Текст книги "Рафаэль. Сикстинская Мадонна"

Дрезден. Галерея старых мастеров.

В каком-то очарованном забытьи стоишь ты перед Сикстинской Мадонной. Уже не ориентируешься, сколько времени прошло с того первого взгляда, как ты встретился с ней. Удивительно, но она смотрит только на тебя, случайный странник. Кажется, что всю жизнь ты искал именно ее, и она ждала именно тебя. С первого же взгляда для тебя исчезает весь Мир, и ты, вместе с этим Миром. Все обыденное, ежесекундное, начинает рассеиваться и превращаться в нечто небесное, возвышенное, бесконечное – в Любовь. Любовью заполняется все. Душа твоя превращаться в Любовь – Любовь, которая «Спасет Мир» и… тебя вместе с ним.

Сколько же я стою здесь? Помню, что уже выходил покурить и снова очутился перед Мадонной. Я приехал в Дрезден, чтобы увидеть эту картину, я стремился понять, что же поражало моего кумира Достоевского Ф.М. в этой картине, что сделало ее любимой для писателя.

Чтобы переосмыслить виденное и успокоить сердце, бьющееся в каком-то невообразимом ритме, опять выхожу из Галереи на улицу, закуриваю. Напротив женщина играет на скрипке, пытаюсь объяснить, что бы я хотел услышать и… попадаюсь, как последний невежда: композитор, произведение которого я просил исполнить, для скрипки не сочинял. Женщина, на чистом русском языке, предложила мне на свой выбор, и я, прослушав и поблагодарив, снова пошел к Мадонне.

Останавливаюсь перед картиной и вновь погружаюсь в свои мысли.

Богоматерь несет Миру свое дитя, и в то же время она чиста и непорочна. Мадонна несет маленького Иисуса, а в глазах: «я дарю вам самое дорогое, что у меня есть, не будьте с ним очень жестоки». В то же время она знает трагическую судьбу малыша – судьбу… спасшую Мир.

Резкий голос вынуждает меня очнуться. Оглядываюсь – служительница музея объясняет группе туристов, что фотографировать запрещено; они извиняются, говорят, что это случайно и больше снимать не будут. Но снимки уже сделаны! Наивные! Они думают, что смогут увезти с собой память о Сикстинской Мадонне! Нет! Много раз видел я фотографии картины и репродукции с нее – на них молодая, растерянная женщина идет навстречу с ребенком, как нищенка, и не знает, куда деть его, где жить, как прокормить. Вид женщины вызывает разве что сочувствие.

Нет, и еще раз нет, увезти память о Мадонне можно только… в памяти!

Отделившись от группы туристов, ко мне подошел молодой человек, подтянутый, спортивного вида, с фотоаппаратом. Ничем примечательным он не выделялся, но я обратил внимание, что лицо его мелькало уже несколько раз среди посетителей музея. Очевидно, он уже не раз хотел подойти ко мне и не решался.

– Извините, – обратился он ко мне на русском языке.

– Вы из России? – спросил я.

– Можно сказать и так: мой прадед эмигрировал из России. Вот уже с час, как я собирался подойти к вам. Вы стоите, все это время у одной картины, а я уже дважды обошел весь музей.

– Я приехал в Дрезден ради этой картины. Достоевский восхищался ею, вот и я, наконец-то, выбрался в Дрезден, чтобы посмотреть на нее, – ответил я.

– Жан, – представился мой случайный собеседник, – и протянул мне руку.

Я тоже назвал себя, и, в свою очередь, вопросительно посмотрел на него.

– Вот о чем я хотел поинтересоваться у вас. Как ваше мнение: была ли любовь у Рафаэля, была ли Маргарита Лути и Форнарина на самом деле?

– Да, это очень интересная сторона жизни Рафаэля, – произнес я, не удивившись вопросу.

Некоторое время, молча, вспоминал я все, что мне известно о Рафаэле, Маргарите и Форнарине.

Собравшись с мыслями, я начал:

– Любовь? По легенде, возникшей еще в 18 веке, на картине «Сикстинская Мадонна» Рафаэль изобразил свою любимую – Форнарину. Судя по тому, как изобразил художник эту женщину, любовь, конечно же, была. Вот только какая любовь: к конкретной женщине, к женщине вообще, или к женщине богоматери – сказать трудно. В письме к своему другу Бальдассаре Кастильоне Рафаэль пишет: «И я скажу Вам, что для того, чтобы написать красавицу, мне надо видеть много красавиц… Но, ввиду недостатка… в красивых женщинах, я пользуюсь некоторой идеей, которая приходит мне на мысль, имеет ли она какое-либо совершенство, я не знаю, но очень стараюсь его достигнуть». Т.е. Рафаэль искал идеал, но идеал, который ему нужен для творчества. Рафаэль вообще ничего не писал о своей личной жизни. По словам Кастильоне, Рафаэль был из тех людей, которые все сжигают перед своей смертью. В то же время, обрати внимание, Жан, образ Мадонны волнует душу и совершенно не вызывает каких-либо чувств кроме платонических – душа влюбляется в душу. Возможно ли такое в нашем подлунном мире – оставляю решать тебе самому, Жан. К тому же надо иметь в виду, что, будучи величайшим художником и постоянно находясь в поиске идеала, Рафаэль прекрасно видел все недостатки и тела и души. Если он и нашел свою любимую, то даже невозможно вообразить себе, каким требованиям она отвечала. Это трагедия великих художников. Возможно, что Рафаэлю было достаточно только душевной, бестелесной любви.

Увидев реакцию Жана, я добавил, – конечно, конечно, понятие роковая женщина никто не отменял.

– А какую легенду о любви художника вы имеете в виду? – спросил я.

Жан с готовностью начал пересказывать миф о том, что как-то, гуляя, Рафаэль случайно встретился с девушкой, в которую влюбился без памяти и на всю жизнь. Девушку звали Маргарита Лути, она была дочерью пекаря, отсюда и прозвище Форнарина, т.е. булочница. Сначала она с разрешения отца позировала художнику, затем, опять же с разрешения отца, уехала с ним в Рим. В Риме она стала его любовницей. Спустя какое-то время Маргарита (Форнарина) стала изменять Рафаэлю. Мастер очень переживал измены, но продолжал любить свою избранницу. Умер Рафаэль от сексуальной ненасытности Маргариты – не выдержало сердце. После смерти художника Маргарита стала известной в Риме куртизанкой

...

конец ознакомительного фрагмента