Текст книги "Россия будущего"

Немец, уехавший из Казахстана в ФРГ в 1990 году, историк, задумчиво произнес:

– Все мы верили в Германию…

– Разве теперь не верим?

– Верим. Но теперь мы верим в другую Германию… В настоящую.

Я кивнул, полностью соглашаясь с коллегой. Столкнувшись с реальной Германией, мы не разлюбили свою вторую родину. Мы только осознали, как она отличается от наших чудовищно устаревших представлений о ней.

Мой питерский друг, очень образованный человек, рассказывал:

– В Хельсинки я только один раз увидел что-то знакомое… На фотографиях, изображавших бомбежку 1940 года. По тому, как люди одеты, как они себя вели, я узнал что-то знакомое…

– А на улицах городов…

– А на улицах городов я вижу другое племя… Не ведомое мне совершенно.

Впрочем, другая эпоха пришла теперь и в Россию.

Шок оказавшихся в другой эпохе

В СССР общество как бы подморозили, законсервировали на добрых 60, а то и 70 лет. По своим взглядам, бытовым привычкам, интересам советский человек на рубеже 1990-х годов напоминал жителя Запада образца 1950-х.

Это касается даже материальной сферы. Техника лечения зубов, одежда, мебель, пища – все это в 1980-е годы мало отличалось от того, что было в 1950-е… Мало отличалось – в СССР. На Западе как раз отличалось очень сильно.

А семейные отношения? У нас до сих пор (ну, до 1990-х годов) женщины вели себя так, словно в мире и не произошло «сексуальной революции» 1960-х годов. Женщины были так же привязчивы, зависимы, так же хотели женить на себе своих любимых, как и в Европе XIX – начала XX века.

Поведение иностранок из западного мира сначала кажется россиянину удобнее – они меньше ждут от романа. Они легче идут на близкие отношения, меньше ждут и просят от своего друга.

Но потом наступает разочарование: мы ждем, что женщина к нам привяжется, захочет продолжения, развития отношений… А иностранка вполне может и не хотеть всего этого. Россиянин влюбляется, привязывается… а его иноземная подруга – нет.

Реалии новой эпохи властно ворвались в жизнь россиян с начала 1990-х, и это тоже травмировало. Мы ждали от жизни другого! Трудно приспосабливаться тем, кто воспитывался в советское время. Так же трудно, как было немцам в конце 1940-х: тем, кто воспитывался в той, традиционной Германии.

Вот юношам и девушкам, которым сейчас порядка 30 и меньше, – им попроще. Они и к российским реалиям приспосабливаются без особого труда, и с послевоенными немцами у них полное взаимное понимание.

Когда я пою нацистские гимны в присутствии своего друга Кристофа, у него делается совершенно мученическое выражение лица. Вот его жена Наташа (ей 32) и моя подруга Полина (ей 27) – эти дамы легко находят с Кристофом общий язык, хотя они-то – вовсе не этнические немки.

Еще раз повторю – обрушившийся на Россию шок продолжался недолго. Можно даже указать точный срок, когда шок перестал действовать на большинство россиян: 1995 год. В этом году рождаемость резко пошла вверх, и в России начала расти численность населения.

Но последствия шока действуют до сих пор. Одно из этих «последствий» – упорное нежелание россиян знать и даже слышать о своей стране хоть что-то хорошее. Пессимизм и уныние пустили такие глубокие корни, что сами по себе стали частью и экономики, и политики.

Если люди, столкнувшись с безобразиями, пожимают плечами и всерьез говорят: такова уж Россия! Ну, и что же хорошее тогда может быть в России? Если сами русские считают свою страну нелепой и глупой. Если для них равнодушие ко всему на свете, опоздания, обман, нечестность, вранье – это свойства русских и характерные признаки их страны?

К сожалению, эти истерические настроения продолжают поддерживать пресса и телевидение – хотя не так активно, как в начале – середине 1990-х.

К счастью, Российская Федерация – Россия совсем не такова, как кажется психотравмированным людям. Тем, кто не оправился от шока.

ЧАСТЬ III
РОССИЯ НАСТОЯЩЕГО

Мы хотим жить, как во всем цивилизованном мире!

Типичный лозунг конца 1980-х

В этом мире живут не бедно… Но понимаешь, очень скучно.

Ф. Незнанский

Глава 1
Путь в капитализм

То, что мы имеем сейчас, складывалось в три этапа: в период «обвала рубля», между 1991 и 1993 годами, в эпоху «дешевого доллара», между 1993 и 1998 годами, и в эпоху «дорогого доллара», с 1998 года.

Период обвала рубля

В 1986–1990 годах сложился слой «кооператоров». Часть из них была натуральными жуликами, но ведь далеко же не все. Многие люди стали очень неплохо зарабатывать на строительстве гаражей и коровников, торговле книгами, машинами, создании мебели, пошиве одежды.

Люди компетентные говорили кооператорам:

– Берите кредиты! Берите побольше кредитов!

Большинство предпринимателей кредиты не брали, а взяв, старались как можно быстрее вернуть. Страх перед долгами пришел к ним из всего опыта жизни в СССР, из опыта частной жизни, когда «перехватывали» трешку или десятку до зарплаты.

В 1991 году доллар резко «скакнул», обесценивая накопления в рублях. Тот, кто брал кредиты, выиграл – деньги обесценивались на глазах, отдавать приходилось малую толику взятого. Кредиты помогали удержаться на плаву в самое трудное время.

Тот, кто кредитов не брал, очень часто совсем разорился или по крайней мере резко обеднел. По разным данным, вылетело в трубу от 60 до 80 % кооператоров. Впрочем, большинство из разорившихся вскоре снова «поднялись».

По мнению большинства моих экспертов, это была запланированная государством акция: разорение всех, кто не связан с банками или с государством. Всех «не своих». Если это и так, то в период кооперативов люди в России получили важнейший урок: они очень четко осознали, что в рыночной экономике важно не произвести, а продать. В СССР с его вечным дефицитом на все, было не так: главное было именно произвести. Правила жизни изменились, и для их усвоения требовалось время.

Остается удивляться, как мало времени потребовалось для того, чтобы прочно усвоить уроки.

Период обвала рубля тоже принес свой урок: о роли банков и финансового капитала в современной экономике. Этот урок тоже был быстро и прочно усвоен.

Период «дешевого доллара»

Сначала жители России попали в один период развития капитализма, а потом в совершенно другой. Сначала, в 1993–1998 годах, доллар был «дешевым». Рост доллара сознательно сдерживался с помощью ГКО – Государственных краткосрочных облигаций. Доллар тогда стоил 5–7 рублей.

После дефолта 1998 года наступила эпоха «дорогого доллара», стоившего порядка 25–30 рублей.

Естественно, дефолт ударил по многим производствам, по многим предпринимателям – особенно по тем, кто был связан с ввозом-вывозом чего-то. А еще больше по «слишком честным», кто не сделал достаточных «черных» запасов. Многие потеряли, и много: в пересчете на доллары зарплаты и доходы падали в 5–6 раз. В 1997 году зарабатывал человек 600 долларов – а в 1998-м та же работа стоит уже 100 долларов…

Как это чаще всего и бывает, рядовой человек попросту не понимал, что происходит. Где-то «наверху», в разреженных высях политики, происходило что-то, чего он толком не понимает. Естественно, повторялась история с «имуществом КПСС» – люди кинулись искать гадов, которые «украли ГКО».

Не буду спорить – очень может статься, кто-то ГКО и украл; в наше время нельзя ничему удивляться. Но если даже кто-то и погрел руки на ГКО, период «дешевого доллара» очень положительно сказался на экономике России. Стало выгодно ввозить и вывозить. Законодательство не поощряло производства, но «зато» поощряло торговлю и перепродажу.

Эту эпоху «блошиных рынков» и оптовых закупок на базах, времена эдакого «торгового романтизма» помнят многие, даже сравнительно молодые люди. В 1992–1997 годах один и тот же товар на базе стоил в два, в три раза меньше, чем в магазине, инфляция галопировала от 5 до 20 % в месяц, зарплату регулярно задерживали на несколько недель, а то и месяцев…

Большинству населения было «весело», особенно в 1993–1996 годах!

Много было крику о «распродаже страны», и сейчас задним числом порой хочется ехидно спросить: ну, и много ли скупили иностранцы? Что ж они не заполонили всей российской экономики, не подчинили себе страну, не закупили все наши города и веси?

Еще больше орали тогда о неслыханном национальном унижении, о превращении русского народа в толпу лавочников. А под эти завывания в страну благодаря дешевому доллару хлынул поток оргтехники, компьютеров, автомобилей, продовольствия, одежды, самых разнообразных вещей и изделий. Многим пришлось тяжело именно потому, что не умел и не хотел ничем торговать. Это было время, когда люди потеряли одно и еще не умели приспособиться к другому, они тяжело страдали не только от материальной нужды, но от непонимания происходящего.

Были и серьезные издержки – например, когда ввезенные «из-за бугра» куриные окорочка оказались дешевле мяса, произведенного в России. В деревнях резали скот и продавали мясо перекупщикам за сказочный бесценок (скажем, осенью 1992 года мясо можно было купить за 7 рублей килограмм, а в Красноярске его продавали по 40 и по 60 рублей за тот же самый килограмм). А правительство, получается, поддерживало не своего производителя, а американского фермера.

Безобразие? Вне всякого сомнения.

Но при всех издержках за эти годы произошло три важнейших события, определивших всю экономическую ситуацию в России.

1. Сложился слой частных собственников. В основном торговцев, а не производителей – но он сложился!

Еще в 1988–1990 годах многим казалось, что в России не смогут появиться миллионы экономически самостоятельных людей, что психология хозяина вытравлена безнадежно и надолго… А вот поди ж ты! Остается удивляться пластичности, приспособляемости россиянина, его экономическим талантам. Ведь огромное большинство «челночников», ввозивших товары из Китая, Турции и Польши, никто не поддерживал, никто и никак им не помогал. А они выживали, и неплохо.

2. В Россию хлынул поток как раз тех товаров и технологий, в которых она остро нуждалась. В первую очередь электроники. В 1992 году вполне серьезно говорили о том, что Россия по компьютерным технологиям отстала от Запада «навсегда». К 1997 году, всего за 5 лет, об этой «отсталости» смешно было и говорить.

Ввоз иномарок полностью изменил весь автомобильный рынок России, а отечественных производителей заставил сделать рывок. Сравните дизайн «Волги» 1990 и 2000 годов и сделайте выводы.

Ввоз одежды насытил рынок, приодел граждан и заставил российского производителя работать совершенно иначе. Лично я до переезда в Петербург одевался в одном маленьком городке на Русской равнине: в Твери. Мне нравится этот городок, и я очень люблю бывать там, пить кофе в местных кафешках.

А купленные в этом городке пиджаки мои знакомые считали приобретенными в Германии.

3. Россияне увидели мир. Для многих это стало толчком больше любить свое, отечественное, и разочароваться в русофобской пропаганде середины – конца 1980-х годов.

Люди поели скверного американского маргарина, легендарных «сникерсов» и «объедков Буша» – не менее легендарных окорочков, купили блузки с умопомрачительным вырезом и сделали свои выводы – очень часто в пользу отечественного масла, шоколада «Красный Октябрь» и кур, выращенных поближе к дому. Вот иномарки им решительно понравились.

Но главное – за эти годы страна сделалась практически полностью компьютеризованной. Не меньше, чем страны Европы.

Если бы не дешевый доллар, неизвестно, сколько пришлось бы идти к этому.

Период дорогого доллара

С 1995 года, а особенно с 1998-го – с эпохи «дорогого доллара», продукты питания стали в основном не ввозить, а производить в самой России. Как и очень многое из одежды и из прочих бытовых товаров. Установилась система, типичная для современного мира: есть дорогие привозные продукты, но есть и дешевые, свои. Можно выбирать.

Стало понятно, что именно и в каком объеме страна должна ввозить, а что может и сама произвести. Одним словом, к 1998 году Россия была уже готова к капитализму.

К вполне благополучному капитализму.

Глава 2
В разбогатевшей России

Чан кричал, что человек, который его завербовал, обещал по десять долларов за день работы. Ему ответили, что каждый может обещать что захочет, но получит Чан по десять центов в день и миску лапши.

Д. Лондон

Но куда бы мы ни смотрели и каким бы местом ни думали, а с 1991 года Россия перестала идти своим, особым путем. Она стала частью всего остального мира, и в ней начало происходить то же, что и во всем остальном цивилизованном и нецивилизованном мире. И на громадных пространствах начали происходить:

1) рост национального богатства и благосостояния;

2) изменение инфраструктуры;

3) разделение общества. По научному – дифференциация.

Что такое ВВП и как он борется с нами

Уже в 1991 году раздались первые вопли об обнищании народа. С тех пор они не утихли, разве что орущие как-то осипли от натуги и вопят не с такой неизбывной силой, как раньше. Сказок о чудовищной нищете, в которую ввергли русских злые американцы и евреи, рассказывали столько, что их и пересказывать не имеет особого смысла: читатель обязательно хоть что-нибудь, но слышал об этом.

Я был бы рад прямо сейчас немного отвлечься и поговорить об одном давнем и зловонном явлении – о причинах, в силу которых так много людей в России рассказывают о своей Родине гадости и считают ее какой-то уродливой, нелепой и неправильной. Но об этом и подробно – в третьей части. Сейчас поговорим не о мифах, а о реальности – о росте национального богатства после 1991 года.

Как?! Скажут мне «компетентные» люди. Как?! Вы не знаете, что ВВП у нас с советского времени упал в десять (в сто, в тысячу… нужное вставить) раз?! Что у нас врачи и учителя пухнут с голоду?! Что экономика развалена, что рубль не стоит ничего, что мы живем хуже, чем в Уганде, что… Впрочем, высказывания этого рода можно умножать до бесконечности.

Рассказывая о нищете России, чаще всего тыкают в пресловутый ВВП. Что же это за загадочная штука?

ВВП, валовый внутренний продукт – это сумма стоимостей, добавленных обработкой или транспортировкой к стоимостям сырья, топлива, энергии, связи, перевозок, полуфабрикатам и к другим издержкам на производство товаров на протяжении года. То есть ВВП – это сумма всего, что заработали жители страны за год.

Если экономика страны достаточно «прозрачная», то подсчитать ВВП не очень сложно. Но как подсчитать ВВП для страны, экономика которой процентов на 40 – теневая? Тут у вас появится множество трудностей. А экономика СССР была теневой на 30–40 %, что тут поделать. Экономика Российской Федерации на 20–40 % (по разных оценкам) тоже лежит в густой тени.

Особенно зарплаты – до 50–60 % денег выплачивается «черным налом».

Недавно я получал ссуду в Сбербанке. Для этого нужно было найти поручителей среди своих знакомых… И сразу выяснилось, что большая часть моих обеспеченных друзей «черных» доходов имеет больше, чем «белых».

Если в двух и более странах экономики прозрачные и если они похожи по уровню и по типу, то и сравнить эти две экономики несложно. ВВП США больше, чем ВВП Германии. ВВП Германии больше, чем ВВП Франции. Это достаточно очевидно.

Но вот в Сургуте строят мост через Обь. Длина моста – 14 км, в том числе над водой – 2 км. Ни одна иностранная фирма не соглашается строить меньше чем за 800 млн долларов. А россияне построили… за 100 миллионов долларов. Мораль? В России можно получить то же, что в Европе, но в восемь раз дешевле.

Между прочим, то же самое и в частной жизни. Кабачки, которые вы купите у бабушек на улице, в несколько раз дешевле магазинных. И вкуснее.

Первоначально показатель ВВП был разработан для нескольких стран, близких по уровню развития, со сходным уровнем цен на все, валюты которых взаимно конвертировались. Вот стоило включить в статистику большее число стран – и тут-то показатель начал давать серьезные «сбои».

Каждая страна рассчитывает свой ВВП в своих собственных денежных единицах. Цены решительно на все в этих странах разные, валюты привязаны к доллару самым причудливым образом. Пересчет ВВП этих стран по валютному курсу скорее вводит в заблуждение, сообщая не реальные, а самые невероятные сведения. Это касается не только России!

В 1990-е годы хорошо известный в России Джордж Сорос игрой на фондовой бирже обрушил курс фунта стерлингов примерно на треть. Никакого упадка экономики в этот год не было, но годовой показатель британского ВВП упал так, что впору было кричать о национальной катастрофе. Между прочим – в России бы и закричали.

Но главное – даже при сравнении США и Британии ВВП может сообщать сведения вполне фантастические. Что же до России…

В «Российском статистическом ежегоднике 1996 года» всерьез пишется, что российский ВВП 1991 года составил 2409 млрд долларов, а в 1992 г. – 99 миллиардов[13]13
  Российский статистический ежегодник 1996. М., 1997. С. 662.


[Закрыть]. Если верить показателю ВВП, производство товаров и услуг в 1992 году упало в 24,3 раза. Такая цифра очень приятна для трех категорий читателей.

1. Тех представителей номенклатуры, кого очень обидело изменение политического строя. Кто не вписался в новые экономические отношения.

2. Консервативных людей, которым вообще не нравятся никакие перемены – по убеждениям или из лености… От упертых коммунистов до «просто» людей с пониженной энергетикой, кому уже в 30 лет «поздно начинать заново».

3. Любителям ужасов и катастроф. Ведь цифра позволяет упоенно, сладострастно играть в их любимую психологическую игру: «Посмотрите, какой ужас!!!» И легко находить эти ужасы.

Но, конечно же, на серьезного человека эти цифры впечатления не производят. Очевидно ведь, что это вранье. «Падение ВВП» вызвано тем, что в 1991 году официальный курс доллара составлял 67 копеек.

На черном рынке – 17 рублей,

а в 1992 году возрос с 300 до 600 рублей.

В России очень любят сравнивать ВВП в пересчете на душу населения, но и тут разброс цифр совершенно сюрреалистический, от 1400 долларов на душу и до 6500. Последняя цифра, кстати, реальнее всего, но и она, похоже, сильно занижена.

Дело в том, что у нас очень не любят использовать такой показатель, как паритет покупательной способности (ППС). Использую ППС давным-давно, с начала 1990-х годов… Этот самый ППС определяет стоимость в долларах стандартного набора товаров и услуг для жителей разных стран и помогает хотя бы скорректировать легендарный и неточный ВВП.

Но если скорректируешь – летит в тартарары очередной миф про Россию – про то, какая она глупая и нелепая, нищая и дурацкая. Нет-нет! Лучше уж ничего не корректировать!

Если применить этот самый ППС, то получается, ВВП современной Российской Федерации составляет порядка 950 миллиардов долларов, Италии – 1100, Франции – 1200, а Германии – 1800 миллиардов. То есть разрыв есть, но мягко говоря, не катастрофический.

И падения производства в 20 раз – тоже нет.

Статья известного аналитика Роланда Гёца, опубликованная в материалах Кельнского Федерального института восточных и международных исследований, так и называется: «Россия отстает меньше, чем думают».

Выводы? Да очень простые выводы…

Во-первых, ВВП – это очень ненадежный индекс и слишком уж зависит от того, как именно его считать, какие параметры вводить… Не стоит на него очень уж полагаться.

Во-вторых, подсчет ВВП для России слишком часто используется в целях чисто политических. Внешними силами – для того, чтобы показать, сколь экономически слаба Россия и как нуждается в отеческом руководстве Всемирного Банка

Госдепа США, аналитиков из ФРГ, финансовых влияний транснациональных корпораций… (нужное подчеркнуть).

В самой России индекс ВВП используется примерно с теми же целями, но чаще всего бескорыстнее – просто для поддержания «нужного» уровня истерики, для продолжения игры в «подумайте, какой ужас».

Особый способ использования ВВП в политике – это обещание нашего недавнего Президента В.В. Путина «удвоить ВВП» за ближайшие год или два. Верить ли? Принимать ли всерьез? Уж где-где, а в Администрации Президента знают, как считать ВВП. И знают, кому заказать какое исследование.

Посчитать без ППС – получаешь одну цифру. Применишь ППС – получишь другую. Вопрос, какая цифра нужна в данный момент. Так что «удвоение ВВП» вполне возможно, причем не надо ждать несколько лет. Удвоить ВВП можно сегодня…

Вот только никакого отношения к нашей жизни это не будет иметь.

В народе получил распространение анекдот: «Как увеличить вдвое ВВП? Поставить портрет Путина и пить, пока он не начнет двоиться».

Говоря откровенно, мне этот анекдот не очень нравится.

Во-первых, не во всякой стране люди относятся к своим Президентам так неуважительно, как в России. И как раз там, где относятся поуважительнее, там и ВВП куда повыше.

Во-вторых, из анекдота получается примерно так – ну, ясное дело, ВВП крайне низкий, и так нам, свиньям, и надо, все нормально. Нечего слушать про всякий там экономический рост, все это враки, словесные выкрутасы и глупости.

Так вот, богатство России – это вовсе не глупости и не выдумка. Но ВВП не в силах показать ни богатства, ни бедности. Вообще ничего и никогда.

Пора понять, что все эти словесные трюки Всемирного Банка и прочих богоспасаемых учреждений не имеют прямого отношения ни к валовому внутреннему продукту, ни к национальному богатству, и вообще ни к чему на свете.

А меньше всего – к нам с вами.

Признаки роста национального богатства

Еще в начале 1990-х, под завывания «патриотической» прессы, трудно было поверить в полное обнищание страны. Глядишь – вон иномарка поехала… Вторая… Ввоз машин из Европы и из Японии в 1992 году стал таким массовым, что невольно заставлял задуматься: если и правда страна подчистую разорена, то откуда берутся десятки, сотни тысяч покупателей машин?

Пресса орала, что в России жирует кучка «новых русских» – поголовно бандиты и воры. Я же лично знал людей, которые покупали автомобили, и это были никак не воры и преступники.

А ведь автомобилизация страны продолжается! С 1990 по 2002 год автомобильный парк Российской Федерации вырос в 6 раз. Даже московские проспекты задыхаются от мчащихся автомобилей, они не рассчитаны на такие нагрузки. А что делается на узких улицах исторической части Москвы? Петербурга? В провинциальных городах? Пробки стали чем-то обычным в летнее время… Потом уже в любое время года. Опять популярно метро – можно добраться быстрее.

В 1970-е годы россияне, побывавшие за рубежом, описывали пробки как явление, характерное для городов Запада – как часть «их нравов». Сегодня автомобильный смог стал обычной частью жизни в городах Российской Федерации.

Каждая третья семья в России сегодня имеет машину.

Впрочем, рост благосостояния еще больше заметен на примере жилья.

Жилье

Темпы строительства жилья в начале 1990-х действительно упали, но и в 1992–1995 годах люди въезжали в новые квартиры. И тоже не одни воры и неимоверно богатые люди. А после 1995 года…

В 1950—1970-е годы Красноярск переживал строительный бум. На средства всего Советского Союза строили по 200… 400 до 500 тысяч квадратных метров жилья в год! Это много. Красноярск планомерно превращали в громадный промышленный город; Красноярск стремительно разрастался.

В 1917 году в нем жила 51 тысяча человек, в 1939-м – 190 тысяч, в 1959-м – 412 тысяч, в 1972-м – уже 688 тысяч человек. Красноярск 1970-х годов больше самого себя в 1917 году в 12 раз.

Другие города России росли все же совсем другими темпами. Взять динамичную Сибирь: в Иркутске в 1897 году жила 51 тысяча человек, 90 тысяч – в 1917-м, 98 тысяч в 1926-м, 366 тысяч – в 1959-м, 450 тысяч – в 1977.

Новосибирск: 404 тысячи жителей в 1939 году, 886 тысяч в 1959-м, 1243 тысячи – в 1974-м.

В Европейской России темп роста населения еще меньше.

Воронеж: 120 тыс. человек в 1926 году, 447 тысяч – в 1959-м, 660 тысяч в 1970-м.

Брянск: 174 тысячи жителей в 1939 году, 207 тысяч – в 1959-м, 318 тысяч в 1970-м.

Казань: 406 тысяч жителей в 1939 году, 667 тысяч – в 1959-м, 904 тысячи – в 1970-м.

Если верить «патриотической» прессе, то новые квартиры в Российской Федерации доступны разве что самым крутым мафиози… Но в начале XXI века в Красноярске каждый год строили порядка 200 тысяч квадратных метров жилья. Это уже строила не вся страна, не за счет непостроенного жилья в других городах. Это строилось и строится за счет внутренних ресурсов самого города. Все – на коммерческой основе, все квартиры кто-то покупает.

Люди увлеченно рассказывают, какие они бедные, но покупают квартиры и машины, строят гаражи и дачи!

И ведь не в одном Красноярске! За последние десять лет я ездил много, по всей России. И куда бы я ни приезжал, везде велось строительство жилья. В том числе и в самых депрессивных, самых унылых городах, где, казалось бы, промышленность давно «лежит на боку», зарплаты низкие, деловой активности почти нет. Идешь по Калуге, Твери, Наро-Фоминску, Пскову… И везде попадаются красивые ладные дома из силикатного кирпича, красно-коричневого или белого. Город большой – и дома пятиэтажные. Маленький городок – ладные трехэтажные домики.

Свернешь на улицу с частной застройкой – и каждый третий, самое малое – каждый четвертый дом – это новостройка. Или ладный деревянный домик на 3–4—5 комнат, или особнячки в полтора-два этажа, из того же красного силикатного кирпича.

Спроси хозяев – как правило, они охотно поговорят с вами и расскажут, как они бедны, как им трудно было все на свете, какие страшные деньги дерут с них на самые простые вещи… Но как-то оказывается, что хотя все очень плохо, но вот дом все-таки построили…

Еще раз подчеркну – так обстоит дело в любом городе современной России. Масштаб новостроек во много раз превосходит все, что было при советской власти.

В 2000 году Н. Маслов, заместитель председателя Госстроя, заявил: в Российской Федерации есть 15 миллионов неучтенных, незарегистрированных «единиц недвижимости». Это – половина всего, что построено в Российской Федерации с 1991 года. Маслов был очень недоволен этим размахом «теневого» строительства, и его можно понять.

Но вдумаемся – 30 миллионов единиц недвижимости (квартир, частных домов и дач) на 145 миллионов всего населения?! В Российской Федерации зарегистрировано примерно 55 миллионов домохозяйств – от хозяйств многодетных семей до одиночек. На 55 миллионов хозяйств – порядка 30 миллионов как-то улучшили свое жилищное положение… Так что же это – национальная катастрофа?! Или это у нас, некоторым образом, экономическая революция?!

Рост национального богатства

Да! За четырнадцать лет после 1991 года у нас произошла экономическая революция! Огромный процент людей сделался собственниками средств производства. 10 % россиян сегодня работают на самих себя. По официальной статистике – только 5 %, половина малого русского бизнеса в тени, но ведь и 5 % – совсем немало. Большинство из этих людей – мини-буржуи, даже микро… Но ведь буржуи.

Еще больший процент россиян сделался владельцами недвижимости или какой-то другой ценной собственности. Сегодня каждая третья семья в России имеет в собственности квартиру или дом, дачу, автомобиль, гараж. Тоже микробуржуи.

Тем более огромный процент россиян, заметно больше половины, имеют цветной телевизор, счет в банке, стиральные машины-автоматы, видеосистемы и другую ценную технику.

В 1995 году 13 миллионов человек совершили поездки за рубеж. Половина из них ездили по делам, но ведь и это – экономическая и политическая революция. А вторая половина – это туристы.

Компьютерная революция

Машины и жилье – это еще не все… В западном мире персональные компьютеры стали бытовой нормой уже к концу 1970-х годов. Но в СССР кто их хотя бы видел до самого конца советской власти?!

В 1989 году плохонький «Спектрум» стоил порядка 30 тысяч рублей в Москве и 50 тысяч в провинции. «Волга» стоила официально 10 тысяч и 25 тысяч – на черном рынке. Сегодня мало кто вспомнит, что такое вообще компьютер «Спектрум», а вполне современная «IBM» стоит раз в двадцать меньше автомобиля класса «Волги». Общее число компов в Российской Федерации оценивается от 5 до 20 миллионов. Разброс цифр в очередной раз показывает – никто ничего толком не знает.

Еще – связь. В советское время в очереди «на телефон» стояли годами. На обычный домашний телефон. О мобильнике разве что слышали как об одном из символов «ихнего образа жизни». В 2004 году в Российской Федерации было в 3 раза больше стационарных телефонов, чем в 1990 году, а мобильников зафиксировано 30 миллионов экземпляров. Молодежь поголовно с «мобилами».

Причем экономическая доступность и аппарата, и междугороднего, международного звонка все время снижается. В советское время звонить по межгороду было дорого, минута разговора стоила 2–3 рубля (при средней зарплате в 180 рублей), а международный разговор надо было заказывать заранее, и слышимость была, как с того света. Стоимость… В 1987 году минута разговора с США стоила 50 рублей.

Сегодня «десятку», то есть автоматическую связь со всем миром, мы ставим на свои домашние телефоны за 80 рублей, а компьютерные системы позволяют довести стоимость разговора с Германией до 5–6 рублей, с Америкой – до 7–8 рублей[14]14
  Возмущенное примечание моей ученицы, работающей в фирме «Билайн»: «Вы переплачиваете! У нас минута разговора с США и Канадой стоит самое большее 2 рубля!» Это – не реклама, и высказывание Насти я оставляю на ее совести.


[Закрыть]. Это – если звонить из Красноярска; тарифы на международные звонки из Европейской России намного ниже.

Основные потребности

Но, может быть, какие-то основные потребности людей в советское время удовлетворялись лучше? В число основных потребностей человека входят три: еда, одежда, жилье. Как обстоит дело с ними? Какова, выражаясь на научном жаргоне, «экономическая способность к удовлетворению основных потребностей». Про квартиры, впрочем, мы уже как будто поговорили…

Одежда

Зачем коммунистам нужно было выпускать именно некрасивую и неудобную одежду – выше моего понимания. Это – на уровне классической фразы профессора Преображенского: «Будем считать – если социальная революция, значит, не надо топить!»

Но люди постарше помнят, как ломились женщины за туфлями и за сапогами из ГДР, за костюмами из Чехии, за нейлоновыми вещицами из Венгрии. Расхватывались «в улет» даже тряпочки из Эстонии и Латвии. Вот обувь канской фабрики «Рассвет» или одежда, произведенная на родных советских производствах, как-то не очень охотно потреблялись советскими людьми. Но и одежда советского производства, особенно в провинции, внезапно становилась дефицитом. Скажем, вдруг исчезали из продажи мужские трусы или дамские лифчики. Исчезали – и все, хоть ты тресни.

А завоз в город платьев, блузок или батников становился очевиден: вдруг появлялось сразу много женщин, одетых совершенно одинаково. Посмотрите на фотографии еще 1960-х или 1970-х годов: группа студентов или сотрудников какого-то учреждения, а одеты они совершенно одинаково. Вариации невелики: платье «в талию» или блузка-юбка. Если на одной из девушек сарафан поверх свитера, кто-то из мужчин без галстука – это уже разнообразие!