Текст книги "Вечер гениев"

Глава одиннадцатая

Картофельные оладьи с молоком – это полный улет. Женька и Леша уплетали их, сидя на ступеньках крыльца. Бабье лето в Погаре выдалось жарким и сухим. Зеленую листву деревьев еще не тронул багрянец осени. Пахло сеном и яблоками.

– Ну, чего молчишь? – спросил Леша. – Что они там нахимичили?

Женьке было тяжело говорить об успехе Хлыстуна и Ковальского, но он должен был как-то объяснить появление у него денег.

– Им удалось изготовить метадон, – не без усилий сказал он, глядя на пыльную дорогу, по которой хромала старушка и махала березовой веткой, пытаясь загнать во двор упрямую козу.

Леша заталкивал горячую лепешку в рот, тем самым как бы оправдывая свое молчание. Мимо колонки прошла Лена в белом сарафане, похожем на ночную рубашку. Помахала ребятам рукой. Леша, давясь едой, кивнул.

– И что, – наконец, произнес он, – им много за него заплатили?

Женя пожал плечами. Зависть, ревность, обида бушевали в его душе. Он сделал почти все – подобрал литературу, нашел методику, купил реактивы, а Хлыстун с Ковальским лишь провели реакцию и собрали аплодисменты в виде денежных купюр. Хитрые ребята, этого у них не отнимешь. Не зря Ковальский распрощался с Женей и Лешей прямо на вокзале. Чувствовал сильных конкурентов, вот потому и торопился избавиться от них.

– Была бы у меня такая лаборатория, – процедил Женя, я бы там что хочешь смог бы синтезировать.

– Давай опять заявимся к Яковенко в Воронеж, – то ли шутя, то ли серьезно предложил Леша. – И сделаем килограмм метадона.

– Лучше сразу десять, – в том же неопределенном тоне добавил Женя. – И купим себе по "Мерседесу".

– Это уже банально, – со знанием дела заявил Леша. – Я куплю себе яхту.

– А я вертолет. Поднимусь над Погаром и буду сверху в Ленку яблоками кидать.

Они снова замолчали. Женя вытер руки полотенцем, повесил его на шею другу и сказал:

– Знаешь, почему так получается? Потому что мы с тобой мечтатели и романтики.

– А они?

– А они практики и засранцы. А возомнили себя великими химиками. А что надо для того, чтобы изготовить метадон? Первое: синтезировать дифенилацетонитрил. Второе…

– Получить продукт взаимодействия окиси пропилена и морфолина, – подсказал Леша.

– Верно. И третье: разогнать его под вакуумом. Вот и все!

– Какая, в самом деле, ерунда – разогнать под вакуумом! – кивнул Леша, с сомнением глядя на последнюю лепешку в тарелке. – Если Лену научить целоваться взасос, то знаешь какой вакуум будет у нее во рту!

– До засосов, конечно, еще далеко, – задумчиво произнес Женя. – А вот дифенилацетонитрил для начала мы изготовить сможем.

Несколько ночей в сарае горел свет. Бабушка заметила, что кошка, отыскивающая возле него мышей, принюхивается и смешно чихает, а на крышу сарая, пока там работали ребята, не села ни одна птица.

Глава двенадцатая

Новоиспеченный «папа», Князь Мамедов, оказывается, очень любил цифры и очень уважительно к ним относился. Прежде чем зайти в их мир, он расстегнул пуговицы пиджака, надел очки в тонкой золоченой оправе, положил перед собой калькулятор, чистый лист и ручку. Своим сосредоточенным, почти торжественным видом он давал Сергею понять, сколь это важно – почтительно относиться к цифрам.

Они сидели в пустом читальном зале городской библиотеки. Вокруг них толпились книжные полки и пальмы в керамических кашпо.

– Смотри, – тихо говорил Князь, нежно касаясь клавиш калькулятора своим толстым пальцем. – Сначала я вам заплатил вот столько… Затем: твоя поездка в Москву, командировочные… Оплата билетов курьеров – в Краснодар и обратно…

После того, как на дисплее высвечивались новые числа, он приподнимал голову и вопросительно смотрел на Сергея поверх очков: согласен или нет?

– И вот итог… Высчитываю сумму за "лошадку", которую ты мне передал… Округляю в меньшую сторону… И вот что остается…

Он придвинул калькулятор к Сергею, чтобы тот мог хорошо рассмотреть сумму. "Я на крючке, – подумал Сергей. – Он теперь никогда от меня не отстанет."

– Согласен? – спросил Князь.

Сергей кивнул. Князь отключил калькулятор, снял очки, положил их в футляр. Лицо Князя было спокойным, нейтральным, не выражающим ни угроз, ни тяжелых намеков.

К ним подошла худая женщина в сером, мышиного цвета, костюме и стала выкладывать на стол книги.

– Вот, что вы просили: Пушкин "Капитанская дочка", Лесков "Очарованный странник" и повести Гоголя.

– Спасибо, милая, – поблагодарил Князь. – Очень замечательные книги!

– У меня могут быть проблемы, – произнес Сергей, когда библиотекарша отошла. – Лаборатория, в которой я… В общем, не моя эта лаборатория. Я от другого человека зависим.

– Так дай этому человеку денег, – улыбнулся Князь. – Поделись с ним.

– Я поделился, – торопливо признался Сергей, боясь, что Князь может ему не поверить и подумать, что он жадный. – Но и у того парня тоже проблемы. На него отец наезжает.

– Отец? – переспросил Князь и насупил брови. – Отца надо слушаться. Отец для сына – это и бог, и царь…

Он сунул руку в нагрудный карман, вынул пухлый бумажник, раскрыл его и вытащил несколько долларовых купюр.

– Отца надо уважать, – продолжал он, кладя купюры перед Сергеем. – Делать ему маленькие подарки: коньяк, зажигалку или заколку для галстука.

– Но Князь Байрам-оглы…

– Никаких "но"! – перебил его Мамедов. – Достоинство и честь мужчины определяется его отношением к своим долгам. И вообще… И вообще ты в последнее время мне не нравишься. Затравленный какой-то, запуганный. Ты же молодой ученый! Ты гений! Ты цвет нации!

Серега кивал, натянуто улыбаясь.

– Деньги-то спрячь, – подсказал Князь. – Нехорошо это святое место деньгами пачкать. Библиотека – это храм…

Он взял книгу Лескова, полистал ее и, снова нацепив очки, устремил взгляд на страницу.

– Вот, послушай: "Я как вскочу, сейчас, бывало, не дам лошади опомниться, левою рукою ее со всей силы за ухо да в сторону, а правою кулаком между ушей по башке, да зубами страшно на нее заскриплю, так у нее у иной даже инда мозг изо лба в ноздрях вместе с кровью покажется, – она и усмиряет…" Сильно написано, правда?

Когда они выходили, библиотекарша провожала их восторженными глазами.

– Я вас приглашаю к нам на литературный вечер, – сказала она. – В пятницу, в восемнадцать часов. "Творчество Чехова – песня души человеческой." Приходите, будет очень интересно!

– Спасибо, милая, – кивнул Мамедов, застегивая кожаный плащ. – Мы сначала с Лесковым разделаемся, а потом и за Чехова возьмемся.

"Миша точно откажется, – думал Серега, машинально просовывая правую руку в левый рукав куртки. – У меня уже все аргументы исчерпались. Словами его не убедишь…"

И все-таки он пошел к Ковальскому и начал убеждать его словами. Он говорил, что Князь начал угрожать, собирается выдавить им через нос мозги, если они откажутся отработать долг, что надо в последний раз потрудиться, сделать порошок и окончательно рассчитаться.

Миша слушал молча, затем взял со стола газету, развернул ее и зачитал то, что было очерчено красным карандашом.

– "На черном рынке один грамм героина стоит сто пятьдесят – двести долларов." – Он поднял глаза. – А сколько мы изготовили метадона? Если не ошибаюсь, тридцать граммов? На шесть тысяч баксов!

– Речь идет о героине, – возразил Сергей, чувствуя себя ужасно неловко. – Метадон наверняка гораздо дешевле.

– Насколько дешевле? – уточнил Ковальский, в упор глядя на Серегу.

– Ты что? – обалдел Сергей, догадавшись, что Ковальский стал подозревать его в нечестности. – Ты думаешь, что я говорю тебе неправду? Что я присвоил себе деньги?

– Я ничего не думаю, – ответил Ковальский, но не достаточно убедительно. – Твоему Князю, по-моему, понравилось нас "доить". Он вошел во вкус.

– Ты думаешь, на метадоне он поднял большие бабки? – произнес Сергей.

– Я уверен в этом, – твердо ответил Ковальский. – И у него еще хватает совести говорить, что мы остались ему должны. Посылай его подальше – вот тебе мой совет.

– Плохой у тебя совет, – тихо произнес Сергей, глядя в окно. – Ты его не знаешь, и тебе кажется, что все так просто. Встретился бы с ним раз – говорил бы по-другому.

Сестра Миши принесла в комнату кофе.

– Печенье принести? – спросила она, расставляя чашки на столе.

Сергей пил кофе и не чувствовал его вкуса. Перед его глазами стояло навязчивое видение: как Князь вытряхивает из лошадиной головы мозги, и они красными сгустками окропляют траву.

– В любом случае я в лабораторию больше не вхож, – сказал Миша, будто Сергей продолжал уговаривать его. – Отец не поймет меня, если я снова засяду там. Приведет экспертов, и нам с тобой крышка.

Сергей понял, что если он найдет альтернативу школьной лаборатории, то Миша согласится. Но у него не было даже квартиры, где можно было бы провести синтез.

– Может быть, запряжем на это дело твоего знакомого? – вдруг осенило его.

– Кого? – скривился Миша. – Нечипорука? А что он может?

– Все-таки, он учится в МГУ. Может быть, у него есть доступ в факультетскую лабораторию?

– Не знаю, – ответил Миша и с сомнением покачал головой.

– Но ты все-таки поговори с ним, – настаивал Сергей.

Глава тринадцатая

Женька, прочитав письмо от Ковальского, полученное нарочным через проводницу поезда, испытал одно, но совершенно ясное чувство: пришел его звездный час. Время все расставило на свои места, он утер нос бывшим старшеклассникам, по привычке кичливым и высокомерным. Они позорно сдались. Они признали превосходство ума Женьки над своим, и теперь просили помощи.

Нечипорук вытащил Лешку с практического занятия и сунул ему письмо под нос.

– Читай! – приказал он.

Пока неторопливый и флегматичный Филин разбирал каракули Ковальского, Женя мысленно строил грандиозные планы. Во-первых, надо срочно связаться с Игорем Яковенко из Воронежа, чтобы тот на любых условиях арендовал лабораторию и подготовил ее к большой работе. Во-вторых, немедленно приступить к закупке оборудования. А реактивов надо всего-то раз-два и обчелся. Дифенилацетонитрил, который они с Лешкой приготовили в бабушкином сарае, там и лежит, ждет своего часа. Остается забрать его да перевезти в Воронеж. Согласовать сроки. Поставить задачу Лешке и Игорю. И все.

Женя заметил, что ему нравится руководить людьми, организовывать какое-нибудь мероприятие. Он словно воочию видел перед собой конечную цель – научно-исследовательский триумф, лавры победителя – и шел к ней самым коротким путем. Деньги его интересовали лишь как средство для достижения цели. Ему было нужно только удовлетворения тщеславия, компенсация за то унижение, которое он испытал на перроне Краснодарского вокзала.

Экономя время, он не стал писать письмо, а позвонил Игорю Яковенко в Воронеж и открытым текстом попросил подготовить лабораторию к работе. Предвидя вопрос, зачем ему нужна лаборатория, Нечипорук сказал:

– Опять будем делать иммобилон. Но на этот раз у нас все получится.

Игорь еще в прошлый раз догадался, какой "иммобилон" пытались изготовить его московские приятели, но отнесся к этому спокойно. Он и сам интереса ради пытался произвести "нечто такое, что нельзя". Запретный плод, как известно, сладок. Попытка изготовить гексаген закончилась неудачей, а вот более простую гремучую смесь он все-таки синтезировал, и в новогоднюю ночь вместе с мальчишками взрывал шашки собственного изготовления. Потому азарт, с которым Женя и Леша намеревались произвести наркоту, был ему вполне понятен.

Он разогнал под вакуумом необходимые продукты, о чем его просил Нечипорук и стал ждать приезда гостей. Через неделю Женя и Леша приехали в Погар за дифенилацетонитрилом, и оттуда взяли курс на Воронеж.

– Знай наших! – восторженно крикнул Женя, когда руководимая им бригада молодых химиков спустя несколько дней произвела на свет три литра бурой жидкости.

Еще сутки ушли на то, чтобы выкристаллизовать продукт. В итоге у них получилось около шестидесяти граммов темного порошка, который Женя, ничтоже сумняшеся, уверенно назвал метадоном.

Он сам поехал в Краснодар и с гордым видом вручил порошок Ковальскому.

– Неужели получилось? – скептически произнес Миша, рассматривая содержимое аптечной склянки из коричневого стекла. – На себе испытал?

– На себе? – переспросил Женя. Ему показалось, что он ослышался. – Ты что! Я, вообще-то, достаточно старомоден и привык ловить "кайф" от хорошей музыки и девчонок.

– Ну-ну, – сказал Ковальский. – Если все будет нормально, то через неделю-две получишь деньги.

– С чемоданом приезжать? – пошутил Женя. – Или портмоне достаточно будет?

"Жизнерадостный какой, – почему-то с неприязнью подумал Миша. – Наверное, это все от легкомыслия. Сам-то он понимает, что творит?"

Он расстался с Женей холодно, даже не предложив ему чая.

Глава четырнадцатая

Сергея Хлыстуна вызвали к ректору с семинара. Студентов вызывали к ректору напрямую крайне редко, и это означало нечто из ряда вон выходящее. Сергей вышел из аудитории с чувством легкой тревоги, стараясь предугадать, по какому поводу им заинтересовалось столь высокое начальство. Но едва он вышел на лестницу, как столкнулся с молодым человеком, который представился Эдиком.

– Тебя срочно хочет видеть Князь, – сказал он.

– Хорошо, – ответил Сергей. – Я только схожу к ректору…

– Не надо к ректору, – пояснил парень. – Это Князь тебя вызвал.

И, сунув руки в карманы черной кожаной куртки, Эдик пошел по ступеням вниз. Сергей последовал за ним. По поведению незнакомца он понял, что настроение Князя чернее ночи, и Сергея ожидает неприятный разговор. "Что ему еще надо? – думал он. – Опять будет говорить про долг? Лучше бы меня в самом деле вызвал ректор."

Оказавшись на улице, Эдик свернул в проулок и кивнул Сергею на припаркованный у булочной "мерседес".

Князь впервые не ответил на приветствие Сергея и не дал ему руки. Молча смерил его тяжелым взглядом и взялся за ключ зажигания.

Сергей не спрашивал, куда они едут. Необъяснимое поведение Князя заставляло его лихорадочно искать причину. Он начал вспоминать, все ли свои обещания он выполнил, не забыл ли о какой-нибудь заранее оговоренной встрече?

Но на ум не приходила ни одна разумная мысль. Сергей не мог найти причины, которая рассердила бы Князя. Он терялся в догадках. И чем дольше они ехали, чем дольше Князь продолжал хранить молчание, тем все более мрачными становились предчувствия Сергея. В довершении всего Эдик, сидящий сзади, начал задавать Князю какие-то странные вопросы:

– А что, вскрытие уже производили?

Князь что-то ответил по-азербайджански.

– Разве так можно? – посетовал Эдик. – Сколько дней труп уже лежит…

Когда машина подъехала к воротам городской больницы, Сергей был близок к обмороку. Ворота раскрылись, "мерседес" въехал на территорию, бесшумно покатил по желтым листьям, устлавшим мокрый асфальт и остановился у одноэтажного строения с окнами, закрашенными белой краской.

Эдик вышел первым, открыл снаружи дверь Князя. Сергей не стал дожидаться приглашения и тоже вышел. "Это морг! – понял он. – Но при чем здесь морг?"

Он был настолько измучен ожиданием развязки, что едва передвигал ноги. Князь вошел в морг первым. Эдик, придержав дверь, пропустил вперед себя Сергея. В сумрачном коридоре их встретил очень худой человек в несвежем белом халате.

– Выяснили причину смерти? – спросил его Князь.

– Да, – ответил худой сиплым голосом, отчего казалось, что он нарочно говорит шепотом, словно опасаясь потревожить обитателей морга. – Интоксикация организма в результате отравления.

– Чем конкретно он отравился? – уточнил Князь и пошел по коридору к торцевой двери.

– Каким-то органическим производным ацетона. Возможно, фенадоксоном низкого качества.

Князь на мгновение обернулся и многозначительно посмотрел на Сергея. Тот начинал понимать суть происходящего, но реальность была настолько страшна, что Хлыстун отказывался в нее верить.

Князь распахнул торцевую дверь. Задрожало и зазвенело мутное стеклышко. Сергей почувствовал тяжелый запах крови. Он остановился в дверях, не имея сил перешагнуть порог. Эдик несильно толкнул его в спину.

– Вот он, – сказал худой, подошел к каталке и приподнял край простыни.

Князь снова обернулся, посмотрел на Сергея и с едва уловимым раздражением произнес:

– Что стоишь? Иди, полюбуйся.

– Зачем? – с трудом спросил Сергей. В горле стоял комок, который мешал ему и говорить, и дышать. Ему показалось, что если эта ужасная сцена продлится еще несколько минут, у него поедет "крыша" – точно так же, как в тот вечер после употребления метадона.

– Как зачем? Ты не догадываешься?

В прозекторской повисла тишина. Князь, Эдик и худой детина, застывший над синим лицом мертвеца, смотрели на Сергея. Он, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота, попятился к двери. Нервы его не выдержали, и он сломя голову кинулся через коридор к выходу.

На улице его вывернуло. Отхаркиваясь и плюясь, Сергей ходил вокруг машины, жадно дышал и смотрел себе под ноги. "Это будет тебе уроком, – говорил он себе. – Надо было контролировать Нечипорука. А я понадеялся на его добросовестность… Что же теперь будет? Нас будут судить?"

– Иди сюда! – позвал Сергея Князь.

Он застегивал пальто и раскуривал сигарету. Дождевая вода стекала с крыши тонкой струйкой и пенилась на асфальте.

– Этот человек умер от той гадости, которую ты мне дал, – сказал Князь.

– Позвольте мне объяснить, – одеревеневшим языком произнес Сергей, но Князь его оборвал:

– Не перебивай!.. Вся беда в том, что это не какой-нибудь бомж. Это представитель достаточно влиятельной группировки… Понимаешь, о чем я?

Сергей кивал. Капли дождя сыпались ему за воротник, стекали между лопаток.

– Но мне удалось замять дело. Тридцать тысяч долларов я уже заплатил, еще должен буду десять… Вот такая плата за твою халтуру. Перехвалил я тебя, наверное.

– Князь Байрам-оглы! – взмолился Сергей, прижимая руки к груди. – У меня не было лаборатории, не было помощника, и я попросил изготовить "лошадку" своего знакомого, студента химфака МГУ… Точнее, это не мой знакомый, а знакомый друга, с которым я работал. В общем, не в этом дело. Парень хоть и молодой, но, вроде бы, башковитый. Он с радостью согласился, и я был уверен, что все у него получится, а почему вышла такая отрава, я понять не могу. Может, он грубо нарушил технологию очистки…

– Как его фамилия? – перебил Князь.

– Его? – Сергей на мгновение замолчал. – Нечипорук. Женя Нечипорук.

Князь буравил своим взглядом глаза Сергея.

– Я хочу видеть этого Нечипорука. Я лично хочу поговорить с этим юным негодяем!

– Понял, Князь Байрам-оглы! Я немедленно вызываю его в Краснодар.

– Нет! Я сам поеду в Москву. А ты пока готовь его к встрече со мной. Я сообщу тебе, когда и в каком месте мы встретимся. А ты передашь это Нечипоруку.

"Он убьет Женьку!" – с ужасом подумал Сергей, но возразить не посмел, лишь послушно кивнул, и еще несколько минут стоял под дождем, провожая взглядом черный, мощный и неторопливый, как тигровая акула, "мерс".

Глава пятнадцатая

Он убеждал сам себя, что во всем виноват Нечипорук, что он подвел не только себя, но и Лешу Филина, и Мишу Ковальского. Своим легкомыслием Женя подставил под удар тех, кто ему верил, кто на него понадеялся. И все это обернулось гибелью человека и потерей огромных денег.

Сергей так накрутил себя, что, подходя к телефонному переговорному пункту, сжимал кулаки от гнева. Во время разговора с Женей он так кричал, что оператор испуганно выглядывала из своего окошка.

– Это все из-за твоего дифенилацетонитрила, который ты приготовил в свинарнике! – изливал в трубку эмоции Сергей. – Тебя ведь предупреждали: не уверен – не берись! Что ты там нахимичил?! Ты эту гадость сам пробовал?.. Что ты там заикаешься? Человек из-за тебя концы отдал! Сам будешь перед шефом оправдываться!..

Женя Нечипорук после разговора с Сергеем испытал нечто похожее с тем чувством, которое парализовало волю Хлыстуна в морге. Он вышел из переговорного пункта мокрым, словно после бани и, не застегивая куртку, некоторое время бесцельно шел по улице навстречу ледяному ветру и снегу. Он с отвращением вспоминал те теплые и счастливые вечера, когда они работали с Лешей в сарае. Женя словно прокручивал в уме киноленту, и с ненавистью смотрел на себя – улыбающегося и беспечного.

"Вот и пришло наказание, – думал он, шлепая ногами по снежной каше. – За дармовые деньги всегда приходится расплачиваться. Конечно же, наш дифенилацетонитрил был плохим. Но в сарае приготовить что-то более качественное просто физически невозможно. Потому наша с Лешкой вина просто ничтожна в сравнении с виной Игоря Яковенко. В его распоряжении была великолепная лаборатория, приборы, химикаты. Я поручил ему разгонку под вакуумом, и он наверняка схалтурил. В общем, нам с ним кашу расхлебывать."

Через несколько дней Хлыстун передал Нечипоруку, что шеф готов встретиться с ним на рыночной площади у станции метро "Выхино". Женя обязан был прийти туда к назначенному часу и держать в руке журнал "Химия и жизнь".

Погода выдалась морозная и туманная. Торговцы в агрессивных дозах пили водку. Пассажиры, вышедшие из метро, наполняли паром дыхания подземный переход. Продавцы котят, опасаясь, что товар может околеть, предлагали "барсиков" и "мурок" бесплатно. Разносчики холодного пива терпели убытки.

Наступило время встречи. Женя, пританцовывая от холода, стал всматриваться в лица прохожих, выбирая смуглые и усатые. Чтобы журнал было лучше видно, он прижал его к груди, выставив обложку на обозрение. Через минуту к нему подошел небритый парень и голосом, не обещающим ничего хорошего, поинтересовался, чем это он тут торгует и почему без разрешения.

Князь следил за этой сценой из большого тонированого окна магазина радиотоваров. Он пришел к месту встречи раньше Нечипорука, чтобы убедиться в отсутствии слежки. Когда все подозрения Князя улеглись, он вышел из магазина, отправил небритого парня заниматься своими делами и, взяв Женю под руку, повел вдоль торговых палаток и магазинов.

– Значит, ты и есть Нечипорук? – спросил он, с любопытством рассматривая еще совсем юношеское, не нуждающееся в бритве лицо Жени. – Сколько тебе лет?

– Весной будет восемнадцать, – ответил Женя, в свою очередь рассматривая лицо Князя. Первое впечатление оказалось благоприятным: этот человек не внушал страха, не вызывал отвращения. Вполне респектабельный господин "кавказкой национальности" с прекрасным, лишенным акцента, произношением, одетый дорого и со вкусом.

– Еще только восемнадцать, – глубокомысленно произнес Князь, – а ты уже позволяешь себе так неуважительно относиться к науке, которой посвятил свою жизнь!

Эта фраза прозвучала безобидно и пафосно, но Женя воспринял ее как команду к защитной речи, и торопливо заговорил:

– Вы даже не представляете, какие ужасные у меня были условия для работы! Деревенский сарай, колодезная вода для конденсирования, старая посуда, отсутствие вытяжки…

Он говорил долго, потому как хорошо подготовился к этому. Князь его не перебивал и слушал внимательно. Он перебил его только тогда, когда они дошли до шашлычной.

– Кушать хочешь? – спросил он Женю.

Нечипорук, не ожидавший столь резкого перехода с гнева на милость, машинально кивнул, хотя предпочитал активно оправдываться и доказывать свою невиновность, чем жевать горячую баранину. С полным ртом он уже не мог быть столь многословным.

Они поднялись в кафе. Женя исподлобья наблюдал, какое впечатление произвело на хозяина кафе появление Князя. Казалось, что все темноволосые и усатые обитатели рынка прекрасно знают Князя и относятся к нему с нескрываемым благоговением. На стол тотчас легла свежайшая скатерть. Затем – стерильно-прозрачные бокалы. Мельхиоровые ножи и вилки. Румяные, еще теплые лепешки… Хозяин кафе, обслуживая Князя, не мог позволить себе полностью распрямить спину перед ним и говорил с ним едва слышно по-азербайджански.

– Кушай, – сказал Князь, когда на узком блюде был подан шашлык, присыпанный колечками лукам и измельченной зеленью – шампуров десять, не меньше. – Я знаю, что студенты живут впроголодь. У меня самого сын студент… Что будешь пить – водку, коньяк, мартини, шампанское?

Женька, давясь, глотал ароматные куски баранины и с трудом сдерживал глупый смех. Он невольно сравнил себя с Муму, которую Герасим перед казнью повел в харчевню и до отвала накормил борщем.

Сам Князь почти ничего не ел. Только оторвал кусочек лепешки, обмакнул его в соль и отправил в рот.

– Нравится? – спросил он.

– Очень, – признался Женя.

– Это приготовил мой хороший друг. Он тоже из Азербайджана… Никто в Москве не умеет так готовить шашлык. А секрет знаешь в чем? (Женя молча покрутил головой). В профессионализме! В добросовестном отношении к своей работе. Если положено брать заднюю часть баранины с курдючным салом – то он берет только эту часть и никакую другую. Положено вымачивать в молодом вине с добавлением трехпроцентного винного уксуса – он возьмет именно трехпроцентный, а не двух– или четырехпроцентный…

"Понятно, куда ты клонишь, – подумал Женя. – Как строгий учитель провинившегося ученика."

Подали плов. Женя оторвался от шашлыка, перевел дух. Князь наполнил рюмки водкой.

– Скажи, – произнес он, прежде чем выпить. – А если я создам для тебя все условия…

– Лабораторию? – поторопился отгадать Женя.

Князю не понравилось, что молодой человек перебил его. Он нахмурился и спросил:

– Ты всегда такой торопливый? Может быть, из-за торопливости тебя постигла неудача?

– Извините, – сказал Женя.

– Готовую лабораторию я предоставить тебе не могу, – продолжал Князь. – Но мы можем сами ее сделать. Я дам тебе денег. Ты купишь необходимые оборудование и реактивы. Все это я переправлю туда, где ты сможешь работать в безопасности.

– Если под рукой будет все необходимое, – ответил Женя, все еще с аппетитом рассматривая блюда на столе, – то, конечно, можно многое сделать…

Он не спрашивал, что именно хочет от него Князь. Все было и без того ясно. Князь давал ему шанс исправить ошибку. "Если он такой богатый, то пусть раскошелится на оборудование. А с центрифугой, и штативами, колбами и полным набором реактивов я запросто сделаю этот проклятый метадон, будь он неладен!" – подумал Нечипорук.

– Тогда готовься лететь в Джилилабад.

– Куда?

– Это небольшой городок в Азербайджане, – пояснил Князь. – Там у меня дача. У тебя будут прекрасные условия для работы.

"Оба! – подумал Женя и почувствовал, как настроение у него резко упало. – Какой-то Джалилабад. В Азербайджан один я не поеду. Там он посадит меня в яму на цепь, и прощай мама."

– Мне нужен будет помощник, – сказал Женя. – Один я не справлюсь.

– Я дам тебе десять помощников, – усмехнулся Князь.

– Вы меня не так поняли. Со мной должен быть человек, который умеет работать с химикатами.

Князь прекрасно понял Нечипорука. "Хлыстун откажется, – думал он. – Его друг Ковальский – тем более. Так кого же предложить?"

– Ты говоришь о ком-то конкретно? – спросил он.

– Да. У меня есть знакомый парень.

– Кто такой?

– Игорь Яковенко. Он живет в Воронеже. Аспирант научно-исследовательского института.

– Хорошо, – после недолгой паузы согласился Князь. – Бери с собой своего знакомого.

На следующее утро Женя был уже в Воронеже. Он разговаривал с Яковенко приблизительно тем же тоном, каким говорил с Женей Хлыстун.

– Мы из-за тебя вляпались в дурную историю, Игорек! Ты допустил ошибку при разгонке под вакуумом, и в результате порошок оказался ядовитым. Человек загнулся! Шишка, между прочим. Один из лидеров криминальной группировки…

Про лидера криминальной группировки Женя солгал напрасно. Ложь получилась неубедительной, и Игорь его сразу раскусил. Но от предложения полететь в Азербайджан не отказался. Бесплатный перелет в оба конца, плюс полный пансион на роскошной даче в горах – кто ж от такого заманчивого предложения откажется!

Они поехали в Москву вместе. Женя представил Князю Игоря в качестве своего "помощника", несмотря на то, что "помощник" был на восемь лет старше. Князь денег не жалел. Ребята сразу получили по пачке банкнот "на карманные расходы". Питались они только в ресторанах и кафе, ездили по городу на такси. На базе химических реактивов в подмосковной Купавне купили десять литров бензилхлорида, двадцать литров диметиламина, десять килограммов пентаэрита и банку сульфида натрия. Кладовщик, выдавая молодым людям коробки и пакеты, не скрывал своей радости, что, наконец, нашлись покупатели этого залежалого и никому не нужного товара.

Когда все необходимое было закуплено, шустрые парни с рынка погрузили оборудование и реактивы в фургон "газели". Автомобиль в тот же день взял курс в Азербайджан, а Женя с Игорем вылетели в Баку днем позже.