второй раз прихожу, а его все нет! Вот тунеядец! Совсем уже работать не хочет! А еще деньги, какие лупит с людей!

– С тебя что ли? – с усмешкой спросил Элкон.

– А что? С тебя, не лупит что ли? – возмущенно протараторил Паслан.

– С меня-то хоть есть что лупить, – подстегнул мельник.

– Намекаешь, что я беднее что ли? Да я получаю такие деньги, что тебе и не снились. Я работаю как вол, семью содержу! С каждого рейса имею ошеломительную выручку!..

– Ладно, ладно, – остановил его Дортранд. – Что-то странно это. Обычно кузнец так долго не отсутствует. Где бы он мог быть? Может, поехал за металлом куда-нибудь в город?

– Да шут его знает! – возмущенно протрещал Паслан. Затем он сделал задумчивое лицо. – Хотя повозку точно не брал. Значит где-то в поселке ошивается. Тунеядец хренов. Если увидите его, так и передайте. А я пошел. Счастливо!

Паслан развернулся на стертых каблуках грязных резиновых сапог и важно, словно породистый барс, зашагал прочь от дома Боргена Штромса. Элкон проводил его насмешливым взглядом и, прищелкнув языком, скептически помотал головой. После этого он обратился к Крису:

– Послушайте, молодой человек. Это действительно очень странно. Не припомню, чтобы Борген куда-то так внезапно и надолго пропадал. Он конечно своеобразный человек, довольно скрытый и замкнутый, но насчет работы всегда у него все четко. Скажет срок, и обязательно в него уложится. Впервые сталкиваюсь с его непунктуальностью.

– А этот человек, Паслан, кто он такой? – поинтересовался Мол.

– А, это извозчик господина Шэра. Так себе индивидуум, – отмахнулся мельник. – Вот так. Я еще раз сегодня попозже наведаюсь сюда, может кузнец появится. Тогда по пути назад зайду к вам с Ларри, скажу. Ну а если нет, то придется до завтра ждать.

– Может он запил? – предположил Крис.

– Штромс не из таких, – уверенно заявил Дортранд. – Не представляю себе его запой. Если бы такое случилось, плохо было бы многим. Ну да ладно, вы идете?

– Да, иду, – ответил Крис, задержавший на несколько мгновений взгляд на возвышающемся за рекой замке.

Кристофер и Дортранд вместе дошли до Центральной улицы. По пути Элкон невольно воскресил в памяти Мола мысль о том, что Сида Леери всю ночь слушала пьяные россказни Рэнольда Варсона о том, как он и его отряд уничтожили призрака в замке. Крису захотелось непременно узнать об этом, пусть даже ценой типичных издевок хозяйки трактира. На перекрестке Центральной и улицы, ведущей дальше, к домам Ларри и мельника, Кристофер попрощался с господином Дортрандом Элконом и направился в трактир.

Сегодня в трактире было тихо. Из посетителей были только двое: сумасшедший плотник Генри, сидящий за самым дальним пустым столом, и полная женщина с короткой стрижкой. На вид ей было лет около сорока, может чуть больше. Она сидела за одним из столиков поближе к стойке. Перед ней на столешнице стояла небольшая бутыль с мутным содержимым, бокал, а на плоском блюде лежали несколько сушеных рыбешек и краюшка хлеба. Сиды Леери за стойкой не было. Кристофер присел за один из столиков в ожидании и попал в поле зрения одинокой выпивающей женщины. Она посмотрела на него, сощурившись, и спросила:

– А вы тут недавно, да?

– Да, – скромно согласился Крис. – Приехал погостить у дяди.

– Хилсон – твой дядя? – удивилась женщина. Она отпила из стакана и, сморщившись, продолжила: – Вот уж не думала, что у этого окуня-одиночки есть родственники, – она усмехнулась и икнула. – Извините, если чем-то обидела.