Текст книги "Время всему судья"

…За окном второй день сверкало и гремело. Воздух в камеру вливался чистый и легкий. Атмосфера складывалась благоприятная. На душе было спокойно и от этого клонило в сон. Люкс занял «трассу» первым. Он ходил от окна к двери и обратно. Пройдя такой путь несколько раз, он остановился и обратился к Палычу. – Мне непонятны астрологические прогнозы. Откуда им знать, что звездами предначертан мне путь именно с этой женщиной, а не с другой? Палыч оторвался от своих мыслей и переключился на него. – Ты, Люкс, имеешь неточное представление о гороскопах. Если нет желания понять свою женщину, то гороскоп вряд ли поможет. – А у тебя какие мысли по поводу отношений разных полов? – вытягивал Люкс интересующую его информацию из Палыча, который в подобные моменты чувствовал себя Заратустрой и пытался как можно понятнее и подробнее донести свои взгляды до собеседника. – Я думаю, что, несмотря на идентичное питание, корова с козлом вряд ли уживутся. Ей нужен бык, а ему – коза. Рыба и рак нуждаются в одинаковых условиях. Но что в них самих одинакового? – он чуть притормозил и внимательно глянул на Люкса. Но тот только кивком головы подал знак согласия. – Конечно же, рыбе нужна рыба, а раку рак. Весы состоят из двух чаш, и если не будет доставать одной, весы станут неполноценными. И так далее. Возраст не имеет значения. – Но ведь каждый год символизирует свое животное, – как бы найдя противоречащий аргумент, заявил Люкс. Палыча действительно на секунду сбил с выбранного курса неожиданный вопрос. Но он мгновенно сосредоточился, немного изменив направление своей версии. – Любое животное способен приручить человек. Покорить его и заставить выполнять любые команды. Даже животные приручают других животных. Что говорить о людях? Все зависит от тебя самого. Всякая животина сначала оказывает сопротивление. Пытается защищаться клыками, рычанием, упрямством. У каждого дрессировщика свои методы. В первую очередь необходимо запастись терпением. Наблюдать за поведением, повадками, изучить их. Сопротивление следует ослаблять сладостями или тем, что этому животному нравится. Постепенно, не спеша добиваются положительных результатов. Ты не смог справиться с женщиной. Один ее поступок, не принятый тобой, оттолкнул тебя от нее. Она стала ненужная, неугодная, плохая. Почему же ты не попытался исправить положение? Ведь раньше ты не представлял жизни без нее? Может быть, она даже и не подозревала о том, что ты не одобряешь каких-то поступков. Ведь ты молчал. Молчала, естественно, и она. Женщину с детства воспитывают как королеву. «Мужчина должен подойти первым!» – внушают ей. Если мужчина не подходит первым, значит, у него женское воспитание. Твоя гордыня, от которой ты до сих пор не отказался, препятствует нормальной жизни. Запомни, Люкс, какого бы вида ни было живое существо, оно хочет уюта и доброго отношения к себе. На добро отвечают добром, – делая акцент на этой мысли, Палыч оценивал реакцию Люкса, ему нравилось иногда анализировать поведение собеседника. Видимо, привычка осталась еще с работы на высокой должности. Но прямота, в чем он неоднократно убеждался, шокирует многих. Так случилось и в этот раз. Люкс словно застыл, но постепенно оттаял и с упреком в голосе заявил: – У тебя, Палыч, все так просто. Покорил, направил. Да она на шею сядет, дай ей слабину. – Зря ты так думаешь, – воспрял духом Палыч. Допустим, если кошка что-то утащит со стола, отучить ее от этого занятия фактически невозможно. Маленький ворованный кусочек будет ей милее, нежели легальный килограмм. – Такую кошку надо только убивать! – резким движением руки, зажатой в кулак, рассек воздух Люкс. – А вот и нет, – играючи произносил Палыч слова. – Есть способ избавить ее от этой подлой привычки. – И как же это, интересно? – иронично спросил Люкс. – Способ очень прост и оригинален, – интригующе произнес Палыч и вновь сделал паузу. В камере все насторожились и ждали ответ. Возражений и предложений не поступило. – Во-первых, прекратите кричать и оказывать физическое воздействие, продолжил Палыч, – подарите ей как можно больше любви и ласки. Разговаривайте с ней, как с человеком. А если, допустим, женщина ведет себя неправильно, не обязательно реагировать бурно. Дай ей свободу, и она будет подчиняться. Чем больше угнетений и упреков, тем большее сопротивление от нее стоит ждать. – Финал у тебя всегда одинаковый, – потухшим голосом сказал Люкс. – Добро гасит зло. Терпение покоряет горы. – Народная мудрость! – победоносно заключил Палыч. – Стерпится – слюбится. Чем меньше сетка фильтра, тем медленнее протекает вода. Но тем чище она вытекает с другой стороны. Только терпением добиваются положительных результатов. Люкс молчал. Сказать было нечего. Замолчал и Палыч. Сокамерники сопели, храпели и постанывали. Крыл лежал возле окна и слушал, как падают капли дождя, ударяясь о землю. Может, он о чем-то мечтал? Может, строил планы на будущее, прекрасно понимая, что они не имеют под собой почвы. Пройдет еще три месяца, и судья его приговорит к десяти годам строгого режима. А еще спустя месяц Крыл придет в колонию, где будет находиться до конца своего срока.

Граждане осужденные! Вы пересекли границу государства под названием «Раскаленная сковорода». Если кому-то будет недостаточно температуры, есть возможность увеличить ее на маленькой сковородочке от пятнадцати суток до полугода. Можно на ней и до вашего воскрешения остаться. Все зависит от вашей гибкости. «Президент» государства приветствует вас и желает вам приятного трудоотдыха. Далее баня, переодевание и карантин. Сергей Крыл и еще несколько осужденных прибыли в колонию строгого режима. В бане все сняли вольные вещи, а когда помылись, им выдали хлопчатобумажные робы. За ними в карантин прибыла братва колонии. Так было принято. Ритуал встречи этапников соблюдался свято. В угловом проходе сделали стол из двух табуреток, накрыли его и пригласили достойных внимания арестантов. Достойный арестант – это тот, кто отрицает установленный режим содержания и оказывает ему всяческое сопротивление. Администрацией такое поведение наказывается. Садят в штрафной изолятор или в помещение камерного типа. Оставшиеся в колонии товарищи помогают наказанным выжить в камерных условиях. Переправляют им туда чай и сигареты. С данного этапа подобных арестантов, достойных уважения, было трое. Закуска не отличалась от кабацкой. Пили коньяк и курили азиатскую анашу. Правая рука смотрящего за колонией, Дима, по кличке Вираж, объяснял новеньким – Ход черный. Мусора на прихвате. Вязаные в тени. Выйдете в зону, сами определитесь. В этой тумбочке, – он показал жестом руки, в какой именно, – чай, курево, мыльно-рыльное, ручки, тетради. У кого есть необходимость, пользуйтесь. Это на всех. Человек по прозвищу Слива, по кандальным меркам ниже Виража на несколько ступеней, разливал в стаканы коньяк и угощал этапников. Скоро «гости» пожелали всем удачи и покинули карантин. Но навещали новых товарищей каждый день.

На десятый день этап развели по отрядам. Крыл попал в четвертый, режимный. Смотрящий за отрядом, Молдаван объяснял Крылу: – Пока спать будешь здесь, – показал он ему проход. – У себя после разберешься, а сейчас пойдем к нам. Некрепко заваренный чай и косяк анаши расположили к дружеской беседе. – Чем думаешь заняться? – прозвучал примитивный вопрос. – Видно будет, – разомлел Крыл от теплого приема. – Времени свободного море. Можно его потратить на спорт, можно на литературу. – Со спортом после побега некоторые осложнения, – как бы сочувствуя разбитой мечте, произнес Молдаван. – Солдата оглушили нунчаками и выехали на хлебовозке за пределы колонии. – Как это? – заинтересовался Крыл. – Произошло все спонтанно. Водила зашел в дежурную часть отметиться, что выезжает. Машина оставалась без присмотра. В этот момент одному пареньку пришла мысль о побеге. Он ринулся к фургону и несколько человек следом за ним. Машина въехала на досмотр. Солдат открыл дверь фургона для обыска и получил нунчаками в голову. В пять утра над зоной закружили вертолеты. Нас всех выгнали на плац и стали проверять по картотеке. Теперь если кого-то с нунчаками поймают, сразу в БУР на шесть месяцев и красную полосу на личное дело: склонен к побегу. Все штанги и гантели унесли на промзону. Турники и брусья собираются выкапывать. Часа через два Крыл завалился на свою кровать, принял удобное положение, оставив ноги на полу, а руки подложив под голову, и задумался. «В общем-то, все условия для нормального отбывания срока имеются. Все на должном уровне. Как и в обычной арестантской жизни. Замкнутый круг имеет свои плюсы. Надо их лишь найти. Может быть, для этого и замыкаются судьбы некоторых людей. «Найди себя!» – говорит жизнь». «Черный ход» – это то, чем пользуются в обход администрации. Допустим, частный дом. В нем есть черный ход. Знают о нем и пользуются им только члены семьи. С раннего детства родители объясняют своему ребенку: «У нас есть черный ход, но рассказывать о нем никому нельзя. Это наша семейная тайна». Ребенок сразу осознает серьезность услышанного и ни с кем не делится, эта тайна хранится поколениями. Так же и в кандальном мире. Есть «парадный ход». О нем известно всем и без него не будет «черного хода», которым пользуются единицы. Остальная масса только думает, что они пользуются «черным ходом». На самом деле, они даже и не знают, что это такое. Администрации известно все, и фактически управляют они. Арестантам это не известно и поэтому нет ничего проще, чем управлять ими. Так и полетели годы Сергея Крыла, с перекурами в святых местах: БУР, шизо, где он научился превосходно играть в карты. Да и многим другим вещам, прежде которых не знал.

Глава 4

Железные колеса отбивали такт. Мимо забрызганного дождем окна мелькали заброшенные станции, покосившиеся дома, позеленевшие поля и бесконечный лес. Пролетело десять лет заключения. За год до избавления от кандальных уз Крыл заочно познакомился с женщиной и теперь ехал к ней. Тюремная жизнь мало чем изменила его. Разве что добавилось теоретических знаний да внешность приобрела серьезность и солидность. В шесть часов утра, слегка покачнувшись, поезд подошел к нужной станции и замер. Крыл вышел из вагона, огляделся по сторонам и направился в сторону вокзала. Таксисты, словно репей, прилипали к идущим с разными авоськами людям, навязывая свои услуги. Сергей решил прогуляться пешком. Время было еще раннее. До окончательного пробуждения города к нужному дому он успевал. Он шел и думал, как встретится с человеком, знает которого только по письмам. Вскоре после того, как он покинул вокзал, Крыл пришел по адресу. Целый год они вели переписку, а возраст друг друга так и не узнали. Возле дома он несколько мгновений колебался. Однако для чего-то же тогда он к ней приехал, если не для встречи?! Крыл вошел в подъезд и, подойдя к нужной двери, надавил кнопку звонка. Дверь распахнулась, на пороге показалась женщина. В ее взгляде читалось удивление. – Это ты, Сергей? – сказала она таким голосом, каким обычно говорят, когда ожидание не соответствует действительности. – Да, – немного растерялся Крыл. – Я тебя представляла постарше, – откровенно заявила женщина. – Но не стой в дверях. Проходи, – отошла она в сторону, освобождая проход, – я ведь тебя ждала. – Спасибо, – сказал Сергей и ступил на порог. – Располагайся, – провела она его в комнату. – Лишнее скинь прямо здесь, да душ с дороги прими. А я пока на стол соберу. От неожиданности чувства Крыла расстроились. Лет пятидесяти женщина в своих письмах представлялась ему моложе, но горячая ванна и холодный душ настроение вернули. Звали женщину Роза. Она подала Сергею свежее полотенце. Развалившись поудобнее в кресле, он сосредоточил внимание на ее словах. – Когда-то моя семья была большая и места всем не хватало. Поэтому мы получили дополнительные квадратные метры. На втором этаже пустует комната. До своего замужества в ней жила моя дочь Марина. Потом они с мужем переехали в его квартиру. Ты можешь занять эту комнату. Сергей слушал Розу, чувствуя себя некомфортно из-за своей непутевой жизни. Она, абсолютно чужой ему человек, пытается оказать ему помощь. Подать руку. А он, взрослый мужик, никому не принес пользы. Роза умела не только технично поставить на место, но и ненавязчиво расслабить, так как была удивительно компанейской и веселой женщиной. Ее глаза искрились азартом молодости, а в голосе звучали нотки задора. Но лицо, отпечатавшее следы неудач и переживаний, слегка потускнело. В некоторых местах оно покрылось глубокими морщинами. Сергея это не беспокоило. Он в ней заметил что-то необъяснимо для себя родственное. Застолье прежде знакомых письмами, но по истечению времени встретившихся людей, прошло за разговором, конечно, с выпивкой и закуской. Роза, выпив столько, чтобы нерешительность ушла, взяла в руки гитару, брякнула струнами и запела: Только ты, только я, И фонариком свет. Только ты, только я, И другой в мире нет. Голос ее был очень мелодичен и красив, имел своеобразный акцент. Сергей под ее исполнение постепенно вливался в жизнь, резко отличающуюся от той, в которой он еще буквально вчера только мечтать мог о подобных вещах. – Замечательно, – искренне восхитился он. – У тебя талант. – Ты что? – засмеялась Роза. – Какой там талант? Так, тоску развеять. Ты, наверное, просто устал, – в шутку перевела она его восторг. – Пойди, отдохни в моей комнате, а я поднимусь твою приберу. Вечером Марину навестим. Она тоже тебя ждала. Думала, что у нее отчим будет. Крыл послушно вошел в спальню, и как только коснулся подушки, моментально уснул. Вечерние сборы были недолгими. На дорогу тоже времени ушло совсем немного. Марина их встретила так, как встречают самых дорогих и любимых родственников. Улыбалась, шутила, угощала дефицитными продуктами. Конечно, с дефицитными они ассоциировались только в голове Крыла. Когда его посадили, было время разрухи. И теперь для него начиналось время процветания. – Ты, наверное, соскучился по женскому теплу? – улыбнулась Марина, обращаясь к Крылу. – Я бы могла помочь. – Сама? – с оттенком иронии и любопытства поинтересовался он. – Мне нельзя. Я замужем, – как бы огорчившись тем, что клятву верности нарушать нельзя, ответила она. – Что ж, – по-пижонски заговорил Сергей, – буду весьма признателен. Марина сделала три телефонных звонка. Минут через десять за их столом появились три молодые симпатичные женщины. Крыл с ними познакомился. Через час началось такое! С колонок магнитофона на полную громкость голосила Люба Успенская: «Мама, не ругайся, что сегодня я пьяна. Пропадаю я…» А девчонки выделывали невероятные кренделя. Развалившись в кресле, Сергей вдохновенно наблюдал за этой картиной. – Серега! Все для тебя! – крикнула разгоряченная девица по имени Вика, похожая на цыганку. – За твои страдания не грех и оттопыриться! Слово «оттопыриться» Сергею показалось необычным. Но как она его произнесла, с какой искренностью, ему понравилось. Когда песня закончилась и девчонки, запыхавшись и разрумянившись, вновь заняли свои места за столом, он вызывающе произнес: – Хочу в тюрьму! – Тебе что, дорогой, сидеть, что ли понравилось? – удивилась Марина. – Конечно же нет, – поспешил ее успокоить Крыл. – Но выходить на свободу вот так – да. Вы даже себе представить не можете, что такое день освобождения! – с вызовом в голосе произнес Сергей. – Абсолютно новые ощущения. Словно родился вновь! Все по новому. Все интересно. Замечаешь то, чего прежде возможно и не замечал. – Так расслабляйся! – чуть ли ни в один голос заверещали девчонки. – Спасибо, – немного растрогавшись, поблагодарил Сергей. Марина отозвала его в сторону. – Какая тебе нравится больше? – поняв, что он не в силах принять самостоятельное решение, спросила она. – Вон та, светленькая, – показал он кивком головы на девицу по имени Ольга, невысокого роста с великолепной фигурой. – Неплохой выбор, – интригующе произнесла Марина. – Если хочешь, займи эту комнату на несколько дней, – она показала какую. – Вечер покажет, – философски ответил Сергей. Марина позвала Олю, что-то ей нашептала на ухо, и после окончания разговора та подсела ближе к Сергею, стала с ним общаться и задавать вопросы. Марина поставила медленную песню, и Оля пригласила Крыла на танец. – Дамы приглашают кавалеров, – объявила она и протянула к нему руки. Он взялся за них как можно нежнее, провел ее на середину комнаты, обнял за талию и услышал стук своего сердца. – Так и будешь молчать? – в шутливой форме упрекнула его Ольга. Сергей почувствовал себя неловко. – Извини. Давно не был в подобной обстановке, – как бы оправдывая свою скованность, произнес он. – Отвык. – Понимаю, – сочувственным голосом сказала она. – Значит, давай наберемся терпения и отдадимся естественному процессу, – предложил он. – Давай, – согласилась Ольга. Две подруги, почувствовав себя лишними, ушли. Роза с горя напилась допьяна и уснула на диване в гостиной. Ольга обратилась к Сергею: – Что мы будем стеснять людей? У меня пустует квартира. – Ты живешь одна? – будто чему-то обрадовавшись, переспросил он. – С дочкой, – сказала Оля, и чтобы сразу все расставить на свои места, объяснила, – ей четыре годика. Сейчас она у моей мамы на другом конце города. – Очень даже удачное стечение обстоятельств, – уже увереннее почувствовал себя Сергей. Поблагодарив Марину, пара удалилась. Проснулся Крыл в отличном настроении. Ольга в постели была более раскованная, нежели в быту. Сергей был полностью удовлетворен. Ольга счастливо спала на его плече. Дабы не потревожить ее, Крыл лежал не шевелясь. Аккуратно, одной рукой, он дотянулся до своей рубашки. Из нагрудного кармана достал сигареты и зажигалку. Закурил, пепел стряхивал прямо в пачку. Задумался: «Дом, семья, работа. Отработанная схема до горького кома в горле. Как это печально. Свобода, неотличимая от тюрьмы. А хочется чего-то необычного. Какого-то праздника. Но вот какого?» Проснулась Ольга. Приподнялась, уперлась на локти и, посмотрев ему прямо в глаза, улыбнулась так, как будто попала в долгожданный рай. – Доброе утро, – сказала она, и в этой короткой будничной фразе были слышны нотки искренней благодарности. – Доброе, – в ответ улыбнулся Крыл, почувствовав всю ее теплоту и нежность. – Как мне хорошо, – произнесла она, блаженно потягиваясь. – У меня давно никого не было, – призналась Оля и, немного помолчав, спросила. – Ты останешься у меня? – Вначале необходимо голову поправить, – технично увильнул от ответа Сергей. Он не знал, как поступают в подобных ситуациях и какие дают ответы на подобные вопросы. – Магазин находится на автобусной остановке, – сказала Ольга, продолжая изучающее его разглядывать. – Далековато, – прикидывая расстояние, протянул Крыл. – А поближе никак? – Поближе у соседки. Но у нее суррогат, – передернулась она, показывая видом, какой он отвратительный. – Его только бичи пьют, – в ее ответе слышалось явное презрение к данной категории людей. – Я же спартанец, надеюсь, что ужасного со мной ничего не случится! – сказал он, словно собирался пройти по скользкому бревну над пропастью. Купив у соседки бутылку дешевого разведенного спирта и выпив полстакана, он сконфузился. – Какая гадость, – Сергей замотал головой, как бы вытряхивая из нее что-то лишнее. – А я что тебе говорила! – победоносно заявила Ольга. В дверь позвонили. Ольга открыла дверь и запустила гостью. Пришла та самая женщина, у которой он десять минут назад купил выпивку. Она заглянула в комнату и увидела Сергея. – О! – сделала она удивленное лицо. – Ты оказывается свой. Что же ты промолчал? – упрекнула она. – Своим скидка. – Значит, прошу к столу. Выпьем за знакомство. – Меня звать Гуля, – присаживаясь, сообщила гостья. – Очень приятно, – приложил Сергей руку к сердцу. От предложенного угощения соседка отказалась. Но, явно не желая расставаться, обратилась к Ольге. – Раз пошла такая пьянка, – неизвестно из-за чего обрадовалась соседка, – Ольга, собирайся, идем в магазин и берем нормального выпивона. – А народ суррогатом травишь, – аккуратно упрекнул Гулю Крыл, стараясь не задеть ее чувств. – Я не делаю рекламу – натянуто улыбнулась она, дав понять, что совесть ее лично перед собой чиста. – На остальных мне как-то наплевать, никакой принудиловки. Сами идут. Пьянка закипятилась не на шутку и продлилась до самого вечера. Вернулся с работы Гулин муж. Его усадили за стол и стали потчевать штрафными. Крыл и не понял, как вырубился. Проснулся он поздней ночью и удивился тому, что соседи не ушли к себе, а уснули прямо здесь. Видимо укачались настолько, что покинуть пределы Ольгиной квартиры сил не осталось. Сергей закурил и о чем-то задумался. Докурил до фильтра сигарету и раздавил ее в пепельнице. Подошел к Гуле. Достал из ее кармана ключи и направился в их квартиру. Деньги он нашел сразу. Отсчитал крупные купюры. «Сами все равно не поделятся, – подумал он, – а себе еще наторгуют». Затем вернулся, и ключи положил на место в Гулин карман. Ольга спала одетая прямо поверх одеяла. Тревожить ее Крыл не стал. Лег на прежнее место. Утром Гулин муж уехал на работу, а троица, помятая и опечаленная, уселась «лечиться». – Завтра у меня заканчиваются отгулы, – тяжело вздохнув, сообщила Ольга. – Пора выходить на работу. – Где ты работаешь? – поинтересовался Крыл. – Оператором на телефонной станции. Сутки через трое, – сказала Ольга с чувством гордости. Словно она каждую смену совершала героические подвиги. – Хорошая работа. Не пыльная, – одобрил Сергей. – Чем ты хочешь заняться? – ненавязчиво, как будто между прочим, спросила она. – Еще не решил. Присмотрюсь, – уклончиво ответил он. Ему не нравились подобные вопросы. Особенно, когда начинали копаться в его жизни и ставить свои условия. – Не затягивай, – с видом человека, знающего о чем говорит, наставляла Ольга. – Иначе начнешь пить. А алкоголь затягивает, словно болото. – Завтра я навещу своего приятеля, – решил он пойти ей навстречу. – Может, он что-то подскажет. Посоветует. Ближе к обеду пришли Марина и Роза. – Ты недурно устроился, – улыбнулась Марина, ласково глянув на Крыла. – А мы уж забеспокоились. Думаем, куда это наш Сережа запропастился? – Трогательные слова. Спасибо, – искренне поблагодарил Крыл. – Приятно осознавать свою значимость. Что еще нужен кому-то. Марина приблизилась к нему со спины. По-свойски положила на его плечи руки и прошептала на ухо: – Если бы ты знал, какой ты классный. Наверное, я поторопилась выйти замуж. – Видимо не судьба нам с тобой быть вместе, – словно сожалея о ее не сбывшейся мечте, вздохнул он. Ольга ревниво посмотрела на них. Марина, поняв о чем говорит ее взгляд, отошла в строну. Весь оставшийся день сопровождался выпивкой и каким-то наигранным весельем. Рассвет начался со сборов Ольги на работу. Попутно она давала напутствия Сергею: – Отсыпайся, отдыхай и пора определяться. Не будешь же каждый день водку пить? Заботливая речь Ольги приятными звуками отдавалась в ушах Сергея. Он чувствовал свою нужность ей. С другой стороны, от нее веяло конвоем, от которого он до того утомился, что не осталось сил и желания и на секунду окунаться памятью в прошлое. – Как скажете, моя госпожа, – попытался он сказать иронично, но получилось не совсем так, как бы ему хотелось. – До утра я не вернусь, – продолжала она, – погуляй по городу, развейся. А завтра вечером вместе куда-нибудь сходим, – она подала ему запасные ключи. – Это будут твои. Не потеряй их, – словно ребенку, сказала она. Когда окончательно собралась, подошла к нему и нежно поцеловала. Крыл почувствовал приятную волну, прокатившуюся по груди. Следом за ней вышел из квартиры и он. В первую очередь посетил промтоварный магазин, приобрел более подходящие случаю вещи и уехал к Розе. Она уже и не ждала его, поэтому откровенно удивилась. – Не получилось? – словно произошло что-то ужасное, спросила она. – Не в том дело, – до конца сам не понимая себя, ответил Сергей. – Надо разобраться в мыслях. Поживу пока в Марининой комнате. – Можешь подняться, – одобрила женщина. – Она твоя. – Спасибо, – поблагодарил Сергей, беря ключи. Поднявшись в комнату, он переоделся в обновки и внешне заметно изменился в лучшую сторону. «Ладно, – подумал он, – пора». Адрес Люкса он нашел сразу. Два года назад тот покинул стены колонии. Крыл надеялся устроиться в городе с его помощью. Обшарпанная дверь квартиры бывшего сокамерника была чуть приоткрыта. Переступив порог, он услышал пьяные голоса, доносящиеся из кухни. То, что Крыл увидел, восторга в нем не вызвало. На засаленном столе недопитая бутылка дешевого спирта. Распечатанная и наполовину съеденная банка рыбных консервов, из которой торчала вилка. Вокруг отломанного куска хлеба валялись засохшие крошки. Крылу стало нехорошо, грустно. Люкс туманным взглядом уставился на стоящего в дверном проеме. От длительного употребления алкоголя его глаза слезились и выражали полную отрешенность. Собутыльники Люкса тоже молча смотрели на гостя. Люкс протер глаза. Внимательней всмотрелся. Еще раз протер глаза и начал прозревать. – Крыл! – подскочил он с места, чуть покачнувшись. – Братан! Откинулся?! – от неожиданности, чисто автоматически, словно от заразной болезни, Сергей отшатнулся в сторону. Но мгновенно взял себя в руки. – На тебя страшно смотреть, – брезгливо произнес он. – Слеза наворачивается. Люкса слова Крыла не огорчили. Он вел себя естественно. Ему и в голову не приходило, что выглядит он отвратительно. – Ты, братуха, присаживайся, – потянул он за рукав Крыла. – Ну-ка! Шел отсюда! – толкнул он с табуретки одного из компаньонов, так как сесть больше было некуда. – Что не шуманул-то? – посмотрел он на Сергея преданным взглядом. – Я бы встретил, – в Люксе явно прослеживалась растерянность. Он то брался за бутылку, то хлеб передвигал на другое место. – Эх, – произнес он с досадой, – но ничего, мы с тобой еще погуляем. У меня две проститутки в комнате отдыхают. Выспятся, я их на трассу отправлю. Пусть шевелят поляну. А мы потом сполна оторвемся. Сергей чувствовал себя скверно. Ему было неприятно слушать подобную ахинею. – Они прошевелят, а мы оторвемся? – подчеркивая низость услышанного, сказал он. – Так и живу, – словно оправдывался Люкс. В голосе его прослеживалась жалость к себе и своей жизни. – Иначе никак. Воровать боюсь. Но работать физически меня не научили. Крыл посмотрел на него с сожалением. – По-моему, тюрьма тебе просто необходима. – Типун тебе на язык, – отмахнулся Люкс, как от нечистой силы. Крыл не нашелся, что ответить. В грязную эмалированную кружку Люкс налил «зелья» и подал гостю. Сергея чуть не вывернуло наизнанку, когда он глянул внутрь тары. Но, все же набравшись мужества, выпил. – Ради уважения к твоему прошлому, – пояснил он. – Навестил я тебя. Проведал. Пойду. А ты выздоравливай. Я смотрю, ты опускаешься все ниже и ниже. Какого я тебя знал и с чем встретил? В общем, что пьешь, так и живешь, – поставил кружку и поднялся. Похлопал товарища по плечу и напоследок пожал ему руку. И, не оглядываясь, вышел во двор. К Ольге Крыл возвращаться не стал. Приехал к Розе и, поднявшись в комнату, не выходил из нее несколько дней. Однажды его навестила Марина. Сам того не ожидая, он обрадовался встрече. – Оля сходит с ума. Все в слезах твердит: «Где же мой Сереженька?» Свел бабу с ума и свалил, – упрекнула она чуть ли не с порога. – Не хочется ей портить жизнь, – сказал в оправдание Крыл. – Я не смогу дать того, что нужно ей. – А что она хочет? – полюбопытствовала Марина. – Моего послушания. В общем-то, как и у всех. Она командует, он подчиняется. – А тебе не нравится? – снова с упреком спросила Марина. – Я не готов! Она глянула ему в глаза и осторожно, словно встретилась с незнакомым и необычным зверем, спросила: – А к более серьезным делам? – Например? – чуть напрягся Сергей. – Например? – вновь посмотрела она на него как бы с опаской. – Опустошить торговый ларек. – Как? – заинтересовался он. Выдержав непродолжительную паузу, Марина пояснила – Я устроюсь под фиктивным именем на работу. Все необходимое для этого есть. Если ты согласен, я тебя познакомлю с человеком. С ним ты подъедешь на его грузовике во время моей ночной смены. Загружаем, вывозим, делим и разбегаемся. – Г-м-м, – задумался Крыл. – Заманчиво. И что мы возьмем? – деловым тоном спросил Сергей. – Что обычно в ларьках продают, то и возьмем, – расслабилась Марина, поняв, что дальше комментарии не понадобятся. – Если согласен, собирайся, поехали. На подготовку ушло два дня. Крыл жил у владельца грузовика, Виктора. В прошлом он оставил за плечами западные лагеря нашей страны. Жарился на крытой тюрьме во Владимире. В общем, биографию имел солидную. Но вот уже как пять лет в неувязки не влезал. Где подрабатывал, где подворовывал. Научился смотреть на шаг вперед. Семьи у него не было. – Как-то не сладилось, – объяснил он. Он был постоянно сосредоточен на своих мыслях, и поэтому казалось, что он неустанно думает о чем-то серьезном. – Надоело, Серега, понятия черпать да в коллективе проживать. Пора приобретенный опыт в жизни применить. Двенадцать лет достаточно, чтобы осознать, что неверный шаг заканчивается падением. – Скучновато, – не согласился с ним Крыл. – Не скажи, – выпрямился хозяин грузовика. – Ты в очко играешь? – Играю, – ответил Сергей. – Жизнь – это та же игра, – сказал Виктор. – Словно на кону стоит крупная сумма, и твоя очередь делать набор. Тянешь карту, а сердечко колотится. И когда твой прикуп, испытываешь неимоверное вдохновение. Повсюду нужна осторожность, и только тогда ты будешь выигрывать. – В сегодняшней игре твои карты полностью открыты, – как бы испытывая его уверенность, сказал Крыл. – Да и те, которые тянешь, видно. И тебя это не страшит. Ты ныряешь в колоду. – Эту колоду я разложил сам, – с оптимизмом заявил Виктор. – И наш выигрыш заключен именно в этом. На одну руку с Мариной играю уже года три. Пока проигрышей не случалось. – Значит, вопросов больше нет, – полностью доверился опытному дельцу Крыл. – Ладно, – сказал Виктор, – цепляем номера и поехали. Закончилось все на удивление быстро. Сергей отдыхал в своей комнате, уставленной разными коробками и банками. Развалившись на диване, он думал, что подобные игры слишком мелкие. Туманом нахлынули воспоминания, и он решил навестить дядю. Селение детства и отрочества не изменилось в лучшую сторону. Дом дяди Коли покосился и стоял с заколоченными окнами. У соседей Крыл узнал, где его разыскать, они назвали адрес квартиры Сергея. Состарившийся за годы их разлуки человек узнал племянника сразу. – Серега. Сынок, – обнял Крыла старик. Его глаза наполнились влагой. – Я как схоронил старуху, так и переселился в квартиру. Опостылела мне жизнь одинокая, – пока говорил, не переставая охал и вздыхал, показывая, какая нелегкая сейчас у него жизнь. – Скорей бы уж хоть Господь забрал. Старики в его возрасте, прожившие слишком правильную жизнь и предчувствия скорый финал, сожалеют о своем «безгрешном» образе жизни. От кардинальной перемены взглядов они делаются скучными, меланхоличными нытиками. Ведь вспять время не повернуть, а взмахнуть крыльями, чтобы все нажитое непосильным трудом бросить и пролететь над землей красивым полетом, увы, уже нельзя. Вот и живет он в своей тихой заводи, где ему не пришлось побывать в штормах и бурях, и уже не придется, завидуя мотылькам. – Будет тебе, дядя Коля, – стал успокаивать его Сергей, похлопывая по плечу. – Сам же говоришь «время всему судья». Вот и жди. Я гостинцев тебе привез. Говорят, что старики любят сладенькое. – Ах! Ешкина мать! Какие шики! – по-детски обрадовался старик, разглядывая внимательно все, что племянник выкладывал из сумки на стол. Брал в руки, подносил ближе к глазам. – А Мясников-то умер, – вдруг вспомнил он бывшего бригадира авиатехников. – В прошлом годе на кладбище снесли. Рано мужики уходят. До шестидесяти не доживают. Ты-то, Сережа, как? – стал он ощупывать его. – Смотрю, костюм у тебя дорогой, – поерзал он большим и указательным пальцем рукав пиджака, как бы убеждаясь в его дороговизне. – Подарков привез не каждому по карману. Видно, уверенно на ногах стоишь? – Как тебе сказать? – попытался уклониться от ответа Крыл. – А как есть, так и скажи, – допытывался старик. – Давай, дядя Коля, не гони лошадей, – не мог сосредоточится на каких-то легендах Крыл. – Я поживу у тебя недельку. Наговоримся. – Как недельку? – глянул слезливыми глазами Николай на племянника. – Я думал, ты вовсе вернулся. В аэропорт бы тебя устроил. Меня там еще помнят. – Не останусь я, дядя Коля, не уговаривай, навещу тебя и уеду, – говорил Сергей, а его сердце обливалось кровью. – Пойду, погуляю по поселку, – сказал он, не выдержав создавшегося внутри себя напряжения. – Вспомню молодые годы. – Пойди, – одобрил дядя намерения племянника. – Я тоже до сельпо дойду, куплю чего-нибудь. – Ты не траться. Если что взять хочешь, на деньги, – Крыл отсчитал несколько купюр и протянул дяде. – Нет, нет, – стал отказываться Николай. – Ты чего это выдумал? Тебе еще возвращаться. Сергей насильно сунул в карман старика деньги и вышел. За прошедшие годы можно было и дерево посадить, и дом построить, и сына родить. Но Крыл не имел ни родины, ни флага. Так сказать, ни рода, ни племени. Палыч когда-то в тюрьме был прав: боимся мы женщин, дающих нам установки. Несмотря на собственную несамостоятельность, мужчин почему-то от них отталкивает. «Что управляет лично мной? Боязнь потерять долгожданную свободу? Или может быть, неумение быть хозяином? Что необходимо сделать для удовлетворения диких и необузданных желаний? По большому счету и неизвестных мне самому?» – думал Крыл. Все его сверстники сделались серьезными дяханами. Имеют свои дома, верных жен и очаровательных детей. Их жизнь совершенно другая, резко отличающаяся от жизни Крыла. Именно поэтому он и навещать их не стал. Сходил на могилки родителей и кое-каких близких родственников. Всех помянул. Пожил еще недельку с дядей и уехал.