Текст книги "Зона Посещения. Гайки, деньги и пила"

Эх, хвост, чешуя

Солнце стояло уже в зените, но в небольшую тупиковую пещерку свет едва просачивался через узкие трещины в обвалившемся своде. Эта подземная пустота некогда была техническим помещением небольшой шахты, из которой в свое время выгребли все скудные запасы руды. Вход давно взорвали, а саму шахту затопили грунтовые воды. Но в отсеченную обвалами подсобку, где валялись ржавые поломанные вагонетки, какой-то плазмоид прожег узкий и крутой вход. В эту неприметную коварную дыру в земле я как-то и провалился. Дело было почти год назад. И пока зарастали раны на моих ногах, я успел хорошо изучить это хоть и тесноватое, но укромное местечко. По счастливой случайности подсобка была расположена недалеко от грота. Сюда я и приволок мирно сопящего Леонида. Здесь я его и растянул крестом за руки-ноги на основании перевернутой вагонетки.

И пока бывший напарничек досматривал наркотические сны, я внимательно изучил содержимое рюкзака, где лежали его личные вещи. В маленьком наружном кармашке, в который можно было удобно залезть прямо на ходу, я обнаружил свой наладонник. И каково было мое удивление, когда я понял, что все коды безопасности и пароли с баз данных были сметены подчистую. Я, конечно, знал, что взломать мой гаджет способен любой хороший профессионал при наличии нужного оборудования. Но как это удалось Леониду в полевых условиях?! А дальше стало еще интереснее.

Под верхним слоем обычных личных шмоток оказалась небольшая пластиковая коробочка. Внутри нее лежал многозарядный пневматический пистолет, плюющий очень компактными пульками с транквилизатором. Сие оружие для Зоны было крайне экзотическим. Подобные, но более громоздкие экземпляры я видел в стандартных наборах научных экспедиций, которые отлавливали и изучали местных мутантов. Но зачем Леонид взял эту штуку с собой и где, черт возьми, он ее раздобыл?

Еще глубже, замотанная в носки, лежала маленькая армейская аптечка, которую я купил на сдачу этому упырю. Вот только ее содержимое сейчас было далеко не базовым. Внутри оказались очень серьезные препараты, начиная от мощных стимуляторов и заканчивая универсальными антидотами и нейтрализаторами радиационных воздействий. Конечно, все эти модные пилюли, ампулки и одноразовые шприц-тюбики можно было купить на черном рынке, но лишь за хорошие бабки, ибо эти припасы тырили с особых военных складов. Такими препаратами пользовались бойцы спецназа из службы охраны Периметра и моя «любимая» гэбня.

Следующим нежданчиком, извлеченным из глубин рюкзака, оказался шикарный военный тепловизор со стандартным креплением под шлем. Под ним лежала кевларовая каска, засыпанная доверху белыми кругляшками размером с шарик для пинг-понга. Это были профессиональные сталкерские аэрозонды. При активации такой шарик выпускал тонкую нить с карабином, автоматически надувался и уплывал вверх на заданную высоту. При срабатывании зонд не лопался, как это делают прочие «надувашки», и не привлекал стороннее внимание громким звуком, а передавал ощутимые вибрации по нити и скидывал предупреждающий сигнал на крохотный наушник. И если учесть, что на каждом таком чуде стоял хоть и примитивный, но детектор зон ИФП, то сигнал об опасности приходил еще до того, как зонд уничтожался. При срабатывании датчика аэрозонд не только предупреждал ходока, но и сам себя спасал, сматывая нить и опускаясь вниз на несколько метров. Эта примочка больше всего нравилась зонным бродягам, ибо помогала здорово сэкономить.

Еще одной любопытной вещичкой, которую я нашел на дне рюкзака, оказалась специализированная рация, разработанная правительственными учеными исключительно для Зоны Три-Восемь. Такая штуковина могла запросто пробить «шумовую сферу» и отправить сквозь бурю помех достаточно мощный сигнал, чтобы его смогли поймать даже за Периметром. А элементом питания в этой рации служил запрещенный для использования гражданскими лицами инопланетный объект «этак». Эту «вечную батарейку» до Моратория[4]4
  Мораторий – подразумевается скандальный всемирный мораторий, запрещающий под страхом смертной казни хранение, изучение и свободное распространение любых инопланетных артефактов, найденных в Зонах Посещения.


[Закрыть] можно было приобрести в любом специализированном магазине. Но сейчас, без риска быть расстрелянными, подобные штуки носили лишь редкие бойцы спецслужб. И если до сих пор у меня еще оставались какие-то сомнения насчет Леньки, то теперь я на все двести процентов был уверен, что брательник Паскаля оказался полевым агентом службы МКЗП, работающим под прикрытием среди честных бродяг.

И напоследок я нащупал в скрытом кармашке рюкзака полимерные наручники с электронным замком и серебристую чип-карту, открывающую их. Этот реквизит опять же указывал на то, что его владелец либо агент правительственных спецслужб, либо какой-то совсем уж элитный охотник за головами.

Сопоставив все недавние события и проанализировав Ленькин походный комплект, я пришел к неутешительному выводу – этот гад с самого начала знал, что я отправляюсь на поиски Чичероне. Может, потому он, прикинувшись бомжем, и завалился так неожиданно к своему брату? Может, потому и навязался ко мне в напарники? Но как он мог узнать?! Да и шанс у любого незнакомого человека вот так просто упасть мне на хвост – мизерный. Как же это так я опростоволосился?..

* * *

– М-м, э-э… – донеслось из затемненного уголка пещерки; Ленька очухался.

– И снова здравствуйте! – Я подошел к нему и включил заранее приготовленный диодный светильник. – Хотя нет, здравия тебе я сейчас не желаю, да и не светит тебе оно.

– Но как? – проскрипел Ленька. – Как ты выжил? Это невозможно.

– Выживать – это моя работа, и не из таких передряг выходил. Скажи лучше, почему ты не свалил отсюда, как только от меня избавился? В торговой зоне я бы уже не смог тебя достать. Там всякие условности действуют, даже какие-то свои законы и судебные разбирательства. А мне не судить тебя надо. Мне выпотрошить тебя, урода, надо. Чем я сейчас и займусь.

Я демонстративно медленно извлек свой зазубренный нож и принялся методично вспарывать Ленькину одежду. Но бывший напарник не выглядел напуганным. Он нацепил на рожу кривую улыбку и молча ждал, пока я срежу с него приличную часть камуфляжа. И когда на пол упали лоскуты его кителя, я понял значение этой ехидной ухмылки. Все тело Леонида было покрыто чудовищными шрамами. И это были не отметины от боевых столкновений или аномальных воздействий. Его уже кто-то пытал, причем с немалым энтузиазмом.

– Давай, приступай, – хмыкнул он, – если тебе от этого полегчает. Только не сильно расстраивайся, если я не стану вопить во все горло. Проходил я через такое, и не один раз. Три месяца в плену у северокорейских мародеров провел.

– Нет, дружище, через такое ты точно не проходил.

Желание порезать этого засранца «на ремни» пропало почти мгновенно. Да и не смог бы я, наверное, этого сделать. Не было во мне сейчас той ярости и злобы, что переполняла меня в моих кошмарах и заставляла вытворять ужасные вещи. Да и вся моя химия, заготовленная для изощренной казни, пропала. А потому в ход пошел план «Б», хоть и не особо изысканный…

– Знаешь, что это? – Я достал семя лешего, похожее на обычный желудь.

– И что? – Ленька с опаской глянул на неизвестный ему предмет.

– Это правое яйцо хищного дерева. Или левое… – Я позволил себе пошутить. – Не это важно. Главное то, как этот мутант размножается. Знаешь как?

– Нет.

– Тогда восполним этот пробел прямо сейчас.

Я ударил ножом Ленькину ступню. Засранец не проронил ни звука, лишь зубами скрипнул. А я расковырял кончиком лезвия его плоть и затолкал туда эту крупную семечку. После чего достал простой медицинский пластырь и заклеил рот ничего не понимающему Леньке.

– Как рассказывал один мой знакомый ученый, покойник, – я сел на валун рядом с вагонеткой и достал свою маленькую походную фляжку с ромом, – это очень интересное создание с весьма необычным образом жизни. По сути, это обычное дерево, но наделенное примитивным разумом. Его тело состоит не только из клеток растения. Добрая часть этой деревяшки – ткани животного происхождения. И если древесные клетки лешего растут и делятся самостоятельно, то с животными клеточками у него возникают небольшие проблемы. Не способен он их вырабатывать естественным способом. – Я отпил из фляжки и продолжил: – А эти клеточки ему очень нужны для того, чтобы перемещаться, чувствовать то, что ощущают животные, видеть, ну и так далее. Так вот, чтобы обеспечить себя необходимыми животными тканями, этот мутант и убивает разных зверушек, причем любых, какие ему попадутся на пути. А затем он их на мелкие детальки разбирает, отделяет клеточку от клеточки, чтобы потом заново собрать их в своем теле. Так что ошибочно считают леших хищниками. Для жизни им нужны лишь свет, почва и вода. А мясо, нервные ткани, кости и прочую фигню они лишь вплетают в свое тело, чтобы получить то, чего лишены растения. – Я сделал паузу для очередного глотка и для того, чтобы Леньку успела посетить страшная догадка. – Точно так же они и свое потомство обеспечивают «строительным материалом» – мочат какую-то зверушку и внедряют в нее при помощи соответствующего органа свою семечку. Там эта семечка прорастает и, так же как и родитель, разбирает на запчасти убитую животинку. Вот только малышу нужно очень поспешить, чтобы успеть разобрать тушку жертвы, пока мяско еще свеженькое и непорченое. Тело молодой гиены, например, семечка лешего оплетает коконом и полностью разбирает за три неполных часа. Да ты и сам сейчас уже должен почувствовать, как в твоей ступне пошел процесс. Ведь пошел же? – Я злобно улыбнулся, поняв по дергающемуся Ленькиному телу, что это так. – Но погоди, самые острые ощущения тебя ждут впереди, когда зародыш лешего начнет интенсивно разбирать на запчасти нервные волокна. Вот тогда ты ощутишь такую боль, которую не способно причинить ни одно орудие пытки. – Я сделал последний глоток и спрятал фляжку в кармашек разгрузки. – Лешие – гуманные создания, они всегда убивают свою жертву, чтобы та не страдала. Но мне-то нужен обратный эффект. Я хочу видеть, как ты корчишься, хочу видеть твою агонию. А послушать, как ты визжишь во все горло, я успею чуть позже, когда корешки лешего дойдут до твоей коленки. И это произойдет минут через пять.

С этими словами я поднялся с валуна и ушел перебирать рюкзак. Переход ожидался длительным, что-то лишнее можно было сбросить здесь, чтобы максимально облегчить ношу. И ничего с оставленными вещами в этом укромном местечке не случится, полежат здесь до следующей ходки. А для меня сейчас каждый походный килограмм на счету. К перевалу хорошо бы успеть до начала нуль-сезона, до того, как туда явится Чичероне. Тогда будет время приготовиться к встрече и соорудить отличную ловушку.

Пяти минут мне с лихвой хватило на сортировку барахла. Все необходимые вещи я запаковал в большой рюкзак и распихал по кармашкам разгрузочной системы. А лишаки скинул в свой мелкий тактический рюкзачок, на него же прицепил «калаш» и ПМ Леонида. И все это ненужное барахло, включая термос с жидким азотом, я потащил туда, где уже бодренько скрипело и бренчало ржавое железо вагонетки.

Пяти минут хватило и росточку лешего, чтобы полностью сломить волю бывалого агента и заставить его биться, подобно резвому карасю на раскаленной сковородке. Я подошел, неторопливо осмотрел оплетенную тонкими шевелящимися корнями голень Леонида и навис над ним гадкой зловредной тучкой. По выражению налитых кровью глаз я понял, что бывший напарник уже готов к предварительной беседе. Я выдержал паузу еще секунд тридцать и резким движением сорвал с его губ пластырь.

– Прекрати, прошу! – через крики выдавил из себя Ленька. – Вколи мне наркоты или пристрели! Я же тебя, гад, гуманно убивал!

– А зачем мне это?.. – Я выдержал еще одну театральную паузу. – Разве что ты сможешь удовлетворить мое любопытство.

– Сделай что-нибудь! – Леонид начал биться головой о колесную ось. – Я все скажу!

– Договорились!

Я взял приготовленный заранее криотермос, провернул его колпачок до нужной метки. В универсальной крышке появилось отверстие, через которое можно было разбрызгивать азот, как аэрозоль. Я развернул Ленькину ступню и совсем чуть-чуть брызнул на ранку, в которую засунул семечку.

– Сильный холод может убить росток, – прокомментировал я, – но я лишь чуть-чуть его приморозил. На какое-то время это его остановит. Сейчас твоя боль утихнет.

– Да, так лучше. – Бывший напарник проводил спадающую боль зубным скрипом и сразу же начал торговаться: – Я понимаю, что заслужил это, но может, договоримся? В конце концов, мы оба старые бродяги и всегда найдем общий язык.

– А зачем мне с тобой о чем-то договариваться? Что ты такого можешь мне предложить?

– Я могу немало интересного рассказать. Например, как на тебя вышел и что наш отдел на тебя имеет. Пытками эту информацию из меня точно не выбьешь.

– Хм, занятно, – я погладил свою густую бороду, – значит, я уже состою на учете у спецслужб МКЗП. Ты же на них работаешь?

– Полевой агент пятого отдела тайных операций, – утвердительно кивнул Ленька, – три года подготовки и шесть лет в Зоне. Сведений у меня предостаточно, и я хочу обменять их на…

– Стоп, дорогуша! – Я оборвал его. – Не тебе мне сейчас условия ставить. Давай поступим так. Я расскажу, что из припасов могу тебе здесь оставить. А ты подумаешь немного, согласишься и расскажешь все, что мне может быть интересно. Идет?

– И что же ты мне оставишь?

– Оставлю намного больше, чем ты мне в той канаве, – я окинул Леньку гневным взглядом, – оставлю даже твое оружие. К «калашу» дам только два рожка, к ПМ – все магазины, что есть. Вот сюда, – я продемонстрировал свой тактический рюкзачок, – я впихнул все твое сменное белье, личные вещи, половину аэрозондов, твою аптечку с модными препаратами и малую бухту капронового каната. Из еды оставлю тебе лишь то, что ты бросил мне в канаву, – две порванные пачки ржаных хрустиков. Ну, как тебе мое щедрое предложение?

– Пойдет, но тогда еще и заморозь до смерти эту хрень, что мою ногу разрывает. И можешь меня здесь оставить. Дальше я уже как-нибудь сам. Только заморозь прямо сейчас, чтобы я тебе поверил.

– Идет!

Я поднял криотермос, достал нож и занялся ступней Леонида. Брызгать азотом пришлось несколько раз, но в конце концов я выковырял из его ноги ядро росточка, без которого все мелкие корешки постепенно отомрут. После чего я обработал и заштопал рану, хорошенько обмотал бинтами всю голень и вколол ему универсальное сталкерское средство, в котором намешаны антисептики, антибиотики и другие средства. Еще раз осмотрев перевязанную ногу, я поднял большой палец вверх, оценивая качество работы.

– Ну, я свое дело сделал. Смогут сохранить тебе врачи ногу или нет – не знаю, но дойти до Периметра у тебя точно получится. Теперь твоя очередь. Рассказывай, как на меня вышел, ну и все такое. А я потом переспрошу, что недопонял.

– Наши ребята вышли на тебя год назад, – начал Леонид, – ты засветился в одной оружейной лавочке. В ней мы специально выкладывали дефицитное оружие и боеприпасы к нему. И цены держали ниже, чем у конкурентов. Это замануха была. А задача ребятам поставлена была простая – снимать отпечатки пальцев с цифрового устройства, замаскированного под поручень, фотографировать всех клиентов и загонять все это в базу данных. Параллельно они пытались распознать и тех, кто разыскивался по нашей базе. И отпечаток твоего большого пальца совпал с отпечатком нашего бывшего агента-перебежчика. Но последующий анализ ДНК показал, что это всего лишь случайность, пусть и невероятная. Ты не тот, кто нам был нужен.

– Ого, это когда же вы успели мою ДНК раздобыть?

– Тот, кто имеет хорошие связи и деньги, может в Зоне все. Наши эксперты побывали в твоих апартаментах. Да и рожей ты не похож на того кадра. Так что, если не считать этого недоразумения, ничего у нас на тебя не было. Но это уже и не важно. Второй раз ты попал в зону нашего внимания, когда не вернулся из ходки завербованный нами проводник. Он должен был доставить важную информацию.

– О явках Чичероне?

– О них самых, – кивнул Ленька. – Наш агент отправил на подходе к торговой зоне зашифрованное сообщение о том, что достал нужную инфу, и просил его встретить. Но к Периметру отряд пришел уже без него. Поиски в Зоне ничего не дали. Мы не могли это на тормозах спустить. За каждым, кто был в том отряде, установили слежку. И ты, скрытный засранец, ничем себя не выдал. Мне просто повезло, что в круг твоих доверенных лиц входит мой двоюродный брат. Меня и закрепили за тобой именно поэтому. Через какое-то время я понял, что к чему, и узнал, что флешка с информацией у брата, но не стал докладывать в Центр. Слишком уж кучерявую сумму предлагают наши западные коллеги за живого Чичероне. Я решил, что это мой шанс завязать со всем и уйти на заслуженный отдых. Но вот тут-то и возникла проблемка – коды доступа и шифр к данным знал лишь пропавший проводник. А потому я терпеливо ждал, пока мой брат хоть что-то сможет расшифровать.

– И когда ты понял, что появился шанс достать Чичероне, ты набился мне в напарники. А потом, когда шанс стал более реальным, решил от меня избавиться, – завершил я его рассказ.

– Примерно так.

– Ну, тогда у меня осталось всего два вопроса.

– Давай.

– Какие приправы ты во вчерашнюю похлебку сыпанул?

– Что, понравилось? – Ленька немного расслабился и заулыбался. – Всем нравятся. Это мои любимые «Итальянские травы» – так и называются.

– И последний вопрос… – Я почесал затылок и сделал вид, что мне очень неудобно спрашивать. – Паскаль говорил, что у тебя необычная сексуальная ориентация и что ты предпочитаешь в этом плане насилие…

– А это тут при чем?

– Ну, вот просто любопытно. – Я сделал морду кирпичом. – Он сказал, что за это тебя в большом мире разыскивают. А теперь оказывается, что ты агент спецслужб и сам сюда приперся. Получается, врал мне зачем-то Паскаль.

– Еще и как врал, – злобно рыкнул Ленька, – это не я, а он педофил! Потому он и сбежал в Зону! А я ему помог. Родственник все же. За это меня потом и определили сюда полевым агентом, на убой, без права амнистии. Или ты решил, что я добровольно полез в этот аномальный ад?! Понимаешь теперь? Чичероне для меня был единственным шансом отсюда свалить. Сдал бы его тем же французам, имел бы и сытое будущее, и надежную защиту.

– Странно… – Тут я и призадумался; выходило, что мне особо и не за что казнить этого типа, не таким уж он и грешником оказался.

– Что именно странно? – поинтересовался Ленька.

– А я уже был уверен, что ты действительно по недоросткам специализируешься. Ты так смотрел на Светку в баре и такие вещи мне рассказывал…

– Я на нее так смотрел, потому что как-то уже ходил с ней и отрядом очкариков. Она меня могла узнать. И ляпни эта сталкерша тогда хоть что-то, все бы пропало. А мои рассуждения о тех странах, где дети слишком рано половой жизнью начинают жить, – так этот вопрос я в свое время изучал, чтобы брата туда с концами сослать и дома проблем не иметь, отмазывая его очередной раз.

– Твою душу! Все, блин, сходится… – Я раздосадованно щелкнул пальцами, ибо понял, что этого грешника мне хватит ненадолго. – Но вот еще что скажи. Не понимаю, почему ты от меня избавиться решил. Ведь вдвоем-то у нас было больше шансов. Почему не дождался, пока Чичероне поймаем?

– Так ты же сам сказал, что припасов на двоих не хватит, – как-то неубедительно промямлил Ленька. – Да и бабки пришлось бы делить…

Он еще что-то невнятное выдал, пытаясь аргументировать свой поступок, но я уже понял, что бывший напарник лукавит. Что-то он явно недоговаривал. Но узнать, что именно, у меня сейчас вряд ли получится. А потому я решил заканчивать этот спектакль и поскорее выдвигаться к Крысиному перевалу.

– Ладно, дружище, – я вышел из размышлений и оборвал какие-то очередные оправдания Леонида, – получается, что ты не такой уж и грешник.

– Вот и я об этом! – расцвел Ленька, не понимая, к чему я веду.

– Все, что я могу тебе предъявить, – продолжил я, – так это умеренную или даже вынужденную алчность. И самый последний слабенький грешок из моего длинного смертного списка – это желание убить меня, любимого. А этого явно мало, чтобы казнить тебя сейчас феерично и с помпой.

– Чего?.. – Ленькино лицо перекосило.

– Не могу судить тебя даже за то, что ты на МКЗП работаешь, ибо получается, что ты по Зоне ходишь и сотрудничаешь с ними совсем не по своей воле…

– Погоди! – Ленька дернулся от нехорошего предчувствия. – Ты же обещал!

– Все, что я тебе обещал, я выполнил. Росток лешего убил, вещи здесь оставил, даже ногу перевязал. Но я не обещал, что оставлю тебя в живых…

Выхватив из-за пояса пистолет с транквилизатором, я навел его на Леньку и надавил на спуск. Последовал легкий хлопок, в бок жертве впилась маленькая стрелка. Бывший напарник отрубился в тот же миг.

Использовать трофейную обновку я решил по двум причинам. Первое – нужно было испытать пистолет и понять, насколько быстро срабатывает одна его доза. Испытанием я остался доволен. Вещь полезная, пригодится для поимки Чичероне и нейтрализации последующих грешников. И второе – не заслужил бедолага Леонид мучительной смерти. Пусть умрет тихо-мирно во сне.

Я обошел вагонетку, приподнял Ленькину голову и подложил под нее крупный булыжник. После чего разложил рядом свой полевой хирургический набор… И хоть я решил подарить этому грешнику безболезненную смерть, но своего голодного зверя чем-то нужно было накормить. Чем-то экзотическим, что ему понравится, что успокоит его хоть на неделю-другую.

Несколько аккуратных надрезов, подрываем скальп и скручиваем рулончиком. Высверливаем небольшие отверстия в кости, и дальше можно орудовать проволочной пилой и кусачками. Осторожно поддеваем все это и приподымаем костный лоскут, под которым, как ни странно, оказывается мозг. Теперь самое время хорошенько охладить эту горячую головушку.

Я поднял с пола криотермос и снял его крышку. Дымящийся азот хлынул на мозговую ткань и забурлил в черепушке, словно кипящая вода в какой-то диковинной чаше. Я лил, пока серебристая емкость не опустела. А жидкий газ все бурлил и стелил белое покрывало тумана под ноги. Через минуту-другую, когда на голове Леонида образовалась хорошая корочка инея, я достал из кармашка пачку обычных китайских петард, которые я использую для отвлечения внимания всякой живности. Одна черная палочка стала между замороженных полушарий, как свечка на праздничном торте. Щелчок зажигалки, и верхушка петарды заискрилась. Я отошел назад на несколько шагов.

Бахнуло сильно; многократно отраженное эхо забилось в подземной комнатушке испуганной птицей. А осколки Ленькиного мозга в дымящихся брызгах азота разлетелись по сторонам и зазвенели, прыгая по старым ржавым вагонеткам. Мой внутренний зверь довольно облизнулся и ушел в темноту…