Текст книги "Петр Великий и управление территориями Российского государства"

Глава вторая. Воеводское управление. 1699–1705 гг

Два именных указа 30 января 1699 г. вывели посадских людей в городах из-под власти московских Приказов и их агентов на местах – воевод. Первый указ отмечал, что посадские люди, «будучи ведомы в Приказах – им убытки и волокиты, и в торгах и промыслах разорения». Также «окладные доходы многие учинились в доимке и пошлинным сборам, и иным поборам большие недоборы. И ныне их в Приказах не ведать, а ведать их бурмистрам». Второй указ, объявленный из Разряда, повторял, что из-за обид посадским людям от воевод и приказных, «и поборов, и взятков» в городах воеводам и приказным людям «посадских и купецких, и промышленных, и уездных людей во всяких мирских и расправных, и челобитчиковых, и ни в каких делах не ведать, а ведать выборным людям в Земских избах». Именной указ 5 октября уточнял, что воеводы «на заставах, в разъездах, и в отпуске, и в досмотре ни в чем купецких людей не ведают, и ни для чего к ним не посылают, и нигде не задерживают, а ведают таможенные бурмистры» (повтор – 20 октября).

Из Сибирского приказа Бурмистерской палате (новому органу, ведавшему делами посадских людей) был объявлен 27 октября именной указ. Он прямо подчеркивал, что в сибирских городах «бурмистрам не быть», а быть по-прежнему у всяких сборов из русских и сибирских городов таможенным и кабацким головам и целовальникам, «добрым людям». Над ними надзирать местным воеводам по-прежнему. Другое «территориальное» уточнение дал именной указ 3 ноября: «В Поморских городах уездных государевых крестьян, опричь тех, которые ведомы во Дворце, нигде воеводам не ведать». (То есть государственных крестьян изъяли из воеводского управления)[16]16
  ПСЗ. Собрание первое. СПб., 1830. Т. 3. № 1674–1675, 1699, 1704, 1708, 1715.


[Закрыть].

С. М. Соловьев объяснял изъятие посадских людей из ведомства воевод, чтобы противодействовать их злоупотреблениям. Указы 30 января 1699 г. были посвящены, по В. О. Ключевскому, «восстановлению земских учреждений» (как мы помним, историк рассматривал передачу функций «кормленщиков» в XVI в. «излюбленным головам» и целовальникам как подобное явление). Кроме того, он также в качестве причины этой реформы говорил об «убытках» от воевод и приказных людей, которые терпели торгово-промышленные люди. Н. И. Павленко определял эти меры с одной стороны, как ответ на притеснения от воевод и приказных по отношению к торгово-промышленному населению, а с другой – как реакцию на сокращение казенных доходов. Н. Б. Голикова и Л. Г. Кислягина выдвигали на первый план «стремление правительства централизовать и повысить сбор основных налогов ввиду крайней нужды в деньгах». Также необходимо было «улучшить условия развития городов… путем изъятия посадского населения из-под власти воевод и замены этой власти посадским самоуправлением». О выводе посадского населения из-под власти воевод, «в чьем управлении находились уезды», писал А. Б. Каменский. Причина – горожане постоянно жаловались на них и «получили органы самоуправления». Л. Ф. Писарькова обобщила мнения своих предшественников. Указы 1699 г., создание Ратуши как органа управления посадскими людьми и государственными крестьянами на Севере должно было «обеспечить поступление сборов в казну… и оберечь купцов от волокиты в Приказах и злоупотреблений должностных лиц». Воеводы стали назначаться не во все города, в основном, в пограничные. В их ведении оставались «гарнизоны, казенное имущество, служилые люди… и частновладельческие крестьяне»[17]17
  Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М., 1962. Кн. 8. С. 70; История СССР с древнейших времен до наших дней. М., 1967. Т. 3. С. 128; Очерки русской культуры XVIII века. М., 1987. Ч. 2. С. 47–48; Ключевский В. О. Русская история. Полный курс лекций в трех книгах. М., 1993. Кн. 2. С. 503; Кн. 3. С. 6; Каменский А. Б. От Петра I до Павла I. Реформы в России XVIII века. Опыт целостного анализа. М., 2001. С. 100; Писарькова Л. Ф. Государственное управление России с конца XVII до конца XVIII века. Эволюция бюрократической системы. М., 2007. С. 92–93.


[Закрыть].

По нашему мнению, финансовый вопрос для Петра I являлся главным. Близилось начало войны со Швецией, расходы казны на армию росли. Только что побывавший в Европе царь решил воспользоваться ее опытом и передал городское население в управление нового центрального выборного органа (Бурмистерской палаты, переименованной в Ратушу, в Москве) и местных выборных органов – Земских изб, в которых стали заседать бурмистры. Воеводы лишились права управлять посадскими людьми и государственными крестьянами Севера России. На Сибирь эта новация не распространилась.

После 1699 г. серия указов напоминала об ограничениях прав воевод. Так 24 мая 1700 г. именной указ запрещал давать с посадов и уездов, «с тяглых людей» подводы под воевод. Тогда же такой же указ запрещал давать прогонные деньги по воеводским памятям. В наказе брянским бурмистрам 30 сентября сказано, что «корчемные выемки… воеводам ведать не велено» (речь идет о конфискации имущества «корчемников»). «Приговор» Ратуши 1 января 1703 г. сообщал о том же. Конкретное звучание имел именной указ 30 августа 1705 г. «Царь» Арчил Вахтангович получил в Нижегородском уезде «вместо кормов и питей» три волости во владение. Их население нижегородский воевода М. Павлов «за взятками и разорением» ведать не должен. Но он чинит крестьянам «пущее разорение», а «чиновных людей» «царя» в Нижнем Новгороде воевода «бранил и ругал всячески, и, держав их за вороты, хотел бить». Запрет Павлову самовольничать был повторен[18]18
  ПСЗ. Т. 4. № 1784, 1788, 1813, 1922, 2069.


[Закрыть].

На воевод поступали жалобы «в ослушании» государевых указов, которые ограничивали их власть. Так 16 февраля 1700 г. именной указ упомянул воевод путивльского К. Алымова и орловского Л. Шеншина. Бурмистры из этих городов обвиняли их во вмешательстве в дела посадских людей, во взятках, избиениях «и в сборах (денег – А. Д.)…помешательстве, и в земских делах остановке». Указ распорядился «взять» Алымова и Шеншина к Москве и допросить их в Ратуше. То же предписано делать и с другими воеводами-нарушителями указов[19]19
  Там же. № 1760.


[Закрыть].

Некоторые указы обращены к воеводам и бурмистрам. В упомянутых делах они должны были работать совместно. Так 25 января 1704 г. объявленный из Семеновской приказной палаты именной указ, касавшийся «переоброчки» «бортных ухожаев» и пустых земель предписывал посылать об этом грамоты воеводам, а к бурмистрам «памяти». Из городов следовало присылать в Москву книги «окладным и неокладным статьям». 31 января последовали «Статьи о мельничном сборе». В города для этих целей посланы стольники и дворяне. И если воеводы и бурмистры «в переоброчке» его «и в иных делах, и в даче съезжих и постоялых дворов служилым людям будут ослушны или учнут бить челом на них в налогах, и во взятках», то на них «править пени, смотря по делам», и «имать езд и прогонные деньги». По этому же поводу именной указ 17 марта, в котором «велено о всяких мельничных делах в городах к воеводам и бурмистрам послать указы без печати».

К воеводам, бурмистрам, а также к полковникам и приказным людям обращен именной указ 3 сентября. Их призывали быть «послушными» распоряжениям Провиантского приказа «для высыпки хлебных запасов и работных людей, и подвод, и в строении судов» и проч. «Ослушникам» грозили смертной казнью «без всякого милосердия». Очередной именной указ 16 января 1705 г., касавшийся «бритья бород и усов всяких чинов людям», кроме священнослужителей, и взимания пошлин с отказавшихся в 30–100 р., и выдачи соответствующих «знаков», предупреждал: «Буде воеводы и бурмистры станут в том чинить кому понаровку, и им воеводам за то быть в опале, а бурмистрам в наказаниях, и в разорении без всякой пощады». Воеводы, бурмистры и приказные люди по именному указу 20 февраля отвечали за сбор «даточных» (рекрутов) по человеку с 20 дворов возраста 16–20 лет. Они должны были быть «во всем послушны» посланным для этой цели «начальным» людям. Причем воеводы и бурмистры обязаны «по ослушников посылать и по уездам для посылки ездить самим». Пойманных беглых, если «сборщиков» в то время не будет, отдавать воеводе, который уже должен о них писать в Поместный приказ, а до указа держать их в тюрьме «за крепким караулом»[20]20
  ПСЗ. Т. 4. № 1961, 1965, 1974, 1992, 2015, 2036.


[Закрыть].

Именные указы подтверждали права и обязанности воевод, известные нам по Наказам. В майском Наказе 1699 г. таможенным головам в Архангельске содержится напоминание, что местный воевода, боярин, князь М. И. Лыков, должен был следить за порядком приезда и ведения торговли иностранными купцами, предварительно узнав: нет ли где «морового поветрия» и войны. Также выяснить, нет ли на торговых кораблях «воинских людей». Воевода отвечал за осмотр торговых судов, чтобы не привезли контрабандные товары и все они были явлены в таможне. Кроме того, воеводы в Кевроле, Мезени, Кольском и Пустозерском острогах не должны были разрешать торговать иностранцам с русскими, а также там приставать иноземным кораблям. Рославльскому воеводе, князю А. Ю. Мещерскому, поручено отдать жителям «животинный выгон» на оброк за 0,5 р. в год, «как было при польском короле». Воеводы городов и уездов на территории Белгородского полка 7 октября должны были не забывать об обязанности контролировать приезжих, которые у них появлялись. Их следовало расспрашивать: откуда приехали и о целях их визита, и есть ли у них «проезжие памяти». Также необходимо контролировать, чтобы приезжие находились на их территории не более объявленного срока. «На городовое строение» в Смоленске, как и прежде, деньги следовало собирать в Приказную палату воеводам по именному указу 17 ноября. Собранную сумму уже необходимо было послать в Москву «к бурмистрам».

28 февраля 1700 г. из Ратуши самарским бурмистрам был объявлен указ, в котором самарскому воеводе, стольнику П. Баскакову, поручалось предотвращать перевозку торговыми людьми из Самары, «окроме указного числа», к яицким казакам вина, пороха, свинца, железа, «уклада», серы, смолы и «всякого заповедного товара», а также беглых людей. То же касалось и приезда яицких казаков в Самару с товаром. Воевода должен в этих целях устроить специальные заставы. Воеводы по-прежнему были обязаны по именному указу 22 марта в Съезжих избах допрашивать при свидетелях «про мену, поступку, продажу и заклад» помещиками и вотчинниками их имений. И «те допросы за их руками» присылать в Поместный приказ. Владимирскому воеводе Свиньину 23 мая предназначалась грамота, по которой он должен был стольников, стряпчих и жильцов, а также дворян, у которых имелось 40 и более крестьянских и бобыльских дворов, прислать на службу в Москву, «опричь дворян московских», к 15 июня. Для пополнения золота, серебра и медных руд именной указ 2 ноября велел воеводам и приказным людям послать грамоты, а бурмистрам «памяти». Где будут обнаружены месторождения, туда ехать воеводам и «досматривать». Брать там 2 пуда руды и, описав место, прислать в Москву, в приказ Рудных дел. 11 декабря именной указ напомнил воеводам, чтобы они подписывали вместе с дьяками и подьячими исходящие от них документы.

Такой же указ 20 января 1701 г. запретил отправлять на воеводство дворян, которые состоят на службе в армии. О том же указ 30 апреля, а 3 июля и 12 ноября 1702 г. прямо сказано, что на воеводство должны посылаться отставные военные и дворяне. На воеводах, которые дерзнут не исполнять трижды присланные им распоряжения, по именному указу 22 октября 1701 г. велено «править» по первому разу «печатные пошлины и истцу проезд и волокиту», по второму разу – 25 р., а по третьему – 50 р. пени. Если воевода не станет платить, то его поместья и вотчины следовало отписать в казну и раздавать челобитчикам «бесповоротно».

Именной указ 14 января 1702 г. предписывал воеводам прислать в Поместный приказ сведения о дворянских имениях с 1627 г.: на каком основании они принадлежат нынешним владельцам. «В городах губным старостам и сыщикам не быть, а ведать всякие дела с воеводой дворянам, тех городов помещикам и вотчинникам, добрым и знатным людям по выбору», по 2–4 человека – распорядился именной указ 10 марта. При этом воеводе в одиночку те дела не решать (об этом писал и В. О. Ключевский).

Воеводы и приказные люди в городах по именному указу, объявленному из Семеновской приказной палаты, 6 января 1704 г. должны прислать сведения о рыбных ловлях. Если кто-либо станет ловить рыбу «утайкой», не платя оброка, то их следовало приводить к воеводе. Отныне теми вопросами должна заниматься «Ижерская канцелярия дел рыбных ловель». Воеводы обязаны всячески помогать посланным из нее представителям. То же требовалось и от бурмистров. За нерадение с воевод будет «доправлена пеня большая», а также «учинено жестокое наказание». 11 октября именной указ потребовал от посланных стольников и местных воевод не взятые на откуп рыбные ловли отдавать владельцам на оброк (то же 1 июня 1705 г.). Снова 1 января 1705 г. «Статьи» об отдаче на откуп рыбных ловель предписывали воеводам присылать в Ингерманландскую канцелярию «сказки» Им же поручено собирать оброчные деньги с ловель. Где воевод нет – это делать земским бурмистрам. 25 февраля 1704 г. именной указ приказывал в городах воеводам следить за тем, чтобы лошадей, хозяева которых не объявятся, продавали, а деньги отправляли в Семеновскую канцелярию. То же требовалось от воевод, чтобы в их городах торговые люди предъявляли свои товары в таможнях по именному указу 1 марта. Помогать специально посланным в города стольникам и дворянам переписывать там постоялые дворы и строить новые, «и в иных делах» требовали от воевод «Статьи» 6 марта. Последним за ослушание грозила отписка в казну поместий и вотчин или пени в 50 и 100 р. Вновь об обычной практике, когда воевода должен был заниматься пойманными беглыми, расспрашивать их и поступать с ними по указам, говорил именной указ 30 апреля. 30 июня в городах только воеводы по именному указу должны были заботиться о «переоброчке» мельниц, если будет выявлена «утайка» с них доходов.

19 января 1705 г. объявленный боярином Т. Н. Стрешневым именной указ подтверждал прежнюю практику, когда в городах, «у челобитчиковых дел», вместе с воеводами были дворяне по выбору. Сказано, что им же быть и у всяких государевых дел, и «денежных всяких сборов». Если у воевод таких «товарищей» нет, то их выбирать из местных дворян, «добрых и заобычных» по 2 человека. Если же воевода со своими «товарищами» «учинят по грамотам и в денежных сборах замедление и понаровку, а в челобитчиковых делах какую неправду», то им за это «учинено будет жестокое наказание». Воеводы, а в каких городах их нет – бурмистры должны следить по именному указу 14 февраля за «записью» о найме подвод[21]21
  ПСЗ. Т. 3. № 1687–1688, 1701, 1718; Т. 4. № 1770, 1778, 1782, 1815, 1817, 1827, 1852, 1871, 1892, 1900, 1935, 1947, 1958, 1969, 1972–1973, 1980, 1983, 1995, 2007, 2018, 2032, 2056; Ключевский В. О. Указ. соч. Кн. 3. С. 7.


[Закрыть].

В рассматриваемый период воеводы были причастны к определенным новациям, о которых подробнее мы упомянем в других главах. С появлением в ходу гербовой бумаги именной указ 12 октября 1699 г. предписывал в городах воеводам и приказным людям не принимать «крепости» (различные акты), написанные не на ней. Если сначала гербовую бумагу из Оружейной палаты посылали для продажи в города бурмистрам, то по именному указу 15 ноября это «отставили». Теперь бумагу посылали к воеводам. «Под жестоким штрафом» они должны были ее продавать, как было определено. Главное – не увеличивать установленные на нее цены. Вырученные деньги следовало отсылать в Оружейную палату. Кроме «штрафа» воеводам-нарушителям грозили и «жестоким наказанием» и «всеконечным разорением», конфискацией поместий и вотчин. Однако, уже 24 мая 1700 г. новый именной указ вновь передавал продажу в городах гербовой бумаги бурмистрам[22]22
  ПСЗ. Т. 3. № 1703, 1717; Т. 4. № 1786.


[Закрыть].

Ввиду того, что «крепостные дела» (оформление различных актов) давали казне доход в виде пошлин, власти были заинтересованы в их упорядочении и правильном ведении. Боярский приговор 30 апреля 1701 г. велел направлять грамоты к воеводам, а где их нет – к бурмистрам, чтобы они выбирали «из всяких чинов» особых подьячих для ведения подобных дел, сколько «пристойно». Из них 1–2 человека должны «надсматривать» за остальными и от них требовали особой присяги «и свидетельства поручителей». «Для страху» за злоупотребления грозили смертной казнью. О подьячих сообщать в Оружейную палату. Для «крепостных дел» велено в городах отвести особые «избы», а в малых городах – особые «столы» в Приказных избах. В обычных городах «крепостей» на сумму свыше 100 р. писать не позволялось (это было разрешено в Москве и в «разрядных» городах, то есть в центрах особых военно-административных территорий – Разрядов). Если волости и погосты отстояли от города белее, чем на 10 верст, то и там следовало писать «крепости» местным земским и церковным дьячкам «в малых делах». Пошлины оттуда должны пересылать в города к воеводам или бурмистрам. Последние обязаны следить за правильным ведением дел и в городах, и в волостях и погостах. Не допускать взяток и волокиты и, само собой, нарушителей стращали жестокими карами. Собранные пошлины воеводы или бурмистры должны отсылать в Москву, в Оружейную палату, каждые три месяца. Именные указы 19 сентября 1702 г. и 1 марта 1703 г. напоминали воеводам о своевременной отсылке в Москву пошлинных денег и «записных книг».

Повторял положения предыдущих именной указ 22 июля 1704 г. Здесь же объявляется выговор «иным» воеводам, которые «ослушников» государевых указов в «крепостных делах» отпускают, «не доправя на них пени… отчего казне чинится немалая утрата». Отмечена роль «надсмотрщиков» (о них см. выше) в деле составления «крепостей». Они должны «писать без боязни» в Москву о взяточничестве воевод и бурмистров. А если сами «прилежания чинить не будут», то их станут наказывать как и проштрафившихся подьячих. Именной указ 8 января 1706 г. предписывал воеводам и приказным людям в городах «крепостных дел и подьячих, которые при тех делах, не ведать». Это перешло в ведение городовых Ратуш и бурмистров. Причиной такого решения стало «нерадение» воевод в этих делах[23]23
  ПСЗ. Т. 4. № 1850, 1919, 1927, 1986, 2087.


[Закрыть].

4 апреля 1705 г. объявленный из Ратуши именной указ предписывал воеводам, у кого в городах есть «выемной черкасский (малороссийский – А. Д.) табак», отдать его бурмистрам для продажи. Воеводам следовало предоставлять последним посыльных и служилых людей по их требованию[24]24
  ПСЗ. Т. 4. № 2045.


[Закрыть].

Ввиду того, что реформа 1699 г. не распространялась на Сибирь, рассмотрим указы к сибирским воеводам. Именной указ 11 июля 1699 г. напоминал тобольскому и верхотурскому воеводам о необходимости принимать меры «для унятия беспошлинного торгу и проезду». Меры эти, как известно, включали, прежде всего, рассылку по дорогам особых команд для перехвата тех, кто пытался обойти таможенные заставы. Для поощрения служилых им обещано по 1 к. с каждого рубля стоимости неявленных в таможнях товаров. Снова повторялся запрет на торговлю соболем, который лишь шел в казну в качестве ясака. Тобольским воеводам, князьям М. Я. и А. М. Черкасским 11 октября 1703 г. направлен «Приговор» Сибирского приказа, чтобы живущие в городе татары свои мечети строили вдали от православных церквей. Если разные иноземцы во время церковной службы станут кричать, смеяться и тому подобное, то им быть «в опале и в казни». Назначенному иркутским воеводой стольнику Л. Синявину именным указом 7 февраля 1704 г. поручено покупать в сибирских городах ежегодно в казну по 300 пудов ревеня. Для этого ему выданы 1 тыс. р. и на месте в сибирских городах он должен запасаться пушниной, разрешенной к торговле. С этими средствами он посылал людей для приобретения ревеня к Ямыш-озеру и в «бухарские города». Купленный ревень следовало отправлять в Москву. Иностранцам и русским, кто ревень станет продавать и везти «мимо» Синявина, не в казну, «за такое воровство» – смертная казнь. Объявленный из приказа Военных дел 14 декабря 1705 г. именной указ назначал новый набор рекрутов, по одному с 20 дворов, и озадачивал этим сибирских воевод[25]25
  Там же. Т. 3. № 1692; Т. 4. № 1946, 1967, 2082.


[Закрыть].

В 1699 г. Петр I изъял посадских людей и государственных крестьян Севера России из-под власти воевод, аргументируя это лихоимством последних и необходимостью увеличить сбор доходов в казну. Сибири реформа не затронула. Надежды царя возлагались на выборных от посадов бурмистров с московской Ратушей во главе. Помимо этого, содержащиеся в воеводских наказах права и обязанности за ними сохранили. В источниках сказано (подмечено и историографией), что в рассматриваемый период воеводы уже могли быть не во всех городах. Где их не было – власть обращалась к выборным бурмистрам, то есть эти города полностью перешли на самоуправление. Кроме того, в условиях острого дефицита армейских кадров в период Северной войны власть стремилась назначать на воеводство отставников.

Глава третья. Коменданты, воеводы, ландраты. 1706–1718 гг

Появление комендантов в местном управлении историография оценивает таким образом. Так В. О. Ключевский писал: «После неудачи воеводского управления с выборными товарищами из местных дворян (см. главу вторую – А. Д.) с 1711 г. вместе с введением губернских учреждений воеводы там, где они уцелели от реформы 1699 г., под названием комендантов являются с восстановленными полномочиями, сосредотачивая в своих руках власть финансовую и судебную не только над сельским, но и над посадским населением уезда». Автор трактовал это как «отмену городского самоуправления». То есть Ключевский полагал, что с губернской реформой произошел возврат к старой системе управления городом и уездом. Но теперь воевод сменили коменданты. Наряду с комендантами назначали и обер-комендантов. Н. Б. Голикова и Л. Г. Кислягина относили их к числу наиболее близких к губернатору лиц, «занимавшихся военными делами». Л. Ф. Писарькова считает, что в 1710–1715 гг. имелась в губернии «обер-комендантская провинция… которая формировалась путем приписки второстепенных городов к главному и подчинения их воевод (комендантов) воеводе главного города (обер-коменданту)». И далее: «В уездном управлении, являвшемся низшей ступенью губернского, в 1710 г. воевод заменили коменданты и обер-коменданты. Полномочия новых уездных начальников были шире, чем их предшественников, так как к ним перешла часть функций центральных учреждений». Они ведали в своих городах «судом и расправой и в прочем, в чем прежде сего ведомы были те города на Москве во всех приказах. Уездные правители объединяли в своих руках все отрасли власти, но по каждой из них подчинялись соответствующему губернскому начальнику»[26]26
  Очерки русской культуры XVIII века. М., 1987. Ч. 2. С. 56; Ключевский В. О. Русская история. Полный курс лекций в трех книгах. М., 1993. Кн. 3. С. 13–14; Писарькова Л. Ф. Государственное управление России с конца XVII до конца XVIII века. Эволюция бюрократической системы. М., 2007. С. 96, 98.


[Закрыть]. Читатель видит, что Л. Ф. Писарькова вначале говорит об «обер-комендантской провинции», а затем причисляет обер-комендантов к уездным управленцам. Последнее – явная неточность.

Коменданты, в условиях Северной войны, появляются в первых занятых русской армией городах в Прибалтике. Петр I, конечно, мог называть их по-старинке воеводами (мы помним, что первые воеводы появились в XVI в. в пограничных городах, где имелись сильные гарнизоны) и, какое-то время, это название использовал. Но скоро царь решил перейти к европейскому термину, назвав комендантом начальника города, являющегося командиром местного гарнизона.

Вот, 12 марта 1706 г. А. Д. Меншиков объявил копорскому коменданту Я. Римскому-Корсакову именной указ. Последний сменил прежнего коменданта и ему по-прежнему поручено «ведать» Ямбургский уезд и Самерскую волость. Римскому-Корсакову вручены «Статьи» – основа его службы на комендантском посту. Вот они: 1. Принять у предшественника, Я. Челищева, «переписные, окладные и сборные книги» Ямбургского уезда и Самерской волости. 2. Там вновь провести перепись крестьянских и бобыльских дворов, и прислать результаты в Ингерманландскую канцелярию. 3 Ему «ведать» таможенных и кабацких бурмистров, и крестьян «судом и расправой, и в разбойных и убийственных делах, и во всяких денежных и хлебных, таможенных и кабацких, и в прочих сборах». Дела «управлять» по Уложению 1649 г. и «новоуказным» статьям, а также «применяясь» к наказам прежних воевод и по своему усмотрению. 4. Все подати собирать полностью и в срок. «Доимку» «выбирать по рассмотрению, чтоб людям не было большой тягости». 5. Собираемое ранее с Самерской волости «сверх настоящих окладов по воле воеводской и приказных людей, и бурмистров», возможно «искать и скласть в оклад». 6. Копорский, Ямбургский уезды и Самерскую волость «во всяких поборах равнять», чтобы одним перед другими «не было тягости или льготы». 7. Провиант с Самерской волости подряжать, «применяясь к прошлым годам». Его брать с крестьян в Копорье деньгами или хлебом. 8. С комендантами других городов Ингерманландии быть «в согласии» и взаимном «вспоможении». 9. «Быть послушным» только указам из Ингерманландской главной канцелярии и из Петербурга от обер-коменданта, генерал-майора Брюса. 10. Стараться «чинить» прибыль казне. Если она будет, то из нее в пользу коменданта пойдет ¹/₁₀ доля. Также население не обременять «излишней тягостью». Из этих статей видно, что обязанности коменданта совпадали с воеводскими по известным нам Наказам. Кроме того, комендантам предшествовали воеводы.

30 декабря Меншиков послал Римскому-Корсакову указ. Ему, продолжающему исполнять должность копорского коменданта, приказано ехать в города Ингерманландской губернии: Новгород и пригороды, Старую Руссу, Великие Луки, Торопец, Олонец, Белоозеро, Каргополь Пошехонье. Основанием послужил именной указ 1705 г. полковнику, князю Г. Волконскому, во всем государстве дьяков, подьячих, а также архиерейских домов судей, дьяков, подьячих и монастырских слуг, служебников, поповичей, дьячков, пономарей и иных церковных причетников, их детей и свойственников переписать и разобрать, «которые годны отмечать в солдаты, и вместо службы оных, также и негодных, старых и малолетних положить в годовой денежный платеж по своему рассмотрению». По тому указу в Заоцких и Украинских городах все они переписаны и обложены: дьяки по 20–40 р., подьячие по 1–25 р., прочие, годные в солдатскую службу по 1 р., старые, увечные, не годные ни в службу, ни в работу, и недоросли 10–20 лет по 80 к., а малолетние до 10 лет по 25 к. в год с человека. Сверх того окладного сбора на жалование послано с каждого рубля по 10 к. И на собранные таким образом деньги «положены» пехотный и два драгунских полка.

Такой же сбор Римский-Корсаков должен был организовать в Ингерманландской губернии: 1. Приехав в перечисленные города, людей из всех указанных категорий переписать и сделать именные списки. 2. Обложить их отмеченными окладами. 3. На будущий 1707 г. деньги собрать и послать их в Москву, в Ингерманландскую главную канцелярию. 4. Для сборов на следующие годы списки оставить у тамошних комендантов. 5. Последние для работы должны выделить дворян, подьячих и для караула и рассылки служилых людей. 6. «Как сборы устроены будут», послать «для ведома» списки «с переписных, окладных и сборных книг» Волконскому, а в Ингерманландскую канцелярию – «перечневую ведомость». 7. «В драгунскую службу» определенных из Новгородской епархии выбрать, «не откладывая». 8. «В сем деле иметь всякое усердие». Мы видим, что Римский-Корсаков – на хорошем счету у Меншикова. Он поручил ему важное дело – исполнить в Ингерманландии указ о привлечении на службу приказных и архиерейских служителей, а также сбор с них доходов в казну.

Дальше – больше! Меншиков 17 января 1707 г. именным указом назначил Римского-Корсакова, сохранявшего комендантскую должность, еще и «земским судьей» или ландрихтером (по-немецки) с полномочиями на всю Ингерманландскую губернию. А вот и новые «Статьи»: 1. Во всей губернии дворы посадские, крестьянские и бобыльские переписать. Если где коменданты в 1706 г. такую перепись провели, то взять у них списки. 2. Римскому-Корсакову ведать все города губернии «судом и расправой, и прочем, в чем прежде ведомы те города были на Москве во всех приказах» по действующему законодательству. 3. Всякие пошлины собирать в полном объеме. 4. Жителям чтобы «ни от кого налог, обид и разорения не было». Комендантам приказать, чтобы никому подвод не давали, кроме казенных курьеров и под «нужные припасы». 5. Различными делами, «кроме спорных», должны заниматься в городах коменданты. В случае споров их решает ландрихтер. 6. Пока в губернию не назначены обер-комиссар и обер-провиантмейстер – ландрихтер исполняет их обязанности и спрашивает о денежных и хлебных сборах с комендантов. 7. При сборе денег, хлеба подвод и работников, чтобы все города были «равны» в этих повинностях. 8. Определить комиссара для сбора окладных и неокладных денег. 9. Гарнизонным полкам губернии деньги и провиант отпускать из окладных доходов. 10. Ведомость об этом взять у обер-коменданта Брюса. 11. Устроить, «где пристойно», провиантские магазины. 12. Комендантам и приказным взяток не брать и население не изнурять. 13. После переписи дворов, если «явится сверх переписных книг лишку» – о том «перечневую ведомость» прислать в Ингерманландскую канцелярию. Выяснить, сколько с начала войны взято рекрутов, послано работников, подвод, «и каких было поборов». 14. Сообщить, в чем можно учинить прибыль «без народу излишней тягости». 15. Определить, какие ранее были «сборы на воевод и приказных людей». 16. Если коменданты какую прибыль учинили – о том прислать ведомость. А им сказать, что за то им будет государева милость. 17. Воинские дела ландрихтер не ведает. Это – прерогатива обер-коменданта Брюса[27]27
  ПСЗ. Собрание первое. СПб., 1830. Т. 4. № 2067, 2130, 2135.


[Закрыть]. Пример Римского-Корсакова показывает, что в определенных условиях коменданту могло быть поручено не только управление судопроизводством всей губернии как ландрихтеру, но и вся полнота административной власти. Не даром Я. Римский-Корсаков с 1708 г. стал вице-губернатором Ингерманландской губернии при губернаторе Меншикове.

Копорский комендант, в качестве ландрихтера, отправил на имя государя донесение о привлеченных в Ингерманландской губернии работников с ее дворового числа. На донесение 12 ноября 1707 г. Петр I наложил резолюцию. В Новгороде – 19 070 дворов, из них на работы привлечены 504 человека. В Олонце и уезде – 12 749 дворов, их них привлекаются работники к железоделательным и медным заводам. Резолюция – с Олонца, когда понадобится, брать до 300 плотников, а кузнецов «на убылые только здешние (в Петербурге – А. Д.) места». Посадских и уездных дворов в Каргополе – 7474, в Белоозере – 13 300 и в Пошехонье – 11 082. Из них определены к работам, «к кораблестроению», в Петербург и на Олонецкую верфь. Резолюция – «И ныне быть тут же». Таких же дворов в Великих Луках – 4622 и Торопце – 3209. Привлекаются работники на «городовое строение» в Великих Луках и для постройки провиантского магазина. Из 2372 дворов Старой Руссы используются работники к соляному промыслу. Посадских и крестьянских дворов в Гдове – 1820, в Копорье – 2700, Ямбурге – 425, Самерской волости – 1215. Они выделяют работников в Петербург и Нарву.

12 марта 1708 г. царь наложил резолюцию уже на доклад губернатора Меншикова. По ведомости генерала фон Шемберга в драгунские полки «его команды» необходимо послать 1045 лошадей. В это число «велено взять» Ингерманландской губернии с комендантов, вице-комендантов, приказных людей, бурмистров и посадских людей – 215 и «прикупить из казны» – 470 лошадей. Меншиков спрашивает, «откуда взять» недостающих 360 лошадей? Резолюция – покупать, выяснив к тому же, вся ли 1 тыс. лошадей присланная в прошлом году в полки роздана. Меншиков – с кружечных дворов, в аптеку и в лабораторию, и на «солдатские дачи» по указу от комендантов берут вино и пиво бесплатно. Впредь отпускать, «и с кем о цене счет иметь?» Резолюция – комендантам платить деньги. Меншиков – во все города Ингерманландской губернии подтвердить, чтобы коменданты «для наилучшего в настоящих делах управления повелению канцелярии Земских дел были послушны». Как наказывать ослушников? Резолюция – «о послушании» указы будут посланы. Об ослушниках писать к обер-коменданту Брюсу, который будет над ними «чинить суд, обще с вами (с Меншиковым – А. Д.)»