Текст книги "Дом у горизонта"

На центральной улице Эмиль повернул было на Базарную, но внезапно для самого себя шагнул в противоположную сторону. В конце концов, хватит бегать от проблем. Эмиль обошёл кругом всю площадь перед торговым центром, но ничего, кроме припаркованных машин и нескольких невыразительных человек, не заметил. Тогда он увеличил круг поисков, захватив подходящие к площади аллеи.

Долгие блуждания ни к чему не привели. Эмиль сел на лавочку, подпер голову руками и вздохнул. Двери-то двери, да не те. Хотя сложно было найти что-то более очевидное, получается, что он ошибся в суждениях. Что же, во всяком случае, здесь неподалеку есть ларёк с мороженым.

Эмиль неторопливо пошел вдоль ароматных кипарисов, изредка поглядывая вперёд. Там аккуратным рядком стояли рекламные щиты, но оформленные почему-то с одной стороны, как раз так, что человек, идущий по аллее, видел только листы желтоватой фанеры. Или не только? Эмиль сделал два быстрых шага и присмотрелся. Да, всё-таки сюда он пришел не зря.

На одном из щитов отчетливо виднелась нарисованная розовым мелом буква «Ю», под которой чернела тонкая, словно летящая, стрелка. Эмиль вытащил телефон, включил карту и сверился с указанным направлением. От площади в ту сторону отходили две дороги. Одна, огибая рынок и подход к пляжу, превращалась в тропинку вдоль Ветряного берега и заканчивалась домом Феликса. А вот вторая перетекала в магистраль, которая вела прямиком к улице, утыкавшейся ровнехонько в бывший кинотеатр «Горизонт». Эмиль едва не подпрыгнул.

Что же, теперь сомнений в том, где находится дом у горизонта, не оставалось.

И сегодняшний день вполне подходил для экспедиции.

Глава 11.

Высокий забор, увитый лианами и виноградником, остался далеко справа. Впереди петляла через плотные кусты и темные деревья каменистая дорожка. Эмиль ещё раз сверился с навигатором, смело шагнул в зеленоватую тень и словно провалился в другой мир. Затихли звуки, стало прохладнее, а ещё запахло сыростью и грибами.

С деревьев свисали лохмотья мха, отовсюду торчали сухие ветки. По собственной воле сюда, пожалуй, проник бы только какой-нибудь искатель паранормальных явлений.

Когда-то по этой дороге, судя по её ширине, мог проехать автомобиль. Теперь с обеих сторон она заросла кривыми кустами, да и выстилавшие её камни сильно раскрошились и расползлись. Эмиль шёл аккуратно, постоянно всматриваясь вперёд. Там, за частыми ветвями, виднелось красно-серое строение, и чем меньше оставалось идти, тем отчаяннее хотелось развернуться.

Выйдя из зарослей, Эмиль остановился. Дорожка подходила к ржавым покосившимся воротам. Угол одной из створок загибался вверх, открывая небольшой лаз. Кирпичный забор не сильно обветшал, и даже каким-то образом избежал росписи. Вокруг росли деревья самых разных пород, создавая что-то вроде парка. Всё вокруг поражало странной чистотой. Да, это место явно забросили много лет назад, и в любом другом случае повсюду валялись бы пустые банки, битые бутылки, сигаретные пачки или что-нибудь еще. А здесь – нет. Да и сам дом, точнее его второй этаж, показывавшийся из-за забора, выглядел удивительно нетронутым.

Эмиль пролез под отогнутым краем ворот и снова осмотрелся. К дому вела дорожка, вымощенная желтоватым камнем. У самого крыльца стояли два высоких фонарных столба с разбитыми стеклами. Разбросанные по дворику кусты роз и пятна цветов немного разбавляли мрачноватую зелень. К дому примыкал гараж, подъёмная дверь которого была открыта, и из темноты поблескивали кругляшки фар.

Входная дверь, скрипнув, приоткрылась. Эмиль вздрогнул и шагнул назад, ударившись о металлическую створку ворот. Лязг громким эхом прокатился по двору. Завыла вдалеке собака.

И, наверное, надо было мотать из этого адского улья куда глаза глядят, но вместо этого Эмиль взял себя в руки и шагнул к дому. Дверь снова скрипнула.

Во всяком случае, не заперто. Но это даже хуже. Шаг, ещё шаг. Каждая ступенька крыльца давалась с трудом. Здравый смысл умолял вернуться в город, но было уже поздно. Эмиль подошёл к высокой стальной двери и потянул за ручку.

Пока глаза привыкали к полутьме, обстановка прихожей как будто постепенно выплывала из серой мглы. Появились вешалка для одежды и небольшой диван, обувная полка и подставка для зонтов. Как будто ничего сверхъестественного, если не считать сохранности всего вокруг. Даже лакированные туфельки остались нетронутыми.

Эмиль осторожно прошел вглубь прихожей и аккуратным движением открыл дверь в коридор. Там темнота не позволяла увидеть вообще ничего. Эмиль сделал шаг и прислушался. Казалось, где-то капает вода. А может, это просто ветки постукивали по окнам.

Щелкнул телефон, и луч фонарика ударил в пол, покрытый ровным слоем нетронутой пыли. Эмиль прошел по коридору вдаль, и вскоре оказался в просторном холле, окна которого скрывались за плотной тканью штор. По одной из стен поднималась лестница на второй этаж. Справа поблёскивала волнистым стеклом широкая дверь. После некоторых раздумий Эмиль подошёл к ней и медленно распахнул.

От небольшого тамбура вперёд уходил коридор с дверями по обеим сторонам. В конце едва заметно светился прямоугольник окна, задрапированный толстой занавеской. Эмиль дернул ручку одной из дверей, но та не подалась. Он попытал счастья снова, но только третья комната соизволила открыться. Яркий свет ударил в глаза. Эмиль некоторое время щурился, заново привыкая видеть днём.

Светло-персиковые обои с тонкими розовыми узорами, маленькие пухленькие пуфики и заставленный разными пузырьками стол с большим зеркалом позволяли предположить, что когда-то здесь жила девушка. Эмиль медленно прошел до окна, оглядывая обстановку. На подоконнике сидел и таращил большие добрые глаза серый плюшевый мишка. Эмиль погладил его пальцем по макушке и подмигнул.

Когда-то здесь всё было по-другому. Звенел смех, играла музыка, а иногда, конечно, эти стены слышали и тихий плач. Текла жизнь, день бежал за днём, и никто не знал, что однажды в пустую, давно покинутую комнату зайдёт совершенно чужой человек, и будет трогать руками пыльные пузырьки. Или не такие уж и пыльные.

Да, один флакон выделялся среди остальных удивительной прозрачной чистотой. Эмиль осторожно взял его в руки и прочитал название на этикетке.

Словно холодная вода тонкой злой струйкой побежала по спине. Пальцы слегка задрожали, и пузырёк едва не полетел на пол. Эмиль вытащил из потайного кармана бумагу из парфюмерного магазина и сверил надписи. Никаких сомнений. «Signorina in fiore». И парфюмер этот самый, как его там…

Эмиль поставил духи на столик, медленно попятился, озираясь во все стороны, аккуратно прикрыл дверь и рванул из чертового дома, куда глаза глядят.

Только поймав несколько раз удивлённые взгляды прохожих, Эмиль сообразил, что бежит слишком быстро для этого спокойного и неторопливого городка. Он замедлил шаг, перевёл дыхание и сделал вид, что все в порядке. Крупные капли пота бежали по лицу, иногда попадая в глаза. Внутри все стучало и звенело, словно электричка на полном ходу. Реальность? Вот тебе и реальность. Хотя…

В принципе, кто-то мог просто принести духи в заброшенный дом, устроив таким образом вполне убедительную мистификацию. Ведь это же не трудно. Только если не…

Эмиль не заметил, как снова сорвался на бег. Перед глазами стояла, не исчезая, картина сухого пыльного пола в коридоре. Толстый слой пыли. Черт, но как, как это вообще возможно?

На рыночной площади гремела музыка. Пахло персиками и табаком, и от этого сильно хотелось чихать. Люди вокруг суетились, торговались, кричали и толкались, и никого не волновало ничего, кроме собственных дел. Эмиль наслаждался. Живые люди с понятными проблемами и простыми вопросами, громкие голоса торговцев, пестрая толчея – как же всё это отличалось от невыносимого безмолвия пустого дома!

День давно перевалил за половину и напоминал об этом соблазнительными ароматами жарящихся на углях мяса и рыбы. Эмиль сделал было решительный шаг по направлению к столикам, но тут же вспомнил, где он оставил возможность для роскошной жизни. Пришлось ограничиться чашечкой кофе и печеньем.

Сладко-горький вкус с легкой кислинкой мог бы быть и получше, но сейчас он оказался как нельзя кстати. Мысли перестали перебивать друг друга, дыхание успокоилось. Эмиль повернулся к берегу и прикрыл глаза.

Ну, хорошо. Допустим, как-то в один прекрасный день в той персиковой комнате некая девушка вырезала из бумаги букву «Я», положила её в конверт, сохранивший аромат духов, и отправила депешу с помощью пожилого мужчины. Пусть будет так. Но, во-первых, почему нигде в доме нет следов живого человека? Во-вторых, почему из всех стоявших на полке ароматов был выбран только этот? Потому что был новее всех, что ли? В-третьих, где канцелярские принадлежности, которыми была сделана буква? Мало информации, мало фактов. Нельзя было позволять страху сломать разум. А вот что было необходимо сделать, так это прошерстить весь дом с чердака по подвал, и только тогда рассуждать.

Эмиль глубоко вздохнул и открыл глаза. Что же, первая вылазка не удалась, но подтвердила правильность сделанных выводов. Это хорошо, но на сегодня приключений, пожалуй, хватит. А вот завтра после рыбалки – другое дело.

Эмиль подмигнул своему отражению в остатках кофе и поднялся из-за стола.

Взгляд скользнул по лицам прохожих, и что-то странно знакомое промелькнуло где-то на самом краю зрения. Эмиль резко обернулся.

Она шла вдалеке. Её волосы сверкали на солнце белоснежными волнами. Словно почувствовав что-то, она обернулась и посмотрела прямо на Эмиля. Он не мог увидеть, какого цвета у неё глаза и не мог услышать, сказала ли она хоть что-то.

Но он увидел её платье цвета персика и странную холодную улыбку.

Ещё никогда люди не создавали таких непреодолимых препятствий, как сейчас. Эмиль пытался бежать, протискиваться сквозь лениво бредущие компании подвыпивших бездельников, но всё зря. Она ускользала, растворяясь среди деревьев, как утренний туман исчезает в голубеющем небе. И, наконец, пропала из виду совсем.

Глава 12.

Море заштилело. Лишь редкие вздохи горячего ветерка с суши едва заметно шевелили чахлые кустики, кое-где торчавшие вдоль берега. Эмиль медленно брёл по самой кромке воды, изредка пиная круглые камни. Они шумно шлепались в воду, и, словно в ответ на эти всплески, издали покрикивали чайки.

Так глупо! Ну, почему, почему нельзя обойтись без этих игр? Совершенно дурацкое положение! Принять правила игры и считать ее призраком? Или же попытаться догнать? Возможно ли это? Нет, без второго визита в пустой дом не обойтись. Наверняка, там найдется очередная подсказка. «Я, Ю…» Дальше что будет? «Э», надо полагать. Алфавит в обратную сторону! Точно. Что же, надо найти третью букву. Дальше будь что будет, а пока только и остаётся, что мерить шагами побережье.

Солнце, хоть и склонилось сильно к западу, жарило так же неистово, как и в полдень. Эмиль прошёл по узкой полосе тёмного песка до самой воды, посмотрел на усеянное крупными камнями дно, быстро сбросил одежду и зашёл в море. Яркими блестками метнулись в разные стороны рыбки, заволновались темные ленты водорослей. Глубина! Обрывистый берег резко уходил вниз, исчезая в тёмной синеве, и дальше идти было невозможно.

Быстрыми сильными движениями Эмиль доплыл до небольшой скалы, сплошь покрытой бурым ковром водорослей. Дна уже не было видно, лишь только уходящую вниз отвесную каменную стену. Там, дальше, только неизвестность. А до берега совсем недалеко – вон он, такой надёжный, предсказуемый… и скучный. Эмиль резко оттолкнулся от скалы и, набирая скорость, направился в открытое море. Нет свободы без опасности, нет побед без риска. Вперёд, пока есть силы!

Эмиль принял чуть влево, описывая огромный полукруг вдоль берега. Как бы ни звал бирюзовый простор, совсем терять голову не стоило. Кто знает, что скрывается здесь в толще воды? Это же не пляж какой-нибудь, где всё сорок раз почищено и проверено. Это вольное море. Это реальная жизнь.

Выбравшись на сухие камни, Эмиль победно вскинул руки к небу и громко крикнул. Что бы ни случилось, вызов принят.

Добравшись до дома, Эмиль долго сидел на веранде. Чай давным-давно остыл, от печенья остались одни крошки, а он вглядывался в темнеющее небо и молчал. И только позже, закрыв за собой дверь, он понял, что ничего больше не хочет, кроме как упасть на кровать и исчезнуть из этого мира до утра.

А утро оказалось на удивление тихим и ласковым. По небу медленно плыли легкие облачка, и ветра хватало лишь на едва видимую зыбь. Море разделилось на две части: хмуро-серую и белоснежно сияющую, и впервые Эмиль увидел, как скользит по водяной глади необъятная и величественная тень от гор.

Сегодня обошлось без суеты, но и скучно не было. Потихоньку ловились ласкири, буйным недовольством встречали зловещую судьбу селёдки. Меняя снасти, копая червяков и вытаскивая улов, Эмиль потерял чувство времени. И лишь жаркое солнце, ударившее изо всех сил по всему Ветряному берегу, заставило его опомниться.

Обратно пришлось идти медленно. Тяжелый садок стремился во что бы то ни стало разогнуть пальцы Эмиля, а сумасшедшие рыбы раскачивали его в разные стороны, чуть не отрывая руки. Прохожие останавливались, изумленно глядя вслед удачливому рыбаку, но он лишь скользил по чужим лицам безразличным взглядом.

Его мучала совсем другая мысль, далёкая от гордости и тщеславия – куда деть сокровище из морских глубин? Нонна Михайловна ещё вчера была более чем довольна и четырьмя селёдками, а сегодня в садке трепыхалась целая дюжина, да ещё окуньки – тех попалось десятка полтора.

Пока что место для садка нашлось только на террасе, под плотной занавесью виноградной лозы. Едва только кофе поднял ароматную пенку под самый край турки, в дверях появилась хозяйка.

– Утро доброе! – громко сказала она, зевая во весь рот. – Что у тебя тут за звуки? Не пойму, собака, что ли, где-то чавкает?

– Это рыба, Нонна Михайловна, – тихо ответил Эмиль. – Вон та.

– А батюшки! – воскликнула хозяйка, увидев садок. – Это куда ж теперь? Ну, ты даёшь! Хоть на базар иди и торгуй. Её-Богу, окуни-то дорогие, за них нормально можно брать. Селёдки вроде как дешевле, да вот только у нас они в свежем виде страшный дефицит, тоже можно крутить под небеса.

– Разве кто купит, – пробормотал Эмиль. – Только простою как дурак на солнцепёке. Я не умею торговать. А если сразу не продам, то испортится рыба. Чёрт знает, что делать.

– Да вот и я не умею. Раз пробовала клубнику с огорода продавать, так она к обеду раскисла вся, а взяли-то меньше половины. Что ж делать-то? Ну, пока живая, всё одно пусть треплется. Но к обеду надо реализовать. Хоть куда, хоть обратно в море.

Эмиль вздохнул и поставил пустую чашку в раковину. Надо идти в хинкальную. Если кого и спрашивать о продуктах, то только повара.

Тариэл приветствовал Эмиля с неизменной радостной улыбкой. Посетители ещё не собирались завтракать, и разговору никто не мешал.

– Что, кацо, сегодня как обычно?

– Если можно, то половину порции, – вздохнул Эмиль.

– Вах! Что случилось?

– Я все деньги потратил на снасти, так что теперь на диете.

– А ты сегодня ловил рыбу?

– Да, будь она неладна, – махнул рукой Эмиль. – Не знаю, куда теперь деть.

– Много?

– Достаточно, чтобы заставить нервничать Нонну Михайловну. Нет, правда, хоть обратно отпускай.

– Эй, подожди, не унывай! У меня есть приятель, тоже повар, душевный человек такой, вот он открывает кафешку на набережной. Ну, как открывает, считай, открыл уже. Закуски там, пиво-шмиво, все дела. Сейчас я дам тебе его телефон, позвонишь, скажешь, что от Тариэла. Он знает. Его, если что, Соломон зовут. Сдаётся мне, вот он-то очень будет рад твоей рыбе, потому что в нашем городке это, как бы тебе сказать, редкость. Так что деньги деньгами, а хинкали надо есть полными порциями.

Тариэл подмигнул и скрылся в глубине кухни. Эмиль некоторое время смотрел на бумажку с номером, не решаясь набрать.

Голос у Соломона оказался молодым и веселым, и вообще этот человек показался Эмилю ровесником – во всяком случае, энергия чувствовалась даже через телефон. Договориться о встрече получилось быстро, и на душе сразу стало так легко, как бывает, когда у безвыходной проблемы неожиданно нашлось потрясающе красивое решение.

Кафе называлось «Русалочка», и вывеску его украшала несколько странно выполненная фигурка диснеевской подводной принцессы. Создавалось впечатление, что Русалочка вместо моря нырнула в шампанское или сидр. В остальном заведение производило крайне приятное впечатление. Уютные столики мягко освещались свисающими с потолка лампами в зелёных абажурах, в глубине зала играла тихая музыка, и пахло жареной картошкой и базиликом.

Соломон выбежал сразу, как только прозвенели китайские колокольчики над дверью.

– Ой-вэй! – воскликнул он, глядя на садок с рыбой. – Ничего себе, я такое первый раз вижу! Здравствуйте ещё раз, молодой человек.

– Да, – невпопад кивнул Эмиль. – Вот, рыба.

– Восхитительно, – причмокнул Соломон и принялся без умолку болтать. – Сегодня ловили? Потрясающе. Конечно, я её куплю. Давайте взвесим, ведь рыбу не берут штучно! Ох, какая прелесть! Эту мы таки засушим, безусловно, да. А сельдь прекраснейшим образом у нас пойдёт под водочку. Вы же ведь любите водочку с сельдью, не так ли? Нет? Ах, как жаль. Ну, да и ладно. Назовите вашу цену, пожалуйста!

Торга не было. Эмиль сложил хрустящие купюры в бумажник и подмигнул своему отражению в большом окне. Дела налаживались.

Стоило поблагодарить Тариэла за столь нужное знакомство, поскольку Соломон выразил желание покупать рыбу по мере надобности, самое редкое через день.

В хинкальной уже шумел народ. Эмиль не стал занимать столик, да и надолго отвлекать повара тоже не хотелось. Однако Тариэл уселся за столик и прищурил один глаз.

– Вот так, кацо, – улыбнулся старик, выслушав рассказ об удачной сделке. – Смотри, как хорошо вышло: ты все утро занимался делом, которое тебе нравится, так? Потом, ты заработал денег, причем именно тогда, когда они тебе были край как нужны, так? И, наконец, ты помог моему другу и угостил людей вкусной свежей рыбой, так? А значит, это Бог сказал тебе, как ты можешь остаться в нашем городе!

– Но ведь быть рыбаком – это… не знаю. Несерьёзно как-то?

– Вах, да что ты такое говоришь! – воскликнул Тариэл, яростно жестикулируя. – Что значит «несерьезно быть рыбаком»? Мой дед всю жизнь был рыбаком! В войну на флоте служил, так они с командой трал на корабль навесили, у них буксир был. И снабжали бесплатно рыбой и сёла прибрежные, и моряков на боевых кораблях. Голод знаешь, какой был? Эта их рыба сотни жизней спасла! А ты говоришь – «несерьёзно»!

Эмиль посмотрел на повара. То есть, на бывшего инженера-гидравлика. Нет, всё же на повара. Посмотрел и вздохнул. Эх, как расстроится мама!

– Тариэл Гиевич…

– Не называй меня по отчеству, – перебил тот.

– Ладно. А ваши родители – они как отнеслись к тому, что вы бросили работу и открыли кафе?

– Отец прислал книгу с рецептами грузинской кухни, которую ещё бабка покупала. Мать передала иконку с молитвой и благословением. Вот так. А что?

– Да вот сдаётся, что мои не будут рады, если я останусь здесь на всю жизнь селёдок из моря таскать.

– Э, такое бывает. Мы должны уважать старших, но они тоже люди и не всегда бывают правы. Я не знаю, что тебе сказать. Слушай, что говорит Господь, а там видно будет.

Эмиль улыбнулся и глянул Тариэлу в глаза. Тот отсалютовал и исчез за дверью, откуда доносились запахи аджики и чеснока.

Воздух дрожал и серебрился над раскаленным на солнце асфальтом. Эмиль медленно шагал мимо дворов и заборов, не зная, куда и зачем он идет.

И только когда взгляд поймал синюю вывеску с надписью «Городская библиотека», реальность вернулась на место. Совпадением это быть не могло.

Глава 13.

– Ты вовремя, – сказал Феликс, перебирая в пальцах связку ключей. – А то я уже уходить собирался. Какой вопрос тебя волнует на этот раз?

– Коттедж неподалеку от бывшего кино «Горизонт», – не задумываясь, ответил Эмиль.

– Э… а что с ним не так? И, собственно, что за коттедж?

Эмиль удивлённо воззрился на библиотекаря.

– Ну, как же! Большой такой, огромный, я бы даже сказал. Двухэтажный. Там еще что-то типа парка вокруг. Неужели не знаете?

– Нет, не знаю, – развел руками Феликс. – Но это, кстати, не значит, что такого коттеджа нет. Просто я почему-то там ничего такого не видел. Ну, или просто, может быть, не обращал внимания. А вот ты мне сейчас напомнил еще одну интересную фишку нашего весёлого городка. Есть тут мост один, ну, вернее, был. Сейчас только руины от нескольких опор остались. Так вот, в основании первой опоры бывает дверь.

– Простите? – перебил Эмиль.

– Ага. Про нее нельзя утверждать, что она есть, но и то, что её нет, тоже не скажешь. Бывают дни, когда она есть, а иногда на том месте ровная бетонная стена.

– Э… понял, – пробормотал Эмиль. – А что там, за этой дверью?

– Пока смельчаков, готовых это проверить, не нашлось.

– Разыгрываете вы меня, наверное.

– Пошли, по дороге поговорим, – сказал Феликс, закрывая дверь библиотеки. – Если хочешь, я тебе расскажу, где это. Сам проверишь. Может, и вправду легенда, кто знает?

– Мне сейчас куда интереснее тот коттедж.

– Да что в нем такого-то?

Эмиль, с трудом подбирая слова, рассказал о происшествии в покинутом доме. Правда, он умолчал о девушке с белыми волосами и о письме с буквой. Из-за этого история получилась сбивчивой и какой-то незаконченной, но Феликс слушал, не отрываясь, и хмурился. Некоторое время он молча смотрел куда-то вдаль, из-за чего едва не упал, споткнувшись о выбитый кусок асфальта.

– Фигня какая-то, – наконец сказал библиотекарь. – А адрес дома скажешь?

– Да я и не знаю его. Забыл посмотреть. Кстати, по-моему, там и таблички-то не было.

– Вообще круто. И ты полагаешь, что там кто-то шалит?

– Вроде того. Понимаете, там всё в пыли. Во-от такой слой. А этот флакончик новый, как будто его вот только что туда поставили.

– И следов нет?

– Нет. Я тут было подумал про окно, но от него до стола рукой не дотянешься, а на полу в комнате тоже прямо ковёр из пылищи.

– Занимательно, – вздохнул библиотекарь. – Казалось бы – такая мелочь, всего-то флакон духов не на своем месте. А мир сразу перевернулся с ног на голову. И нет никаких зловещих стонов и лязгающих цепей по ночам, никто не вылезает из крана, и нет в телевизоре мертвой японской девочки с черными волосами. А всё уже не то, и всё уже не так. Почему? Да потому, что привычные законы нарушены. Грубо, явно и очевидно. Вот так. Ты, кстати, сильно сейчас занят? Отлично. Пошли, дойдём до меня, а то скучновато как-то. Ульянка с утра где-то носится, дома не застанешь. А у меня колбаса домашняя есть, друг подогнал вчера. Отличная колбаса, ей-Богу! Так и просится на решётку-гриль.

Эмиль глянул на часы. Пожалуй, ничего страшного не будет, если вторая экспедиция в дом у «Горизонта» начнётся на пару часов позже. Темнеет сейчас едва ли не к полуночи, да это и не особо важно. Дом и так вкруг завешен шторами.

– Буду рад. Спасибо за приглашение, – сказал Эмиль. – Хотя получается, что вроде как я сам напросился.

– О, нет, нет, – покачал головой Феликс. – Не заморачивайся. Если что-то идёт так, как идёт, значит, так должно быть. Что-то привело тебя именно в библиотеку, а ведь туда ходят не за провиантом.

Эмиль улыбнулся. Да уж, он и сам не знал, куда шёл. Так что, может, старый пират и прав.

Путь пролегал мимо пансионата. За решётчатым забором виднелись бассейны с водяными горками, что-то вроде кафе или бара, из которого поднимался легкий сизоватый дым. Среди ровно высаженных пальм прогуливались постояльцы и носились толпами дети.

– Красиво? – спросил Феликс.

– Да, – кивнул Эмиль. – Природа здесь просто волшебная.

– Ага. Неужели тебе в самом деле хочется уехать?

– Не знаю… В Самаре тоже красиво. Там такие места есть, как с другой планеты. Волга, горы Жигулёвские, да еще много чего. Но здесь всё какое-то другое, не пойму, в чем дело.

– Здесь жить в кайф.

– Да, наверное. Особенно по утрам.

– Ну, уж нет! – рассмеялся Феликс. – Самая гнусная часть суток. Даже не представляю, что могло бы лично меня заставить встать раньше восьми.

– Рыбалка. С недавних пор для меня рассветы получили ещё один смысл.

– Иисус Мария, ты серьёзно? Рыбалка? В наших-то краях? Выковыривать себя из уютной кровати и переться по мокрым камням к берегу, где от ледяного ветра зубы выбивают “Hello Africa” – ради чего? Какой-нибудь ржавой консервной банки и полудохлого бычка? Я тебя умоляю!

Эмиль хмыкнул и достал из кармана телефон с фотографией. Феликс несколько раз переводил взгляд с экрана на Эмиля, потом запустил в волосы пятерню и присвистнул.

– Вот тебе и повод остаться, – тихо пробормотал он.

– Вы не первый, кто мне это говорит.

– Значит, это претендует на истину. Ну, что же, а почему бы и нет?

– Да вот я уж и думаю. Не знаю пока, что-то так всё внезапно.

Базарную площадь прошли молча. Впрочем, перекричать многоголосую толпу никак бы не получилось. Постепенно шум города затих позади, и только шелест волн нарушал тишину. Эмиль переводил взгляд с голубой линии далекого горизонта на поднимавшиеся в небо зелёные вершины, и не верил в происходящее. Казалось, что вокруг не настоящая жизнь, а просто декорации к фильму, ведь не может же всё быть так просто и легко.

Море! Много лет оно было для Эмиля просто местом недолгого отдыха, чем-то вроде подарка за долгие месяцы труда. Ленивое, наполненное вертлявыми карапузами и неуклюжими дядьками с пивными животами, суетное, шумное, оно никак не могло означать свободу и счастливую отрешённость. Но Ветряной берег заставил увидеть другое. Море! Всего два дня назад оно стало местом вдохновения, местом, где может сбыться мечта. Просторное, бездонное, чистое, хранящее в своей глуби несметные богатства, оно стало вторым домом.

А во дворе за высоким зелёным забором было по-прежнему тихо и уютно. Здесь пахло мокрой землёй и водорослями. Феликс, как и в прошлый раз, оставил Эмиля на полянке со столиком, и исчез за кустами.

– И снова здравствуйте! – услышал Эмиль за спиной и от неожиданности едва не свалился со стула.

– Э… Добрый день, – произнёс он, оборачиваясь. – Рад… Очень рад видеть вас сегодня опять.

Ульяна сделала шаг в сторону и недобро посмотрела на Эмиля.

– Я так не думаю, – сказала она. – Ведь вы не ко мне сюда шли.

– Так мне ваш… э… дедушка сказал, что вас нет дома, – пожал плечами Эмиль.

– Вот ведь! Тогда очень интересно, согласились бы вы прийти, узнав, что это не так?

– Ну, да, конечно, – медленно кивнул Эмиль. – Разумеется. Я не знаю, что вы обо мне думаете, но уверен, что ничего хорошего.

– Вывод, исполненный логики, – усмехнулась девушка. – Ладно, весели…

Феликс появился на дорожке неожиданно, будто злодей-волшебник из фантастического кино. Ульяна, не договорив, поджала губы и попятилась по направлению к забору, но уйти ей не удалось.

– Вот дела, так ты здесь, оказывается, – пророкотал Феликс. – Ну, тогда милости прошу к нашему шалашу. Не, не, давай без этих комедий в стиле «царевна Несмеяна на балу у сатаны». Сей молодой человек не кусается, ядом не плюётся, паутиной не кидается и, по моим личным наблюдениям, весьма добродушен. Так что плюхайся, а то колбаса сама себя не съест.

Ульяна, покраснев, нехотя присела на краешек стула. Эмилю сразу же захотелось стать маленькой бабочкой, чтобы тихо и незаметно исчезнуть.

Огонь шумно полыхнул в мангале, и в небо взлетели сотни искр. Эмиль проводил их взглядом, и даже после того, как последняя яркая точка растаяла в синеве, он долго смотрел вверх. Опустив глаза, он случайно заметил, что Ульяна тоже смотрит в небо. Внутри как будто что-то съёжилось и кольнуло, и пальцы сами собой простучали дробь по деревянной столешнице. Девушка, словно спохватившись, вздрогнула и отвернулась, сделав вид, что заинтересованно разглядывает шишки на сосне.

– Небо здесь такое чистое, – тихо произнес Эмиль. – Наверное, по вечерам хорошо звёзды видны.

– Ага, – едва слышно ответила Ульяна. – Особенно в телескоп.

На мгновение их взгляды встретились, но тут же разбежались в разные стороны.

Глава 14.

Конечно, колбаса получилась что надо. И сладкие помидоры, нарезанные дольками и заправленные оливковым маслом, тоже произвели впечатление. И можно было наслаждаться спокойным отдыхом до самой темноты, но Эмиль никак не мог усидеть на месте. Стул вдруг стал жёстким и неуклюжим, погода – слишком жаркой, еда – чересчур соленой. Да и разговор без темы тоже не очень радовал. Разумеется, уходить сразу же, как Винни-Пух, тоже не годилось, поэтому Эмиль поддакивал Феликсу, иногда невпопад, нес в ответ всякую чепуху, и при этом никак не мог понять, что же с ним не так.

В конце концов, библиотекарь объявил, что отправляется за пивом и предложил остаться до вечера. Поймав на себе настороженный взгляд Ульяны, Эмиль покачал головой и вежливо отказался. Феликс бросил взгляд, исполненный печали, пожал плечами и вздохнул.

Эмиль не заметил, как добрался до города, и если бы не бьющий по всем органам чувств базар, то, наверное, мог и вовсе заблудиться. Эмиль остановился возле ларька с газировкой, привёл ощущения в относительный порядок, сверился с картой и твердым шагом направился вверх по вымощенной кирпичом улице.

Прежде, чем войти в дом, Эмиль решил осмотреть гараж. Толстый слой опавших листьев и желтых иголок на дорожке молчаливо говорил о том, что автомобилем не пользовались уже несколько лет. Эмиль аккуратно пробрался под наполовину закрытыми рулонными воротами и сделал пару шагов внутрь.

Здесь было тихо и душно. Отовсюду свисали лоскуты пыльной паутины, пахло бензином, краской и резиной. В углу валялись шины, а на небольшом верстаке стоял открытый ящик с инструментами.

Больше ничего интересного в гараже не нашлось, и Эмиль пробежал взглядом по автомобилю. Судя по размерам, это вполне мог быть внедорожник, но ничего похожего Эмиль раньше не видел. Плавные обводы кузова и элегантная, хотя и несколько тяжеловесная форма явно говорили о высоком статусе владельца. Марка, безусловно, не относилась к дешёвым, хотя такого странного символа – три значка, похожих на средневековые щиты в круге – Эмиль до этого не видел. Он нагнулся к стеклу машины и посмотрел в салон. Приборная панель поблескивала в полумраке плавными закругленными линиями. Вообще казалось, что внутри очень много деталей из дерева и кожи приятного светлого цвета. Впрочем, машины никогда не вызывали у Эмиля горячих чувств, и он не понимал истерик, разыгрывавшихся вокруг новых моделей престижных марок. Поэтому он только лишь сделал несколько снимков и вышел из гаража.