Текст книги "Сотник из будущего. На Запад!"

Глава 7. Удобное для засады место

Подскакавший в сумерках к русскому купеческому подворью всадник забарабанил кулаком по крепким воротам.

– Ну, ты та-ам, почто расшумелся-то?! – выглянувший из башенки вниз страж укоризненно покачал головой. – Здеся я, давно уже тебя узрел. Чего тебе надо? А ну говори!

– Что смотришь тогда?! Мог бы и отворить ворота уж, коли увидел! – спесиво ответил ему всадник. – Передай своему хозяину, что пан Марич ждет его приказчика срочно у себя. И пусть захватит с собой обещанное.

– Дык подожди маненько, я это, я сейчас доложусь и приду обратно с ответом, – засуетился страж.

– Вот еще, ночь скоро, некогда мне тут ждать! – бросил гонец и, резко развернув своего коня, поскакал прочь.

– Ох и гоношистый этот народ – литвины, – ворчал, спускаясь по лестнице, старый воин. – Человек так себешный, а ведь гонору-то с него, гонору!

Буквально уже через час Назар стоял все в той же светелке у главного чашечника князя Миндовга. Тот же сидел за дубовым столом в своем кресле и потягивал из небольшой кружки тракай – медовый напиток, изготавливающийся из липового меда, желудей и ягод можжевельника. Рядом стояли тарелки с кусками жареного мяса, колбасами и сыром. Шляхтич вытер жирные руки о свой кафтан и сытно отрыгнул.

– Ну-у, ты принес мне то, что в прошлый раз обещал? – проговорил он наконец с кривой усмешкой, даже не соизволив пригласить посетителя за стол. – Я порядком поиздержался за то время, что мы не виделись, а ты все не идешь.

– В прошлый раз пан сам не захотел со мной разговаривать, – вежливо напомнил ему русский. – И я все это время ждал гонца, чтобы не докучать уважаемому господину своими визитами.

– И правильно сделал, нечего лишнего тут глаза мозолить, – проворчал литвин. – Не хватало еще, чтобы обо мне среди шляхты дурная слава пошла, что я с русскими дружбу вожу.

– В дружбе с нами нет ничего плохого, – сузил глаза Назар. – Но я понял твои опасения, пан.

– Пустое, – отмахнулся Марич. – Чего мне бояться?! Ладно, сегодня я позвал тебя по делу. Месяц назад было действительно рано о чем-либо говорить. Зато вот сейчас – самое оно, – и он шумно отхлебнул из кружки. – Подойди поближе и слушай меня внимательно. Две седмицы назад здесь у князя побывали люди папы Григория IX. Старшим в этой делегации был вице-легат Балдуин, он привез богатые дары Миндовгу, и они долго разговаривали с глазу на глаз. Об этой беседе знают только несколько человек, в том числе и я, так что цени!

– Мы очень тебя ценим, пан Марич, – кивнул русский, – даже не сомневайся. И умеем быть благодарными. Продолжай, пожалуйста, мне уже стало интересно.

– Еще бы, – самодовольно усмехнулся шляхтич. – Ладно, слушай дальше. Итак, новому рижскому епископу Николаусу нужна поддержка в разгорающейся сваре с рыцарями-меченосцами. У него в землях и так идут волнения среди вассальных племен латгалов и ливов, а тут еще это противостояние с Орденом начало принимать весьма ожесточенный оборот. Вот потому-то епископ и пытается склонить Миндовга на свою сторону, лишь бы он решил все его тревоги и волнения мечами княжьей дружины. А за это взамен ему обещано много серебра и поддержка в войне против куршей. Ну и папа с епископом Николаусом через Балдуина просили у него разрешения проповедовать монахам среди подданных князя, а также строить на его землях монастыри и обращать народ в латинскую веру.

– Очень интересно, – покачал головой русский. – Ну и что же ему ответил на все это Миндовг?

– Ха! – воскликнул Марич. – Ничего! – и громко расхохотался. – Мой князь хитрый, как лис. Он не отверг его предложения, обещав вице-легату подумать и дать свой ответ осенью. Дары он тоже все принял. Сказал, что монахов к себе не пустит, ибо за ними, такими мирными и благостными, через какое-то время приходят уже и воины с мечами, а монастыри превращаются в неприступные каменные крепости. В общем, ничего у рижского епископа тут не получится, ловить ему в Вильно пока нечего. Но это все не главное, а главное в том, что позавчера с порубежной западной заставы прискакал гонец с вестью, что три сотни из дружины жемайтов вторглись в наши земли и сожгли два селения, людей же и скот они увели с собой. Князь решил не дожидаться зимы и хочет свершить возмездие уже этим летом. И ему прямо сейчас нужны союзники в предстоящей войне. А вот тут у Миндовга только два варианта – это вы, русские, с кем он уже в свое время сговаривался о совместных действиях против ливонцев и даже пошел было войной на них. И вторые – это рыцари-меченосцы. С вами сначала все было хорошо, князь Ярослав Миндовгу очень понравился. Они с ним даже чем-то похожи, ведь оба князя – воины и хозяева своей земли. Но потом твой князь остался без Новгородского стола, и все их договоренности оказались просто пустым звуком. Моему князю даже пришлось развернуть свои войска, идущие на ливонцев, и возвратиться ни с чем назад. Он был очень сильно этим рассержен и обижен, – покачал головой Марич. – А вот обиды он просто так уж точно не забывает. Теперь вот его дружбы ищут рыцари-меченосцы. Они давно его обхаживают и делают хорошие предложения. И, как всегда, им опять же нужна помощь в противостоянии с рижским епископом. Меченосцы сильные, – пробормотал Марич, задумчиво почесывая бородку. – У них хорошо обученное, многочисленное и экипированное войско. Не зря же ваш Псков так быстро лег под них, выбрав более крепкую руку. И теперь, когда война с жемайтами и куршами за объединение всей Литвы становится неизбежной и очень скорой, я не удивлюсь, если Миндовг предпочтет союзу с Новгородом рыцарей-крестоносцев.

– Разделяй и властвуй, – отчетливо произнес Назар.

– Что-о? – протянул шляхтич, удивленно посмотрев на него.

– Я говорю, принцип латинян во все века был один – это стравливать все окружающие племена и народы, тем самым ослабляя их, а уже потом добивать. Вот потому и правило их поведения со всеми соседями – это «разделяй и властвуй». Немцы поскандалят между собой и потом примирятся, а вот вас они ослабят, как только смогут, и после сожрут. Вот увидишь, пан, они потом и на нас будут вашего князя натравливать. Или уже? – и Назар пытливо вгляделся в глаза шляхтича.

Тот же даже подавился, делая глоток из своей кружки. Наконец откашлявшись, он выдавил из себя:

– Догадливый какой. Да, в прошлый свой визит они делились своими планами с Миндовгом и поведали ему, что когда заберут под себя всю Ливонию, то организуют большой поход на Русь. И предложили князю в нем участвовать. Дескать, Литва заберет себе Полоцкое, Смоленское и еще пару мелких западнорусских княжеств, а вот крестоносцы возьмут всю Новгородскую землю с ее вассалами ижорой, водью и карелой. «Пришла пора рассчитаться с русскими за кровь Усвят», – так вот дословно и сказал их рыцарь Готфрид. И это его предложение, я скажу, находит понимание в ближайшей свите Миндовга.

– Вы ничего от них не получите, – спокойно и как-то даже буднично произнес Назар. – Потому что с вами повторится все то же самое, что было на льду этого озера и под стенами Торопца. А вот немцы, толкнув вас на наши копья, сумеют себя сохранить и потом приберут к своим рукам ослабленные и разрозненные литвинские племена. Зачем им сильный враг к югу от своих владений?

– А зачем он вам, русский? – с прищуром спросил его шляхтич. – И вам ведь не нужна сильная Литва!

– Мы не враги и не претендуем на ваши земли так, как это делают немцы. У нас и своих неосвоенных много, и мы не лезем насаждать вам свою веру, как это опять же делают латиняне. Сколько раз объявляла Русь крестовые походы, идя войной на Прибалтику? – и Назар сам же после паузы ответил: – Ни одного! А вот балты и финские племена уже третий на своей собственной шкуре прочувствовали. Каково вам такое, а, пан Марич?

– Складно говоришь, – немного помолчав, произнес тот. – Ладно, тогда вот тебе последняя весть на сегодня. А уж ты сам думай, что с ней делать. Мы ждали прихода делегатов от рыцарей Ордена меченосцев через пару недель. Оттого Миндовг и придерживает свою дружину, готовую уже выйти на куршей и жемайтов. В сумерках прискакал гонец, от самой дальней северной заставы из-под Даугавы, или, как вы ее называете, Двины. Переправившись на наш берег напротив Динабургского замка, в Вильно идет делегация меченосцев. Во главе отряда в пять десятков воинов стоит главный переговорщик ордена рыцарь Готфрид. Завтра утром для их встречи в северную сторону выйдет отряд из дружины Миндовга. У меня все. Теперь можешь идти и не забудь оставить здесь то, что принес. Надеюсь, теперь в твоем кошеле будет гораздо больше золота?

– Да, пан Марич, мы очень благодарны тебе за твою помощь. – Назар сделал легкий поклон и выложил на стол сразу два кошеля. – Надеюсь, что в следующий свой приход сюда я смогу оставить здесь особый дар от моего начальства. И он придется как раз впору для будущего сватовства и свадьбы.

– Я тоже очень надеюсь, – усмехнулся шляхтич. – Лови, русский! – и он бросил ему серебряный кругляш.

В руке у Назара был похожий на серебряную монету кругляш с оттиском в виде скачущего с поднятым мечом воина.

– Это княжий знак, – пояснил литвин. – С ним пропускают через любую заставу даже ночью. А теперь ступай и помни, что ты обещал ко мне явиться не с пустыми руками!

* * *

– Малмыш, Ипатий, собирайте людей, кровь из носа, но не позже полуночи мы должны выйти северной дорогой в сторону Двины! – после короткого рассказа о своей встрече с Маричем отдал распоряжение Назар. – Время дорого, братцы, мы должны перехватить делегацию меченосцев до того, как их встретят люди Миндовга, а в запасе у нас всего лишь одна ночь. Литвины, в отличие от нас, хорошо знают дорогу, да и воинов у нас здесь совсем мало. Так что дело будет непростое.

– Я могу дать трех своих людей, – предложил купец Гостена. – Все они из бывших дружинных и к тому же хорошо знают здесь местность.

– И у меня тоже трое боевитых есть среди обозных, – сказал, немного подумав, Малмыш. – Раньше они на ушкуях в набеги к свеям и еми ходили. Для ближнего боя с бронными, как воины, может, и будут слабоваты, но вот зато лучники из них отменные. И я с вами тоже пойду. Обузой мы вам четверо уж точно там не будем.

Два полных десятка всадников, и еще плюс двое к ним же, вышли на северную дорогу в полной темноте. Княжий знак сделал свое дело, и лишних вопросов стража им не задавала.

– Мы литвинов часов на восемь опережаем, а может, и того больше, – делился своими мыслями Назар. – Пока они поедят там, в трапезной княжьего детинца обильно, пока соберутся все и выедут, мы к этому времени уже далеко будем. Вторую ночь тоже будем двигаться, благо перекладные лошади у нас с собой есть. Люди Миндовга вечером на постоялый двор зайдут для ночлега, а вот нам придется даже и в темноте ехать. Так что у нас еще время оторваться от них подальше будет. Понятно, что в темноте ехать гораздо тяжелее и медленнее, чем днем, но нам нужно потерпеть, братцы.

– Впереди, Назар Шумилович, есть одно удобное место для засады, – поделился своими мыслями пожилой ветеран из купеческой охраны. – Мы ведь по этим местам еще и с князем Василько, да и со Святославом Мстиславовичем полоцкими в их дружинах или в охране посольства проходили. А потом бывало, что и торговые караваны здесь же, на этом пути охраняли. Так что дорога эта мне хорошо известна. В половине дня пути перед нами откроется большой озерный край. Зимой-то оно сподручнее там по льду идти, а вот летом те озера уже обходить приходится. Земли ведь низинные, много всяких болот и затопленных участков вокруг. В одном месте путь между двумя озерами Илгинас и Малкетас проходит. Перешеек там с заросшим лесом косогором есть, а дорога как бы в низине и сбоку от него идет. Я почему это все так запомнил? Годков двадцать тому назад я там стрелу получил, – и дядька Чеслав потер кулаком плечо. – Били бронебойной, граненой, и она порвала звенья кольчуги. Засаду из литвинов мы там, конечно же, всю посекли, но и наших тоже немало на этом вот перешейке легло. В общем, если хорошо на том возвышенном косогоре расположиться, то можно много крови с меченосцев взять.

– Интересно ты глаголешь, дядька. – Назар задумчиво покрутил ус. – Я думаю, что мы к утру хорошо от литвинов оторвемся, а совсем скоро уже и немцы должны будут показаться. Если встречающие их раньше времени не подойдут, то, значится, в том самом месте, про которое ты нам толкуешь, мы, пожалуй, меченосцев и встретим.

– Шумилович, может, я возьму с собой пару людей и вперед по дороге пойду? – предложил Назару пластунский десятник. – Пока вы засаду там будете готовить, я погляжу, далеко ли немцы.

– Добро, – согласился старший всего русского отряда. – Только будьте осторожнее, Ипатий! Вы на глаза им, главное, не показывайтесь и, как только немцев заметите, так сразу же назад возвертайтесь, чтобы мы твердо знали, когда нам их встречать.

Засаду устраивали с умом и со знанием дела. Пару верст дорога шла по перешейку между двух больших озер. Их здесь разделяла каменистая, поросшая лесом и густым кустарником возвышенность. Если бы не она, так эти озера слились бы, наверное, воедино и сухой путь вокруг них пришлось бы прокладывать гораздо западнее.

– Чеслав, берешь одного обозного у Малмыша. Ваше дело – приготовить дерево к завалу с той, с северной стороны дороги, – распоряжался Назар. – Михаил, тебе второй обозный в помощь, вы, стало быть, заваливаете путь с юга. С этим делом сильно не спешите, братцы, выберите хорошее, раскидистое дерево, чтобы оно надежно весь путь перекрыло. Приготовьте его и ждите сигнала. Как только мой свист услышите, сразу действуйте. Только осторожнее, братцы, смотрите, в ближний бой сами не лезьте. Ваша главная задача – это завал сделать, ну и можете стрелы еще пометать из-за укрытия. Так, все остальные располагаются вот здесь, на косогоре, с него будет удобственнее всего вниз из самострелов и луков бить.

– Тешень, вот тут дерево руби, но только смотри не переусердствуй, – распорядился Чеслав, выбрав огромную разлапистую сосну. – А я пока веревку приготовлю и пару рогатин.

Срубив три длинные вершины и очистив от ветвей, он подтащил их к тому месту, где орудовал топором его товарищ.

– Куды ты так сильно-то?! – выкрикнул он, оттолкнув обозного в сторону. – А ежели вдруг завалишь его? Вона уже как глубоко в сердцевину врубился! Хватит пока, тут главное – не переусердствовать. Наклон у сосны к дороге есть, подпирай ее там парой рогатин, чтобы она раньше времени не рухнула, а я ее еще веревкой вон к тому дереву прихвачу.

Так же готовили завал и с южной стороны. Назар же во главе пластунов и всех приданных расставлял людей по своим местам:

– Яким, Лагута, здесь встанете! – указал он на большой валун. – Отсюда лучше всего дорога проглядывается, а вы у нас самые умелые стрелки. Ваша цель – это самый главный из меченосцев, бейте в него оба разом. Второго выстрела вам могут и не дать, закроют его, и будете оруженосцев или других помельче рыцарей отстреливать. Как определить, кто там главный, уж надеюсь, помните?

Яким почесал свою рыжую бородку и хмыкнул:

– Чай, отличим, Назар Шумилович. Кто важнее и около которого оруженосцев поболее крутится, тот, значится, и есть властелин.

– Конь у него лучше, одежа и броня, – предположил Лагута. – Все же с посольством он как-никак идет, а тут вид и само обличие важны. Чай, ведь не простой он сам воин, а старший рыцарь, представляющий весь Орден.

– Ну да, все верно, – согласился с доводами своих стрелков Назар. – Вам в помощь еще две пары по самой ближней свите будут работать, так что, думаю, не промажете. А вот остальные самострелы нам будут нужны, чтобы сумятицу в отряде создать. Жалко, что речников у нас мало, всего лишь дюжина у пластунов. У купеческих и у обозных только лишь один самострел, да и тот слабенький. Но зато есть десять луков, а если стрелки умелые, они хорошо могут проредить весь отряд.

– Братцы, предупреждаю всех еще раз! – громко крикнул командир. – Наше дело – выбить рыцарей и уйти отсюда без потерь. Уничтожать весь отряд нам не нужно, пусть он разворачивается и уходит к себе обратно. Самое главное – это потом будет от литвинов уйти. В ближний бой мы не лезем, разим врага на расстоянии и бережемся!

Время ожидания тянулось медленно. Час, два, три прошли, а движения по тракту никакого не было. Вдруг с северной стороны послышался перестук копыт, и к месту засады подскакало три всадника.

– Ох ты как засели-то хорошо! – усмехнулся Ипатий, спрыгивая с коня. – Назар Шумилович, ты где? Не видать никого! – крикнул он. – Хорошо людей укрыли, только вон у того большого валуна кусты маненько шевелились, да и перед самым заездом на перешеек с коня рогатину возле сосны видать. Прикрыть бы ее надо.

Из-за дерева вышел Назар и потряс кулаком.

– Чеслав, Тешень, слыхали?! Ух, вы, безрукие, я же вам наказал прикрыть все опорные рогатки! Или вы думаете, что у немцев глаз нет?

В той стороне, куда он кричал, зашевелились ветки и послышался треск, а десятник уже докладывал командиру:

– Шумилович, до подхода крестоносцев около часа времени есть, идут они спокойно и особо не сторожась. Видели там трех рыцарей, а вокруг них пять десятков сержантов и оруженосцев. Идут все кучно, передового и замыкающего дозора у них нет.

– Ну да, они же не воевать едут, а договариваться о союзе, – пробормотал Назар. – Чего им тут опасаться? Им сейчас главное – свою статусность и важность показать. Ладно, выводите коней южнее и стреножьте, пусть отдыхают возле всех остальных, а сами с самострелами занимайте места на косогоре. Будем ждать подхода меченосцев.

Опять потянулось время ожидания.

– И чего орал-то? – обиженно прошептал Тешень. – Прикрывали ведь эти рогатины, кто же знал, что их с высоты всадника видно? Мы-то на своих ножках все оглядывали с дороги.

– Все правильно сказал старшой, – ответил ему глухим голосом Чеслав. – Это я, дурень старый, не подумал. Вишь как, сноровка-то уходит с годами. Раньше бы, в дружинных, чай, уж не допустил такой оплошности. Обидно! – и он еще раз оглядел все свое место цепким взглядом. Две метательные сулицы и боевой тугой лук стояли прислоненными к дереву. Тут же, рядом с топором сидел за кустом и обозный мужик. Рядом с ним стоял еще один лук и копье.

С южной стороны послышался дальний стрекот сороки.

– Так, Тешень, наготове будь! Птица кого-то услыхала, слышишь, как волнуется? Она вот так только лишь на хищного зверя может ругаться или на человека. Вот сейчас мы и поглядим, кто же это.

Наконец вдали послышался глухой перестук копыт.

– Все-таки на человека, – пробормотал Чеслав и вынул из ножен меч.

Мимо и чуть ниже их места засады один за другим проезжали на лошадях воины в длинных кольчугах. У многих из них головы были открытые, а округлые шлемы висели притороченными сбоку к широким поясам. А вот и середина отряда. Вокруг трех рыцарей, одетых в белые накидки с вышитым на них красным мечом и ехавших на дорогих лошадях, расположилось около пары десятков воинов победнее. Показался и замыкающий десяток. С вершины косогора послышался громкий свист, и Чеслав, поднявшись с земли, с резким хэком ударил мечом по туго натянутой веревке. Раздался глухой стук, это выбивал своим топором опорные рогатины Тешень.

– Навались! – рявкнул ветеран, и они вдвоем, упершись в длинную ручку рогатины, стронули огромную сосну. Она накренилась и с громким треском и грохотом рухнула вниз на дорогу, подмяв под себя там пару человек. С таким же шумом сейчас падало огромное дерево и с южной стороны.

Лагута прицелился и выжал спусковой крючок своего реечника. Яким «вел» рыцаря на самом породистом жеребце, одетого в богатые одежды, еще с того самого момента, как отряд выехал на прямую.

– Точно он, – выдохнул он, уверившись, что это нужная ему цель. Слева щелкнул самострел друга Лагуты, а мгновением позже послал свой болт и Яким. С косогора били речники и луки, а внизу раздавались крики и метались люди. Посланник магистра Ордена меченосцев Готфрид пал, пробитый двумя арбалетными болтами, самым первым. Вслед за ним были убиты и два других рыцаря. Старший стражи громко прокричал команду, и пара десятков воинов устремилась к косогору. С десяток оруженосцев прикрывали своими щитами упавших на землю господ.

– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, – считал щелчки заводки натяжителя речника Лагута. – Хва-атит! А ну, кто тут раскричался? – и он совместил целик с мушкой на старшем стражнике. Болт ударил ему в грудь и, пробив кольчугу, застрял в ее звеньях уже на спине. Стрелок нагнулся, чтобы взять из сумки новый заряд, и стрела свистнула возле уха. – Лучник справа! – громко крикнул он, падая на колени.

– Ща-ас! – Яким выглянул из-за валуна и, быстро найдя цель, ударил в нее из своего самострела. – Готов!

– Миндовг! Литва-а! Nugalėk vokiečius![5]5
  Бей немцев! (Лит.)


[Закрыть] Миндо-овг! – кричали пластуны из зарослей.

В набегающих полетели метательные сулицы, копья, и вниз скатилось несколько огромных валунов.

Дюжина немецких воинов в это время, орудуя боевыми секирами, перерубила ствол сосны и, прикрываясь щитами, вытащила на свободную дорогу три тела.

– Lass uns gehen! Schneller![6]6
  Уходим! Скорее! (Нем.)


[Закрыть] – прокричал взявший на себя командование здоровенный сержант. – Schnapp dir die Pferde![7]7
  Хватайте коней! (Нем.)


[Закрыть]

Только что наступавшие вверх по косогору воины развернулись и, схватив лошадей, которым некуда было вырваться из этой теснины, устремились вслед за своими товарищами.

– Не преследуем! – выкрикнул Назар. – Чеслав, Тешень, куда вы?! Назад!

Кинувшаяся было в погоню пара остановилась. Ветеран выругался и послал в уходящих немцев одну за другой две стрелы.

– Быстро осматриваемся, забираем три десятка коней и уходим! – распорядился Назар. – Теперь наше дело – это оторваться от литвинской погони. Надеюсь, никто не сомневается, что она будет? Вот тут-то лошадки нам и пригодятся для смены. Незнанко перевязали? Сильная рана?

– Нет, мешать не будет, – ответил ему десятник, стоя возле перевязывающего раненого пластуна. – Болт арбалетный левую руку у локтя резанул, но только лишь кожу сорвал, а вот сухожилия и кости целы.

– Ну, добре, добре, – кивнул командир. – Побольше крепким хмельным рану проливайте, не жалейте его, чтобы огневица не началась. Опосля перетягивайте потуже. Много времени у нас потом с ней не будет возиться. Делайте сейчас и все сразу!

Итог боя был таков: четырнадцать брошенных у засады трупов, и три тела рыцарей их подчиненные вынесли на себе. Немало среди отступивших немцев было и подранков. У русских был легко ранен только лишь один воин.

– Повезло нам, – пробурчал Лагута. – Махом старших мы угомонили и стрелков. Да и этих тоже быстро вниз отозвали. Иначе бы хорошая рубка была.

– Везет умелым и подготовленным к бою, – хмыкнул Яким. – Место опять же удачное мы выбрали. А вот немцы – они несторожко держались, за что и поплатились. Давай, бери еще двух коней и выводи их к нашим, а я еще двоих поймаю – и за тобой.

Прошел какой-то час, и отряд покинул место засады. Их путь лежал на северо-запад в направлении Риги. А уже под вечер на перешеек между двумя озерами выехали литвинские всадники.

– Йогайло, бой здесь был скоротечный, – докладывал сотнику самый опытный следопыт. – В засаде сидело не больше трех десятков воинов, четырнадцать трупов – это явно не все убитые. По следам видно, что немцы вытаскивали за поваленную сосну еще людей. Да, и кровавых дорожек там несколько, как видно, они кого-то несли, а некоторые подранки и сами убегали. Мы тут пробежались по окрестностям, нашли то место, где засадники своих лошадей держали, и куда они потом все направились.

– Ну и что, Рокас, говори, куда они пошли? – Сотник в волнении глядел на опытного, немолодого уже воина.

– Они не стали преследовать отступавших, а свернули на боковую дорогу. Она идет в земли селов и земгалов, а там рядом полноводная Даугава и уже начинаются земли рижского епископа.

– Как все запутано, – пробормотал Йогайло. – Если мы вернемся в Вильно с пустыми руками, то не сносить нам головы. Нужно обязательно выяснить, кто же напал на посольство, и догнать немцев. А вот нападавших надо покарать. Так, вот-вот уже стемнеет, мы ночуем здесь, а потом разбиваем свою сотню на две половины. Домас, ты ведешь свою за немцами, и постарайся с ними там мирно все решить. А я пойду за нападавшими и сделаю все, чтобы доставить нескольких из них живыми князю. Он с них самолично будет кожу лоскутами снимать, они ему непременно расскажут, кто же за всем этим стоит.

Пятый день выматывающей гонки заканчивался. Позади были три сотни верст лесных дорог, и где-то там, за спиной шла погоня. Назар словно бы затылком чувствовал чужой и злой взгляд.

– Быстрее, быстрее, – торопил он своих людей. – Нагонят нас литвины, побьют – ладно, просто так мы им не дадимся, но ведь все дело тогда провалим.

Благом было то, что в отряде хватало запасных, перекладных коней. Несколько их не выдержало гонки и пало, но темп движения командир не снижал. Уже в сумерках вышли к большой рыбацкой деревне. Малмыш, знающий хорошо немецкий, объяснялся со старостой на этом языке лично. Все вопросы решили большие деньги. За набитый серебром кошель нашлись две пусть и старые, грязные, но объемные грузовые ладьи, и уже к утру русский отряд был на противоположном, правом берегу.

* * *

– Князь, я разделил свой отряд, и обе его половины пошли в погоню за теми, кто бился у озер, – докладывал Миндовгу сотник Йогайло. – Немцев удалось настигнуть в дне пути от Динабурга. После бегства от места засады они разорили два наших селения и захватили в них лошадей. Несколько твоих подданных при этом убили. Когда мои люди их нагнали, они вступили с нами в бой в удобном для этого месте. Старший нашего отряда пытался с ними объясниться, но все было тщетно. Потеряв двоих убитыми и четверых ранеными, мои люди отступили. Был бы у нас другой приказ – всех немцев бы там же порубили.

– Дальше, – тихо, каким-то зловещим шепотом проговорил Миндовг. – Говори быстрее, не тяни! Вы поймали напавших на орденское посольство?

– Мы очень старались, князь, – пробормотал побледневший сотник. – Но у них было много сменных коней, и они двигались без отдыха, бросая загнанных. Их путь пролегал по владениям селов и вышел к большому селу на Даугаве возле границы с земгалами. Я подробно расспросил там старосту, и он сказал, что люди в том отряде, который мы преследовали, разговаривали на немецком и у них было много серебра, на которое они наняли ладьи для переправы на правый берег. Староста говорил, будто они очень радовались тому, что скоро будут дома. Он хорошо понимает немецкий и разобрал их разговор. А наутро появился отряд земгалов, и мы были вынуждены отойти к себе, ведь между нами нет мира, а они склоняются больше к куршам.

– Скажи, что ты просто испугался, Йогайло! – прошипел Миндовг. – Ты упустил тех, кто напал на идущих ко мне с посольством. Ты тащился за ними всю дорогу, а вот теперь ищешь оправдание тому, что был вынужден прекратить погоню из-за каких-то земгалов?! Да мне плевать на них, я совсем скоро раздавлю и их, и их союзников куршей! Но вот теперь это сделать будет гораздо труднее! И все из-за твоей трусости и глупости, Йогайло! В подвал его! – крикнул он страже. – Я потом решу, что с ним делать!

– Скверно! Все это очень скверно, – покачал головой престарелый Гинтарас. – Я два года вел переговоры с магистром Ордена. Нам оставалось только заверить договор о военном союзе и потом совместно ударить по Мацею. А затем выбирать следующего врага, будь то рижский епископ, Полоцкое княжество или ляхи с мазовшанами. Боюсь, после такого о союзе с меченосцами нам придется забыть. Или же предстоит приложить множество времени и усилий, чтобы все уладить.

– У нас нет больше времени ждать, Гинтарис! – вскричал Миндовг. – Курши и жемайты сейчас разоряют мою землю, а я сижу, как худой лис, в Вильно, словно бы в норе! Какой же я князь, если не могу защитить свою землю от набегов?! Вот именно это и скажут все мои подданные. И им ведь не объяснишь, что я ждал помощи от крестоносцев!

– Ну, что же поделать? – Седой старик кивнул головой со своим длинным, словно бы клюв большой птицы, носом и развел руками. – Похоже, что нам теперь придется воевать пока что одним. И хотелось бы все же знать, кто же совершил нападение на посольство.

– Ты нас сам всегда учил, Гинтарис, что в таких запутанных делах нужно искать, кому это выгодно, – проговорил воевода Радвил.

– Правильно! – подхватил другой воевода Альгис. – Но тут ведь может быть любой из наших соседей. Все готовы нас ослабить, хоть русские, хоть Мацей или рижский епископ. Да кому нужна сильная Литва?!

– Я склоняюсь к тому, что это рижские немцы, – встрял в разговор сидевший до этого молча главный советник короля и глава его канцелярии Януш. – Наш сотник сам доложил, что они говорили на немецком и сильно радовались, что уже дома. У рижского епископа сейчас открытая вражда с Орденом, и он резонно опасается, как бы мы, объединившись, не выступили с меченосцами против него. Не зря же посольство за посольством к нам засылал. И вот теперь они своего добились, нам о совместном походе с меченосцами после всего случившегося можно забыть.

– А вдруг это вовсе не рижане, а курши? – сузив глаза, проговорил Альгис. – А что, Мацей хитрый, ему тоже очень не хочется, чтобы мы объединились с крестоносцами и потом смогли подобрать с их помощью всю Литву. А тут его люди за немцев себя выставили, вот мы и клюнули на самую простую наживку.

– Мы так можем гадать хоть всю ночь! – рявкнул Миндовг. – Если бы у нас в руках был хоть один пленный из нападавших на меченосцев, мы бы из него все вытянули. А вот теперь-то что?! Дальше ждать нам нечего. Альгис, Радвил, готовьте дружину к выходу. Летом сойтись с Мацеем в большой сече нам вряд ли удастся, и это опять будет лесная война. Но перед основным, зимним ударом мы ему весь восточный край разорим и тем самым хорошо ослабим. А вот сами с добычей будем и вдохновим своих людей перед большим походом. Нам нужно на корню пресечь все разговоры о силе куршей, а не то к холодам ополчение будет гораздо труднее собрать.