Электронная библиотека » Андрей Булычев » » онлайн чтение - страница 5

Текст книги "Драгун, на Кавказ!"


  • Текст добавлен: 8 ноября 2023, 09:09


Автор книги: Андрей Булычев


Жанр: Историческая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Глава 5. Палки

– Подъём! Подъём, рота! – слышался громкий крик со стороны входа в казарму. – Бегом выходи строиться! Бегом! Бегом, я сказал!

Толпа в серых мундирах спешила по центральному проходу. В неё влилась и партия новичков в крестьянских кафтанах. Снаружи слышались звук барабана и громкие крики. Рекруты, выбежав из здания, тут же занимали свои места на плацу.

– Куда прёте?! – выкрикнул здоровенный унтер, отпихивая в сторону новичков. – Вон туда, в самый конец общего строя вставайте, там сейчас ваше место!

– Сюда, сюда, стерлитамакские! – махая руками, орал ефрейтор Панкратов. – Совсем, что ли, слепые? Не видите вовсе меня?!

Двое его заместителей быстро сортировали подбегающих по шеренгам.

– Стоять ровно, олухи! Чтобы начальству глазом не за что было зацепиться! – покрикивали солдаты, выравнивая строй.

На середину плаца вышел молодой паренёк, примерно такого же возраста, как и Димка, с тростью в руках. Одет он был в мундир тёмно-зелёного цвета, перехваченный у пояса широким ремнём, с нацепленной на него шпагой. Поверх ремня виднелся шарф с кистями, на голове чёрная шляпа.

– Равняйсь! Смирно! – рявкнул от середины строя немолодой усатый военный и, подойдя церемониальным шагом к парню, вскинул руку к головному убору. – Господин прапорщик, учебные роты для утреннего рапорта построены! Докладывает старший фельдфебель Игнатьев.

Молодой офицер оглядел строй и крикнул звонким мальчишечьим голосом:

– Здравствуйте, рекруты!

– Здравья желаем, вашблагородье, – громогласно рявкнул строй в ответ. Даже отделение Панкратова умудрилось как-то не разрушить идиллию утреннего приветствия.

Прапорщик довольно улыбнулся.

– Молодцы, видать, хорошо вас вчера повара кормили, – изволил он пошутить.

– Рады стараться, вашблагородие, – грохнули в ответ учебные роты.

– Фельдфебель, что у нас там по распорядку? – спросил стоящего подле себя старшего унтера господин офицер. – Ладно-ладно, – махнул он рукой, даже не дослушав доклад, – давай-ка ты, братец, сам тут на месте распоряжайся. Проверку, развод на все работы и всякое прочее, что там положено. Потом уже ближе к обеду мне доложишься, что тут у вас да как, а я пока у себя буду.

И развернувшись, помахивая тростью, пошёл неторопливо в сторону кирпичного здания.

– Слушаюсь, ваше благородие, – козырнул ему вслед фельдфебель и, развернувшись к строю, поправил свою плоскую двубортную шляпу. – Распорядок дня на сегодня у нас следующий…

Отделение новобранцев стояло перед боковым крыльцом того самого каменного здания, где находилось начальство всего рекрутского депо. Время от времени дверь распахивалась, и ефрейтор Панкратов выкрикивал фамилии новобранцев.

– Блохин! – и из строя выбежал Лёнька. – Шапку тут, вот прямо у крыльца сымай, а заходя в комнату, докладывай громким голосом, кто ты есть таков, – поучал парня командир отделения. – Пошёл, пошёл, – подтолкнул он его в спину.

– Полночи на плацу на вытяжку стоял, до сих пор ещё ноги в коленях дрожат, – стоя в шеренге за спиной Димки, жаловался своему другу Захару Антип. – А перед этим ещё и палками били, аж спину ломит. Ох и злые же они здесь.

– Терпи, Антипушка, Бог терпел и нам терпеть велел, – успокаивал его Захар. – Мне урядник, что нас сюда рекой доставлял, сказывал, что такое завсегда и везде на рекрутских депо бывает. В самом-то полку оно уже там гораздо легчевее, пережить просто рекрутчину надо, именно так он и говорил. Особенно хорошо, ежели мы потом с тобой в нестроевые сумеем выйти. А здесь да, во всех учебных рекрутских командах всё нижнее начальство завсегда шибко зверствует, а господам офицерам, им ведь и дела никакого ни до чего нет, лишь бы видный порядок вокруг был. Перетерпеть нам это надобно.

Димка, стоя в шеренге, задумался, и его привёл в себя тычок палкой в бок.

– Ты чего это, глухая тетеря, на ногах, словно цапля, спишь?! – рявкнул подручный ефрейтора Фёдор. – Фамилия твоя как?!

– Калинин, – опешив, пробормотал Димка.

– Чегоо?! – протянул непонимающе солдат. – Какой такой Калинин? Ты чего же тут дурака из себя строишь?! Это тебя Гончаровым Тимофеем ведь звать?

– Ну да, так точно, он самый и есть, Гончаров я, – встряхнув головой, пробормотал опешивший Димка.

– А чего же ты, балда, Калининым-то тогда сейчас назвался? – проговорил солдат, выхватывая Димку из строя. – А ну-ка двигай быстро к господину ефрейтору, потом разберёмся!

– Гончаров Тимофей?! – крикнул из коридора Панкратов. – Почему так долго?! Бегом сюда, господин врач уже заждался!

Димка, подталкиваемый в спину солдатом, влетел в коридор и, перехваченный там ефрейтором, заскочил в приоткрытую дверь большой комнаты. За столом, спиной к окну сидел седой дядечка, а рядом с пером в руках, чернильницей и ворохом бумаг примостился, как видно, писец.

– Чего застыл, представься доктору, дурак! – зашипел Панкратов, тыча Димку в бок.

– Рекрут Гончаров Тимофей! – выкрикнул тот, глядя на медика.

– Ага, Гончаров, значится, – пробубнил тот. – Записывай, Егор, слух и голос у рекрута отменный, немоты нет. Сколько видишь пальцев? – И подняв руку, раскрыл полностью кисть.

– Так все пять, – пожал Димка плечами.

– Пиши, умом здрав, зрение хорошее, – кивнул писцу доктор. – А ну-ка теперь рубаху снимай, потом присядь пару раз, ну и повернись вокруг себя. После того подойдёшь вон к той стеночке, где выведены сажей отметки, и спиной к ним прислонись.

Димка выполнил всё то, что от него потребовали, и потом снова встал перед столом.

– А теперь рот пошире открой, – попросил его доктор. – Ну что, по росту он два аршина и около шести али даже семи вершков будет. С этим всё хорошо, горба у рекрута нет, руки и ноги у него целые, не чахоточный, водянки тоже не наблюдаю, передние зубы на месте. По всем требованиям нашего «Наставления врачам при наборе рекрутов находящимся» сей молодой человек для службы подходит, только уж больно он какой-то у вас худой.

– Откормим, Даниил Михайлович, – подобострастно глядя на врача, рявкнул Панкратов. – Не извольте беспокоиться, на казённых харчах и в непрестанных солдатских трудах, да ещё и на воздухе, он быстро у нас положенный вес наберёт.

– Ну-ну, – хмыкнул тот и махнул рукой писарю, – прописывай напротив евойной фамилии, Егорка, что он полностью годен к строевой службе безо всяких ограничений. А вот как же с Бородавкиным быть, тут я даже и не знаю. У него ведь трёх зубов спереди нет, как же он патрон скусывать будет. Ладно, это мы с господином капитаном решим, давай следующего заводите.

Ефрейтор толкнул Димку в коридор, и тот уже дальше сам выскочил на крыльцо.

– В строй встал! – рявкнул Фёдор, а из коридора уже выкрикивали новую фамилию: – Дрёмова Игната к врачу!

После врачебной проверки, где годными к службе признали всех, новобранцев погнали в ближайшую к депо общественную баню. В длинном бревенчатом здании было три помещения: предбанник с лавками, чтобы скинуть одежду, помывочная с широкими скамьями и небольшая парилка. Внутри бани было темно, душно и влажно.

– На всю помывку два десятка минут вам всем! – объявил Панкратов. – Так что особенно тут пара вы не ищите. Шайки в руки взяли, воду горячую из кадок налили в них, холодной разбавили, щёлока в кулак цапнули и быстрее грязь с себя снимать. Кто в парной долго сидеть будет, тот потом пот не успеет смыть. Небось, уж знаю, что сейчас говорю, не первый раз сюда команды гоняю.

Рекруты, скинув с себя одежду и расхватав деревянные тазики, забежали в большую помывочную комнату. Две масляные лампы, установленные в нишах стены, освещали мокрые тела мужиков, сидящих на длинных широких скамьях. Они плескались, натирали себя мочалкой с мыльным щёлоком (водным настоем из древесной золы) и ополаскивались сверху тёплой водой. Из парной выскочили несколько красных, распаренных парней и, похватав ковшики, с хохотом и криками окатили себя холодной водой. Димка натирал тело старой лыковой мочалкой и аж постанывал от наслаждения. Скажи ему кто раньше, что он будет вот так балдеть от обычной горячей воды и вообще от непонятно какого мыла, он бы ни в жизни тому не поверил.

– На выход, закончили полоскаться! – рявкнул в распахнувшуюся дверь Фёдор. – Быстрее, быстрее, олухи! Четверо последних бачки моют опосля всех три дня!

– Быстрее, Тимоха! – крикнул Лёнька и разом окатил себя из своего тазика.

– Там ещё в парилке сидят, успею, – отмахнулся тот и намылил голову.

Один за другим выскакивали из помывочной в предбанник голые парни, Димка всё с себя смыл и выбежал следом. Рубаха задралась на плечах и никак не налезала на мокрое тело, полураздетым он выскочил из предбанника и метнулся в строй. После него в шеренги заскочили ещё двое.

– Вот и бачковые у нас, Никодим Ефимович, имеются, аж на целых три дня вперёд, – с ухмылкой протянул Фёдор. – А я ведь предупреждал!

– Так, ладно, это для науки полезно, чтобы не спали на ходу, – проворчал Панкратов. – Сейчас все идём к каптенармусу и получаем у него казённую одёжу. Говорю сразу, бестолковые, особливое внимание на сапоги обращайте. Вы-то многие даже и не носили ранее такие, любые ведь сдуру с радостью схватите. Но они должны на ноге сидеть свободно. Ежели вы, олухи, впритирку их оставите при себе, то потом горючими слезами заливаться будете, как только ногу до кровавых мозолей собьёте. И поменять вам их ох как потом непросто будет!


– Кто таков? – суровый пожилой каптенармус с двумя жёлтыми галунами на обшлаге и воротнике мундира оглядел стоявшего перед ним молодого новобранца.

– Рекрут Гончаров Тимофей, из отделения ефрейтора Панкратова, – доложился, как и положено, Димка.

– Ага, пиши, Ильюха, а я ему пока всё подбирать под него буду, – кивнул сидящему на чурбаке молодому солдатику каптенармус. – Да не лепи ты так мелко на бумаге, потом ведь твои каракули разобрать невозможно.

– Так, это летнее исподнее, – положил он портки и рубаху на стол. – Пока тебе и этого вполне хватит, а к зиме ближе ещё тёплые выдам. Мундир двубортный, с фалдами, солдатского образца из серого сермяжного сукна с деревянными пуговицами, один. Галстук чёрного сукна с тесёмками, тоже один. Панталоны серые с застёжками, тоже одни. Парик укороченный, по новому артикулу, а это вот фуражная серая шапка с кистью. Две пары портянок. Сапоги кожаные с круглым носом. Бери давай, чего ты копаешься?! – крикнул он, увидев, что рекрут натягивает их на ногу. – Нечего их тут примерять, потом ежели вдруг малы окажутся, с другими из отделения обменяешься.

– Господин офицер, мне бы побольше на размер, – протянул Димка жалобно. – Носок чуть поджимает, подъём жёсткий, а ну как не смогу я для обмена другие найти?

– Какой же я тебе офицер?! – нахмурившись, проворчал каптенармус. – Господа офицеры никогда не сидят на выдаче амуниции и мундиров. Это мы вот, кто из унтерских чинов поспособней, при таком важном деле состоим.

– А вы ведь ещё при императрице Екатерине, наверное, служили, так ведь? – полюбопытствовал у него Димка.

– При матушке императрице, всемилостивой Екатерине Алексеевне, – поправил его старый солдат. – А как же, всё верно, при ней я свою службу начинал. Тогда и мундиры были не чета этим, – кивнул он на большую серую кучу рекрутской формы. – Удобственные, широкие, как раз для войны, а не для парадов. Особенно после того, как их сиятельство Григорий Александрович Потёмкин их в постоянное ношение ввёл. Парики тогда вовсе отменили, за ненадобностью. Аа, да что уж там говорить, – вздохнув, он махнул с досадой рукой. – Было время, опять всё на круги своя вернулось, не для войны, а для парадов начали одевать. Так, ну ладно, отвлеклись мы чего-то, ты вот эти пока примерь, – пошарив в большой куче, он выбрал пару и подал её Димке.

Кожа этой пары сапог была гораздо мягче, чем у предыдущих, голенища чуть шире и не так стягивали ногу, а самое главное, они были свободными в стопе.

– Агаа, а ты ведь, как я гляжу, понимаешь толк в обувке, – усмехнулся каптенармус, наблюдая, как паренёк примеряет сапоги. – Смотри-ка, мало ведь таких смышленых среди рекрутов. Сам-то родом не из мещан али, может, вдруг из купеческих будешь?

– Из горнозаводских я, господин каптенармус, – ответил Димка, – Верхоторский медеплавильный завод помещицы Дурасовой. Вот оттуда меня и забрали.

– О как! Ну, выходит, оттого-то ты и разумный, а не как все остальные, лапотники от сохи, – сделал выводы старый служака. – Такие, как ты, опосля годов пяти строевой службы обычно мастеровыми-оружейниками в полках становятся. Ладно, забирай всё своё, да мундир-то можешь даже не мерить, я и отсюда на глаз всё примечаю, как раз он удачно подойдёт тебе. Худоват ты, конечно, Тимоха, болтаться немного он на тебе будет, ну да чего уж тут поделать, были бы кости, а уж коли сам жив будешь, так и мясо потом нарастёт.

После обеда строевые занятия для отделения отменили, и новобранцы подгоняли на свету перед самой казармой только что выданную им одежду. Выглядели они все в ней потешно. Сидели сермяжные, серые рекрутские мундиры на вчерашних крестьянах словно мешки.

– Повезло вам изрядно, ибо полная уставная коса ныне отменена, – пояснял ефрейтор. – А вот раньше, совсем недавно, с ней все ходили, расчёсывали её, заплетали, прут железный вовнутрь вставляли, мукой пудрили, да ещё и следили, чтобы она одного размера со всеми была, ну и бант чёрный навязывали. Теперь только лишь один малый парик остался с буклями-завитушками. Его при матушке императрице Екатерине убирали, а при амператоре Павле Петровиче обратно войскам вернули, а косы накладные вот только недавно при Ляксандре Павловиче совсем убрали. Вместо них сейчас на затылке волосы велено не стричь и делать из своих малую косицу с бантом. Поговаривали, что скоро и париков вовсе даже не будет, но особого указа снимать их пока что не было. Букли, кто не понял, это такие кудряхи с боков, и завивать их надобно кажный день. Сам же парик положено раз в три дня в воде с уксусом кипятить и опосля того сушить. Свои волосья у ротного цирюльника надобно стричь наголо али как можно короче, под короткий ёжик, ну окромя задних, конечно. Ежели не будете этого делать, так вши всего изъедят, а ещё и от нас палочки для вразумления получите. Так, ещё что важно вам знать, – это про уход за обувью. Глядите сами, кажный сапог пары, он ведь одинаков с соседним. Левого и правого тут вовсе даже нет, потому как тачаются они на одной единой колодке. А как же это сделать так, чтобы было удобственно их носить? А вот тут как раз-то и есть своя особенная уловка. Мо́чите сапоги обильно изнутри, потом оборачиваете ноги двумя парами своих сырых портянок и так вот ходите в них целых два дня. Кожа, из чего пошита солдатская обувь, она, конечно, грубая, но всё же от большой сырости никак не устоит и хоть немного да растянется под кажную вашу ногу. Вот и получится у вас с того самого и левый и правый сапог. За казённой обувью вообще требуется особый уход. Глядите, испортите её, и быть вам тогда поротыми, а из будущего солдатского жалованья ещё и стоимость её с вас обязательно вычтут. Повреждена она может быть только лишь в бою от вражьей пули ну или, скажем, там от ядра пушечного, – усмехнулся ефрейтор. – Всё же остальное – это ваша личная вина и убыток для казённого имущества. Так-то, конечно, за всем ним постоянный уход нужен, где что подшить в мундире, где что подштопать, но вот для сапог ещё и каждодневный, постоянный уход требуется. Перво-наперво это постоянная чистка их от грязи. С грязными сапогами вы даже не могите в строй вставать, сразу строго-настрого наказаны будете! Послужите немного, и у каждого при себе сапожная щётка будет, а пока и тряпицей можете обходиться. Два раза в день смазывайте сапоги дёгтем, чтобы у них кожа не трескалась. Сегодня же на отделение его и получите. Захар, тебе я горшок с дёгтем для присмотра отдам, – кивнул он самому взрослому из рекрутов. – Потом две копейки за саму посудину мне отдадите. Её же и пополнять будете, как там только дёготь внутри закончится. Мой вам совет, балбесы: чуть позже, когда свои копейки у всех в карманах зашевелятся, не скупитесь и подкупайте бараний жир. Вот им али гусиным хотя бы раз смазывайте обувку, и тогда ей сносу не будет. Со временем, как послужите и немного добром обрастёте, будет у вас и свой ранец, сначала, конечно, рекрутский серемяжный, такой же, из которого ваш мундир пошит, а как только вы в полк придёте, так вам и кожаный выдадут. Вот в него-то вы и будете всё вовнутрь складывать. Только опять же, помните, и там тоже должен быть строгий порядок, без этого никакой армии вообще не бывает. Что в том ранце положено держать, на то особенное правило и письменное наставление имеется. А коли вы набьете его не тем, чем нужно, так при первой же проверке али при строевом смотре самое строгое взыскание получите.

– Господин ефрейтор, а когда нам из ружжа дадут бахнуть? – спросил Панкратова Фрол.

– Тебе, Рыжий, всё бы бахнуть, – усмехнулся пребывающий в добром расположении духа командир. – Рано ещё вам о таком думать. Вон, многие из других отделений тут уже по три, а то и по четыре месяца в обучении солдатскому делу состоят, а ведь ещё даже и в руках ту самую фузею не держали. Только лишь через полгода положено приступать рекруту к упражнениям с ружьём, а до этого он должен свыкнуться со службой и утратить все свои крестьянские дурные повадки. Обязан он порядок воинский понять и всем строевым приёмам отменно выучиться. А вы вон до сих пор в ногу идти не можете, где право, где лево, путаете, в строю чешетесь и толкаетесь. Тьфу! – сплюнул он на землю. – Позорники! Не служивые люди, а сброд какой-то! Всё рекрутское обучение по особливому государеву указу длится девять месяцев. Дольше вас в депо никто держать не станет. Но за это время вы должны переродиться из лапотника от крестьянской сохи в настоящего солдата, то есть в слугу государя и отечества.


Потянулись дни рекрутской службы. Как-то незаметно для самого себя Димка становился всё более собранным и хватким. Сказывались суровые методы воспитания молодых солдат. За каждую мало-мальскую провинность наказание им прилетало мгновенно. Были это те же «палочки», хозяйственные наряды, стояние на плацу ночью или индивидуальная строевая подготовка под грозным взглядом надзирателя. Стал он однажды свидетелем и даже непосредственным участником и более строгого наказания. Случилось вот что. Пятеро новобранцев были определены на работы в помощь поварам. Одному из них, немолодому уже Антипу было поручено натаскать воды из реки, а после ужина ещё и оттереть котлы от сажи речным песком. Первую часть своего задания он выполнил со всей прилежностью, а потом в суете про него как-то позабыли. Роты закончили ужин, все рекрутские команды давно ушли в казармы, а его всё не было. Повара поискали Антипа на берегу, покричали, но так и не нашли. Несколько поисковых партий из старослужащих солдат и унтеров убежали вверх и вниз по течению, и уже под утро одна из них приконвоировала беглого новобранца в депо.

– Грязный, битый весь, – шептались, стоя на утренней поверке, рекруты. – Говорят, что в десяти верстах выше по течению его нашли. Домой, дурак, бёг! А куды же ты убежишь-то, когда тут везде государева власть? Это ведь не Сибирь бескрайняя.

Второй раз за этот месяц видел Димка заместителя начальника рекрутского депо капитана Кудинова. Стоял он в окружении пяти младших офицеров и строго озирал строй. Трое барабанщиков ударили дробью и по взмаху его руки замерли.

– Каждый стоящий передо мной знает, что ему выпала великая честь и обязанность стать солдатом, – крикнул он громко. – А для чего стране положено иметь солдат? Правильно, для службы Государю, для сохранения Державы и для спокойствия всей нашей Российской земли. Солдат есть самый верный и усердный защитник государя, и на то его выбрало само общество. В этом есть его честь и его слава. В этом его воинский путь и его долг. Но всё же иной раз находятся среди вас такие подлецы, которые никак не хотят понять, что нет им уже дороги назад, обратно в свою деревню. Забывают они, что впереди до чистой отставки у них двадцать пять лет обязательной беспорочной службы или смерть. И что нужно безропотно принять свою судьбу, потому как такой уж им жребий выпал. И вот такой негодяй был среди вас, который позабыл, кто же он такой есть теперь. Рядовой Бабкин Антип попробовал совершить побег от государевой службы, но был при этом застигнут. В назидание всем он сейчас понесёт заслуженное наказание. На первый раз его прогонят сквозь ротный строй, а ежели совершит он такое деяние повторно, то далее причитаться ему будет бессрочная каторга или смерть от петли. Думайте все, прежде чем впредь совершить подобное. Командуйте, фельдфебель! – кивнул он и вперёд вышел старший унтер-офицер депо.

– Отделенным и взводным командирам второй роты расставить людей в две шеренги лицом к лицу!

– Быстрее, быстрее встаём! – торопили унтера своих рекрутов. – Взял палку, палку взял! – совали они толстые ивовые прутья в руки каждому.

Большая учебная рота, почти две сотни человек, стояли лицом к лицу.

– Не дай бог у кого рука дрогнет, самих сквозь строй следом прогонят – приказ их благородия! – предупредил каждого в отделении ефрейтор.

Отбивали дробь барабаны, два дюжих солдата тащили за собой привязанного к ружьям, словно бы распятого, обнажённого по пояс рекрута. Хлестали толстые гибкие прутья по его спине.

– Прости, Антипушка, – прошептал стоящий рядом с Димкой Захар и ударил его прутом.

– Резче надо, резче, я сказал, чего ты его гладишь, дурак?! То же за ним следом пойти хочешь?! – крикнул идущий перед солдатами унтер.

Димка поднял над головой прут и ударил им по багровой спине Антипа. На душе было тускло и противно.

Ближе к середине длинного строя к солдатам присоединились в помощь еще двое, а в самом конце рекруты били уже волочившееся, окровавленное тело. Роты расходились с плаца подавленные.

Прошёл ещё один день службы.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 4.8 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации