Текст книги "Хадур"

Глава 4
Бензоколонка

День плавно перетекал в вечер, и с каждой минутой становилось холоднее. Сырые ноги замерзли, появилось неприятное покалывание и жжение, вскоре переросшие в постоянный зуд, хотелось непрерывно чесаться. Антона одолевал сильный голод, в желудке создавалось ощущение, что он переваривает сам себя. Военный влезал в каждую открытую машину, (у закрытых он просто выбивал окно) попадающуюся на пути, с яростным желанием найти что-нибудь съедобное. Но все поиски заканчивались провалом. Только один раз в бардачке когда-то дорогого «Мерседеса» Антон нашел плитку шоколада «Мишка на Севере». На общем голосование приняли решение отдать плитку Маше и Лидии, и женщины успешно разделили ее на двоих. Их не волновало, что шоколад пролежал в бардачке всю весну и лето.

Люди бредут по пустому шоссе целый день. С того момента как они пересекли речку почти ни разу никто не обмолвился и словом, только Священник постоянно что-то высказывал и просил у Бога. Лидия несколько раз предложила остановиться, развести костер и высушить ноги, но военный упорно отказывался, опасаясь появления мутантов. Лидия пыталась возражать, объяснить, что твари уже бы догнали их еще ночью, но Антон не обращал внимания и двигался дальше.

Неожиданно слева показалась автозаправка. Все остановились и посмотрели на нее так, словно нашли гору золотых слитков, хотя заправка сейчас более важна, чем золото. Около подъездной дорожки стоял большой щит с ценами на топливо – цены «кусались» даже теперь. Максим не увидел ни единого трупа на территории АЗС, а у топливораздаточных колонок не было машин, и Максим решил, что ни люди, ни твари еще не успели добраться до этой заправочной станции. Грязные панорамные окна торгового зала оставались целыми даже сейчас, спустя шесть месяцев после необъяснимой вспышки мутации, а единственное, что напоминало о катастрофе – пыль и грязь на окнах. Но все же сквозь них можно рассмотреть помещение.

– Господь Всемогущий, – шепотом произнес Священник, – мы говорим: спасибо Тебе.

Они прошли по подъездной дорожке и остановились около заправочных модулей. Антон вынул из кармана пистолет.

– Стойте тут, – скомандовал он. – Я пойду, проверю.

Военный уверенно двинулся к панорамным окнам, протер их рукавом, стирая толстый слой грязи. В зале царил полумрак, но Антон разглядел стеллажи и давно неработающие холодильники. На удивление, внутри сохранился порядок, тем самым подтвердив догадки о том, что мутанты и люди еще не успели здесь побывать. Военный подошел к раздвижным дверям и уперся ладонями в стекла. Попытался раздвинуть створки, но у него ничего не вышло. Предпринял еще попытку, но все оказалось тщетно.

Антон услышал приближающиеся шаги. Обернулся и увидел Максима с мачете в руке. Военный решил, что тот сейчас его разрубит, но вместо этого парень подошел к дверям и просунул лезвие между ними. Он ухватился за нож двумя руками и, вложив всю силу – провернул мачете. Двери нехотя разошлись, и между ними образовалась щель сантиметров в шесть. Антон быстро сообразил, что нужно делать и просунул пальцы, ухватился за одну дверь, а Максим взялся за другую. Общими усилиями они раздвинули створки, и попали в темный торговый зал. Прошли внутрь. Справа стоял металлический мусорный бак, и Максим несколько раз стукнул по нему мачете. Удары эхом разнеслись по пустынному торговому залу, а затем стихли. На звук так никто и не появился.

Антон жестом позвал остальных.

В зале вдоль стен расположились холодильники, набитые соками, минеральными водами и газировкой. В центре тянулись стеллажи с печеньем, лапшой быстрого приготовления, шоколадом и различной мучной выпечкой, которая давным-давно покрылась зеленой плесенью. На других полках расположились товары для автомобилистов, которые очень «нужны» в длительных поездках. Вот только обуви среди необходимых товаров не обнаружилось.

Все, кроме Максима, принялись с жадностью поедать соленые крекеры и сухую лапшу, запивая минеральной водой, найденную в неработающем холодильнике. Он же решил осмотреть все помещение и только потом поесть. В углу торгового зала, где кончались бесконечные холодильники, расположилась дверь с незамысловатой табличкой «Туалет». Максим вошел. Внутри никого не было, он попробовал спустить воду, хотя знал, что бачок пустой. Так и оказалось.

Он прошел через зал к прилавку, на котором стояли два кассовых аппарата. Четыре человека продолжали поглощать все, что еще оставалось съедобным. Перемахнув через прилавок, Максим заглянул в служебный туалет, тот тоже оказался пустым. Пройдя через операторную, он оказался в коротком коридорчике, в конце которого находилась дверь, ведущая на улицу. Ее успели закрыть, перед тем как покинуть заправку. А дверь справа вела в комнату отдыха, распахнув ее, Максим оказался в маленьком темном помещении. Он разглядел диван, несколько стульев, металлические шкафчики и стол.

– Что тут? – спросил Антон. Он стоял на некотором расстоянии от Максима.

– Ничего. Просто комната для персонала.

– Здесь и будем спать. А теперь идем ко всем, – подозрительный взгляд Антона ни на секунду не отрывался от Максима. – Не пропадай больше у меня из виду. Договорились?

Максим едва заметно кивнул и пошел к прилавку, на который Священник начал складывать провизию, уплетая при этом крекеры. Маша несла четыре двухлитровые бутылки с негазированной водой. Максим видел, как ей было тяжело и он не смог сдержать порыв благородства. Перебравшись через кассовую стойку, забрал у девушки три бутылки, хотел взять и четвертую, но Маша сказала, что одну она уж точно донесет сама. Он поставил воду рядом с горой лапши и печенья. Маша поблагодарила за помощь. Лидия у стеклянных дверей не торопясь поглощала воду из маленькой бутылочки, смотрела на темную улицу. О чем думала женщина, конечно же, известно только ей, но Максим не сомневался что все мысли заняты несчастным Пашей.

– Послушайте все меня, – заговорил Антон. Он немного задержался в комнате отдыха, снимая большой плед с дивана, и теперь держал его в охапку. – Мы все отморозили себе ноги, и сопли назавтра обеспечены. – Военный раскинул большой меховой плед на кассовой стойке. – Если Максим даст мне мачете, то я разрежу покрывало, и мы обмотаем им ноги, – и добавил чуть тише: – Хотя мы все равно заболеем.

Максим протянул Антону мачете, а сам развязал ботинки, вынул шнурки. Военный тем временем пытался разрезать плед на десять ровных частей, и у него это хорошо выходило.

Неожиданно Максима посетила мысль, что Маша может оказаться в каких-нибудь кедах на липучках, тогда не получится завязать плед на ступне. Он рефлекторно поднялся и посмотрел на ее ноги. Увидел черные кроссовки на шнуровке и испытал приятное облегчение. Затем посмотрел на ноги Священника и Лидии – та же обувь на шнурках.

Антон справился со своей задачей довольно быстро и раздал всем по паре ровных (почти) кусков пледа. Люди обмотали их вокруг ступней и подвязали шнурками, стали похожи на чукчей в торбасах.

– А что дальше? – спросила Лидия ровным голосом и сделала глоток воды. – Я хочу остаться тут, еще несколько дней ходьбы я не переживу.

Священник обнял супругу.

– Мы не можем базироваться здесь слишком долго, – сказал Антон и вскрыл шуршащую упаковку лапши. – Пересидим несколько суток и пойдем. Там в комнате есть диван, я не знаю, разбирается он или нет, но спать можно.

– Но зачем нам куда-то идти? – голос Лидии по-прежнему оставался ровным, но все же в нем улавливались легкие нотки возмущения.

– Да, потому что мы прямо у дороги и твари быстро нас учуют, – Антон откусил лапшу, и крошки посыпались на пол. – Или придут люди и, совсем не для того, чтобы завести с нами дружбу.

– Лидочка, он прав, – Священник прижал супругу к себе и поцеловал в лоб. – Мы тут как на ладони. Отдохнем, поспим и двинемся дальше, а Господь укажет нам верный путь.

Лидия отстранила от себя мужа и начала перелезать через стойку, Максим взял ее под руки и удивился легкости и проворности, с которыми женщина перемахнула через прилавок. А вот Священник, последовавший за своей женой, оказался не так подвижен и Максим всерьез задумался о его здоровье. Пока пятидесятилетний мужчина перебирался, все его суставы прохрустели, возможно, несколько раз, лицо покраснело от вложенных усилий и, казалось, что он сейчас пернет. Но Священник опустил ноги на пол, отдышался и ушел в комнату для персонала. Когда и Маша последовала примеру супругов, Антон посмотрел на Максима и сказал:

– Можешь тоже идти, я покараулю.

– Я тут посплю.

Максим снял дождевик, постелил его у стойки и лег.

– И чего же ты не ушел? – спросил Антон, но тут же сам и ответил: – Тебе страшно. Да, тебе страшно, вот ты и жмешься ближе к людям.

– Мне не страшнее, чем было тебе у аптеки…

– Закрой свой рот! – Антон подошел к лежащему на дождевике Максиму. – Слышишь, заткнись. Мне плевать, что ты считаешь меня трусом, разбить тебе рожу сил хватит.

– Спокойной ночи, – сказал Максим и закрыл глаза.

После ознакомления и подписания договоров (читает ли их кто-нибудь?) двадцать человек – согласившихся участвовать в тестировании новейшего препарата против гриппа – провели по длинному светлому коридору и запустили в не менее светлую палату. На стене, в самом конце помещения, расположилось огромное зеркало, и несложно было догадаться, что с другой стороны «зеркала» открывается панорамный вид на палату. Вдоль боковых стен тянулись больничные койки, по десять с каждой стороны. Рядом с койками стояло медицинское оборудование с кучей кнопок и черным жидкокристаллическим экраном. И не было сомнений, что как только десяток проводов и датчиков подключат к человеку, по экрану побегут линии кардиограммы и появится множество цифр, информирующих о поведении организма.

Старший научный руководитель зашла в палату и закрыла дверь, теперь ее сопровождали двое мужчин в военной форме с «АК-74». Охранники остановились по обе стороны двери и застыли по стойке «смирно». Женщина в белом халате осмотрела палату, взгляд пал на наблюдательное зеркало, и она едва заметно кому-то кивнула.

– Послушайте меня внимательно, – повысив голос, заговорила она. – В этой палате вы проведете ближайшие семь дней. За вами постоянно будут наблюдать, изучать реакцию организма на препарат, несколько раз в день у вас будут брать кровь. Кормить вас будут три раза в сутки, впрочем, я не вижу смысла повторять то, что вы прочитали в договоре, – она немного помолчала. – Прошу, занимайте койки.

Испытуемые начали медленно разбредаться по палате и рассаживаться по кушеткам.

– Эй! А вот это зачем? – Беззубый обнаружил кожаные ремни для рук и ног, и теперь в его взгляде отсутствовали азарт и веселье. Мужчину начала одолевать паника, глаза бегали в разные стороны, как у крысы, загнанной в угол. – Под таким я ни хрена не подписывался.

– Именно под этим вы и подписались, если, конечно, удосужились прочитать договор, – с напором ответила женщина в белом халате. – Данный пункт четко прописан в договоре и, поставив свою подпись, вы дали на это согласие.

– Там об этом ни слова не написано, – сказал худощавый молодой человек с черными волосами. Он сидел на койке и с любопытством рассматривал большой аппарат с экраном. – Я прочитал договор, и там такого пункта нет.

– Это не проблема, наши юристы внесут изменения. А теперь я прошу вас лечь и не пытаться оказывать сопротивление, это бесполезно, – затем научный руководитель с сарказмом добавила: – Мы заботимся о вашей безопасности.

– Идите вы в жопу со своим гриппом! – закричал беззубый. – Я не хочу в этом принимать участие.

Мужчина сорвался с места и побежал к дверям. По пути он оттолкнул научного руководителя но, даже обутая в туфли на каблуках, женщина удержалась на ногах. Беззубый помчался дальше, но у двери его встретил приклад автомата. Мощный удар моментально свалил с ног беззубого, выбив последние зубы, а громкий хруст оповестил о сломанной челюсти. К всеобщему удивлению, беззубый остался в сознании и, орошая белоснежный пол кровью, стонал от боли. Женщина в белом халате с нескрываемым наслаждением смотрела на него.

Военные подхватили беглеца под руки и потащили к койке, затем пристегнули руки и ноги ремнями. Беззубый совсем не сопротивлялся, лишь хрипел и, казалось, что он сейчас захлебнется собственной кровью. Научного руководителя это абсолютно не волновало, женщина наслаждалась каждой секундой происходящего, ведь беззубый не понравился ей с самого начала. Военные принялись приковывать шокированных людей к койкам, но теперь уже никто не пытался сопротивляться. На то, чтобы зафиксировать двадцать человек ушло не более пяти минут, и все это время женщина в белом халате наблюдала за перепуганными людьми. Когда всех испытуемых пристегнули к кроватям, и военные заняли свои места у двери, женщина в белом халате вновь заговорила спокойным и самовлюбленным голосом:

– Он не прочитал договор и поплатился за собственную глупость. Теперь вы все – наша собственность, – она посмотрела в наблюдательное зеркало и вновь кому-то кивнула. – Надеюсь, что мы все сделали правильные выводы из сложившейся ситуации и больше такого не повторится.

Беззубый беззвучно заплакал.

Дверь в палату распахнулась, и юная рыжеволосая лаборантка с зелеными глазами вкатила поднос-каталку, накрытую белой тканью. Затем в палату вошла толпа людей во врачебных халатах, они принялись с интересом рассматривать испытуемых и что-то обсуждать вполголоса.

– Пожалуйста, приступайте, – сказала научный руководитель и фальшиво улыбнулась.

Толпа бело-халатных людей разбрелась по палате, начали подключать датчики, тянувшиеся от медицинских аппаратов к вискам, груди, рукам и ногам испытуемых. Приборы загудели и запищали, мониторы включились, побежала линия кардиограммы, запрыгали цифры кровяного давления. Рыжеволосая лаборантка сняла белую ткань, накрывавшую поднос-каталку, и покатила ее вдоль коек. На металлической поверхности подноса лежало двадцать карпульных шприцов, заряженных ампулами с сывороткой пепельного цвета. Бело-халатные исполнители потянулись к шприцам. В течение нескольких минут всем двадцати участникам эксперимента ввели новейшую вакцину от гриппа. Затем они, оживленно беседуя, покинули палату, последней вышла зеленоглазая лаборантка, громыхая подносом, и один из военных захлопнул дверь.

Старший научный руководитель вынула из белого халата диктофон, включила его и неспешно начала говорить:

– Двенадцатое марта, две тысячи четырнадцатый год, – свободной рукой она достала мобильный телефон и посмотрела на экран, – тринадцать часов двадцать три минуты. День первый, – убрала телефон. – Подопытным внутривенно вели препарат «Хадур».

Максим шел по пустыне. Солнце беспощадно жарило, а из-под ботинок вырывались клубы пыли. Он понимал, что это сон. Он всегда понимал. Но никак не мог остановиться и продолжал движение против собственной воли. В этих снах он всегда двигался к лучу, который бил в небо где-то за горизонтом, но ни разу Максим так и не доходил до источника света. Каждый новый сон менялась лишь местность, но белый луч всегда оставался на своем месте и светился очень ярко, даже днем. Ярче солнечного света.

Максим продолжал идти. Он не мог остановиться.

Неожиданно все кругом затряслось. Высохшая земля содрогнулась, и стена пыли начала подниматься вверх. Голубое небо разорвалось, как бумага, и две огромные руки потянулись к Максиму. Он побежал от них, но исполинские пальцы вцепились в плечи и с силой тряханули. Максим упал, и в рот ему набился песок. Отплевываясь, он перекатился на спину. Большие руки вцепились в дождевик и потянули…

– Проснись же! – Антон вновь тряхнул Максима, и тот открыл глаза, стал осматриваться и через мгновение вернулся к реальности. – Вставай. Живо. – С напором сказал Антон, когда увидел, что Максим окончательно проснулся.

– Зачем ты меня разбудил?

Когда Максим поднялся с пола, военный взял его своей большой рукой и развернул к панорамным окнам. В тридцати метрах от магазина, в котором они находились, толпились мутанты. Несколько десятков тварей стояли на шоссе, высунув свои искрящиеся языки и уставившись в черное небо. Такое поведение удивило Максима. За полгода он ни разу не видел, чтобы твари собирались в кучу и пялились в ночное небо. Максим сомневался, что мутантов привлекает звездная красота. Они могли охотиться толпой, но передвигались практически всегда поодиночке.

– Они стоят здесь уже двадцать минут, – произнес Антон шепотом, опасаясь, что мутанты услышать его, а если это случится то, скорее всего, они всех заразят. А военному очень не хотелось превращаться в одного из них. – Вначале я подумал, что твари учуяли нас, но они даже не посмотрели в нашу сторону.

– Я прежде такого за ними не замечал. – Сказал Максим и повернулся к военному, тот уже держал в руке пистолет.

– Иди к двери, – Антон направил пистолет на Максима. – Я сказал: иди к двери и не вздумай хвататься за свой нож. Я шутить не стану.

Максим приподнял руки, показывая, что не собирается хвататься за мачете.

– Антон, остановись. Ты не понимаешь, что происходит…

– Так, может, ты мне объяснишь? – Антон оборвал Максима и вопросительно посмотрел на него. Ждал ответа, но не дождался. – Ты с самого начала мне не понравился, ты не такой как все. Ты… слишком спокойный. А нормальный человек не ведет себя так, когда его жизнь в любую секунду может закончиться. И в аптеке я понял, что ты связан с тварями, конечно, может у меня паранойя или еще чего-нибудь, я не знаю. Но хочу во всем разобраться. Иди на улицу.

– Прекрати, это все твоя фантазия…

– Заткнись, – Антон повысил голос. – Сейчас мы это и выясним. Иди на улицу, к мутантам. Да, и ботинки обуй, а то простудишься.

Максим понимал, что военный не в себе и, скорее всего, выстрелит в него, особо не раздумывая. Возможно, Антон принимал участие в боевых операциях, для Афганистана он слишком молод, но в чеченском конфликте вполне мог участвовать. А если он там был, то, сколько людей убил? Вероятно, что много. И парню не составит труда убить еще одного человека.

Иди ко мне. Не раздумывай.

В ухе «стрельнуло» и Максим прижал к нему ладонь. Боль эхом прошлась по всей голове. Но мгновение спустя мигрень успокоилась и затихла. Он снял с ног куски пледа и надел ботинки, которые все еще оставались сырыми.

Максим решил, что выбора у него нет и, раздвинув двери, вышел на улицу. Невероятно спокойная ночь приветствовала пугающей тишиной, и только треск, как от статического электричества – издаваемый тварями – нарушал природное спокойствие. Максим сомкнул стеклянные двери и медленно двинулся к подъездной дорожке, огибая заправочные колонки. На полпути он обернулся и увидел Антона, который с жадным интересом наблюдал через стекло в ожидании развязки.

С каждым шагом электрический треск усиливался, а синее искрение вокруг языков мутантов становилось ярче. Когда Максим сошел с подъездной дорожки и ступил на шоссе, только несколько тварей обратили на него внимание, но через секунду потеряли интерес и вновь уставились в небо. Он стоял всего в полутора метрах от толпы мутантов, но они словно не замечали человека рядом с собой. Максим мог выдать каждой твари хорошего пинка и, даже после этого, они бы не кинулись. Он развернулся к магазину, посмотрел на Антона и пожал плечами, как бы спрашивая: «И что дальше?». Военный поманил Максима.

Он собирался направиться к магазину, как неожиданно услышал странный звук. Новый шум едва заметно пробивался сквозь электрический треск мутантов, и Максим невольно начал оглядываться в поиске источника хлопающего звука. Твари заметно оживились. Максим увидел свет, плывущий над шоссе со стороны Москвы и, судя по высокой скорости, он скоро будет здесь. Три ярких прожектора образовывали треугольник, словно инопланетный корабль, летящий в ночном небе, но звук больше напоминал обычный вертолет, созданный руками человека с планеты Земля. Вертолет (а в этом сомнений уже не осталось) приближался, звук лопастей перекрыл электрический треск. Мутанты двинулись навстречу приближающемуся свету и противно завопили.

– Иди сюда! – командным тоном крикнул Антон, раздвинув стеклянные двери. – Давай быстрее.

Одна тварь услышала голос военного и, отбившись от коллектива, направилась к магазину, но Максим вытащил мачете и отрубил мутанту голову. Вертолет приближался, твари начали вопить и клокотать. Максим побежал по подъездной дорожке, и когда юркнул внутрь, Антон сдвинул двери. Звук, доносившийся с улицы, приглушился.

– Аккуратно брось нож к моим ногам, – приказал Антон. – А когда все закончится, ты мне расскажешь о себе все, что я должен знать. Отталкиваясь от полученной информации, я решу, заключать с тобой дружеский союз или нет. Брось нож.

Максим подчинился воли военного и кинул мачете к его ногам, лезвие лязгнуло об пол и запачкало кровью белую плитку. Антон убрал пистолет и поднял мачете, он хотел что-то сказать, но в этот момент вертолет подлетел к заправке и завис над головами мутантов. Максим обернулся и сквозь панорамные окна ему открылся прекрасный вид на трассу. Он увидел, как вертолет завис на двадцатиметровой высоте, а мутанты толпились внизу, как бараны, тянули языки и руки кверху, истошно вопя. Неожиданно на стаю ударил яркий свет, захватив тварей в световое кольцо, а затем раздался громкий мужской голос, искаженный радиопередатчиком:

– Прошу всех соблюдать порядок. Мы вынуждены разогнать ваш несанкционированный митинг, расходитесь по домам.

Максим с Антоном переглянулись, оба пребывали в легком недоумении.

– Господи Всемогущий, – Священника разбудили громкие звуки вертолета. Теперь он стоял около кассовой стойки, упершись руками в прилавок, а за его спиной стояли сонные и перепуганные женщины. – Что происходит? Что это за голос?

– Явно не твой бог, – съязвил Антон.

Из усилителя раздался радио-смех, и стало ясно, что он принадлежит человеку.

Пулеметная очередь прошлась по стае мутантов, разрывая мертвую плоть. Толпа заметно поредела. Твари попадали на асфальт. Те, кому не попали в голову, продолжали верещать и искрить. Пули вновь устремились вниз, как капли дождя, но только эти капли несли с собой смерть. Отстреленные руки, ноги и головы разлетались в разные стороны, заливая все вокруг кровью.

Выстрелы стихли.

– Сделай еще кружок. Я ленту заряжу, – произнес радиоголос, и пилот направил вертолет по небольшой дуге.

– Если в баках под землей остался бензин, – Максим посмотрел на Антона. – Все же может взорваться.

– Твою мать, ты прав. Ты прав! – крикнул Антон и развернулся к Священнику и прятавшимся за ним женщинам. – Все в комнату! Бегите в комнату персонала и ложитесь на пол.

Все ломанулись туда. Максим быстро перелез через кассовую стойку и, забежав последним, – захлопнул дверь. Лидия легла на пол у стены и накрыла голову руками, Священник плюхнулся рядом, обнял супругу. Перепуганная Маша вжалась в диван и негромко спросила:

– Что происходит?

Ей никто не ответил, скорее всего, девушку просто не услышали.

– Я думаю, магазин не взорвется, – сказал Антон, но, скорее, успокаивая самого себя. – Баки никак не соединены с магазином. Взорвутся только они.

– Почему он должен взорваться? – Маша серьезно перепугалась из-за слов военного.

Вертолет сделал круг и вернулся. Пулеметные выстрелы вновь загрохотали, подавив отвратительные вопли тварей. Через мгновение крики мутантов исчезли совсем и до слуха доносились только звук лопастей да стрекот пулемета. Затем замолчал и пулемет. Лопасти еще какое-то время хлопали, но постепенно удалялись, пока совсем не растворились в ночной тишине.

– Улетел, – подытожил Максим и потянулся сквозь темноту к двери. – Схожу, проверю.

– Сходи, сходи, – Антон подтолкнул его в спину. – Мы здесь будем, если что, зови.

– Мачете отдай, – попросил Максим.

– У меня пока будет. Твари же тебе ничего не сделают, верно?

Максим ничего не ответил и вышел из темной комнаты для персонала. Он прекрасно понимал, что в рукопашной схватке с Антоном ему не продержаться и тридцати секунд, так что силой мачете не отнять. Максим перелез через кассовую стойку и прошел через торговый зал к панорамным окнам. В ночной темноте ему оказалось сложно в подробностях рассмотреть то, что осталось от стаи мутантов. Он видел лишь гору тел, лежащих на шоссе перед въездом, но несложно представить, что эта гора представляет собой при свете дня. Разорванные останки, хаотично разбросанные на небольшом участке дороги. Если хоть одна тварь после бойни и осталась жива, то без рук и ног она не представляет серьезной угрозы.

– А теперь я хочу услышать все, – Антон кинул мачете к ногам Максима, и лезвие по инерции проскользило несколько сантиметров по плитке. – Нож можешь забрать.

Максим развернулся и увидел Антона, который вновь угрожал пистолетом. У ног лежало мачете. Максим поднял нож и повесил на пояс.

– Я не собираюсь тебе ничего рассказывать.

Максим отвернулся и начал раздвигать двери, но его остановил громкий выстрел. В ушах зазвенело, в воздухе запахло порохом. Максим подумал, что Антон все-таки решил убить его, но боли не почувствовал.

Это болевой шок. Боль придет позже. Он выстрелил мне в спину, и я буду долго умирать от потери крови, подумал Максим и медленно развернулся.

Звон в ушах практически стих. Под ногами он увидел дырку в белой плитке, от которой расходились трещины.

– Следующая будет в твоей голове, – сказал Антон и, в подтверждение своих слов, поднял руку и направил пистолет на Максима.

Маша выбежала из комнаты на звук выстрела. Увидела военного с пистолетом и закричала: «Антон, что ты делаешь?». Девушка попыталась остановить его, вцепившись в руку, но тот откинул Машу как назойливую кошку. Она отлетела в сторону и упала на пол.

То, как военный отпихнул девушку, вызвало в Максиме ненависть, его сердце выдавало тройной ритм, а вся кровь прилила к голове. Он дернулся к Антону, охваченный желанием ударить его, несмотря на огромную разницу в весе и росте, но пистолет остановил Максима. Он несколько раз глубоко вздохнул, кровь отлилась, а сердце вернулось в прежний темп.

– Что ты хочешь услышать? – спросил Максим.

– Все, что ты знаешь о болезни.