Текст книги "Открытие Третьего Мира. Мировой бестселлер"

Спутник Надежда. Лечение Павлова

«Звёздный Странник» мягко осуществил посадку на поверхность второго спутника Трило на Надежду ровно в 17.00 по этонскому времени. Автоматический трап звездолёта гулко ударился о гладкую плиту космодрома, не рассчитав траектории, необходимой для его выдвижения. В отличие от посадки на Веру, здесь корабль землян был сразу принят в круговорот привычных роботов и механизмов, предлагающих ремонт, дозаправку, модернизацию и прочие стандартные услуги, без которых не обходится ни один уважающий себя космопорт. Живописный пейзаж красновато-коричневой растительности, чередующийся с редкими вкраплениями разноцветных соцветий, на желтовато-золотистом окружающем ландшафте приятно радовал глаз землян своею красотой и свежестью. Контрастируя с бледно-фиолетовым небом, усеянным розоватыми облаками, вечерние огни и иллюминация города Маситоли выглядела фантастически.

Лёгкий челнок подлетел к кораблю, предлагая услуги по доставке тела Павлова в ближайшее медицинское заведение. Помимо традиционных роботов на борту флара землян встречали два этонца – так себя называли обычно местные жители спутника Надежда, хотя в большинстве своём они являлись переселенцами с планеты Трило. Это были мужчина и женщина с жёлтыми, широко открытыми детскими глазами. Говорят, что этонцами себя начали величать в честь трилонского слова «этони», что в переводе означает «надежда». В отличие от трилонцев с сероватым оттенком кожи, этонцы являлись обладателями серовато-золотистых её тонов, что необыкновенно гармонировало с окружающей природой и делало их более привычными и родными для человеческого глаза. Это достигалось не сразу. Чтобы приобрести столь замечательный оттенок кожи, необходимо было пожить около года на спутнике, наслаждаясь особенностью местной специфики лучей Гила и атмосферы, а также уникальностью и целебностью источников с водой. Большинство модниц с Трило, да и со всей Галлактики, специально прилетают на этонские пляжи и здравницы, чтобы позагорать и приобрести столь замечательный отлив кожи. Надежда или Этон задумывалась трилонцами изначально, как огромная индустрия отдыха и развлечений на любые вкусы. У этонцев, как и у трилонцев были обыкновенные имена с миллионами вариаций, что заставляло напрягать память, если у тебя было много друзей и знакомых с этой планеты. В отличие от земных традиций у них не было ни фамилий, ни отчеств. Как позже выяснилось, мужчину звали Саха, а женщину Мика.

Практически весь экипаж, включая арестованного Сержио Монтану, постепенно спускался на поданный гостеприимными хозяевами флар. На корабле остались только старший пилот Ирман Фантози и механик Джон Болтон, которые должны были протестировать работоспособность «Звёздного Странника» после ожесточённого сражения с космическими пиратами, и, в случае необходимости, провести профилактический ремонт необходимого оборудования и механизмов. Джон также оставил на звездолёте кибертело Флеш, не доверяя его ремонт этонским умельцам в наноэлектронике и бионике. Он решил дождаться приобретения запчастей и самому отремонтировать свою любимицу. Сержио шёл угрюмо, поглощённый тяжёлыми мыслями и слабо отвечая на шутки товарищей. Магнитные носилки-автоматы быстро и легко пронесли мимо него бессознательное тело профессора Павлова, направляясь в поданный челнок. Они невольно напомнили Монтане о содеянном грехе, заставляя опускать глаза и втягивать голову в плечи от безудержного стыда. За цепочкой землян, постепенно втянувшихся на летающую посудину, медленно закрылись шлюзы, и челнок, грациозно кланяясь звездолётам космопорта Маситоли, быстро начал набирать высоту и скорость, унося драгоценный груз в сторону местного гиперсити развлечений и отдыха. Познакомившись и обменявшись взаимными приветствиями, земляне разместились в удобных креслах, приготовившись наслаждаться красотой и новизной этонских достопримечательностей. Саха и Мика, как истинно радушные хозяева, развлекали гостей, выполняя их незатейливые прихоти и пожелания.

– Куда Вас доставить в первую очередь, гости дорогие? – заигрывающее поинтересовалась златовласая Мика, нарочно крутясь во все стороны, и демонстрируя глубокий вырез вызывающего декольте и спрятанных под ним прелестей, – Трансцендентный Танцпол, Виртуальное Казино или сразу в забронированные для Вас номера отеля «Этония», или…

– Мика, солнышко, давай-ка сначала по делу! – прервал её Иван Петрович деловым уравновешенным тоном, – нам необходимо отвезти нашего многоуважаемого товарища и коллегу в больницу для оказания ему срочной медицинской помощи. Именно поэтому мы прибыли на Ваш спутник, а не для развлечений. Вернее, развлечения могут пока подождать. Понимаешь, золотце!?

– Всё уже сделано, господин Сергеенко! – вмешался в разговор этонец, – Саха пилотирует флар в лучшее лечебное заведение Маситоли. Мы уже имеем все необходимые инструкции и нас ждут светила этонской микрохирургии головного мозга. Они в совершенстве знают физиологию человека, поэтому всё будет проделано на высшем уровне. А что касается предложения Мики, то не сердитесь на неё, она Вас развлекает и имеет в виду Ваш дальнейший маршрут следования, после посещения медицинского центра.

– Саха, летим в больницу, а там посмотрим. Но, думаю, что скорей всего мы направимся отдыхать в отель. Уж слишком много событий выпало на нашу долю за последние два дня, – вежливо попросил Иван Петрович местного экскурсовода.

Через десять минут флар спустился на площадку около гигантского пирамидального здания главной больницы мегаполиса. Обслуживающий персонал в зелёных костюмах быстро подхватил магнитные носилки с землянином, направляясь внутрь пирамиды по скоростной самодвижущейся дорожке. Павлова несли на диагностику в лучший реабилитационный центр города. Иван Петрович оставил с ним Натали Сьюме и Эндрю Прауда, чтобы земные специалисты могли совместно с местными врачами провести лечение и диагностику физика, а также для того, чтобы доверенные люди могли сообщать оперативную информацию о ходе лечения. От исхода лечения Павлова зависела судьба не только всего экипажа «Звёздного Странника», но и экспедиции в целом. Дорожка подвезла церемонию к большим овальным аппаратам бледно-зелёного серебристого оттенка, в который без проблем вместились четверо этонцев из санитаров и трое человек, включая физика на носилках. Задав на пульте управления конечный пункт назначения, дверной проём сомкнулся, прочно слившись в единую массу, образуя сплошную ровную гладкую поверхность с некогда бывшей стеной. Земляне могли наблюдать такие аппараты на Трило. Это совершенство и изящество строительной технологии «живого металла» было пока непривычно для людей и поражало красотой и безупречностью форм. Яйцеобразный лифт бесшумно и стремительно нёсся лабиринтами пирамидального госпиталя, незаметно меняя направления движения. Чем быстрее двигался аппарат, тем прозрачнее становились его стены. О смене направления и скорости можно было догадаться по изменению прозрачности стен и по смене окружающего наружного ландшафта города, который непонятно каким образом отображался на внутренних стенах тоннелей, по которым летел больничный транспорт. Это либо стены были изготовлены из прозрачного монокристаллического стекла, либо это могло быть голографическое отображение внешней картины гиперполиса, умело поддерживаемое компьютерной госпитальной системой сервиса и обслуживания. В любом случае, зрелище было поразительное. У землян создавалось впечатление свободного полёта в обычном фларе над городом, а не в замкнутой скорлупе летательного аппарата, мчащегося по пересечённым ходам огромного здания. Наконец, транспорт начал замедляться. Его внутренняя обшивка приняла свой первоначальный вид серебристо зелёной гладкой поверхности, а стены тоннеля вновь стали плотной структурой без каких-либо намёков на видимость и прозрачность. На этот раз двери возникли в тыльной части аппарата, куда быстро выскользнули носилки с санитарами. Сьюме и Прауд поспешили за всей группой выйти из лифта, не рискуя остаться один на один с новейшей технологией этонцев, пока ещё не освоенной землянами.

Санитары поставили носилки в центре огромного зала прямо рядом с каким-то аппаратом и удалились через проём, открывшийся им у противоположной стены. Сзади раздался тихий шум отчаливающего лифта, который, быстро набирая скорость, исчез из виду людей раньше, чем свист, издаваемый этой летающей скорлупой. Натали и Эндрю оставались в неловком ожидании подхода лечащего врача или кого-либо из обслуживающего персонала. Так прошла минута другая. Эндрю начинал заметно переживать, нервно расхаживая по залу.

– И это называется оперативная медицинская помощь дружественной расы!? – возмущался Прауд, расхаживая по сферическому залу и разнося гулкое эхо шагов, – С таким успехом Павлом мог бы лежать и у нас на корабле в регенерационной камере.

– Эндрю, не хнычь, пожалуйста! – резко оборвала Сьюме коллегу, рассматривая широкое пространство ни то палаты, ни то операционной, – Вечно ты торопишься делать поспешные выводы.

– Я не хнычу, Натали, я просто констатирую факты. Нам этонцы обещали помощь, а вместо этого оставили одних в пустынном зале с потерпевшим Сергеем Геннадьевичем. Кто знает, как он перенёс тяжёлый перелет? У нас с тобой ЭММЫ под рукой нет, чтобы контролировать его самочувствие. Каковы показатели среднефакториальной нормы Павлова в настоящий момент?

Эндрю был прав. Минуты растягивались в часы, а пациенту помощь нужна была немедленно. Натали подошла к телу Павлова, нащупывая пульс больного.

– Пульс слабый, но не критический, температура нормальная, – трогая губами лоб профессора, констатировала Сьюме.

– Пока нормальная температура и пока не критический пульс. Ты же врач и знаешь, что через секунду у него может подскочить давление, а через минуту ему уже никто не поможет. И уйдёт Павлов от нас в долину Смерти, а нас с тобой совесть замучает, что мы ничего не смогли предпринять для его спасения.

– Не уйдёт в долину Смерти Ваш друг, – неожиданно произнёс неизвестно откуда появившийся этонец в изумрудном комбинезоне, направляя носилки к прибору в центре зала, – меня зовут доктор Аттика, я буду лечить Вашего человека.

Прауд скривился в скептической улыбке, но Натали, не дав ему сболтнуть очередную бестактность, поспешила представить себя и коллегу вновь прибывшему врачу. Аттика был довольно симпатичным по этонским меркам гуманоидом. Светло-коричневая кожа походила на плотный земной загар индусов, замечательно гармонирующая с большими детскими тёмно-оранжевыми глазами и белыми волосами, элегантно контрастирующая с его телом. Он со знанием дела уселся на небольшое возвышение и плавным жестом вывел перед собой так называемый виртус (виртуальная управляющая система). Его пальцы профессионально забегали по виртуальной клавиатуре, оживив сотни непонятных для сторонних наблюдателей приборов, роботов и механизмов, которые выдвигались, выползали и прятались обратно в стены и потолки, дотоле выглядевшие пустынными и абсолютно ровными. Очевидно, что принцип открытия и закрытия различных ниш и дверей в хирургической палате был схож с тем, что земляне могли наблюдать в овальных передвижных лифтах, доставивших их в это помещение. Похоже, что технология «живого металла» давно и надолго вошла в систему жизнеобеспечения трилонской и этонской расы. Между тем, вся суматоха, метушня и движение роботизированных лечащих комплексов акцентировались на одном единственном пациенте, коим выступал Павлов. Было приятно осознавать, что вся эта махина направлена только на выздоровление друга, товарища и члена экипажа «Звёздного Странника». Прошло около получаса, когда, наконец, всё движение стихло, и роботы спрятались в скромные норы в ожидании следующего пациента. Посреди зала в гордом одиночестве остался стоять Аттика, вытирая с лица пот, струящийся крупными каплями. В руках он держал прозрачный пазл с только ему одному известной символикой. Сьюме напряглась, ощущая лёгкое смятение, царившее внутри доктора. Она подошла к этонцу, одновременно вытягивая тонкий носовой платочек, нежно пахнущий ароматом её любимых духов, и протягивая его Аттике.

– Возьмите, пожалуйста, – тихим голосом прошептала Натали, словно боялась разбудить Сергея Геннадьевича, – как у него дела? Как самочувствие?

– Спасибо, но пока не могу сказать ничего оптимистичного, – таким же шёпотом ответил Аттика, послушно убирая платком пот с лица и рук и машинально продолжая разглядывать стеклянный пазл.

– Доктор, но вы же что-то сейчас делали с ним? Неужели всё так плохо и безрезультатно? – возмущался Прауд.

– Я сейчас провёл всеобщую диагностику состояния здоровья этого землянина – Павлога, – ответил этонец, кивком головы указывая на плоскую полупрозрачную тумбу, на которой уже в полуобнажённом виде находилось бедное тело Сергея Геннадьевича, утыканное доброй сотней проводов и датчиков, делая его похожим на колючего ёжика.

– Не Павлога, а Павлова…, – продолжал расходиться и нервничать неугомонный Эндрю.

– Прауд, кто учил Вас манерам, чтобы перебивать девушку, когда она разговаривает? – возмутилась Натали, осаждая коллегу.

Своим риторическим вопросом Сьюме вогнала англичанина Эндрю в краску, заставив его вспомнить о манерах светского джентльмена и извиниться перед ней и перед доктором. Разрядив таким образом угнетающую обстановку, она хотела спокойно продолжить дискуссию с этонцем, но тот первым ошарашил Натали неожиданным комплиментом.

– Уважаемая Натали, я в Вашем лице первый раз в жизни вижу землянина с высоким уровнем психокинетической энергетики, которому могут позавидовать не только трилонцы, но и многие местные жители, находящиеся в длительном поиске…

– В поиске чего? – недоумённо поинтересовалась девушка.

– В поиске того же, что ищете Вы! – загадками изъяснялся Аттика, – мои приборы позволили мне заглянуть в суть происшедшего инцидента на Вашем корабле. Ваш сержант не виновен, но чтобы исправить его ошибку мне придётся попотеть ещё, и, возможно, не один раз.

– Я чем-то могу быть Вам полезна? Я тоже врач. Может быть, необходима моя помощь? – уточняла девушка.

– Натали, Вы уже помогли этому человеку, отдав часть своих жизненных сил и энергии. Я видел, как трудно Вам далось повышение его благополучия, и поэтому искренне приклоняюсь перед Вами. Также я знаю, что Вы ощутили моё замешательство, касательно лечения Вашего друга.

– Вы и это чувствуете? Но как? – в очередной раз удивлялась Натали.

– Также как и Вы. Все мы здесь на Надежде немного телепаты, и должен заметить, в гораздо большем количестве, чем на Трило. Думаю, Натали, что, познакомившись с нами поближе, Вы сможете найти для себя некоторые ответы на мучающие Вас вопросы. Разве не об этом предупреждали Вас Лорика и Тастер?

– Вы и об этом знаете, – искренне удивилась девушка осведомленности Аттики, – но сейчас меня мучает один вопрос, можно ли вылечить нашего хорошего друга и как быстро?

– Не только можно, но и нужно, уважаемые Натали и Эндрю, – назидательно декларировал врач, начиная расстегивать изумрудный комбинезон.

– Вы что, уже закончили? – не выдержал Прауд.

– Наоборот, я только начинаю лечение. До этого всё, что Вы наблюдали, была только диагностика. У Павлова сильнейшая астральная гематома. Ваш сержант в порыве гнева или ярости нанёс физический удар. Если Вы внимательно посмотрите на голову пострадавшего, то даже кровоподтёк не сможете разглядеть. Но сильнейший неконтролируемый энергетический импульс нарушил стабильность ауры, что могло привести к полному разрушению организма и его смерти. Своевременное вмешательство этой прекрасной леди позволило локализовать неотвратимые физические процессы распада, но не смогло полностью восстановить нейроструктуру клеток головного мозга пострадавшего. Вот это я как раз и собираюсь сделать.

Аттика стоял почти полностью обнажённый в золотистого цвета набедренной повязке, всем своим видом напоминая древнего египтянина, сошедшего с настенных фресок древних пирамид. Сьюме с удовлетворением отметила схожесть методики проведения энергетического или психокинетического сеанса лечения Аттикой и самой Натали. Доктор с закрытыми глазами находился над телом Павлова, делая ритуальные или мануальные движения рук, как будто что-то собирал и сносил к бренному организму землянина. Натали понимала, что он копит энергетику для решающего восстановления повреждённой ауры, но то, что она смогла увидеть дальше, превзошло все её ожидания. Этонец плавно поднял над головой руки, между ладонями которых сконцентрировался сгусток яркой бело-голубой энергетической субстанции, который беспрестанно деформировался, излучая ослепительный свет.

Сьюме и Прауд чувствовали, как уплотнилось и наэлектризовалось окружающее пространство, буквально превратившись в вязкий кисель. Каждый глоток воздуха давался с большим трудом. Будто вязкая жижа, он с трудом протискивался в лёгкие, раздирая носоглотку и гортань. Но когда этот новый для землян, обогащённый энергетикой кислород, добрался до кровеносных сосудов, то они смогли полностью ощутить незабываемый прилив сил эйфорической радости и благодати. Улыбки счастья и слёзы умиления снизошли на лица Натали и Эндрю. Аттика медленно направил на тело пациента сгусток энергии, пытавшийся вырваться из его умелых рук, но подчинённый сильнейшей воле и знанию, светящийся шар мягко вошёл в тело подопечного больного, вызвав необычный эффект свечения изнутри. В процессе лечения Аттика плавно водил руками, даже не дотрагиваясь до тела пациента. Манипуляции кончиков пальцев доктора приводили к непроизвольному сгибанию и разгибанию конечностей и пальцев физика, открытию и закрытию глаз, и, даже, вставанию и хождению по залу, словно он являлся марионеткой, управляемой ловким кукловодом. Такое развитие событий вселяло надежду в положительный результат и возможное быстрое выздоровление Павлова. Наконец-то доктор вернул профессора на своё место, продолжая нагнетать энергетику в область солнечного сплетения.

Воздух стал свежее и реже, что говорило о том, что процедура лечения подходит к своей финальной стадии. Натали смогла, овладев собою, войти в состояние транса, чтобы рассмотреть процесс лечения, протекающий на пси-уровне. Сьюме отметила, что коричневатое пятно, оставшееся после её сеанса, полностью растворилась, аура Сергея Геннадьевича была чиста и невинна, как у младенца, и всё же что-то не давало спокойствия Аттике, который упорно не хотел прекращать нагнетание. Через минут пять безостановочной подпитки энергией подопечного доктор вознёс руки над головой, обрушив на себя остаток энергии. Ещё несколько минут он находился в неподвижном состоянии с закрытыми глазами, очевидно, приходя в себя и приводя в норму всё окружающее пространство. Воздух сделался абсолютно свежим, и в нём даже запахло озоном. Сьюме и Прауд терпеливо ждали, когда Аттика сможет полностью восстановиться и резюмировать практические результаты своей титанической деятельности, продемонстрированные невольным зрителям и вызывающие их благодарность и уважение. Но результаты его труда сами говорили за себя, повергнув в необыкновенную радость землян.

Неожиданно и к счастью для своих товарищей Павлов довольно бодрым рывком поднялся с прозрачного ложа, изумлённым видом оглядывая всё вокруг и себя в том числе.

– Где это я? Почему здесь? Что случилось? – прервал тишину после долгого молчания и комы профессор.

– Сергей Геннадьевич, не волнуйтесь. Мы рядом с Вами. А Вы сейчас находитесь в лечебно-восстановительной лаборатории главного медицинского центра Маситона спутника Этон, – приветливо заговорила Сьюме, ближе подходя к Павлову.

Похоже, не все функции организма учёного физика ещё полностью восстановились, потому что профессор несколько мгновений вглядывался в лицо своей недавней соратницы, прежде чем сам расплылся в приветливой и дружелюбной улыбке.

– О, Натали, привет! Как я рад тебя видеть! Что мы здесь делаем в этой незнакомой комнате? Почему мы не на звездолёте?

– Слишком много вопросов и событий произошло, пока Вы, так скажем, отсутствовали в наших рядах, – усмехнулась Сьюме.

– Лучше расскажите, какое последнее из событий Вы помните, чтобы мы знали с какого момента лучше Вам начинать восстанавливать историю происходящего, – посоветовал Аттика, подавая профессору физики жёлто-серебристый комбинезон и лениво натягивая собственный костюм.

Видно было, что после сеанса этонский доктор очень измотан, но продолжает держаться молодцом.

– Сергей, знакомься, это доктор Аттика, который только что сумел вывести тебя из коматозного состояния, – втиснулся в разговор неугомонный Эндрю Прауд.

– Очень приятно, Павлов Сергей Геннадиевич, – пожимая руку этонцу, ответил профессор, – А Вас как зовут? – обращаясь к Прауду и протягивая ему руку, задал ошеломляющий вопрос профессор физики.

– Сергей, ты что, шутишь? – недоумевал Эндрю, глядя на товарища широко раскрытыми от удивления глазами.

– Похоже, не шутит! – вмешался предусмотрительный Аттика, – У него остаточная амнезия. То-то мне не нравилось его восстановление. Вроде бы всё чисто, но чего-то не хватало. И вот, пожалуйста, результат – не полностью восстановленная память.

– Не понял Вас!? – возмутился Павлов, изумлённо переводя взгляд то на Натали, то на Аттику, то на Эндрю Прауда.

– Сергей Геннадиевич, у Вас была небольшая травма, поэтому могут возникать провалы в памяти. Например, Вы без труда вспомнили Натали Сьюме, но начали знакомиться с Эндрю Праудом, хотя уже некоторое время подряд участвуете с ним в космической экспедиции на одном и том же звездолёте.

Профессор молчал, внимательно слушая доктора Аттику. Похоже, он потихонечку начинал улавливать суть происходящего, поэтому, немного поморщив лоб и почесав лысеющий затылок, произнёс:

– Последнее, что я помню – это старт «Звёздного Странника» на спутник Надежду. Я иду по его коридорам. Какой-то незнакомый человек в военной форме ударяет меня по голове… и… больше ничего не помню… и… вот я уже здесь с Вами… в этой удивительной медицинской лаборатории.

– Я так где-то и предполагал, – вслух размышлял Аттика, задумчиво почёсывая подбородок и думая о чём-то своём.

– Каковы наши последующие действия? Можем ли мы забрать своего товарища на корабль и продолжать экспедицию? – поинтересовалась Сьюме, обращаясь к этонскому врачу.

– После выполнения ещё нескольких простых тестов Вам можно будет забрать Сергея Геннадиевича в свой коллектив. Это пойдёт ему только на пользу, чтобы попытаться восстановить память. Физическая форма у него великолепная, я постарался.

– Спасибо, Док!

– А вот на счёт продолжения экспедиции я бы на Вашем месте пока не торопился, если Вы хотите полностью исцелить Вашего друга. Нам потребуется немного понаблюдать за процессом реабилитации, чтобы назначить более действенное лечение, если понадобится. Вы не возражаете?

– Что Вы, доктор? – изумилась Натали, пожимая Аттике руку, – После всего, что Вы для нас сделали?!

– А сколько будет протекать моя реабилитация или выздоровление? – прозвучал немного удручённый голос Павлова.

– Думаю, для этого понадобится от пяти до десяти дней, но всё может измениться. Диагностика покажет. А пока, господин профессор, присаживайтесь вот в это кресло и наденьте «споттел» на голову. Нам необходимо будет ещё немного злоупотребить Вашим терпением и временем, – совсем по-врачебному обратился доктор к Павлову, протягивая ему розовую полусферу, утыканную множеством коротких антенн.

Пациент, как послушный ребёнок, принял «споттел» и, надев его на голову, уселся на прозрачный подиум, где ещё недавно лежал в коме. К всеобщей радости и удивлению подиум оказался интеллектуальным, принимая человеческое тело и удобно подстраиваясь под его структуру, постепенно модифицируясь в удобнейший диван. Эндрю шутил с Аттикой, что неплохо бы тоже поседеть в таком удобном кресле, и, не успел договорить, как оказался в мягких объятиях сиреневой массы, нежно обволакивающей и массирующей каждую мышцу его тела. Девушка тоже была усажена в похожее кресло, которое самостоятельно приблизилось к Прауду, очевидно, предполагая, что люди будут общаться между собой. Доктор, приветливо улыбнувшись гостям, между тем, подошел к Павлову и вновь быстро забегал пальцами по виртуальным клавишам, наблюдая графики, цифры и значения, возникающие прямо перед ним в воздухе.

Интеллектуальные роскошные кресла, в которых удобно уселись земляне, располагали к отдыху и релаксации, когда на руке Сьюме завибрировал сигнал видеофона, извещающий о вызове Сергеенко. Чтобы большой цветной виртуальный экран видеофона не мешал процедуре лечения, девушка установила сигнал на локальный доступ, поднеся жидкокристаллический экран на уровень глаз и так, чтобы командор мог наблюдать всё то, что творилось в диагностической лаборатории за ее спиной.

– Как обстоят дела у нашего друга? – холодно поинтересовался командор, находясь в номере отеля.

– Хорошо, капитан, на большее я и не могла рассчитывать. Профессор уже активно ходит и разговаривает.

Было видно, что эта новость бальзамом разлилась по сердцу Ивана Петровича. Его ещё недавно усталое и суровое выражение лица озарила тёплая улыбка, а глаза заискрились жизнью. Наконец, командор перевёл взгляд за спину Натали, наблюдая за манипуляциями доктора.

– А почему Сергей Геннадиевич сейчас лежит?

– Доктор Аттика делает окончательную диагностику после сеанса энергетического восстановления ауры, который позволил вывести Павлова из коматозного состояния.

– Значит, что-то не так? – догадывался командор.

– Остаточная амнезия – таков диагноз. Павлов что-то вспоминает, что-то нет. Поэтому доктор не возражает против его возвращения на корабль, но настаивает на присмотре за пациентом в течение нескольких дней для вынесения окончательного вердикта по поводу лечения.

– Молодцы! Поблагодари от моего имени доктора. Всё равно результат великолепный. Дождитесь окончания процедуры, а я направляю за Вами Саху на фларе. Мухой в отель, мы должны отметить это хоть и частичное, но всё-таки выздоровление нашего дорогого товарища.

Довольное лицо командора скрылось с экрана видеофона, извещая об окончании сеанса связи. Павлов уже снял споттел и чертыхался, запутавшись в нагромождении проводов и датчиков. Аттика подбадривал его, помогая выбраться из паутины диагностических приборов и оборудования. На ходу натягивая жёлто-серебристый комбинезон, профессор физики в обнимку с этонским доктором приближались к землянам, приятно расположившихся в удобных креслах.

– … я приглашаю Вас сейчас поужинать, чтобы отметить Вашу победу над недугом, – долетали слова Аттики.

– Нет, уж извольте, Ваша работа, наш калым, – активно возражал Сергей Геннадиевич, – так не водится у нас на Земле, уважаемый доктор.

– Вы всё-таки гости на Надежде, а гостеприимством этонцы никогда не страдали, – пытался сопротивляться Аттика.

– Мужчины, позвольте прервать Вашу полемику, – тактично вмешалась Сьюме в обещающий быть бесконечным диалог пары культурных интеллигентов.

Три пары глаз пытливо уставились на хрупкую и обворожительную Натали, казалось заигрывающую со всеми ними тремя одновременно. На такое были способны только земные женщины, которые поэтому и ценились во всей вселенной из-за необыкновенной красоты, изящества и непредсказуемости.

– Доктор Аттика, Вы позволите Вас пригласить сегодня на торжественный ужин, посвящённый чудесному возвращению в строй нашего друга благодаря Вашим незаурядным способностям и таланту врача. Отказ не принимается. Наш командир ожидает нас всех в отеле в 22.00. Сейчас 21.00 и флар ожидает нас около центра.

– Невозможно отказать такой обворожительной землянке, – сдался Аттика, театральным жестом приглашая всех пройти в уже поджидающий компанию сферический лифт.