Текст книги "Хороший мальчик"

Но отец стоял задумчивый и никуда не спешил. Коля кашлянул.

Папа очнулся от своих дум и произнес:

– Так. Знаете ли вы, что многие исследования, в том числе и мои личные, доказывают один момент, крайне важный для всех? Обычные земные сутки – совсем не органичный режим для человека. Наше тело живет в своем ритме. Я говорю о системе 12/36. Чтобы войти в идеальный резонанс с этим ритмом, надо ежедневно спать двенадцать часов, потом бодрствовать тридцать шесть. Так живут сейчас многие спелеологи и космонавты. Это единственный здоровый режим, идеально подходящий для каждого человека. – Папа закончил свою длинную тираду и обвел всех внимательным взглядом.

Все угрюмо молчали, погруженные в собственные раздумья.

Мама растерянно развела руками.

– Я ничего не поняла, – призналась она.

Папа досадливо вздохнул. Мол, что же тут непонятного?

– Это уникальная система! – заявил он. – Самая современная! Только чрезвычайно отсталые люди о ней еще ничего не слышали. Вы вообще где изволите пребывать? В каком мире? Так сейчас живут все – спелеологи, космонавты, депутаты!

– Депутаты?.. – удивленно проговорил Коля.

Папа нахмурился и, игнорируя реплику сына, с нажимом произнес:

– В общем, ради нашего с вами здоровья с сегодняшнего дня мы переходим на систему 12/36. Соответственно, эту ночь никто из нас не спит.

– Зачем? – подал голос Коля, который, как и мама, тоже ничего не понял.

Смирнов-старший поморщился. Непонимание со стороны самых близких людей задевало его. Дима, это ладно. До него вообще все с трудом доходит. Но Коля? Массу книг перечитал, столько знаний в голове. А тут – простейшая вещь, и он не может понять ее.

Смирнов-старший снова вздохнул. Ему предстояло давать развернутое объяснение своей идеи, а сделать это было не так-то легко.

Он устало посмотрел на Колю и просто спросил:

– Вот зачем мы спим ночью?

– Саша!.. – не на шутку встревожившись, сказала мама и подалась вперед, к папе, желая предупреждающе взять его за руку, но тот отстранился.

– Потому что это ночь, – блистательно ответил Коля.

Папа лишь презрительно хмыкнул и заявил:

– Да, конечно. Но ведь есть и космическая ночь! Солнце – не единственная звезда, их миллиарды. Ритм космоса, взятого в целом, намного сильнее солнечного. Это понятно? – Он снисходительно посмотрел на всех – дескать, уж такие-то элементарные вещи вы должны понимать?

– Значит, мы сегодня не спим? Делаем, чего хотим, да? – спросил Коля, посмотрев на часы.

Папа бросил на него подозрительный взгляд. Что-то больно радостно младший сын воспринял его идею. Слишком уж легко и даже как-то охотно он согласился с ней. К чему бы это? Неужели проникся?

– Папа, ты это всерьез? – послышался скептический возглас Димы, доселе упорно молчавшего.

Папа рассердился. Да уж, старший сын явно не оправдает его надежд! Он еще спрашивает, серьезно ли говорит его отец! Неужели этому олуху до сих пор не ясно, что Александр Смирнов всегда серьезен? Он не склонен к дурацким шуточкам и розыгрышам! Пусть всякие злопыхатели клевещут, что у него, Александра Смирнова, нет чувства юмора! Оно у него есть, просто не такое тупое, как у современной молодежи.

Отцовский гнев начал вырываться наружу.

– Я что, похож на того, кто не всерьез?! – весьма резко осведомился он.

– Тише! – Мама успокаивающе замахала руками-крыльями.

Папа продолжал что-то говорить взвинченным голосом, но Коля его не слышал. Отцовская идея неожиданно становилась ему на руку!

Он шагнул в прихожую, быстро завязал шнурки и выкрикнул:

– Папа, прости. Я сейчас вернусь. Буквально через полчаса! И потом спать не буду. Мне лично нравится эта идея…

– Стой на месте! – пригвоздил его к полу папа. – Десять часов! Сегодня ты уже никуда не пойдешь.

– Сашенька, не волнуйся. У тебя сердце!.. – испуганно причитала мама.

Папа выглянул из комнаты в прихожую и непререкаемым тоном произнес:

– Снимай ботинки, я сказал! Это общее дело. Надо его делать вместе.

Коля в расстройстве присел на тумбочку и стал стягивать ботинки, чувствуя себя совершенно опустошенным. Он достал из кармана телефон и на ходу быстренько настрочил сообщение: «Алиса Денисовна, у меня ЧП. Я к Вам завтра зайду».

После этого парень покорно вернулся в комнату.

Дима был мрачен, как ноябрьская туча, набухшая то ли дождем, то ли уже снегом. Папа же немного просветлел от осознания всей важности той поистине высокой миссии, исполнителем которой являлся.

– Саша, прости… – решилась заговорить мама. – Но как ты представляешь себе все это? Детям завтра в школу, мне на работу…

– Мне тоже на работу! – гордо заявил папа. – Я тружусь целый день! Дома!

– А что нам делать ночью-то? – шепотом поинтересовалась мама.

– Как это что?! – Папа покрутил головой в поисках ответа на этот глупый, ничтожный вопрос, не имеющий никакого значения.

Кроме стен комнаты, ему ничего не попадалось на глаза. Но этого оказалось вполне достаточно.

– Вот же, ремонт! – ликующе воскликнул Смирнов-старший. – Мы хотели сделать его?! Вот и начнем! – Папа решительно содрал со стены кусок обоев и с победным видом обозрел домочадцев.

Дима закатил глаза. Коля вздохнул. Мама с обреченным видом взялась помогать отцу.

Она оторвала еще один кусок обоев и проговорила:

– Так ничего не получится. Их нужно размочить.

– Размочим, конечно, прямо сейчас! – с энтузиазмом откликнулся папа и прошагал в ванную.

Он вернулся оттуда с тазиком, наполненным водой, и шмякнул его посреди комнаты на пол так, что брызги разлетелись далеко вокруг.

– Давайте-давайте, вперед, за дело! – провозгласил папа и бросил, обращаясь к Диме с Колей: – Время не ждет! Его нужно проводить с пользой!

Коля пожал плечами, подошел к тазику и стал брызгать водой на стены. Дима продолжал сидеть на диване.

– А ты чего не шевелишься? – окликнул его папа. – Давай, включайся!

– Я не музыка, чтобы включаться! – огрызнулся Дима.

Папа выпрямился.

– Музыка? – Он задумчиво почесал подбородок. – А что? Это мысль! Под музыку все веселее делается! Это уже и ученые доказали. Вот я на прошлой неделе читал в немецком журнале статью…

– В немецком? – ехидно перебил отца Дима.

Но папа не заметил подвоха и продолжал:

– Так вот, там говорилось, что ученые провели исследования о влиянии музыки на состояние головного мозга. И выяснилось, что…

– Сашенька, но ведь время позднее, скоро одиннадцать, – мягко прервала его мама. – Соседи будут ругаться!

– А мы им объясним, что слушаем музыку для их же пользы, – ловко вывернулся отец. – Они должны будут понять, если, конечно, не дураки. А если таковы, то… – Папа подошел к проигрывателю и нажал кнопку.

В комнате полились звуки какой-то классической музыки.

Дима демонстративно зажал уши.

– Ой, не могу! В голове стреляет! – простонал он с болью. – Выключите это немедленно! Пожалейте мои уши!

Но папа ничего выключать не собирался. Он только что с азартом включился в игру, придуманную им самим, и не мог позволить Диме все испортить своими кривляниями.

– Встаем! – скомандовал папа, энергично плеская на стену щедрые порции воды.

Дима достал из кармана плеер и заткнул уши. Но папа был неумолим. Он шагнул к Диме, бесцеремонно выдернул у него наушники и легким толчком отправил сына к стене.

– Давайте! Это ваш участок, а это наш с мамой, – проговорил он. – Отдираем старые обои, избавляемся от всего отжившего и ненужного! Переходим на новый уровень бытия! Обновление – оно необходимо!

Дима, едва сдерживая досаду, принялся помогать Коле. Вдвоем, подгоняемые злостью, они быстро ободрали свои две стены.

У мамы с папой работа шла медленнее. Александр Смирнов постоянно отвлекался на чтение очередной лекции. Сперва он распространялся на тему того, как правильно нужно клеить обои. Потом папа говорил, насколько ночной труд эффективнее дневного. Далее он упомянул о том, что житейское благополучие каждого человека на семьдесят процентов зависит от того, какие у него соседи. Мол, выбирая новую квартиру, следует обращать внимание не на ее метраж или местоположение, а на то, кто будет жить за стеной.

Судя по тому, что из соседней квартиры не доносилось протестующих криков, а в дверь не звонили, с житейским благополучием у Смирновых все сложилось более чем удачно.

Одна мелодия сменяла другую. Стены постепенно оголялись.

Когда все обои были сорваны, упакованы в мешки и вынесены на мусорку, папа оглядел квартиру. Как назло, на глаза ему попались часы, которые показывали половину третьего.

Папа сразу же отметил, что все остальные тоже посмотрели на часы. Очень выразительно так глянули сперва на них, а потом – на него. Но ничего не сказали. Наверное, ждали, что выдаст он.

Папа не заставил себя долго ждать.

Он властным жестом указал на часы и произнес:

– Уберите их отсюда. Они только отвлекают.

Мама с сонными, покрасневшими глазами механически сняла часы со стены и передала вниз. Коля и Дима сомнамбулически приняли их и завернули в газеты. Оба еле стояли на ногах от усталости, но заметили, что и папа тоже позевывает, каждый раз отворачиваясь к окну и прикрывая рот газетой. Мама была бледна. Лишь глаза ее горели лихорадочным огнем комсомолки двадцатых годов прошлого столетия.

Коля потянул затекшие мышцы и подошел к окну. За ним висела густая чернота глубокой ночи. Соседние дома также были темными и оттого казались пустыми. Фонари не горели.

Только в их квартире по всем комнатам было включено освещение и гремела музыка симфонического оркестра. Все это казалось Коле какой-то декорацией в сюрреалистическом спектакле.

– Это безумие, – отойдя от окна, произнес парень, бессильно опускаясь на диван и закрывая лицо руками.

– Откуда ты знаешь, безумие это или нет? – шепотом спросила мама, подошедшая к нему. – Ученые же доказали! А папа не станет испытывать нас непроверенными методами! Это же космонавты на себе испробовали! Давай, помогай. Уже недолго осталось, а там и в школу.

Упоминание о школе прозвучало из маминых уст как спасение. Коля со вздохом поднялся и поплелся помогать Диме. Папа поручил старшему сыну оклеить всю мебель бумагой, дабы не запачкать ее в ходе ремонта, начавшегося так внезапно.

– Ну и как Симакова твоя? – полюбопытствовал Коля, чтобы спросить хоть что-то и не заснуть на ходу.

– Еле выжила, – холодно отрезал Дима, разом закрывая эту тему.

Коля даже не понял, почему тот так поступил. Обычно Дима не упускал ни одной возможности похвастаться своими успехами, в особенности по части девушек. Уж сейчас-то братец должен был бы в подробностях описать свое свидание с Симаковой. Но он умолк, погрузился в себя и ничего больше не сказал. Усталость одолела и его.

Наконец вся мебель была залеплена газетами. Папа медленно снимал шторы с окна, снизу ему помогала мама.

Отец вдруг уставился в угол, протяжно зевнул несколько раз, затем повернулся. Сыновья, похожие на лунатиков, тупо взирали на него. Мама держала половину шторы, смотря при этом куда-то мимо. Глаза ее казались стеклянными. Смирнов-старший вдруг ощутил, что все они, в том числе и он сам, смертельно хотят спать.

Отец попробовал было перебороть себя, но почувствовал, что шторы выпадают из рук. У него не хватает сил дотянуться до следующей петли.

– Ладно, – проговорил он, слезая с подоконника. – В режим надо входить постепенно. Пошли спать.

Все, спотыкаясь на ходу, поплелись на свои места. Дима как был, так и завалился в своей рэперке. У Коли хватило сил стянуть лишь рубашку. На штаны их уже не осталось. Он рухнул и ощутил щекой прохладу подушки. Блаженная истома растеклась по всему его телу.

Глава 3

Коле виделось, как он с бешеной скоростью бежит по осеннему лесу. Впереди него несется Ксюша. Он пытается ее настичь, прибавляет ходу. Ксюша оглядывается, спотыкается, но продолжает бежать. Коля почти настигает ее, слышит собственное хриплое дыхание, тяжело вырывающееся из груди.

В этот момент он четко осознает, что Ксюша – жертва, а он – преследователь. И все, больше ничего. Только стойкое ощущение, что ему непременно нужно догнать, схватить ее. Почему, зачем – этого Коля не знает. Все чувства в нем словно умерли, остались одни инстинкты.

В какой-то момент парень настигает Ксюшу, и она падает. Коля с победным криком набрасывает на нее огромную сеть и начинает стягивать – медленно, сильно. Ксюша что-то кричит, но Коля ничего не слышит. У него одна задача – как можно туже затянуть сеть. И вот Ксюша поймана, сжата, спутана со всех сторон.

Коля заглядывает ей в лицо и видит вдруг, что это не Ксюша, а Алиса Денисовна. Ее глаза расширены от ужаса.

Коля громко вскрикнул от страха, проснулся и в полном недоумении осмотрелся по сторонам. Он находился в своей комнате, в собственной постели. Рядом не было ни Ксюши, ни Алисы Денисовны. Да это и понятно. Откуда бы им тут взяться?

Зато был Дима. Старший брат лежал в своей постели, и вид у него был такой, будто он мертв – ни единого шевеления. Даже дыхания не слышно.

Коля сполз с кровати и подошел к брату. Он взял его руку и поднял, но та безвольно упала, точно плеть.

– Эй! – Коля тронул брата за плечо. – Диман, ты чего это?

Братец не отзывался, и у Коли возникла мысль, что Дима умер от переутомления и недосыпа. А может быть, ему оказалась противопоказана система 12/36. Наверное, это все-таки непроверенный метод.

Так, нужно проверить, что с ним приключилось. На ходу вспоминая страницы из учебника по ОБЖ, Коля одной рукой прикоснулся к Диминой шее, пытаясь нащупать пульс, а другой осторожно, двумя пальцами, попытался оттянуть его веко.

Он тут же словил внушительный пинок в живот, а следом раздался душераздирающий вопль:

– А-а-а-а! Не трогайте меня! Я не хочу!

Коля мячиком отпрыгнул в угол комнаты и согнулся в три погибели. На постели, выпрямившись, сидел Дима и ошарашенно вращал полубезумными глазами. Он был вполне себе жив и даже, кажется, здоров. Физически. Правда, его душевное состояние явно выбивалось за рамки нормы, но Коля был рад уже тому, что братец не окочурился после такого экстрима, перенесенного ночью.

– Ты чего? – Дима впился взглядом в Колю.

– Ничего, – поглаживая живот, ответил тот. – Бужу вот тебя, в школу пора!

– В школу? – Дима захлопал ресницами. – В какую школу? Она же… – Он замолчал, мучительно что-то соображая.

– Ты чего, Диман? В школу пора, время уже… – Коля хотел показать на настенные часы, но они ночью были демонтированы повелением папы.

– Я не могу, – пробормотал Дима. – Не пойду. Спать хочу. Ты иди, Колян. – Коля пожал плечами и стал собираться. У него и самого, честно говоря, не было сил на то, чтобы поднимать Диму.

Мама и папа спали.

Коля не позавтракал. Он мучительно пытался правильно завязать шнурки на ботинках и потратил на это занятие не менее семи минут. Затем парень выпрямился, и взгляд его уткнулся в зеркало, висящее на стене. Оттуда на него смотрели красные припухшие глаза, почти ничего не видящие.

Коля прошел в ванную, открыл кран с холодной водой и пощупал пальцем. Совсем скоро она стала не просто холодной, а ледяной, и Коля принялся пригоршнями бросать ее себе в лицо. Он швырял так воду до тех пор, пока в висках не начало ломить.

Потом Коля смочил полотенце и несколько раз энергично провел им по телу. Затем он насухо, докрасна растерся другим полотенцем, почистил зубы. В теле застучали, закололи мелкие иголочки. Кровь резво побежала по венам.

Коля набросил куртку. Ему стало жарко, сердце ритмично застучало. Он, не застегиваясь, выскочил из квартиры.

До начала уроков оставалось шесть минут. Коля припустился бегом, ощущая странное противоречие в организме, с одной стороны, слабость, а с другой – необычайную легкость, будто он стал невесомым. Для движения ему вроде как и не требовалось совершать никаких усилий. Ноги будто само собой неслись вперед, а над ними парило газообразное тело.

До школы он долетел за четыре минуты и уже оказался перед входом, как сзади до него донесся оклик:

– Эй, старик, ты куда?

Ноги у парня вмиг стали ватными, исчезло ощущение полета. Коля сразу ощутил всю тяжесть земного притяжения. Позади него стояла кучка гопников вместе со своими ежедневными материальными потребностями. Двое из них быстро подошли к школе и привычно ощупали карманы Коли.

Он не мог видеть их затылком, но явно ощутил глубочайшее разочарование, постигшее гопников. Сегодня его карманы были совершено пусты. Родители спали, и некому было дать Коле денег на карманные расходы.

– Эй, что за дела? Я не понял? – произнесено это было практически одновременно, хором.

– Родаки твои совсем оборзели, что ли? – Это уже прозвучало соло.

И вот тут, в этот самый момент Коля вдруг почувствовал, что сейчас он за одно упоминание о своих родителях просто порвет эту босоту в клочья. Он не даст им больше произнести ни единого слова в адрес папы или мамы. Парень не знал, как это сделает, не думал о том, что будет потом. Он был физически слабее этой шпаны, к тому же один. Даже верного Спичи рядом не наблюдалось. Но вот эта внутренняя решимость была тверда как сталь.

Коля повернул голову, чтобы донести все это до гопоты, сгрудившейся вокруг него, как вдруг заметил нечто странное и неожиданное. Школьный двор был заполнен людьми. В толпе сновали какие-то посторонние люди, среди которых Коля заметил стражей порядка. Справа у дороги были припаркованы полицейские и пожарные машины.

Коля вмиг позабыл и о гопниках, и о своем жгучем желании расправиться с ними в один миг. Он двинулся во двор. Гопники то ли ошалели от его наглости, то ли почувствовали, что сегодня им ничего не обломится, но догонять Колю не стали. Наоборот, они отошли подальше, сбились в кучу и принялись что-то вполголоса обсуждать между собой, поглядывая на школу.

Коля изрядно удивился этому факту, протиснулся через толпу и увидел, что новый компьютерный центр, пристроенный к школе, сгорел напрочь. От него остались лишь закопченные стены с черными проемами окон. Вокруг пожарища было выставлено ограждение.

Коля, совершенно ошеломленный, взирал на все это. Он никак не мог понять, то ли это продолжение сна, то ли реальность.

Из обгоревшей двери появился перемазанный сажей директор Дронов в компании нескольких пожарных. Он обвел взглядом сотни людей, впившихся в него глазами в ожидании чего-то, какой-то надежды. Директор школы сейчас должен был произнести что-то значительное, мощное, что разом решило бы проблему и объяснило бы всем, что случившееся – полная ерунда. Вся эта беда будет поправлена в считаные минуты.

Дронов открыл рот. Толпа замерла.

Дронов развел руками, как-то очень неловко улыбнулся и произнес:

– Классный компьютерный центр мы открыли!

Затем он отошел чуть в сторону, сел на груду камней и закрыл лицо руками.

Толпа стала каменной. Все явно услышали не то, что ожидали. Директор Дронов, перед которым трепетали самые отпетые негодяи, перестал вдруг быть значительным и всемогущим. Он превратился в обычного слабого, беспомощного человека.

Только Коля смотрел на него с печалью. Ему было очень жалко и директора, и компьютерный центр. Даже непонятно, что больше.

Сзади Коли вдруг возник Спича. Он подошел к товарищу. Глаза его как-то подозрительно блестели.

Наверное, он заметил Колину печаль, потому что тут же заговорщицки прошептал:

– Ну, это явный поджог!

– Почему ты так думаешь? – с удивлением спросил Коля.

– Да посмотри на него!

Коля еще раз взглянул на Дронова. Тот понуро сидел на камнях и чертил что-то на пыльной земле обгоревшим прутиком.

– Ну и что? – не понял Коля.

– Да не туда смотришь! – Спича с досадой махнул рукой и развернул Колину голову в другую сторону. – Вон! Видишь?

Коля увидел Станислава Ильича, который вдалеке разговаривал с полицейскими. Он что-то объяснял им, кивал, отрицательно мотал головой и иногда прищелкивал пальцами, как делал это на уроке, объясняя сложный материал.

– Смотри, как глазки-то у него бегают, – шепнул Спича.

Коля понял, на что намекает друг, и взвился:

– Да на фига ему это? Он же учитель информатики!

– Да он хипстер! – возразил Спича. – «Макинтошем» пользуется. А компьютеры в центре все под «Виндовс» были. Сечешь? Эти «яблочники» – они же как секта! Взял и спалил.

– Не знаю, – с сомнением проговорил Коля.

Версия приятеля казалась ему совершенно неправдоподобной. Станислав Ильич Томилов – поджигатель? Бред горячечный! У Спичи просто разыгралось воображение. Говорил же ему Коля, мол, читай приличную литературу, а не дешевую детективную макулатуру, которая продается на прилавках по три копейки за килограмм!

Коля покачал головой и вдруг заметил Алису Денисовну. Та стояла невдалеке от него и с грустью смотрела на пепелище и на Дронова. Коле моментально стало ее жалко. Ведь она, конечно же, грустила из-за их вчерашнего сорвавшегося свидания.

Он поспешно бросил товарищу:

– Все, Спича. У меня начался роман.

– Чего? – Тот вытаращил глаза, но Коли уже не было рядом.

Не дослушав друга, он спешно стал пробираться к Алисе Денисовне. В конце концов парень подошел к ней и встал рядом. Алиса Денисовна была грустна, даже, кажется, сильно побледнела. Коля застыл рядом и смотрел на нее, не сводя глаз. Сейчас он жалел учительницу гораздо больше, чем Дронова.

Алиса Денисовна не обращала на него никакого внимания. Она как будто вообще не заметила, что Коля оказался рядом с ней.

– Вы меня простите за вчера, – вполголоса проговорил тот. – Я не смог прийти. Дома были жуткие проблемы.

Слепова продолжала смотреть перед собой. Не на Колю.

– Алиса Денисовна! – позвал парень.

– Коля, не сейчас, – по-прежнему не глядя на него, произнесла Алиса Денисовна и торопливо пошла вперед.

– Да-да, я понимаю! – бросил ей вслед Коля и пошел в другую сторону.

Грусть и жалость его улетучились. Наоборот, он повеселел. Алиса Денисовна наверняка обдумывала сейчас их дальнейшие отношения. Конечно, она смущалась, да еще и была немного обижена на Колю, но простила его. В этом он нисколько не сомневался. А это значит, что дальше их ждет…

Коля шел, на ходу мечтая о том, что ждет его с Алисой Денисовной, и от этих мыслей становилось тепло на сердце. Он тихо улыбался.

Вдруг кто-то тронул его за плечо. Коля обернулся, уверенный, что это Спича. Однако он ошибся. На него испытывающим, внимательным взглядом смотрела Ксюша.

– Привет! – произнесла она.

– Привет, – отозвался Коля.

Господи! Он уже и думать забыл о Ксюше. Да и вообще, зачем она ему теперь, когда у него есть Алиса Денисовна, которая намного красивее, умнее, взрослее, и вообще?.. Вот только как теперь объяснить все это Ксюше? Она ведь может обидеться.

– Пошли. Давай поговорим, – сказала Ксюша, кивком показывая на закуток за углом школы.

– Ну, пошли, – согласился Коля, предполагая, что разговор будет не из приятных.

Когда они завернули за угол, парень уже мысленно готовил фразы, которые могли бы успокоить Ксюшу.

Он уже собрался было произнести первую из них, как Ксюша сказала:

– Крутое совпадение, да?

– Какое совпадение? – не понял Коля.

Ксюша усмехнулась.

– Ну, я же вчера сказала тебе про школу. А сегодня – раз…

Коля в задумчивости похлопал ресницами.

– И чего?

Ксюша смотрела на него очень внимательно, изучающе, словно решала какую-то задачу, весьма важную для нее.

– Так мне что, завтра ждать розовый «Порш»? – склонив голову набок, лукаво спросила она.

– Это от тебя зависит, – ответил Коля, по-прежнему не понимая, чего от него хочет избалованная директорская дочка.

– Блин, я смотрю, ты не такой уж и придурок, – с каким-то удивлением, словно сделала неожиданное открытие, проговорила Ксюша. – Так чего ты хочешь?

– А что ты можешь? – поинтересовался Коля.

– А чего ты хочешь? – стояла на своем Ксюша.

– А что ты можешь? – не сдавался Коля.

Ксюша капитулировала первой и заявила:

– Могу телефон свой дать.

Коля помялся, затем нерешительно произнес:

– Давай. – Он достал мобильник.

Ксюша сама забила ему свой номер, нажала на вызов, и ее телефон зазвонил.

Ксюша вдруг засмеялась и заявила:

– А ты, конечно, хотел бы сразу проверить, силикон у меня или нет?!

– Нет, конечно. – Коля поморщился.

Он совершенно забыл про свой вчерашний идиотский вопрос.

Парень сейчас говорил искренне. Но Ксюшу, кажется, напряг такой ответ.

– Что значит нет? – с вызовом спросила она.

– Не хотел бы, – честно ответил Коля.

Ксюша напряглась всерьез. Такого она явно не ожидала. Нет, что он возомнил о себе, этот ботаник-малолетка? Да любой на его месте… Он что, все-таки дурачок?

– Почему не хотел бы?! – уже не сдерживая возмущения, спросила Ксюша.

– Да ты не обижайся. – Коля положил руку ей на плечо, пытаясь успокоить.

Но девушка, оскорбленная в лучших чувствах, резко дернулась и спросила:

– Да кто обижается?! Мне вообще по фигу! – Она отвернула голову и закусила губу.

Тут Коля подумал, что ей наверняка не по фигу. Ксюше, наоборот, очень хочется, чтобы он проверил ее грудь на натуральность, прямо здесь и сейчас.

– Нет, я просто подумал… – пробормотал он, а сам уже вытянул руки.

Его ладони уткнулись во что-то мягкое и одновременно твердое. Коля даже не предполагал, что такое может быть. На всякий случай он, раз уж дотянулся, потрогал два выпуклых холмика. Парень вдруг ощутил, что абсолютно ничего не чувствует, не считая этой податливой резиновой субстанции.

И что? И вот ради этого пацаны сходят с ума, устраивают драки, разборки, а порой и целые войны? Ох! Голова кругом. Да ничего особенного, как будто мячик резиновый сжимаешь!

Совсем другое чувство он испытывал вчера, когда Алиса Денисовна коснулась своими влажными губами его губ. Коля тогда аж весь содрогнулся.

Все это пронеслось в мозгу парня за те коротенькие, стремительно таявшие секунды, когда он держал в руках Ксюшину грудь. Она смотрела на него во все глаза, явно ждала реакции и нисколько не сомневалась в том, каковой она будет.

Но Коля совершенно спокойно убрал руки и проговорил:

– Просто ты ведь по большому счету дура. Ну, объективно говоря. Без обид. Это факт. Я думаю, что у нас с тобой ничего не получится.

Ксюша замерла. Она буквально побелела от гнева. Даже губы ее как будто обесцветились. Они подрагивали. Ксюша изо всех сил пыталась взять себя в руки и не подать виду, не показать, насколько она в бешенстве.

– А?.. – только и вымолвила девчонка, потрясенная Колиными словами.

– Еще у тебя Багдасар, – небрежно бросил Коля. – Короче, я сейчас больше настроен на какие-то взрослые отношения. Но все равно спасибо тебе, – подвел итог парень.

Ксюша стояла столбом, силясь переварить услышанное.

Она мучительно подбирала нужные фразы, которые могли бы уничтожить Колю на месте, и наконец нашла что-то в этом роде:

– А ты не боишься, что я всем расскажу?

– Что расскажешь? – не понял Коля.

– Что ты поджег школу! – выложила Ксюша свой главный козырь.

– А я не поджигал школу, – спокойно парировал Коля.

– Ты сказал вчера, что хочешь поджечь! – припомнила Ксюша, злорадно сощурившись.

– Это ты сказала, – возразил Коля.

Ксюша хотела что-то ответить, но почему-то не стала. Она резко развернулась и пошла прочь. Коля посмотрел на свои руки, всего несколько секунд назад сжимавшие Ксюшино тело, и двинулся в школу.

Первым уроком была физкультура. В девятом «Б» она прежде проводилась для всех. Мальчики и девочки занимались вместе и делали одно и то же: играли в волейбол, прыгали через козла, лазали по канату. Но с недавних пор класс разбили на группы, мужскую и женскую. У мальчиков занятия вел прежний преподаватель, а девочки перешли под опеку новой учительницы, молодой и симпатичной Эллы Эдуардовны. Она учила своих подопечных танцам, и надо сказать, что получалось у нее это эффективнее, чем у завуча Ангелины Валерьяновны.

Коля как раз играл в баскетбол. Он забросил мяч в корзину, и тот отскочил от пола прямо к девчонкам. Коля помчался за ним, невольно остановился и любовался.

Девочки, одетые в яркие лосины и майки, делали под музыку разминку. Наклоны, растяжки, степы… Все у них получалось слаженно и грациозно. Сама Элла Эдуардовна в обтягивающем костюме, раскрасневшаяся и от этого еще более красивая, отдавала команды и выполняла их вместе с девочками.

Коля поднял мяч, но уходить не спешил. Девчонки казались ему жутко красивыми. Все до одной. Несколько секунд он завороженно смотрел, как они танцуют, а потом его вывел из транса резкий свисток.

Их учитель физкультуры устал ждать, пока возвратится мяч, и поторопил Колю.

– Смирнов! Чего залип там? – крикнул он. – Мяч давай неси!

Коля с сожалением оторвался от яркого зрелища и вместе с мячом побежал обратно. Однако шаги и голоса, надвигающиеся сзади, заставили его обернуться. Парень снова замер с мячом в руках.

По коридору в сторону спортзала стремительно двигался Дронов. Он был суров и решителен. Рядом с ним шел какой-то человек лет сорока официального вида в строгом сером костюме. Замыкали шествие учителя, среди которых был Станислав Ильич.

До Коли долетел обрывок фразы, произнесенной директором:

– У нас есть все основания предполагать, что поджигатель нашего компьютерного центра находится среди нас, учеников школы. Я вам обещаю, мы обязательно найдем его.

С этими словами Дронов вошел в спортзал, а Коля метнулся к одноклассникам. С появлением директора все замерли. В воздухе повисла тяжелая тишина, словно все ожидали, что директор сейчас начнет их бить.

Тот выждал несколько секунд, затем отчетливо произнес:

– Этот мерзавец сжег не просто новые компьютеры, присланные нам на прошлой неделе. Он уничтожил столько наших трудов, стараний, денег, в конце концов! Негодяй ответит за это! Обязательно! Я вам обещаю! – Дронов переглянулся с мужчиной в костюме. – Вот. – Он гордо и решительно вскинул руку, пропуская этого человека на передний план. – Перед вами следователь! Он проведет проверку и найдет злоумышленника! Человек опытный, настоящий профессионал, мастер своего дела! Так что настоятельно советую злодею признаться самому, пока не поздно. Это непременно зачтется и облегчит его участь. – Дронов обвел спортзал строгим взглядом, пытаясь определить, не нашлось ли после его пламенной речи персон, желающих добровольно признаться.

Но нет, таковых почему-то не было. Тишина стала еще более тягостной.

Следователь выждал несколько секунд, убедился в том, что злодей не спешит облегчать свою участь, вышел вперед и громко сказал:

– Я хотел бы предупредить всех, что отныне в школе будут усилены меры безопасности. Часть расходов ляжет на плечи ваших родителей. Мы обязаны избежать рецидивов. Возможно, злоумышленник действует не в одиночку. – Тут следователь неожиданно посмотрел на Ксюшу.

Та поймала его взгляд, повернулась и демонстративно, с вызовом вперила взор в Колю.

Парень тут же почувствовал себя неуютно. Он, конечно, ничего не поджигал, но невольно ощутил, как колени его начали дрожать, в теле появилась слабость. Коля отвел взгляд.