Текст книги "Открытие Третьего Мира. Мировой бестселлер"

Разбор полётов с Монтаной

Максимилиан Шмателли и Томми Ло внимательно слушали лейтенанта Нину Павленко, стоя возле пресловутого шестого пищеблока, когда к ним подошёл, как всегда невозмутимый, собранный и подтянутый командор. Естественно, они обсуждали нелицеприятный утренний инцидент Павлова и Монтаны.

– Приветствую всех, – обратился Сергеенко к собравшимся и строго добавил, – почему до сих пор не на местах? Команда о готовности к старту распространяется на всех. Либо у себя в комнатах, либо в рубке управления. Ровно в 9.00 стартуем.

– Но командор, – возмутился Максимилиан, – Вы же сами прекрасно знаете, что здесь произошло?

– Никаких «но», – отрезал капитан, – порядок один для всех. Всё находится под контролем. А штатная ситуация не вносит коррективы в установленный график полёта, если только я не сочту это необходимым. Лейтенант Павленко доложит мне обстановку, а Вы, мужчины, свободны.

– Ясно, Иван Петрович! – нехотя протянул Шмателли.

– Так почему Вы до сих пор здесь? Быстро по местам.

Переводчик и историк быстро ретировались, не желая вызывать на себя дальнейшее справедливое негодование командора. Маленькая изящная Нина Павленко, нервно теребя карман серебристого комбинезона, чётко докладывала Сергеенко:

– По Вашему распоряжению ЭММА сообщила мне о чрезвычайном происшествии. Через минуту я уже была здесь, где застала полковника Грейса, приводящего в чувство сержанта Монтану. Филипп бил его по щекам, но всё было бесполезно. Видно, что Сержио находится в состоянии шока. Затем подошли Ганлоу, Фантози и Сьюме. Натали проверила пульс у Павлова, констатировала, что он жив. Потом она привела в чувство сержанта, не знаю, как у неё это получилось. Полковник предложил заключить Сержио в камеру анабиоза, чтобы он не выкинул чего-либо до полного выяснения обстоятельств. Натали возмутилась таким варварским отношением к человеку и предложила содержать его под местным арестом в каюте, мотивировав это тем, что сержант также нуждается в психологической помощи, как и Павлов в медицинской.

– Она права, и я одобряю её решение! – согласился Иван.

– Сьюме и Ганлоу отвели Монтану в комнату. ЭММА не будет его самого выпускать из каюты и открывать двери до Вашего распоряжения. Сержио будет находиться под бдительным глазом видеонаблюдения. По распоряжению Натали с помощью самодвижущихся носилок полковник и старший пилот должны были аккуратно перенести профессора в регенерирующую камеру медицинского блока. А я собиралась зайти к сержанту переговорить, может быть, удастся что-то выяснить. Вы же знаете, Иван Петрович, как Монтана ко мне относится. Мы с ним даже больше, чем просто друзья.

– Вот что, Ниночка, готовься пока к старту. Сьюме и Ганлоу сами справятся. Мы немного понаблюдаем за поведением Сержио. Узнаем, нет ли, случайно, влияния извне. Может быть, это происки космических пиратов, которые охотятся за ксилитом. Похоже, им очень необходима эта технология. Если всё будет в порядке, Нина, тогда и побеседуешь с сержантом. Договорились?

– Без вопросов, командор. Я могу быть свободна?

– Да, Нинок, иди, а я сам схожу, посмотрю, как твой друг поживает, – улыбаясь лейтенанту, проговорил командор.

Не дожидаясь ответа от девушки, капитан развернулся и направился к каюте сержанта. Ступая длинными бесшумными коридорами и проходя через раздвигающиеся двери отсеков, Сергеенко не знал как ему себя вести со злоумышленником или соратником. Встретит он случайно оступившегося человека или подконтрольного коварным пиратам зомби. Командор был твёрдо уверен, что глаза человека ему всё скажут. Ведь глаза – это зеркало души. Сколько глаз ему пришлось повидать за свой век, и, пожалуй, ни разу интуиция его ещё не подводила. Глянув в них, Иван Петрович уже твёрдо знал, что можно ожидать от того или иного человека или гуманоида.

Двери комнаты сержанта Монтаны бесшумно расступились перед капитаном звездолёта, прячась в голубоватый металлик стен. Ганлоу стоял у миниатюрного пульта управления, задавая ЭММЕ команды на содержание узника под домашним арестом. Натали спокойно и непринуждённо беседовала с Сержио, как будто ничего не случилось. Бросив молниеносный взгляд на Монтану, командор уже знал, что ему и его экипажу нечего опасаться. Глаза сержанта выражали растерянность, тревогу и опасение, и вместе с тем, какое-то спокойствие и умиротворенность. Было видно, что человек раскаивается в содеянном поступке и смиренно ожидает разрешения своей участи. Теперь, конечно, будущее Монтаны напрямую зависело от выздоровления Сергея Геннадиевича Павлова, здоровье которого теперь являлось первоочередной задачей экспедиции.

– Привет бойцам, – недвусмысленно обратился Сергеенко к человеку с погонами Элитного Штурмового отряда космофлота.

– Здравствуйте, капитан, – виновато поёживаясь, тихо ответил Монтана, стыдливо потупив взгляд серых глаз.

– И как ты до этого докатился, Сержио? – в лоб задал вопрос командор, – Неужели ты позабыл недавний инцидент с Флеш на Трило, когда давал обещание нам с Ганлоу? Или тебе напомнить?

– Нет, сэр, я помню все свои обещания. Но я не знаю, на меня как будто наваждение нашло. Ничего не помню. Мы говорили с полковником Грейсом, затем я шёл по коридору к себе и вдруг бац… я даже ничего не успел понять, …вижу, что моя рука бьёт, …знаю, что нельзя, …не могу остановить… смотрю, Сергей Геннадиевич отлетает от моего смертоносного удара…

– И кто это мне говорит «не знаю и не могу»? Это говорит военный элитных войск, куда отбирают людей с сильной волей и уравновешенной психикой!? Ты солдат, который должен всё смочь, а не можешь элементарно побороть себя и свои низменные чувства и эмоции, своё жалкое Эго, – повергла Монтану в смятение речь командора.

Иван Петрович знал личное дело сержанта и его послужной список. Там были только благодарности и ходатайства на повышение или обучение в Высшей Военной Академии Верхрата Космофлота. Хотя про себя Сергеенко отмечал некоторую вспыльчивость сержанта, но он относил это на молодость, неопытность и национальную принадлежность. Всё-таки в жилах Монтаны наполовину текла кровь матери-итальянки, наполовину кровь отца-американца. Но также Иван Петрович лично узнал обратную тёмную сторону медали Сержио Монтаны, когда произошло сексуальное домогательство сержанта к киборгу Флеш во время их недавнего пребывания на Трило. Второй неприятный инцидент с Монтаной за короткий промежуток времени серьёзно настораживал Сергеенко и заставлял задуматься.

Из невнятного оправдания Монтаны командор понял, что у сержанта с полковником произошёл какой-то нелицеприятный разговор, который, возможно, и вывел на некоторое время молодого военного из психологического равновесия. Этих мгновений было достаточно, чтобы наломать дров. Капитан наметил переговорить с Грейсом, чтобы выяснить причины инцидента или хотя бы нащупать какую-нибудь ниточку. Командор не ждал ответа на свои вопросы, он хотел заставить виновника осмыслить собственное поведение. Это было необходимо для проведения последующего обязательного психологического теста, а также для защиты перед военным трибуналом, который должен будет состояться в любом случае, не принимая даже во внимание положительный исход выздоровления профессора физики. В данной ситуации Монтану спасти могло только чудо.

Сержио пожал устало плечами, так как ему нечего было возразить на справедливое замечание Ивана Петровича. Стоявшая рядом с военным Натали, вдруг спешно попрощалась с Монтаной и направилась к выходу, приглашая за собой Андерса.

– Вы куда уходите? – удивился командор спешке супругов.

– Иван Петрович, здесь мы больше Вам не нужны, а Павлову я ещё хочу успеть помочь до отлёта, – поясняла Натали.

– Согласен! Тогда я тоже с Вами! – и, обращаясь к сержанту, добавил, – Сынок, ты хорошо подумай и проанализируй всё свое сегодняшнее утро, пока у тебя есть время, а потом, может быть, ты и сможешь дать ответ на мой вопрос. Хорошо!?

– Будет сделано, командор! – долетела последняя фраза Монтаны перед тем, как плавно закрылась дверь за Сергеенко.

Троица уже спешила в медицинский блок, одолеваемая желанием скорее привести в сознание всеми уважаемого Сергея Геннадиевича Павлова.

Пси-лечение энергетикой

В отличие от яркого света каюты сержанта, медицинский блок встретил людей полумраком и тихим шумом функционирования регенерирующей камеры. Физик лежал в устройстве, напоминающем ванну с физиологическим раствором, а над ним беспомощно передвигались и хлопотали манипуляторы тканевого восстановителя. Обычно регенератор очень эффективно использовался при восстановлении и лечении верхних тканей и внутренних органов человеческого организма, переломах, бластерных и пулевых ранениях, а также прочих мелких повреждениях. В данном конкретном случае у Павлова ничего не было повреждено, за исключением головного мозга. Находясь в бессознательном состоянии, он был в полном распоряжении медикороботов, которые заканчивали брать всевозможные пункции и анализы у пострадавшего. Жёлтые цифры на табло регенератора упорно мигали, показывая параметр жизнедеятельности организма пациента на уровне 19,5% среднефакториальной нормы. Этот показатель складывался из более чем тысячи факторов нормального функционирования человеческого организма. Непривычно бледное и осунувшееся лицо профессора говорили о крайне тяжёлом состоянии его здоровья.

– Показатель жизнедеятельности снижается, – нарушила неловкое молчание Натали Сьюме, одновременно быстро продвигаясь к панели диагностики и щёлкая одной ей известными сенсорами, – падение на пять десятых за полчаса – это плохо.

– Каковы твои намерения в данной критической ситуации, Натали? – поинтересовался Ганлоу, наблюдая за уверенными профессиональными действиями красавицы жены.

– Срочно помочь этому несчастному человеку, иначе, если показатель снизится ещё на пять пунктов вниз, то он уйдёт в тяжёлое коматозное состояние, вывести из которого его можно будет только в специализированном лечебно-медицинском центре. А это значит, что нас могут заставить сменить курс звездолёта ради спасения человека. Затем и вовсе экспедицию могут расформировать и вернуть на Землю. Мы все можем потерять драгоценное время, а это нарушит планы многих из нас, не так ли Иван Петрович.

– Твоя правда, Натали, – удивлялся её прозорливости Сергеенко, – я скажу больше, от твоих действий сейчас зависит судьба всех нас, а моя – особенно. Я диспетчеру ЦУКН гарантировал полный контроль и порядок, и если я ошибусь, то значит это мой последний полёт в качестве руководителя экспедицией. Понимаешь Натали, как это всё сейчас серьёзно для меня. У командиров звездолётов существует чёткий девиз, который написан во всех учебных пособиях Высшей Лётной Школы Верхрата Космофлота – «без права на ошибку».

– Иван Петрович, командор, ошибки не будет! – уверенным тоном произнес Андерс, одновременно серьёзно и пристально глядя в глаза Натали, – чем я могу тебе помочь, любимая?

– Пока, нечем, милый. Я буду признательна, если Вы покинете медблок. Для сеанса психокинетического лечения мне необходимо произвести специальные приготовления и желательно в полной тишине, чтобы мне никто не мешал.

– Без вопросов, мы удаляемся, тем более что мне необходимо контролировать подготовку к старту на второй спутник планеты Трило на Надежду, – заторопился Иван, спешно направляясь к выходу.

– Только вот после сеанса, Андерс, если ты не возражаешь, мне будет нужна твоя помощь. Я чувствую и знаю, что много сил и энергии придётся мне затратить на восстановление здоровья нашего уважаемого профессора.

– Молодёжь, Вы сами разбирайтесь в этом вопросе, здесь я Вам не советчик, – за командором плавно закрылась дверь, оставив влюблённую пару наедине.

– Малыш, это опасно? – нежно обратился Ганлоу, беря тонкие изящные пальчики Натали в свои руки.

– Не более чем всегда, любимый! – схитрила девушка, зная, что идёт на огромнейший риск, – Не более, чем всегда!

– Но, обычно, ты приходишь такая измождённая после подобных опытов или пси-сеансов, – Андерс ловил её страстный взгляд, а она поймала его сладкие губы.

После нежного и продолжительного поцелуя Сьюме признательно и благодарно посмотрела в глаза своему избраннику. Она была очень довольна, что остановила выбор именно на этом замечательном человеке.

Ганлоу в её взгляде, переполненном любовью и верностью, смог разглядеть маленькие искорки припрятанного замешательства и тревоги. И неудивительно. Натали знала, чтобы поднять человека энергетикой ей понадобится отдать всю себя, все свои силы и умения. Она была к этому готова, но она не имела практического опыта реанимации и лечения человека с показателем жизнедеятельности организма ниже двадцати процентов. Её предел и достижение заканчивалось на безоговорочном выздоровлении человека с пределом жизнедеятельности в 45 процентов, но никак не 19,5%. Поэтому Сьюме было из-за чего тревожиться. Ведь она не могла предположить даже последствий своей дерзкой и опасной затеи. Её идея могла закончиться тем, что после сеанса в медицинском блоке уже двум членам экипажа потребуется срочная помощь специализированного медицинского центра. Но древняя клятва Гиппократа: «Всегда и везде помогать людям, даже ценой собственного здоровья и жизни…», – обязывала её идти на риск до последнего, не беспокоясь о личном благополучии. Так же поступают и трилонцы, живя на благо всего общества и помогая ближнему своему, не думая о личной выгоде. Так говорила Лорика, и так говорил Тастер. И именно так они хотели научить жить и поступать землян. Ведь об этом разговаривали друзья-трилонцы с Андерсом и Натали перед их прощанием на Трило, и именно таких благочестивых поступков они ожидают от землян.

После того как Андерс покинул кабинет, Натали действовала быстро и решительно. Для сеанса требовалось около часа и столько же, наверное, уже оставалось до старта корабля. Поэтому времени на раздумья не было.

Девушка сняла комбинезон и, оставшись совсем обнажённой, начала наносить на тело лёгкое разогревающее масло, которое позволяло улучшить проходимость и распространение пси-энергетики при контакте с пациентом, а также легко контролировать её протекание в любой части тела проводника или медиума, как в прошлом веке называли подобных людей, обладающих экстрасенсорными способностями. Приведя себя в готовность к пси-контакту, бронзовое от загара и отблескивающее от тусклой подсветки тело Натали походило на древнеегипетскую жрицу, грациозно передвигающуюся в полумраке тайных лабиринтов старинных пирамид могущественных фараонов.

Сьюме отключила регенератор, поднимая подиум с телом Павлова из физраствора и заставляя роботов убрать лишнюю влагу с его кожи для обеспечения однородного контакта при проведении собственного лечебного сеанса. Нажав последнюю клавишу, она активизировала маленькие люминесцентные ступени, которые мягко выплыли из подножия камеры, отсвечивая ярко белым, словно мрамор, светом. Изящно ступая по ним своими маленькими ножками, будто греческая богиня, восходящая на Олимп, Натали поднялась над полуобнажённым физиком, определённо заставив бы его трепетать, не будь он без сознания. Плавно опустившись обнаженными бедрами на ноги физика и скрестив свои в позе «лотоса», девушка аккуратно поставила обе руки на уровне его солнечного сплетения и резким кивков головы, откинув назад свои русые волосы, начала постепенно входить в трансцендентное состояние психики.

Со стороны можно было подумать, что девушка в позе «наездницы» занимается сексом с немолодым уже человеком. Но на самом деле для Натали сейчас не существовало ничего более главного, чем спасение жизни Павлова. Концентрируясь на своём сознании, проводник мысленно расширял собственную ауру, пронизывая ею тело больного и охватывая его ауру, заставляя себя увидеть повреждения в энергетическом поле пациента. Опытный мысленный взор Натали уже давно увидел дефект ауры у Сергея. Это было огромное болезненное коричневатое пятно, покрывающее всю область головы, на общем светло жёлтом фоне остального здорового свечения. Оставалась какая-то чепуха, направить энергетику проводника на восстановление жёлтого свечения всей ауры больного. Сконцентрировавшись, Натали Сьюме невероятной силой воли направила весь поток живительной энергии на лечение и ретуширование грязного пятна в области головы подопечного. Её усилия не пропали даром, коричневатое грязное пятно болезни уменьшилось в два раза, позволяя уже разглядеть золотистый ореол вокруг головы. Но необходимо было полностью погасить очаг болезни, превратив его в однородное жёлтое свечение. Девушка вновь собралась с силами и… она хотела направить энергию туда же, в ту же точку… но свет ауры начал пропадать и расплываться, превращаясь в гнетущую темноту… Сеанс неожиданно прерывался на самом ответственном месте. Натали падала без сознания, медленно съезжая с недавнего пациента и рискуя серьёзно разбиться или здорово ушибиться, свалившись с двухметровой высоты регенерирующей камеры.

Ловкие, сильные руки Ганлоу вовремя подхватили девушку, не позволив любимой упасть с высоты. Трепетно неся возлюбленную, он, как всегда, поражался мраморной бледности её лица. Приложив к носику Натали тонизирующий «Накофен», он быстро привёл супругу в чувства. Она ничего не могла сказать, она была полностью истощена и обессилена. Никогда ещё Андерс не видел свою девушку в таком тяжёлом состоянии после психокинетического сеанса. В её глазах была лишь мольба о помощи.

– Что я могу для тебя сделать, любимая? – взмолился Ганлоу, нанося страстные поцелуи на прекрасное ослабленное женственное тело, безжизненно повисшее на его крепких руках.

– Энергию. Дай мне свою энергию, Андерс, – чётко раздались слова Натали в его мозге.

Ганлоу в недоумении посмотрел на жену, чтобы убедиться, что он не спит. Она лежала с полузакрытыми веками, прижавшись нежной изящной щёчкой к его широкой груди. «Говорить не может, общается со мною посредством телепатии», – догадался Андерс.

– Что мне сделать, Малыш? – также пытался установить мысленный контакт с супругой Ганлоу.

– Разденься,… ложись,… крест, – сами собою всплывали слова Натали в его сознании.

– Разденься,… ложись,… крест, – шептал Ганлоу, мигом срывая с себя комбинезон и нагишом распластываясь на полу медицинского отсека.

Лёжа на прохладном полу и раскинув руки, он аккуратно сверху положил на себя безропотное тельце Натали, желая быстрее восстановить её исчерпанные силы и энергию. Первые пять минут Андерс ничего не чувствовал, кроме нежного прикосновения её мягкого тела. Эти минуты показались ему вечностью. От холодного пола его уже начинал пробивать озноб, но он продолжал лежать без движения, ощущая лёгкое дыхание самого родного и близкого в Мире человечка. Наконец-то еле заметное покалывание и тепло пробежало по его позвоночнику и жаром начало разгораться внизу живота. Ганлоу чувствовал, как согревается не только он, но и маленькое тельце жены, постепенно обретающее привычный бронзовый оттенок и оттесняя последнее проявление бледности. Он с благоговением наблюдал, как бледное лицо Сьюме прямо на глазах приходит в норму, наполняясь здоровым румянцем. Жар внутри живота постепенно остывал, свидетельствуя об окончании процедуры передачи энергии и нормализации здоровья девушки. Андерс продолжал лежать, когда хитрые и игривые глазки Натали весело посмотрели на него, а руки нежно обняли мужа за шею.

– Спасибо, милый, ты меня спас, – полным любви тоном вымолвили пухленькие родные сексуальные губки красавицы супруги, – если бы не ты, я не знаю, что со мною случилось бы?

– А разве могло быть иначе, родная? – улыбнулся Ганлоу.

– Наверное, нет, любимый, – произнесла Сьюме, лукаво улыбаясь, – а как ты догадался прийти ко мне на помощь?

– Минут двадцать я ожидал в коридоре возле дверей. Затем услышал твой призыв и вошёл в отсек. Я увидел как ты, будто бы изнутри, светилась голубоватым свечением. Затем свечение прекратилось, и ты медленно поплыла вниз. В два прыжка я был рядом с тобою и…

Мягкие тёплые желанные губы Натали прервали балладу о героических подвигах рыцаря, предлагая ему значительно большую награду за проявленное мужество и бдительность.

– Как ты себя чувствуешь после того, как немного поделился со мною свой энергетикой, – приставала Сьюме, пристально заглядывая Андерсу в глаза и запустив свои нежные пальчики в его густые чёрные, как смоль, волосы.

– Вроде бы нормально, только в ногах чувствуется небольшая слабость, – жена начинала заводить Андерса, двигая пленительными роскошными бёдрами по его обнажённому мускулистому телу, – хотя выше ног уже ощущается небывалая сила и энергия, моя маленькая шалунья.

– А знаешь, Андерс, наилучшее средство для восполнения потерянной энергетики? – проказницу Натали уже ничто не могло остановить.

– Не знаю, малыш! Но, кажется, начинаю догадываться! – с готовностью принял Андерс шуточные правила игры своей любимой девушки.

– Это занятие любовью с любимым человеком. Как раз наш с тобою случай. И принимая во внимание, что мой сеанс пси-контакта с Павловым продолжался около двадцати минут, у нас уйма времени для проведения восстановительных работ.

Ощутив нужную точку, Натали плавно задвигалась, доводя любимого мужа до пика блаженства. Супруги потеряли счёт времени, растворяясь друг в дружке без остатка.

ЭММА доложила капитану, что по техническим причинам, звездолёт может не стартовать вовремя, поскольку Натали еще не закончила психокинетический сеанс с профессором физики.

– Это уважительная причина! – констатировал Иван Петрович, переключая экран монитора с изображением медблока, – Каков параметр жизнедеятельности у Павлова сейчас?

– Уровень жизнедеятельности организма Сергея Геннадиевича в настоящий момент повысился на десять пунктов и составляет тридцать процентов среднефакториальной нормы, – доносил до сознания экипажа приятный голос киберледи, – состояние пациента нормализуется, критический уровень превышен. Натали Сьюме выполнила свою задачу и восстановила здоровье пациента.

В рубке управления полётом раздались одобренные голоса и аплодисменты экипажа.

– Да, такая девушка, как Натали, мёртвого поднимет, – с облегчением и удовлетворением произнёс Иван Петрович Сергеенко, – пять-десять минут ничего не решают, ЭММА. Пусть заканчивает свою восстановительную деятельность, а затем будем стартовать.