Текст книги "Два хищных взгляда"

Андрей Фролов
Два хищных взгляда

Теперь Ирэн почти бежала, ее каблучки отбивали по гладкому бетону тревожную чечетку безнадежно опаздывающего. В голове жужжал навязчивый рефрен – в этой жизни абсолютно все не то, чем кажется. Новый молл на окраине города работает отнюдь не круглосуточно; симпатичные охранники на поверку выходят бездушными козлами, наглухо иммунными к флирту; да и сама она, если на то пошло, вовсе не успешный бьюти-блогер и фэшн-чиф Ирэн Джи Гумилева, а усталая разведенка Иришка Григорьевна Вяхирева с кабальным кредитом на шее.

И ей нужно во что бы то ни стало успеть снять наличку…

Охранники торгового центра медленно, но неотвратимо выдавливали последних посетителей. Воплощение глухой массы и безжалостно-недружелюбной системы, они наступали из широких проходов меж бутиками, пастушьими собаками сгоняя людей к выходам и спускам на парковку.

Ирэн чуть не споткнулась и остановилась – в десятке метров впереди и справа, на пути к фуд-корту немолодой мужчина в черно-желтой униформе миновал линию закутка с банкоматами. Тем самым лишая Гумилеву последнего шанса прорваться к волшебным ящикам и снять необходимую сумму. Таких, как этот охранник, бесполезно умолять, они лишь ленивые винтики, зачастую с ржавым прошлым…

Девушка невольно вскрикнула и закусила губу. Немолодая узбечка в синем халате, протиравшая скамью сбоку от Ирэн, испуганно дернулась и с неприязнью окинула взглядом ее дорогое кремовое пальто.

Редкие прохожие косились на поникшую модницу, покорно отступая под давлением цепи молчаливой охраны. Кто-то из них уходил, довольный покупками; кто-то лениво, с неохотой подчиняясь требованиям покинуть теплый торговый центр и подставить шеи кусачему осеннему ветру.

– Зачем пугаешь? – с укоризной осведомилась пожилая узбечка. – Через весь коридор кричишь зачем?

– Банкоматы… – только и пробормотала похолодевшая Ирэн. – Опоздала…

И вдруг спохватилась и повернулась к женщине в синем халате так, словно нашла потерянную в младенчестве сестру:

– Здесь есть еще банкоматы?! На выходе где-нибудь, куда сейчас еще можно пройти?!

Гостья из Средней Азии попятилась и нахмурилась, с трудом вникая в смысл сказанных слов. Охранники приближались, с подчеркнутой вежливостью улыбаясь Гумилевой-Вяхиревой и всем видом намекая на необходимость свалить. Узбечка мысленно переводила, шевеля узкими губами, над которыми чернела полоска усов. Число посетителей молла вокруг Гумилевой стремительно таяло. Ирэн начинала впадать в отчаяние.

– Там, – вдруг кивнула уборщица и для пущей верности махнула тряпкой в сторону дальнего траволатора, уже отключенного. В воздухе рассыпался веер мутных брызг, едва не угодив на лаковые сапожки Ирэн. – Там вироди бы есть, да. Внизу, гиде ремонт, кажица… Да.

– Ах, спасибо! – совершенно искренне воскликнула девушка, вызвав на лице уборщицы очередную гримасу недоверия и беспричинной неприязни.

Ирэн развернулась на каблуках. Прикинула расстояние до спуска, сопоставила со скоростью лениво наступающих черно-желтых; покрутила тонкие часики на левом запястье и решительно устремилась вперед.

И не обратила внимания, что свидетелями ее короткой беседы с узбечкой-техничкой оказались двое молодых людей, с нарочитой неспешностью пятившихся перед ЧОПовцами. Молодых людей в дешевых спортивных толстовках под дешевыми кожаными куртками. В не менее спортивных штанах и кроссовках, со стрижками столь же короткими, сколь и нелепыми.

Мысли парней были прогорклы, движения татуированных на «малолетке» пальцев суетливы. Парочка переглянулась, перебросилась россыпью торопливых междометий. И ускорила шаг.

Ирэн Джи Гумилева, стремящаяся любой ценой опередить «приливную волну» охранников, тревожных незнакомцев не заметила. Отследи она их чуть раньше, заподозри неладное и поменяй решение – все вышло бы иначе. Но Ирэн, увы, совершенно не почувствовала обращенных на нее хищных взглядов…

Торопливый спуск по отключенному травелатору показался девушке весьма странным: мозг вознегодовал, с какой стати вечно-подвижное полотно вдруг застыло? Ноги удивленно несли под уклон, а голова закружилась от диссонанса. Едва не споткнувшись на финише, Ирэн шагнула в сторону и торопливо оглядела площадку минус первого этажа. С ужасом обнаружив, что среди крохотной парикмахерской, магазина для домашних питомцев, аптеки-оптики и окна химчистки места для банкомата не нашлось.

А по травелатору тем временем застучали новые шаги, отчего сердце Гумилевой подскочило к горлу. Торопливо обогнув прямоугольный колодец с эстакадами самодвижущихся лент, Ирэн без сомнений засеменила к спуску на минус второй этаж. И, уже ступив на широкие сегменты черной дорожки, все-таки заметила, что под землю за ней спустились вовсе не возмущенные выходкой охранники…

Двое. Высокие, щуплые, с одинаково неприятными лицами; люди без возраста, зато каждый с гниловато-драматичной историей, которая уже или состоялась, или только готовится произойти. Люди неприметные и опасные в равной степени. Особенно поздним осенним вечером на подземной парковке пустынного торгового центра.

Их взгляды встретились – испуганный, птичкой порхнувший из-под густых ресниц и сразу отведенный; и два жадных, запоздало приглушенных до безразличных, просроченно отстраненных и пустых.

– Слы-ышь, да не мороси ты! – с демонстративной громкостью протянул один из парней, заметив реакцию Ирэн. Парочка тут же якобы потеряла к девушке интерес, принявшись вертеть головами. – Сказала же узкоглазая, где-то тут бабломёт твой. Ща все снимем-уплотим вовремя…

Ноги сами понесли Ирэн вперед и вниз, вестибулярный аппарат словил повторное ощущение нереальности и непрошеного кружения. В сердце кольнул иррациональный страх, а ладони вдруг похолодели, словно за ледышку подержалась. Гумилева приказала себе успокоиться – в конце концов, не в темном переулке встретились. А совпадения Вселенная еще и не таких видала.

И все же тревога не отпускала. Режущая, царапающая…

Преодолев второй траволатор, Ирэн достигла самого нижнего уровня молла и в недоумении огляделась. Чуть не вскрикнув, когда заметила-таки вожделенный банкомат.

Женщина-уборщица не обманула. И про ремонт тоже: на минус втором он все еще шел.

Половина просторного холла была перетянута устаревшим рекламным баннером «СКОРО ОТКРЫТИЕ», он прикрывал штабеля мешков с цементом и прочие строительные припасы. Рядом с залежами штукатурки виднелся выход на темную парковку, сейчас заблокированный цепью с навесным замком.

Поодаль громоздились разобранные строительные леса, пирамиды ведер, пластиковые штендеры «Осторожно, мокрый пол!», безликие коробки и арсенал снегоуборочных лопат и ломов для долбежки льда, приготовленных к скорому снегу. Богатство дворников и уборщиков было заскладировано в углу, отгороженное бело-красными полиэтиленовыми лентами.

Кроме темно-зеленого банкомата у стены притулились стеллаж автоматизированной продажи контактных линз и алый шкаф с газированной водой, стилизованный под «совок». На полу рядом с торговыми автоматами валялась старая ветровка, забытая или выброшенная обслугой центра.

Взволнованный взгляд Ирэн нашел на потолке в углу осиное гнездо камеры видеонаблюдения. Вот только определить, работает ли та, возможности у девушки не было…

За ее спиной на уснувший траволатор зашла парочка молодых людей. Они явно не спешили, продолжая громко обсуждать, что «тот самый бабломёт» стоит поискать еще ниже.

Ирэн услышала грохот собственного сердца. Нерешительно шагнула к банкомату, пытаясь определить, успеет ли снять деньги до того, как на этаж спустятся свидетели таинства. И с нервным смешком подумала, что по законам жанра безлюдный подвал мог предстать перед ней темным, с мерцающими через одну лампами дневного света и потренькивающей в глубине склада цепью.

Но, вопреки нервозным ожиданиям, помещение оказалось хорошо освещено, что в очередной раз напомнило Гумилевой, что чудовищ не существует. Кроме человека, разумеется…

Молодые люди в кожаных куртках сошли с траволатора, молча застыв за ее спиной. Один из них издавал чавкающие звуки, то ли жевал резинку, то ли нервно цыкал. Медленно, будто преодолевая подводное течение, Ирэн двинулась к банкомату. Девушке казалось, что ее лопатки прожигало цепкими взглядами.

«Хватит истерить, – стиснув зубы, мысленно зашипела Гумилева на саму себя. – Подумаешь, гопнички! Да, поздний вечер, но не одной же тебе банкомат мог понадобиться?! Немедленно прекрати нагнетать!»

Стук каблуков по гладкому серому бетону показался ей оглушительным и невыносимо дерзким. Словно висельник, минующий последние метры к эшафоту, Ирэн приблизилась к банкомату. К железяке с деньгами, заманившей ее в подвал в компании людей подозрительных настолько, что ими можно иллюстрировать справочник «Избегайте любых контактов».

На мгновение девушка задумалась, не прижать ли к уху смартфон и сделать вид, что разговаривает с близким человеком, которого можно немедля попросить о помощи. Но эту паническую тактику Ирэн отбросила почти сразу. Не в темном дворе встретились, это первое. Да и со всеми последующими карточками-кодами-чеками-купюрами при мобильнике у лица ей будет не совладать.

Оставалось одно – успокоиться и не быть жертвой.

Однако, уже подступив к банкомату, Гумилева сообразила, что до ломоты в кистях стискивает сумку. Так сильно, что внутри трещит расческа. Расслабив пальцы и постаравшись боковым зрением не выпускать парней из виду, девушка глубоко вздохнула и осмотрела автомат по выдаче денег. Нахмурилась, на миг даже забыв о стоявшей за спиной парочке.

Банкомат был странным. И пусть бы она никогда не слышала о «Сберегательном Накопительном Русском банке», такие однодневки и сегодня как кролики плодятся. Но странными было и расположение кнопок, и меню на экране, и щель для чека, и отделение для выдачи наличных. Впрочем, оно присутствовало, и это главное. Ирэн была просто обязана снять нужную сумму сегодняшней датой, и черт с ними – с процентами за операцию…

Гумилева встала лицом к панели, стараясь прикрыть телом не только клавиши, но и весь дисплей. В мутной зеркальной полоске над глазком видеорегистратора колыхались две тени – парни бесшумно приблизились, словно спешили занять очередь. Сглотнув, Ирэн едва удержалась от того, чтобы повернуться и проверить дистанцию.

Открыла сумочку, мысленно сосчитала до десяти. Успокоилась тем, что даже если потолочная камера не работает, процессор умного денежного сейфа обязательно считает лица подозрительных парнишек.

«Хватит! – снова одернула она себя. – У твоего волнения есть причина. Но это явно не двое оболтусов, которым не хватает на разливняк. Спокойно снимай деньги, не забывай чек и карту, поворачивайся и так же спокойно уходи».

Но волоски на загривке считали совсем иначе и возбужденно приподнялись, будто чужаки уже притирались подсмотреть введенный пин-код. Ирэн вздрогнула и вдруг отступила в сторонку.

– Ребята, давайте сначала вы, – неприятно поразившись слабости собственного голоса, предложила Гумилева и сделала вид, что ищет в сумке кошелек. – Я пропущу…

И подняла глаза, только сейчас внимательно рассмотрев обоих.

Они были разом расслаблены и напряжены. Оба светловолосые, оба обросли едва заметной русой щетиной. Лица худые, если не сказать – изможденные; острые скулы, острые подбородки, огромные кадыки на тонких шеях. Впавшие глаза казались безжизненными и настороженными одновременно. «Как у аллигаторов в той передаче», – вдруг пронеслась в голове Ирэн непрошеная мысль.

– Да не-е, – глядя сквозь девушку, небрежно протянул тот, что стоял справа. И натянуто оскалился, продемонстрировав нездоровые желтые зубы. – Чо мы, быдло какое? Шерше ля фам, дамы вперед, мы обождем.

У Гумилевой пересохло в горле. Она точно знала, какими эпитетами наградила бы такую вежливость в одном из своих выпусков. Привела бы несколько искрометных оксюморонов, окрестив уступку мутных парниш из молла «расхлябанным джентльменством», «семечковым благородством», «подъездной благовоспитанностью» или даже «etiquette accroupie[1]1
  Этикет на корточках (иск. фр.).


[Закрыть]».

Но это дома. В безопасном уюте кухоньки перед вебкой, отгораживающей ее от всего мира. Но здесь, на минус втором этаже пустынной парковки, под тоннами бетона и тишины?! Здесь она могла лишь молча кивнуть.

Парни не угрожали. Не напирали, не делали намеков.

Но от самого их вида сквозило такой опасностью, что самым благоразумным решением было бы ускользнуть вдоль автомата по продаже линз и как можно быстрее подняться к охране…

Вместо этого Ирэн попыталась изобразить благодарность и вымученно улыбнулась. Затем с замиранием сердца снова повернулась к парочке спиной и дрожащими пальцами нащупала в сумке портмоне из желтой кожи.

Несомненно, она о таких слышала. Правда, во всех историях мошенники предпочитали час пик, суматоху и толчею, в которой могли бы оперативно раствориться. Изобретательность их при этом потрясала – в ход шли любые схемы от простого подглядывания вводимого кода до использования умной электроники с ограниченным радиусом действия, чтобы своровать данные карты еще до того, как ту проглотит банкомат.

Впрочем, «благородные» адидасовские незнакомцы не производили на Ирэн впечатления башковитых хакеров. А это означало одно из двух. Или они предпочитали действовать по старинке, грубой силой; либо Гумилева спятила и выдумала весь этот бред про преступников, загнав себя в петлю самогенерирующегося ужаса…

Кошелька Ирэн доставать не стала – кое-как выудила из него нужную банковскую карту, зажала в правой руке, а сумочку набросила на запястье. Пальцы левой стискивали телефон, чью «тревожную кнопку» девушка была готова нажать в любую секунду.

Парни не двигались. Словно примерзли к бетону в шаге за ее спиной, негромко и басовито обсуждая сущую ерунду про «сучий дождь» и «давалку из шестого». Они выжидали. Наблюдали. Ловили удобный момент.

Ирэн вздохнула, уловив в зеркальной полоске отражение собственного лица – бледного и испуганного. Решилась, вставляя карту в узкую прорезь считывателя. Была не была…

В конце концов, физиономии молодых людей уже срисованы на одну из двух местных камер. Да и сумму Гумилева собиралась снимать не такую уж астрономическую…

Тем не менее заветный пин-код она ввела лишь со второй попытки. Дрожащими пальцами, то и дело попадая в лишние кнопки, как можно старательнее прикрывая клавиатуру телефоном в левой руке. Девушка вдруг ощутила, что осень добралась до нее сквозь шарф и плотную шерсть пальто, сковав плечи недружелюбными цепями озноба.

«Лишь бы в кассетах оказалась наличка», – запоздало подумала Ирэн, а затем снова нахмурилась и уставилась в экран.

Внутреннее меню тоже оказалось странным, чуть смазанным. А все надписи будто были сделаны все теми же китайскими производителями этого, далеко не сверхкачественного, железа. Причем российские банкоматы видевшими только в кино. Да еще и сделаны с использованием самых примитивных цифровых переводчиков.

«Выдавать деньги», значилось на одной строке. «Внесение наличное», гласила вторая. «Операция курс передать дополнительно», прочитала Ирэн на третьей.

«Да похер!» – с неожиданной бравадой подумала Гумилева, выбирая нужный пункт. – «Не до жиру…»

Клавиша поддалась с неожиданной легкостью, сразу дав понять, что на стоимости пластика была сэкономлена не одна сотня юаней. Банкомат пискнул, и в этот же момент в воздухе что-то переменилось. Так собаки чувствуют поступь землетрясения, так разносится по дому дым начинающегося пожара – девушка напряглась и обреченно заметила в отражении, как парни обменялись жестами.

Проглотив комок, Ирэн ввела на клавиатуре нужную сумму.

В душе нарастала злость на саму себя. Хотелось скорее покончить с подвальными хлопотами и забыть о спуске на недоремонтированную парковку, как о тревожном сне. Не хватало еще наткнуться на заблокированные двери и объясняться с охраной или полицией. Или вовсе оказаться до утра запертой в торговом центре с опасной «спайсовой» парочкой.

Ведь они, как нашептывал гадкий внутренний голосок, могли оказаться не только мошенниками или грабителями, но и насильниками. И долетят ли вопли Ирэн с минус второго этажа на поверхность – вопрос отдельный. Сетевые сообщества уже полгода не могли оправиться от жуткой истории про студентку, над которой шайка выродков надругалась прямо в вечерней электричке, едва ли не прилюдно…

Внутри банкомата загудело и приятно зашуршало. Но как-то необычно, странно. Чужеродно. Словно не отсчитывались зубцами-валиками благодатно-оранжевые бумажки с Хабаровском, а наружу пыталась выбраться застрявшая кошка.

Над щелью чековой прорези вспыхнул красный диод. Скрипнул принтер, но бумажный язычок чека так и не показался. Где-то в недрах тумбы с характерным звуком щелкнула карточка, но наружу тоже не выскочила. А вот задвижка на широком оконце выдачи наличных с лязгом поднялась, и на Ирэн снизу вверх кокетливо выглянула пачка купюр. Засевших непривычно глубоко, только краешки торчали.

Гумилева почувствовала, что криминальная парочка подалась вперед. Сейчас им ничего не стоило запросто отшвырнуть ее, повалить на пол, схватить деньги и убежать раньше, чем клуша поднимет тревогу.

Конечно, они помнили про камеры наблюдения. Но каких только отморозков не носит земля, и на что только не пойдет наркоман ради наскрёба на новую дозу…

«Вот уж хер-то там! – злобно промелькнуло в сознании девушки. – Без драки не сдамся!»

Сдвинувшись так, чтобы прикрыть окно выдачи полами пальто, Ирэн подступила к банкомату вплотную.

Молодые люди, от которых теперь буквально веяло азартом поживы, приблизились еще сильнее. Теперь девушка отчетливо слышала их запахи – пронзительный потный, грошово-парфюмный, табачный и неуловимо кислый, нездоровый. Гиены дышали в затылок, гадко ухмылялись, и сделай так, Боженька, чтобы ни одному из них не вздумалось пускать в дело перочинный нож или телескопическую дубинку!

Гумилева переложила телефон в правую руку. Щепотью сложила пальцы левой и поспешно ухватилась за пачку денег, жадно потянув на себя. Хотела как можно быстрее схватить, скомкать и спрятать в сумку, которую бы прижала к груди и не отдала даже под страхом удара… но стопка пятитысячных не поддалась.

– Твою мать… – невольно пробормотала девушка, проклиная заевший «бабломёт».

Вцепилась сильнее, до серебряного колечка на среднем пальце погрузившись в горизонтальное оконце, и тут…

Ее пронзило острейшей болью, как если бы в каждую фалангу каждого пальца левой руки безжалостно вонзили десяток тонких стальных игл. Сначала Ирэн даже не осознала случившегося. Но уже через миг дернулась всем телом и в полный голос закричала от ужаса и пронизывающего липкого жара.

Сумка слетела с правого запястья, упав под ноги. Телефон-предатель выскользнул из потной хватки, грациозно кувыркнулся над головами и рыбкой нырнул на бетон, где с хлопком раскололся на сотни пластиковых осколков.

Едва перехватив воздуха распахнутым ртом, Ирэн завопила вновь. От боли, от страха, от неожиданности и такого подлого поворота событий.

Правый из пареньков, еще секунду назад самоуверенно-разболтанный, подскочил и тоже вскрикнул. Возглас получился тонким, надломившимся в самом пике, совершенно не вяжущимся с образом романтика с большой дороги.

– Ты чо, шкура, ****утая во весь рост?! – испуганно рявкнул он и отшатнулся от банкомата.

Но Гумилева не услышала. На какое-то время она вообще перестала воспринимать действительность, а все ее мироздание сконцентрировалось в левой кисти, намертво зажатой в оконце банкомата. Экран с дурацкими надписями рябил, будто старый кинескопный телевизор.

Заскулив и выматерившись так, что в другой ситуации пацанчики бы уважительно покивали, Ирэн попробовала потянуть руку. Но лишь всхлипнула и еще сильнее прикусила губу – пальцы застряли, словно их пристрочили промышленной швейной машиной.

– Какого ваще **я?! – снова выпалил все тот же парень, перепуганный криком.

Тот самый, что утверждал, что они вовсе не быдло и обязаны пропустить даму. Теперь он был снежно-бледен, а кадык его метался вверх-вниз, будто нацелился выскочить через рот. Слова сникший удалец выплевывал так, будто начинал захлебываться на глубине:

– В ****у такой цирк! Я сваливаю… да… ну… нах…

И вдруг, не дожидаясь одобрения напарника, сиганул к траволатору. Выругался, едва не запнувшись на сходе, и припустил по замершей черной ленте, уже через пару секунд скрывшись из виду.

Ирэн окатило новой волной боли. И страха.

Она вцепилась правой рукой в левое запястье и попробовала осторожно покачать. Тут же взвыв и оставив капкан в покое. В мозгу ее взрывались звезды, и она далеко не сразу осознала, что третий участник происшествия только что сбежал из подвала. Его дружок, по-рыбьи хлопая губами, медленно отступал к подъемнику, при этом не сводя обалделого взгляда с зажатой девичьей руки.

– Ты чего ваще? – глуповато спросил он.

– Помогите… – жалобно простонала Иришка и набралась утекающих сил, чтобы не упасть на колени – так руку выворачивало еще сильнее, отчего по костям до самого плеча прошибали мощные разряды. – Меня зажало… механизмом… ох, как больно…

Оставшийся в одиночестве парень шумно сглотнул слюну. Его стеклянистый взгляд метнулся к упавшей сумке, к застрявшей руке, успел даже скользнуть по юбке и колготкам, открывшимся под распахнутым пальто. Губы приоткрылись, слиплись.

Если бы у Иры Вяхиревой была лишняя минутка проанализировать ситуацию, она бы окончательно убедилась в том, что двое скользких типчиков спустились на минус второй этаж, чтобы ее ограбить. Никак не ожидая того, что произойдет следом…

– Я на помощь кликну… – неуверенно пробормотал парнишка. И только теперь стало заметно, что он намного, лет на десять, моложе самой Иришки и только пытался казаться матерым. – Охрану там или еще кого…

– Нет! – выпалила Вяхирева, отчего-то испугавшись разлетевшегося эха.

Парень стоял за ее левым плечом и заставлял болезненно изгибаться, чтобы не упустить взгляда. Всхлипнув, девушка даже попробовала замахать свободной рукой.

– Нет, пожалуйста! – повторила она. – Не уходи… глянь, что можно сделать. Умоляю…

Левая кисть горела, словно погруженная в раскаленные угли; купюры, зажатые в пальцах, уже не ощущались. Более того, между пальцами копилось что-то текуче-влажное и теплое, и было даже страшно подумать, чем сейчас пропитывается денежная пачка. Отголоском сознания поднималась злость за расколоченный смартфон. Неожиданно остро захотелось пить.

– Я Ира. А тебя как зовут? – с машинальной лаской, будто знакомилась с отсталым ребенком, спросила Гумилева.

– Ну, Паха, – пробурчал парнишка и дернулся, как если бы выдал что-то непотребное.

Еще пару секунд он молча наблюдал. Изучал и взвешивал, подсчитывая риски на примитивном, но весьма эффективном процессоре, что стоит в головах всех бродячих псов. Наконец пожевал растрескавшиеся губы и нерешительно приблизился. Присел, заглянул в щель для выдачи купюр.

– Темно тут… не видно ни хера… – пробормотал Паха. Осторожно, двумя пальцами, будто брезговал или не хотел оставлять отпечатков, он приподнял и сдвинул манжету пальто. – Но у вас кровь, это точно.

Ира едва сдержалась, чтобы не похвалить его за феноменальную наблюдательность. Вместо этого судорожно вздохнула и с горькой иронией задумалась, как быстро с таких, как этот жалкий грабитель, слетает спесь и они переходят на «вы». Невысока цена у дипломов Exquisite vulgar etiquette college[2]2
  Колледж изысканно-вульгарных манер (англ.).


[Закрыть]…

– Телефоном… телефоном посвети, пожалуйста, – стараясь не сорваться на приказной тон, предложила Иришка и поморщилась от неугасимого жжения в пальцах.

Парень ответил на автомате, слишком уж увлеченный изучением окровавленной руки. И потому получилось настолько естественно, что Вяхирева даже не удивилась.

– Нету мобилы. Не берем мы с Гарычем мобилы на выход… – Тут он вздрогнул, спохватился и неловко добавил: – На пробежку когда выходим вечером, не берем телефоны, да… Простите.

Ирина всхлипнула, надеясь, что ее нервный смех сойдет за приступ боли. Значит, все-таки шакалы-грабители! Неумелые, жалкие, но настоящие грабители, один из которых сбежал. Но второй-то остался. А она теперь – прикованная, угодившая в железные зубья банкомата – совершенно беспомощна.

Вот неплохая кожаная сумка, в которой немного денег и серебряная цепочка. Вот серьги, которые можно сорвать и, если понадобится, пролить еще немного крови. Вон из-под раскрытого клапана выглядывает портмоне с банковскими карточками, в углу каждой из которых предусмотрительно выцарапан пин-код…

Паха поднялся на ноги и зачем-то отряхнул обвислые штанины спортивных штанов. Еще раз осмотрел пленницу банковской машины, пустой холл, бросил небрежный взгляд на камеру в углу. Не нужно было уметь читать мысли, чтобы понять – сейчас он думает о том же, о чем и сама Ира. О беспомощности и шансах.

Девушка вздохнула, пытаясь оценить настроение уголовника. Умолять его помочь и ничего ей не делать? Или заорать дикой кошкой, спугнув и второго горе-разбойника? Способен ли щенок пойти дальше и встать на путь насилия, или в нем еще теплится человеческое? Вяхирева медленно выпустила воздух из легких и уже была готова выбрать решение, но ей не позволили.

Внутри банкомата что-то щелкнуло. Замычало, тренькнуло.

А затем ее пальцы начало пережевывать.

Глаза Иришки распахнулись, в горле застрял сумасшедший крик. Медленно и почти беззвучно спрятанные за шторкой зубчики принялись перебирать ее окровавленные пальцы, всасывая кисть все глубже и глубже.

– Меня… затягивает… – на вдохе просипела девушка, в отчаянии хватаясь за пойманное запястье правой рукой. – Мамочка… затягивает…

От нового порыва боли сознание Вяхиревой замерцало, а внутренний свет на секунду почти погас. Сквозь застилающую все розовую пелену – сотканную из треска рвущейся кожи и хруста косточек – Ирина почти без удивления заметила, что банкомат, словно огромная медуза, пошел кожистыми волнами. Монитор железного шкафа замерцал еще сильнее, запестрил помехами, смешал строчки и буквы. Линза видеорегистратора отсвечивала алым, как налившийся кровью глаз.

Судорожно втянув воздух, девушка в отчаянии обернулась к жигану за спиной, умоляя высшие силы не дать ей отключиться.

– Выключи… – с хрипом выплюнула она через плечо.

Но безвольный овощ в кожаной куртке лишь хлопал губами и смотрел на Иру, будто она говорила на суахили. Подстегнув себя злостью, Вяхирева рявкнула так, что несостоявшийся грабитель подскочил:

– Выруби его, баран! Быстро!

По телу сухощавого гиеныша прокатилась дрожь пробуждения. Челюсть с хлопком встала на место, в мутный взгляд вернулся намек на осмысленность. Паха дернул тощим плечом, что-то промычал, а затем судорожно сунулся за зеленый банковский ящик, протискиваясь вдоль стены в поисках розеток.

И вдруг пробормотал такое, отчего Ира мигом забыла о боли.

– Да ну на ***… – донеслось из-за банкомата. – Быть такого не может…

– Что?! – взвилась Вяхирева. Левая кисть онемела, покалывание переместилось вверх по предплечью. Расстояние между оконцем и часиками на запястье очевидно сократилось, чуть не ввергнув девушку в дикую панику. – Что там, ** твою мать?!

Парень вынырнул из-за банкомата, в его крохотных глазках читалась вина.

– Так ведь выключено… – Он развел руками, будто извиняясь за разбитую в гостях чашку. – Там и шнура-то никакого нет…

Ира лишилась дара речи. Хотела отматерить малолетку за невнимательность. А затем, без паузы, умолять посмотреть еще. И тут же ругать-ругать-ругать, потому что она истекает кровью по причине нелепого технического сбоя, а обкуренный гопник не в состоянии найти место, где банкомат включается в сеть. Но вместо этого Вяхирева лишь застонала – из глубин щели снова раздался громкий хруст.

Отрешенным взглядом изучая утопленную в железном чудовище руку, Иришка поняла, что это лопнуло колечко с аметистом. Теперь она совсем не чувствовала боли, только капающую с запястья кровь и жар, медленно поднимающийся к локтю. Жажда усилилась, перехватив горло терновым обручем.

– Быть такого не может… – пробормотала Ира.

И уловила еще одну зарождающуюся галлюцинацию – схвативший ее ящик будто бы содрогнулся, а щель для выдачи купюр издала хлюпающий звук. Спустя секунду девушка поняла, что хлюпает она сама, заплакавшая незаметно и горько.

К ее удивлению, слезы подействовали на дитя подворотен куда эффективнее брани или окриков. Тот встрепенулся, бросился к пленнице и, на этот раз без всякой подозрительности или брезгливости, ухватился за липкую от крови кисть. Пробормотал что-то вроде «простите-потерпите», потянул. Решительно и бездумно, как только и умел решать проблемы.

Чувствительность тут же вернулась: по нервам левой руки словно прошел заряд тока. Ира почувствовала, как рвется онемевшая кожа на тыльной стороне запястья, и заорала так, что парнишка едва не отлетел в сторону. Но тут же спохватился, ослабил хватку и… начал расстегивать ее часы.

Иришка даже перестала кричать. Молча наблюдала, как выпачканные красным истатуированные пальцы сражаются с застежкой браслета, и поражалась наглости щенка, взявшегося таки ограбить попавшую в капкан дуру.

И далеко не сразу сообразила, что тот снимает часы, потому что те оказались в опасной близости от щели «бабломёта» и продолжали к ней приближаться. И если минуту назад Ира Вяхирева утопила в банкомате лишь пальцы левой руки, то теперь там скрылась вся ее кисть…

– Этого не может быть… – повторила Иришка, поразившись надломленности своего голоса.

– Потерпите, – сбросив часики в карман пальто, Паха нервно облизнул тонкие губы. – Я за подмогой…

– Нет! – извернувшись, правой рукой девушка схватила его за кожаный погон на куртке. – Пожалуйста… не бросай меня…

Глаза несостоявшегося грабителя метались, выдавая нестерпимый градус страха. Едва ли не большего, чем сотрясал саму Вяхиреву. Челюсть паренька ходила из стороны в сторону, пальцы тряслись.

– Попробуй еще раз… – пережив внезапный приступ жара и головокружения, попросила Ирина. Обмякла, едва не слившись на пол подтаявшим мороженым, но парнишка удержал. – Отключи его… попробуй…

– Да отключен он! – взвизгнул Паха.

– Да хера с два! – прокричала Ира прямо в его лицо, в эпицентр запахов табака, семечек и пота.

Железные зубцы валиков продолжали ощупывать ее кисть, будто готовились к сеансу хиромантии. Впивались в основания пальцев, ладонь, запястье. С чудовищно-сонной бережливостью, словно не хотели причинять лишнюю боль. При этом медленно проворачиваясь и затягивая все глубже. Пачкая манжету модного бежевого пальто, из оконца на бетонный пол срывались вязкие алые бусины.

Паха отступил на шаг и стиснул кулаки.

Сдвинулся влево, вправо, с хищным прищуром заглянул за заднюю стенку. Осмотрел фасад банкомата так, словно тот был гнидой из враждебной группировки. В глазах парня проступило то самое страшное, чего изначально Вяхирева и опасалась – нечеловеческое, дикое, с легкостью доказывающее постулаты о чудовищах внутри людей. В сердцевине его будто раскачивался маховик, остановить который будет невозможно ни силой, ни уговорами.