Текст книги "Дом у горизонта"

– Вам нужна консультация? – послышался рядом нежный голосок.

– А, да, – спохватился Эмиль и повернул голову.

Белокурая девушка невысокого роста, с невероятно тонкой, почти невесомой фигурой слегка наклонила голову и улыбнулась.

– Мне нужно знать, как называется вот этот аромат, – сказал Эмиль, протягивая конверт.

Девушка изящно махнула им перед лицом, прикрыла глаза и задумалась.

– У нас такого в ассортименте нет. Сейчас я позову более опытного консультанта.

Спустя пару минут перед Эмилем возникла ожившая иллюстрация из модного журнала, одетая в униформу магазина. Поставленной походкой от бедра она шла, гордо подняв голову и слегка выставив вперед внушительный бюст. Чуть приоткрытые пухлые губы сияли таким ярким красным, что казалось, будто они светятся.

– Можно на минутку? – не сказала, а выдохнула она, трогая конверт.

Эмиль, пытаясь понять, как нужно дышать, кивнул и разжал пальцы.

– Так… – задумчиво пропела красавица. – Ну, разумеется. Это «Синьорина ин фиоре» от Сальваторе Феррагамо. Восхитительный цветочный, но при этом свежий аромат, лёгкий и волшебный, как итальянская весна. Отличный выбор для романтичной и нежной девушки! Будет прекрасным подарком, и, кстати, у вас необыкновенно хороший вкус. Но у нас, к величайшему сожалению, его купить не получится. Разве только под заказ, но я не уверена, что он придет в разумные сроки.

– А… Почему?

– Он есть только в крупных городах, да и то в продаже ограниченными партиями. В Европе, конечно, совсем другое дело, этот аромат очень популярен в Италии, но… Италия не здесь, а здесь не Италия.

– Понятно, – хрипло сказал Эмиль. – Значит, вопрос о том, не мог ли кто-нибудь купить его у вас за последнее время, будет звучать не очень уместно?

– Да уж, пожалуй, – красавица мило улыбнулась и легким движением поправила волосы. – Могу ли я ещё чем-то помочь?

«Да, конечно. Станьте моей женой», – чуть не сорвалось с языка Эмиля. Он провел ладонью по затылку, растерянно посмотрел на девушку и промямлил:

– Нет, большое спасибо. Вы очень помогли.

– Позвольте, я напишу вам название бренда и аромата, – проворковала она, доставая из нагрудного кармашка листочек бумаги и ручку. – Вот, держите. Теперь точно не забудете.

Острые, словно кошачьи коготки, ногти ее отражали свет белых потолочных светильников. Маникюр можно было смело назвать произведением искусства – абстрактные нежно-розовые волны на багровом фоне, наполненном серебристыми блестками. Эмиль сжал листочек так плотно, что заболели пальцы.

– До скорой встречи, – мурлыкнула красавица и удалилась за высокие чёрные стеллажи.

Эмиль кое-как выбрался из магазина, с трудом переставляя сделавшиеся ватными ноги. Кто бы мог подумать, что в провинциальной глуши можно встретить такую… Такую! Что же, ради этого стоило поскакать на древних рессорах разбитого автобуса!

Обратной дороги Эмиль не заметил. Разве что только деревья показались ему зеленее, скалы – величественнее, а дома – уютнее.

Он ещё долго стоял около деревянной скамьи, глядя вдоль улицы, по которой уехал скрипучий железный старикан. И если бы он вернулся, Эмиль не задумываясь сел бы в него снова.

Глава 8.

В хинкальной царило оживление. Тариэл носился туда-сюда, грохотал посудой, шумел водой, то и дело желал всем приятного аппетита. Эмиль сел за столик в углу и решил немного подождать, чтобы не отвлекать и без того запыхавшегося хозяина. Рядом расположилась молодая мама, отчаянно сражавшаяся с капризами карапуза-мальчишки. На убеждения и доказательства того, что хачапури очень вкусная, пацаненок отвечал стереотипной фразой: «а я хочу бургер», чем доводил мать до состояния, близкого к истерике.

– Вах, кацо! Ты сегодня что-то поздновато! Я уж подумал, что сегодня не придёшь совсем! – громко и радостно крикнул Тариэл прямо над ухом.

– Я в городе был с утра, – улыбнулся Эмиль после приветствий. – Но там есть совершенно негде.

– Ай, и не говори! Без души там готовят, фабрика-кухня сплошная. Так, чем я могу тебя угостить сегодня?

– Да как обычно, – улыбнулся Эмиль. – Будем создавать традицию.

– Вай, вот есть же люди, понимающие жизнь! – весёлый повар подмигнул и умчался за стеклянную дверь.

Поболтать не получилось. Из-за спешки и суеты Тариэл не стал даже пересчитывать деньги, а просто сунул их в карман, помахал Эмилю рукой и попросил прийти завтра пораньше.

Мысль об удочке, запавшая в голову ещё в автобусе, с каждой минутой казалась всё привлекательнее. Эмиль быстро спустился к рыночной площади и принялся бродить между рядами в поисках рыболовного магазина. Спустя четверть часа бесплодных хождений Эмиль решил, что в этом городке рыбаки, по всей видимости, объявлены вне закона, а рыбная ловля признана уголовным преступлением. Во всяком случае, даже вопросы о возможном местонахождении лавки с удочками вызывал у людей неподдельное недоумение. И только одна улыбчивая старушка, предлагавшая базилик и мяту, не нашла в словах Эмиля ничего криминального.

– Ой, да тут же рядом совсем, – сказала она, показывая рукой в сторону, куда Эмиль ходил утром. – Там вон мебельный, а за ним продуктовый, а ещё дальше «хрущёвка» будет серая, кирпичная. Вот в ней, на первом этаже и есть такой магазин.

При ближайшем рассмотрении «мебельный магазин» оказался весьма немаленьким торговым центром со всяческими хозтоварами. Над сверкающими автоматическими дверями его возвышалась искусно сделанная из дерева надпись «ТЦ Двери». Эмиль дошел уже почти до продуктового, как вдруг остановился и обернулся. «Двери». Что-то было в этом слове, что-то очень важное и значительное, но неуловимое, затерявшееся в переулках памяти. Обычное вроде бы слово – «двери». Что в нём такого? И всё же, Эмиль никак не мог отделаться от мысли, что упускает что-то, ведущее к разгадке тайны этого маленького городка.

Лавочка под названием «Клюёт!» оказалась совсем крошечной. В прохладном полумраке таинственно поблёскивали тонкие прутья удочек, какие-то приманки и крючки. Хмурый продавец читал книгу. Он коротко глянул исподлобья на Эмиля и буркнул что-то вроде «здравствуйте».

– Добрый день! – тихо сказал Эмиль. – Мне нужен стартовый комплект начинающего рыбака.

– Хорошо, – проворчал продавец, не отрываясь от чтения.

– Но я не знаю, что в него входит.

– Что бы ни входило, с рыбалкой в наших местах дела не очень. Начинающим делать нечего. У нас только рок-фишинг хорошо идёт, но это для профи.

– Но я на самом деле говорю всерьёз, – вполголоса произнес Эмиль. – Мне очень нужны снасти.

– Парень, таких как ты, я видел не раз и даже не три. Все вы думаете, что если здесь есть море, то из него можно вагонами тащить бычки и селедку. Фиг два! Рыба здесь есть, это факт. И её до хрена. Но вот выловить хоть одну – это проблема. На мелководье в жару тишина, рыба не любит теплую воду. А там, где прохладно и всякой живности полно, непролазные скалы и ущелья, туда только экстремалам дорога. Если хочешь, можешь попробовать посидеть на волнарезе часиков с шести утра до первых купальщиков. Авось, достанешь пару ёршиков или окуньков, кошке побаловаться хватит.

– Мда, мотивация, – проворчал Эмиль под нос. – И всё же я настаиваю.

– Ну, ладно, чувак, считай, что ты сам нарвался. Так и быть, соберу я тебе стартинг-кит. Только не приходи потом с нытьём, что, дескать, у нас тут удочки бракованные и приманки поддельные. Все только на твой страх и риск. Возврата денег не будет.

– Идёт, – кивнул Эмиль. – Согласен. Давайте.

Продавец отшвырнул книжку на подоконник, выпрямился и подошёл к стенду с удочками. Через несколько минут перед Эмилем выросла целая куча всякой всячины: садок, сачок, блёсны, грузила и крючки. Звездой коллекции была, конечно, удочка – глубокого синего цвета со сверкающими колечками и аккуратной чёрной катушкой. «Да, сократил я расходы», – усмехнулся про себя Эмиль. Конечно, сумма за покупку получилась весьма внушительной, но, несмотря на это, душа словно взмыла вверх и полетела среди облаков. Даже руки немного задрожали, когда Эмиль вынес весь набор из магазинчика.

Нонна Михайловна, увидев входящего в калитку Эмиля, вытаращила глаза и охнула.

– Ушел за одеколоном, пришёл с рыбопромысловым комбинатом.

– Да вот, решил попытать счастья. Отчего-то захотелось на берегу посидеть.

– А, только посидеть и получится. Чёрт его знает почему, но в наших местах ловить удаётся только с лодок или вон, со скал в бухте. Да и то это всё бывалые моряки да спортсмены там всякие. А так что-то никак… Хотя, говорят, у нас тут и селёдки есть, и скумбрии, и окуньки морские. Но вот не ловятся, хоть плачь. Но ты попробуй, конечно, всё нервы успокаивает.

В комнате сразу образовался беспорядок, но Эмиль ничуть не смутился. Он бы уже этот вечер провёл на берегу, да вот только обещание, данное Феликсу, не давало этого сделать. Кстати, да.

Эмиль набрал номер. Да, договорённость по-прежнему оставалась в силе. Пять часов вечера приближалтсь, и, чтобы не опоздать, пришлось поторопиться.

Хорошо, что Феликс ждал около чебуречной, а не внутри – встреча со свирепой продавщицей в планы не входила. Эмиль не любил сближаться с людьми, предпочитая тихое одиночество, поэтому шквал новых знакомств и явный интерес к его скромной персоне, смущал и настораживал.

Тропинка шла почти по самому краю берега, и было видно, как резко уходит вглубь каменистое дно. Огромные замшелые скалы кое-где нависали прямо над водой, чудом не падая в нее. Глядя на сверкающие от влаги булыжники, Эмиль решил, что теперь точно знает, где именно он завтра утром будет забрасывать удочку.

Вскоре показалась полянка, над которой пролетел в последний раз несчастный дрон. Сразу за ней дорожка заканчивалась. С одной стороны темнели ряды сосен, а с другой возвышался металлический забор, выкрашенный в ящерично-зеленый цвет.

Калитка открылась почти совсем беззвучно, и через мгновение Эмилю показалось, что он оказался в неведомом волшебном мире. Посреди двора поблескивала голубая гладь небольшого бассейна, к которому спускалась причудливая альпийская горка. Аллеи кустарников и невысоких деревьев обрамляли лабиринт дорожек, вымощенных серыми каменными плитами. Среди зелени чуть вдалеке белели высокие стены. Где-то шумела падающая вода.

Эмиль растерянно остановился посреди дорожки. Он, наверное, так и стоял бы, медленно гуляя взглядом по тенистым тропинкам, но громкий голос Феликса заставил реальность вернуться на место. Эмиль спохватился и быстрым шагом прошёл на полянку, залитую ярким светом.

Там стоял широкий стол с массивными гнутыми ножками, несколько плетёных стульев, и качели с мягким сиденьем. Казалось, на них кто-то только что был.

Феликс предложил Эмилю присоединиться к розжигу огня в мангале, который мог бы считаться настоящим произведением кузнечного искусства. Выкованный в виде старинного парусного корабля и украшенный бронзовыми завитушками, он выглядел как музейный экспонат. Страшно было даже представить, что в нем вот так запросто можно готовить.

Огонь задорно, но недолго попрыгал на раскрасневшихся углях, и спрятался внутри, угрожающе потрескивая и щелкая. Феликс поворошил в мангале кочергой, удовлетворенно хмыкнул и сказал:

– Пойду за мясом. Можешь присесть, а если что, то вон там за кустом гамак.

Эмиль вежливо качнул головой и присел на краешек стула. Ни о каких гамаках, разумеется, не могло быть и речи.

Вдруг среди тишины и едва слышного свиста птичек послышался лёгкий треск, и на полянку вышла девушка. Почему-то Эмиль мысленно сравнил ее с лесной феей – то ли из-за длинных светло-каштановых локонов, сбегавших ниже плеч, то ли из-за больших темных глаз, то ли из-за странного платья густого зеленого цвета, доходившего до самой земли.

– Здравствуйте, – глухо сказал Эмиль.

– Добрый день, – остановившись, произнесла девушка.

Несказанные слова, казалось, зависли в воздухе. Эмиль поднялся на ноги и сказал:

– У вас… э… замечательный дедушка. Уж не знаю, чем я заслужил такую честь побывать в этом доме, но, честно сказать, мне здесь очень нравится.

– Да, он хороший, – девушка шагнула ближе. – Но, кажется, причины вашего появления здесь весьма ясны.

– Да? Ладно, это хорошо, что хоть кому-то здесь хоть что-то понятно. Лично я в этом городке чувствую себя Коралиной в стране кошмаров.

– Ну, мой дед – спец по городским легендам и прочей ерунде такого рода. Надеюсь, вы найдёте общий язык и хорошо побеседуете.

– А вы? Как же вы?

Девушка подошла еще ближе и холодно посмотрела в глаза Эмилю.

– А что я? Зачем вам я? Ведь вы даже не спросили, как меня зовут.

Эмиль смутился, но не отвёл взгляда. Невозможно было сопротивляться притяжению девушки. Солнце рассыпалось по её волосам разноцветными искорками. В глазах таилась странная магия, что-то невыразимо загадочное, но вместе с тем грустное. А ещё правый глаз девушки смотрел чуть в сторону, отчего нельзя было понять, куда именно направлен её взгляд. На коже лица, почему-то совсем не загорелой, кое-где виднелись пятнышки-точки – напоминания о недавних сложностях взросления. И всё же была в ней неуловимая красота, что-то вопреки внешности. Эмиль сдержанно вздохнул и сказал:

– Если я правильно понял, то вы – Ульяна, не так ли?

– Что же, вот и познакомились, – сухо ответила девушка. – В любом случае, хорошего вам вечера.

Лёгкие шаги затихли в лабиринте зеленых аллей, и снова наступила тишина.

Глава 9.

Румяные кусочки мяса роняли в обжигающую шипящую пропасть капли сока, мгновенно превращавшегося в ароматный дым. Феликс расставил на столе блюдца с соусами и большие жестяные тарелки, увенчав убранство глубокой миской с овощами и базиликом.

– Ну, угощайся, – сказал он, снимая шампур.

– Спасибо, – кивнул Эмиль. – Очень вкусно пахнет.

– Маринад сам делал. Настоящий, кавказский. Вроде бы получился. Кстати, удалось познакомиться с Ульянкой?

– Как вам сказать, – пожал плечами Эмиль. – Едва ли это можно назвать знакомством. Скорее, оно было похоже на расставание.

– Вот как, – усмехнулся пират. – Ладно, всякое бывает. Она так-то вообще замечательная, но, как и любая девушка, имеет ряд сложностей. Особенно в общении. Что же, пусть будет так. Пока, по крайней мере. Я тоже не сразу со своей женой нашел общий язык. Она была такая, знаешь, боевая, дерзкая. По горам ходила, по рекам сплавлялась. А тут я такой, на «Иж-Юпитере», и куртка с заклепками, «HMR» на спине написано, это значит Heavy Metal Rock. Сложно сказать, кто кому больше не понравился. Наверное, всё-таки я ей, раз она в конце концов ушла после тридцати лет наших с ней скитаний. Правда, сейчас письма пишет. То из Италии, то из Индии. Путешественница, блин. Эх, было время!

Эмиль аккуратно снял кусок мяса и осторожно, чтобы не обжечься, откусил. И тут аппетит победил скромность. Не прошло и пяти минут, как на шампуре не осталось ничего.

– Это просто потрясающе, – сказал Эмиль, отламывая листочек базилика. – В этом городе все умеют готовить, и делают это нереально круто!

– Это юг, дружище, – подмигнул Феликс. – Городок тут не при чем. Здесь у нас скорее не кулинарная, а мистическая столица всего этого благословенного региона.

– С этим не поспоришь, – кивнул Эмиль. – Кстати, вы обещали рассказать.

– Я обещал рассказать, как сидя на морском берегу можно осуществить мечту всей жизни, – лукаво прищурился пират. – Но, пожалуй, обойдемся сегодня без лекций. Я только про себя скажу, что когда-то так же, как и ты, боялся остаться с неприкрытой задницей против жестокого мира. Но… как видишь, всё сложилось. Ты иронизировал на тему работы в библиотеке, а я скажу, что там я обрел новое призвание. Коллекционные издания, редкие экземпляры, книги, подписанные автором – знаешь, сколько это всё стоит? Я букинист, дружище. Книжный вор, контрабандист, торговец и авантюрист. Иностранная литература – без проблем. Церковные книги – вообще Клондайк. Таких, как я, в мире сотни. Тысячи. Мы архивариусы, кладоискатели и Индианы Джонсы все сразу. Это безумно интересно и, как выяснилось, весьма прибыльно. Позволяет не работать, но при этом жить этаким бонвиваном на тёплом берегу. Идеально, как мне кажется.

– Такому можно и позавидовать.

– Иногда я сам себе завидую, – усмехнулся Феликс. – Но учти, я ни в коем случае не советую тебе идти этой же дорогой.

– Два букиниста в одном городке – это перебор, – согласился Эмиль. – Да и я не настолько люблю книги.

Вскоре исчез шашлык и со второго шампура, после чего Эмиль осознал, что уже не способен перемещаться с той же легкостью, как раньше. Он откинулся на спинку стула и спросил:

– Но всё-таки, что насчет легенд?

Феликс глубоко вздохнул, подошел к мангалу и снял с огня оставшееся мясо.

– Начнём с того, что весь этот город стоит на легенде. Много тысяч лет назад здесь было не то святилище, не то капище, а может, и вовсе кладбище какой-то культуры, которую некоторые археологи относят к скифо-сарматской, некоторые – к киммерийской, а некоторые вообще считают, что это был какой-то отдельный этнос. Что интересно, иногда в раскопках находят артефакты, свидетельствующие о том, что между этими древними неопознанными товарищами и славянами, построившими нынешнее захолустье, существовало как минимум два периода, когда на этом месте стояли населенные пункты. Но ни национальность, ни культурную принадлежность их народов выяснить так и не удалось.

Нам никто не скажет, что здесь происходило в ту тёмную эпоху, но отголоски времён звучат до сих пор. Здесь всегда творилась какая-то чертовщина. Привидения, полтергейсты, домовые и прочая сатанинская челядь здесь совсем не редкость. Происходили на этой земле и вполне реальные трагедии, подпортившие и без того небезупречное реноме городка. Так, в дореволюционные времена неподалёку отсюда стояла деревня, помещик которой отличался сумасшедшей жаждой золота. Говорят, он даже состоял в сговоре с бандитами и убивал за деньги. В конце концов, он развел такой беспредел, что все крестьяне из его деревни удрали в неизвестном направлении, прихватив скот и пожитки. Узнав об этом, он рассвирепел настолько, что в припадке бешенства замочил собственных детей. Жена не осталась в долгу и всадила в муженька всю обойму ковбойского «Кольта». Одна из пуль срезала подсвечник. Загорелся ковер, и за считанные минуты поместье превратилось в кошкин дом. Кстати, остатки здания до сих пор стоят в лесочке неподалеку, если захочешь, можешь погулять. Замечательное место! Говорят, по ночам там до сих пор слышен плач детей, терзаемых свирепым отцом.

А ещё наш город очень любят цыгане. Даже кочевые порой устраивают в окрестностях свои лагеря. Ну, а уж про местных и говорить нечего – все сплошь ясновидящие да предсказательницы, и не какие-нибудь шарлатаны, а самые что ни на есть.

Короче говоря, для любителя загадок и страшилок наш городок – настоящий рай. Была тут даже история похлеще ночных рассказов в пионерлагерях. В ранее постсоветское время. Может, помнишь, может, нет, стояли по улицам когда-то такие серые телефоны-автоматы. Так вот, было несколько одинаковых случаев. Бросает человек монетку в телефон, снимает трубку, а там голос чей-то говорит непонятную белиберду. Не то скороговорку, не то стишок какой. Телефон монетку съедает, то есть разговор засчитывает как состоявшийся, но сразу же после этого в трубке идут гудки, и больше никому дозвониться не получается. А те, кто под эту штуку попался, вскоре умирали. Вот так.

Феликс замолчал и оторвал небольшой кусок лаваша.

– Вы так рассказываете, как будто книгу пишете, – сказал Эмиль спустя пару минут тишины.

– Ну, я бы мог, наверное, – пожал плечами пират. – В конце концов, это кажется не таким уж сложным делом, если всё время торчать среди тысяч томов. Да и потом, мне легко рассуждать на эти темы. Я вообще историк по образованию. Даже не просто так, а ещё и кандидат наук. В начале карьеры я преподавал в институте, но с приходом девяностых был вынужден оставить спокойную жизнь и рвануть в бизнес. Там всё, конечно, понеслось по-другому. Бесконечный круг – деньги, работа, деньги, проблемы, деньги, суета, и так без просвета каждый день. В конце концов, меня всё это достало окончательно, и я решил рвануть в путешествие на машине по южному побережью. И в один из дней я остановился, чтобы посмотреть на закат с этого самого берега. С тех пор уже ни одного не пропустил.

Эмиль взял вилку и принялся крутить её в пальцах. Наверное, этот вечер должен был когда-нибудь настать. Ведь не может же так быть, что на свете есть что-то непонятное, неизведанное, но никто не хочет об этом говорить. Никто не хочет признавать. И пусть это всё звучит порой как бред сумасшедшего, но ведь именно здесь в этом уютном городке у моря, действительно творится что-то странное.

– А вы не знаете, случайно, нет ли какой-нибудь легенды, связанной с неким домом у горизонта? – спросил Эмиль, постепенно придя в себя.

– Нет, а что, есть такая?

– Возможно, скоро будет, – усмехнулся Эмиль.

Неожиданно среди легкого шороха листьев раздалось громкое уханье, похожее на дьявольский смех. Эмиль уронил вилку и испуганно глянул на Феликса.

– Сыч. Домовый сыч. Давно у меня живёт. Вот только голос подал сегодня в первый раз за всё время.

Жуткий хохот смолк. В наступившей тишине Эмилю почему-то расхотелось задавать вопросы. Ни городские легенды, ни таинственные происшествия, ни загадки не казались больше интересными и привлекательными. Их место заняли соусы и рецепты их приготовления. Феликс понял и поддержал кулинарную тему. Так они неспешно говорили ни о чём, пока облака на небе не стали желтеть.

Эмиль глянул на часы, поблагодарил хозяина за чудесный прием и поднялся со стула.

– К сожалению, не могу пригласить в ответ. Боюсь, домовладелица не оценит гостеприимства.

– Ладно, – махнул рукой Феликс. – Какие твои годы! Ты, если захочешь, приходи просто так. Я всегда рад буду тебя увидеть. Если сюда лень тащиться – то милости прошу в библиотеку. График работы ты знаешь.

Щелкнула задвижка, и Эмиль остался один на дорожке, ведущей в город.

В странный город, в котором сотни лет назад неизвестно, кто жил.

В город, где никто не удивляется тому, что по соседству обитают призраки.

В город, который стал для него важнее и дороже родного.

Глава 10.

Утренний бриз сердился и досадливо вздыхал. Серовато-бирюзовое море хмурилось и морщинилось, шипя белыми бурунами и плюхая волнами о скалистый берег. Громко орали чайки. Эмиль открутил крышку термоса, и аромат чая перебил резковатый запах водорослей. Не то, чтобы уж сильно нужно было согреться, просто хотелось капельку уюта.

Морские черви прятались совсем неглубоко, и Эмиль решил не набирать их помногу, а ловить живыми и мокрыми.

Взмах! И поплавок исчез где-то в волнах. Найти его удалось не сразу, а ещё сложнее оказалось понять, спокоен он или дергается от поклевки. Волны мотали красно-белый стержень взад-вперед, и Эмиль едва мог удержаться от искушения сделать подсечку.

Оказалось, что когда рыба клюёт, выглядит это совсем не как простой прыжок на волне. Поплавок резко ушёл под воду, и удочка напряглась, зазвенев натянутой леской. Рывок! И как-то так сразу затрепыхалась на берегу зеленовато-серебристая рыбка с чёрными полосками по бокам. Эмиль аккуратно пустил её в садок, потер руки и принялся искать ещё одного морского червяка. Но, как назло, на этот раз они словно сговорились и попрятались. Тогда Эмиль оторвал от скалы мидию, разбил её и насадил на крючок белесый комочек плотной слизи.

С этой приманкой дело не пошло. То ли рыбы не любили мидий, то ли наживка слетела с крючка, но удочка осталась пустой. После долгих раздумий Эмиль прицепил на леску замысловатую, похожую на тонконогого паука снасть, которую продавец назвал «самодур», и осмотрелся, чтобы найти место, как можно дальше выдающееся от берега. Кое-как балансируя, Эмиль пробрался по кромке высокого валуна и постарался вытянуться вперед так далеко, как только смог. Внизу чернела глубина, от вида которой шевелились волосы на затылке. Эмиль бросил снасть отвесно и стал наблюдать, слегка покачивая удочку вверх-вниз.

Минута, еще минута. Раз! И удилище согнулось дугой, едва выдерживая внезапно отяжелевшую леску. Эмиль судорожно дернул снасть вверх и вбок, но сразу вытащить не смог, а вместо этого поскользнулся и едва не съехал по мокрой поверхности вниз. «Чёрт побери, так и в море рухнуть недолго, – пронеслось в голове. – Надо что-то делать». Катушка едва крутилась, леска дрожала, как натянутая струна, но все же Эмиль потихоньку выигрывал сражение. Вскоре среди зыби показались сверкающие беснующиеся пятна, и Эмиль рванул удочку изо всех сил.

Селедки! Четыре небольшие, скорее всего, молодые рыбки отчаянно молотили хвостами по гальке, а Эмиль стоял и молча глазел на них, не решаясь отправить в садок. Захотелось бросать удочку снова и снова, пока совсем не оторвется рука или не лопнет тонкая леска, пока не затупятся крючки и не сорвутся грузила.

Среди улова нашлась какая-то маленькая рыбешка, которую Эмиль решил использовать в качестве приманки. Он быстро разделал её на небольшие части, одну из которых нацепил на крючок. Самодур на этот раз не понадобился.

Спустя несколько минут на берег плюхнулось настоящее страшилище – небольшая, но грозная на вид рыбка красновато-оранжевого цвета, усаженная шипами и колючками. Эмиль попробовал снять её с крючка, но добыча решила не сдаваться и ощутимо, до жжения, уколола пальцы. «Ах ты, морская оса, – вполголоса прошипел Эмиль. – Ну, держись у меня!»

Вскоре колючка обречённо махала плавниками в садке, а Эмиль рассматривал покрасневшую и немного припухшую руку. Пожалуй, на сегодня хватит. Кто её знает, а вдруг ядовитая какая-нибудь? Пара селфи с садком в качестве неоспоримого свидетельства и чай из пластиковой кружки – чем не достойное завершение замечательной рыбалки?

Нонна Михайловна выплыла на террасу неторопливо и чинно, словно славянская ладья. Увидев садок, она остановилась, всплеснула руками и воскликнула:

– Вот те на! Это что же, ты сам наловил?

– Рынок пока закрыт, – улыбнулся Эмиль. – Магазины тоже. Приходится признать, что да.

– Во дела, – хозяйка присела к улову и восхищённо покачала головой. – Сельди, карасик да ёршик, ну, ты даешь! Слушай, а давай-ка мы эту селёдку засолим! Знаешь, какая она вкусная, к картошечке-то, да с укропчиком, эх! Я умею.

– Да без вопросов, – пожал плечами Эмиль. – Я все равно не знаю, что с ними делать. А вот эта красная ещё и колючая.

– Да, с ней надо аккуратно, – закивала Нонна Михайловна. – Но если правильно приготовить, вкуснее мало что найдешь. Ну, а карасик… Тоже пойдет. Их, вроде, сушить можно, но я не знаю точно.

– Все они ваши. Я завтра ещё наловлю, – сказал Эмиль, улыбнулся и взял с полки пачку кофе.

Продавец рыболовной лавки встретил Эмиля ехидной ухмылкой. Он, видимо, только что пришел на работу, и настроение ещё не успело сильно испортиться. В ответ на молчаливый вопрос Эмиль подошел вплотную к кассе и тихо сказал:

– Леску мне, будьте добры. Флюоркарбоновую. Одну катушку.

Продавец вытаращил глаза и вскочил со стула.

– Слушай, дружок, я сам шутник, но по утрам юмор не очень люблю. Ты что, хочешь сказать, что…

Вместо ответа Эмиль, не дослушав, положил на прилавок телефон с фотографией. Продавец схватил аппарат и уставился сначала на экран, потом на Эмиля.

– Я не понял, ты что, Гарри Поттер, что ли? – пробормотал он. – Ласкирь, скорпена и четыре селёдки – и это здесь, на Ветряном берегу? Это как вообще?

– Вот так. Мне нужна прочная леска. Та, которая начального уровня, сегодня едва не порвалась, когда я селёдок тащил.

– Парень, ты сделал невозможное. У нас сельдь идёт только с катеров, и то не всегда. Разумеется, я продам тебе флюоркарбон. И много ещё чего продам, если ты здесь будешь ловить всерьёз и надолго. И ещё, это… скинь мне эту фотку, а?

Эмиль, выходя из лавочки, прямо-таки светился от гордости. Он готов был прыгать, бежать, ловить руками ветер, петь глупые песни, да даже просто дурачиться. Это было как в раннем детстве, когда с мамой и папой ходили гулять в парк, и от каруселей щекотало в животе, а мороженое пахло счастьем.

И вдруг Эмиль остановился. Мысль, яркой молнией вспыхнувшая в голове, заставила его растерзать взглядом деревянные буквы названия торгового центра.

«Двери». По-английски Doors. Песня!

По рукам и спине пробежали мелкие холодные колючки. Стало неуютно, как в пустом зале ожидания. Эмиль медленным шагом отошел к бордюру, стараясь спрятаться в тени. И снова глаза почти поймали летящее вдалеке среди шариков туй красное развевающееся платье и длинные белые локоны.

Только у порога хинкальной Эмиль замедлил бег и перевёл дыхание. Добряк Тариэл пока только готовил кафе к открытию, но приветствовал гостя всё с той же улыбкой.

– Вай-вай-вай, кацо, вижу, что не всё ладно у тебя, а?

– О да, я провел разнообразное утро, – пробормотал Эмиль, растирая внезапно похолодевшие кончики пальцев. – Понимаю, что не вовремя, но можно кофе?

– Эх, не кофе надо в таких случаях джигиту, – покачал головой повар. – Но настаивать не буду. Пусть так. Давай, я принесу, а потом ты мне всё расскажешь, идёт?

Эмиль молча кивнул.

Кофе отдавал корицей и чёрным перцем. Он обжигал приятной горечью и успокаивал, словно старый друг – не очень вежливый, зато надежный. Тариэл сел напротив и принялся складывать салфетки.

– Уф, – выдохнул Эмиль, окончательно придя в себя. – Во-первых, я ходил на рыбалку.

– О! И как?

– Вот, – телефон снова высветил на экране селфи с уловом.

– Вах! – изумился Тариэл. – Даже аксакалы среди рыбаков здесь не могли поймать с берега хоть бы дохлого червяка! Э, кацо, да у тебя дар Божий! Вот это да!

– Дар или нет, это я не знаю. Вот только кажется мне, что за мной следят.

– Ай, всё вам, молодым, шпионы везде чудятся! – махнул рукой повар. – Не болтай ерунды. Ты лучше вот что скажи: с этой рыбой что делать будешь?

– Эту у меня Нонна Михайловна взяла. Солить будет. А вообще я не знаю. Да и потом, кто скажет, удастся ли завтра повторить успех?

– Надо повторить. А даже если не завтра, то послезавтра. Чудеса просто так не случаются, в них нам Господь говорит, что надо делать, и как. Вот у нас никто со скал Ветряного берега никого в жизни разу не поймал, а ты вон как. Это ли не чудо? А значит, иди и лови. Так велит Бог, а его нельзя не послушать. Посиди, подумай, а я пока сделаю хинкали. С бараниной.

Тариэл весело подмигнул, а Эмиль машинально взял чайную ложечку и начал крутить её в пальцах, глядя на стену. Значит, Бог всё-таки говорит с людьми.

Когда Эмиль вышел из кафе, солнце уже успело разогнать утренние хмурые облака, и теперь заливало ярким светом даже самые мрачные уголки. На душе полегчало, да и слова Тариэла казались удивительно верными и такими нужными сейчас.