Текст книги "Клинки Керитона (Свитки Тэйда и Левиора). Дорога на Эрфилар"

Инирия проснулась – словно от толчка. Не знала, что её разбудило, и сколько проспала. Ей показалось, что за дверью раздался стук упавшего на пол предмета, и она насторожилась – застыла, прислушиваясь к звукам: ватную тишину нарушали лишь её собственное дыхание и трели неугомонных сверчков.

Ощутив внезапную тревогу, Нира поднялась с кровати и – в чём была – подошла к окну. Весь двор отчётливо просматривался в смешанном золотисто-зелёном свете Оллата и Сароса и, к счастью, был пуст. Она замерла – вроде тихо.

«И чего это я так разнервничалась?»

Нира с детства привыкла доверять интуиции: инстинкты всегда спасали её. Несмотря на тишину за окном, быстро оделась и сгребла вещи в дорожную суму.

Высунувшись из окна, заметила смутные тени – еле уловимое движение у стены дома напротив. И в ту же секунду кто-то дёрнул ручку её двери…

Отреагировала Нира мгновенно – метнулась в сторону и прижалась к стене. Дверь с грохотом распахнулась. Интуиция её не подвела: в комнату ворвался один из геверских преследователей – бородатый, как она его мысленно называла, хотя логичнее было бы называть его красноглазым.

Санхи не успел сообразить, где находится беглянка, но как-то умудрился почувствовать её присутствие за спиной и резко развернулся. Инирия не стала дожидаться удара и нырнула ему в ноги. Вовремя! Лезвие меча блеснуло и распороло воздух над её головой. Она оттолкнула жреца и тут же ударила, метя окованным мыском сапога в колено. Попала! Бородач вскрикнул и рухнул на пол, со всего маху ударившись головой о край скамьи.

«Фуф, ещё есть кто?»

А как же – в коридоре послышался топот.

Инирия взглянула на бородатого, он слегка приподнялся и замотал окровавленной головой, явно не понимая, что с ним происходит.

«Лежи тихо», – одними глазами приказала она и, схватив массивный табурет, метнулась за дверь.

Второй санхи тем временем уже показался в проёме. Инирия со всей силы ударила в дверь плечом, сбивая противника с ног, и прежде, чем тот успел отшатнуться, с размаху опустила табурет прямо ему на голову. Тут же развернулась, затылком почувствовав опасность, – бородатый очухался и, не вняв её совету, поднимался на ноги. Она снова ударила, обрушив на него то, что осталось от табурета, и для верности ещё раз пнула ногой.

Развернулась – как оказалось, снова вовремя: на неё летел второй жрец.

Первый удар санхи пришёлся в плечо, второй скользнул по щеке. Глаза его победоносно заблестели, но не тут-то было: Нира хоть и пропустила первый удар, успела увернуться от второго – в лицо, и он прошёл вскользь, не причинив никакого мало-мальски ощутимого вреда.

Девушка дёрнула головой, делая вид, что оглядывается, в отчаянии ища путь к отступлению. Встряхнулась, отгоняя боль, и с нечеловеческой скоростью прыгнула на жреца, нанося ему в голову, самый сильный удар, на который была способна. Санхи пошатнулся, но на ногах устоял: как-никак, а Инирия была всего лишь девчонкой, и настоящей силы, способной свалить здоровенного мужика, у неё не было. Жрец оступился, сморгнул слёзы, но тут его настиг следующий удар, пусть и несильный, но расчётливый и коварный – раскрытой ладонью в горло. Против такого устоять было невозможно: голову санхи откинуло назад. Он зашатался и отступил, хрипя и задыхаясь, рот его открывался и закрывался, словно у попавшей на лёд рыбы.

Инирия распрямилась, плечи её вздымались и опадали, пока она старалась отдышаться. Ждать, пока жрец придёт в себя, девушка не собиралась, подскочила и снова ударила ногой, на этот раз в пах.

– Лато сьаша со арэш токкар! – свой голос она услышала будто со стороны.

Мысленно повторила: «Не ходи за мной, убью!» – и оттолкнула сложившегося пополам санхи в сторону.

«Камень?! – ощупав ремень, облегчённо выдохнула Инирия. – На месте».

Схватила суму, лук, колчан, плащ и выбежала в темноту коридора.

Теперь, когда ярость утихла, Инирия была шокирована собственной жестокостью: одно дело – уроки великого мастера боя Леррхара Ноо, другое – настоящая драка.

Сбежав вниз по лестнице, она повернула направо, на ходу соображая, что ей теперь делать.

Она очутилась в узком коридорчике, ведущему, минуя кухню, к заднему выходу, и после очередного поворота увидела открытую входную дверь: впереди мелькнул спасительный свет – изумрудный туман Сароса.

Инирия выскользнула во двор…

…Ноги легко несли её по неровной земле. Она проворно огибала деревья, крупные кусты, перепрыгивая через разбросанные по полю небольшие валуны, попадавшиеся на пути. Несколько санхи упорно мчались за ней, их тёмные фигуры маячили меж деревьев, они тщетно надеялись не отстать от юной беглянки.

Инирия оглянулась, в её глазах отразилась картинка почти скрывшейся из виду деревни, постоялого двора, на самой окраине освещённой сиянием звёзд и светом в окнах, оттуда доносились встревоженные крики проснувшихся постояльцев. Она бросила взгляд на всё больше отстававших санхи, тяжело перепрыгивавших через поваленные стволы деревьев и разбросанные камни.

Скоро Инирия добралась до небольшого леска, оглянулась – преследователи отстали. Тяжело дыша, прислонилась к стволу.

Отдыхать она не стала, не было времени. В этом лесу можно было неплохо спрятаться и отсидеться, но ей этого не хотелось: «Надо найти укромное место, немного отдохнуть и собраться с мыслями».

Примерно через полчаса Инирия вышла на небольшую полянку.

Слева от неё начинался подъём с плотными рядами деревьев, за которыми виднелся горный кряж. Справа возвышались лишь несколько деревьев, в просвете которых, похоже, была ещё одна полянка – что за ней, разглядеть было невозможно. В горы лезть не было никакого смысла, и она резонно выбрала перелесок.

Вскоре Оллат затянуло серыми облаками, и стало совсем темно. Нира огляделась, внимательно всматриваясь в темноту и пытаясь увидеть хоть что-то, что поможет ей принять верное решение. Всё тщетно. Разглядеть ничего не удалось: в этой липкой темноте Нира не смогла различить даже собственных пальцев, до тех пор, пока не коснулась ими лица. Ощупывая стволы и камни, она отыскала небольшое укрытие за поваленным деревом и решила переждать темноту здесь…

***

…Проснулась она незадолго до рассвета. Робкие лучики Лайса с трудом пробивались сквозь листву и густой туман. Оказывается, она спала между двух поваленных стволов на самом дне неглубокого оврага. Одинокий ястреб с унылым видом кружил над лесом. Инирия встала, отряхнула одежду от трухи, листьев и паутины, накинула капюшон и направилась навстречу медленно поднимавшемуся из-за горизонта светилу.

Она продиралась сквозь густой бурелом, через поваленные стволы, туда, где среди непролазной чащи виднелась едва различимая тропка. Люди, похоже, давным-давно не хаживали здесь, и тропинка порядком заросла. Разве что подлесок здесь был пореже и пожиже, нежели под высокими деревьями. Тропа шла в сторону гор, и, хотя уклон казался небольшим, уже через три часа Инирия почувствовала, что начала уставать.

Лайс проделал две трети своего дневного пути, когда деревья неожиданно расступились. Впереди на полсотни шагов виднелась вырубка, а за ней темнели мрачные остовы погорелища. Нира огляделась – вокруг ни души, лишь вороны взвились в небо и, недовольно каркая, закружили над насиженным местом. Заросшая полынью дорога проходила прямо через развалины.

«Погорелье – давнее, похоже, не один год минул, – отметила она про себя и, подсчитав не совсем ещё развалившиеся трубы, определила: – Немаленькая было деревенька, дворов за пятьдесят, а может и того больше».

Она побродила немного, осматриваясь и прислушиваясь: «Вроде тихо».

Идти дальше засветло Нира не решилась – за погорельем просматривалось голое поле, ни единого деревца на пять сотен шагов, а может и дальше.

«Но как же долго ждать до темноты».

Обратив внимание на уцелевшие каменные стены, неторопливо направилась к ним.

Заглянула в проём окна – пусто.

Казалось бы, ничего особенного: вокруг горелые брёвна, грязь вперемешку с золой, паутина, грибы, ветвистый клён вместо крыши прикрывал зияющий квадрат пустоты, – но от жутковатого спокойствия этого места девушку бросило в дрожь.

«Придётся переждать тут, главное – не засиживаться. Отдохнуть немного и уходить отсюда подальше», – решила беглянка и нырнула в проём.

Найдя у дальней стены чистое и сухое местечко она сняла два массивных верхних камня из кладки, давно ни на чём не державшихся, и положила на землю. Достала из сумы покрывало, сложила вчетверо и укрыла им камни. Села на них, прислонившись спиной к стене. Спать совсем не хотелось, есть тоже.

Нагретый камень, отдавая тепло, ласково согревал спину. Время текло медленно, она смотрела в небо и думала – так, ни о чём. Мелькали мысли, перескакивая, меняли одна другую, и Инирия так и не смогла сосредоточиться на чём-то одном.

Прошло часа три, может четыре. Начал накрапывать мелкий дождь.

«Дождь – это хорошо, – подумала девушка, добрым словом вспоминая Слейха и его водные чары. Она достала из сумы маисовую лепёшку и флягу c водой. Налила немного в ладошку, плеснула на лицо и, не вытирая, бойко зашептала слова охранного заклятия, которому научил её Слейх. То, что оно поможет, она верила с трудом. – Я не маг и не сиурт, что толку от простых, не подкреплённых Силой слов? – Но Слейх всегда убеждал её, что они помогут, и она исправно шептала их, когда шёл дождь. – Что мне, на самом деле, трудно, что ли? Язык же не отвалится».

Ела она с удовольствием: лепёшка была вкусная и сытная. Покончив с едой, она встала и выглянула в проём окна, проверила, нет ли нежданных гостей: «Ничего, вроде всё тихо. Вороны кругом. Они не дадут никому подойти незамеченным». Снова опустилась на нагретый камень. И спустя полчаса крепко уснула.

Проснулась Инирия от капель дождя на лице, на погорелье опустились сумерки. Ветви клёна, заменявшие крышу, как ей казалось, надёжно укрывали убежище, и вдруг:

«Что это? – насторожилась. – Послышалось, или…»

Подняла лук, потянула лямку сумы, медленно подобрала под себя одну ногу, потом вторую. Нащупала сухое место – точку опоры – и напряглась, готовая к прыжку. Слух её не подвёл: в проёме окна мелькнул еле различимый силуэт, его выдавали отсветы на мокром кожаном плаще.

«К двери, быстро!» – решение пришло мгновенно, в висках бешено застучало. Она медленно, беззвучно поднялась и отчаянно рванулась к двери.

Хорошо, что ещё прочная, не до конца выгоревшая дверь открывалась на улицу. От удара она слетела с ржавых петель.

Инирия выскочила под проливной дождь – он придавал ей сил и уверенности. Легко перемахнув через обугленную коновязь, она, пригнувшись, побежала к скелету соседнего дома. У правого уха просвистела стрела, затем вторая распорола воздух совсем рядом, а вот третья с сокрушительной силой ударила в левую руку – чуть выше локтя, ещё шаг – и беглянка скрылась за частично выгоревшим сараем.

Она остановилась и, не раздумывая, упёрла торчавший наконечник стрелы в стену, закусила губу. Решительно схватила стрелу за древко со стороны оперения и, почувствовав во рту вкус крови обломила резким рывком, невольно вскрикнув. Слёзы заполнили глаза. Было очень больно, но она знала что выбора нет – так надо. Снова укусила себя – на этот раз вонзив зубы в запястье раненной руки, свободной же дёрнула огрызок стрелы и чуть от боли сознание не потеряла. Ничего – выдержала. Перетерпела. Постояла минуты с три, упершись лбом в горелые брёвна. Поскулила даже негромко.

Прейдя в себя огляделась и бросилась в сторону ближайших развалин. Пробежав немного, свернула за угол уцелевшей стены. Силы начинали покидать её. Левый рукав рубахи напитался кровью. Тяжело дыша, она прислонилась спиной к стене, скинула капюшон и подставила лицо под живительные капли дождя, пытаясь отдышаться и восстановить силы.

– Лей, милый, лей сильнее, – словно слова молитвы, прошептала она, сквозь слёзы и зачарованные Слейхом (хотелось в то верить) дождевые капли, в хмурое небо глядя.

Краем глаза уловила тень, метнувшуюся за обугленную трубу дома напротив. Вжалась в стену и выхватила нож из-за голенища сапога.

Санхи прыгнул так стремительно, что Инирия не успела увернуться. Он сбил её с ног и рухнул, увлекая за собой.

Нападавший оказался сверху. При падении она сильно приложилась тыльной стороной ладони о камень, и нож отлетел далеко в сторону. Санхи ударил её кулаком в лицо, обхватил шею двумя руками и принялся душить. Инирия поняла, что шансов выжить у неё не осталось. Она собрала последние силы и упёрлась убийце коленями в грудь, пытаясь скинуть его с себя. Ей не хватало воздуха, в ушах звенело. Лёгкие отчаянно требовали воздуха – всё расплылось у неё перед глазами, правая рука судорожно шарила по земле, в надежде отыскать хоть что-то тяжёлое. «Есть! Камень!» Она ударила санхи в висок, потом ещё раз. Капли крови брызнули ей в лицо. Жрец ответил ей почти звериным рёвом, но рук не разжал, а, наоборот, сдавил шею с удвоенной силой. Она ударила ещё раз, ещё и ещё, пока два тела – её собственное, обессилевшее, и нападавшего – не обмякли…

…Инирия судорожно глотнула воздух и задрожала, из последних сил она попыталась скинуть санхи с себя, но не смогла. Тогда она просто выползла из-под придавившего её тела, отдышалась и попробовала встать на ноги. Сперва она поднялась на одно колено, потом на другое и, наконец, с трудом – полностью. Отыскала взглядом отлетевший в сторону лук. Подняла. Нащупала на поясе Орн. Снова упала на колени. Встала. Порыв ветра швырнул ей в лицо тяжёлые капли…

Небо озарялось всполохами молний, воздух вздрагивал громовыми раскатами. Она шла, покачиваясь из стороны в сторону, с трудом переставляя ноги, и вскоре её маленькую фигурку целиком поглотила темнота…

Глава 11. Хегес

Трудно переоценить труды эквеса Левиора Ксаладского в восстановлении Ганиса в эпоху посткатаклизма. Но не менее серьёзен его вклад в осознание качества и роли изначальных форм стихийных камней Тор-Ахо.

Из послания неизвестного адепта изгоям и жителям Подветвья Хроники Катаклизма, Центральный талом шестого яруса Великого Древа

– Хегес издавна славится своими блудницами, сиорий Левиор. Будьте осторожны, они опустошат ваш кошелёк быстрее любого воришки.

– Надеюсь, что это будет продолжаться ещё достаточно долго. Вы меня понимаете, сиорий Мегсибор?

– О да, дорогой мой Левиор, прекрасно понимаю.

– Как вы считаете, могу я просить об аудиенции благородного Ланаса Кнову?

– Безусловно. Ланас хоть знатен и богат без меры, в общении прост и, несомненно, будет счастлив познакомиться с вами.

– Можете порекомендовать мне хорошую гостиницу?

– Остановитесь в «Золотом Олене» или «Королевском Благословении» – лучше их вам в Хегесе не найти. Это совсем близко, у шестого моста, на пересечении Белых камней и Лебяжьего озера, если желаете, я могу проводить.

– Спасибо, но я хотел бы побродить немного в одиночестве, – недоумение в глазах сиория Мегсибора требовало пояснений, и Левиор продолжил: – У меня пара срочных поручений, я хотел бы сразу покончить с делами.

– Тогда позвольте откланяться. Буду рад видеть вас у себя.

Они попрощались, и Левиор направился прямиком к Белой башне, в узких кругах называемой башней Пяти Кругов Непогрешимости. Он собирался навестить одного старого знакомого и кое о чём его порасспросить…

***

Молочно-белая, словно один из стволов Небесного дерева, башня стояла на вершине самого высокого холма в городе и подавляла его своими исполинскими размерами…

– Сиорий Левиор Ксаладский к Эвеину Сабарте, – бросил он стражнику, опершись на луку и протягивая тому новенький бир-хорат.

Коренастый воин в белом плаще с золотым кантом и серебристой кирасе неторопливо с достоинством выступил вперёд, но тут же сделал шаг назад, почтительно отступая. Он лишь мельком взглянул на две короткие тауповые полосы на щеке Левиора и скосил глаз на всесильную регалию (всем от мала до велика было известно, что дииоро не потерпит обмана – благородное дерево «поседеет», если даже малая толика лжи коснётся его). Выбежал слуга, смиренно потупив взор, – поддержал стремя и принял поводья из рук Левиора…

… – Этот треклятый город сошёл с ума. Теперь в Белой Башне большая охрана, сторожат не только входы и выходы, но и лабораторию с хранилищами. По приказу Кьегро Тавуа, Великую библиотеку опутали магической сетью, – смущённая улыбка скользнула по раскрасневшемуся лицу Эвеина Собарты. – Однажды я сам, по неосторожности, чуть в неё не угодил. Сейчас, когда этого живодёра нет в Хегесе, она немного ослабла, но скоро он вернётся и всё станет, как прежде.

«Надеюсь, я управлюсь к этому времени», – подумал Левиор, провожая взглядом проходившую мимо служанку, одетую настолько нескромно, что впору было предположить, что они сейчас находятся не в обители целомудрия и нравственности, а в первостатейном борделе, коими изобиловал развратный Хегес.

Библиотека была огромна. Зал, в котором она размещалась, походил на дииоровую рощу. Стройные ряды колонн, точно многовековые стволы, устремлялись ввысь, к сферическому потолку. Повсюду: вдоль стен и между колонн – стояли многоярусные книжные шкафы. Были здесь и глубокие мягкие кресла, и большие деревянные столы, придвинутые один к другому, две винтовые лестницы, возносившие алчущих познаний книгочеев к верхним ярусам, и несколько дверей, ведущие в другие комнаты. И книги, книги, книги – шкафы и полки были переполнены ими. Большей частью – древние фолианты. Они были повсюду: теснились в шкафах и на полках, лежали аккуратными, рассортированными стопками на полу и скамьях, столах и стульях, кое-где проходы были завалены горами, сваленных на полу томов.

Левиор осторожно пробирался меж стеллажей, переступая через разбросанные письменные доски феа и стараясь не задеть громадные, в человеческий рост, книжные стопки и штабеля свитков.

– Всё это, дорогой мой Левиор, – наследие нашего народа, – пояснил Эвеин Собарта, вытирая платочком воспалённый от пыли нос. Глаза старичка походили на две плававшие посреди сиропной лужицы крыжовины, ноздри – на перезрелые нуйарские сливы, а всклокоченная пыльная борода – на засохшие веточки васарги. – Здесь собраны творения величайших сынов Ганиса, – продолжал он, обводя полки тростью, на которую опирался при ходьбе, – научные труды, собрания легенд и сказов и многое-многое другое. Чего здесь только нет, здесь и летописи Иллори, и свитки онталаров, книги на всех известных языках Ганиса, есть даже древние письмена феа. А вот произведений кану у нас, к сожалению, совсем нет. Эти древние сэрдо очень ревностно относятся к своим тайнам. Хотя я не отчаиваюсь их отыскать.

– Пора… зительно, – Левиор шумно втянул ртом воздух, – ка… ка… а… а… ак!!! – и громко, на разрыв, чихнул. – Как можно здесь что-то найти? – шмыгая носом, спросил он.

– Дело привычки. Тебя, я так понимаю, интересует всё, что связанно с камнями Тор-Ахо?

– Да-а-а, – выдохнул Левиор, готовясь к новому чиху.

– Я понял… эм, – Эвеин Собарта задумался. – Вот что, дорогой мой Левиор, зная, какой ты занятой человек, попробую облегчить тебе задачу. Я отряжу двух кнуров, и они отберут всё, что хоть как то касается камней. Но это потребует немалого времени, – он огладил косматую бородёнку. – Приходи-ка ты завтра, ближе к обеду.

– Я ценю вашу заботу, уважаемый Эвеин, но очень спешу. Глядя на всё это, я понимаю, что был чересчур самонадеян, рассчитывая отыскать здесь хоть что-то, боюсь, что мне не управиться ни с помощью ваших кнуров, ни тем более в одиночку.

– Тем не менее, стоить попробовать.

– Вы думаете?

– Думаю, да.

– Тогда будем пробовать.

– Вот и отлично, – старик хлопнул его по плечу. – Так что – до завтра?!

– Одну секунду…

– Да?

– Сколько времени, уважаемый Эвеин, мне будет позволительно провести здесь? – спросил Левиор, скользя взглядом по полкам.

– Кьегро Тавуа вернётся через три дня. Я думаю, этого будет более чем достаточно, – предположил Эвеин, прежде чем высморкался.

– Надеюсь, что да, – ответил Левиор.

«Боюсь, что нет», – возразило ему сознание.

***

Левиор остановился у хлебной лавки. Он долго разглядывал румяные медовые коржи, булочки с чесноком и пухлые ореховые плюшки. Погрузившись в детство, он не сразу обратил внимания на скрип двери. Лицо его просияло, лишь когда он услышал звонкий девичий голос.

– Чем могу служи… – молоденькая торговка осеклась и, враз переменившись лицом, строго приказала: – Иди за мной.

Девушка схватила его за руку и устремилась в переулок между двумя домами. Они прошли вниз по проулку, повернули направо, спустились вниз по направлению к реке и снова вниз, по лестнице, в подвал. Быстро отперев дверь, она втолкнула Левиора внутрь.

– Как я рада тебя видеть, – первый раз за всё это время Шинни улыбнулась и обняла его.

– Взаимно, – проморгавшись в полумраке, Левиор обнаружил, что находится в хорошо обставленной небольшой комнатке. – Неплохая у тебя каморка, уютная.

– Что привело эквеса Левиора Ксаладского в Хегес? – спросила она, задирая юбку и усаживаясь прямо на непокрытый стол.

– Глубочайшая привязанность – я так долго тебя не видел. Найдётся что-нибудь выпить?

– Что-нибудь найдётся, – усмехнулась в ответ Шинни. – Ты нисколько не изменился – такой же врунишка. Есть Истинское и немного эля.

– Я вино буду. Выпьешь со мной?

– Хочешь напоить и соблазнить наивную девушку? – она озорно улыбнулась, достала глиняную бутыль из шкафчика и наполнила два бокала.

– Вряд ли у меня это получится.

– А теперь, милый, расскажи мне, что на самом деле привело тебя в Хегес?

– Мне надо срочно найти Кхарда, ты знаешь, где он сейчас?

– Нет, – Шинни поставила бокалы на стол.

– Можешь узнать?

– Могу попробовать узнать.

– Хоть что-то.

– Ты приехал только за этим?

– Не только… но это очень важно, Шин, я наткнулся на Исток.

– Забавно, что ты именно так сказал.

Левиор резко повернулся. Девушка склонила голову набок и закатила глаза.

– Именно эту фразу я услышала от Фиргла два месяц назад.

– Правда, забавно. – Левиор взял один из бокалов. – И что этот балбес действительно отыскал Исток?

– Что ты, только пустышку. Надеюсь, тебе повезло больше…

– Сомневаюсь, мой Исток уже вырос.

– Сколько ему?

– Думаю, шестнадцать.

– У-у-у, – протянула Шинни и встала. – Поздняя ягодка, как это он, интересно, выжил? Такое вообще бывает?

Она нагнулась и, уперев кулачки в стол, с таким искренним удивлением заглянула Левиору в глаза, что он не сдержался и рассмеялся.

– Как видишь, бывает.

– Бедненький.

– Он себя таковым не считает, – Левиор сделал большой глоток, вспомнил о пустом животе, взял ломтик сыра, начал жевать. – Отличное вино, не ожидал. Так как связаться с Кхардом?

– Очень просто – пиши, я пошлю птичку.

– Это надёжно?

– Надёжно настолько, насколько вообще может быть, – она обворожительно улыбнулась. – Зачем тебе Кхард?

– Парнишку моего надо спасать. Венсор ра’Хон им сильно заинтересовался.

– Думаешь, Кхард справиться?

– Кто, если не он.

– Не боишься?

– За кого из них?

– За обоих. Хочешь пари?

– На кого поставишь?

– А мне всё равно, просто интересно.

– Нет, спасибо.

– Понятно. Как Ильвея? Как Бларк?

– Твоими молитвами, Шинни, твоими молитвами, – он осушил бокал.

«Что тебе Ильвея и Бларк, Шин? Ты бы лучше спросила меня о Чарэсе».