Текст книги "Рыцари Атлантиды"

16

Капитан Кременецкий всматривался в вертикальные ряды зеленых цифр на мониторе. В последнее время как никогда часто случались мелкие поломки аппаратуры на станции слежения Верхоянск-2, но сейчас как будто бы все было исправно. Тем не менее компьютер показывал, что американский спутник «Элис» уменьшил скорость и снижается. Добрый десяток раз Кременецкий перепроверил данные, прежде чем обратился к непосредственному начальнику майору Одинцову.

– Ну, что там у нас… – Майор сел на место Кременецкого, пробежал глазами по строчкам на мониторе, нахмурился. – Так… Продолжай наблюдение, а я доложу генералу.

Примерно в то же время непонятное поведение спутника было замечено и другими станциями, разбросанными по территории России. Поначалу в небольшом изменении скорости и траектории платформы «Элис» не усмотрели ничего особо тревожащего – в конце концов это дело американцев, их спутник, пусть и распоряжаются им, как хотят. Но когда были произведены уточненные расчеты и наблюдения, из Министерства обороны России полетел срочный запрос в Вашингтон. Оттуда не ответили ничего вразумительного. Похоже, американцы находились в такой же растерянности и недоумении, как и русские. Спутник, воспринимавшийся ранее как досадный раритет эпохи «звездных войн», неожиданно превратился в серьезную проблему. После многократных консультаций с американской стороной, выяснений и разбирательств на достаточно высоком уровне российский министр обороны потребовал немедленной аудиенции у президента России, мотивируя это срочным делом, касающимся государственной безопасности. Просьба была удовлетворена.

Министр обороны вошел в громадный кремлевский кабинет президента. Глава государства встретил его весьма неприветливо. Заваленный текущими делами, президент справедливо считал, что свои вопросы военные могут и должны решать сами.

– Этот вопрос особенный, – сухо сказал министр. – Вот подробный доклад. Главное я подчеркнул красным.

Президент просмотрел текст переданного ему документа, вопросительно поднял взгляд на собеседника.

– Это значит… – Он не договорил.

– Да, – подтвердил министр обороны. – В результате изменения траектории спутник «Элис» столкнулся с неопознанным космическим объектом, который американцы называют «Черным Принцем». После столкновения два объекта не разошлись…

– Это больше похоже на стыковку, чем на столкновение, – заметил президент.

– Как бы там ни было, сейчас они составляют один массивный объект, и самое большее через две недели он рухнет на Землю. Никто не знает, что такое «Черный Принц», но американский спутник начинен плутонием! И специалисты полагают, что он упадет примерно в районе Новосибирска.

Президент покачал головой:

– А что говорят американцы?

– Утверждают, что это и для них гром среди ясного неба.

– Действительно среди ясного неба… Лучше не скажешь… Но разве они не в состоянии управлять собственным спутником? А если нет, пусть взрывают, или… Я не знаю. Должен же быть какой-то выход.

Министр обороны молчал.

– Я свяжусь с Вашингтоном по «красной линии», – сказал наконец президент. – Благодарю вас… Вы можете идти.

Министр обороны повернулся к дверям.

– Да, вот еще что, – остановил его президент. – Примите все меры для обеспечения секретности. Уверен, что американцы делают то же самое. Паника никому не нужна.

Попрощавшись с министром обороны, президент распорядился выяснить, возможен ли немедленный разговор с президентом США. Ему вскоре ответили: несмотря на то что в Вашингтоне глубокая ночь, президент США находится в Овальном кабинете и готов к разговору. Тогда президент России приказал соединить его с Белым домом столицы США по «красной линии» – трансатлантическому кабелю прямой связи между главами двух государств. После обмена приветствиями президент России сказал, что речь пойдет о спутнике «Элис».

– Делается все возможное, – прозвучал ответ из Вашингтона, – работа не прекращается ни на минуту. Проблема оказалась серьезнее, чем мы думали поначалу, но мы надеемся решить ее.

– Что такое «Черный Принц»? По данным наблюдений наши специалисты не смогли идентифицировать этот объект.

– Предполагается, что это обломок астероида или метеорит. У нас не больше данных, чем у вас… Он как-то сцепился с «Элис», общая масса и сделала падение неизбежным. В ближайшее время мы собираем для консультаций ведущих экспертов НАСА и ВКС.

Президент России выдержал паузу.

– Я настаиваю, – веско сказал он, – чтобы в этих совещаниях принимали участие и российские специалисты.

– Мы готовы пойти на это, – сразу согласился президент США. – Такой вариант рассматривался.

– Где они пройдут? Я полагаю, необходимо учитывать требования секретности во избежание паники.

– В Бискайском заливе сейчас находится авианосец «Теннесси». Вряд ли где-либо мы сможем гарантировать большую секретность, чем на борту американского военного корабля. Наши специалисты готовы прибыть туда в любой момент, поэтому сроки встречи назначайте вы.

– Нам потребуется время, ведь начинать придется практически с нуля, – произнес президент России после некоторого раздумья. – Но медлить нельзя. Как можно скорее.

– В принципе я согласен, – подвел итог президент США. – Подробности будут оговорены на уровне дипломатических ведомств.

Беседа высших персон двух государств была окончена.

Соблюсти полную секретность оказалось не так легко. Станции спутникового контроля имелись не только у России и США. Сотни людей в разных странах знали о происшествии со спутником «Элис», и утечка информации могла произойти где угодно. Российские и американские дипломаты сбились с ног, уговаривая военные структуры разных государств не предавать случившееся огласке.

В общем и целом это им удалось.

В Москве спешно формировали делегацию для участия в совещаниях. Трудность заключалась в том, что никто толком не знал, каким именно специалистам надлежит заниматься этой проблемой, так как раньше ничего подобного не возникало. К тому же вечные соперники – Главное разведывательное управление и Федеральная служба безопасности норовили всунуть в делегацию своих людей в ущерб конкуренту. В конце концов компромисс был найден.

ГРУ включило в состав делегации полковника профессора Табачникова, что было только логично, ибо профессор как раз углубленно занимался вопросами, имеющими отношение к стратегической оборонной инициативе. ФСБ выдвинула кандидатуру полковника Виктора Смолина, который имел весьма отдаленное отношение к космосу, но зато являлся одним из наиболее доверенных и квалифицированных сотрудников. Возглавил же делегацию заместитель министра обороны генерал Казимов – человек, чьи власть и влияние простирались гораздо дальше отведенных ему должностью рамок. От слова генерала Казимова в России зависело немало. В журналистских кругах с чьей-то легкой руки его прозвали серым кардиналом. Впрочем, так называли стольких людей, что из них можно было бы сформировать полный кардинальский конклав и провести выборы серого папы римского.

Кроме того, в делегацию вошли ученые, конструкторы космической техники, военные, специалисты русской космической программы и личный представитель президента – всего шестнадцать человек.

Получив благословение на самом высоком уровне, делегация вылетела в Испанию, откуда вертолет должен был доставить ее на авианосец.

17

Тома Вуда арестовали вечером на пороге бара. Сдав дежурство, он вернулся в Райфл и направился на встречу с человеком в коричневом костюме, чтобы рапортовать о выполнении задания и потребовать вторую часть двухсот тысяч долларов. Стотысячный аванс был уже переведен в швейцарский банк – Вуд заранее проверил это по телефону. Ему было невдомек, что он в любом случае не получил бы ни цента.

Быстродействующие компьютеры мгновенно выдали на экран полковника Лэнса данные о преступлении лейтенанта Вуда – самовольном изменении траектории спутника. Лэнс проявил выдержку и самообладание. Он не арестовал Вуда немедленно своей властью, а доложил о случившемся командующему военно-космическими силами США генералу Николасу. Тот поставил в известность Пентагон, но там уже знали об инциденте.

Дело взяло в свои руки ФБР в тесном сотрудничестве с военными. Было решено проследить за Томом Вудом на предмет установления его контактов. Но так как ни в какие контакты он не входил, а просидел в баре полтора часа с разочарованным видом, два сотрудника ФБР у выхода подхватили его под локти и усадили в машину с затемненными стеклами. Лейтенанта Вуда доставили в Денвер, а оттуда спецрейсом в —Вашингтон.

Щуря глаза от резкого света направленной ему в лицо лампы с рефлектором, Том Вуд сидел на жестком стуле в кабинете на втором этаже «дома Гувера», здания штаб-квартиры ФБР. Вопросы задавали двое: майор военной контрразведки Митчелл и следователь ФБР Бреннан.

Вуд рассказал все, что знал, раз, другой… Десятый… Повторил показания под воздействием пентотала. При этом он говорил охотнее и подробнее, но суть рассказа не изменилась. Ни одного нового факта.

– Скажите, доктор, – обратился Митчелл к врачу, когда Том закончил. – В принципе человек под воздействием вашего препарата может солгать?

Врач пожал плечами:

– Черт его знает. Человеческая натура – самая неисследованная штука в мире. Встречаются очень сильные личности. Считается, что противостоять пентоталу невозможно, однако…

– Хорошо, – перебил Митчелл, – поставим вопрос иначе. Как, по-вашему, конкретно этот человек лжет?

– Исходя из моего опыта, я бы сказал, что нет, сэр. Он демонстрирует все характерные реакции. Прямо из учебника.

Митчелл тяжело вздохнул и переглянулся с Бреннаном.

– Хватит, – распорядился тот. – Будем исходить из того, что он говорит правду. И максимум, что мы тут можем сделать, – составить фотороботы подозреваемых.

У подножия горы Элберт в штате Колорадо сотрудники ФБР, которых там было больше, чем жителей поселка, проводили опросы свидетелей, фотографировали и документировали все, что подворачивалось им под руку. Особенно досталось бару и небольшой гостинице, где останавливались подозреваемые. Отпечатков пальцев обнаружилось множество, но ни один из них не признали федеральные компьютеры. Из потока данных, хлынувшего в Вашингтон, пока не удавалось выделить ничего стоящего.

Все дороги, ведущие в Канзас, Оклахому, Нью-Мексико, Аризону, Юту, Вайоминг и Небраску, были перекрыты сразу же. Аэропорты, железнодорожные вокзалы, автобусные станции были взяты под усиленный контроль. Все было безрезультатно: разыскиваемые мужчина и девушка как сквозь землю провалились.

Пентагоновские аналитики занимались другим. Они искали дыру, сквозь которую произошла утечка сверхсекретного кода спутника «Элис». Подозревались все, вплоть до высокопоставленных чиновников, и каждый просеивался сквозь мельчайшее сито. Сбивало с толку то, что акция со спутником выглядела бессмысленной. Какова ее цель? Уничтожить спутник? Но он не имел сколь-нибудь решающего стратегического значения, его потеря не могла нанести США существенного ущерба. Подвергнуть атомной бомбардировке Россию, куда он должен упасть? Тоже едва ли, ибо те, кто предпринял акцию (кто бы они ни были), не могли не понимать, что объединенными усилиями двух стран так или иначе удастся предотвратить катастрофу. Вдобавок падение спутника стало неизбежным лишь после его столкновения с «Черным Принцем», а «Черный Принц» появился на орбите недавно, – кто мог знать о нем заранее? Даже если предположить просто чью-то демонстрацию могущества и доступа к военным секретам, почему никто до сих пор не взял на себя ответственность за эту акцию? Если правительству Соединенных Штатов угрожают, можно было бы по крайней мере сообщить, кого следует бояться.

Большая пресса пока молчала, но то там, то здесь появлялись признаки грядущего информационного взрыва. Президент США с тоской вспоминал заповедь великого Линкольна: «Можно недолго обманывать всех или долго обманывать немногих, но нельзя постоянно обманывать весь народ».

18

После короткого яростного ливня улицы Бирмингема, штат Алабама, сияли в солнечных лучах подобно асфальтовым зеркалам. Дождь умыл и витрины демонстрационного зала-магазина фирмы «Ямаха», перед которым стоял на тротуаре детектив Биллингс, вылезший из взятого напрокат джипа.

Зал был построен полукольцом, и за огромными сверкающими стеклами зазывно играли насыщенными цветами рекламные плакаты. Мощные спортивные мотоциклы без глушителей, элегантные мотоциклы с обтекателями, мотоциклы с бесшумными двигателями, мотоциклы для рокеров и для рекордов – Биллингс взирал на красочный мотоциклетный мир с удивлением, граничившим с восхищением. Он и не подозревал, что на свете существует такое разнообразие двухколесных экипажей.

Детектив подошел к дверям, стеклянные створки гостеприимно раздвинулись перед ним. Вскоре он беседовал с консультантом Уильямом Руни о Доминике Флэндри, два месяца назад купившем «ямаху».

– На вид я бы дал этому парню лет двадцать пять, может быть, немного больше, – говорил Руни. – Он выше среднего роста, лицо такое… мужественное. Привлекательное лицо. Темные короткие волосы, высокий лоб, глаза… Вот не скажу точно. Карие, по-моему. Прямой нос, подбородок с ямочкой, как у Керка Дугласа. И сложен по-спортивному.

– Одежда?

– Синие джинсы, коричневая замшевая куртка, под ней водолазка с надписью… Вот с какой же надписью… Забыл. То ли «Бон Джови», то ли «Бей, Джонни» – что-то в этом роде. Да, еще у него была большая синяя сумка через плечо.

Биллингс мысленно запротоколировал ответы мистера Руни и перешел к главному:

– Скажите, когда оформляется покупка, клиент заполняет какие-то бумаги?

– Гарантийные обязательства…

– Эти обязательства, – продолжил Биллингс, – остаются у вас или у покупателя?

– Один экземпляр у нас, а второй забирает покупатель.

– Могу я взглянуть на обязательство, подписанное мистером Флэндри?

– Конечно. Прошу за мной.

Через несколько минут Биллингс подытоживал, глядя на бланк:

– Значит, есть шанс, что на бумаге остались кроме наших отпечатки пальцев только двух человек: мистера Юхары, продавшего мотоцикл, и мистера Флэндри?

– Пожалуй, а впрочем…

– Хорошо. Я официально конфискую этот документ.

Биллингс извлек из кармана плотный конверт, с величайшими предосторожностями сложил бланк и поместил внутрь. Попрощавшись с Руни, он покинул зал и сел в джип. Теперь пора наведаться в полицейское управление Бирмингема. Ехать недалеко.

Внутри здания управления, куда вошел прибывший детектив, царил застоявшийся конторский запах, замешенный на табачном дыме. Гул голосов из разгороженных клетушек поднимался к закопченному потолку. Биллингс остановил проходившего сержанта и осведомился о местопребывании начальника. Тот молча качнул головой в сторону обитой клеенкой двери без таблички в конце коридора. Биллингс вошел в тесную приемную в момент, когда из кабинета вырвались двое раскрасневшихся полицейских, очевидно, после разноса. Детектив улыбнулся девушке за компьютером и проследовал в кабинет.

За столом громоздился огромных размеров мужчина в расстегнутой у ворота форменной рубашке. В одной руке он держал зажженную сигарету – судя по горе окурков в пепельнице, далеко не первую за день, – а другой разгонял дым.

– Хоть топор вешай, – поморщился Биллингс и представился.

– Билли Фултон, хозяин борделя, – отрекомендовался мужчина за столом. – Какими судьбами, детектив? Биллингс вынул конверт и уселся на шаткий стул.

– Гоняюсь за одним парнем, сэр. Он натворил кое-что у нас в Сент-Питерсберге, но, возможно, это ваш подопечный.

– Да? – громыхнул Фултон и ткнул окурком в пепельницу, отчего прочие окурки взметнулись фонтанчиком. – Давай подробнее.

– Приметы таковы, – сказал Биллингс. – На вид лет двадцать пять-двадцать семь, выше среднего роста, спортивного телосложения, коротко стриженные темные волосы, прямой нос, ямочка на подбородке. Два месяца назад был одет в синие джинсы, водолазку и коричневую замшевую куртку, тогда же приобрел мотоцикл «ямаха», назвавшись Домиником Флэндри. У меня есть некие отпечатки пальцев…

– Что за отпечатки?

Детектив протянул Фултону конверт.

– Там лежит бумага, – пояснил он, – на ней, я полагаю, несколько видов отпечатков, но, если парень ваш, его отпечатки отличить будет нетрудно. Правда, они оставлены два месяца назад…

Фултон заглянул в конверт:

– На такой бумаге должны сохраниться неплохо. Ладно, сейчас отправлю в лабораторию. А ты зайди часика через два, о'кей?

В полицейское управление Биллингс вернулся из «Макдоналдса» на двадцать минут раньше назначенного срока. Фултон встретил его хитрым прищуром.

– Что? – нетерпеливо выдохнул детектив.

– Вот тебе и что, – передразнил Фултон. – Кажется, непростую птичку вы зацепили… Зовут его Бен Коннор. Ему двадцать семь лет, и мы задерживали его дважды – три года назад и два. В первый раз – по подозрению в соучастии в убийстве президента совета директоров концерна «Мэйз»…

– Ого…

– М-да… Отпустили – не за что было зацепиться. Во второй раз его подозревали в причастности к убийству известного мафиози. И опять доказательств никаких. Я убежден, что этот Коннор – наемный убийца. Но, – Фултон развел руками, – где мокро, там и скользко, а где скользко, там не ухватишь. Мы бы все вздохнули с облегчением, если бы вам удалось его прижать…

– Дышите с облегчением, – сказал Биллингс. – Девяносто шансов из ста за то, что он погиб.

– Да ну?

– Под его мотоциклом рванула бомба, да так, что от него мало что осталось. От мотоцикла, я имею в виду, а от мотоциклиста – совсем ничего. Не доказано, что на мотоцикле ехал именно Коннор, но, учитывая вашу информацию…

– Заказчики ликвидировали, – констатировал Фултон.

– Мы тоже так считаем… И еще одно, сэр.

– Что еще? Кресло начальника полиции?

– Пока только адрес Коннора.

– Хочешь покопаться в его квартире, минуя формальности?

– Сэр…

– Да ради бога. Сентрал-сквер, восемь, квартира три. Только ничего ты там не найдешь. Думаешь, мы не копались?

– Благодарю вас, сэр, – произнес Биллингс. – Когда у вас возникнет надобность в любых сведениях из Сент-Питерсберга – минуя формальности! – знайте, что…

– Да ладно, – буркнул Фултон. – Привет Уиндэму.

Вскрыв дверь квартиры Коннора отмычкой и произведя тщательный обыск, Биллингс убедился в правоте Фултона. Здесь не было ничего, и даже… Как-то слишком уж ничего. Например, здесь не было денег – совсем, ни одного доллара, ни одного цента. Никаких документов, даже счетов за телефон. И потом, любой человек неизбежно обзаводится в своей квартире чем-то имеющим отношение к его личности. Записными книжками, страховыми полисами, просто какими-нибудь заметками на полях газет, мало ли чем. Тут же – совершенно ничего… Биллингс в задумчивости закурил.

Скорее всего, Бен Коннор готовился к бегству. Невозможно предположить, что он всегда был так уж аккуратен – так не бывает. Сразу после убийства Льюиса Коннор намеревался исчезнуть, не возвращаясь в эту квартиру.

Биллингс еще раз огляделся. Не упустил ли он чего-то важного? Как будто нет… Разве что эти фотографии полуголых девиц на зеркале. Подцепляя бумагу ногтем, он одну за другой отодрал картинки от стекла. Третья по счету заинтересовала его особенно. На обороте было написано мелким почерком: «Любимому от проказницы Роуз». Дата под этой строчкой свидетельствовала, что надпись сделана почти два года назад.

Детектив засунул фотографию в карман, вышел из квартиры и запер дверь. Не помешает снова прокатиться в полицейское управление – возможно, там знают девушку.

– Еще бы, – ответил на его вопрос Фултон. – Это бедняга Роуз Роулэнд, бывшая телезвезда нашей кабельной сети. Когда-то она была любовницей Коннора… Только теперь она выглядит совсем не так. Поверь мне, парень, я еще никогда не видел женщины, столь стремительно скатившейся вниз. А уж повидал-то я, не сомневайся, немало.

– Расскажите, сэр, – попросил Биллингс.

– Да что рассказывать? Мусорный ящик. Наркотики! Она торгует собой в гнилом подвальчике «Поддатый медведь» на Серкл-стрит. Но если ты хочешь расспросить ее о делишках Коннора, оставь эту затею. Неужели ты думаешь, что мы ее не допрашивали по полной программе? Пусто.

Нельзя сказать, чтобы у Биллингса были основания не доверять профессионализму людей Фултона, но все же следующий свой визит он нанес в «Поддатого медведя». Он спустился в бар по скользким, истертым каменным ступенькам. За покрытыми клеенкой столиками кое-где сидели помятые девушки, но Роуз Роулэнд среди них не было. Биллингс прошагал к стойке. Бармен равнодушно смотрел мимо него.

– Я ищу Роуз Роулэнд, – сказал Биллингс. Бармен играл глухого. Детектив показал ему доллар, и бармен ткнул пальцем в потолок.

– Четвертый этаж, комната сорок один.

Пыльные лестничные окна четырехэтажного здания почти не пропускали света. Биллингс с трудом разглядел номер на двери и постучал. Послышались шлепающие шаги, дверь широко распахнулась без вопросов и выяснений. Сначала Биллингс не узнал стоявшей перед ним женщины в халате, настолько разительным было отличие от изображенной на фотографии золотоволосой красавицы. Осунувшееся, обрюзгшее лицо, потрескавшиеся губы, ломкие волосы с седыми прядями.

Роуз Роулэнд молча повернулась и пошла в комнату, оставив дверь открытой. Биллингс последовал за ней. Вопреки ожиданию, в комнате было довольно чисто. Роуз Роулэнд, даже не посмотрев на Биллингса, начала раздеваться. Он сунул ей под нос полицейский значок. Роуз подняла на Биллингса тусклый взгляд.

– Убирайся, – сказала она безразличном невыразительным голосом. – Мне не о чем говорить с фараонами.

– Да? – Биллингс уселся на стул возле допотопного телевизора. – А мне кажется, мы найдем общий язык. Хочешь заработать? Двадцать долларов.

В ее блеклых глазах промелькнул огонек оживления.

– Вот как? Фараон платит? А за что?

– За разговор о Бене Конноре. Огонек погас.

– Я не знаю никакого Бена Коннора.

Вместо ответа детектив протянул ей фотографию. Роуз скользнула по глянцевому картону невидящим взглядом и вдруг разрыдалась. Биллингс терпеливо ждал.

– Такой я была, – выдавила она наконец сквозь слезы, – а Коннор… Подонок. Вместо того чтобы поддержать меня, помочь мне, когда было еще не поздно, он бросил меня… Нет, коп, ты веришь, что я была такой? Не можешь поверить? У меня была своя программа на телевидении, «Гостиная Роуз Роулэнд». Ко мне приходили знаменитости… Приезжал однажды даже Стивен Кинг… Это было не так давно.

– Бен Коннор бросил тебя, когда ты увлеклась наркотиками?

– Он мог меня спасти. Только он! Это он во всем виноват. Как же я его ненавижу!

Биллингс выждал, а потом со всей теплотой в голосе, на какую был способен, мягко проговорил:

– Помоги мне, я очень хочу достать Коннора. Женщина порывисто обернулась к детективу:

– Все, уходи. Не знаю я ничего.

– Боишься его?

– Да пошел он…

– Тогда расскажи.

– Что? Я о нем ничего не знаю. Поверь, мне нечего о нем рассказывать. Наши отношения прекратились года два назад, но и раньше он не посвящал меня в свои дела.

– И ты его больше не видела?

– Почему, видела…

– Когда в последний раз? Роуз Роулэнд задумалась:

– Неделю назад. Я пришла к нему домой. Мне очень нужны были деньги, а попросить было не у кого, кроме него…

– Он впустил тебя?

– Да. Он разговаривал по телефону и показал мне на стул в прихожей, чтобы я подождала. Уж конечно не для того, чтобы дать мне денег! Он хотел от меня окончательно отделаться. Когда он закончил свой разговор, то начал кричать на меня и сказал, чтобы я…

– Подожди. Он разговаривал по телефону? С кем?

– Откуда я знаю…

– Но хотя бы его реплики ты должна была слышать? Она отрицательно покачала головой:

– Он почти ничего не говорил, только поддакивал. Ах да, в конце он упомянул Мюнхен.

Мюнхен… Что ж, это могло встроиться в схему Биллингса о планируемом бегстве Коннора. Он наклонился к женщине, взял ее ладони в свои, посмотрел в ее глаза:

– Вспомни все, Роуз. Это очень важно. Может быть, ты хоть краем уха что-то слышала. Голос в трубке. Мужской или женский?

Она дернула плечом:

– Слышать-то я слышала, мужской голос. У Коннора громкий телефон, и он держал трубку не вплотную к уху… Но я ни слова не разобрала. Единственно, мне показалось…

– Что?

– Этот человек говорил по-английски с акцентом, я думаю, это можно было уловить. Когда работаешь на телевидении, где важна дикция, подмечаешь такие вещи.

– Так, – пробормотал Биллингс. – А потом?

– Это все, коп. Про то, как он меня унижал, тебе, наверное, неинтересно.

– А раньше, до этого, ты никогда…

– А до этого я видела его четыре месяца назад, и то случайно, на улице.

– Гм… Понятно.

– Как, по-твоему, это стоит двадцать долларов?

Биллингс протянул ей деньги, и она вцепилась в бумажку, как утопающий в спасательный круг. В каком-то смысле это так и ест, подумал Биллингс. Клиентов все меньше, а наркотики на что-то нужно покупать.

– Спасибо и —на этом, сестренка.

Детектив отправился в аэропорт. Если предположить, что телефонный собеседник Коннора имеет отношение к убийству Льюиса (а почему бы и нет?), логично будет посетить Нейплс и опросить портье всех отелей. Акцент – это примета. Шансов мало, но нужно проверить все версии. Биллингс обязан не упустить ничего, не столько как полицейский, сколько как Хранитель.

В Сент-Питерсберг самолет прибыл вечером. Не заезжая в полицейское управление, Биллингс сел в поезд до Нейплса.

Обход он начал с отеля «Сизенс», где останавливался Льюис, потом направился в «Ист Кейп». Там он получил сведения о двух иностранцах, говоривших с акцентом, но они жили в «Ист Кейп» и по сей день. Третьим по счету отелем был «Хайвей Инн», где постояльцы сменялись с такой скоростью, что упомнить их всех мог разве фокусник, выступающий с номером «феноменальная память». Так и сказал Биллингсу парень за стойкой, очевидно подрабатывающий студент.

– Барни, он, наверное, спрашивает про синьора Домицио, – вмешалась подошедшая девушка в белом переднике с официантской наколкой в пышных волосах. – Тебя тогда не было, его оформлял мистер Скотт.

Детектив через плечо взглянул на нее:

– Что за синьор Домицио, мисс? Не могли бы вы рассказать? – Он повернулся к девушке.

– Фабио Домицио, итальянец. Он приехал недели полторы назад, а уехал… Вот недавно, надо посмотреть в книге.

Биллингс уткнулся в пухлую книгу регистрации и обнаружил, что Фабио Домицио из Милана – единственный иностранец в «Хайвей Инн» за последний месяц – выбыл в ту ночь, когда убили Льюиса.

– Так, мисс, – сказал Биллингс. – Хотелось бы поговорить с вами поподробнее.

– Пойдемте в ресторан, – предложила девушка. – Там сейчас никого нет.

По дороге они успели познакомиться. Биллингс узнал, что девушку зовут Джейн Диллон, она невеста парня за стойкой и через год они собираются пожениться, а пока учатся и сколачивают, по ее выражению, стартовый капитал. В маленьком уютном ресторане они уселись за угловой столик, и Биллингс обошелся без предисловий.

– Как получилось, Джейн, что вы запомнили этого итальянца?

– А я в тот день помогала мистеру Скотту, – охотно объяснила девушка. – Он очень хороший, только старенький, и ему трудно работать. Вот мы с Барни и стараемся помогать ему, когда можем… А синьор Домицио… Он был какой-то необычный.

– И в чем же заключалась его необычность? Джейн замялась на мгновение:

– Как вам сказать… Так-то ничего особенного, но он был очень уж угрюмый. Такой зимний, знаете. Говорил коротко и ужасно неприветливо. Я еще тогда подумала, что у него, наверное, большие неприятности.

– А у него был заметный акцент?

– О да. И некоторые фразы он строил неправильно. Я чуть-чуть знаю итальянский и хотела помочь ему, но он покосился на меня исподлобья и продолжал коверкать английский.

Возможно, подумал Биллингс, наш итальянец из Милана не знал итальянского языка. Вслух он этого не высказал и вернулся к расспросам:

– Попробуйте описать его внешность, Джейн.

– О, это нетрудно. – Казалось, мисс Диллон поставила целью начинать каждую фразу непременно с «о». – Пожилой, волосы редкие, такого неопределенно-сероватого цвета, зачесаны назад. Лоб высокий, морщинистый. Глаза близко посаженные, бледно-серые, водянистые. Щеки полноватые, хотя я не назвала бы его полным, скорее средней комплекции. Нос прямой, чуть задран вверх, но не курносый. Ни усов, ни бороды. Подбородок округлый, губы тонкие – неприятный рот, вся нижняя часть лица неприятная. Шея дряблая, уши небольшие, прижаты к голове. Голос глуховатый, низкий.

– Браво, Джейн! Вы описали его по всем правилам криминалистики, ничего не упустили. Если не секрет, что вы изучаете в университете?

– Английский язык и литературу.

– С вашей наблюдательностью надо изучать право.

– Да что вы, какая наблюдательность… Просто у него нерядовая внешность. Вас бы, например, я не сумела описать.

– Такой стандартный, да?

– Ну почему… Вы даже очень симпатичный… Но ничего такого, за что память цепляется, и никаких особых примет. Ах да, особые приметы! Вспомнила: у него на правой щеке большая бородавка.

Биллингс потер подбородок:

– А одежда?

– Одежда тоже странная. Несмотря на жаркий день, на синьоре Домицио был длинный плащ, наглухо застегнутый. Темного, почти черного цвета.

Детектив покачал головой. Этот синьор Домицио, похоже, сделал все, чтобы запомниться персоналу отеля… А отсюда следует, что либо он не имеет никакого отношения к убийству., либо давно сменил внешность. Бородавка – это уж слишком хорошо для опознания!

– Джейн, а вы не заметили, приходил к нему кто-нибудь?

– О нет, я не знаю, – девушка не забыла вставить фирменное «о», – я ведь большей частью бываю в ресторане… Мистер Скотт и Барни могли видеть, но тут шныряет столько народу…

– У меня к вам большая просьба, Джейн, – сказал Биллингс. – Завтра утром я возвращаюсь в Сент-Питер-сберг. Не могли бы вы поехать со мной и помочь нам… помочь полиции в составлении композиционного портрета? Видели в кино, как это делается?

– Конечно, – с готовностью согласилась девушка.

– Неплохо бы пригласить и мистера Скотта поехать с нами. Или еще кого-то, кто запомнил синьора Домицио, – добавил Биллингс.

– Мистер Скотт завтра дежурит, – с сомнением ответила Джейн. – К тому же у него больные ноги… Вот если уговорить Барни подменить его…

– Я попробую, – улыбнулся Биллингс. – А до поезда и оттуда до управления довезем мистера Скотта на такси и таким же способом доставим обратно.

Попрощавшись с девушкой, Биллингс снял номер и продолжил беседы с персоналом отеля, но никто ничего не вспомнил о посетителях синьора Домицио. Детектив возобновил обход отелей. Также ничего… Синьор Домицио оставался единственной интересной фигурой. Биллингс вернулся в «Хайвей Инн» и засел за телефон. К утру через коллег в Сент-Питерсберге он выяснил, что людей с именем Фабио Домицио в Милане проживает одиннадцать, но ни один из них не выезжал за пределы Италии в течение последнего года.