Текст книги "Играй и умри"

Глава 6

Вообще-то этот малахольный недокрыл (птицеменом его теперь называть было как-то не с руки) Сому даже чем-то понравился. Наверное, своей полной неприспособленностью к жизни (это было видно по нему сразу, тут и к дедке не ходи) и смешными высказываниями. Ишь, выдал: «Мы на моей планете»!.. Владыка мира, йодистый калий… Знать, и впрямь умом слегка тронулся после того, что над ним уроды жополобые сделали. Ну да ничего, не буйный – и ладно. Все ж веселее с ним. С таким – особенно. Хоть и грех над убогими смеяться, но тому, кто от смерти спас, слегонца можно. В знак благодарности, ковать твою медь. Однако смех смехом, но пора и к серьезным делам возвращаться. Как-никак друзей спасать нужно.

Сом подобрался, выдохнул и сказал:

– Ну что, Тимоха, почапали!

– А… куда? – недокрыл не тронулся с места.

– Понятно куда, вон туда, – указал Сом стволом автомата на виднеющееся в конце туннеля пятно света.

– Но мне надо туда, – повернувшись, указал Тимоха в противоположную сторону. И застыл, разинув рот.

Быстро крутанувшись на месте, сталкер вскинул автомат, но вместо очереди в какую-нибудь зубастину разразился ругательствами:

– Йодистый калий, это что еще за фокусы-хренокусы?!.. Солить твою плешь, где туннель?

– Не знаю, – закрыл наконец рот Тимоха. – Я тоже удивлен.

– Удивлен он! – фыркнул Сом. – Я так вообще охреневаю. В полном, валять твою кладь, недоумении обретаюсь… Мы ведь оттуда пришли?

– Оттуда.

– А теперь там что? Ты глянь только, это же сплошная стена!

Туннель и впрямь метрах в пяти от них заканчивался тупиком. Это был не завал, которому еще можно было найти какое-то разумное объяснение, хотя неизбежного в этом случае шума Сом не слышал, а именно сплошная каменная стена.

Впрочем, удивлялся сталкер недолго. Объяснение могло быть только одно, которое он тут же и озвучил.

– Вот видишь, а ты говоришь: на твоей планете! На твоем Хрюкасе туннели сами собой закрываются?

– Не закрываются, – помотал головой недокрыл. – Но мы же не знаем, что случилось… И моя планета называется Тохас, а не Хрюкас. Это иной мир, не тот, где ты жил, как ты не можешь понять?

– Да хоть Сникерс! Нет никаких иных миров, есть только шоколадные батончики. Люди живут на одной-единственной планете, которая называется Земля. А на Земле есть Зона, и даже не одна. Ты вот, ковать твою медь, тоже, видать, до сих пор никак не дотумкаешь: это Зона. Зо-на! А она, эпический опус, умеет запудривать мозги всякими сраными штучками. Иной раз репу чешешь: что за хренотень, не бывает такого! А оно еще как бывает, в Зоне-то. Или думаешь: ну все, теперь я все аномалии Зоны знаю, все артефакты видал, а она – хренак! – на тебе, сталкер, еще вот такую загогулю, солить твою плешь! Или такую вот звездюлину – на-ка!.. Так и сейчас. Мы просто вляпались с тобой, Тимоха, в неизвестную ранее аномалию, которая тебя и вылечила. Ну, почти вылечила, с головой процесс, видимо, затянулся. А еще она на кой-то маракой стену эту позади нас хренакнула. Хотя тоже, кто его знает, со смыслом, может быть. Типа того, что не хрен пятиться, идите вперед, валять твою кладь, друзей выручайте! А может, и так просто, попугать решила. Но меня, йодистый калий, Зоной пугать – что в лужу пердеть. Я – сталкер, а значит, не греми костями и положись на меня.

– Зачем мне на тебя ложиться?.. – с откровенным испугом спросил Тимоха, отступив на пару шагов. – Ты меня опять нести хочешь? Но я ведь теперь умею ходить… Или ты имеешь в виду нестандартные взаимоотношения между…

– Э! Эй! – прикрикнул, насупившись, Сом. – Ты смотри мне, поаккуратней с такими шуточками! Я ведь не посмотрю, что ты умственно ущербный, могу мозги-то и встряхнуть пару раз. Вдруг на место встанут. Хуже-то точняк не будет.

– Не встанут на место! – испугался недокрыл. – То есть не надо трясти мои мозги. Мне и так кажется, что в этом теле их меньше… Ты не знаешь, у тебя мозг распространен на все тело или сконцентрирован где-то в одном месте?

– Ты мне зубы-то не заговаривай, извращенец. У тебя-то мозг точно, похоже, в одном месте сконцентрирован, валять твою кладь. Я даже знаю в каком.

– В каком? – заинтересовался Тимоха.

– Поймешь, когда срать пойдешь.

– Ты думаешь?

– Уверен. И закрывай свою варежку, да пошпарили на выход. У меня там друзья гибнут.

– «Закрывай варежку», – задумчиво произнес недокрыл, – это значит…

– Это значит: ща вхреначу! – рыкнул сталкер. – Рот, говорю, закрой и шагом марш за мной! Походной рысью.

Когда до выхода осталось всего ничего, с полсотни метров, Сом замедлил шаг и поднял ладонь, призывая Тимоху остановиться. Сталкер не знал, в какое место Зоны они сейчас выйдут, но не без основания подозревал, что раз ход другой, то и место окажется другим, не то, через которое он попал сюда. В этом имелись свои плюсы и минусы. Очевидный плюс заключался в том, что здесь его «стервы», скорее всего, не ждут. Минус же – он понятия не имеет, куда выйдет. Возможно, как раз прямо в лапы Стеринова.

Однако то, что произошло в следующие секунды, не мог предвидеть даже он. Светлое пятно близкого уже выхода перекрыл черный силуэт. И сразу же оттуда замелькали яркие вспышки, звук автоматной очереди больно ударил по ушам. Сталкер прыгнул на Тимоху в тот самый миг, когда возле уха спутника свистнула пуля. Сбил недокрыла с ног и дернул его за руку под защиту каменного выступа. Убедившись, что Тимоха в безопасности, Сом осторожно выглянул из-за камня. Проход оказался чист, противник, судя по всему, остался снаружи. Но, йодистый калий, откуда взялся этот противник? То, что это «стервы», понятно, тут и к дедке не ходи, больше некому. Только вот как они узнали, что он выйдет именно здесь? Или все-таки это тот же самый проход, через который он зашел? Да нет же, тук тебя в так, другой, память же ему не отшибло! Этот и шире, и выше, и через выход, вон, кусок синего неба виден, а в том выход каменная глыба загораживала. Так что либо «стервы» случайно сюда сунулись да стрельнули для острастки, либо нашли этот выход после того, как он скрылся в горе, и на всякий случай оставили наблюдателя.

Однако что-то Сома подспудно настораживало, что-то ему определенно не нравилось, казалось неправильным. Нет, сама создавшаяся ситуация, ковать твою медь, ему тоже не нравилась, но она была для опытного вояки привычной. И все-таки что-то зудело в подсознании назойливой мухой. Что? Что не так? Ведь все и заняло-то пару-тройку секунд: силуэт на фоне выхода, вспышки выстрелов, звук очереди… Опа!.. Вот оно: звук! Понятно, что в замкнутом пространстве туннеля выстрелы прозвучали громче. Но дело было не в этом. Звук был незнакомым! И промежутки между выстрелами в очереди отличались от привычных «калашниковских». Может, на десятые-сотые доли секунды, но ухо, наслушавшееся этих очередей, разницу уловило. Конечно, Сом отдавал себе отчет, что слышал не все автоматическое оружие в мире. Но основное – АК всех модификаций, различные кольты, включая знаменитую М-16, «Скары», а также УЗИ, «Тавор» и даже бесславно известные эрмановские МП-38 и МП-40 – более чем достаточно. Здесь же звучало нечто совсем другое. А неизвестность в любых ее проявлениях Сом не переваривал. Раздражала его неизвестность, валять твою кладь! Оттого и кроссворды всякие с ребусами разгадывать не любил – пока до верных ответов докопаешься, все нервы себе издергаешь! А нервы у сталкера должны быть стальными, надежными.

Подумав о развлекательных ребусах, Сом в очередной раз вспомнил о друге Ребусе, что нуждался сейчас в его помощи. И о Коте, разумеется, тоже. О том, что, возможно, в этой помощи нуждаться уже некому, сталкер старался не думать. Да и некогда сейчас думать. Сейчас нужно действовать! Иначе и впрямь будет некому… Тьфу! Йодистый калий! Отставить, сталкер! Займись делом! И не забудь, что у тебя еще, вон, бестолковый прыщ на жопе.

– Тимоха, ты с оружием дело имел когда-нибудь? – спросил Сом у недокрыла.

– С оружием?.. – вздрогнул тот. – Нет, что ты! А такого, как у тебя, я вообще никогда не видел. У нас на Тохасе…

– Эпический опус! – оборвал напарника сталкер. – Еще раз про Хрюкас – и хрюкну, тук тебя в так. А вот с оружием как раз пора познакомиться.

Тимоха с опаской глянул на автомат в руках Сома, но сталкер, набросив ремень на шею, оставил его висеть на груди, а сам открыл висящую на боку кобуру и достал оттуда носимый на всякий пожарный «макарыч». Вот и пригодился.

– Смотри сюда, – скомандовал Сом недокрылу, хотя Тимоха и так уже вылупил на ПМ глаза – сейчас вылезут. – Это пистолет Макарова. Стрел… видел когда-нибудь?

– Не-е-ет… Я ведь говорил, что…

– Тогда смотри и запоминай. С первого раза, тук тебя в так, повторять некогда. Сейчас он заряжен. Вот тут, в рукояти, магазин на восемь патронов. Один уже в стволе, остальные на месте, но больше у меня таких патронов нет, так что стреляй только когда уверен, не пали в белый свет как в копеечку. Вот здесь, слева, рычажок – это предохранитель. Перед тем как стрелять, опусти его вниз. Нет, давай я сразу опущу, забудешь ведь, ковать твою медь… При первом выстреле нужно будет приложить побольше усилий, потому что при этом еще и взведется курок. Я бы его сейчас и вручную взвел, но боюсь, как бы ты случайно спусковой крючок не нажал и кого-нибудь из нас не пристрелил. Вот он, крючок, видишь, в спусковой скобе? Перед выстрелом направь пистолет на врага и прицелься. Смотришь в прорезь прицела, совмещаешь с мушкой – вот они, – наводишь на цель и плавно жмешь на спусковой крючок. Ну, если стрелять придется с близкого расстояния, то целься просто по стволу, так быстрей. Перезарядится он сам, ничего жать и дергать не надо. Да, и еще: после выстрела направо полетит отработанная гильза – это нормально, ловить ее не надо. Вот с большего как-то так. Усек? Тогда на, держи. Аккуратней только, солить твою плешь, в себя не стрельни. А в меня – тем более!

Недокрыл боязливо взял пистолет, повертел его в руках, заглянул в ствол…

– Тук тебя в так! – рявкнул сталкер. – Жить надоело?! Никогда не направляй ствол на себя! И на людей вообще! Даже когда уверен, что он не заряжен. А сейчас он стопудово заряжен и продырявит твою черепушку – крякнуть не успеешь. Да и зачем тратить патрон, если она у тебя и без того дырявая?

Тимоха испуганно отвернул пистолет – едва вовсе не выбросил.

– Но… как?.. – залепетал он. – Как же не направлять на людей?.. В них же надо стрелять…

– Стрелять нужно не в людей, а во врагов. И вообще, валять твою кладь, как я уже сказал, стреляй только когда уверен, что можешь попасть, ну или когда уже без этого полная жопа. Для «калаша» патронов хватает, да и опыта у меня чуток поболе, так что стрелять буду я. А ты сзади держись, зря под пули не лезь.

Сталкер замолчал, почесал в затылке, о чем-то раздумывая, затем, на что-то решившись, махнул рукой и полез в подсумок. Достал оттуда гранату РГД-5 и сказал:

– На вот тебе еще такую хреновину. Знаешь, что это такое?

– Похоже на какой-то маленький сосуд, – обрадовался Тимоха. – Дай мне его скорей, я пить хочу!

– Какой еще, йодистый калий, сосуд? – обомлел от неожиданности Сом. – Из чего ты собрался пить, из гранаты?.. Эпический опус, это тебе что, соска? Рассказать кому – обоссутся.

– А… для чего тогда эта… граната? – обескураженно заморгал недокрыл. – Зачем у нее носик? Я думал, пить…

– Пить!.. – фыркнул сталкер. – Клопов давить! Нашел, тоже мне, носик. Это взрыватель! Понял, дурила? Вижу, что не понял. Объясняю. Этот, ковать твою медь, «сосуд» предназначен для уничтожения живой силы противника.

– Разве такой… хреновиной можно кого-то уничтожить? – удивился Тимоха. – Это ж с какой силой ее нужно кинуть? Да и то… Если только этим… взрывателем в глаз попасть.

– Ну ты и дикий! – сокрушенно помотал головой Сом. – Где же ты рос, что ничего про гранаты не знаешь? Или прикалываешься, солить твою плешь? Я уже понял, что ты клоун, только мы сейчас не в цирке.

– Я правда не знаю! Объясни, чтобы я усек.

– Мне уже кажется, что зря я тебе ее дать решил… Ну да ладно, смотри. И слушай. О-очень внимательно! В одном ты, валять твою кладь, прав: гранату надо кидать. И кидать во врагов. Но попадать взрывателем в глаз не обязательно. Даже точно в противника попадать не обязательно, поскольку дальность разлета осколков у РГД-5 тридцать метров. Для особо одаренных поясняю: после отпускания рычага через три-четыре секунды граната взрывается. То есть кидать ее нужно, только если противник находится от тебя дальше, чем тридцать метров, иначе и сам попадешь под осколки. Или можно кидать из-за укрытия. Перед тем как бросить – смотри сюда! – нужно разогнуть усики чеки – да-да, вот это колечко и есть чека, – затем взять гранату в правую руку… ты ведь правша?.. Причем взять нужно так, чтобы пальцы прижимали рычаг к корпусу. После этого продеваешь указательный палец левой руки в кольцо и выдергиваешь чеку. Ее лучше сразу не выкидывать, потому что если вдруг передумаешь бросать гранату, нужно будет ее вставлять назад, иначе, эпический опус, придется вечно ходить с гранатой в руке, чтобы она не рванула. Ну, это я так, считай, что сострил. Насчет вечно ходить. Потому как долго не проходишь, все равно руку разожмешь. Но это, солить твою плешь, лирика. Короче… Выдернул чеку – и бросай «эргэдэшку» в сторону неприятеля. Через три-четыре секунды будет «бах»! Все ясно?

– Не все, – смущенно произнес недокрыл. – Я не знаю, что такое указательный палец. У меня их было шесть – и все без названия.

– Диагноз подтверждается, – пробормотал сталкер, – голова восстановлению не подверглась… Ну да ладно. Простой вопрос: каким пальцем ты ковыряешь в носу?

– Зачем?..

– Вопрос снимается. Указательный палец – следующий после большого. Который из них большой – нужно пояснять?

– Который самый толстый или который самый длинный? – посмотрел на свои ладони Тимоха.

– Самый толстый, – тяжело вздохнул Сом. – Надеюсь, откуда и как пи́сать-какать, мне тебя учить не придется.

– Это я умею, – смутился недокрыл.

– Какая неожиданная радость! Валять твою кладь.

– Но вот ты сказал «пи́сать»…

– Да, сказал, – с опаской глянул сталкер на недокрыла. – Все-таки забыл, что это такое? Надо учить?

– Нет, я помню, учить не надо. Но чтобы… это делать, сначала нужно пить. И я очень-очень хочу пить! А когда ты гранату показал, я еще сильнее захотел. Я ведь уже сто лет не пил, а может, и больше. И не ел… Но есть не так сильно хочется, как пить.

– Ну, это не проблема, – облегченно выдохнул Сом. – Вода у меня как раз есть.

Он снял с пояса флягу в матерчатом чехле защитного цвета и протянул ее Тимохе:

– Пей, не жалей, солить твою плешь. Скоро все равно или выберемся, или расхотим пить навсегда.

Глава 7

Теонгу было плохо. Очень-очень плохо. Несмотря на то, что у него теперь действовали ноги и наконец перестала мучить жажда. Плохо было не физически, а морально. И страшно. И вообще… Взять хотя бы то, что он лишился своего тела. Во-первых, это было непонятно, а оттого опять же страшно. Кто такое мог сотворить? Зачем? И ведь это же теперь навсегда?.. Во-вторых, с этим телом ему было непривычно и неудобно. Тяжелое, неповоротливое, неуклюжее. Конечности словно налились свинцом; такое ощущение, что кости гораздо толще, чем были у него раньше, и совсем не полые внутри. Пальцев всего по пять – неудобно ими браться и держать в них что-либо. Глаза в темноте не видят – это вообще никуда не годится! Особенно сейчас, в полумраке туннеля.

Теперь – сама ситуация. Откуда взялся этот Сом? Теперь уже очень сомнительно, что он с Ронаса. Говорит, с Земли, из какой-то Зоны, причем продолжает считать, будто там до сих пор и находится. Но ведь на самом деле они сейчас находятся на Тохасе. Ведь он, Теонг, вышел из анабиоза в той же самой камере, где его оставил отец. И лифт был тот же самый, и коридор наверху. Не могла же вся гора целиком перелететь на другую планету! На эту… как ее… Землю. Проще предположить, что прилетел как раз Сом. Это не противоречит здравому смыслу – тохасианские ученые когда-то вплотную приблизились к идее осуществления межпланетных полетов. Но ведь не мог же Сом забыть про такой перелет? Или мог?.. Мало ли что случилось в пути! Космическое излучение, травмированная долгим полетом психика, просто головой при посадке ударился…

Но это все равно не объясняет того, почему сам Теонг стал похож на пришельца. Почему они с Сомом заговорили на одном, неизвестном обоим ранее языке? И почему туннель вдруг закрылся каменной стеной?..

Неужели Сом прав и психика повреждена как раз у него, у Теонга?.. Это все бы расставило по местам. А возникновение проблемы легко объясняет слишком долгое пребывание в анабиозе. Или даже не так… Скорее всего, он лежит сейчас в вышедшей из строя анабиозной установке – не проснувшийся до конца, находящийся в предсмертной коме, и видит финальный бред агонизирующего мозга. Да-да, это единственное реальное объяснение происходящему! То есть не происходящему, а кажущемуся. Так что бояться нечего, не считая, конечно, близкой смерти. Во всяком случае, бояться того, что он якобы сейчас видит и слышит, совершенно бессмысленно. А раз так, отчего бы и не поучаствовать напоследок в этих безумных играх разума, стать хотя бы чуточку похожим на бесстрашных крылатых предков? Когда бояться нечего – это совсем легко и даже интересно.

И в самом деле, стало гораздо легче. В конце концов то, что он сейчас умирает, не самое худшее. Плохо, если бы он корчился в болезненных муках, а так… Скоро все потонет в вечной темноте и не будет уже совсем ничего: ни боли, ни страха, ни голода, ни жажды. Отпадет потребность в принятии каких бы то ни было решений, в поиске ответов на сложные вопросы, в беспокойстве за свою дальнейшую судьбу…

– Эй, чего застыл, как сопля на морозе? – вывел Теонга из задумчивости окрик Сома.

– Запоминаю то, что ты сказал про гранату и пистолет, – решил подыграть своему воображению тохасианин. И ему это начало нравиться. Он решил даже немножко пошалить и выдал: – Хочется поскорее применить эти знания на деле.

– Скоро применишь, – с откровенным удивлением посмотрел на него псевдопришелец.

– Так никого же нет впереди.

– Нет, так будут, – буркнул Сом, которого, судя по всему, тоже озадачило бездействие противника. – Я полагаю, тут дело такое, ковать твою медь… «Стервы», ну, то есть ублюдки из группы Семки Стеринова, которые нас поджидают, напоролись на этот выход случайно. Скорее даже, кто-то один из них. Сунулся в дырку, ничего со свету-то не увидел, ну и дал очередь для острастки, а скорее для своего успокоения. А потом свалил. Может, за остальными поперся. Лучше быть готовыми к худшему, валять твою кладь. Мне только одно репу дербанит: из чего он, паскуда анальная, стрелял?

– Пистолет не так стреляет? – спросил Теонг.

– Пистолет не так. Так стреляет автомат или, по-буржуйски если, штурмовая винтовка. Ну, пистолет-пулемет еще…

– А у тебя что?

– У меня автомат. АКС-74У.

– Ну так вот!..

– Что «вот»? Компот тебе в рот… Это не из «калаша» стреляли. И вообще не из того, что я знаю. А у «стерв» были «калаши». И мне, валять твою кладь, сильно не нравится, когда мне что-то непонятно.

– Так пойдем и узнаем, кто там такой и из чего он стреляет, – сказал Теонг, очень довольный собственной смелостью, несмотря на то, что хорошо понимал ее природу.

– Эпический опус, а ты чего таким прытким стал? – подозрительно глянул на него Сом. – Непонятно мне что-то… А я, говорю же тебе, не люблю непонятного!

– То есть мне нужно начать плакать и звать папу? – хмыкнул тохасианин.

– Во всяком случае, это бы меня не удивило. Ну да ладно, может, это у тебя адреналин в жопе взыграл. Такое с новичками бывает. Пошли, ковать твою медь! Только на рожон не лезь, вояка. Адреналин тебе дырки в шкуре не залепит.

Напарники, крадучись вдоль самой стены и держа наиз– готовку оружие, двинулись к выходу. Первым шел, разумеется, Сом, поэтому из-за его спины Теонгу не все было видно. И появление в пятне света силуэта противника он проморгал, услышал лишь резанувшую по ушам очередь. И тут же, следом, совсем рядом, вторую. Тохасианин не сразу и понял, что это ответил сталкер. Впрочем, он это быстро увидел, поскольку Сом уже не стоял перед ним, а лежал на полу туннеля и поливал выход из АКСУ. Теонг увидел также, как лезут в этот выход враги: один, второй, третий, четвертый… Дальше считать ему помешал Сом, который, на миг обернувшись, рявкнул:

– Ложись, тук тебя в так! И готовь гранату, их тут как мух на тухлятине!

– Что, кольцо выдергивать? – заволновался тохасианин.

– Усики пока разогни, кольцо не трогай! – бросил в ответ сталкер между выстрелами по врагу. – Скажу, когда.

Стрелял он хорошо, это понял даже Теонг, который видел настоящую стрельбу впервые в жизни. Да и трудно было не понять, ведь нападающие валились один за другим, не успевая пробежать по туннелю и десяток шагов. Конечно, были и такие, что, невзирая на прямые попадания, продолжали двигаться, хотя уже и не так рьяно. Однако и их в конце концов настигала печальная участь.

«А если у него кончатся патроны?» – подумал тохасианин, разгибая стопорные усики. И Сом, будто услышав его мысли, перестал стрелять и крикнул:

– Дергай кольцо и бросай гранату! Мне магазин нужно сменить…

Теонгу опять стало страшно. Очень сильно, до испарины и дрожи. Он разом забыл, что это все не по-настоящему, что это лишь его предсмертный бред. Рядом щелкнула о стену пуля, каменным осколком больно чиркнуло по щеке. Ойкнув, Теонг инстинктивно мазнул тыльной стороной ладони по лицу. Глянул на руку и снова ойкнул – та была в крови. Тохасианину стало дурно, зашумело в ушах, в глазах замелькали цветные круги. «Падаю», – мелькнула не очень логичная мысль, он ведь и так лежал. Из надвигающегося обморока его вывел гневный окрик Сома:

– Йодистый калий! Ты там что, обосрался?! Бросай гранату, тук тебя в так!

От испуга Теонг едва не швырнул гранату сразу, не выдернув кольца; опомнился в последнее мгновение. А когда исправил оплошность и вновь замахнулся для броска, увидел, что нападающие уже совсем близко. Им опять завладела паника: «Они ближе тридцати метров, если кину в них, то зацепит и нас!..» Но все-таки сработали остатки логики: если забросить гранату за спины врагов, осколки и вонзятся в эти спины.

«Эргэдэшка» едва не выскользнула из вспотевшей руки. Бросок получился неуклюжим, граната, вряд ли преодолев и двадцать метров, перелетела через головы первых двух атакующих и ударила в лоб третьему. «Эх, в глаз не попал!» – успел подумать тохасианин, прежде чем в туннеле грохнуло так, что вмиг заложило уши. На голову посыпалась каменная крошка, по руке шлепнуло чем-то влажным. Зажмурившийся при взрыве Теонг открыл глаза и посмотрел на ладонь. Та была испачкана синим. А рядом… Рядом с рукой лежала еще одна рука. Но какая! Больше всего она походила на узловатый, с морщинистыми наростами, обрубок дерева – буро-зеленый, с пятью растопыренными пальцами-ветками. Каждую суставчатую «ветку» венчал острый черный коготь, длиной чуть ли не в треть самого пальца. И эти когтистые пальцеподобные отростки судорожно сгибались и разгибались, словно пытаясь схватить свою жертву.

Теонгу вновь сделалось дурно. И опять ему не дал вырубиться Сом.

– Молодец, солить твою плешь! – сквозь «вату» в ушах услышал он голос сталкера. – На еще гранату, хреначь гадов!

Напарник бросил ему «эргэдэшку», а сам, поменяв уже магазин, снова принялся поливать все лезущих и лезущих в туннель противников свинцовым душем.

Враги, разумеется, тоже не прекращали стрелять. Но занятому новой гранатой Теонгу было некогда обращать на это внимания. Да и вообще – обалдевший, испуганный, все еще находящийся на грани обморока, – он словно выпал из реальности. Причем тохасианин уже напрочь забыл, что по своим недавним умозаключениям он сейчас не обретался ни в какой реальности. Трясущимися пальцами, на ощупь – в глазах все еще плавали цветные круги, – он разогнул усики, выдернул кольцо и наугад швырнул гранату вперед.

Дальнейшие события и вовсе превратились в полный сумбур. Стрельба, взрывы, вспышки, свист пуль и осколков, сыплющаяся отовсюду каменная крошка и пыль заполнили собой сознание тохасианина. В себя он пришел от наступившей вдруг тишины и с недоумением уставился на зажатый в руке пистолет со странно выдвинутым стволом. Теонг поймал себя на том, что все еще нажимает на спусковой крючок, только «макарыч» отказывался почему-то стрелять.

– Сломался, – пожаловался он ухмыляющемуся сталкеру.

– Сам ты сломался, ковать твою медь, – ответил Сом. – Ты просто все патроны выщелкал.

– Куда… выщелкал?..

– А вон в них, – мотнул головой сталкер.

Тохасианин посмотрел вперед. Каменный пол туннеля до самого выхода был завален телами.

– Это все я… то есть мы?.. – заморгал пораженный Теонг.

– Нет, это нам дядя помог, валять твою кладь.

– Какой дядя?..

– Я уж не знаю, какой у тебя дядя, – не отрывая взгляда от светлого пятна входа, поднялся на ноги сталкер. – У меня его нет, одни тети.

– У меня тоже нет… А почему ты думаешь, что это был мой дядя?

– Потому что задавал такие же дурацкие вопросы, эпический опус! А вот ты для первого раза показал себя молодцом. Честно скажу, не ожидал.

– Нет-нет, погоди, – тоже встал с пола тохасианин. – Так что все-таки с дядей? И куда он делся? Его убили?

– Я удивляюсь, почему не убили нас, – обведя взглядом груду тел, буркнул Сом. – Такое ощущение, что они или стрелять не умели, или специально мимо целились. И скорее второе, солить твою плешь. Потому что не попадать тоже нужно уметь. А нас при такой плотности огня ни одна шальная пуля не задела.

– Меня задела! – вспомнив о своем «ранении», потрогал Теонг щеку. Но тут же признался: – Только, наверное, камень, а не пуля.

– Ну что ж, ковать твою медь, с боевым крещением тебя. А сейчас побудь здесь, я схожу к выходу, гляну, что там.

– Нет-нет, я с тобой! – испугался тохасианин.

– Сказал же: здесь стой! – рыкнул Сом. И чуть мягче добавил: – Ты безоружный, а у меня еще с полрожка патронов осталось. Потом вооружимся, вон здесь сколько этого добра, – кивнул он на автоматы поверженного противника.

Теонг снова посмотрел на мертвых врагов. Впрочем, некоторые тела еще шевелились. Тохасианин вспомнил оторванную руку, у которой двигались пальцы, и его едва не вырвало. И этот внезапный приступ тошноты, а также саднящая царапина на щеке чувствовались настолько реально, что Теонг засомневался в своей теории об агонизирующем сознании. Но если все это происходит с ним в действительности, то что же тогда такое бред? Нет, реальностью это быть никак не могло. Потому что такого не бывает в принципе! Даже в сказках, даже в легендах о временах крылатых предков!.. Какая-то внезапная мысль царапнула по краешку сознания, но поймать ее тохасианин не успел.

– Тимоха! Иди сюда! – послышалось издали.

Силуэт Сома виднелся в светлом пятне возле самого выхода из туннеля. Задумавшись, Теонг и не заметил, как туда добрался напарник.

Осторожно переступая через распластанные тела, через подрагивающие конечности, тохасианин пошел по туннелю. Пару раз он едва не упал, поскользнувшись на блестевшей повсюду синей жидкости, заменяющей, видимо, неведомому врагу кровь. На сами тела Теонг старался не смотреть – глянул один раз и больше не захотел, настолько неестественно мерзкими показались ему мертвецы.

Однако стоило ему добраться до Сома, как тот именно с этого и начал.

– Йодистый калий! Ты только посмотри на эти рожи! Вот уж уроды так уроды! Кто они такие, валять твою кладь?!

Тохасианин на миг перевел взгляд на распростертое рядом с выходом тело. Хорошо освещенное, оно выглядело омерзительно: лицо, словно кора старого дерева, было изборождено трещинами, бугрилось шишками, сочилось из глубоких пор мутной слизью… Один глаз, багровый, как тохасианское солнце, выпирал из глазницы кровавым пузырем, другой же едва поблескивал между рваными складками толстых век. Теонг снова почувствовал дурноту и на сей раз его бы наверняка стошнило, не будь желудок пустым.

– Это разве не твои знакомые? – подавив рвотный позыв, выдохнул тохасианин.

– Какие знакомые? «Стервы», что ли?.. – удивленно посмотрел на него Сом. – Нет, они, конечно, твари, но выглядят все-таки краше. А эти… Это ж не люди, не заметил разве? Я, конечно, слышал всякие сталкерские байки о том, что в Зоне есть… обитатели, но раньше только ржал над брехунами. А теперь… Вот и ты, солить твою плешь, все гундел тут, в Зону не верил. А что это может быть, если не Зона, не ее, эпический опус, проделки?.. Одно не пойму: откуда у Зоны автоматы? Да еще не пойми какие…

Сталкер наклонился к убитому и снял с его шеи автомат, внешне, на взгляд Теонга, мало отличимый от сомовского. Почти то же самое выдал и сталкер, после того как повертел в руках оружие, чем-то пощелкав, что-то с него сняв и вновь поставив на место:

– О-очень интересно, валять твою кладь!.. Ведь «калаш» «калашом» – тот же принцип действия, те же основные узлы… Только все какое-то не такое – другие размеры, другие стандарты… Даже патроны ни то ни се: ни семь шестьдесят два, ни пять сорок пять, ни пять пятьдесят шесть, как у буржуев… И маркировка – не пойми что за хрень. Не видал никогда таких крокозявр… Будто специально сделали какую-то пародию-хренодию, тук тебя в так!.. Вот только на кой маракой – не допру… Да и кто, ковать твою медь, сделал? Что-то я тоже крышей поехал… Зона все может. Не такие еще закидоны устраивала…

И все-таки Теонг сумел различить в голосе сталкера некоторые нотки сомнения. Все-таки в оружии, как понял уже тохасианин, сталкер был дока.

А тот, между тем, буркнул себе невнятно под нос:

– Может, и впрямь Посещение?.. Да ну, тук тебя в так, не смеши мою жопу!.. – и тут же по-обычному громко и уверенно сказал: – Значит, так, солить твою плешь. Нам все равно, из каких нестандартов стрелять. И калибр тоже похрен – тут у каждого подсумки с магазинами. Берем каждый по тарахтелке и по паре подсумков. Усек?

– А… это? – протянул тохасианин ПМ.

– Этим в ближайшее время только орехи колоть. Давай сюда.

Сом забрал у Теонга пистолет, дал ему автомат, который только что осматривал, и пошел к дальним телам, чтобы взять такой же себе. Уже отойдя, обернулся:

– И вот что еще. Напялим на себя их прикид, чтобы издали нас за своих приняли.

– Что напялим?.. – почувствовав, как на макушке зашевелились волосы, промычал тохасианин.

– Их комбезы. И маскировка, и вообще… Ты обратил внимание, какие у них комбезы?

Теонг не обратил на это внимания, он вообще старался не смотреть на жуткие трупы. Так он и ответил сталкеру.

– А напрасно не обратил, – сказал тот. – У них ткань-хамелеон, валять твою кладь. Я слыхал о таких разработках, но вижу впервые.