Текст книги "Яжмаг вне закона"

– Заходи. – Я мотнул головой демону. – А вас, сударыня, я попрошу остаться.

– Я ничего не делала…

– Там товару на сто тысяч!

– Вы не можете этого видеть.

– Могу, яжмаг!

– И не на сто, а на девяносто восемь, плюс ещё немножечко-о…

Кажется, я схватился за сердце, и дальнейшие разборки продолжались уже на заваленной пакетами кухне. Фамильяр лакал мой недопитый виски прямо из горла, понимаю и не ору, ему сегодня реально досталось. Нонна Бернер старательно распаковывала всё, убедительнейшим образом доказывая мне необходимость той или иной покупки. Я даже комментировать не буду, просто перечислю.

Три торта – потому что! Шесть упаковок туалетной бумаги – скидка же; двадцать литровых бутылок кетчупа – акция. По тем же весомым причинам в мою квартиру перекочевали: короб одноразовых вилок чёрного цвета; четыре двухлитровых кефира за полдня до окончания срока годности; пустые банки для закаток на зиму; колбаса семи сортов; лапша быстрого приготовления; тёртый сыр в пластиковых пакетах; семечки трёх видов; солёный арахис; стиральный порошок в большущем мешке; абхазские мандарины, марокканские апельсины, краснодарские яблоки; двадцать четыре килограмма рязанской картошки; макароны-ракушки на развес; по две коробки – печенье, конфеты, зефир, шоколад, мармелад, рахат-лукум, сыр камамбер; отдельно шли нарезки – мясо, индейка, сёмга, форель; минеральная вода с газом и без газа; ну и венчали всё это дело замороженные овощи.

Голос вернулся ко мне не сразу, с переходом от кашля в хрип, потом тенор, потом баритон. Вроде бы так, но могу и путать: оказывается, у меня тоже есть нервы, и мне их сегодня сделали…

– Я ненавижу брокколи.

– Ваш котик так и сказал, но она полезная. – Нонна сунула руку в один из пакетов и достала бутылку янтарного виски. – Вот. Я хотела вам понравиться…

– Предварительно накачав меня алкоголем двенадцатилетней выдержки? Хм… а ведь не самый плохой вариант, если подумать, – присвистнув, вынужденно признал я.

Тем более что именно этот сорт шотландского купажированного входил в пятёрку моих любимых. Если встретите бутылку со всадницей на этикетке, берите смело – там и вкус впечатляющий, и история создания заслуживает внимания. Большего не скажу, дабы не нарушить правило о недобросовестной…

Да чоткий же Сотона, можно подумать у меня с антирекламой контракт, подписанный кровью, и я под угрозой смерти не имею права сказать хоть слово о напитке, который мне действительно нравится?! Итак, название «Королева высокогорья» появилось в память о бешеной скачке Марии Стюарт, которая по прибытии на корабле из Франции в порт Лейт пересела на благородного коня и верхом пронеслась аж до самого Эдинбурга! Не знаю, сколько здесь правды, сколько выдумки и весомый ли это повод давать такое название крепкому напитку, но, как по мне, виски получился отменный, я почти простил обоих.

– Минуточку, но как ты… вы… Там же свыше пяти тысяч ПИН-код набирать надо?

– А ваш котик… ой! Он просил не говорить вам, что…

– Ты сдал ей код моей карты? – добавив трагизма в голос, подчёркнуто медленно обернулся я, изо всех сил стараясь выглядеть Иваном Грозным.

Фамильяр даже головы не повернул, добивая остатки из старой бутылки, только подмигнул пошлейшим образом. Эта сволочь слишком хорошо меня знает, сегодня я его не придушу и не уволю, что с пьяного возьмёшь. Даже анализы и те мимо! Завтра поговорим, и я буду очень суров, честно-честно. Сам себе обещаю, уже в который раз?

Когда я поднял взгляд в сторону виновницы всех трат, то оказалось, что Нонна уже поставила на стол чистый бокал, распаковала нарезку сыра и почистила мне мандаринку. Ну вот, и как их обоих убивать после этого?

Глава третья

 
Королева моя. Напротив
Не дышу, как перед святыней.
Вы владелица душ и плоти
Всех, кто в дом ваш заходит ныне…
 

Я собственноручно свинтил пробку, налил на два пальца и с наслаждением втянул многоступенчатую смесь ароматов от торфа до карамели, от степных цветов до солёного озера, от лёгкой ванили до червлёного дуба.

– Хозяин… там, короче… значит, – чуть заплетающимся языком начал Фамильяр, деловито оттопырив ухо. – К тебе прип-пёрся тип прозрачный. И явно старикашка склизкий учуял т-тонкий запах фиски!

– Виски?

– Фиски-и! – свистящим шёпотом, через губу, подтвердил мой выпивший демон.

В гавань он набирается редко: во-первых, я ему не позволяю, а во-вторых, ему оно по статусу не положено. Он же воспринимает себя как грозного домоуправителя, не какого-то там управдома, а несравнимо более могущественную фигуру. Именно поэтому в прошлый раз он отважно бросился в драку на заведомо сильнейшего противника, был повержен, но не побеждён!

И ставит его на ноги только виски. Не знаю почему, не спрашивайте. Но это работает, а всё остальное не важно. Ещё недавно мой котодемон был раскатан в прикроватный коврик, так что пусть пьёт, головы он не теряет, хватки тоже, а я пойду-ка открою дверь.

– Я вас провожу, – тут же вскочила девушка. – Вы ведь ничего не видите, бедненький…

Меня так и подмывало сообщить ей, что это как раз таки она в упор не видит очевидного, но не захотел огорчать. Просто вслепую поводил руками в воздухе, и она заботливо поддержала меня под правый локоть. Фамильяр, не удержавшись, прыснул в кулачок, но тоже смолчал. Когда я по-тихому снял защитные заклинания и позволил Нонне распахнуть дверь, высокий призрак с горящими глазами уже мялся на пороге.

– О милая сердцу старика прекрасноволосая дева! О друг мой, проверенный в славных боях и геройских пирушках! Что за дивный аромат коснулся трепещущих ноздрей моих, стоило мне подойти к зоопарку на Крестовском острове?!

Ну если он на ТАКОМ расстоянии учуял «Марию Стюарт» и примчался сюда в считаные секунды, то зажилить бутылку было бы бо́льшим грехом, чем все остальные шесть, вместе взятые. Естественно, я пригласил его в дом:

– Гэндальф, здесь всегда рады тебя видеть! Заходи, дружище. Нонна как раз сбегала в магазин, и теперь наконец я на целый год спасён от диареи, Фамильяр – от стыда и совести, а ты – от необходимости говорить дежурные любезности, прежде чем будешь представлен «Королеве высокогорья»…

– Клянусь трубкой Толкиена, набитой добрым хоббитским табачком, твои тёплые слова растопили моё сердце, – столь же церемонно поклонился призрак, серым туманом вплывая в прихожую, откуда, не задерживаясь, тут же сквозанул на кухню.

А я задержался. Потому что магическим зрением иногда видишь то, чего не заметил бы обычным взглядом. В остроконечной широкополой шляпе старика чернела странная дыра размером с царский пятак, и мне это очень не понравилось.

Во-первых, она была зияющая, то есть не имеющая дна, но играющая разноцветными пиксельными искорками по краям. А во-вторых, я не припомню, чтобы привидению могло хоть что-то нанести такое странное повреждение. Да, пусть не ему самому, а его гардеробу, но всё-таки, всё-таки…

Под присмотром «прекрасноволосой девы» я добрался до кухни, где сел напротив Гэндальфа и стал ждать, когда он уже обратит внимание, что на мне чёрная шёлковая повязка. Типа я слеп. Увы, так и не дождался, пришлось той же Нонне объясняться перед моим старым другом, блаженно занюхивающим первый бокал.

– Ой, а у нас трагедия, Ярослав раскрыл планшет, и его ослепило вспышкой.

Призрак поднял пристальный взгляд, сощурился на секунду, сочувственно покачал головой и вновь вернулся к виски. Всё ясно, он на раз просёк, что я могу видеть, но не стал меня сдавать. Пришлось самому начинать разговор:

– В прошлый раз ты таинственно исчез. Надеюсь, не из-за нашей маленькой авантюры?

– О нет, друг мой! Неотложные дела высшего порядка потребовали моего срочного присутствия. Но разве что-то может быть важнее того, что твоя девушка спасена и я могу выпить за ваш союз!

– Э-э… – Мы с Нонной растерянно переглянулись.

– Кстати, как она в постели?

– Спит, – с трудом прокашлялся я, поскольку задавать такой вопрос в присутствии блондинки, которая краснеет при виде целующихся голубей, было, мягко говоря, рискованно.

– Беда. Надеюсь, всему виной её усталость. – Гэндальф набирался быстро, и вопросы становились всё откровеннее, быстро подбираясь к грани приличия. – А как он? Горячи ли его объятия и тверда ли мужская стать?

Не дожидаясь, когда Нонна взорвётся от перегрева, я быстро наполнил его бокал по второму разу. Мой старый друг блаженно расслабился, и, пока его призрачные ноздри вдохновенно трепетали над янтарным напитком, Фамильяр быстренько вывел нашу недотрогу из-под артобстрела.

– Пока вы спорите, как бабки, у котика не мыты лапки! Пойдём-ка в ванную, дорогуша, и окати меня из душа…

Как вы понимаете, мой демон просто закрывал пушистой грудью амбразуру. Между тем как он выпихивал всё ещё побулькивающую от негодования девушку из кухни в ванную комнату, я решился задать жутко интересующий меня вопрос:

– Старина, ты в курсе, что у тебя в шляпе искрящая дыра?

– От твоего взгляда ничто не укроется, друг мой… И хоть я не ведаю о причине, заставляющей тебя прикидываться слепым, но уверен, что она весома. Кстати, где именно ты раздобыл этот чудесный напиток, холодным огнём очищающий мой старческий разум?

– Ты уходишь от ответа.

– Так стоит ли тебе настаивать?

– Гэндальф, не дури, – пришлось вынужденно повысить голос. – Привидению невозможно причинить серьёзный вред. Вас нельзя убить, сжечь, заморозить, даже развеять проблемно, но у тебя дыра в шляпе. Можешь делать вид, что её нет, но, чоткий же Сотона, она там есть!

На этот раз призрак ответил не сразу. Он поставил недопитый виски на стол, закрыл глаза и демонстративно медленно снял шляпу волшебника, покрутил её в руках, словно бы в упор не видя дыры в тулье, вновь водрузил головной убор на седые кудри и только потом тихо сказал:

– Я умираю, мой добрый друг. То, что ты заметил, первый признак моего угасания. Пройдёт меньше недели, и мы расстанемся навсегда. Меня ждут на зелёных лугах, там, где гуляет вольный ветер Средиземья, где шумят бескрайние леса, стоят высокие горы, небо синее, а облака белые, точно барашки. Где меня ждут старые товарищи, добрый стол с эльфийским вином и долгие гномьи песни…

– Рассказывай. Это ведь из-за нас с Нонной?

– Большего я не могу тебе поведать. Каждое слово заставляет меня терять силы. – Он встал, выпрямившись во весь рост, и положил призрачную руку мне на плечо. – Но я хотел бы уйти не сломленным, не под печальную музыку и женские слёзы, а стоя лицом к лицу с настоящим другом, который не будет пытаться меня утешить, но честно примет не зависящее от меня решение покинуть сей мир и будет со мной до последнего вздоха…

– Вот вместо всей этой байды ты не мог, уложившись в то же количество слов, просто сказать мне, что с тобой происходит?

– Я не имею права.

Да старый же ты хрен! Иногда мне так хочется собственноручно тюкнуть его чем-нибудь тяжёлым вроде холодильника по маковке. Но, зная его упрямство, я лишь выдохнул паром через нос и долил его бокал. Пока у нас дома не переводится виски, он будет тут торчать, а за это время мне придётся срочно что-то придумать, потому что терять друзей я не намерен. Вы и сами помните, у меня их немного.

Со стороны ванной раздался сдавленный женский вскрик, потом плеск воды и демонический хохот Фамильяра. Извинившись перед печальным Гэндальфом, я рванулся на выручку несчастному котику, но застал совершенно иную картину маслом.

В ванне, прямо в том же спортивном платье и лосинах сидела Нонна, крепко держась пальчиками за борта, а мой котодемон поливал её из душа. Но самое трогательное, что девушка не ругалась, не ворчала, а даже позволила чёрно-бурому извращенцу взбить ей пенный шампунь на голове. На меня они внимания не обращали, оба были заняты.

– Мытьё волос – серьёзнейший процесс. Не важно, кстати, с мылом или без. Но кондиционер, питательные маски, отвары трав, что пахнут словно в сказке, всегда дадут достойный результат, между собой вступив в конгломерат!

– Ах, котик, важно, чтоб голова была чиста, но это лишь слова. Чисты ли мысли этой головы? Вот это главное, а так увы, увы…

Они спелись, я давно это говорил. Мало мне было одного графомана в доме, и вот он уже нашёл себе пару. Я вдруг почувствовал непривычный укол ревности. Интересно, а если бы я предложил ей совместную ванну, она бы согласилась? Ага, конечно! Удвоенное согласие, по факту означающее – отрицание. Филологи обожают такие игры.

Поняв, что моё присутствие не является ни для кого подарком судьбы, я не нашёл ничего умнее, как обидеться и вернуться на кухню. К сожалению, старый призрак уже нанюхался и фактически лежал под столом в обнимку со своей дырявой шляпой. Да, мне, возможно, показалось, но теперь в дыру можно было просунуть кулак.

Глупая обида уступила место нарастающей тревоге. Я перешёл за стол в рабочем кабинете и взял в руки сотовый. Нужный номер услужливо подсказала та же козлиная морда с пентаграммы, мгновенно открыв планшет.

– Ярослав ибн Гауда Мценский? – нежнейшим кукольным голоском ответили на том конце провода. – Не ожидала, что вы позвоните так скоро. Вас уже убивают?

– Я тоже вас люблю, – ответил я горилле из «Книжной лавки писателей». – Вы как-то обмолвились, что я имею право покупки любых заклинаний с пятидесятипроцентной скидкой?

– Всё верно. Но, судя по вашему тону, вы хотите поговорить о другом.

– Да, мне нужна помощь… и совет.

– Ничего не даётся бесплатно.

– Яжмаг, я знаю.

– Изложите суть вопроса…

Как уже многократно упоминалось, бесстыжее враньё силам Тьмы (ещё раз повторю, что сие понятие условное!) наказывается куда быстрее, чем хотелось бы. Перехитрить их иногда можно, но в лоб обманывать на переговорах чревато. Поэтому я абсолютно честно рассказал о состоянии моего знакомого призрака, которого гложет нежданная болезнь.

И если кто подумал, что тому достаточно выкинуть прожжённую шляпу, заменив её на интеллигентный берет или бейсболку с надписью: «Боромир жив!», и типа всё, нет проблем, – так вот так оно не работает. Гэндальф натура целостная. Если поражена хоть минимальная часть его туманного, зыбкого облика, то рано или поздно он погибнет весь.

Почему так происходит, лично мне неизвестно. Структура привидений, их внутренний мир, причины появления или исчезновения, способы изгнания, борьбы, источники злобности нрава или активного дружелюбия неизвестны до сих пор, и в каждой стране проблема понимания данного феномена решается по-своему, в зависимости от десятка противоречащих друг другу факторов. Попробую пояснить.

Если кому интересен британский метод, рекомендую перечитать Джонатана Страуда. Если американский, то Стивена Кинга. Если русский, то вам, скорее всего, к Роману Папсуеву, на данный момент именно он наиболее полно представляет пантеон древнеславянской нечисти. Но, к сожалению, меняется, мутирует и перерождается всё. За этим не уследить, даже догнать-то не всегда успеваешь. Тем более на нашей родной почве.

Я имею в виду исключительно Санкт-Петербург как границу России и Европы, город смешанной культуры, собственной мистики и при этом с крайне мало изученной историей паранормальных явлений. Интересно, в этом ключе нас, яжмагов, тоже можно причислить к колдунствующим субкультурам? Видимо, да. По крайней мере, обратного пока не доказано.

– Что ж, Мценский, мы вас услышали, – нежно ответила трубка, когда я выдохся. – Но не смогу дать вам положительный или отрицательный ответ сию же минуту. Ждите. С вами свяжутся.

– Хорошо. Что по оплате?

– Всё решаемо. И да… это не мы.

– То есть?

– Не наши люди приходили к вам сегодня. Прощайте.

На секунду мне показалось, что на том конце провода с томным выдохом был послан воздушный поцелуй. Хм, не они, значит? А вот по напору из девяностых прямо-таки их торпедная контора. Я лично думал, что этих парней давным-давно извели, как списанные боеприпасы, что сейчас на коне не рэкетмены, а хакеры, но, видимо, какие-то реликтовые рептилоиды всё ещё существуют. Питерская жизнь не перестаёт удивлять.

О мою ногу потёрся Фамильяр. Хорошо ещё я был в плотном домашнем халате, мой демон способен, ласкаясь, до крови содрать кожу одним движением пушистого хвоста.

– Из-за стеснительной девицы пришлось мне на хрен удалиться. Я в ярости, и нету слов: ну кто стесняется котов?!

– Ты не простой кот, и она это знает. То есть мытьё головы плавно перешло в принятие ванны, откуда тебя попросили?

– Что? Попросили? Офигенно… Да выперли под зад коленом!

В качестве компенсации я разрешил ему выйти на улицу и перекусить воробьями. Эти мелкие проказники для него нечто вроде семечек и не еда в полном смысле этого слова, но всё равно затягивает. Если среди вас есть ревнители природы или фанатичные поклонники птичек, тогда не советую вам заводить домашнего демона. Все они нуждаются в охоте на теплокровную пищу, если не будет мелкой добычи, то рано или поздно вы не досчитаетесь пальцев на ногах.

Впрочем, выбор всегда за вами. Довлатов удушился бы на этой фразе…

Итак, что у нас в сухом остатке? Гэндальф мирно спит, Нонна плещется в мыльной пене, у меня есть свободная минутка прикоснуться губами к янтарному пути королевы… Но увы, виноватое мемеканье с пентаграммы сигнализировало, что чьё-то там настырное сообщение требует моего незамедлительного ответа.

И должен признать, на этот раз я простил ей всё. Сообщение действительно было важным. Даже «айхиважным, товайищи!», как сказал бы картавый вождь мирового пролетариата. На открывшемся экране застыли три безликие фигуры в серых капюшонах…

– Яжмаг Ярослав ибн Гауда Мценский, мы требуем, чтобы… упс… Что с вами?

– Ослеп, – бесстыже соврал я, потому что вот как раз самая наглая ложь силам Добра не наказывается нигде и никак. – Роковая случайность или заслуженное наказание, судьба или карма, не знаю, что и думать…

– Мы тут ни при чём, – как-то слишком уж быстро открестились Хранители. – Мы желаем вам света, любви и здоровья. Как это произошло?

– Мне больно об этом вспоминать…

– Мы вас понимаем. Но вы ведь можете нас выслушать? Так вот, мы настоятельно требуе… в смысле просим вас позвать сюда Нонну Бернер. У нас есть к ней деловое предложение.

– Увы, не могу, она в ванной.

– Голая?!

– Я могу отнести планшет, и вы спросите у нее сами.

Хранители, тихо хихикая, как студенты филфака, стали показывать друг другу неприличные жесты, практически в лицах демонстрируя сюжет «Сусанна и старцы», в полном убеждении, что я этого не вижу. Не в моих интересах было их разубеждать. Но и бежать впереди паровоза тоже, право, лишнее.

Пять-шесть минут они ждали, что их вот-вот понесут на планшете в ванную, а я вовсе не собирался куда-то подрываться. Когда ожидание окончательно затянулось, до их высочеств начало доходить.

– Ярослав, мы здесь по делу. И оно серьёзное. Вас лишили всех прав, вы вне закона, вы находитесь под постоянным пристальным присмотром и, как оказалось, по причине утраты здоровья не можете заботиться о девушке. Мы готовы предложить вам помощь.

– Лучше деньгами!

Мой крик души остался безответным. При слове «деньги» изображение Хранителей пошло мелкой рябью, потом крупными пятнами и схлопнулось в чёрный квадрат Малевича с крохотным белым квадратиком того же художника в центре.

Когда исчезло уже всё, я смог откинуться на стуле и расслабиться. Чего от меня хотели – непонятно. Но то, что нас не оставят в покое, было яснее ясного.

Глава четвёртая

 
Но есть в тебе нечто большее, как писал Пруст.
Твоя кожа прохладна, и вечный огонь пекла
Тут же гаснет, коснувшись упругих твоих уст.
Так же как гаснет ярость моя и гнев мой…
 

Мимо рабочего кабинета быстро прошлёпала мокрыми пятками Нонна, закутанная в полотенце от подмышек до верхней части бедра. Она даже халат надевать не стала – зачем, я же «слепой», можно и так добежать. На ходу махровое полотенце немного сползало, открывая значительную часть соблазнительных видов в профиль, сверху и частично снизу.

Так вот, кожа Нонны светилась изнутри, словно чистый калининградский янтарь. Ни одной родинки, никаких родимых пятен, ни малейшего дефекта, к ней хотелось прижаться щекой и не дышать от счастья…

Но поскольку сама она не придавала этому ровно никакого значения, то я на мгновение почувствовал себя извращенцем. Кстати, чоткий Сотона, вполне себе приятное ощущение. Не знаю, почему моралисты его отвергают. Я проводил девушку взглядом, усилием воли вернулся к планшету, сделал вид, что не заметил похабной ухмылочки козлиной морды, раскрывая первое же попавшееся письмо:

«Ярослав, корешок, братик, бро! Есть проблема, дело, момент один, без тебя никак, по-любому вилы! Тёща приехала, любимая, змея, гюрза, кобра очковая! Хочу, дай, надо, срочно лекарство, снадобье, зелье, чтоб свалила? Подальше, надолго, навсегда и не возвращалась! По деньгам договоримся, я её квартиру в Перми продам, при бабле буду, сам понимаешь, мы ж мужики, слово чести, короче, бро!»

Я развернул крышку и отвесил звонкого щелбана в центр пентаграммы. Потому что нельзя отвлекать практикующего яжмага на подобную хрень. Если в твои служебные обязанности входит сортировка обращений клиентов по степени важности и платёжеспособности, то попытка подсовывать мне такие нелепые вещи должна караться на месте. Палец я, конечно, ушиб, но ради воспитательных целей можно и потерпеть.

Козлиная морда сначала онемела, а потом… заплакала:

– Мек-мек, хнык-хнык…

Ну вот только этого мне ещё не хватало на сегодня. Не дожидаясь, пока хныканье перейдёт в крупнокалиберные слёзы, а затем и в полноценный рёв, на который может прибежать сострадательная Нонна, я не придумал ничего умнее, чем торопливо извиниться перед собственной компьютерной техникой. Позорище-е…

Мне пришлось дать планшету и козе гарантии неприкосновенности ровно на полчаса, чтобы мы все успели успокоиться. В частности, мне это было совершенно необходимо, слишком уж много всего и разного закрутилось вокруг моей скромной особы. Чумной Доктор – одна из самых жутких мистических фигур ночного Питера; «чёрная метка» магу вне закона; моя «слепота»; визит двух качков; странное угасание Гэндальфа; подозрительное дружелюбие гориллы; ещё более напрягающий звонок Хранителей – всё это ведёт нас неизвестно куда, а я, знаете ли, почему-то совсем не люблю быть крайним.

Но ведь если подумать, то всё происходящее так или иначе по-прежнему связано с Нонной Бернер. Тут вопросов нет: пока она находится рядом со мной, мне же и придётся разгребать всё это дерьмо совковой лопатой. И, кстати говоря, возможно, не мне одному…

Я на минуту позволил мыслям течь абсолютно свободно, в произвольном направлении, и вдруг схватился за сотовый.

Нужный номер нашёлся не сразу, потому что она мне его не давала, я не спрашивал, но Невесточка сама звонила мне, когда требовала «показать ей ангела!». Потому что если есть проблемы у меня и у старого призрака, то она не может не быть в опасности. Трубку взяли только после шестого гудка.

– Э?! – спросил грубый мужской голос с неопределимым кавказским акцентом.

– Э? – сбился я. – Простите, наверное, не туда попал. Мне нужна Белая Невесточка.

– Ти туда папал. Иё нэт. Сапсэм нэт. И нэ будит, ти понял, э?!

– Не совсем. Где она? Как с ней можно поговорить?

– Ти, чорт, не понял?! Нэт иё! Ни для каво нэт. Са мной гаварыть будишь, э?

– Хорошо, хорошо, – всё ещё вежливо держался я. Мало ли, может, это её брат или друг. – А вы кто?

– Махмуд! Зачэм тибэ Геленджик? Дома ана сидыт, замуж пайдиот, ясна тибэ?

– Скажите, что ей звонит яжмаг Мценский. Она меня знае…

– Э-э?! Никаво она нэ знаит! Нэ звани йей больши, зарэжу-у!

Связь оборвалась грубым обрубанием диалога с той стороны. Я тупо смотрел на свой сотовый, пытаясь понять, как он мог так предать наши общие интересы? Я кормлю его электричеством, протираю тряпочкой, не бью об пол, не забываю в баре и не роняю в унитаз.

Он, в свою очередь, обеспечивает мне ровную и бесперебойную связь. Большего я не прошу. Так с чего вдруг он соединил меня не с моей старой подругой, а с неизвестно каким высокогорным джигитом?! Кажется, грани реальности окончательно поплыли берегами…

Белая Невесточка не может выйти замуж. Априори. Закон. Уже сама легенда о происхождении её имени говорит нам об этом, как минимум, четвёртое столетие. В прошлый раз она только успела нам сказать, что её не тронут, поскольку она под защитой кавказской диаспоры. В Питере таких несколько.

Самая крупная армянская – помните шикарный храм в центре города на Невском? А кроме армян, ещё есть чеченская, дагестанская, азербайджанская, грузинская диаспоры. Но черкесской нет, это почти наверняка. Возможно, какая-нибудь старочеркесско-абхазо-осетино-кабардинская? Не знаю.

– Тогда где и у кого она спряталась? – встав лицом к окну, пробормотал я. – Акцент неузнаваем, чеченцы и грузины так не говорят. В Дагестане, конечно, десятки разных языков, но всё равно есть ощущение некой искусственности. Это как знаменитый «товарищ Саахов» был гениально сыгран Этушем так, чтоб не обидеть ни один из народов Кавказа.

Версию о том, что Невесточка сама попросила кого-то там отвечать на любые звонки в её адрес для запугивания абонента можно было отмести сразу. Любой, кто знает характер непокорной горянки, ни за что бы не поверил, что она позволит так собой манипулировать. Тем более таким странным макаром скрываться у своих – в этом нет никакой необходимости, она сама сообщила, что Хранители не пойдут против кавказцев.

И не потому, что боятся, а потому что в этом нет нужды. Задача Хранителей – это поддерживание хрупкого и зыбкого мира как устоявшейся гармонии условно обозначенных сил Добра и Зла. В своё время правительство России осознало, как превратить мятежных чеченцев в собственный меч. Думаю, Хранители используют те же методы.

Да и особой необходимости в суровом наказании Белой Невесточки тоже ни у кого не было, не так уж она тогда и разбуянилась в особняке братьев Брусницыных. Ну окошко разбила, ну ещё что-то там по мелочи, несущественно всё это. По крайней мере, уж не до такой степени, чтоб бедняжка нанимала кого-то отвечать за неё на звонки, пряталась от меня и вообще скрывалась за чужими спинами…

– Что мы имеем в сухом остатке? Гэндальф умирает, Невесточка в плену, я вне закона, и только Нонна в шоколаде. Какой-то безрадостный сюжет у этой сказки, не находите?

Разумеется, мне никто не ответил. Да я и не особо ждал. В раскрытую дверь деликатно постучала наша улыбающаяся проблема. На этот раз она выбрала себе приталенное платье с расклёшенной юбкой на ладонь ниже колен, в крупную шотландскую клетку. Подходит как для уютных домашних посиделок, так и для прогулки по городу.

Вот только выгуливаться мне сейчас вряд ли стоит. Яжмаг вне закона – не самая оптимистичная игра на выживание, хотя прогулки и не запрещены, но гарантий моей безопасности не готова дать ни светлая, ни тёмная сторона, а мне самому использовать магию в местах скопления людей категорически запрещено. Надо объяснять почему?

Потому что в этом случае как раз таки и должен заявиться верифицированный палач, непременно желающий меня обезглавить, повесить, колесовать или сжечь. Так что без крайней необходимости лучше не покидать пределы собственной квартиры. Как там, помнится, у Иосифа Бродского: «Не выходи из комнаты. Не совершай ошибки»…

– Ярослав, вы всё время сидите дома, так нельзя. Вам нужно дышать свежим воздухом.

– Нонна, мне сейчас как бы… не слишком удобно.

– Я всё понимаю! – Она счастливо захлопала ресницами. – Я буду вас выгуливать!

– Какая страсть, какой накал! Хозяин о таком всегда мечтал. Ведите же его на поводке, он так нуждается в уверенной руке!

– Сбой ритма в последней строке, – автоматически поправил я не вовремя (или очень даже вовремя) появившегося Фамильяра.

Демон выглядел страшно довольным, даже пара маленьких коричневых пёрышек, прилипших к подбородку, не портила его типаж, а лишь добавляла аристократического шарма. Дураку понятно, что котик отвёл душу, и в трёх районах от нашей улицы можно не беспокоиться, что тебе на голову капнет обнаглевшая птичка. Если кто считает, будто бы оно к богатству, то поверьте, большинство самых влиятельных людей планеты крайне редко ходят обгаженными. А согласно вышеозвученному заблуждению, богаче всех должны быть памятники, но ведь это не так…

– Вы стесняетесь пойти со мной? – искренне удивилась Нонна, и в её голосе проскользнула грусть. – То есть целоваться со мной можно, а гулять, значит, нет?

– Хозяин подзабыл манеры? Всему виною спирт и нервы…

– Всё, всё, всё. – Я поднял руки вверх. – Дайте мне пять минут, чтобы переодеться, и выходим.

Так что мне придётся «совершить ошибку» вопреки предупреждению нобелевского лауреата по литературе. Хотя, как помнится из текста присланных запретов, не следует, что я так же ограничен в передвижении по городу. Речь скорее о запрете на болевое применение магии. Но, с другой стороны, мне и не обязательно колдовать, верно? Мы просто прогуляемся вдоль ближайшего канала и к обеду вернёмся домой.

Фамильяр торжественно обещался присмотреть за всё ещё дрыхнущим призраком. Гэндальф спал как младенец. Конечно, если вы где-нибудь видели большого, седобородого, полупрозрачного и пьяного в дымину младенца. Будить привидение всегда чревато серьёзными неприятностями. Но когда он проснётся сам, то мой котодемон всегда нальёт ему опохмелиться и даже может поддержать компанию, выпив на пару.

– Мы скоро вернёмся, – предупредил я, когда Нонна заботливо выводила меня в парадную, держась рядом с видом сестры милосердия.

После её короткой отлучки с прапрапрапрадедушкой на небеса о запрещённой в России секте свидетелей Иеговы она уже не вспоминала ни разу. Видимо, там ей прочистили загаженный мозг, перепрошили программу и спустили назад на землю в новой, отредактированной версии. Надо признать, отличия чувствовались лишь в деталях, в целом девушка оставалась прежней, сумев сохранить и ранее присущие ей наивность, доброту, искренность и чистоту.

Второй такой, как она, просто нет в природе. Наверное, в этом кроется какой-то высший замысел, потому что будь таких хотя бы трое, на планете дрогнула бы власть чоткого Сотоны, а люди стали бы счастливы. Хоть на чуть-чуть. Вот меня же прямо сейчас суют мордой в счастье, как слепого котёнка носом в молоко, так почему бы не поделиться этим дивным ощущением со всем человечеством?

– Ярослав, не волнуйтесь, я буду вам всё рассказывать, – нежно щебетала Нонна, повиснув на сгибе локтя моей левой руки и музыкально постукивая каблучками по мостовой.

Поверьте, серый, скучный городской асфальт никогда не даст такой чистоты звука, только брусчатка. На улице было довольно светло, несмотря на то что денёк выдался не самый ясный – со стороны Финского залива ветерок гнал большие пушистые облачка. Не обязательно пойдёт дождь, но и «традиционной» питерской жары тоже, видимо, больше не будет. Всё-таки конец августа.