Текст книги "Стихотворения. 1995—2016"

Как мне научиться быть добрым?

 
…Как мне научиться быть добрым?
Как мне научиться быть смелым?
Не хочу я быть, словно чёрный.
Как мне научиться быть белым?
 
 
Надо разучиться быть злобным,
Надо перестать быть застывшим,
Просто быть нельзя неспособным,
Можно лишь немножко забывшим…
 

Кристально-прозрачное небо

 
Я вижу кристально-прозрачное небо,
Где птицы купаются в Солнца лучах
На той высоте, где никто ещё не был,
Играют беспечно, презревшие страх…
 
 
Листва так свежа, так чиста, что боишься
Коснуться, строенья её не сломав,
Но я прикасаюсь, блаженствуя, к листьям,
Всю нежность свою их прожилкам отдав.
 
 
А в воздухе ветер разносит прохладу
В преддверии жаркого летнего дня.
Арбузные, мятные, запахи сада
Своим ароматом… взрывают меня!
 
 
И руки раскинув в восторге поэта,
Я в небо воскликну: – Спасибо за свет!!!
 
 
Подумаешь – к чёрту царём быть над этим,
А хочется просто смотреть и смотреть.
 

Лишь пятый час

 
Лишь пятый час, но разбудил
Весёлый щебет птиц меня.
Я встал и ставни отворил,
И вижу – сон или не сон —
Вчера был непогоды стон,
А нынче песня соловья.
 
 
На небе не осталось туч,
Теперь царит в нём божий свет,
И бьёт в окно мне свежий луч,
Трав изумруды зеленя
И в чистоте стекла звеня,
Мне отражается в ответ.
 
 
Все кости сладостно хрустят,
Лавиной льёт по телу кровь —
Сегодня утром я здоров,
Хотя вчера не шёл мне сон,
Болело всё, но вот опять
Я утром к жизни возвращён.
 
 
Невестой смотрит на меня
Природа, выглянув из трав,
Лучей косички теребя,
Лесную зелень причесав,
Росою смыв ночную пыль,
Мне ветром шепчет – я твоя!
Я ей навстречу дверь открыл,
И ветер ласковый меня,
Ударив в грудь, позвал играть,
Позвал любить, и я сошёл
К тебе, природа, дочь и мать,
За твой накрытый щедро стол.
 
 
Она как малое дитя,
Она как бережная мать.
Природа, ласково шутя,
Нас всё пытается понять…
 

Любовь во сне

 
Мне однажды приснился сон.
Школа. Снова идёт урок.
Ожидая, что кончится он,
Я сидел, предвкушал звонок,
 
 
И на парту взглянув у окна,
Я увидел вдруг взгляд девичий —
Там сидела сама Весна
В восхитительном женском обличье…
 
 
Пусть в стихах говорят – полёт,
Дрожь в груди, помутнение разума, —
Всё – неправда, и значит, не всё
О любви в нашем мире сказано.
 
 
Лишь спросил себя – как родилась
Та смешная, нелепая мысль,
Что в моей голове пронеслась —
Без неё продолжать свою жизнь.
Неужели я полный дурак —
Взгляд отвесть от неё хоть на миг,
Отойти от неё хоть на шаг,
Хоть за век позабыть её лик,
Потому что вдруг стала вся жизнь
Эхом лёгких девичьих шагов,
Светлой тенью безоблачных снов,
Что в её голове пронеслись…
Сам я стал, словно брошенный дом —
Ведь тебя ещё нет во мне…
 
 
Я проснулся и вспомнил лишь сон,
Но не чувство, что было во сне.
 
 
И пускай даже нам не судьба
В яви утренней встретиться вновь,
Все равно – никогда не любя,
Я познал вдруг, что есть – Любовь.
 

Мерило таланта

 
В чём мерило таланта,
Как мерить его в человеке,
Кто анализом чётким
Коснётся к нему хоть слегка?
Может, это константа,
И мощность суждений Сенеки,
Канта, Гёте равнится
С суждениями мужика?
 
 
Может, люди и звери
Рождаются смыслом единым,
И единая всем, кто рождён,
Уготована цель?
Только я не поверю
В нелепую эту доктрину,
Лишь в борьбе дня и ночи
Качается мира качель.
 
 
Может быть, среди нас
Много Моцартов и Достоевских,
Но по воле слепых обстоятельств
Не знает их мир?
Кто-то лишь свинопас,
Кто-то дворник, рыбак иль дворецкий,
И во сне они слышат
Звук плачущей нежности лир,
 
 
Но назвать их талантом?
Не знаю, быть может, неправ я,
Может быть, я жесток,
Плохо знаю свой мир скоростей?
В чем мерило таланта?
Да в том, как же радость и счастье,
Что познал ты в искусстве своём,
Ты донёс до людей!
 

Метеор

 
Я смотрел на него только пару секунд,
А потом он сгорел, не оставив и пепла.
И мне стало так жаль тот небесный корунд,
Что погиб в атмосфере небесного тела.
 
 
Может быть, он летел из далёких миров,
Что взорвались, отдав себя в тёмную вечность,
Не один миллион бесконечных веков,
Пробивая космическую бесконечность.
 
 
И вот так умереть, от святой простоты,
Не сумев отвернуться от яркого света,
Притяженьем увлёкшись, сжигая мосты…
Я отдал бы полцарства, но только не это!
 
 
Пусть погиб бы, оставив воронку в земле,
Или птиц распугал, пролетевши как ветер,
Чтоб замеченным быть, не остаться во мгле,
Где и так он летел столько долгих столетий.
 
 
Пусть же время ему назначает свой суд
За его бесполезную смерть среди пекла.
Я смотрел на него только пару секунд,
А потом он сгорел, не оставив и пепла…
 

Мне есть, куда идти

 
Мои союзники в борьбе —
Курсив и скрип пера;
Они познали на себе,
Как яростна игра.
И крепкий книжный переплет,
Что вечным назван был,
Вразлет пошел лишь через год,
Её познавши пыл.
Мои союзники в борьбе —
Тот электронный луч,
Что переносит на себе,
Бесшумен и могуч,
Бесчисленные стаи слов.
Мой стол. Моя мечта.
И бриллианты из Основ.
И свет в конце Моста.
Мои союзники в борьбе
Смотрели на меня,
Как я, забывши про обед
И сон на склоне дня,
Летал опять туда-сюда,
Сшибая косяки,
Как непокорная вода
Порожистой реки.
Им доставалось! Сколько раз
Внезапно гаснул свет,
Ломался стол, компьютер вяз,
Не в силах дать ответ —
Вот столько раз мои друзья
Вопрос мой слали мне:
А по-другому что, нельзя?
Зачем сгорать в огне?
Но речь моя была тверда:
Не стойте на пути!
Огнем горит моя звезда,
Мне – есть куда идти!
 

Моё живое существо

 
Моё живое существо!
Беспечный дух, познавший вечность,
Собой пронзивший бесконечность,
Себя забывший самого,
 
 
Энергий мощных властелин…
Но что я пред собою вижу?
Тебя я, может быть, обижу,
Но я не в силах быть один.
 
 
Смотри – передо мной идёшь,
Меня прельщая вязью блузки,
Слова выводишь по-французски…
Зачем мне это?.. Это – ложь.
 
 
Вот из сознанья самого
Мой лучик внутрь к тебе стремится.
Он не заметил этих джинсов,
Мое живое существо!..
 
 
Забудь интрижки, подари
Подружке милой тушь и пудру,
Оставь себя – любовь и мудрость,
Себя, которая внутри.
 
 
Биенье сердца твоего
С моим созвучно так!.. О, Боже,
Как все же мы с тобою схожи,
Моё живое существо!
 
 
Коснуться не могу тебя —
Ласкаю стан, прически струи,
Но не её – тебя целую,
Не плоть твою – тебя любя.
 
 
Не значат страсти ничего,
Когда в порыве сотворенья
Тебе дарю я наслажденье,
Моё живое существо!..
 
 
И вот – сидишь передо мной,
Склонив главу, расслабив руки
(Как будто ты моя подруга,
А я – избранник просто твой),
 
 
Прикрыв святое естество
Покровом тела и одежды…
Моя прекрасная невежда,
Моё живое существо!..
 

Мой дом

(Написано незадолго до Дианетики)

 
Знайте, всё, что написано в этом стихе, —
Будет правдой, хочу я того или нет.
Я живу в своем замкнутом шаре-мирке,
Там я вижу людей, звуки, запахи, цвет,
 
 
И всё это со мною, пока я живой,
Этот мир – моя жизнь, это сущность моя.
Без замков и дверей, только толстой стеной
Отгорожен от чуждого мне бытия.
 
 
Не ломитесь туда, постучите сперва,
А потом загляните тихонечко в дверь.
Может быть, и не ждали увидеть вы там
То, что можете видеть лишь только теперь.
 
 
Не входите с мечом – я вас встречу щитом,
Вы уйдете бесславно от двери моей,
Но со светлым челом и открытой рукой
Перейдёте сквозь стену намного скорей.
 
 
Если б знали вы только, как часто я бью
Изнутри, душу в клочья сбивая, свой шар,
Чтобы кто-нибудь понял проблему мою
И нанёс бы по шару последний удар.
 
 
Но увы – мы не можем друг друга понять,
Словно толстая нас разделяет стена,
И, поскольку нам всем друг на друга плевать,
Всё растет и растет между нами она.
 
 
Это рок. Может быть, это чья-то вина.
Если всё же моя, то она только в том,
Что в моей жизни есть лишь дорога одна —
Это выстроить крепость со рвом и мостом.
 
 
Пропускать туда тех, кто захочет пройти,
Отбивать, кто захочет вдруг приступом взять,
А в свободный часок на бумаге писать
Свои мысли и чувства, сидя взаперти.
 
 
Но всё это – утопия! Только один —
Люди, звери и скалы – один это мир.
Наша цель – мир, где каждый друг другу есть сын
И отец. Наша цель – мир открытых квартир.
 
 
Пусть у каждого есть своя личная жизнь —
Каждый в комплексе личном, как в тине погряз.
Ты усилием воли с другим породнись
И сорви пелену с его жаждущих глаз.
 
 
Помогите друг другу разбить яйцо
И, поднявшись с земли, посмотреть в синеву,
Чтоб другими глазами взглянуть на лицо
Мира нового, где я пока не живу.
 
 
Может быть, я ещё обрету новый дом,
Только вот не могу, лишь пытаюсь пока,
И надеюсь, пускай с величайшим трудом,
Мою руку отыщет другая рука!
 

Молитва

 
Отец мой, Бог! Прошу, на небе сущий,
Молю тебя: ОЧИСТИ НАШИ ДУШИ!..
Их чернота их хваткой мёртвой душит,
Они же мнят, что оскудел дающий.
 
 
Ты звал их, знаю… Звал любя, нестрого.
Пойми – они не слышали. Не скрою —
Решили, что виновны пред тобою
И недостойны возвращенья к Богу…
 
 
Не обманись, молю, не накажи их
За их бесчинства на своей планете!..
Они себя приговорили к смерти
За смерть твою и боль своих любимых…
 
 
Отец мой, Бог! Прошу, на небе сущий,
Пойми нас – мы в болоте заблуждений,
И из-за них не дьявол-злобный гений,
Но сами мы – решаем, как нам лучше.
 
 
Не обманись, молю – НЕ ПОМОГАЙ НАМ!
Я верю, ты всесилен, только всё же
Ты против нашей воли не поможешь
Нам милостью своей, небесной манной.
 
 
Не помогай!.. Ты не создашь – разрушишь.
Лишь души наши – лучик наш ведущий.
Отец мой, Бог! Прошу, на небе сущий,
Молю тебя: ОЧИСТИ НАШИ ДУШИ!..
 

Моя Дианетика

 
Ну что мне сказать? Не приходит и слова
На высохший ум… И прерывиста мысль.
Темно на душе… Путь до дома родного
Тернист, но лишь там продолжается жизнь.
Верни, моя память, мне образы близких!
Но… канули в Лету слова, имена…
Но пусть объяснит тебе эта записка,
Что пала пленявшая душу стена.
И смог распрямить я затекшую спину,
И тучи рассеялись над головой…
 
 
Моя Дианетика – это причина,
Чтоб птицею Феникс восстать над собой.
 

Мурманская ночь

 
Когда проезжаешь на поезде ночью
И смотришь без смысла в окно,
Не хочется спать. И жалеешь не очень,
Что небо совсем не видно.
 
 
Стекло отражает дома и деревья —
Скопленья густой темноты,
И нет горизонта. Заснувшее время
Забыло часы завести.
 
 
И, словно обрывки заблудших галактик,
На землю упавших с небес,
Мосты и посёлки, туннели и тракты,
И снова безрадостный лес.
 
 
Созвездий не видно – на небе циклоны,
За стёклами плачет туман…
Блужданье в ночи – это так безысходно
Для незаживающих ран…
 

Мурманский апрель

 
Совсем с ума сошел апрель —
Завёл такую моду:
Как в январе, метет метель,
А через день – уже капель!
И эти несколько недель
Народ клянёт погоду.
 
 
Меняют лики небеса
Над мурманскою чашей:
Льёт с неба грязная роса,
Но если через два часа
К зениту вскинете глаза —
Он чистый и блестящий.
 
 
Да что апрель – так круглый год!
Здесь календарь хромает.
Ах, если б сей круговорот
Снегов, дождей, разливов вод —
Да на два месяца вперед!
Так всё свои места займет,
И снег – не в августе сойдет,
А в марте весь растает.
 

Мы

 
По скольким жизням
Со скептицизмом
Мы вместе шли?
Того не зная,
Переплетали
Следы в пыли,
Судьбой ведомы,
Но не знакомы
С её творцом,
Мы всё же цели
Кромсать не смели
Её резцом.
И мы прощались.
Но возвращаясь
Через века,
Осознавали,
Что мы встречались
Наверняка.
Та цель скитаний
Без пониманья
Сводила нас,
А мы не знали,
И намечали
Прощанья час.
И, наконец-то,
Свиданья место
Предрешено.
Пути ветвились,
Но мы сроднились
Уже давно.
И круг порочный,
Порвавшись в клочья,
Прервал наш сон —
И встреча стала
Пути началом,
А не концом…
 

На 23 февраля

 
Пускай наши дни – это мирные дни,
Лихая война прогремела когда-то.
Победу домой на плечах принесли
Как ангелы жизни, простые солдаты.
Они свято верили: пролитый пот,
Кровь павших друзей позыбыты не будут,
И нам пополненье на смену придёт,
Чтоб жили спокойно и счастливо люди.
Они не ошиблись – проходят года,
Но наши границы стоят нерушимо.
Давайте поздравим мы русских солдат,
За русских матросов бокалы поднимем!
Давайте ж увидим мы наших мужчин
Как воинов будущих, воинов бывших,
И выпьем за то, чтоб они, как один,
На бой для защиты Отчизны бы вышли.
Покойся же в мире, родная земля —
Свой воинский долг мы исполним свято.
Так пусть 23 февраля
Достойно считается Днем Солдата!
 

На выпуск 8—8008 на русском

 
И вот… Предо мной лежит новая книга.
И пальцы мои, открывая страницу,
Дрожат. Это сон, только он мне не снится,
Я знаю, что что-то сейчас совершится,
Но что – я не знаю до этого мига.
 
 
Я знаю, что что-то за этой страницей
Таит мегатонны пылающей тэты,
Что МЭСТ разорвёт исцеляющим светом.
Я верю с трудом, что сокровище это
В таком переплёте могло сохраниться.
 
 
И я, начиная читать осторожно,
Не вижу ни слов, ни страниц, ни абзацев.
Мне сказочный мир начинает казаться,
Где можно гостить, и где нужно остаться,
И нет ничего, что бы было дороже.
 
 
И демон отступит. Меня поцелует
Прекрасная фея-эстетика нежно,
И страж у ворот честь отдаст мне прилежно,
И я помогу им – и будет надежда
Заполниться раю, что ныне пустует.
 

(Пояснение. Старая, до 2007 года, обложка 8—8008 выглядела так: Врата, возле которых с одной стороны стоит страж, закованный в латы, а с другой – красивая девушка-фея в ниспадающих белых одеждах.)

На Мосту

 
В болото под Мостом
Мы смотрим с высоты.
Над нами небеса
Безоблачно чисты,
 
 
Невдалеке горит
Счастливая звезда,
Восьмиконечный крест
И сам конец Моста.
 
 
На самом на конце
Уже ступенек нет.
Твой путь ведут лучи,
И под ногами свет.
 
 
Уже не упадёшь —
Свет мягок и упруг,
Неслышен шум шагов,
Неслышен сердца стук…
 
 
Вот думает один,
Перед Мостом стоит:
Как хорошо во тьме!
Ведь здесь он не сгорит.
 
 
Второй – ему под стать,
А третий сделал шаг
На первую ступень —
И сгинул вечный мрак.
 
 
Воротят люди нос,
Боятся высоты,
Видали, говорят,
Подобные Мосты.
 
 
И инженеров их
Мы знаем лучше вас —
Мы с этаких Мостов
Летали вниз не раз.
 
 
Беднягам невдомек
Свой взгляд наверх поднять,
Не ширить слухов сеть,
А просто наблюдать.
 
 
Тогда бы взору их
Предстала череда
Счастливых, что идут
По уровням Моста.
 
 
Прекрасно видно им
С огромной высоты
Руин большой земли
Нечёткие черты,
 
 
Всю грязь её и боль,
Что трудно обозреть…
А те, кто там, внизу, —
Не могут рассмотреть…
 
 
Но всё ж – за годом год
Всё больше суета
У входа за барьер —
На уровни Моста.
 
 
И значит – будет час,
Настанет этот век,
Когда с земли зайдет
Последний человек
 
 
На первую ступень
Блестящего Моста,
И правнуков своих
Приветит Высота…
 

Если когда-нибудь так окажется

 
Если когда-нибудь так окажется,
Что безразличен твой станет взгляд —
То ли разлука незримо скажется,
Слово ли молвится невпопад —
 
 
Слушать не стану молву досужую,
К слабости собственной буду строг —
Просто когда-то бывало худшее,
Что я хотел изменить – и смог.
 
 
Ты не игрушка на воле случая,
Что б не шептали слова твои.
Просто из тех, что я знал, – ты лучшая
На перекрёстках большой любви…
 

Не слишком ли будет цена велика

 
Не слишком ли будет цена велика —
Годами бумаги пером не касаться?
Хранить интеллект от создания ритмов и рифм?
Давно не текла моих мыслей река
В том русле, где я так хотел оставаться,
Но в чуждые воды ушёл, чувством долга гоним.
 
 
В мечтах вспоминал реки милой страны —
Не мог превратить буруны моей жизни
В спокойные волны, где я просто был.
А ныне – вся жизнь в состояньи войны,
Пускай и священной, и не ненавистной,
Но жаждущей яростных действий, энергий и сил.
 
 
И вот уж не нежная Муза, а Марс —
Веселый, смеющийся и бесшабашный —
Нас в битву зовёт, битву зла и добра.
Мы так увлеклись, что забыли о нас —
Не слишком-то в схватке легко рукопашной
Вокруг оглянуться и вспомнить, что это – игра.
 
 
Но вот – меж сраженьями выбрав момент,
Смахнув капли пота усталой рукою,
С сомненьем бумагу я взял, написал пару строк…
И вдруг, по прошествии нескольких лет,
Не стражем себя ощутил, а собою:
Святым существом, изучающим важный урок.
 
 
Остаться ли мне в тишине на века
Иль снова в вулкан мятежа окунуться
И рвать и метать, а возможно, и сгинуть в бою?
Настолько ль свободы цена велика?
По-моему – нет, если можешь вернуться
На пару минуточек в тихую гавань свою…
 

Не чудится ль мне?

 
Не чудится ль мне? Только солнце восходит
И в мире свой новый порядок наводит,
Вдруг солнце другое слепит позолотой —
И колокол радостно звонит субботу.
 
 
Вхожу, удивляюсь… Знакомые лица!
Я знаю людей, что пришли помолиться,
И вдруг – озаряюсь, как будто спросонок —
Здесь нет Иисуса! Пред ними – телёнок.
 
 
К златому телёнку подносятся свечи,
Склонились колени и сгорбились плечи,
И с ликов исходит проклятье навеки:
«Смиряйся, раб Божий! Убей человека!»
 
 
* * *
 
 
Всё снова и снова… В далёкие годы
За гробом господним сбирались походы
В святые места, по далёким дорогам,
Со знаком креста и под именем Бога.
 
 
И вот – возрождается в новой России
Дитя бездуховности – новый Мессия,
Телёнок златой с дорогими дарами —
Крестами, елеем, златыми церквями,
 
 
Старухами, злыми, как адские черти,
Врачами, просящими чьей-либо смерти…
На ликах их скорбных застыло страданье —
Но нет на душе и следа покаянья!
 
 
Столпились в церквушке неверные жёны,
Убийцы по найму и просто пижоны…
Мы все христиане, мы истинной веры,
Иисус, ты наш Бог!
Ох, глупцы! Лицемеры!
 
 
Не рвите рубахи – кресты не критерий
Причастности к искренней, праведной вере.
Поймите! В любой из них истинным смыслом
Не символы служат – поступки и мысли.
 
 
Неужто у нас православным зовётся,
Кто яростью дышит и злобно смеется?
А кто лицемерит – не тщитесь, артисты…
Не в силах Исуса помочь атеистам.
 
 
* * *
 
 
Я верю, Иисус, – ты был истинным Богом.
Не нужно идти по далёким дорогам
Искать по Земле необъятной святыни.
Скажу по секрету – их нет и в помине.
 
 
Святые места на Земле, как ни странно,
Остались лишь там, где ЛЕЧИЛ кто-то раны,
Лишь там, где ДОБРО изливалось на землю,
Лишь там, где священники ИСТИНЕ внемлют.
 
 
Откуда ж, по-вашему, Богу родиться
В той церкви, где люди желают молиться —
Просить лишь, взамен ничего не давая?
Платите добром – Церковь станет СВЯТАЯ.
 

Небесная статика

 
Зачем я пишу под стихами число?
Нелепое действие, сродни обману —
Стихи через время, как свет сквозь стекло
Текут без препятствий, текут неустанно.
 
 
Стихи – это мысль, неподвластная МЕСТ,
Строка – лишь одежда, что сшита поэтом.
Забудется текст, или слог надоест —
И в новое платье обрядится тэта.
 
 
Стихи – как близки они к сути людской!
В пространстве безмерном рождаются мысли,
Но нет! Не рождаются. Их естество —
«Всегда» и «везде», неподвластные числам.
 
 
Ах, если бы люди могли осознать
Без строк всю эстетику, чуждую тлена, —
О!.. Их ослепила бы вся благодать
Безмерной потенции тэта-вселенной!
 
 
И знают поэты, что нету стихов
О людях, любви, темноте или свете.
Одна в мироздании мысль без слов —
О тэте, о тэте, лишь только о тэте!
 
 
Поэтому годы уходят на то,
Чтоб строками многими – хоть бы немного
Приблизить людей к пониманью «Ничто» —
Великой недвижности. Статики. Бога.
 
 
Поэты в творении не создают —
Они отражают – бесстрастно и честно.
Стихи существуют. Они – абсолют.
И так, как стихи, существуют и песни
 

Никого…

 
Бывают дни упадка. Мысли гложут.
Противно на душе. Мечты ушли.
Но верьте мне – ужасней быть не может
Забыть того, кто ждет тебя вдали.
 
 
Потери, боль, обиды, злые мысли —
Всего лишь жизнь для сердца твоего.
Они не в счёт! Но смысла нет у жизни,
Когда у цели нету НИКОГО.
 
 
Как странно… Почему всего дороже
Для человека – штурмом брать мечты?
Трудны преграды, спору нет. Но всё же —
НЕТ НИЧЕГО УЖАСНЕЙ ПУСТОТЫ…
 

О доме

 
Странно немного – но я не скучаю.
В городе не был довольно давно —
Там, где родился. Природа родная
Кровь не волнует уж… Мне всё равно.
 
 
Мама и папа – как будто бы не был
С ними бок о бок с рождения я,
Я вспоминаю их реже и реже,
Словно они – не родная семья.
 
 
Родина… Несколько чуждое слово —
Я не вернусь – я не знаю, куда.
Не отыскал уголка я родного,
Где бы я смог отдохнуть иногда…
 
 
Только бывает – безоблачной ночью,
Голову вскинув к полотнищу звезд,
Я понимаю так чисто и точно —
Там я хочу быть. Там кончится Мост.
 
 
Был бы малюткой – то поднял бы руки,
Глянул с надеждой в простор неземной,
И заревел, истомлённый разлукой:
Мама!.. Возьми меня снова домой!..
 

О чем писать?

 
Сейчас, как листья, строчки лягут,
И я готов – но нету слов.
Душа просилась на бумагу
На крыльях десяти ветров,
 
 
Душа ждала успокоенья,
Но не в чем выразиться ей —
Запуталась в хитросплетеньи
Мечтаний, мыслей и идей.
 
 
И, словно бабочки у света,
Роятся темы – что писать?
Любовь, природа, Бог иль дети?..
Я не умею выбирать.
 
 
Но иногда встречаешь слово,
Чужую мысль – и яркий свет!
Стихотворение готово,
И недосказанности нет.
 
 
И это удовлетворенье,
Как сон, мне силы придаёт.
Опять я жду того знаменья,
Что поведёт меня вперёд.
 
 
Дрожь ненадолго утихает,
Но знаю – будет бить опять.
О чём писать – опять не знаю,
Но – не могу не написать
 

Обрекаю себя возвратиться сюда

 
Обрекаю себя возвратиться сюда,
Где за бортом холодная плещет вода,
Где надсадно звенит несмолкающий гул,
Там, где чайки кричат, там, где ветра разгул.
 
 
Обрекаю себя возвратиться сюда,
И ещё не последний я раз обреку,
Уезжая скорей на побывку, пока
Позволяется съездить домой моряку.
 
 
Обрекаю себя возвратиться сюда
Ради дня, ради ночи и ради семьи,
Потому что мне флот – мой жестокий судья,
Беспристрастно прочёл приговор – корабли.
 
 
По прошествии двух нескончаемых лет
Я уеду домой, не оставив следа,
И не нужен мне будет обратный билет,
Обрекавший меня возвратиться сюда
 

Ода

 
Мы – создатели светлой музыки…
Мы – мечтатели о мечте,
Пилигримы во фьордах узеньких
У скалы в приливной воде.
Потерялись, весь мир отринувши,
Лишь Луна нам дарует путь.
Но, поверьте, мы не единожды
Заставляли тот мир сверкнуть!
 
 
Наш призыв не ушёл в забвение,
Лишь покинув свой бренный стан —
Зажигал он искрою гения
Честь и славу могучих стран,
И бродяга с весёлой песнею
Мог империю штурмом взять,
А поэт, что в миру известнее,
В прах повергнуть ее опять.
 
 
Никогда не уйдут в забвение
Наши песни – наш страстный стон,
Ибо ими взошла Ниневия,
Ими строился Вавилон,
Но легенды уже покинуты —
Нас пророки зовут вперёд…
Только музыки прах отринутый
Как искра на ветру – живёт.
 

Artur O’Shaugnessy, 1874

Перевод Дорофеева Андрея